Соо^к ТЬ1К 1К а (11§1[а1 сору оГ а Ьоок [Ьа[ \уак ргсксг\чх1 Гог §спсга[10пк оп ИЬгагу кЬс1уск ЬсГогс 1[ \уак сагсГиИу ксаппо*! Ьу Ооо§1с ак рап оГ а рго]сс[ 10 таке Ше адогШ'в Ьоокв и15С0УегаЫс опИпс. 11 Ьав вигиуеи \ощ епои^ Гог Ше соругх^Ы ю схршс ап*! (Ьс Ьоок (о сШсг (Ьс риЬИс иота1п. А риЬИс иота1п Ьоок 1в опе (Ьа! адав пеуег 5иЬ]сс[ (о соруг1§111 ОГ щЬове 1е§а1 соругх^Ы 1епп Ьав ехрша!. \\'Ьс1Ьсг а Ьоок 15 111 (Ьс риЫ1с йотат тау уагу соип(гу Ю соиШгу. РиЬИс (1ота111 Ьоокк аге оиг §а1е'А'аув Ю (Ье рав1, гергевепНп^ а адеаКЬ оГ Ьхвйгу, сиИиге апи кпо'А'1еи§е (ЬаГв оЛеп ШИсиИ Ю Швсоусг. Магкв, поиНопв апи оШег та1§1паИа ргевеШ 1п (Ье 0Г1§1па1 Уо1ите 'А'111 арреаг т (1115 Й1е - а гетхпиег оГ 1Ь1К Ьоок'к 1оп§ |оигпсу Ггот [Ьс риЬИкЬсг 1о а ИЬгагу ап*! ГтаИу 1о уои. Ооо§1с 15 ргои(1 1о рагШсг \У11Ь ИЬгапев Ю (И^Шге риЬИс иота1п та1ег1а1в апи таке Лет 'А'1ие1у ассе551Ые. РиЬИс йотат Ьоокк Ье1оп§ ю [Ьс риЫ1С ап*! \ус агс тсгс1у [Ьс1г сивюйхапв. Кеуег(]1е1е55, 0115 адогк 15 ехреп51Уе, 5о 1п огйег (о кеер ргоУ1»11п§ (1115 ге5оигсе, 'Л'е Ьауе (акеп 51ср5 [о ргс\'сп[ аЬи5с Ьу соттсгс1а1 раг[1С5, 1пс1и(11п§ р1ас1п§ [ссЬ111са1 ГС5[Г1С[Ю115 он аи[ота[сс1 ^ис^у^п§. \\'с а150 акк [Ьа[ уои: + Маке поп-соттета1 ихе о/1ке_(Ие5 \\'с (1с51§псс1 Ооо§1с Воок ЗсагсЬ Гог и5С Ьу 1П(11У1(1иа15, ап*! \ус гсцис5[ 1Ьа[ уои и5С [Ьс5С Г11с5 Гог рег50па1, поп-соттегс1а1 ригро5е5. + Ке/гатрГ)т ашотшей диегут§ IX) по1 5епи аи1ота[С(1 цисг1С5 оГ апу 50Г[ [о Ооо§1с'5 5у5[ст: 1Г уои агс со11(1ис[111§ гс5сагсЬ оп тасЫпс [гап51айоп, орНса! сЬагасйг гесо§п1Йоп ог оШег агеа5 адЬеге ассе55 (о а 1а1§с атои11[ оГ [сх[ 15 Ьс1рГи1, р1са5с со11[ас[ и5. \\'с спсоига^с [Ьс и5е оГ риЬИс иота1п та(ег1а15 Гог (]1е5е ригро5е5 апи тау Ье аЫе Ю 11е1р. + Матшт аипЬшюпТЪе Ооо§,\е "'А'а1егтагк" уои 5ее оп еасЬ Й1е 15 е55еп[1а1 Гог 1пГогт1П§рсор1саЬои[ [Ык рго]сс[ апс1Ьс1р1П§ [Ьст Ипс1 а(1»11иопа1 та1ег1а15 (Ьгои^Ь Ооо§1е Воок ЗеагсЬ. Р1еа5е йо по1 гетоуе И + Кеер и 1е^а1 \\'Ьа[сусг уоиг и5С, гстетЬег (Ьа! уои аге ге5рОП51Ые Гог еп5иг1П§ [Ьа[ \уЬа[ уои агс д.а'\щ 15 1с§а1. Во 110[ а55итс [Ьа[ ]и5[ Ьссаи5с \ус ЬсИсус а Ьоок 15 111 [Ьс риЫ1с йотат Гог и5ег5 1п (Ье Ш11еи 8(а(е5, (Ьа! (Ье адогк 15 а150 т (Ье риЫ1с иота1п Гог и5ег5 1п о(Ьег сои11[пс5. \\'Ьс[Ьсг а Ьоок 15 5[1И т соруг1§Ь( уаг1е5 Ггот соип(гу (о соип(гу, ап(1 аде сап'( оГГсг §и1(1апсс оп 'Л'Ьс(Ьсг апу 5рес1Йс и5с оГ апу 5рес1Йс Ьоок 15 аИо'Л'еи. Р1еа5е йо по( а55ите (Ьа( а Ьоок'5 арреагапсс 1П Ооо§1с Воок ЗсагсЬ тсап5 ![ сап Ьс и5С(1 1П апу шаппсг апуадЬеге 1п (Ье адогШ. Соруг1§Ь( 1пГг1п§етеп( ИаЬ1И^ сап Ье яи1(е 5еуеге. АЬои( Ооо^е Воок ^агсЬ Ооо§1с'5 т15510п 15 [О ог§ап1^:с [Ьс \уог1с1'5 1пГогта[10п апс1 [о такс ![ ип1УСГ5а11у ассс551Ыс апс1 и5сГи1. Ооо§1с Воок ЗсагсЬ Ьс1р5 п;ас1сг5 (115СОУСГ [Ьс \уог1(1'5 Ьоок5 \уЬ11с Ьс1р1П§ аи[Ьог5 ап(1 риЬИ5Ьсг5 гсасЬ пел аи(11СПСС5. Уои сап 5сагсЬ [Ьгои§Ь [Ьс Ги11 1сх1 оГ |Ы5 Ьоок оп [Ьс \усЬ а[|Ь.1111р : //Ьоокз . доод1е . сот/| Соо^к Это цифровая коиия книги, хранящейся для потомков на библиотечных полках, прежде чем ее отсканировали сотрудники компании Соо^1е в рамках ироекта, цель которого - сделать книги со всего мира доступными через Интернет. Прошло достаточно много времени для того, чтобы срок действия авторских ирав на эту книгу истек, и она иерешла в свободный доступ. Книга переходит в свободный доступ, если на нее не были поданы авторские ирава или срок действия авторских ирав истек. Переход книги в свободный доступ в разных странах осуществляется ио-разному. Книги, перешедшие в свободный доступ, это наш ключ к прошлому, к богатствам истории и культуры, а также к знаниям, которые часто трудно найти. В зтом файле сохранятся все пометки, примечания и другие записи, существующие в оригинальном издании, как ттаиомиттапис о том долгом пути, который книга прошла от издателя до библиотеки и в конечном итоге до Вас. Правила использовапия Компания Соо§1о гордится том, что сотрудничает с библиотеками, чтобы иоровссти книги, исрсшодн1ио в свободный доступ, в цифровой формат и сделать их широкодоступными. Книги, перешедшие в свободный доступ, принадлежат обществу, а мы лишь хранители этого достояния. Тем не менее, эти книги достаточно дорого стоят, поэтому, чтобы и в дальнейшем предоставлять этот ресурс, мы иредириняли некоторые действия, иредотвраш^1юпще коммерческое использование книг, в том числе установив технические ограничения на автоматические запросы. Мы такж:е иросим Вас о следующем. • Не исиользуйте файлы в коммерческих целях. Мы разработали программу Поиск книг Ооо§1е для всех иа'шзователей, иоэтому исиользуйте эти файлы только в личных, некоммерческих целях. • Но отправляйте автоматические запросы. Не отправляйте в систему Соо§1е автоматп^1еские запросы любого вида. Если Вы занимаетесь изучением систем матнинного перевода, оптического распознавания символов или других областей, где доступ к болыному количеству текста может оказаться полезным, свяжитесь с нами. Для этих целей мы рекомендуем использовать материалы, перешедшие в свободный доступ. • Не удаляйте атрибуты Соо§1е. В каждом файле есть "водяной знак" Соо§1е. Он иозволяет пользователям узнать об этом проекте и иомо1ает им найти дополнительные материалы ири помощи программы Поиск книг Сооё1с. Не удаляйте его. • Делайте это законно. Независимо от того, что Вы исиользуйте, не забудьте проверить :1ак01Н10Сть своих действий, за которые Вы несете полную ответственность. Не думайте, что если книга иерешла в свободный доступ в США, то ее на этом основании могут исиользовать читатели из других стран. Условия для перехода книги в свободный доступ в разных странах различны, иоэтому нет единых правил, иозволяюшдх определить, можно ли в определенном случае исиользовать определенную книгу. Не думайте, что если книга появилась в Поиске книг Соо§1е, то ее можно исиатьзовать как у10дно и 1де угодно. Наказание за нарушение авторских ирав может быть очень серьезным. О программе Поиск кпиг Сооё1е Миссия Соо§1е состоит в том, чтобы организовать мировую информацию и сделать ее всесторонне доступной и полезной. Пр01-рамма Поиск книг Соо§1е иомохает пользователям найти книги со всего мира, а авторам и издателям - новых читателей. Полиотекстовый поиск ио этой книге молено выполнить иа ст]>аиице [ЬЪЪр ; //Ьоокв . §оо§1е . сош/ 1 В1аи ЗУвО./С НАКУАКО СОЬЬЕСЕ Ь1ВКАКУ Г /^ г- /^ ^ ;::я^^ '^езЖ^^' 1', СЛХЛ Л И нъ • I л ^'^:N (Каторга). -А •>:! я:Д? I. Со многими рисунками. • № В. М. Дорошевича, ']%0.10 /. \ ' ^ Рпсункп дозволены цензурою. Ф ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, 1Ливъ.—Климатъ.— Природа— С'Ьверный, среднт алии ъ.— Сахалинская дорога. —Островъ-тюрьма. 16 апр'Ьля. 1ВИСТЫЙ, холоднмй, проннзывающШ нордъ'весгь, 1Л0 съ бока на бокъ. на верхней палуб* и всматривался въ открываю- , негостепршмные, скалистые, покрытые еще сяЬ- ечатл-Ьше было безотрадное, тяжелое, гнетущее. :1ое-то чудовище, съ покрытой буграми спиной, шерло и выжидаегь добычи. "Ьсто, гдЬ погибла „Кострома", — указываетъ мн-Ь сь на нижнюю палубу.. 1юминаторовъ на палуб-Ь сменяются лица аре- точно вглядываются въ берега острова, гд* пр1Й- свой В'ЁКЪ. кратшя, мрачный: ще! гляд-Ьть! что и гляд'бть. Все подъ сн-ёгомъ. швается. Мы иденъ Лаперузовымъ пролив онъ. Крильонсюй иаякъ. Направо — кипнтъ и п'Ёнятся лвая „Камень Опасности". Впереди надвигается Ьдйны застилаютъ весь горизоятъ. звучигь горькой насмешкой, людей чуть не кругоиъ св-Ьта. Показать имъ окъ земного рая — пышный, цв-ЬтущШ Цейлонъ, гь однимъ глазомъ" на Сингапуръ, этотъ роскош- дивный, этотъ сказочный садъ, что разросся градусахъ отъ экватора, дать Полюбоваться на [исиые берега Японш, при вход* въ Нагасаки,— $ ■^— V I ш * 4:? - 4 - на берега, отъ которыхъ глазъ не оторвешь, — для того, чтобъ* привезти поел* всего этого къ скалистымъ, суровымъ бере- гамъ, покрытымъ снегами въ половин* апр'Ьля, въ эту ^страну пурги, штормовъ, тумановъ, льдинъ, вьюгъ, — и сказать: — Живите! Сахалинъ... — „ Кру гомъ — вода, а въ * середин* — б'Ьда ! *" „ Кру гомъ — море, а въ середин* — горе!*" — какъ зовутъ его каторжные. — Островъ отчаянья. Островъ безправ1я. Мертвый островъ! — какъ называютъ его служащ1е на Сахалин*. Островъ — тюрьма. Если вы взглянете на карту Аз1и, то увидите въ правомъ уголк* вытянувшееся вдоль берега, д*йствительно, что-то похожее на чудовище, «раскрывшее пасть и словно готовое проглотить лежащ1Й напротивъ Мацмай. И крутыя паденья угольныхъ пластовъ и зигзагообразныя, ломаныя лиши обнаженныхъ слоевъ угольнаго сланца, — все говоритъ, что зд*сь происходила когда-то великая революц1Я. Извивалась спина „чудовища''. Гигантскими волнами коле- балась земля. Волны шли съ с*веро-востока на юго-западъ. Не даромъ сахалинсюя горы похожи, д*йствительно, на огромныя застывш1я волны, а долины, — или япади", какъ ихъ зд*сь называютъ по-сибирски, — напоминаютъ собою про- пасти, что разверзаются между волнами во время урагана. Ураганъ конченъ. Чудовище стихло и лишь по временамъ слегка вздрагиваетъ, — то тамъ, то зд*сь. Это — островъ-нелюдимъ. Онъ отд*ленъ отъ земли Татарскимъ проливомъ, самымъ вспьтльчивымъ, самымъ буйнымъ, своенравнымъ, злобнымъ про- ливомъ въ м1р*. Проливомъ, гд* зимой зги не видно съ сн*жной пург*, а л*томъ штормы см*няются густыми туманами, настолько густывш, что среди этой б*лой пелены еле мерещится верхушка мачты собственнаго парохода. Идя этимъ проливомъ, штурманскому офицеру приходится спать урывками по четверти часа, не разд*ваясь. Зд*сь штиль см*няется свир*пымъ штормомъ въ пять, '^, десять минуть. Полный штиль, — вдругъ засвист*ло въ снастяхъ, — подни- май, а то и руби якоря и уходи въ море, если не хочешь быть вдребезги разбитымъ о камни. Зд*сь море — предатель, а берегъ — не другъ, а врагъ мо- ряка. Зд*сь надо бояться и моря и земли. Сахалинъ не любить, чтобы останавливались у его крутыхъ, I: обрывистыхъ, скалистыхъ. береговъ. На всемъ западномъ побе- режь* — ни одного рейда. Дно — гладкая и ровная плита, на которой васъ не удержать въ штормъ ни одинъ якорь. И сколько пароходовъ пошло ко дну, похоронено въ этоыъ 1 зд-Ьсь застр'Ьлили Казеева (одинъ узъ уб1йцъ , — показываетъ ваиъ ямщикъ. — Зд-Ьсь въ пургу ыъ женщину съ ребенкоиъ... Сюда я анонедни ра — поселенца съ дерева снимали... Пов-Ьсился... шломъ году зар'Ьзали поселенца Лаврова... :^халинская дорога, грироды м-Ьняется. ая (гЬверная сахалинская сосна и ель уступаютъ В, прив-ЬтливоЙ лиственниц-б, начинающей уже своей мягкою, нужною, пахучею хвоей. Кое-гд'6 }высок!й кедръ. ха-шна. Видопадъ (на г^всрЪ Сахалина) между аостамо Дуэ к Лле1!сандровс1:ояъ. м-Ьстами березовый рощицы. Березы еще не аспускаться, но ихъ б-Ьленьк1е стволы танъ весело, тенько выглядятъ поел* суровой теино-зеленой !аго л^са. ая н плакучая, наклонилась надъ р-Ёчкой, словно этр-бть что-то въ ея быстрыхъ струяхъ. амъ еще лежитъ сн*гъ, а по холмамъ, гд* солнышко, ужъ пышно распустился лопухъ. ощли бол-Ъе полопя и пади шире, не ущелья, не огромныя трещины среди горъ, а которыхъ в-Ьетъ просторомъ. I Ч>' 9 '•Ф I* ■ а ^\т* ИЬ./ » — 10 — И поселенья' встречаются все крушгЬе и крупнее. Величиной въ хорошее торговое село. И чаще на вопросъ: »ну, какъ живете?" — слышится отв-Ьтъ: — Живемъ кое-какъ, Л^то только больно коротенько. По пути попадаются волы, запряженные въ плугъ. Въ каждомъ селеньи найдете двоихъ, троихъ, а то и больше, зажиточныхъ хозяевъ. Это Тымовсюй округъ, — картина средняго Сахалина. Дальше начинается тундра, — „трунда*', какъ ее зовутъ сахалинцы. Колеса вязнутъ, еле ворочаются въ торфяной массЁ. Ямщикъ слёзъ и идетъ рндомъ, чтобы легче было ло- шадямъ. Двигаемся еле-еле. Отъ лошадей валить паръ. Пахнетъ верескомъ. Отъ его удушливаго, тяжелаго запаха, похожаго на запахъ кипариса, начинаетъ бол'Ьть голова. Вся тундра сплошь покрыта его красными кустиками. Словно кровь запеклась. у^ \ Тундра и тайга. И снова ни звука. Только дятелъ просту- читъ, да кукушка проку куетъ вдали. Тоска, ноющая, щемящая, забирается въ душу. Ч'ёмъ-то безотраднымъ в-Ьетъ кругомъ. И не в'Ьрится даже, что гд'Ь-то на св'Ьт'Ё есть Итал1Я, ';^ голубое небо, горячее солнце, что есть на св'ЁгЬ и п'Ёсня и см'Ьхъ... И все, что приходилось вид'Ьть раньше, — все это кажется такимъ далекимъ, словно происходило гд'Ь-то на другой планет*, кажется сномъ, нев'Ёроятнымъ, несбыточнымъ. Океанъ тундры и тайги. И въ этомъ океан*, какъ крошеч- ные островки, — кусочки твердой земли. На этихъ островкахъ прилепились было поселья. Люди попробовали жить, побо- роться, — не смогли и ушли. Уны.тыя, брошенныя поселья. Такъ до Онора. А дальше ужъ совсЬмъ идетъ топь, трясина, по которой еще про-Ьзжаютъ на собакахъ зимой и н'Ьтъ возможности пробраться л^томъ... % За этой полосой начинается Корсаковск1й округъ,* — южный Сахалинъ. Разнообраз1е лиственныхъ древесныхъ породъ. Климатъ сравнительно мягче. Зд^сь все же легче дышится, живется. Если вы взгляните на подобную карту, весь югъ Саха- лина испещренъ черными точками, — все поселья. Зд^сь все-таки можно стать ногой на твердую почву. Зд*сь трудъ тяжелый — немножко окупается. . Зд^Ьсь ужъ ранняя весна. *ч-. Тянуть вереницами на сЁверъ нрасавцы-лебедя. Б-Ьдая полоса тянется по морю версты на дв* отъ берега, словно молочная р*ка, идетъ, трется въ водоросляхъ, и мечегь икру сельдь. Птицы свистлгь и перекликаются въ таЙгЁ. Зд'Ьсь все-таки жизнь, все-таки солнце, все-таки св-Ьтъ. Вот-ь ванъ картины Сахалина. Зд'Ёсь воздухъ нзпоенъ тяжелыми вздохами. Зд'Ёсь въ ноч- номъ крвк'Ё птицы чудится стонъ. Зд'Ёсь иного пролито крови этими несчастными, которые р'Ьжутъ другъ друга пзъ-за грошей. Природа Сахалина. 11рос1'.ка нъ ТаИг'Ь. Зд-Ьсь что ни уголокъ — то страшное воспоминаше. Зд-Ьсь все дышитъ страдавьемъ. Зд-Ьсь много было престу- пленья и труда. Зд'Ёсь все нужно взять съ боя. Сахалинская почва ничего ве родить, если на нее не капнуть потъ и слеза. Въ глубин* Сахалина таится много богатствъ. Могуч1е шаеты каменнаго угля. Есть нефть. Должно быть жел-Ьзо. 'оворятъ, есть и золото. Но Сахалинъ ревниво бережеть свои богатства, крепко (ажалъ ихь и держнтъ. Онъ прекратип. вашъ путь непроходимой тайгой, опъ уто- атъ васъ въ трясин* своихъ тундръ. Жел'Ьаомъ и огнемъ - п - дится зд-Ёсь пробивать себ* путь челов-Ьку, потомъ, кровью 1йиа сдабривать почву, половину жизни отдавать на то, другую половину прожить хоть чуть-чуть сносно. ть, что такое этотъ островъ-тюрьма. 1Ирода создала его въ минуту алобы, когда ей захогЬлось ъ именно тюрьму, а не что-нибудь другое, удно представить себ* лучш1я тюремныя сгЬны, ч'Ьыъ СК1Й и Лаперузовъ проливы. 1авда, б-Ьгають и черезъ тоть и черезъ другой. Но есть на св-ёгЬ такая тюремная сгЬна, черезъ которую не агнулъ бы челов'Ёкъ, ставящШ волю выше жизни? ,нако, природа была слишкомъ жестока, создавая этотъ 1ъ-тюрьму. ти въ ясную погоду по берегу постылаго острова и ясно > черезъ проливъ противоположный берегъ, который драз- и манигь, уходя вдаль своими голубоватыми очертан1ями. знавать, что это такъ близко и такъ недостижимо, кую муку создала сама природа! Первыя впечатл'Ьн1я. рвое впечатл'Ьн1е всегда самое сильное. конечно, я никогда не забуду этой минуты, когда я йъ утромъ, на зыбкомъ, съ бока на бокъ переваливаю- паровомъ катер-Ь, подъ^зжадъ къ пристани Корсаков- поста. . берегу копошились люди. (е н*Ьсколько шаговъ, — и я погружаюсь въ это море, ко- ми* такъ страстно, такъ мучительно хочется знать, |ре чего? ранное д'Ьло, отъ двухъ впечатл*тй я никакъ не могь гться въ течен1е трехъ съ половиной м^сяцевъ, кото- 1 провелъ среди тюремной обстановки. Два впечатл^шя и гне-1и, свинцомъ лежали на душ-Б. Давятъ и гнетутъ теперь, но изъ нихъ касается, собственно, самаго пути до Са- 1. никакъ не могь отд-Блаться отъ этого сравнен1я. Нашъ 5дъ, везш1Й каторжииковъ изъ Одессы, казался мн* юй баржей, как1Я обыкновенно употребляются въ при- 1хъ городахъ для вывозки въ море отбросовъ. А эти, [П1е на берегу сахалинсше „посты" и иоселья, казались росто-напросто колоссальными местами свалокъ. тяжко становилось на душ* при мысли о тоиъ, что внизу, въ трюм*, подъ вашими ногами, что рядомъ съ г « г* ' Г'* — 14 — вами окончательно перегниваетъ все человеческое, что еще осталось среди этихъ „ отбросовъ ** . Второе впечатлите касается, собственно^ Сахалина. Съ первыхъ же шаговъ, при вид* этого унылаго, подне- вольнаго труда, этого снимаюя шапокъ, мн* показалось, что я перенесся л-ётъ за 50 назадъ. Что кругомъ меня просто-напросто кр-Ьпостное право. И ч'Ьмъ больше я знакомился съ Сахалиномъ, т'Ьмъ это впечатл-Ьте все глубже и глубже ложилось въ мою душу, это первое сравнеше казалось мн'ё все в-ЬрнЁе и в'Ьрн'Ье. Хоть же подневольный трудъ, т* же люди, не имеющхе никакихъ правъ, унизительные наказашя, т* же дореформенные порядки, безконечное » бумажное" производство всякихъ д^Ьлъ^ тотъ же взглядъ на человека, какъ на » живой инвентарь *", то же распоряжеше челов^комь „по усмотр^шю*, » сожительства", заключаемыя, какъ браки при кр'Ьпостномъ прав*, не по желашю, не по влеченхю, а по приказу, взглядъ мнорихъ на кагоржнаго, какъ на крепостного, — все, кончая „декоративной стороной" крепостного права, обязательнымъ „ломаньемъ '^ ; шапки**, — все создавало полную иллюз1Ю „отжитаго времени И какъ тяжело дышалось, какъ тяжело, если бы вы знали Г Желан1е исполнено. Пройдя пристань, я очутился въ толп* каторжныхъ. На берегу шли работы. Человекъ семьдесятъ каторжниковъ, кто въ арестантской,, кто въ своей одежде, спускали въ море баржу для разгрузки парохода. Пели „Дубинушку", — и подъ ея напевъ баржа еле-еле» словно нехотя, ползла съ берега. Рядомъ съ ней, на другой барже, стоялъ запевала, мужи- чонка въ рваной арестантской куртке, всклокоченный, встре- панный, жалк1й, несчастный, и надтреснутымъ, дребезжащимъ, теноркомъ запевалъ » Дубинушку", говорившую о необычайной 1"^ изворотливости, сверхъестественной находчивости его цинизма. Щ^ Какой-то цинизмъ, доходивш1й не „до гращи", а до виртуозности. Все это било, конечно, на то, чтобы вызвать смехъ. И никто не улыбался. Слушали равнодушно, даже скорее вовсе не слушали, пели припевъ, кричали „ухъ" какъ-то лениво, нехотя, словно и это тоже была подневольная работа. ,-*'^в;_^ ^ г 15 ■ Потомъ я попривыкъ, но первое впечатл'Ън1е подневольнаго труда — впечатл*н1е тяжелое, гнетущее. Около вытаскивали неводъ. Тащили тяжело, медленно, нехотя. Въ вытащевномъ невод'Ь билась, прыгала, трепетала масса рыбы. Чего, чего тамъ не было! Колоссальные бычки, которыхъ зд'Ьсь не 'Ёдятъ, продолговатые съ 61Ьлыиъ, словно 6-Ьлилами покрытыиъ брюшкомъ глосы, которыхъ тоже зд-Ьсь не -Ьдять, извиваюицяся, кань з»г6и, миноги, которыхъ зд-Ьсь точно такъ же не "Ьдятъ, и мелкая дрянная рыбишка, которую зд'Ьсь "Ьдять. Посп. Корсаковск1й на юг* Сача.1И[|а. Вс* стояли кругомъ невода, а двое или трое отбирали годную рыбу отъ негодной съ такимъ видомъ, словно они ворочали камни. Всю дорогу отъ пристани до поста, вдоль берега моря, навстр-Ьчу попадались поселенцы, машинально, какъ-то нехани- •^ки, снннавиие шапки. Рука уставала отвечать на поклоны, и я былъ искренно эианателенъ гЬиъ „дерзунанъ", которые не удостоивали мою рсону этой каторжной чести. Поселенцы бродили , какъ сонныя мухи. Бродили, видимо. >зо ВСЯКОЕ 1ГЁЛИ, безо всякаго д'Ьла. — Такъ, моль, пароходъ пришелъ. Все-таки люди. к - 16 — Если танъ, у рабочихъ, на лицахъ читалась какая-то тяжесть, то зд-Ьсь была написана страшная, гнетущая, безъ- исходная скука. Тоска. Такое состоян1е, когда челов*къ решительно не знаетъ, что ему съ собой дФлать, куда давать свою особу, ч-Ьмъ ее занять, и провожаетъ глазами все, что мелькнетъ мимо: муха ли большая пролетитъ, челов'Ьк'ь ли пройдетъ, собака ли про- б^жнтъ. Посмотритъ всл*дъ, пока можно усладить глазами, и опять на лиц'Ь тоска. Шсня?.. Дрожки, на которыхъ я ^ду, поворачиваютъ въ главную улицу „ поста ** и огибаютъ наскоро сколоченный дощатый балаганъ (д^ло происходило на Пасх*). Рядомъ.пустыя, каюя-то ободранныя качели. У входа, вероятно, судя по унылому виду, — «антрепренеръ*'. Около — толпа скучающихъ поселенцевъ, безъ улыбки слушающихъ площадныя остроты ломающагося на балкон'Ь намазаннаго, од'Ьтаго въ ситцевый балахонъ клоуна изъ ссыльно-каторжныхъ. Изъ балагана слышится п^сня. Нестройно, дико оретъ хоръ п'Ьсенниковъ. Зазвен'Ёли кандалы. Мимо балагана проходятъ арестанты кацдальной тюрьмы подъ конвоемъ... Мы въ'Ёзжали въ главную улицу поста. Съ перваго взгляда Корсаковскъ, всегда и на всЬхъ, про- изводить „ подкупающее ** впечатл-Ьихе. Ничего какъ будто похожаго на „каторгу*'. Чистеньк1Й, маленьшй городо^съ. Чистеньк1е, приветливые чиновничьи домики словно разбе- жались и со всего разбега двумя рядами стали по высокому пригорку. Выше всехъ взбежала тюрьма. Но тюрьма въ Корсаковске не давитъ. Она — одноэтажная, невысокая и, несмотря на свое „возвы- шенное* положенхе, не кидается въ глаза, не доминируетъ, не команду етъ надъ местностью. Въ глубину двухъ овраговъ, по обоимъ бокамъ холма, словно свалились, лезш1е по косогору, да недолезш1е туда домики. Это — слободки поселенцевъ. Въ общемъ, во всемъ этомъ нетъ ничего ни „страшнаго** ни мрачнаго. И вы готовы прШти въ восторгъ отъ „благоустройства*, про- "Ьзжая главной улицей Корсаковска, готовы улыбнуться, сказать: г ~ 18 — Я знаю ъсЬ сахалинск1я тюрьмы. Но самая мрачная изъ нихъ — Корсаковсюй лазаретъ. Чесоточный, больной заразительной бол'Ьзнью, которую не- прхятно называть, и хирургически больной лежать рядомъ. Около нихъ бродить душевно-больной киргизь Наурь-Сали. Какъ и у большинства сахалинскихъ душевно-больныхъ, пом^Ьшательство выражается у него вь маши велия1Я. Это — „протестъ духа". Это — „благод-Ьяше бол-Ьзни*. Всего лишенные, безправные, нищ1е, — они воображають себя правителями природы, несм'Ьтными богачами, — вь крайнемь случа'Ь, хоть смотрителями или надзирателями. Киргизь Наурь-Сали принадлежить къ несм*тнымь бо- гачамъ. У него неисчислимыя стада овець и верблюдовь. Онь получаеть несметные доходы... Но онь окружень врагами. Тяжелая, угнетающая сахалинская обстановка часто раз- виваеть манш пресл'Ёдован1я. Временами Наурь-Сали кажется, что на его стада напада- ють стаи волковь, что вь степномь ковыл* подползають хищ- ники. Что стада разбегаются. Что онь близокь кь разореш'вд. Тогда ужась отражается на перекошенномь и безпрестанно дергающемся лиц* Наурь-Сали (онь эпилептикь и страдаеть Виттовымь плясомь), онь мечется со стороны вь сторону, сь крикомь б^гаеть по палатамь, зал^заеть подь кровати боль- ныхь, сдергиваеть сь нихь од*яла, — ищеть своихь овець. И я прошу вась представить положен1е больного сь переломлен- ной, положенной вь лубки ногой, когда сумасшедш1Й Наурь- Сали сь воемь сдергиваеть сь него од-Ьяло. — Почевсу же ихь не развгЬстять? — Да куда же я ихь д^ну?! — сь отчаяшемь восклицаеть молодой, симпатичный лазаретный врачь г. Кирилловь. Вь лазарегЬ гЬсно, вь лазарет'Ь душно. За неивгЬшемь м'Ёста вь палатахь, больные лежать вь коридорахь. «Прхемный покой* для амбулаторныхь больныхь импровизируется каждое утро. Вь коридор*, около входной двери, ставится ширма, чтобы защитить раздевающихся боль- ныхь оть холода и любопытства безпрестанно входящихь и выходяпщхь людей. — Вообразите себ*, какь это удобно зимой, вь морозь, смотреть больныхь около входной двери, — говорить докторь. Да оно и весной недурно. Вся обстановка Корсаковскаго лазарета производить удру- чающее впечатл^нхе. Грубое постельное б^лье невероятно грязно. Больнымь приходится разрешать лежать вь своемь белье. нныя рубахи полагается иыло, но я руку даю [ТО он-Ь его не видятъ! — съ отчаяюемъ клянется нанакой. Воздухъ спертъ, душенъ, — прямо „му- зойдешь. Я погонь дня два не могь отд-Ёлаться елаго запаха, которъогь пропиталось мое платье "Ьщети. [будь операщонной комнат* не можегь быть и гбольпшхъ операщй больныхъ носятъ въ военный [ бол*Ье. серхозныхъ — отправляюгь въ постъ Але- щгЁзанный отъ Корсаковскаго въ течете полу- »те евб* положен1е больного, которому необходимо 1юзную оаерапдю въ ноябр'Ё — первый пароходъ >вскъ, „Яроелавль", пойдетъ только въ ковц'Ь |щаго года! 1лъ въ Корсаковскомъ лазарегЬ, тамъ не было... ой ваты. зкн рань варили обыкновенную вату, просуши-^ же, въ этомъ воздух*, переполненномъ всевоз- [)6амн и бациллами. гь мы можемъ похвалиться, это — нашей аптекой. )тлавости и настояшямъ зав-Ьдующаго медицин- ;октора Поддубскаго, у насъ теперь богатый вы- гговъ! — со вздохомъ облегчетя говоритъ докторъ. )днако, къ больнымъ. ртины, картины отчаянья, иллюстращи къ Дан- [лишу. 1шихъ свой первоначальный цв*тъ подушекъ асъ желтыя, словно восковыя лица чахоточныхъ. [ьшъ блескомъ горяпце глаза. 0 какой-то гномъ, уродливый призракъ. епъ, обтянутый пожелгЬвшей кожей. Высохш1я, [ечевыя кости, ключицы и ребра, и неимов-брно В животъ. Б'Ёлье не нал'Ьзаетъ. [отр-Ьть. мучается день и ночь, не можетъ лечь, — его Чахотка въ посл-Ьднеиъ градус*, осложненная [уки, столько невыносимаго страдашя въ глазахъ. , — это тонуппй въ вод* скелетъ, — что-то шеп- !мъ проход*. милый? — нагибается къ нему докторъ. 1Й бы! Поскор*а бы ужъ, говорю! Дали бы мн* [;кор*е! — едва можно разобрать въ лепет* этого 1 челов*ка. - 20 — ты! Поправишься! — пробуетъ утЬшить его мука отражается на лиц'Ё больного. Онъ гъ головой. вид1Ьть првговореннаго къ сиертн челов'Ька, къ снерти зд-Ьсь, вдали отъ родины, отъ и близко, зд'Ьсь, ГА'Ь ни одна дружеская лаза, ни одинъ родной поц1^й ее запеча- д:Ьсь вдвое, вдесятеро тяжели вид'Ьть все это, [ужчина среднихъ лЬть, ранняя прос^Ьдь въ , униое, интеллигентное лицо. гь1 ^окторонъ, чтобы сразу опред-кпить его бо- [ному блеску глазъ, по неестествеино-яркону вспыхивающему на ли1гЬ, по крупнынъ ка- каторжный изъ бродягъ, „не поннящШ род- селетя Владинировки. 1СС1И были учителенъ1 ителеиъ... Ч-Ьмь я только не быль! — съ ь говорить онъ, и печаль разливается по 1ть прошлое зд'Ьсь... •ь каторжной тюрьыы, спещально „сахалин- къ, казалось бы, такого здоровеянаго, кр'Ьп- чная чахотка отъ истощешя. киганъ' — каторжный тиаъ игрока. Игра — ше Ч'Ъыъ страсть, единственная стих1я, въ гъ дышать. 'лаза на все смотрятъ равнодушнымъ, без- ;онъ унирающаго и загораются лихорадоч- ютоящииъ огненъ только тогда, когда онъ ль все: свои деньги, казенную одежду. Его и, сажали въ карцеръ, — онъ игралъ. Онъ го себя, проигрывалъ свой трудъ и яесъ работая и за себя и за того, коыу онъ ; сид'Ьлъ голодный, проигравъ свой паекъ годъ впередъ, и питался дВЪ одну ручку" — — „баландой" безъ хл'Ьба. око, неистово: чтобы играть, 01гь воровалъ ало. - 21 - ц-Ь концовъ, онъ нажилъ истощеше, скоротечную гутъ, въ лазарет-Ь, игралъ съ больньпш, проигрывая [ю, но его скоро „накрыли" и игру прекратили, было за нимъ особаго надзора, — онъ: проигралъ СИ л-Ькарства. скиыъ больныиъ все кажется, что ииъ „жал^Ьютъ и даютъ слишкомъ мало. Они охотно покупаютъ фугь у друга. мъ этого несчастнаго так1е же больные, умираю- [е не прочь у унирающаго выиграть посл*дшй ку- голоски „зимняго сезона". тморознвппе себ* кто руки, кто ноги, иные на ра- гайгЬ, друпе во время „6*говъ''. иатываютъ свое тряпье, — и предъ нами засыпанныя ь руки, ноги безъ пальцевъ, покрытыя нокнущнии [рываюпцяся струпьяии. ны, когда приходится ворочаться съ бока на бокъ, я съ бредоиъ, ид1отскиыъ с№Ъхоыъ, руганью уиа- тересный больной, 1оркивъ, бывш1Й морякъ, эли- 0 непрен'Ённо снялъ бы съ него фотограф1ю и въ свою коллекщю татуированныхъ преступни- татуированъ съ головы до ногъ. груди выгравировано огроиное распяпе. Руки по- гнкани якорей и крестовъ, символами надежды и кетами священнаго писан1я. на релЕпозное поы^^шательство, соединенное, по гу обыкновенно, съ бредомъ велич1я. ■ недолго зд*сь быть, — говорить онъ, и глаза его 'азомъ. — Меня ангелы возысутъ и увесутъ. жертва лишенья семьи. ; донской казакъ, нзъ Новочеркасска. Сегодня онъ ъ, все время улыбается, и съ нимъ можно говорить. воритъ охотно только на одну тему — о своей, на родин* семь*. О братьяхъ, матери, отц*, они живугь, про ихъ хозяйство. Говорить- съ , весь с1яя оть атихъ воспоминашй. Это — самыя 1 него минуты. Обыкновенное же его состояше — 1желой хандры, задумчивости. Онъ меланхоликъ. атся нападетя чертей, которые хотятъ соблазнить рошее поведете. Онъ воздержанникъ и „соблюдаетъ 1 — 22 - иьи, — а по ночамъ ему снятся женщины, который » прельщать. Ихъ посылаютъ черти. много чертей! — выкрикиваетъ онъ своимъ то- юнэительнымъ голоскокъ и лЁзетъ подъ кровать нФтъ ли ихъ тамъ( Есть! Вотъ они! ся припадокъ. ваша карманы. Около все время трется Дени- оманъ, одинъ изъ несчастн^Вшихъ людей на смертнымъ боеиъ товарищи, и (гЬкло начальство, родолжалъ оставаться „неисправимыиъ". Ему еще а 52 лозы, какъ вдругъ, къ общему изумлетю, >илловъ взялъ этого „неисправимаго негодяя' въ вонь оно что! — ахнули вс*. — Онъ сумасшедпий! исправляли. кертва иашихъ больницъ, жертва ихъ страсти къ выписк-Ъ". одяга н-ЁмоЙ. ъ Михайловичъ! Какъ поживаешь! — сирашиваетъ Михайловичъ" улыбается безсмысленной улыбкой {уда-то въ уголъ. 1Ъ что} Д'Ёйствительно, н'Ъмой? онъ страдаетъ одной изъ форнъ афаз!и, онъ не рить, не въ состоянш отвечать на вопросы. >лько улыбается своей безсмысленной, безпомощ- . страдальческой улыбкой. изъ минуть просв'Ьтл'Ьтя, когда къ нему не на- [ась способность р'Ьчи, — онъ разсказалъ доктору ). бродяга. Онъ крестьянинъ Новгородской губерши, 1Йловъ Глухаренковъ. У него на родин-Ь есть семья, ъ Петербурге на заработкахъ, за6ол'к1гь тифозной жаль въ больниц'!^. Изъ больнищ>1 его выписали ,но, черезчуръ слабымъ. Деиегъ не было ни гроша, [лъ отосланъ на родину я >гЬнять** , приходилось [ъ. Едва выйдя за заставу, онъ ,потерялъ созва- къ съ вииъ пэто и случилось". Его держали въ или, — на ВС* вопросы онъ молчалъ. И пошелъ на I въ каторгу, а затЁнъ на поселен1е на Сахалине, га Ы'^мой", маленькая повесть, которую усп-^лъ разскаэать харенковъ доктору въ минуту просв'Ьтл'Ьтя, — в — 23 — снова погрузился въ молчаше, снова на его лиц'Ь заиграла эта тихая, скорбная улыбка. Надъ всЁмъ этимъ, — надъ трагическймъ молчатемъ «бро- дяги Н'^ного'", надъ тихими стонами, вырывающимися изъ глубины души, надъ тяжкими вздохами, перебранкой больныхъ, надъ разсказами « жигана "^ объ игр'Ь, надъ звуками удушли- ваго кашля чахоточныхъ, — звуками, въ которыхъ вы слышите, какъ у людей на куски разрываются лепая, надъ бредомъ и идаотскимъ см'Ёхомъ пом'Ьшанныхъ, — надъ всЬмъ этимъ царить в-Ьчный, непрестанный крикъ сумасшедшаго стараго солдата. Въ Корсаковскомъ лазарет* н'Ьтъ м'Ёста, гд'Ь бы до васъ не достигалъ этотъ ужасный, всё нервы выматывающхй крикъ. Онъ отравляетъ посл'Ьднхя минуты умирающихъ въ малень- кой отдельной каморк*. Зайдемъ туда. На постели лежитъ челов'Ькъ,,. гЬнь, призракъ человека... Не бл'Ьдное, а б'Ёлое, словно молокомъ вымазанное лицо. Дыхате съ хрипомъ и свистомъ вырывается изъ груди. Онъ задыхается. Докторъ, дававшШ мн* объяснен1я по поводу каждаго больного, тутъ сказа лъ только: — Сами видите! — Докторъ... докторъ-. — еле переводя духъ, говорить больной, и въ самомъ тон* его просьбы звучитъ что-то дат- ское, безпомощное, жалкое, хватающее за душу, — докторъ... выпиши ты, ради Господа Бога, мяты... Съ мяты я поправлюсь. — Хорошо, хорошо, голубчикъ! Выпишу теб* мяты, — успокоиваетъ его докторъ. — То-то!.. Съ мяты... я... живо... Къ вечеру онъ умеръ. Изъ каморки умираюпхаго мы проходимъ узенькимъ кори- дорчикомъ къ сумасшедшему солдату. Въ коридорчик* при нашемъ проход* звенятъ кандалы. Со скамьи встаютъ двое кандальныхъ. — Что такое? Больные? — Никакъ Н'Ьтъ, Для освид'Ьтельствоваюя на предметъ 1-Ьлеснаго наказанхя! — рапортуетъ надзиратель. Въ маленькой „изолящонной** комнатк* доживаютъ свой в-Ёкъ двое. Старый каторжникъ изъ солдатъ, который на вопросъ, сколько ъ въ своей жизни получилъ плетей и розогъ, отв'Ьчаетъ: — 72 миллюна, ваше с1ятельство! Онъ воображаетъ себя то фельдфебелемъ, то фельдмарша- юмЪу и вся его жизнь отражается въ его мрачномъ повгЁша- гельств*. - :^5 — ка снова засыпаетъ снонъ слабоуинаго старика, хочешь жрать, Чушка! Это ова при надзирателе не >в-Ьсить его сш минуту! Становь гисЁлицу! Палача! вопить старый солдатъ. гмъ въ женское отд-Ьдеше. 'Ьсколько чище. ■тани женщины ! — объясняетъ акушерка. эицы лежать сь двуия иД10тнами, которыя улыбаясь ) женихахь. 1Й женсгай бредь на Сахалин-Ь. стору подходить душевно-больная, молоденькая ба- яла^ прифранчениая, нарядна од-Ътая. торъ, скоро меня выпишешь-то? ■Ё зач-Ёнь! )сь, какъ бы надзиратель-то другую не взяль. 'ы что прифрантилась! къ нему иттн было собралась! смеется. :акого у нея надзирателя н-бть. Бредь! — потихоньку . мн* докторъ. — Ты вотъ лучше, Ненилушка, раз- ану, за что сюда попала! Ему хочется знать. - 26 — цо Ненилы сразу становится грустнымъ. Впутали меня, охъ, впутали! Все онъ впуталъ, извергъ, вм-ЬстФ-Шла! Впуталъ, а потомъ, гд* онъ, ищи его! И а я одна быть... нила начинаетъ плакать. Да ты не плачь. Разскажи, накъ было? Какъ было-то, обнанновенно было! Купецъ-то сид-Ьдъ, 'акъ-то. Пьяный купецъ-то. Борода-то на стол*! — Ненила я. — Я-то около купца, все ему подливаю: ,пей, моль, сякой, немазанный!" А онъ-то, онъ сзади подкра дается... алея къ купцу, — пьяный, препьяный купецъ! Я его за поймала, держу. А онъ его за бороду хвать, — назадъ лъ, — да по горлу какъ чиркъ! АШ нила вскрикиваетъ. Быть-можетъ, въ эту-то страшную ' и .потеряла равнов'Ьс1е'' ея психика. Кровь-то въ сгЬяку, въ меня полилась, полилась... Кор- купецъ-то, жалостно такъ... Жалостно... нила начннаетъ хныкать, утирать рукавоиъ слезы, — и > разражается сн']^хомъ. Чего жъ я реву то, дура? Вотъ дура, такъ дура! И си'Ьшно. Реву, д-Ьвоньки, и сана не знаю о чемъ! Док- пустите меня къ надзирателю. Дай ты мн-Ь капелекъ-те, отъ зубовъ-те! — подходить къ другая душевно-больная. счастная, сосланная въ каторгу за мужеубхйство. Она ла психическое равнов'Ьс1е въ первую брачную ночь. Съ женщинами это бываетъ... Рано закужъ отдали... ъ-быть, мужъ спьяна обошелся очень ужъ грубо, — гетъ докторъ. Спортили насъ-те ! — жалобно разсказываетъ она, — ге да въ постелю кровище-те налили. Я какъ увидала- ь мн* и отошн^ъ... Отошн4лъ-те, я его и зарезала. всей ея поз* что-то страдальческое, угнетенное, нея, въ сущности, не болитъ ничего. Но все-таки оста- юзнанья требуетъ отчета, почему она въ такомъ угне- ъ состояши. И несчастная сама выдумываетъ причины : то гея на зубную боль, то черезъ пять минуть начинаетъ 1ться на боль въ поясниц*. ТретШ день-те разогнуться не могу! Болитъ-те! А зубы? Зубы ничего-те. Поясница вотъ! Видите, при какихъ уелов1ЯХЪ приходится работать, — охомъ говорить докторъ. - 21 — Я не думаю, чтобы доктора Кириллова надолго хватило на борьбу съ разными сахалинскими, истинно „каторжными" услов1яни. Очень ужъ у него въ несколько М'Ёсяцевъ расходились нервы. Сколько народу 6-Ьжало отсюда, народу, приходившаго сюда съ горячимъ желан1емъ принести посильную помощь страдающшгь! И это будетъ очень жаль. Так1е люди, люди знашя, люди д-кла, люди просв'Ьщениые. люди гуманные, люди честные, съ чуткой, доброй, отзывчивой душой, — таше-то люди и нужны Сахалину. Похоронная нроцесс1я на СахалвггЬ. Людей плохихъ иного и въ пароходномъ трюм^ каждый годъ присылаютъ. Каторжное кладбище. Отъ Корсаковскаго лазарета недалеко до кладбища. Про-бдемъ „къ маяку'. Кладбище расположено на гор*, около Корсаковскаго маяка. — Н-Ьтъ ужъ, ваше высокое 6лагород1е, видать, мн* къ ■аяку пора 1 — говорилъ одинъ тяжк1Й больной ут'Ьшавшему :го доктору. Что эта за странная процесс1я взбирается по косогору? - 28 - 1торжныхъ, уц'Ёпившись за оглобли, аодтал- ащатъ тел-Ьгу, на которой лежитъ большой, не- 5 некрашенный гробъ н лопата. кучаюш.виъ видонъ идегь посланный смотреть ИИ надзиратель, съ револьверонъ на шнурке. похоронная процесс1я. Наддай! — покрикиваютъ каторжные. похоронное п'Ёше. 1ящее, что-то хватающее за душу есть въ этой шскихъ похоронъ... Эта тел*га, этотъ надзира- я куртки... 16 лицо, которое могло бы проводить по- юи дни вНесчастнаго" въ м-Ьсто посл*дняго оже лежать въ могил*, оселенца. ги онъ зар-Ьзалъ „сожительницу" и самъ уб-Ь- и отравился яборцомъ". Его трупъ ужъ черезъ нашли въ тайгЁ. довитое растете, растущее въ Корсаковскомъ "Ь Сахалина. Корень «борца" тамъ им-Ьется 1аЙ' у каждаго каторжнаго, у каждаго посе- {азывалн этотъ корень мног1е. ой вамъ шутъ держать эту дрянь? жъ заведете... На всякШ случай... Можеть, и - отв'Ьчали поселенцы съ улыбкой, какой не дай [ыбался челов'Ькъ. )0В0ДШГЬ. пенно вползла на гору. [ къ первой выкопанной ногил'Ь. На веревкахъ ь. Достали съ тел'Ьги лопаты, поплевали на гчала земля по гробовой крыппгЬ. сильно: зд'Ёсь почва глинисто-каменистая. Не о какой-то щебень, битый кирпичъ наваленъ ъ могилъ. уше шуметь земля... Маленьгай холмикъ вырось Въ него воткнули наскоро сколоченный изъ ь" некрашенный крестъ безъ надписи, (естился, а кто и н-Ьтъ, — и взялись за те- а ходч-Ье пойдемъ! )нъ и скрылись за спускомь. ерти! — доносится, отчаянный голосъ запыхавша- пя. Тегче!.. — слышится подъ горой, безыиенныхь иогиль. — 30 - — Что это? Неужели въ лазарете такъ много покойни- ковъ? — съ йзуилешеиъ смотрю я па ввссу вырытых.ъ яямъ'. — Нйкакъ н*тъ!— снимая шапку, от^Ь^аеть кучеръ-ка- торжный. — Да вад-Ёвь ты шапку, Бога ради! На кладбищ'Ь вс1» равны. — [1икакъ 1гЬтъ, ваше высоко6лагород1е. Это про запасъ ямы приготовлеШ)!. Д'Ёлать-то было нечего, пароходы не при- ходила,— вогь и посылали ямы копать. А то горячка пойдетъ, люди на работы нужны будутъ, — не до ямы! Что за унылая картина! Маленьк1е холмики, на которыхъ торчать только как1я-то палки вм-Ьсто крестовъ. Почти ни на одной могиле хсЁльнаго креста. А на большинств-Ь и совс^иъ ничего н*тъ. — Кто это? Поселенцы на подтопку таскають. Кону же больше? Въ тайгу-то итти л-Ёнь. Вогь отсюда и тащагь. Вотъ могила. — хоронила все-таки, должно-быть, заботливая, ыожеть-быть, родная рука. Въ крестъ былъ вд-Ьланъ образъ. Кресгь уц'Ьл'Ёлъ, а образъ выломанъ. И молится теперь передъ этимъ выломаннымъ изъ иогиль- наго креста образкомъ какой-нибудь поселенецъ въ грязной, тонной, пустой избушке. — Можетъ, кто выломалъ да въ карты спустилъ. КопеЙ- кахъ въ двухъ кресгь пошелъ ! — словно угадывая ваши мысли, говорить кучерь. И надъ всЬми этими маленькими, безв'Ьсгаыни, безымен- ными могильными холмами царить, возвышается за высокой оградой массивный чугунный крестъ надъ высокой, камнемъ обд-ЬланноЙ могил* купца Тимовеева. — Зар-Ьзали его! — поясияетъ кучерь. — За что зарезали? — За деньги. И, подумавь. объясняеть бол'ёе пространно. — Деньги у него, сказываюгь, были. За это самое и за- резали. Зд-Ьсь это не долго... Уйти бы поскорей сь этого безотрадн-Ьйшаго и во всемь М1р'Ё и даже на Сахалин* кладбища. Но тугь должна быть одна „святая могила". Могила Наумовой, молодой д-Ьвушки, учительницы, основа- тельницы Корсаковскаго пр1юта для д-Ьтей ссыльно-каторжныхъ. Она училась въ Петербург*, бросила все и орг^хала сюда, увлеченная святой мыслью, горя великимъ святымь желатемъ отдать жизнь на служен1е, на помощь этииь 6*диынъ, не- - 31 — счастньшъ, судьбою заброшеннымъ сюда д'Ьтямъ преегупннхъ отцовъ. У нея были широше планы, она мечтала о ремесленныхъ классахъ для д'Ьтей, о воскресныхъ школахъ для каторжныхъ, о чтен1яхъ... Она работала всей душой, энергично, горячо отдаваясь д'Ьлу. Ей удалось кое-что сделать. Корсаковсшй прштъ ей обязанъ своимъ возникноветемъ. Но слабой ли Д'Ьвушк* было бороться съ сахалинской черствостью, съ сахалинской мертвечиной, съ сахалинскимъ равнодуппемъ къ страдатямъ ближняго. Молодая д'Ёвушка не вынесла борьбы съ гг. служащими, "враждебно смотр-Ьвшими на ея яЗат-Ьи*, не вынесла тяжелой атмосферы каторги и застр'Ьлилась, оставивъ дв* записки. Одну: я жить тяжело ''. Въ другой просила вс* ея скудные достатки продать и деньги отдать на ея детище — на пршгь. Ихъ прибыло одновременно три, — три подруги, увлеченныя идеей принести посильную помощь страждущимъ; одна застре- лилась, другая сошла съ ума, третья... вышла замужъ за быв- шаго фельдшера, изъ ссыльныхъ. Такъ разно и въ сущности одинаково кончили всЬ три. Да и трудно было устоять въ непосильномъ труд*! Корсаковская «интеллигенцЫ*" устроила Наумовой торже- ственный похороны, хотя сахалинская сплетня, сахалинская клевета, ужъ никакъ не могущая понять, что можно жизнь свою отдавать какой-то каторгЬ — даже въ могил* не поща- дила покойной страдилицы. Эта могила... Она должна быть зд^Ьсь... Но гд* она? Искалъ, искалъ, — не нашелъ. — Должно-быть, тамъ ! — говорили мн* гг. » интеллигенты *". А в'Ьдь со смерти Наумовой прошло еле-еле два года! Пр1амурск1Й генералъ - губернаторъ прислалъ на могилу Наумовой чудный металличесюй в'Ьнокъ съ прекрасной над- писью на медной доек*. Этотъ В'Ьнокъ виситъ... въ полицейскомъ управлети. Повысить нельзя. Украдутъ! Да и гд* бы они могли его повысить? Такова » долженствующая быть" свитая могила среди без- Ёстныхъ гр'Ьшныхъ могилъ. Т !о р ь м а. Тюремный «день** начинается съ вечера, когда производится нарядъ**, — распре д*лете рабочихъ на работы. Такъ мы и начнемъ нашъ „день въ тюрьм**". Н а р я д ъ. )ре11ная канцеляр1я. Обстановка обыкновеннаго участка, вато и грязно. саря ияъ каторжныхъ скрипять перьяни, пишутъ, пере- аютъ безконечныя на Сахалин-Ь бумаги: рапорты, отно- доношетя, записи, выписи, переписи. )И вход-Ь смотрителя тюрьмы, вс^ встаютъ и кланяются. арш1й надзиратель подаетъ смотрителю готовое уже ЕД-Ёлеше на завтра каторжныхъ по работамъ. На разгрузку парохода столько-то. На плотничьи ра- :только-то. На таску адовъ, бревнотасковъ... Въ мастер- Вогь что, паря, тутъ Иксъ Игрековичъ Дзэтъ просаль одей прислать, огородъ перекопать. Людей н^тъ, ваше высокоблагородае. Люди всЬ въ Ничего. Пошли 6 челов^къ. Показать ихъ на плот- [ъ работахъ. Да, . еще Альфа Оиеговна просила ей ь прислать. Отказать невозможно. А тутъ этотъ контроль , во все суется: покажи ему учетъ людей. Просто, хоть 1ись! Ну, да ладно, — пошли ей двоихъ, изъ т'Ьхъ, что (Грузку назначены... лрядъ" конченъ. чинается пр1емъ надзирателей. Теб* что? Ивановъ, ваше высокоблагород1е, очень грубить. Ты юво, онъ теб* десять. Ругается, срамить! Въ карцеръ его. На три дня на хл-Ьбъ и на воду. Теб*? Петровъ опять буянить. Въ карцеръ! Во*? Такъ точно, вс-Ь-съ. Зови рабочихъ. одить толпа каторжныхъ, кланяются, останавливаются у Среди нихъ одинъ въ кандалахь. Ты что? Подследственный. Приговоръ что ли объявлять звали. А! Ступай вонь кь писарю. Васильевъ, прочитай ему юрь. сарь встаеть и наскоро читаетъ, бормочетъ приговоръ. ПрхамурскШ областный судт»... Принимая во внимаше... 1льную отлучку... сь продолжетемъ срока... на 10 л*тъ! — хугъ слова. — Грамотный) Такъ точно, грамотный? Распишись. — 33 - Кандальный такъ же л'Ёинво, равнодушно, канъ и слушалъ, списывается въ томъ, что ему прибавили 10 л-Ётъ каторга. Словно не о неиъ ндетъ и р'Ьчь. — Уходить можно? — угрюмо спрашиваетъ кандальный. — Можешь. Иди. — Опять у(№житъ, беспя! ~ зам*чаетъ смотритель. По правиламъ каторга, „порядочный" каторжникъ всянШ вговоръ долженъ выслушивать спокойно, равнодушно, словно о немъ идетъ р-ёчь. Не показывая ни мал^йшаго волнешя. Александр овскяа тюрьма. 5 считается „хорошимь тономъ'. Въ случа* особенно тяж- 'о приговора, каторга разр'Ьшаетъ, пожалуй, выругать судъ. всякое „жалостливое" слово вызвало бы презр-Ьше у ка- эгн. Вотъ откуда это „равнодуш1е'' къ приговорамъ. Въ цности же, эти продлешя срока за „отлучки" ихъ сильно гауюгь и мучатъ, кажутся имъ черезчуръ суровыми и не- эаведливыми. „За 7 день, — да 10 л*гь!" Я самъ видалъ горжнйка, только что преспокойно выслушавшаго приго- >ъ на 15 лЬтъ прибавки. Разговаривая вдвоемъ, безъ сви- гелей, онъ безь слезь говорить не могь объ этомъ приго- )'Ь: „Погибппй я теперь челов'Ькъ! Что жъ мн* остается 1ерь д'Ьлать? Нав-бки ужъ теперь". И столько горя слышалось \,- — и — въ тон* „канальи", который и ;^,глазомъ не моргнетъ**, слу- шая приговоръ. — Тутъ еще приговоръ есть, ведоръ Непомняпцй кто? — Я! — отзывается подслеповатый мужиченка. — Ты хлрпоталъ объ открытш рОДОСЛОВ1Я? — ТаКЪ ТОЧНО: — Ну, такъ слушай ! ^ Писарь опять начинаетъ бормотать пригоэоръ. . » — Областный судъ... заявлен1я ведора Непомнящаго... осужденнаго на четыре года за бродяжество... признать его ссыльно-поселенцемъ такимъ-то... принимая во внимаше несход- ство приметь... глаза у ведора Непомнящаго знача'^сй голубйе... а у ссыльно-поселенца с*рые... носъ большой... постановилъ отклонить... Слышалъ, отказано? — Носомъ, стало-быть, не вышелъ? — горько улыбается НепомнящШ. — Выходить теперь, что и я не я!., — Грамотный? — Такъ точно, грамотный. Только по вечерамъ писать не могу. Куриная сл*пота у меня. Меня и сюда-то привели. — Ну, ладно! Завтра подпишешь! Ступай. — Стало-быть, опять въ тюрьму? — Стало-быть! — Эхъ, Господи! — хочетъ что-то сказать Непомнящ1Й, но удерживается^ безнадежно машетъ рукой и медленно, походкой сл'Ьпого, идетъ къ толп* каторжныхъ. Ни на кого ни приговоръ ни восклицаше не производить никакого впечатл^нхА. На каторг* „каждому-^ до себя**, — Вы что ? — обращается смотритель къ толп* каторжйыхъ. — Срокъ окончили. — А? На поселеше выходите? Ну, паря, до свиданья. Же- лаю вамъ. Смотрите, ведите себя чисто. Не то опять сюда попадете. — Покорнейше благо даримъ ! — кланяются покончивш1е свой срокъ каторжане. — Опять половина скоро въ тюрь*1у попадетъ! -^ успокой - ваетъ меня смотритель. — Теб* чего? Толпа разошлась. Передъ столомъ стоитъ одинъ мужи- ченка. — Строкъ кончилъ сегодня, ваше высокоблагород1е. Да не отпущаютъ меня. Съ топоромъ у меня... — Топоръ у него пропалъ казенный,— объясняетъ старш1Й надзиратель. — Пропилъ, паря? — Никакъ нгЁтъ. Я не пью. - 35 — — Не пьетъ онъ'— кань эхо, подтверждаетъ и надзиратель. — Украли у меня топоръ-огь. — Кто же укралъ? В-Ьдь знаешь, небось? Мужиченка чешетъ въ затылк*. ' — Нешто я могу сказать, кто. Сами знаете, ваше высоко- 1яагород1е, что за это бываетъ, кто говорить. — &Ьдь вотъ народецъ, я вамъ доложу! — со злостью •оворнтъ смотритель, ■ — воровать другъ у друга — воруюгь, а :казать— ^ве. см'Ьй! Что жъ, брать, не хочешь говорить, — и - 36 — сидИу пока казенный топоръ не найдется. Большой срокъ-то у тебя быль? — Десять годовъ! — Позвольте доложить, — вступается кто-то изъ писа- рей,— деньги тутъ у него есть заработанныя, немного. Вычесть, можегь, за топоръ можно. — Такъ точно, есть, есть деньги! — какъ за соломинку утопающ1Й хватается мужиченка. На лиц'Ь радость, надежда. — Ну, ладно! Такъ и быть. Зачтите за топоръ. Освободить его! Ступай, чортъ съ тобой! — Покорнейше благодаримъ, ваше высокоблагородхе ! И 9 напутствованный'' такимъ образомъ мужи^енка идетъ » вести новую жизнь ^. Его м'бсто передъ столомъ занимаетъ каторжникъ въ изорван- номъ бушлатЬ, разорванной рубах'Ё, съ подбитой физ10Н0М1ей. — Ваше высокоблагородае ! Явите начальническую милость! Не дайте погибнуть! — не говоритъ, а прямо вошетъ онъ. — Что съ нимъ такое? — Опять побили его!— докладываетъ старппй надзиратель. — Вотъ не угодно ли? — обращается ко мн* смотритель. — Что мн* съ нимъ делать, — куда ни переведу, везд* его бьютъ. Прямо смертнывгь боемъ бьютъ. — Такъ точно ! — подтверждаетъ и надзиратель. — Въ кар- церъ, какъ вы изволили приказать, въ общШ сажалъ, будто бы за провинность^). Не поварили, — и тамъ избили. На ра- боты ужъ не гоняю. Того и гляди, — совсЬмъ пришьютъ! Челов*къ, заслуживппй такую злобу каторги, заподозр'Ьнъ ею въ томъ, что донесъ, гд^^ скрылись двое б'Ьглыхъ. — А полезный челов'Ькъ былъ! — потихоньку сообщаетъ мн* смотритель. — Черезъ него я узнавалъ все, что делается въ тюрьм'Ь. И вотъ теперь этотъ „полезный челов'Ькъ* стоялъ передъ нами избитый, безпомощный, отчаявшШся въ своей участи. Каторга его бьетъ. Т*, кому онъ былъ полезенъ, — что они могутъ под'Ёлать съ освир^Ьп'Ьвшей, остервенившейся каторгой? Наказывай ихъ, пожалуй! А они еще сильн'Ёе его бить начнутъ. Уходятъ еще совсЬмъ! — И уходятъ, ваше высокоблагородхе, — тоскливо говоритъ доносчикъ, — безпрем*нно они меня уходятъ. — - Да хоть кто билъ-то тебя, скажи? Зачинщикъ-то кто, по крайней м'Ьр'Ь? ') Эхо д^ается часто; доносчикокь, «для отвода глазъ», додввргаютъ важааавью: будто онъ въ немилости у смотрителя. Часто доносчики, заподозр'Ьнные каторгой проеятъ даже, чтобы ихъ подвергли гЬлесному наказан1ю, «а то убыогь». - 37 — Понилуйте, ваше высокоблагородае, — да развит я сн^ю сказать! Будетъ! Довольно ужъ! Да ин^ тогда одного дня не жить. СовсЬиъ убьютъ. — Вотъ видите, вотъ видите! Каие нравы. Как1е порядки! 'то жъ ин* д-Ьлать съ тобой, паря? — Ваше высокоблагород1е! — и несчастный обнаруживаетъ селаше кинуться въ ноги. — Не надо, не надо. - 58 - — Переведите меня куда ни на есть отсюда, [ Хоть въ тайгу, хоть на Охотсюй берегъ пошлите. ИЬтъ моей моченьки побои эти неистовые терп-Ьть. Косточки живой н'Ьтъ. Лечь, сЬсть не могу. Все у меня отбили. Ваше высокоблагородае, руки я на себя наложу! Въ голос* его звучитъ отчаяше, и, действительно, реши- мость пойти на все, на что угодно. Смотритель задумывается^ — Ладно! Отправить его завтра^ во 2-й участокъ. Дрова изъ тайги будешь таскать. Это одна изъ самыхъ тяжелыхъ работъ,— но несчастный радъ и ей, какъ празднику, какъ избакленью. ■^ Покорнейше васъ благодарю. Ваше высоко... — Что еще? — Дозвольте на эту ночь меня въ карцеръ одиночный посадить! Опять бить будутъ. — Посадите! — смеется смотритель. — Покорнейше благодарю. Вотъ человекъ, вотъ положеше, — когда одиночный кар- церъ, пугало каторги, и то кажется раемъ. — Все? — Такъ точно, все. — Ну, теперь идемте въ тюрьму, на перекличку, мо- литву,— да н спать! Поздно сегодня люди спать лягутъ съ этой разгрузкой парохода! — глядитъ смотритель на часы. — Одиннадцать. А завтра въ четыре часа утра прошу на рас- командировку. Тюрьма ночью. Холодная, темная, бе.злунная ночь. Только звезды мерцаютъ. По огромному тюремному двору тамъ и сямъ бегаютъ огоньки фонариковъ. Не видно ни зги, — но чувствуется присутств1е, дыханье толпы. Мы останавливаемся предъ высокимъ чернымъ силуэтомъ какого-то здашя; — это — часовня посредине двора. — Шапки долой! — раздается команда, — къ молитве го- товьсь. Начинай. — „Христосъ воскресе изъ мертвыхъ**... — раздается среди темноты. Поютъ сотни невидимыхъ людей. Голоса слышатся въ темноте справа, слева, около, где-то тамъ, вдали!.. Словно вся эта тьма запела. -40- 1нъ воскресеЕпя, тгЁснь торжества поб'Ьды надъ и такой обстановке! Это производило потрясаю- ше- I хорь проггЬлъ еще несколько молитвъ, и нача- амъ вреыенеыъ, обычной переклички не было, [И людей. фонарь въ уровень лица, надзиратели проходили пересчитывали арестантовъ. оты на ионентъ выглядывали старыя, молодыя, галыя, свирепый, отталкивающ1я и обыденный часъ же снова исчезали во тыгЬ. каждаго отд-Ьлетя фонарь осв*щалъ чисто од*- сятъ пять? — спрашивалъ надзиратель. сягь пять! — отв*чалъ староста. надзиратель подвелъ итогъ и доложилъ сиотри- I люди въ наличности. [ спать! сгу1гЬла. Тьма кругоиъ словно ожила. Послышался разговоръ, вздохи, поз'Ёвывашя. за день каторжники торопливо расходились по четъ? — окрикнулъ часовой у кандальной тюрьмы, цетъ? — уже отчаянно завопилъ онъ, когда иы «е. трнтель! Что орешь-то?., ни подъ воротами. . огромный замокъ, клубъ сырого, промозглаго я изъ отворяемой двери,— и мы вошли въ одинъ ъ" кандальнаго отд-Ьленхя. э! Встать! влете словно разбудило дренавш1е кандалы, забренчали, залязгали, зазвен'Ьли, заговорили гительныиъ говороиъ. лось тяжело среди этого звона ц'Ъпей, въ полу- 1ьной тюрьмы. Я взглянулъ на сгЬны. По нииъ 1Я-Т0 широк1я т-Ьни, ПОЛОСЫ . Словно гигантстй п> все какой-то огромной паутиной... Словно ка- ныя летуч1я мыши приц-Ьпились и висели по 'ви ели, разв-Ьшанныи по сгЬнамъ для осв'Ьжетя ростью, пл'Ьсенью^ испариной, лхъ перекликали по фамил1ямъ. — 41 - Они проходили мимо насъ, звеня кандалами, — а по стЬи^ двигались уродливый, огромный тЬнн. Въ одномъ изъ отд'ЬленШ было двое тачечниковъ. Оба — кавказцы, прикованные за поб'Ьги. . Одинъ изъ нихъ, ВЫСОК1Й, кр'ЬпкШ мужчина, съ открытымъ лицомъ, см^Ьлыми, врядъ ли когда отражавшими страхъ гла- зами, — при перекличк'Ь, громыхая ц'Ьпями, провезъ свою тачку мимо насъ. Другой лежалъ въ углу. — А тотъ чего лежитъ? ^ Тачечникъ что-то проговорилъ слабымъ, прерывающимся голосомъ. — Больна она! очень шибко больна! Слаба стала! — объяснилъ татаринъ-переводчикъ. Во время молитвы онъ поднялся и стоялъ, опираясь на свою тачку, охая, вздыхая, напоминая какой-то страдальческий првзракъ, при каждомъ движеши звен1Ьвш1й ц'&пями. Вы не можете себ* представить, какое впечатлЁН1е произ- водитъ челов'Ькъ, прикованный къ тачк'Ё. Вы смотрите на него прямо съ удивлешемъ. — Да чего это онъ ее все возить? И воочпо видишь, и не в'Ёрится въ это наказаше. По окончанш пров-Ьрки, кандальные п'Ёли молитвы. Было странно слышать: въ » номер*** — 40 — 50 челов'Ькъ, а поетъ слабеньюй хоръ изъ 7 — 8. Остальные все кавказцы... Меня удивляло, что въ кандальномъ отд'Ьлеши не п'Ьли ^Христосъ воскресе**. — Почему это? — спросилъ я у смотрителя. — А забыли, вероятно! Люди, забывшхе даже про то, что теперь пасхальная нед'Ьля!.. Раскомандировка. 5-ый часъ. Только-только еще разевало. Морозное утро. Иней легкимъ б-Ьлымъ налетомъ покрываетъ все: землю, крыши, сгЬны тюрьмы. Изъ отворенныхъ дверей столбомъ валить паръ. Нехотя, почесываясь, потягиваясь, выходить невыспавппеся, не успЬв- Ш1е отдохнуть люди; некоторые на ходу над'Ьваютъ свое 5^ рванье*, друпе торопятся прожевать хл'Ьбъ. Не чувствуется обычной св4жести и бодрости трудового, рабочаго утра. . Люди становятся шеренгами: плотники — къ плотникамъ, ктернорабочхе — къ чернорабочимъ. Надзиратели по спискамъ выкликаютъ фамил1и. — 43 — Есть!.. — на ВС* тоны слышатся съ разныхъ 'олоса, то васпанные, то мрачные, то угрюмые. > - Бекъ- Искандеръ - Али - Оглн ! — запинаясь чи- !ль. — Ишь, чортъ, какой длиннмй. ли, дьяволъ! Малайка'), тебя вовутъ! — тол- ые кавказца, за три года каторги все еше не яавать своего гроикаго „бекскаго" виени въ фканной передач'^ надзирателл. этимъ царить кашель, хриплый, затяжной, ральный кашель. охватываетъ на ыорозц'Ь „цыгансюй потъ". опадаютъ зубъ на зубъ. ождутся, когда крикнуть: недавно этотъ ранн1й часъ, часъ раскоканди- }сгЬ съ гЁиъ и часонъ возиезд1я. вора ставили „кобылу",— и тутъ же, въ при- торги, палачъ иаказывал-ь провянившагося или о наканун-Ь урока. иотр'Ёла и... смеялась. аверещалъ какъ поросенокъ!.. Не ЛЕобишь! — .«"Ёхоиъ ВСЯК1Й крйкъ нзказуенаго. ■Ьлище! орга „ экзаменовала " своихъ стремившихся ен1е товарищей и попасть въ „Иваны", въ лали особенно строптиваго арестанта, клявша* и за что „не покорится начальству". Е> интересоиъ ждала, какъ онъ будетъ держать ми. 5ы, подчасъ до крови закусивъ губы, лежалъ а нолчалъ. врашавш1еся глаза да надувш1яся на ше'Ё как1я жесток1я мучен1я онъ терп-^лъ и чего ате предъ лицомъ всей каторги. ть! Тринадцать! Четырнадцать! — м-Ьрно счи- ь. !.. Р*же!.. Кр-Ёпче! — кричалъ раздраженный яъ молчая1еиъ смотритель. рФже, клалъ розгу крбпче... гь... Шестнадцать... — уже съ большими интер- илъ надзиратель. ъный крикъ боли вырывался у несчастнаго. нолодыгъ кввкаэпевъ. Старые эонутса •Бабыми!. — 43 - , Срезался! Не выдержалг!" Каторга отвечала взрывонъ с1гЬ:Еа. Смотритель гляд-Ьлъ поб-Ьдоносно: — Сломалъ! Иногда каторга ждала раскомандировки, просто какъ инте- реснаго й смешного спектакля. — Смотрите, братцы, как1е я завтра курбеты буду выки- дывать, какъ меня драть будутъ. Приставление! — похвалялся <акой-ни6удь яжиганъ", продувшей въ карты все, до казенной — 44 - 1 И пайка включительно, питаю1Ц1Йся крохани со стола в и за это разыгрывающШ роль шута, каторга ждала .приставлешя". иирая отъ внутренняго, еле едерживаемаго .см*ха, ско- она на „курбеты", которые выд-Ьлывалъ „жиганъ". опе не выдерживали, прыскали огь свгЬха, на землю [али отъ хохота: ,Не ногу, братцы вы ион* Л несчастный , жиганъ' старался, цалъ передъ сиотрвтеленъ на колени, клялся, что никогда !1егь, просилъ пощадить его, „сироту, ради д*точекъ съ". давался положить на кобылу, кричалъ еще тогда, когда > только замахивался!^ Ой, батюшки, больно! Ой, родители, больно! Кр-Ьпче его, шельму! — командовалъ взбешенный смо- ь. „жиганъ", лежа подъ розгами, прибиралъ самыя ,см*т- зосклицашя. Эй, бабушка моя милая! Родители мои новопреставленные! кровью и тЬломъ расплачивался за т^ крохи, который а ему со своего стола каторга, шлачивался, доставляя ей пудовольствхе'. каэанье кончалось, и „жиганъ", часто еле-еле, но непре- съ д'Ьланной, натянутой улыбкой, подходнлъ къ своинъ. Ловко? [е недавно, выйдя раннинъ морознымъ утронъ на [О, можно было слышать вопли а стоны, иесплеся съ гаго двора. (ешрога шиипШг... В'Ьянш нашего великаго гуманнаго се же сказались и на Сахалин*. смотритель Корсаковской тюрьмы горько жаловался мн*, у не даютъ теперь „исправлять" преступниковъ. [ утреитя расправы, экзамены и спектакли для каторги 1яютъ сравнительно р-Ьдкость. ^командировка происходить и кончается тихо я мирно. зекличка кончена. Ступай ! каторжные, съ топорами, пилами, веревками, срываются ута, 6*гутъ вприпрыжку, стараясь согреться на ходу. Тюрьма кандальная. 1ндальной" называется на Сахали1гЬ тюрьма для наибо* 1жкихъ преступниковъ, — офищально , тюрьма разряда енйхъ", тогда кань тюрьма „разряда исправляю- — 45 — щихся", — для ыеи-Ье тяжкихъ или окончившихъ срокъ днспытуености", — называется „вольной тюрьмой", потону что ея обитатели ходить на работы безъ конвоя, подъ присиотроиъ одного надзирателя. — Кандальная тюрьма у насъ плохая ! — заран*е пред- упреждалъ меня смотритель. — Стровмъ новую, — никанъ до- строить не моженъ. И чтобы показать нв'Ё, какая у нихъ плохая тюрьма, смотритель ведетъ меня по дороге въ пустое, перестраиваю- щееся отд-блете. ' — Не угодно ли? Это сгЁна? — смотритель отбиваетъ палкой куски гнилого дерева. — Да изъ нея а б-Ьжать-то нечего! Раз- Ллександровская тюрьма разряда вспьлуеиыхъ. б'Ёжался, треснулся головой объ ст*ну, — и вылегЬлъ насквозь. Воздухъ скверный. Зимой холодно, — вообще . дрянь. Гремитъ огромный, ржавый замокъ. — Смирно! — командуеть надзиратель. Громыхаютъ ц-Ёпи, и около наръ вырастаютъ въ шеренгу дторжане. На первый день Пасхи изъ кандальной тюрьмы б'Ьжало юе,— несмотря на данное всей тюрьмой „честное арестантское Еово", — и теперь, въ наказате, закованы всФ. Сыро и душно; запахъ ели, разв-Ьшанной по сгЬнамъ, еиножко осв^жаетъ атотъ спертый воздухъ. Вешгилящи — никакой. — 46 - ъ пустотой, бездомовьемъ. ю. все нахнули рукой, — и иа себя. ■ хъ признаковъ, хоть иал^йшей, хоть арестантской и. Никакого стремлев!» устроить . свое существоваше •бычные арестантсюе сундуки, — р'Ёдко, р-Ьдкоукого. нары, свернутые конкоиъ соломенные грязные ма- головахъ. иыъ голыиъ нараиъ бродить, лоднявъ хвостъ, I чахлая кошка и, мурлыкая, ласкается къ аре- вты очень любятъ животаыхъ; кошка, собака — ая принадлежность наждаго „номера". Можетъ-быть, дюбятъ, что только животныя в относятся къ нимъ, юдянъ. и номера столъ, — даже не столъ, а высокая длинная [ья. На скаыь'Ь налито, валяются хл^бныя крошки, бранные жестяные чайники. ходимъ какъ разъ въ тотъ „номеръ*, гд* живутъ ^чниковъ". ка, покажи свой инструиентъ! Ешная „гЬлежка" ввзжитъ, ц-Ьпи громыхаюгь, при- гачечникт. подвозить къ намь свою тачку. — в-бсомь пуда вь два, — прикована длинной ц-Ьпью 1Ь кандаланъ. ! она приковывалась кь ручньшь, но теперь ручные [ад-Ёваются на тачечниковь р'Ьдко, въ наказаше за овинности. 1Ы ни шелъ арестантъ, — онъ всюду везетъ за собой } и спить, на особой коЁк'Ь, въ уголке, ставя ее 1ТЬ. , сколько л'Ётъ приговоренъ кь тачк^? — спрашиваю. два. А до него на этой постели сналъ три -года ючникъ- ;ожу кь этой постели. иовья дерево сильно потерто. Это — ц-Ьпью. Пять л*гь дерево ц*Ьпь... ево, и то стирается! — угрюмо зам-Ьчаеть мн* одинъ книковь. те тяжкое, — оно было бы швсёлъ невыносииынъ, очечники изр-Ёдка не давали сани себ-Ь отдыха. ' заковать арестанта „наглухо". При помощи товари- завъ кандалы нылоиъ, — хоть и съ сильной болью, а снннаютъ на ночь оковы, а съ ними освобо- ждаются и отъ тачки, 01 ы-Ьсяцъ. Бываютъ случав даже — Работаютъ у васъ — Я заставляю, — а Ничего съ ними ве под*. Кругоиъ угрюныя лип Холодные, суровые, озлоС св-Ьтятся въ нихъ. Вотъ- вотъ, кажется, лопнетъ терп-Ёв^е этйхъ ,испы- туемыхъ' людей. Никогда ин* не за- быть одного взгляда. Среди каторжныхъ одинъ интеллигентный, н'Ёкто Козыревъ, ио- скввчъ, сосланный за дис- циплинарное преступле- Н1е на военной служб*. Симпатичное лицо. И что за странвый, что за страшный взглядъ! Такой взглядъ бы- ваетъ, в*роятно, у уто- пающаго, когда онъ ьъ посл-Ьдшй разъ всплы- ветъ надъ водой и ог- лянется, — ничего, за что бы ухватиться, ни- откуда помощи, ничего, кром* волны, кругомъ. Безнадежно, съ пред- - смертной тоской взгля- нетъ онъ кругомъ и молч — Поскорей бы! Тяжело и гляд-бть смотр-Ьть? Среди кавдальныхъ зстоящЕе подъ сл*дств1е1 — Ты за что) — По' подозр*н1ю въ — Ты1 --- За кражу. — Ты? — 48 - — По подозр'Ётю въ увШств*. »По подозр'Ьтю''... »по подозр-Ьшю*... „по подозр'Ьшю''* — Ты за что? — За убШство двоихъ челов'Ьк7>! — слышится прямой, р4з- кгй отв'Ьтъ, сказанный твердывгь, р'Ьшительнывгь голосомъ. — Поселенецъ онъ ! — объясняетъ смотритель. — Отбылъ каторгу и теперь опять убилъ. — Кого жъ ты? — Сожительницу и надзирателя. — Изъ-за чего жъ вышло? — Баловаться начала. Съ надзирателемъ баловалась. „Пойду да пойду къ надзирателю жить, что мн* съ тобой, съ посе- ленцемъ-то каторжным^?* — „Врешь,— говорю, г-не пойдешь*. Просилъ ее, молилъ, Господомъ Богомъ заклиналъ. И не пошла бы, можетъ, да надзиратель за ней пришелъ — и взялъ. „Я, — говоритъ, — ее въ постъ поведу. Ты съ ней скверно живешь. Бьешь. "^ — „Врешь, — говорю, — эеюпская твоя душа! Палъцемъ ея не трогаю. И теб'Ь ея не отдамъ. Не нм'Ёешь никакого права ее отъ меня отбирать!" — »У тебя, — гово- ритъ,— не спрашивался! Од'Ёвайся, пойдемъ, — чего на него смотреть * . У преждалъ — я : — Не д-Ьлай, молъ, этого, плохо выйдетъ. — „ А ты, — говоритъ, — еще погрози, въ карцеи, видно, давно не сиживалъ. Скажу слово — и посидишь!*' Взялъ ее и повелъ... Передергиваетъ поселенца при одномъ воспоминаши. Повелъ ее, а у меня голова кругомъ. „Стой"*, думаю. Взялъ ружье, — ружьишко у меня было. Они-то дорогой шли, — а я тайгой, тропинкой, впередъ ихъ заб'Ьжалъ, притаил9Я,. подо- ждалъ. Вижу, идутъ, смеются. Она-то зубы съ нимъскалитъ... И прикончилъ. Сначала его, а потомъ ужъ ее, — чтобъ вид'Ьла! „Прикончивъ*, поселенецъ жестоко надругался надъ тру- пами. Буквально искромсалъ ихъ ножомъ. Много накопившейся злобы, тяжкой обиды сказалось въ этомъ зв'Ьрскомъ, циничномъ изд'Ёвательств'Ь надъ трупами. — Себя тогда не помнилъ, что д'Ьлалъ. Радъ только быль, что ему не досталась... Да и тяжко было. Поселенецъ — молодой еще челов'Ькъ, съ добродушнымъ лицомъ. Но въ глазахъ, когда онъ разсказываетъ, св'Ьтитсг много воли и р'Ьшимости. — Любилъ ты ее, что ли? — Изв'Ьстно, любилъ. Не убивалъ бы, если бъ не любилъ.. — Ваше высокоблагород1е ! — пристаетъ къ смотрителю, пока я разговариваю въ сторонк'Ь, пожилой мужиченка, — велите меня изъ кандальной выпустить! Что жъ я сд'Ьлалъ? На тр - 49 - дня всего отлучился. Горе взяло, — выпилъ, только и всего, До- сталъ Бодкн бутылку, да и прогулялъ. За что же иеня держать? — Врешь, паря, уб-Ёжишь! — Господе, да затЁмъ кн* б-Ьжать? Что ми*, въ тюрьм-6 что ли нехорошо? — распинается „б-Ьглецъ".— Сами изволите знать, было бы плохо, — взялъ „борцу", да и конецъ. Сами знаете, лучше ничего и не иожетъ быть. Борецъ — отъ каторги средство первое. — Долго ли меня зд-Ьсь держать будутъ! — мрачно спра- шиваетъ другой. — Долго ли, спрашиваю! — Сл-ЬдстЕзе еще идетъ. Маклаки, торгуюшДо х;[Ъбо>1ъ у тюрьмы. — Да в-Ьдь четвертыЁ годъ я зд-Ьсь сижу, задыхаюсь! Долго ли моему терп^шю пред-Ьла не будеть! В-Ьдь сознаюсь я... — Мало ли что ты, паря, сознаешься, да сл-Ьдствхе еще не кончено. — Да в-Ьдь силъ, силъ моихъ, говорю, нФту. — Ваше высокоблагород1е ! Что жъ это за баланду дали? >сть невозможно! Картошка нечищенная! На Пасху разго- ляться, — и то рыбу дали!.. Мы выходинъ. — Выпустите вы меня, говорю, вамъ... — Ваше, высокоблагород1е, долго ли?.. Ваше... Надзиратель запираетъ дверь большиыъ висячииъ заиконъ. •г,'.' . ■ •- г» ч 11" ^п.- г- аъ 1 ' 4 и., в: 'Еу У: Изъ-за запертой двери доносится глухой гуЛъ Голосов^ь. Корсаковская кандальная тюрьма — ^ одна изъ наи6ол*Ье мрачныхЪу наибол'Ье безотрадныхъ на^Сахалин'Ь. Быть-можетъ^ ея обитатели произвели на васъ не только непр1Ятное, — отталкивающее впечатлите? Милостивые государи, вы стоите рядомъ съ челов^^ческимъ горемъ. А горе надо слушать сердцемъ. Тогда вы услышите въ этомъ „ зверств* "* много и челов*- ческихъ мотивовъ. въ » з лоб* **— много страдашя, въ „циничномъ*" см1Ьх'Ё — много отчаятя... По грязному двору кандальной тюрьмы мы переходимъ въ у, отд'Ьлен1е исправляющихся ** . Вольная тюрыяа. Люди на работахъ. Въ тюрьм* остались только староста, ^^каморщики'', — т.-е. уборщики камеръ, — парашечники, — вообще „чиновники*', какъ ихъ насм^^шливо называетъ каторга. Метутъ, скребутъ, чистятъ, прибираютъ. Везд'Ь б'Ьлятъ. Изъ ельника д'Ьлаютъ очень живописные узоры и убираютъ ими сгЬны. Ждутъ прйзда начальства, — и, конечно, тогда тюрьма не будетъ им'Ьть того вида, какой она им'Ьетъ теперь въ своемъ обычномъ, повседневномъ, будничномъ убор^Ь. Вольная тюрьма, — и Корсаковская и всякая другая на Сахалин'6, — производить впечатл'Ьше, просто-напросто, ;Н0Ч- лежнаго дома. Очень плохого, очень грязнаго, гд* собираются самые подонки городской нищеты. Гд* никто не заботится ни о воздух*, ни о чистот*, ни о гипен*. Пришелъ, выспался — и ушелъ! "— Пропади она пропадомъ! Грязныя, тусклый окна пропускаютъ мало св'Ьта. Нары — посреди каждаго „номера* — скатомъ на дв* сто- роны. Нары вдоль сгЁнъ. Грязь — хоть ножомъ отскабливай. Мыломъ никакимъ не отмоешь. Когда моють полы, поднимаютъ одну изъ половицъ, с грязь просто-напросто стекаетъ подъ полъ. Мы застаемъ какъ разъ такую картину. — Ахъ, свиньи, свиньи! — качаетъ головою смотритель словно въ этомъ виноваты однЬ ,, свиньи''. ш * ч и* I Й 'Г г»" II' к> т г: ъ Пробую палкой, — палка чуть не на полъ-аршина уХодиТ1> въ жидкую грязь ВЪ ПОДПОЛИЦ'Ё. На этомъ-то болот'Ь изъ грязи стоить тюрьма. Этими испареншми дьппатъ люди. ^ — Очень, очень скверная тюрьма! — подтверждаетъ смотри- тель. — Теперь еще ничего, только сыро. А зимой — холодъ. Скверно, очень, очень скверно. Почти во всякой тюрьм^^, въ какомъ-нибуда номер'Ь, вы непрем^Ьнно увидите скрипку^ Она виситъ обыкновенно на пе- редней сгЬн*, гд* виситъ все, что есть наиболее ЕсЬннаго у тюрьмы, — образъ, лубочныя картины, кащя есть, лучшее платье. Около, этой же сгЬны стоитъ обыкновенно и отдельная, сравнительно чистая постель всегда „чисто** од'Ётаго въ свое платье старосты. Скрипка — любимый инструментъ каторги. Помню, я разсказалъ кому - то ^ изъ каторжныхъ ту сцену изъ ,,Мертваго дома^, гд* Достоевсюй описываетъ, какъ загу- ЛЯВШ1Й каторжанинъ нанимаетъ скрипача, и тотъ ц'Ьлый день ходить за нимъ и пищитъ на скрипк-ь! Мой собесЁдникъ даже словно обрадовался. — Вотъ, вотъ, — для этого самаго ! Загуляетъ кто ! Это господинъ, про котораго вы изволите говорить, в'Ёрно описалъ. — Да в'Ьдь онъ описывалъ. давнишнее время. — Все одно, — и теперь-съ. Скрипка — первая штука, ежели гулять. Веселый струментъ. Въ одной изъ камеръ на стЬи* висЬли самод-Ьльныя . кар- тины одного изъ каторжныхъ, Бабаева. Картины изображали скачущихъ верхами генераловъ. — А гд* самъ художникъ? — На обвахгЬ сидитъ. Въ одиночк* содержится. — Вотъ что, я возьму одну . картину, — на теб* рубль, передай Бабаеву. Ему, чай, на табачишко, на сахаръ нужно ! — далъ я нарочно, чтобъ испытать, передастъ ли челов'Ькъ деньги своему еще бол'Ье страждущему товарищу. — Смотри же, передай!, — Помилте ! , Деньги переданы. не были. Маете рек I я. Корсаковсшя мастерск1я, — столярная, слесарная, токарная, сапожная, швальная, кузница, — работаютъ недурно. И у гг. служащихъ и даже во Владивосток*, у многихъ можно вид'Ьть очень приличную мебель работы корсаковскихъ мастерскихъ. — 53 — I Мастерск1Я расположены зд'Ьсь же на тюреиномъ двор'Ё. Мнопе мастеровые въ нихъ и ночуютъ. Какъ-то легче на душ* становится, когда поел* тюремной ,оголт*лости* и голой нищеты входишь въ мастерск1Я. Зд*сь хоть чуть-чуть да пахнетъ въ воздух* достаткомъ, у всякаго есть хоть что-нибудь и лишнее. Люди им*ютъ кое - какой посторонтй заработишко, — по праздникамъ, во время, полагающееся для отдыха. У кого есть кроватишка, у кого хоть какое-нибудь лишнее тряпье. Да и лица не таюя ужъ « каторжный*, — трудъ все-таки кладетъ на нихъ благородный, челов*ческ1й отпечатокъ. Трудъ подневольный, ^барщина*, — но если вы хотите ви- д*ть, какъ можетъ работать арестантъ, съ какой охотой, какъ старательно онъ работаетъ, если хоть чуть-чуть заинтересо- ванъ въ труд*, — похвалите работу. — Отличные, молъ, коты (арестантсше башмаки). Видно, хороппй мастеръ. Тонкую работу исполнять можешь. Доброе слово на каторг* — р*дкость*). Доброе слово, непривычное, производитъ на каторжнаго больше впечатл*шя, ч*мъ привычная розга. Отъ похвалы лицо рабочаго распустится въ улыбку, — онъ непрем*нно достанетъ изъ » укладки** и похвастается ра- ботою ,на сторону". И что за тщательная, что за любовная работа ! Подошва у другого, и та вся выстрочена какими-то рисунками. Не тоу чтобъ ему за это заплатили дороже, а любитъ онъ ^свою* работу, старается надъ ней, отд*лываетъ сапогъ ка- кой-нибудь, словно художникъ-ювелиръ гранитъ р*дк1й, ему самому нравяпцйся брилл1антъ. И не даромъ люди, хорошо знающ1е каторгу, говорятъ, что, если бы ее хоть чуть-чуть заинтересовать матерхально въ труд*, каторга меньше давала бы л*нтяевъ, игроковъ, реци- дивистовъ, — меньше народу падало бы въ ней окончательно. Но довольно „философш"". Передъ нами опять — мрачная, » каторжная" картина. . Молодой парень сколачиваетъ большой, неуклюжШ гробъ. Другой, уже оконченный, стоить тутъ же на полу. — Покойники разв* есть? *) Помню вгь п. Алекоандровскоиъ иеня прив'Ьтствовалъ прв встр^ч^ какой-то тетка П0ДВЫПИВШ1Й пооелевецъ. — Хриотосъ воокресе, баринъ! — Воистину воскресе! Пооеденецъ онялъ шапку, поклонился въ поасъ, — н-Ьтъ, ниже, ч'Ъмъ въ поясъ укой чуть не касаясь земли. — Поко-орнЬйше васъ благодарю. — Да за что ты меня благодаришь-то. чудакъ-человгЬкъ? «^ 9& хорош1Й ответь. Больно ласково отнЬтидц. — 54 - — Н'Ьтъ. Да изъ лазарета присылали сказать: будутъ. Ну, и готовимъ. Парень со злостью заколачиваетъ гвоздь. — Возись съ чертями! Хорош1й, природный столярь быль, у Файнера, въ Шев'Ь, мастеровымъ служилъ, можетъ, изволите знать, первый магазинъ,— а теперь вотъ гроба сколачивай 1 Тфу1 — А за что пришелъ? — Въ Шевскомъ университет* за убШство. — Съ грабежомъ? — Съ нимъ. Много награбили, держи карианъ шире! — А надолго? — Безъ срока. Неподалеку старичокъ въ очкахъ, низко нагнувшись, ма- стерить ,,коты^, тщательно заколачиваетъ гвоздики. — Давно зд*сь, д'Ьдушка? — Недавно, милостивый государь мой, — приветливо гово- рить онъ, — недавно. — А за что? — Старуху свою убилъ. — Жену? — Н'Ьтъ, такъ. Полюбовница была. Десять лФтъ душа въ душу выжили... И этакШ гр'Ьхъ вышелъ! — Что же случилось? — Сдурела, старая. Въ веодосш мы жили, я хорошимъ мастеромъ слылъ, жиль скромно, деньжонки им'Ёлъ. На нихъ-то она и зазри лась. „Умреть, моль, самъ, все родные отберутъ! Отравлю да отравлю и деньгами воспользуюсь*. А тутъ еще путаться съ молодымъ начала. «Отравлю!* — да и все. Зам'Ь- чаю я. Живемъ, какъ два волка въ шсЬткЬ, другъ на друга зубами щелкаемъ. Мн* ея боязно, — того и гляди, отравить; она меня опасается, — потому видить, что замЬчаю. Такъ тяжко въ гЬ поры было, такъ тяжко... Не выдержалъ... убилъ. Какихъ, какихъ только драмъ зд'Ьсь н*Ьтъ. „Околоток V. Корсаковсшй тюремный околотокъ, это — тоть же лазареть по назначетю, та же тюрьма по характеру. Околотокъ, это — м'Ьсто, куда кладуть не особенно тяжких! больныхъ, нуждающихся въ отдых'Ь. Зд'Ьсь же живутъ и „богодулы"", богад'Ёльщики, старики и молодые, неспособные, всл'Ьдств1е бол'Ёзни или ув'Ьчья, къ рабогЬ. Въ околотк* только одно удобство — у всякаго своя по- стель. Воздухъ такой же спертый и душный, какъ въ тюрьм'6. Г" - 55 ~ Околотконъ зав-Ьдуеть врачъ СурнинснШ, „старый саха- линскШ служака", про котораго югЬ съ восторгомъ говорилъ смотритель. — Воть это докторъ, такъ докторъ! Не нын^шнниъ, не молодыкъ чета! У него слабыхъ арестантовъ не бываетъ почте, все полносилые, всЬ годятся въ работу. Пришелъ къ нему арестанть, жалуется,^ вврешь?" Не то, что нын-Ьште! О тоиъ, что это за докторъ, вы можете составить €66*6 □онят1е по следую- щему. Нашъ натросъ, съ парохода „Ярославль", обварилъ себ* въ бан* кипяткомъ голову. Обжогъ былъ страш- ный: лицо, голова вся напоминала какую-то сплошную, безфорнен- ную массу. Послали больного къ доктору Сурмин- скому. — Пусть везутъ на нароходъ! У нихъ на оароход'Ь свой врачъ есть! И пришлось везти несчастнаго на при- стань, ждать добрый часъ, пока вернется катеръ, везти больного въ сильное волнете на ЗЫбкОМЪ, качающемся Лреетаатсые типы. катер*, эерсты за пол- торы оть берега, на пароходъ... Посл'Ё этого станутъ понятными всё разсказы, которые ходять въ каторгЬ про д-ра Сурнинскаго. Въ разговор'Ь съ нимъ меня очень удивило его н1Ьжное, >чти любовное отношеше къ гЬлесньигь наказан!ямъ. — Взбрызнуть — и все. Словно о резед* какой-то шла р*чь, И онъ съ такимъ смакоиъ говорилъ это „взбрызнуть". На Господь съ нимъ! Займемся лучше тюремными ти- |МН. Вотъ чисто, даже щеголевато од-Ьтый пожилой челов^къ. — 56 — Онъ нарочно прожигаетъ €66*6 нббо папиросой и растра- вляетъ рану, чтобы лежать въ околотк*. — Работать что ли не хочетъ? — Какое тамъ! — смеются больные. — Старостой быль въ номер^^, за воровство прогнали. Вотъ теперь и стыдно въ яномеръ'' глаза показать. То все спалъ на своей нар'Ь, а теперь пошелъ на общую. Быль староста, «начальство'', „чи- новникъ**, а теперь — такой же каторжный. Каторга свгЬется. Б'Ьдняга, видимо, сильно страдаетъ отъ уязвленнаго само- ЛЮб1Я. — Ты что, старина? — Богодулъ Я, вашескородхе ! Ни къ чему неспособный челов'Ькъ!.. ВсЬмъ и себ* лишшй. Такъ вотъ, живу только, паекъ •Ьыъ1 — А много л'Ьтъ-то? — Л'Ётъ-то не такъ, чтобъ ужъ очень много, да побоевъ многонько. Изъ бродягъ я, еще въ Сибири ходилъ бродяжить. Участь хогЬлъ переменить. Споймали, такъ били, — сейчасъ отдаетъ. Ни лечь ни встать. Нутра, должно ужъ, у меня н^тъ. Тяжко зд-Ёсь сид^ть-то, охъ, какъ тяжко! Ну, да теперь ужъ недолго осталось... Теперь недолго... — Срокъ скоро кончается? — Н-Ёгь. Помру. Рядомъ хроникъ-чахоточный. - На ту бы сторону мн*. Я бъ и поправился... - А в^дь ему ужасно въ этомъ воздух* быть, докторъ? — Да... да... Ну, да что жъ д-Ёлать! Женская тюрьма. Она невелика. Всего одинъ „номеръ'', челов^къ на 10. Женщины в'Ьдь отбываютъ на Сахалин* особую каторгу; ихъ отдаютъ въ ^, сожительницы'' поселенцамъ. Въ тюрьм'Ё сидятъ только состояния подъ сл'Ьдств1емъ. При нашемъ появлен1И съ наръ встаютъ дв'Ь. Одна — старуха-черкешенка, убШца-рецидивистка, ни звука непонимающая по-русски. Другая — молодая женщина. Крестьянка Вятской губер нш. Попала въ каторгу за то, что подговорила кума убить мужа. -- Почему же? — Неволей меня за него отдали. А кума-^о я любила. Ду- мала, вм'Ьст^Ь въ каторгу пойдемъ. Анъ его въ одно м^Ьсто, а меня въ другое. — 57 - Зд-Ьсь она совершила редкое на Сахалине преступлен Съ оруяиемъ въ рунахъ защищала своего „сожителя". Онъ поссорился съ поселейцамя. На него кинулось 9 «ккъ, начали бить. Тогда она бросилась въ хату, схватила ружье и вы лила въ перваго попавшагося изъ нападавшихъ. — Что жъ ты, полюбила его, что ли, сожителя? — Известно, полюбила. Ежели бы не полюбила, ] стала бы его собой защищать, — чай, меня могли убить.. рош1Й челов^Ькъ, дунала, в-Ьнъ съ нинъ проживенъ, а т на-тко... Она утираетъ наб-Ьжавпия слезы и прининается тихо, звучно рыдать. — Ничего ей не будетъ! — успокоиваетъ меня смотрите Осудить, отдаду-гь на дальнее поселете опять къ каком будь поселенцу въ сожительницы... Женщины у нас1 Сахалине, безнаказанны. Действительно, съ оцной стороны — какъ будто без занноеть. Но какое накаэаше можно придумать тяжел'Ёе этой дачи" другому, отдачи женщины, полюбившей сильно, гс готовой жертвовать своей жизнью. Не пахнуло ли ч-Ёмъ-то затхлымъ, тяжеЛь1мъ на Отжитынъ врененемъ? Кр'ёпостнынъ правомъ, когда такп: койно „отдавалн", играя чужой жизнью и сердцемъ? Изо всбхъ тюремъ, который мы только что обошл вами, эта маленькая производить самое тлжелое впечатл*! К а. р ц е р ы. Сыро, тяжелый, зловонный, невыносимый возду:х:ь,! № вольно св'Ьтло. Таково общее впечатл'&н1е корсаковскихъ одиночныхъ "церовъ при гауптвахгЬ. Зд'Ёсь содержатся одиночные подсл-Ьдственные и наи провиниБппеся каторжные. Вогь — Авдеевъ.' Юноша, съ непр1ятнымъ лицомъ, отталкивающииъ 1 омъ. Необыкновенно цинич11ый. Онъ производить впечатл1^ше волченка, затравленна юбнаго. Словно для дополнешя сходства, онъ постоянно с <оло окошечка въ двери и грызетъ дерево. Отгрызъ •рядочно, какъ будто точить зубы. ]тнадцать оаъ быль гь, *. преступлеше: убилъ Его коротень- кая жизнь— ц:Ьлый романъ. ' Его незакон- ные отецъ — офи- церъ. Мать — плен- ная турчанка. Отецъ сошелся съ ней во время посл'ЁднеВ войны и привезъ, вн-ЬсгЬ съ прижитымь ре- бепкомъ, въ Рое- ■ С1Ю. Ни отецъ ни иать не любили этого несчастнаго малыша. Довольно со- стоятельные люди, они совсЁиъ забро- сили ребенка. Ав- деевъ еле уи-Ьеть читать. — Известно, если бы хорошо со мной обраща- лись, — не зар*- залъ бы! ь сооковно, хладно- Удралъ бы за гра- пъ! Изв'Ьстно, налъ 1ера, чтобы лечь на ы, чтобъ (гЬсть въ - 59 — Онъ упорно отказывается работать. Пробовалъ б^^жать,— За время каторги онъ ус1ГЁлъ получить 500' — 600 розогъ. И о&ь этонъ говорить такъ же спокойно, хладнокровно и цаннчио. — Да почему же ты отказываешься работать? - А такъ! Не хочу — и не стану. — Да в*дь что же впереди? Задеруть! — Задрать не свгЬютъ. — Да в*дь больно? — Больно, — тер- петь нужно. — Неужели же это лучше, ч-Ьш» работать? — Известно, луч- ше. Отдеругь, — да пе- рестануть. А работа-то съ утра до ночи, ка- ждый день. — Ну, а въ кар- цере сидеть разв'Ь ПрЬ1№0? — Ничего ! Сидятъ люди!.. А только я вамъ пряно говорю: работать не буду! По- ложите, дерите хоть до смерти, — не буду! Онъ производить тяжелое впечатление. На меня лично онъ произвелъ впечатл*-' ше .задерганной ло- шади*. Лошадь, которую Арестантсше типы. сильно дергала и на- хлестывали, которая остановилась и упряио ни за что не сдЪлаеть ни шагу впередь, какъ бы ее ни били. Въ такихъ случаяхь мало-мальски опь»П1ые кучера даютъ ]шада просто немного передохнуть. И мн'Ь кажется, что хорошая доза бромистаго кал1я ока- та бы куда больше д4йств1я, ч^ш» розги, на этого бол^з- !нно-раздраженн€1го, со взвинченными нервами, отвратитель- 1Го и глубоко несчастнаго юношу. Рядомь съ нимъ — бывалый каторжникъ Бабаевъ. — 60 — ванской губерти. ]иъ лицоыъ, на котороыъ во время разговора аискивающая, вкрадчивая улыбка. лаза, в'Ёчно какъ будто покрытые влагой. ЦЁ голосъ. такъ мягко, неясно, вкрадчиво. шенъ артастической жилки. 5итъ рисовать и постоянно рисуетъ одно и . съ „грудью колесоиъ", которые скачугь на , грудью колесоиъ". Этими картинкаии ув'Ё- [гарокъ для него — ящикъ съ красками. захъ св'бтится столько счастЫ... — убивать товарищей, цей парт111 онъ выснатриваетъ новичковъ шяетъ б'Ёжать. л каторги и легкость б-Ьгства. > паспортъ и быть преданнымъ товарищеиъ. удивительнаго, что новички в*рятъ доб- его голоса, вкрадчивой улыбк*, такому глухой тайгЬ, онъ убиваетъ товарища, зозвращается въ тюрьму. энъ живетъ, лакомится, покупаетъ себ* )и любимыя картинки. ь его въ 6 убШствахъ. Офищалыю онъ иная ему вдогонку при посл-Ьднемъ б*г- ча втроемъ, — наткнулась сначала на одинъ а другой, — и по этому страшному сл*ду до- }а. ., ; приговоренный къ жизни", енъ тянется, по сахалинскому обычаю, н*- амая страшная для него минута, это— когда I и его переведутъ нзъ одиночнаго заклю- юрьму. гтЪ онъ боится и подумать, убьютъ. это за жалкое, за презренное сущеетвоваше 1тъ и которое онъ предпочитаетъ смерти, о мести со стороны арестантовъ развила 1Довашя. не выходитъ изъ карцера, отказываете I къ. 1ЙТВ даже въ сопровождешн солдагь. — Бросится кто-ниб и когда онъ Г0В01 проб*гають по лицу, а вадъ ншгь уже занесет Такое выражеше Л1 когда онъ лежитъ у: удара. Онъ, в1Ьроятно, СОЙД1 быть-можеть, будетъ лучше для него. Лучше беэун1е, ч^иъ это соанан1е, в'ёчный трепетъ, в*чная дрожь. „Исправился". — Хе-хе! Это — че- лов*къ, котораго ли- шили невинности, — сказалъ мн^ о неиъ одйвъ изъ Сахалин- снихъ чиновниковъ. Челов'Ькъ, съ ко- торынъ случилось это странное происше- ств1е,— Валадъ-Адашъ, горецъ, осужденный за убйство. Челов'Ькъ феноме- нальной силы, в'Ьроят- но, когда-то такой же отваги, р'Ьшительвый и гордый. Онъ былъ „нетерпик Онъ не отказывалс нибудь изъ его товари лань*, онъ аротестовал1 Онъ былъ В'ЬЖЛИВЪ >нъ повертывался и ухе Если ему дЬлали озражалъ. — Ему - слово, а с Онъ былъ пряно П1 ялъ ее всюду, какъ не 1* ^4 - еа -- -- Словно не мы его, а онъ насъ исправлять сюда прт- 'Ьхалъ, — обиженно разсказывалъ мн'Ь о неиъ чиновникъ. Къ тому же „пороться^ за свои дерзости Бала дъ-Л дашь не давался. — Его на » кобылу' класть, а онъ драться. ^Не позво- ляемъ меня розгамъ трогать! Себ'Ь, другимъ, какимъ попало, р'Ьзать будемъ! Не трогай лучше!" — кричать. Что съ нвмъ под'Ьлаешь?!.. — Связать бы да выдрать хорошенько! — перебилъ кто-то, присутствовавипй при разговор*. — Покорн'ЬЙше благодарю. Сегодня его свяжешь и вы- дерешь, а завтра онъ теб'Ь ножъ въ бокъ. Съ этими кавказ- цами шутки плохи. Въ это время на Корсаковсшй округъ налегЬлъ, — именно не пр1'Ьхалъ, а налегёлъ, — новый смотритель поселенШ. Челов'Ькъ вида энергичнаго, силы колоссальной, нрава крутого, образа мыслей р'Ьшительнаго : „Ка«1е тамъ суды? Въ морду, да и все*. Къ нему-то и отправили для яукрощетя* Баладъ - Лдаша. Отправили съ отв'Ьтственнымъ предупрежден1емъ, что это зй экземпляръ. Весь округъ ждалъ. ^1: — Что вый деть? I Но пусть объ этомъ разсказываетъ самъ энергичный г. смо- I тритель. I — Выхожу изъ канцелярш. Смотрю, стоять среди арестан- I, товъ типъ этак1Й. Поза свободная, взглядъ см:Ьлый, дерзтй. Глядитъ! Шапки не ломаетъ ^). И вс*, сколько зд^сь было народу, уставились: „Что, молъ, будетъ? Кто кого?" Самолюб1е заговорило. Подхожу. 9 Ты что, молъ, такой-сякой, шапки не снимаешь? А? Шапку долой!** Д» какъ развернусь, — съ ногъ! 1^^ Баладъ- А дашъ моментально вскочи лъ съ земли^ «осата- |. н*лъ*, кинулся на смотрителя: «Ты драться?" р — Я развернулся — два. Съ ногъ долой; кровь, бевъ |. чувствъ унесли. ^* Поединокъ былъ конченъ. Баладъ-Ддьшъ укрощенъ. г — Думали потомъ, что онъ его зар'Ьжетъ. Н'Ьтъ, ничего, ЁГ' обошелся, — разсказывали мнЬ друпе чиновники. 1 — Плакалъ Баладка въ гЁ поры шибко. Сколько день ял съ кЬмъ не говорилъ. Молчалъ, -г- разсказывали мн^Ь арестанты. Я вид'Ьлъ БаладъгАдаша. Познакомился съ нимъ. Баладъ-Адашъ д'Ьйствительно исправился. Его можно ругать, бить. Онъ дается с*чь, сколько^ угодно >, и ему частенько приходится испытывать это удовольств1( : *) Баладъ-Адашъ 8на^^ь, что его прнолалн для «ухрощави». р- - еа -^ ПЬяййЦа, вор1>, лгунъ, мошенникъ, доносчикъ*^ 1гЬтъ гадосТй^ гнусности^ на которую не былъ бы саособенъ этотъ » поте- рявши невинность"' челов1^къ. Л'Ьнтяйу — только и старается, какъ бы свалить свою работу на другихъ. Онъ пользуется презр'Ьтемъ всей каторги и принадлежитъ къ «хамамъ'', — людямъ^ совсЬмъ ужъ безъ всякой совести, самому презр'Ённому классу даже среди этихъ ,,подонковъ человечества*' . Я спрашивалъ его, между прочимъ, и объ „укрощети". Баладъ-Адашъ чуть-чуть было нахмурился, но сейчасъ же улыбнулся во весь ротъ, словно вспоминая о чемъ-то очень курьезномъ, и сказалъ, махпувъ рукой: — Сильно мене мордамъ билъ! Шибко билъ! Таковъ Баладъ-Адашъ и его исправлен1е. Два одессита. Одесса дала Корсаковской тюрьм1Ь двухъ представителей. Верблинскаго и Шапошникова. Трудно представить дв'Ь большая противоположности. ВерблинскШ и Шапошниковъ, это — два полюса каторги. Если собрать все, что въ каторгЬ есть худшаго, подлаго, низкаго, дать этому отстояться; взять подонки, потомъ вы- жать ихъ, -вотъ эта-то квинтъ-эссенщя каторги и будетъ Верблинсюй. Съ нимъ я* познакомился на гауптвахтЬ, гд'Ё Верблинсюй содержится по подозр'Ьтю въ убхйств'Ь, съ ц'Ьлью грабежа, двухъ японцевъ. Верблинсшй клянется и божится, что онъ не убивалъ. Онъ былъ свид'1Й*елемъ убШства, при немъ убивали, онъ получилъ свою часть за молчате, но онъ не убивалъ. И ему можно пов'Ьрить. Н'Ьтъ той гнусности, на которую не былъ бы способенъ ВерблинскШ. Онъ можетъ зар'Ьзать соннаго, убить связаннаго, задушить ребенка, больную женщину, безпомощнаго старика. Но напасть на двоихъ съ ц'Ёлью грабежа — на это Верблинсшй к способенъ. — Помилуйте! — горячо протесту етъ онъ, — зач'Ьмъ я стану 5ивать? Когда я природный жуликъ, природный карманникъ! ы всю Россш наскрозь пройдите, спросите: можетъ ли крманникъ челов^Ька убить? Да вамъ всяюй въ глаза расхохо- "ется! Стану я японцевъ убивать! — Им1ЬешЬ| значить, свою «спещальность?* 1 - 64 - — Такъ точно. Спещальность. Вы въ ОдессЬ изволили бывать? Адвоката, — ВерблинскШ называетъ фаиил1Ю когда-то довольно изв'Ьстнаго на юг* адвоката, — знаете? Вы у него извольте спросить, Онъ меня въ 82 году защищалъ, — въ Елисаветград* у генеральши К. 18 тысячъ денегъ, дв* еното- выя шубы, жемчугъ взялъ. 800 рублей за защиту заплатилъ. Вы у него спросите, что Верблинскгй за челов*къ, — онъ ' вамъ скажетъ! Да я у кого угодно, что угодно, когда угодно возьму. Дозвольте, я у васъ сейчасъ изъ кармана что угодно выйму, — и не заметите. Въ Шев'Ё на 900-л*т1е крещешя Руси, у князя К., — можетъ, изволили слышать, — крупная кража р была. Тоже моихъ рукъ Д'Ьло! У Въ тон* Верблинскаго слышится гордость. — И вдругъ я стану какихъ-то тамъ японцевъ убивать! ;' ■ Руки марать, — отродясь не маралъ. Да я захогЬлъ бы что ^л взять, я и безъ убШства бы взялъ. Кого угодно проведу и ^ выведу. Такъ бы подвелъ, сами бы отдали. В*дь вотъ зд'Ьсь въ одиночк* меня . держатъ, — а захогЬлъ я имъ доказать, что Верблинсшй можетъ, и доказалъ! ВерблинскШ объявилъ, что знаетъ, у кого заложена взятая ^ у японцевъ пушнина, — собольи шкурки, — но для того, чтобы > ее выкупить, нужно 52 рубля и „в'Ьрнаго челов']Ька*, съ кото- I * рымъ бы можно было послать деньги къ закладчику. Смотритель поселешй г. Глинка, прризводившШ сл'Ьдств1е по этому д'Ьлу, пов'Ьрилъ Верблинскому и согласидся дать 52 рубля. — Сами и въ конвертъ заклейте! Г. Глинка самъ и въ конвертъ заклеилъ- . Верблинсмй сд'Ёлалъ на конверт'Ь как1е-то условные аре- стантсюе знаки. \, — Теперь позвольте мн* в'Ьрнаго человека, котораго бы \^ можно послать, потому по начальству я объявлять не могу. [ Ему дали какого-то бурята. Верблинсшй поговорилъ съ I нимъ наедин*, далъ ему адресъ, скавалъ, какъ нужно посту- !^ чаться въ дверь, что сказать. — Смотри, конвертъ не потеряй! \- • И Верблинсшй самъ засунулъ буряту, коьгеертъ за па- г зуху. I — Выходимъ мы съ гауптвахты,- разсказывалъ мн* обт. у этомъ г. Глинка, взяло меня сомн'Ьше. „Дай,— думаю, — рас- ^; печатаю конвертъ". „Н'Ьтъ, — думаю, — распечатаю, тот^» узнаетъ, пушнины не дастъ". Или распечатать, или нЬтъ? В'» конц'Ь концовъ не выдержалъ, — распечаталъ. Въ конверт* оказалась бумага. Верблинсшй усп'Ьлъ .»цер€ ■ дернуть **, „сд'Ьлалъ вольтъ* и подм'ёнилъ конвертъ. !1. к \ Г" — 66 — Бросились сейчас^ъ же его обыскивать: 42 рубля нашли, а десять такъ и пропали, какъ въ воду канули. — За труды себ* оставилъ! — нагло улыбается Верблин- сюй,— за науку! Этакаго маху дали! А? Я и штуку-то нарочно подстроилъ, Мн1Ь не деньги нужны были, а доказать хот'ё- лось, что я, въ кл*тк*, взаперти, въ одиночке сидю^ш, ихъ проведу и выведу. И вдругъ я этакую глупость сдЬлкЮу — людей р'Ьзать на[чну! — Да ты вид'Ьлъ, какъ рЬзали? — Такъ точно. Вид'блъ. Я сторожемъ поблизости былъ. Меня позвали, чтобъ участвовалъ. Потому иначе донести бы могъ. При мн'Ь ихъ и кончали. — Сонныхъ? — Одного, чей трупъ нашли,— соннаго, А другой, котораго не нашли, онъ въ тайг* зарыть, — тотъ Проснулся. Метался очень. Его ужъ въ сознанья зар'Ьзали. — Отчего же ты не открылъ убтйцъ? В'Ёдь самому отве- чать пр1Йдется? - Помилуйте! Разв'Ь вы 1!саторжяыхъ порядковъ не знаете? Нешто я могу открыть? Убьютъ меня за это. Верблинсшй — одесситъ. Въ Одесс* онъ им^Ьдъ галантерей- ную лавку. — Для отвода глазъ, разумеется! — поясняетъ онъ. — Я,. какъ докладываю, по карманной части. Или такъ, — изъ домовъ, случалось, хорошхя деньги брать. Онъ не говорить „красть*. Онъ „бралъ** деньги. - И много разъ судился? - Разъ двадцать. — Все подъ своей фамилхей? — Подъ разными. У меня именъ-то что было! Зд'Ь^ь даже^ когда взяли, два паспорта подложныхъ нашли, — на всяк)й случай, думалъ, — уйду. Это — челов'Ькъ, прошедппй огонь, воду и м'Ьдныя трубы. Всё тюрьмы и остроги Росс1И онъ знаетъ какъ какой-нибудь туристъ первоклассные отели Европы. И говоритъ о нихъ, какъ объ отеляхъ- — Тамъ сыровато... Тамъ будетъ посуше. Въ харьковскомъ централи пища не важная, очень столъ плохъ. Въ московскомъ^ кормятъ лучше — и жить удобнее. Тамъ водка — дорога, тамъ — подешевле. На С^ахалинъ Верблинсюй попалъ за гнусное преступлеше: онъ добился силой того, чего обыкновенно добиваются любовью. Его судили въ Мев*. — Ни то, чтобъ она ужъ очень мн* ндравилась, — а такъ^ недурна была! - 68 - Въ его наружности,— типичной наружности бывалаго »про- жженнаго ^ жулика, въ его глазахъ, хитрыхъ, адыхъ, воррвскихъ и безстыдныхъ,~св'Ьтится душонка низкая, подлая, гнусная. Шапошниковъ — тоже одесситъ. Въ 87 или 88 году судился въ Одесс* за участ1е въ шайк^Ь грабителей подъ предводительствомъ знамеш1таго Чу- мака. Гд'Ь-то въ окрёстностяхъ, около Выгоды, они зарезали купца. Попавъ на каторгу, Шапопшиковъ вдругъ преобразился. Вйдъ ли чужихъ страдашй и горя такъ подМствовалъ, — но только Шапошниковъ буквально отрекся оть себя и изъ отчаяннаго головореза превратился въ самоотверженнаго, без- корыстнаго защитника всЬхъ страждущихъ и угнетенныхъ, сделался „адвокатомъ за каторгу^... Какъ и большинство каторжныхъ, попавъ на Сахалинъ, онъ прямо-таки » помешался на справедливости*. Не терп^лъ, не могъ видеть равнодушно мал-Ьйшаго проявлен1Я несправедливости. Обличалъ см'Ьло, решительно, ни передъ к^мъ и не передъ ч^мъ не останавливаясь и не труся. Его драли, а онъ, даже лежа на кобыл*, кричалъ: — А все-таки вы съ такимъ-то поступили нехорошо! Насъ наказывать сюда прислали, а не мучить, Насъ изъ-за справед- ливости и сослали. А вы же несправедливости делаете. — Тысячъ пять или шесть розогъ въ свою жизнь полу- чилъ. Вотъ какой характерецъ былъ! — разсказывалъ вш* смотритель. Какъ вдругъ Шапошниковъ сошелъ съ ума. Началъ нести какую-то околесицу, чушь, делать несураз- ные поступки. Его отправили въ лазаретъ, подержали и, какъ дтихаго пом-Ёшаннаго '^ , вьгаустили. Съ т^хъ поръ Шапошниковъ считается „дурачкомъ*,-^-его не наказываютъ и на всё его проделки смотрятъ, какъ на выходки безувгааго. . Но Шапошниковъ далеко не „дурачокъ". Онъ просто перем'Ьнилъ тактику. — На кобылу усталъ ложиться! — какъ объясняетъ онъ, Понялъ, что плетью обуха не перешибешь, — и .продолжаегь прежнее д'бло, но въ иной форм*. Онъ тотъ Я{е искрённШ, самоотверженный и преданный дру гь каторги. Какъ „дурачокъ**, онъ освобожденъ отъ работъ и обязанъ только убирать камеру. — 70 — ' Шавошниковъ все-таки ходить на работы, и притомъ ЭбОЛ'Ёе ТЯЖЕПЯ. вдавъ, что кто - нибудь измучился, усталъ, не можетъ 1ться со слишкоиъ большииъ „урокоиъ", Шапошйиковъ подходатъ, беретъ топоръ и принимается за работу. б^да. если каторжиинъ, по большей части новичокъ, гь по незнан1ю: Спасибо ! апошниковъ моментально бросить топоръ, плюнетъ и ть. гь его знаетъ, ч^мъ питается Шапошннковъ. него в*чно кто-нибудь „на хл*бахъ изъ милости', ъ в-Ьчяо носить хл-Ьбъ какому -нибудь проигравшему гаекъ, съ голоду умирающему яжигану". тоже не дай Богъ, если тотъ его поблагодарить, апошниковъ бросить хл-Ьбъ на полъ, плгонегь своему шку' въ лицо и уйдетъ. ъ требуетъ, чтобы его жертвы принимались такъ же какъ онъ нхъ д-блаехъ. 1Йдетъ, молча положитъ хл'Ьбъ и молча стоить, пока 1е съ-Ёсгь. овно ему доставляеть величайшее удовольств1е смотр-Ьть, ИРУГОЙ 'ЕСТЬ. ни, — что бываетъ страшно р'Ьдко, — Шапошникову я какъ-нибудь раздобыть деньжоиокъ, онъ непрен'Ённо »еть какого - нибудь несчастваго, совскмъ опутапнаго ныни ростовщиками-татарами. 08 заступничество за каторгу, свою обличительную д'Ья- сть Шааошниковъ продолжаеть попрежнему, но уже иваетъ ее шутовской формой, маской дурачест^. ъ обличаетъ уже не начальство, а каторгу. Ну, что л;е вы? — кричитъ онъ, когда каторга, на :ъ начальства: „Не им-Ьеть ли кто претевз1й?' сурово и э молчитъ, — что жъ примолкли, черти! Орали, орали, ябаланда' ') плоха, „чэлдонъ", молъ, мясо дрянное ■ъ, такой, дескать, вбаланлой" только ноги мыть, а не кормить,— а теперь притихли! Вы ужъ извините ихъ! — ается онъ къ начальству, - орали безъ васъ здорово. 1ерь, видно, баландой ноги помыли, попростудились и 1пли! Вы ужъ съ нихъ не взышдте, что молчать, и такая сцена. Не им-Ьетъ ли кто претенз1й? — спрашиваетъ зашедипй рьму смотритель. 1В)н1е похлебки. ■Чалдонъ- — прозвище, лвнное каторгой смо- г - 71 - — Я и1гЬю ! — выступаетъ впередъ Шапошниковъ. — Что такое. — Накажите вы, ваше высокоблагородхе; этихъ негодя- евъ ! — указываетъ Шапошниковъ на каторгу. — Явите такую начальническую милость. Прикажите ихъ перепороть. Житья -отъ нихъ н*тъ! Ни днемъ ни ночью спокоя. Орутъ, гаддятъ! А чего галдятъ? Хл'Ьбъ, вишь, сыръ. Врутъ, подлецы! Первый сортъ хл:Ъбъ\ — Шапошниковъ вынимаетъ кусокъ действи- тельно сырого хл'бба, выданнаго въ тотъ день арестантамъ, и тычетъ въ него пальцемъ, — мягшй хл^бъ! Отличный! Я изъ 4ЭТ0Г0 хл4ба какихъ фигуръ нал^пилть! Чудо! А они, вишь, •Ьсть его не могутъ. Свиньи! Особенно не любить этого „дурака* докторъ Сурминсшй, в-ь свою очередь, не любимый каторгой за его черствость, су хость, недружелюбное отношенхе къ арестантамъ. — Ваше высокоблагород1е! — обращается къ нему Шапош- никовъ въ гЁхъ р'Ёдкихъ случая хъ, когда г. Сурминскхй ■обходить камеры, — и охота вамъ ножки свои утруждать, къ этимъ идоламъ ходить! Стоять ли они этого? Они васъ докторомъ Водичкой зовутъ, врутъ про васъ, будто вы только водой ихъ и лечите, а вы объ нихъ, негодяяхъ, заботитесь, къ нивгь ходите. Плюньте вы на нихъ, на бестШ. — Пшелъ прочь! — шипитъ докторъ. Выходить ли что-нибудь изъ этихъ протестовъ? Но каторга довольна хоть т'Ьмъ, что ея обиды не остаются безъ протеста. И стонать при боли — облегченхе. Я много говорилъ съ Шапошниковымъ. Это — не старый еще челов'Ькъ, котораго преждевременно состарили горе и страданья, свои и чуж1я. Онъ получилъ небольшое образоваше, прошелъ 2 класса реальнаго училища, но кое-что читалъ и, право, показался, мн* куда интеллигентнее многихъ сахалинскихъ чиновниковъ. Среди чудаческихъ выходокъ, онъ много сказалъ и горь- каго и д^льнаго. — Меня зд-Ьсь полоумнымъ считаютъ! — улыбнулся онъ. — Ополоумеешь! Утромъ встану, ищу голову. — гд* голова. Нетъ головы! А голова въ грязи валяется! Ха-ха-ха!.. Голову иной разъ теряешь, это верно. Да и трудно не потерять. Кругомъ что? Грязь, горе, страдангя, нищета, развратъ, отча- 1Н1е. Туть потеряешься. Трудно человеку противъ теченгя глыть. Шибко трудно! Тонетъ человекъ, — а какъ тонетъ, туть о ВСЯК1Й по башке и норовитъ стукнуть. Тонущаго-то ведь ажио. Онъ не ударитъ, у него руки другимъ заняты, онъ барахтается. Ха-ха-ха! По башке его, по маковке! А "тонетъ человекъ совсемъ — говорятъ: „Мерзавецъ!" Не •1/й1*1>^'Ь; I:».. ' . •7-.-* 1>;д /-;; • *1 .УК .43 ' .ь: г.' .I." ч1 ♦ .4-., 1. ■ Г. *Ч1 •К 9 — 72 — мерзавецъу а утонузшШ совс;Ёмъ челов'Ькъ» . Вы : въ город']^ Па- риж'Ь изволили бывать? — Былъ. — Ну, вогь я въ книжкахъ читалъ, — не помню, чьего сочинешя, -— домъ тамъ есть, ,,Моргой" прозывается, гд* уто- пленниковъ изъ р'1^ки кладутъ. Вотъ наша казарма и есть „Морга". Иду я, — гляжу, а направо, наЛ'Ьво, на нарахъ опухш1е трупы утонувшихъ лежать. Воняетъ отъ нихъ! Разло- жились, ничего похожаго на человека не осталось, — и не разберешь, какая у него раньше морда была ! А видать, что челов'Ёкъ былъ! Они говорятъ: „Мерзавцы",— не мерзавцы, а утопленники. Видитъ только это не всяшй, а тотъ, кто по ночамъ не спить. Днемь-то свои, а по ночамь чуж1Я думы думаеть. Чуж1я болячки у него болять* А вы знаете, баринь, кто по ночамъ не спитъ? - Ну? — Я да мышка, а потому всему разговору крышка! И Шапошниковь зап'Ьлъ п'Ьтухомь и запрыгаль на одной НОЖК'Ё. Так1е странные, безконечно симпатичные типы создаетъ каторга на ряду сь Верблинскими. Кь сожал*шю, р-Ёдки только эти типы, очень р'Ёдки. Такь же р'Ьдки, какъ хорошхе люди на св'ёгё. У б I й ц ы. (Супружеская чета). Душка, а не выпила ли бы ты чайку? Я бы принесъ. Да присядь ты, милый, хоть на минутку. Усталь! - И, что ты, душка? Серьезно, я бы принесъ. Так1е разговоры слышатся за сгЬной Ц'Ьлый день. Мои квартирные хозяева, ссыльно-каторжные Пип1Иковы, - преинтересная парочка. Онь — Отелло. Въ н'Ькоторомъ род*, даже литературная знаменитость. Герой разсказа Г. И. Успенскаго — „Одйнъ на одинъ". Преступникъ-палачь, о которомь говорила вся Росс1я. Его д'Ьло — отголосокь последней войны. Его жертва была, какъ и МН0Г1Я въ то время, влюблена въ пл'Ьннаго турка. Он'^ ея давнишшй другъ, добровольно приняль на себя изъ дружб! роль розИЦоп й'ашоиг. Носиль записки, помогалъ сближешг Мало-по-малу они на этой почв* сблизились, больше узна другъ друга... Онь полюбиль ту, которой помогалъ польз ваться любовью другого. Она полюбила его. Турокъ был' забьп'ъ, — уЁхаль къ себ* на родину. Они повенчались, л^Ьтъ прожили мирно и счастливо. Онъ быль уже отцонъ лхъ д-Ьтей. Она готовилась вскор* подарить его пя- гь вдругъ въ немъ проснулась ревность къ прошлому. ть турокъ, мимолетный гость ея сердца, забытый, ис- иШ съ горизонта, — {физракомъ всталъ между ними. ель о томъ, что она д-Ьлала свои ласки съ другимъ, I, мучила, жгла . . шу. асныя, мучйтель- }Дозр'Ьв1я. вставали зстроенномъ вооб- и. цозр*в1я, что . она !> „того". Что, ла- 1Г0, она думаетъ омъ. э д-Ьти, — его д*- ождены съ мыслью омъ. I страшная, эта гичесиая душевная инончилась страш- шиковъ привязалъ кену къ кровати и I ее нагайкой до . Мучился санъ и ' сдался ея мучен!- Нстязаше длилось [ько часовъ... А Она Ц-ЬлОВала въ Арестантсюе тиаы. е«я его руки. била ли она его такъ, что даже муки готова была при- тЪ него съ благодарностью? Или прощешя себ'Ь молила [ страшный минуты, — прошешя за гЬ душевны» пытки, ной виновницей ноторыхъ была она... !совъ онъ — Пищиковъ. Онъ осужденъ въ вечную ка- но, за скидкой по ианифестанъ, ему осталось теперь а, — теперешняя жена Пищикова, — тоже явдова по }ННОЙ ВИН'Ь''. процессъ, хоть и не столь громк1Й, обошелъ въ свое ВС* газеты. - 74 — — бывшая актриса, убвла своегр вгужа, полковнвка, съ друголъ доиа, и спрятала въ укроиноыъ 1гЬсггЬ. былъ найденъ, преступлеше раскрыто, ей пришлось каторгу иа долпй срокъ. |.роних'Ё', кань ее звали въ каторгЬ, пришлось вытер- налую борьбу прежде, ч'Ёнъ удалось отстоять свою 1ность, спастись отъ общей участи всЬхъ ссыльно-ка- Еъ женщинъ. шнъ долгонъ, на Сахалине ее, бойкую, неглупую, до- иителш1гентиую женщину, облюбовалъ одинъ изъ саха- ъ чииовниновъ и взялъ къ себ'Ё въ „кухарки", — со фавеии и проииуществаии, па Сахали1гЬ въ такихъ ь кухаркаиъ предоставляемыми. яШарониха" сразу запротестовала. Зли „кухаркой", или „сударкой", — а «смешивать два есла есть тьма охотнидъ, — я не изъ ихъ числа", [ротестовала такъ громко, энергично, настойчиво, что 1лось оставить въ ПОКО'Ё. > она познакомилась съ Пищиковынъ; они полюбили руга, — и пара убШцъ повенчалась. 1 убШцъ... Какъ странно звучитъ это назвате, когда тся говорить объ этой милой, безконечно симпатичной, 3 душу живущей, славной парочк*. прошлое кажется клеветою на нихъ. 1е можетъ этого быть! Не ыожетъ быть, чтобы этотъ супругъ, который двухъ словъ не можегь сказать тобъ не прибавить третьяго — ласковаго, чтобъ онъ 1ть палачомъ. Не ыожетъ быть, чтобъ эти в^чно рабо- честныя, трудовыя руки были обагрены убШствонъ яко схватившись другъ за друга, они выплыли въ этонъ грязи, который зовется каторгой, выплыли и спасли руга. )тсюда ли эта взаимная, трогательная нежность? служилъ смотрителемъ маяка и въ нанцеляр1и началь- руга, — онъ правая рука начальника, знаетъ и отлично, в-Ьстно, старательно ведетъ всЬ д^ла. , какъ я уже говорилъ, добрый, славный мужъ, удиви- кротшй, находящ1Пся даже немножко подъ башмаком! энергичной жены, го не напоминаетъ въ неиъ прежняго Отелло, Отелло— ,ко разъ въ немъ проснулась старая бол153нь — ревность жена до сихъ поръ вспоминаетъ объ этомъ с-; — 75 — Онъ досталъ бритву, наточилъ, заперся и... сбрилъ свою огромную окладистую бороду и усы, , Страшно было взглянуть на него!* — И не подходи ко мн* поел* этого ! — объявила г-жа Пищикова» Онъ долго просилъ прощешя и ходилъ съ виноватымъ ви- домъ. Больше онъ уже не ревновалъ. Она... Н'Ётъ минуты, когда бы она не была ч'Ьмъ-нибудь занята. То солить сельди, то д^лаетъ на продажу искусствен- ные цв'Ьты, работаетъ въ своемъ отличномъ, прямо образце- вомъ огород*, шьетъ платья корсаковской яИнтеллйгеищи*. И беретъ... 1 рубль ^за фасонъ*. — Что такъ дешево? — изумился я. — Да в'Ьдь это даромъ! Вы бы хоть два! Она даже замахала въ испуг* руками. — Что вы?! Что вы! В*дь е^му осталось еще 4 года ка- торги. Четыре года надъ нивгь все могутъ сд*лать! На меня разсердятся, а на немъ выместятъ. Н*тъ! Н*тъ! Что вы?! Что вы?! Надо вид*ть, какъ говорить о своемъ муж* эта женщина, слышать, какъ дрожитъ ея голосъ, когда она вспоминаетъ, что ему осталось еще 4 года каторги»., сколько любви, тревоги, боязни за любимаго челов*ка слышится тогда въ ея голос*. Я познакомился съ ней еще на пароход*. Она возвраща- лась изъ Владивостока, гд* ей д*лали трудную операщю, опас- ную для жизни. Едва корсаковсюй катеръ присталъ къ пароходу, на трапъ первымъ В8б*жалъ мужчина съ огромной бородой, — ея^мужъ. Они буквально замерли въ объят1Яхъ другъ друга. Н*- ч^колько минуть стояли такъ. — Милый! — Дорогая! — слышалось сквозь тих1Я всхлипывашя. У обоихъ ручьемъ текли слезы. Вспоминають ли они о прошло^ъ? И онъ и она отъ времени до времени запиваютъ. • Можетъ-быть, это дань, которую они платятъ сов*сти? Сов*сть в*дь я беретъ" и водкой... Гребеиюкъ и его хозяйство. Бродя по Корсаковской „слободк*", вы непрем*нно обра- " те внимате на этотъ маленьюй домикъ, удивительно чистень- 1 I, аккуратно сд*ланный, щеголеватый: им*ется даже терраса. Во двор* этого дома вы в*чно увидите кого-нибудь за ра- < гой. V., I ^ 76 — а пожилая жегаоина задаетъ кормъ .чушканъ", или В, сгорбленный, бояЬзиевнаго вида ыужекъ что-нибудь 3, строгаегь, пилить, ль, какъ столъ, —чистоты невероятной. Отъ двери къ положена дорожка. окнахъ — пышно разрослась герань. Ьны, потолокъ, — все это тщательно ы.1Скоблено, вычи- выстрогано. яиюе выстроганное бревнышко по карнизу обведено бор- конъ. этомъ вгаленькомъ домик* я провелъ н*сколько хоро- часовъ. Зд-Ьсь я . отдыхалъ душой отъ . „сахалинскаго :", отъ сахалинскаго бездоновья, повальнаго разоретя, шой оголгЬлости. Зд*сь дышалось легко. Отъ всего трудомъ, любовью къ труду, маленькинъ, скромнынъ комъ. гда вы не знаете, куда въ этонъ вылощенновгь домик* экурокъ, — Гребенюкъ идетъ къ р*.чному ящику и, 6е- , словно драгоценность какую-то, не безъ гордости не- ттуда фаянсовую пепельницу. У насъ и это есть. Самъ-то я не занимаюсь, — ну, а гь кто, все-таки надоть! своему дому, къ своему хозяйству Гребенюкъ отно- чрезвычайно любовно. ведь я здесь каждое бревнышко по имени - отечеству — съ доброй улыбкой, съ какой-то прямо нежностью, тается онъ кругомъ. — Каждое самъ въ тайгЬ выискалъ, 1т>, своими руками сюда притащилъ. Самъ каждое при- 1лъ, — по праздникамъ, а то въ обеденное время бегалъ работалъ. вы видите, что ему, действительно, анаконо и дорого в бревнышко. Съ каждымъ соединено воспоиинан1е о какъ онъ, Гребенюкъ, „человекомь делался". »бенюкъ — мастеръ на все руки и работаетъ отъ зари до ,не покладая рукь"! ъ и цырюльникъ, и плотникъ, и столяръ, — всему этому 1ся въ каторгЬ, — янеетъ огородъ, разводить ,чушекъ". Курей тоже много есть. Баба за ними ходить. Овець фы. ебенюкъ еще каторжный. За хорошее поведен1е ему ра. - о жить вне тюрьмы, на вольной квартире. На тюрь» 1^ дсполняеть урокъ": столярничаетъ несколько часовь вь а остальное время работаетъ на себя. Скоро и каторге конецъ; на двадцать я былъ ос; - : съ манифестами да съ сокращен1Ями — череаъ четыг е г — 77 - н^сяца и совсЬмъ. конецъ. Выйду въ поселенцы, тогда, ужъ только на свое домъ стану работать. Не въ пршгЬръ нрочимъ, Гребенюку ^выдана сожитель- ница % несмотрй на то, что онъ еще каторжный, и на такую роскошь не им'З^етъ права. Пожилая женщина пришли «за мужа**, т.-е. за убхйство мужа; она гораздо старше Гребенюка, некрасивая. — Ну, да я ее уважаю, и она меня уважаетъ. Хорошо живеиъ, нечего Бога гневить! — - Это, действительно, сожительство, скорее основанное на взашюомъ уваженш, ч^мъ на чемъ-нибудь другомъ. Гребенюкъ ее взялъ за старательность, за хозяйственность. Она въ работ* не уступаеть самому Гребенюку. Гребенюкъ цопалъ въ каторгу „со службы*". — По подозр-Ьтю осужденъ? — задалъ я ему обычный саха- линсшй вопросъ. Гребеню1сь помолчалъ, подумалъ. — Н'Ьтъ, ужъ если вы, баринъ, такъ до всего доходите, такъ вамъ правду нужно говорить. За убШство я пришелъ. Барипа мы убили... Съ денщакомъ мы его пор'Ьшили. - Съ ц*лью грабежа? — Н'Ьтъ. Изъ-за лютости. Лютъ былъ, покойникъ, — ахъ, какъ лютъ. Билъ такъ, — у меня и до сихъ поръ его побои болятъ. Нутро все отшибъ, — такъ билъ. За кучера я у него былъ, лошади у него хорош1Я были. Въ ногахъ я у него сколько разъ валялся, сапоги ц'Ьловалъ: „Отпустите вы меня, баринъ, ежели я такой дурной и никакъ на васъ угодить не могу*. — „Разв'Ё Ну: — говорить, — тебя держу, тебя лошади дер- жать*. Отъ природы у меня эта склонность была, — за лошадьми ходить. Лошади у меня завсегда въ лорядк'Ь были... Да шибко вотъ билъ, покойникъ! И теперь вспомнить, ^ — мутитъ. Тяжко! — Было это въ 85 году, 29 сентября, въ город* Меджи- бож*. Подольской губерш'и — можетъ, изволите знать? Баринъ былъ съ деншикомъ въ Шев'Ь, а я при лошадяхъ оставался. Прйзжаетъ баринъ домой и сейчасъ въ конюшню. Зам'Ьсто того, чтобы какъ сл*дуетъ сказать: „Здравствуй, молъ, дья- воль!* или что, — прямо на меня. „Это что, — говорить, — ты мн*, подлецъ этаюй, надъ лошадьми сд'Ьлалъ? А? СовсЬмъ ^дыя стоять лошади! Что надъ ними, подлая твоя душа, сд*- 1лъ?* А у лощадей безъ его мыть былъ. Я ему докладу ю: 1омилуйте, баринъ, лошади мытились, оттого и съ гЬла 1али. Я вамъ объ этомъ, сами изволите знать, телеграмму 1лъ1* — яБрешь,— кричитъ, — подлецъ! Овесъ кралъ!* Да меня отмашь. А у меня въ т* поры ухо шибко болело. Я это ^ -78-- ладонью ухо-то закрываю, а онъ, .н'Ьтъ, чтобы по другому бить, — а руку мою отдираетъ, и эсе по больному-то, по боль- ному. Св']^ту не взвидЬлъ^ Вижу, н'Ьгь моей моченьки жить. Я и говорю денщику: «Безпрем^^нно намъ его убить надо. По- тому, либо намъ, либо ему, а кому-нибудь да не жить''. А онъ мнЬ: „Я и самъ объ этовгь теб* сказать хотЬлъ**. Такъ и сговорились. 6ъ тотъ же вечерь и кончили. Гребенюкъ помолчалъ, собрался съ воспоминашями: — ' Было такъ часовъ въ одиннадцать. Я на кухнЬ сид'Ьлъ^ ждалъ« А денщикъ къ нему пошелъ посмотр'&ть, „спитъ ли> н'Ьтъ ли?'^ Приходить, говорить: „Можно, спить !"' Выпили мы туть бутылку наливки для куражу, — денщикъ сь вечера припась, -^ разулись, чтобь не слыхать было, и пошли... Въ спальнЬ у него завсегда ночникь такъ вотъ гор'Ьль, а такъ онь лежаль. Не видать. Руки у него на грудяхъ. Спить. „Ва- ляй, моль*'. Кинулись мы къ нему. Денщикъ-то Царенко его сгрудиль, а я петлю на шею захлестнулъ да и удавилъ. — Сразу? — Въ одинь, то - есть, моиеятъ. И помучить его не уда- лось,— въ голос* Гребеяюка послышалась злобная дрожь, — и помучить не удалось, потому за ст'Ьной тоже баринь спаль, услыхать могь, проснуться. — Что же онъ-то проснулся? — Такъ точно, въ этоть самый моментъ проснулся, какъ его сгрудили. Только голоса подать не усп'Ьль. Руку это у Царенки Бырва;гь, да къ сгЬшгЬ, — на стЬгагЬ у него револь- верь, шашка, кинжалы висЬли, ружье. Да Царенко его за руку поймаль, руку отвелъ. А я ужъ усп'Ьлъ петлю сдавить* Посмотр'бль только онъ на меня... Такъ мы его и кончили. Гребенюкъ перевелъ духъ. — Кончили. „Теперь, моль, концы прятать надоть**. Од*лн мы его, мертваго, какъ следовать, пальто, сапоги съ кало- шами шапку, — да на р-Ьчну подь мостомь и бросили. » Доро- гой, дескать, кто прикончиль**. Вернулись домой. „Теперича, — говорить Царенко, — давай деньги искать. Деньги у него должны быть. Что имь такь-то? А намъ годятся*. Я: »Чта ты, что ты? Нешто зат'Ьмъ делали?** — »Ну, — говорить, — ты какъ хошь, а я возьму*. Взяль онъ денегъ тамъ, сколько могъ^ за печкой спряталь чемодань съ вещами, рубахи тамъ были новыя, тонкаго полотна — къ баб* къ одной и поволокъ. Баба у него была знакомая. Черезь зто мы и „ засыпались''... У бабы-то у этой въ ту пору еще другой знакомый быль, тоже у другого барина служиль. Онъ и вид'Ьль, какъ Царенко вещи приносилъ. Какъ потомъ, на другой день, нашли нашего покойника, ему и вдомекъ, — то-то, моль, Царенко вещи при- - 79 — носилъ. Пошелъ объ этомъ слухъ. Дошло до начальства. Ца- ренку и взялв. Онъ ото всего отперся: , Звать, иолъ, ничего не знаю, задушнлъ Гребенюкъ гд'ё-то подъ ностонъ, а при- шепь, не вел^лъ никому сказывать и чеиоданъ сказалъ отнести, спрятать. Я съ испугу и послушался'. Взяли тутъ н меня. Я долго не въ соэнашн былъ: „Знать, ноль, ничего не знаю". А потоыъ взялъ да все и разсказалъ. — Совесть, что ли, мучила? — Н-Ьгь, зач-Ьмъ совесть! Зло больно взяло. Сидимъ мы съ Царенкой на абвпхтгЬ по теннынъ карцеранъ. Часовой туп>, — хоть и запрещено, а разгова- риваетъ. Свой же брать, жал'Ъегь. Слышу я, Ца- ренко ему говорить : ,Вотъ, — говорить, — долженъ черезъ подлеца теперь . свд'Ьть, безвин- ный". Такъ меня отъ этого слова за сердце взяло, — я и вскричалъ: „Ведите, — говорю, — меня къ сл^ователю, всю правду открыть же- лаю". Повели меня къ следователю, — я все какъ есть и объявилъ, какъ было : какъ души- ли, какъ уговоръ былъ, гд-Ё Даренко деньги схо- валъ. Ему присудили на в-Ьчную, а мне дали 20 Л'Ьтъ. Такъ ВОТЪ и Лрестантск1е типы. ОсукденныВ за тбИство. живу. — Тяжело, ПОДИ? — Тружусь, пока въ силахъ. Вы обо мн'6 у кого угодно ■ спросите, вамъ всятй скажетъ. Десять л-Ьтъ, одиннадцатый зл-Ьсь живу, — обо мн* слова никто не скажетъ. Не только въ 1 .рцерЬ или подъ розгами — пальцемъ меня ни одинъ надзи- 1 1тель не тронулъ. При какихъ смотрителяхъ работалъ! Ярцевъ ' тт. былъ, царство ему небесное. Лютый челов*къ былъ. Не- ) «анаго арестанта вид-Ьть не могь. А и тоть меня не только ' го пальцемъ не тронулъ, — слова мн'Ь грубаго никогда не * ааалъ. Трудился, работалъ, д-Ьлалъ что велятъ, изъ кожи в?\* ч.- >^ ^?- - 80 - > вонь лгЬзъ; Бывало^ друпе поел* обфда спать, — а я топоръ за поясъ,*— да -сюда: постукиваю, домишко лажу... Ничего, хорошо прожилъ. Здоровье вотъ, точш), худо стало, надорвался. Гребенюкъ и видъ из1*етъ надорванный, — съ виду онъ худой, куда старше своихъ л*тъ, — Ну, а насчетъ прошлаго какъ?.. Жалко теб* бываетъ его, того, что убили? Не раскаиваешься? — Жалко?.. Вотъ вамъ, баринъ, что скажу. Какъ хотите, такъ ужъ и судите: хороппй я челов'Ькъ или негодный. А только я вамъ по совести долженъ сказать, какъ передъ Истиннымъ. Вотъ встань онъ изъ могилы, сюда прШди, — я бъ его опять задушилъ. Десять разъ бы ожилъ, — десять бы разъ за души лъ! Каторга { Вамъ тутъ будутъ говорить, что трудно да тяжко, — не верьте ймъ, баринъ. Врутъ все, подлецы! Они на- стоящей-то каторги не видели. ЗдЬсь я 10 л*тъ прожилъ, — что! Тамъ вотъ три года, — вотъ эта была каторга, такъ ка- торга! Зд'Ёсь я только и св'Ётъ увид'Ьлъ! — Постой, постой! Да в*дь и зд'Ьсь тяжюя наказан1Я были! Да в'Ьдь за Д'бло. Оно, конечно, иной разъ и безо- всякаго Д'Ьла, понапрасну. Да в'Ьдь это когда случится?! Въ м'Ьсяцъ разъ... А тамъ день денской роздыху не зналъ. Ночи не'спалъ, плакалъ, глаза вотъ какъ опухли. Вы не в'брьте, баринъ, имъ: они горя настоящаго не вид'Ьли. Потому такъ и говорятъ. И въ словахъ и въ лиц* Гребенюка, когда онъ говорить о своей жертв*, , столько злобы« столько ненависти къ этому мертвецу, — словно не 12 л'Ьтъ съ тЬхъ поръ прошло, а все это происходило вчера. Тяжела вина Гребенюка, словъ н'Ьтъ, тяжко совершенное имъ цреступлеюе, возмутительно его сожал*н1е о томъ, что ^^не Удалось помучщть*, — но в'Ьдь и довести же нужно было этого тихаго, смирнаго человека до такого озлоблешя. Я спросилъ какъ-то у Гребенюка о Царенк*: гд* тотъ? — Въ Александровк*. Говорятъ, шибко худо живетъ. Пьетъ. Убить все меня собирался, зач'Ьмъ выдалъ. Пусть его! г- ■!# П а К >1 И И ъ. ' (Изъ моей записной книжки). Уб1Йца и поэтъ. Безпощадный грабитель и нужный отецъ Преступникъ и челов'Ёкъ, глубоко презирающШ преступлеше Изъ такихъ противорФч1й созданъ Паклинъ. Онъ только что былъ у меня, и я сп-Ьшу набросать эти строки, чтобъ изъ нихъ не исчезъ тотъ „запахъ преступлешя*, которымъ в-Ьегь отъ Паклина. - 81 - Часъ тому назадъ я получилъ записку: »Достопочтенн*йшШ г/ писатель! Простите мою см*лость, что я посылаю Вамъ свои писанья. Можетъ-быть^ найдется хоть одно словОу для васъ полезное. А ешели нЬтъ, — прика- жите Вашему слугЬ выкинуть все это въ цечку. Я жилецъ зд'Ьсь не новый, знаю все вдоль и поперекъ и радъ буду слуяшть Вамъ, въ чемъ могу. Чего не сум'Ью написать перомъ, то на словахъ срублю, какъ топоромъ. Еще разъ прошу про- стить мою см1(лость, но я душою запорожецъ, труеомъ не бывалъ и слыхалъ пословицу, что см'Ьлость города беретъ. Еще душевцо прошу Васъ, не подумайте, что это делается съ хтЬлью, чтобы получить на кусокъ сахару. Н'Ьтъ, я бы былъ въ триста разъ больше награжденъ, если бы оказалось хоть одно словцо для васъ полезнымъ. Быть-можетъ, когда -: нибудь доропя сердцу очи родвыхъ взглянули бы на мои строки, — хоть и не знали бы они, что строки эти писаны мной. Тимоеей Паклинъ"". Въ кухн'Ь дожидался отв'бта невысошй, плотный, корена- стый, рыжШ челов'Ёкъ. Онъ казался смупденнымъ и былъ красенъ, — только сЁрые, холодные глаза смотр'бли спокойно, см'ёло, отливали сталью. — Это вы принесли записку отъ Паклйна? — Точно такъ, я! — съ сильнымъ заиканьемъ отв'Ьчалъ онъ. — Почему же Паклинъ самъ не зашелъ? — Не зналъ, захотите ли вы принять каторжнаго. — Скажите ему, чтобъ зашелъ самъ. Онъ помолчалъ : — Я и есть Паклинъ. — Зач^Ьмъ же вы мн'Ь тогда сразу не сказали, что вы Па- клинъ?— спросилъ я его потомъ. Боялся получить оскорблеше. Не зналъ, захотите ли вы еще и говорить съ убШцей. .Паклинъ* -это его не настоящая фамил1Я. Это его »пот йе 1а ^егге* фамил1я, подъ которой онъ совершалъ престу- плетя, судился въ Ростов']^ за уб1Йство архимандрита. Зверское уб1йство, над'Ёлавшее въ свое время много шума. ^ Передо мной стояла въ н'Ькоторомъ род'б „знаменитость''. Тотъ, кто навываетъ себя Паклинымъ, — родомъ казакъ и с бнь гордится этимъ. По натур*, это — одинъ изъ гЁхъ, которыхъ называютъ , оожденными уб1йцами''. Онъ съ детства любилъ опасность, борьбу. — Не было выше для меня удовольств1Я, какъ вскочить на ] ^одого, необъ'Ьзженнаго коня и легЬть на немъ; вотъ-вотъ в ЛУГ ..Г ►-.; Г; и/ [^ 1 — 82 сломаю голову и себЬ и ему. И себя и его измучаю, — а на душ* такъ хорошо. Самоучкой выучившись читать, Паклинъ читалъ только тЬ книги, гд* описывается опасность, борьба, смерть. — Больше же всего любилъ я читать про разбойниковъ. Свою преступную карьеру Паклинъ началъ двумя убШствами. Убилъ товарища „изъ-за любви ^. Они были влюблены въ одну и ту же д*вушку. Свое участ1е въ убхйств* ему удалось скрыть, — но по ста- ниц'Ь пошелъ слухъ, и, однажды, въ ссор'Ь, кто-то изъ парней сказалъ ему: — Да ты что? Я в-Ьдь теб* не такой-то! меня, братъ, не убьешь изъ -за угла, какъ подлецъ! — Я не стерп^лъ обиды, —г говорить Паклинъ, — ночью засЬдлалъ коня, взялъ оруж1е. Убилъ обидчика и уЁхалъ изъ станицы, чтобъ срамъ не д'Ьлать роднымъ. Онъ пустился „бродяжить* и тутъ-то прхобр'Ьлъ себ* фа- ми Л1Ю 9 Паклинъ ''. Его взяла къ себ*, вместо безъ в-Ьсти пропавшаго сына, - - одна старушка. Онъ увезъ ее въ другой городъ и тамъ поселился съ нею. — Я ее уважалъ, все равно, какъ родную мать. Заботился объ ней, денегъ всегда давалъ, чтобы нужды ни въ чемъ не терп-Ьла... — Гд* жъ она теперь? — Не знаю. Пока въ силахъ былъ, — заботился. А теперь— мое Д'Ьло сторона. Пусть живетъ какъ знаетъ. Жвва, — слава Богу, умерла, — пора ужъ. Деньжонки, которыя были взяты изъ дома при бегств*, изсякли. Тутъ-то мн4 все больше и больше и начало представляться: займусь-ка грабежомъ. Въ книжкахъ читалъ я, какъ хорошо да богато живутъ разбой- ники. Думаю, чего бы и мн'Ь? Досада меня брала: живутъ люди въ свое удовольствхе, а я какъ собака какая... Въ это время отъ Паклина в'Ёяло какимъ-то своеобразнымъ Карломъ Мооромъ. — Я у б-Ьдныхъ никогда ни копейки не бралъ. Самъ, слу- чалось, даже помогалъ б^днымъ. Б'Ёдняковъ я не обижалъ. А у гЬхъ, кто сами другихъ обижаютъ, бралъ, — и по многу, случалось, бралъ. Паклинъ, впрочемъ, и не думаетъ себя оправдывать. Он ь даже иначе и не называетъ себя въ разговор'Ь, какъ „нег - дяемъ*". Но говорить обо всемъ этомъ такъ спокойно и прост », какъ будто р-Ьчь йдетъ о комъ-нибудь другомъ. Какъ большинство настоящихъ, врожденныхъ преступи - ковъ, — женпдина въ жизни Паклина не играла особой роли - 83 - Оыъ любилъ „ими развлекаться", бросалъ на нихъ деньги и н'Ьнялъ безпрестанно. Онъ грабилъ, прокучивалъ деньги, 'Ёздилъ по разныиъ го- родаш! и въ это время нам-Ьчалг новую жертву, Подъ его руководствонъ работала Ц'Ёлая шайка. Временами на него нападала тоска: Хотелось бросить все, сорвать кушъ, да и удрать куда- нибудь въ Америку. Тогда онъ нед-блями запирался отъ своихъ и все читалъ, беаъ конца читалъ лу- бочный в разбойничьи " квиги. — И бросилъ бы все и ушелъ бы въ новый земли искать ' счастья, — да уже боль- , но былъ золъ я въ то время. Иаклинъ ужъ полу- чилъ известность въ Ро- стовсконъ округе и на с^верномъ Кавказ'Ь. Въ Екатеринодар'Ь его судили сразу по 7 д-Ьламъ, — но по вс-Ьмъ оправдали. — Правду вамъ ска- зать: мои же подстав- ные свид'Ьтели меня н оправдали. По всЬнъ д-Ьламъ доказали, будто я въ это время въ дру- гихъ м*етахъ былъ. За ПаКЛИНЫМЪ гоня- Арсстантск1в типы. .^ась полиц1я. Паклинъ былъ неудовимъ и неуязвимъ. Одного его имени боялись. — Гд* бы что ни случилось, все на меня валили: «этого негодяя рукъ дЬло". И ч-Ьмъ больше про меня говорили, т4мъ больше я злобился. „Говорите такъ про меня, — такъ пусть : ть правда будетъ". Ожесточился я. И ч^мъ хуже про меня 1 лва шла, гЬмъ хуже я становился. Отнять — прямо удоволь- I 816 доставляло. Спещальность Паклина были ночные грабежи. — Особенно я любилъ ии*ть д-Ьло съ образованными 4ьни: съ купцами, со священниками. Хоть сразу понимаетъ, и' Г} [ / (Г: 1\ • ° Г й- к.: Л' > с. — 84 — съ к'Ьмъ им'Ёетъ д'Ьло. Ни шума ни скандала. Самъ укажетъ, гд'Ь лежать деньги. Жизнь-то дороже! Возьмешь, бывало, да еще извинишься на прощанье, что побезпокоилъ! — съ жесткой, холодной, иронической улыбкой говорйлъ Паклинъ. — А случалось, что и не сразу отдавали деньги? Прихо- дилось къ жестокостямъ прибегать? — Со всячинкой бывало! — нехотя отв'Ьчалъ онъ. Нахичевансшй архимандритъ оказался,- по словамъ Па- клина, челов'Ькомъ „непонятливымъ**. — Какъ зашли мы къ нему съ товарищемъ, — заранее ужъ высмотрели ВС* ходы и выходы,— испугался старикъ^ затрясся. Крикнуть хот*лъ, — товарищъ его за глотку держитъ. Какъ отпустить, онъ кричать хочетъ. Съ часъ я его уговаривалъ: ,Не кричите лучше, не доводите насъ до преступлеюя, пока- жите просто, гд-Ь у васъ деньги...*" Н^тъ, такъ и не могъ уговорить. „Рёжь!" — сказалъ я товарищу. Тотъ его ножомъ по горлу. Сразу! Крови что вышло... Разсказывая это, Паклинъ смотритъ куда-то въ сторону. На его непр1ятномъ, покрытомъ веснушками лиц* пятнами высту- паетъ и пропадаетъ румянецъ, губы искривились въ какую-то неестественную, натянутую улыбку. Онъ весь какъ-то поежи- вается, потираетъ руки, заикается сильнее обыкновеннаго. На него тяжело смотреть. Наступаетъ длинная, тяжелая пауза. Ихъ судили вчетверомъ; двоихъ невиновныхъ Паклинъ вы- городилъ изъ д^ла. — Объ этомъ и своего защитника просилъ,- чтобъ только ихъ выгораживалъ. А обо мн* не безпокоился. Не хогЬлъ я, чтобя невиновные изъ-за меня шли. Молодецъ онъ, поста- рался! Передъ судомъ Паклинъ 1 1 м-Ьсяцевъ высид*лъ въ одиноч- номъ заключеюи, — досиделся до галлюцинащй, но ядуха не потерялъ*'. Когда любимый всей тюрьмой, добрый и гуманный врачъ ростовской тюрьмы . г. К. не поладилъ съ тюремной админи- страцхей и долженъ былъ уйти, Паклинъ поднесъ ему икону, пр1обр*тенную арестантами по подписк*. — Въ газетахъ тогда объ этомъ было ! — Еще одинъ вопросъ, Паклинъ, — спросилъ я его на про щанье. — Скажите, вы верите въ Бога? — Въ Бога? Н*тъ. Всяюй — за себя. На каторгЁ Паклинъ велъ себя, съ перваго взгляда, пр< странно. Несъ самую тяжкую, „двойную", такъ сказать, «ка торгу **. И по собственному желатю. ф - 85 - — Полоумный онъ какой-то! ~ разсказывалъ нн1Ь одйнъ изъ корсаковсквхъ ченовниковъ, хорошо 8иающ1й исторш Паклвна. — Парень онъ трудовой, прим-ЬрныВ, ему никто слова грубаго за все время не сказалъ. Къ тому же онъ столяръ хороппй, — въ тюрьме сидя, научился, могь бы отлично зд-Ьсь, въ мастерской, ' работать, жить прип'Бваючи. А онъ „не хочу", Хрястомъ Богомъ иолилъ, чтобы его въ сторожа въ глушь, на ОхотсгаЙ берегъ послали. Туда, за наказанье, самыхъ огь- явленныхъ посылаютъ. Тамъ по полгода живого челов'Ька не видишь, Одичать можно. Тяжел-ЬЙ каторги н'Ётъ! А онъ саиъ просился. Такъ тамъ въ одиночеств'Ё и жалъ. 1 Поселен чес1иН быть. Селеше, — Почему это? — спросилъ я у Паклина. — Обиды боялся. Зд'Ёсь прежде какъ бывало — ни за что ви про что накажутъ. Ну, а я бы тогда простого удара не г.терп1Ьлъ, не то, что розги, ^- скажемъ. Отъ гр-Ьха, себя зная, просился. Гордый я тогда былъ. — Ну, а теперь? — Теперь; — Паклинъ махнулъ рукой, — теперь куда ужъ я! атрещииу кто дастъ, — я бежать безъ оглядки. Оно, быть- ожетъ, я бы и расплатился, да о д^тяхъ сейчасъ же вспомню, ожительница в^дь теперь у меня, за хорошее поведение, хоть и каторжный, дали. Д-Ьтей двое. Меня ругаютъ, — а я о |« г -Чу 1 "I- / ..» - 86 - д'Ьтяхъ все думаю. Меня пуще, — а я о д*тяхъ все пуще ду- маю!— Паклинъ разсм*ялся. — Съ меня все, какъ съ гуся вода. Бейте, — не пикну... Чудная эта штука! Вотъ что въ немъ, кажись, а пискнетъ — словно самому больно! И въ тон^Ь Паклина послышалось искреннее изумлен1е. Словно этотъ челов*къ удивлялся пробуждешю въ немъ обыкновенныхъ челов*ческихъ чувствъ. ■«• ^'> • '. .ь 1»л ► » 1««'' г -■ • Я былъ у Паклина въ гостяхъ. У него домъ — лучшШ во всемъ посту. Чистота — нев*!}- роятная. Его жена, молодая, красивая бабенка, такъ называемая скопческая » богородица' % присланная на Сахалинъ за оско- плете чуть не десятка женщинъ. Какихъ, какихъ только паръ не сводить вм'ЬсгЬ судьба на Сахалине ! Паклинъ живетъ съ нею, что называется, душа въ душу. На ВСЯК1Й лишшй грошъ покупаетъ или ей обнову или Д'Ь- тямъ гостинца. Своихъ двойхъ крошечныхъ бутузовъ онъ показывалъ мн-Ь съ нежностью и гордостью отца: — Вотъ каше клопы въ дом* завелись! Въдругомъ м-ЁсгЬ, говоря о „поэтахъ-уб1Йцахъ", я приведу стихи Паклина, не особенно важные, но любопытные. Онъ им'Ьетъ небольшое представленхе о стихосложенхи. Но въ его неправильныхъ стнхахъ, грустныхъ, элегическихъ много чувства... и даже сентиментальности... Его записки о дикаряхъ-аинцахъ, которыхъ онъ наблю- далъ, живя сторожемъ на Охотскомъ берегу, показываютъ въ немъ много наблюдательности, ум'Ёнья подм'Ьчать все наибол'Ье типичное. Спещальность Паклина — работа шкатулокъ, который онъ д'Ьлаетъ очень хорошо. Я хогЬлъ купить у него одну. Но Паклинъ воспротивился изо всЬхъ силъ: — Н'Ьтъ, н'Ьтъ, баринъ, ни за что. Даромъ вы не возь- мете, а продать, вы подумаете, что я и знакомство съ вам1 свелъ, чтобъ шкатулку вамъ продать. Не желаю! — Скажите, Паклинъ, — спросилъ я, когда онъ прово жалъ меня съ крыльца, - для чего вамъ понадобилось зна- *) Этихъ д1|вушегь не скопятъ; на ихъ обязанности д ежить только совлекать вг секту другихъ. С — 88 — копиться со мной? Почему вамъ хочется, чтобъ о б;'Съ на- писали ? — Для чего? Паклинъ грустно улыбнулся. — Да вогьг если человека взять да живымъ въ землю за- копать.^ Въ подземелье какое, что ли. Хочется ему оттуда голосъ подать или н'Ьтъ? „Живъ, моль, я все-таки*... Поселенье. (Поселенцы)* — Къ вамъ тамъ поселенцы пришли! — въ смущенш, почти въ ужасЬ, объявила квартирная хозяйка. — Такъ нельзя ли ихъ сюда? -— Что вы! Куда тутъ! Вы только взгляните, — что ихъ! Выхожу на крыльцо. Толпа поселенцевъ — челов'бкъ въ двести, — какъ одинъ челов^къ, снимаютъ шапки. — Ваше высокоблагородае 1 Явите начальническую ми- лость... — Что вамъ? — ' Насчетъ пайковъ мы! Способовъ никакихъ н'Ьтъ... — Стойте, стойте, братцы! Да вы за кого меня прини- маете? Я в'Ьдь не начальство! — Точно такъ! Изв'Ьстно намъ, что вы писатель... Такъ ужъ будьте таше добрые, напишите тамъ, кому слЬдоваетъ... Способовъ Н'Ьтъ. Голодомъ мремъ! Пришли сюда съ поселетй, думали работишку найти, — всЬ подрядчики японцами рабо- таютъ! Пайковъ не даютъ, на материкъ на заработки не пущаютъ. Помирай тутъ на Сакалин*! Что жъ намъ теперь д-Ьлать? — А сельское хозяйство? — Какбе жъ, ваше высокоблагородое, наше хозяйство! Не то что сЬять, — "Ьсть нечего. У кого были сЬмена, — съ'Ьли. Скота не даютъ. Смерть подходйтъ! — Баринъ! Господинъ! Вашескоброд1е ! — протискивается сквозь толпу невзрачный мужичинишка. Мужцчинишка — типъ загулявшаго мастерового. Хоть сей- часъ пиши съ него « Камаринскаго мужика*": „борода его всклокочена, вся дешевкою подмочена*. Красная рубаха от в-Ьтра надулась парусомъ, полы сюртучишка такъ ходуномъ ходить. Голосъ у мужичинишки пронзительный, съ пьяной слезой изъ самыхъ н'Ьдръ его пьяной души рвупцйся. Первымъ долгомъ онъ зач'Ьмъ-то изо всей силы кидает объ полъ картузъ. — 89 - — Господинъ! Ваше с1ятельство! дозвольте, я ваыъ все разъясню, какъ по нотанъ! Ваше с1ятельство! Господинъ бла- годетель! Это 0Ш1 все правильно! Какъ передъ Господомъ говорю, — правильно Г потопу способовъ н*тъ ! Сейчасъ это )иходйТЪ ко ин^, къ примеру скаисемъ, онъ: „Мосей Левон- 1чъ, способовъ .н^тъ". Я : ему: „Пей, -Ьшь, спасай свою пщ ! " Потомъ я для всякаго... Правильно я говорю, ай Ьтъ? — вдругъ съ какииъ-то ожесточетемъ обращается онъ толп-Ь, -- правильно, аль н-ёть? Что жъ вы, черти, молчите? 1гл — 90 ^ 1- Г4-» • и»' — Оно действительно... Оно конечно! — нехотя отв*чаегь г!^; . толпа. — Ты про д^ло-то, про д-Ьло. ^/ — Потому я для всякаго! На свои, на кровныя! Вонь I; он'Ё кровныя-то! — всужичинишка разжимаетъ кулакъ^ въ кото^ |.>» . ромъ зажато семь копеекъ, — вонь он*! Обидно! I дМосей Левонтичъ* бьеть себя кулако^гь въ грудь. Въ -' голосЬ его все сильн-Ье и сильнее дрожйтъ слеза. — Правильно я говорю, ай н'Ьгъ? Что жъ вы молчите? Я за васъ, чертей, говорю, стараюсь, а вы молчите! — Оно конечно... Оно в^рно... Да ты про Д'Ьло-то, про д^ло? — ужъ съ тоской отв-Ьчаетъ топла. Но даМосей Левонтичъ* вошелъ въ ражъ, ничего не слы- шитъ и не слушаетъ. — Какой есть на св-Ьт* челов-Ькъ Мосей Левонтичъ?! Сей- часъ мн'Ь поселетй смотритель лично изв1Ьстенъ. Призываетъ. „Можешь, Мосей Левонтичъ, бюсту для сада сделать **. Такъ точно, могу, — потому я скульпторъ природный. При- 3^: родный! I в Природный скульпторъ** начинаетъ опять усиленно коло- тить себя въ грудь и утираетъ слезы. — Не какой-нибудь, а природный! Изъ Рассей еще скульпторъ. „Можешь? — Могу. — „На теб* дв* записки на спирть*". Обидно! Что я съ ними, съ записками-то, д-Ьлать ^ буду? Куда д-Ьнусь, Ежели у всякаго свои записки есть? I '. Правильно я говорю, ай н'Ьтъ? Что вы, черти... ^! — Ну, слушай! — перебиваю я его, видя, что краснор'Ёчхю |\ «скульптора*' конца не будетъ, — я вижу, что ты челов'Ькъ ^г^ серьезный. Мы съ тобой въ другой разъ поговоримъ. А те- [^л? перь дай МНЕ съ народомъ покончить. Поотодвиньте-ка его, ^у братцы, Десятокъ рукъ берется за природнаго, но огорченнаго скульптора, — и его тщедушная фигурка исчезаетъ въ толп*. Положеше тягостное. - Что жъ я для васъ могу сделать? Я ничего не могу. Такъ! -уныло говорить толпа, — къ кому ни пойдешь, всЬ ничего не могутъ? Кто жт;^ цожетъ-то? Д'Ьлатьгто теперь что же? — Этакъ въ тюрьм* лучше!.. Куда! не въ прим^ръ!.. Тамъ хошь работа, да зато кормъ!.. А зд'Ьсь ни работы ни корма I Что жъ теперь делать? Одно остается: убивать, грабить! г Пущай опять въ тюрьму забираютъ. Тамъ хошь кормит] будутъ! Больше и делать нечего: хвати лъ кого ни попадя!— раздаются озлобленные голоса. Тутъ-то мн* въ первый разъ пришелъ въ голову афо ризмъ : г: р!" •-- 91 - - Каторга начинается тогда, когда она кончается — съ выюдомъ на поселете. Афоризмъ, который повсюду на Сахалин'^ им'ёлъ одинако- вый усп*хъ, гд* я что ни говорилъ, — Это действительно. Это правильно. Это слово в'Ьрное! — говорили каторжане и поселенцы. — Это истинно, такъ точно! — Совершенно, совершенно справедливо! Именно, именно такъ! — подтверждали въ одинъ голосъ чиновники. И даже . тЬу кому, казалось бы, сл'Ьдовало именно забо-^ титься, чтобы это было не такъ, — и гЬ только вздыхали. — Вы это напишите! Непременно напишите. Это правда, глубокая правда. Ужасъ, ужасъ! Сожительница 0. Что за фантастическая картина! Гд*, когда по всей Росс1и вы увидите что-нибудь подобное? — Богъ въ помочь, дядя! — Покорнейше благодарствуемъ, ваше высокород1е! Ты бы привстала, — видишь, баринъ идетъ ! — говорить мужикъ, выта- скиваюпцй изъ печи только что испеченный хл^бъ, въ то время какъ баба, развалясь, лежитъ на кровати. Баба, нехотя, начинаетъ подниматься. — Ничего, ничего! Лежи, милая. Больна у тебя хозяйка-то? — Зач^мъ больна? — недовольно отзывается баба, снова принявшая прежнее положеше. — Слава Те, Господи! — Что жъ лежишь-то? Нескладно оно, какъ-то, выходитъ. Мужикъ и вдругъ бабьимъ д^ломъ занимается: стряпаетъ. — Ништо ему! Чай, руки-то у него не отвалятся. Свои — не купленный. Пущай потрудится! — Да в^дь срамъ! Ты бы встала, поработала! — Пущай ее, ваше высокоблагород1е ! Баба! — какимъ-то извиняющимся тономъ говорить мужикъ, видимо, въ течете всей этой бесЬды чувствующгй себя ужасно сконфуженнымъ. — Больно мн'Ь надоть! Дома поработала, — будетъ. Дома, въ Рассе*, работала, да и зд'Ьсь еще стану работать! Эка I зидаль! Можетъ и онъ мн* потрафить. А не желаетъ, ь шяться не буду. Меня вонъ надзиратель къ себ* въ сожи- 1 иьницы зоветъ. Ихъ, такихъ-то, много. Взяла, — да къ любому I шла! ■■* ^ Такъ называются на Сахалине каторжный женщины, выдаваемый поселенцамъ I фовм'Ьстнаго ведев1я хозяйства». Такъ зто называлось офиц1ально раньше. Те- Е> даже офнц1адьно, — напр.у въ «Сахалинскомъ кал^ядар'Ь», — это называется аконнымъ сожнтельствомъ, что гораздо ближе къ истине. - 92 - Заба — костроинчка, выговоръ сильно на „о", говорить ычайно нахально, съ какинъ-то необыкновенно наглЕшъ «бомъ. — Но^ но! Ты не очень-то! Разговорилась! — робко, видимо, ко для соблюдеша прилич1я, осажвваетъ ее поселенецъ. — алчала бы! — Хочу и говорю. А не ндравится, — хоть сейчасъ, съ !ыиъ ноииъ удовольств1е1гь ! Взяла фартукъ н пошла, го васъ такихъ-то, безрубашечныхъ! ищи себ* другую,^ [Ельннцу ! — Тфу ты! Вередъ — баба! — конфузливо улыбается икъ, — прямо вередъ. — А. вередъ, — такъ и сойти вередъ можетъ. Сказала, -- 1ЛГ0. — Да будетъ же теб-Ь. Слова сказать нельзя. Ну, тебя! \. ты не запрягь, такъ и не нукай! Я теб'Ь не лошадь, [ ты нн'Ъ не извозчикъ! — Тфу, ты! — Не плюй. Проплюешься. Вогь погляжу, какъ ты пле- ся будешь, когда къ надзирателю жить пойду... — Ты какого, матушка, сплава? — обращаюсь я къ ней, ы прекратить эту дикую, нел-Ьпую, возмутительную сцену. — Пятаго года ') — А за что пришла? — Пришла-то за что! За что бабы прихоДятъ? За мужа. — Что .жъ, сразу къ этому мужику въ сожительницы 1ла? — Зач-Ьмъ сразу! Трепй ужъ. Третьего сменяю. — Что жъ гЬ-то, плохи что ли были? Не нравились? — Изв'Ьстно, были бы хороши, — не ушла бы. Значить, :и были, ежели я ушла. Ихнлго брата, босоногой команды, ъ сколько хошь: -ёшь, не хочу! Штука не хитрая. Пошла юселешй смотрителю: не хочу жить съ этимъ, назначьте фугому. — Ну, а если не назначать? Ежели въ тюрьму! — Не посадятъ. Небойсь! нашей-то сестры зд'Ьсь не больно ■о. Ихъ, душегубовъ, кажинный годъ табуны гонять, а на- сестры мало. Кажный съ удовольств1еиъ... [Становилось прямо невыносимо слушать эту наглую, цинв^ болтовню, эти изд'Ьвательства опухшей отъ <^на и ■л'Ьв I- — Избаловалъ ты свою бабу ! — сказалъ я, выходя из . I провожавшему меня поселенцу. 15-го. Женщкнъ присылають обыкновенно осенью - 93 - — ВеЬ он* зд-Ьсь, ваше высокоблагородае.таия!— все т-ёмъ же ВЭВШ1ЯЮЩИИСЯ тононъ отв-Ёчалъ онъ. — Меня баловать неча! Сама набалована! — донеслось изъ избы. Я далъ поселеяцу рублишко. — ПокбрвгЬйше благодарствую вашей милости! — какъ-то необыкновенво радостно проговорилъ онъ. Лрестантсые типы. Сожительница. Постой! Скажи, по чистой только совести, на что этотъ рубль д-Ёнешь? Пропьешь или баб-1Ь что купишь? Мужикъ съ минуту постоялъ. въ нерешительности. I — По чистой ежели сов-Ьсти? — засм-Ьялся онъ.— По чистой < в^ст'и, полтину пропью, а на полтину ей, подлой, гостинцу I цлю! Черезъ день, черезъ два, я проходилъ снова по той же ( ободк*. - 94 - • Вдругъ слышу — жесточайшй крикъ. — Батюшки, убилъ! Помилосердуйте, убиваегь, разбой- никъ! Ой, ой, ой! Моченьки моей н'1^тъ! Косточки живой не оставилъ! Зар'Ьжетъ! — пронзительно визжалъ на всю улицу женсюй голосъ. СосЬди нехотя вылезали изъ избъ, гляд'Ьли «Кто оретъ?*"— махали рукой н отправлялись обратно въ избу: — Началось опять! Вопила, сидя на аавалинк'Ь, все та же опухшая отъ л'Ьни и сна баба. Около стоялъ ея мужикъ и, видимо, уговаривалъ. Грешный челов-Ькъ: я сначала подумалъ, что онъ потерялъ терп'Ьше и „поучи ль** свою сожительницу. Но, подойдя поближе, я увид'Ьлъ, что тутъ было что-то другое. Баба сид'Ёла, правда, съ растрепанными волосами, но орала какъ-то спокойно, совсЬмъ равнодушно и терла кулаками совершенно суххе глаза! |^.^^: Увид^въ меня, она замолчала, встала и ушла въ избу. ]ч;^ — Ахъ, ты! Вередъ-баба! Прямо вередъ! — растерянно бормоталъ мужикъ. — Да что ты! „Поучилъ**, можетъ, ее? Билъ? — Какое тамъ ! — съ отчаян1емъ проговорилъ онъ. — Паль- цемъ не трону лъ! Тронь ее, дьявола! Изъ-за полусапожекъ все. Вынь ей да положь полусапожки. „А то, — говорить, — къ надзирателю жить уйду!* Тфу, ты! Вопьется этакъ-то, да и ну на улицу голосить, чтобы вс* слышали^ будто я ее 1^^ тираню, и господину смотрителю поселешй подтвердить могли. 1^ ! у А гд* я возьму ей полусапожки, подлюг*?! Вотъ вамъ типичная, характерная, обычная сахалинская ■^1 • 1и* . *9. М к* !.*«^ . • •л < < и- / 1^ Г*'' . Г*; I семья" Сожите;1ь. — Баринъ! Господинъ! Ваше выскобродхе! — слышится сзади крикъ. • Останавливаюсь. Подб*гаетъ, безъ шапки, запыхавш1йся поселенецъ. Видимо, гнался за мной долго и упорно. — Я васъ по всему посту ищу, б'Ьгаю! — Что теб*? V;: * — Изволили давеча такую-то заходить требовать? Р Онъ называетъ мн-Ь фамил1Ю одной ссы л ьно -каторжно] ? преступленхе которой меня интересовало. \' — Да. А что? - 95 — — Дозвольте доложить. Оя'Ь теперь дома. И онъ спрашиваетъ уже, понизивъ голосъ, тоноиъ чрезвы- чайно конфиденщальныкъ. — Къ вамъ нхъ прикажете прислать или сами пойдете? А на лиц* такъ и св-Ьтится , полная готовность" на вс4 услуги. — Да ты думаешь, зач'Ьмъ «н-Ь? Поселенецъ осклабляется во всю свою физ10ноыш: „Шут- никъ, дескать, баринъ". — - Изв-Ьстно, зач'Ьмъ господа требуютъ! Боже! Зач'Ьиъ я не художникъ, чтобъ нари- совать въ эту минуту эту подлую фвз1оном]ю! — Да ты кто жъ такой ей будешь, что этак1я д*ла за нее бе- решься устраивать. — Я-то? — Ты-то I Поселенецъ че- шетъ слегка въ за- тылке. — Сожитель ейный! — Какъ же ты... Какъ тебя даже и на- звать, не знаю... — Михайлой 30- вугь-съ1 — Какъ же ты... Михаила ты зташй!.. Какъ же ты свою же собственную сожитель- Арестантс1[1е тниы. Сожитель „Михаила". ницу, самъ же... „Михаила' снотритъ на меня и удивленно и иронически. .Откуда, иолъ, такой взялся, что никакихъ порядковъ не знаегь?" — Не извольте безпокоиться, — съ усмешечкой роворитъ I ь, ^ по зд-Ьшнимъ м-Ьстамь это принято. Не , токмо что " кительницу или жену тамъ, дочь представляютъ. И вакаичиваетъ ужъ совершенно серьезно. — Жрать надо, ваше высокоблагород1е. — Такъ вамъ, ваше высокоблагород1е, какъ же-съ1 обуется? — 96 — 10 становится глядеть на этого субъекта, — но рааго- гересный. лушай, ты! Заплачу теб'Ё все равно, не за это, а за скажи мн^ откровенно, — гд'Ь была твоя сожнтельннца {огда я заходилъ ее спрашивать. Вотъ деньги. окорн-Ёвше благодарствуенъ... пышвшь, только откровенно! го ны завсегда ножемъ. Не извольте сунл'Ёваться... ей быть? На фартъ ходила'), акъ вы и живете? акъ и живеыъ. Да нешто ны одни, баринъ? Оно ванъ, можетъ, спервоначала не кажется. А поживете, обвык- къ не требовавтся?.. Прощешя просинь. На нвлости 1ше благодаримъ. Ваши деныЪ фартовыя. Выиграю на за ваше здоровьице выпью... гб*жавъ на небольшую дистанц1Ю, онъ повернулся и отребуется что, — кликнете Михаилу, назвалъ свою фанил1ю. Е1всегда съ полныыъ иоиыъ удовольств|еиъ! ваыъ еще не нен^е типичная, обычная сахалинская Добровольно последовавшая. изба, гд'Ё живетъ семья, добровольно последовавшая ъ понльцеыъ-кормпльцеиъ на Сахалинъ. прибыли почти въ одно и то же время: онъ— весной, зсенью 95 года. 1халинскимъ правиламъ, его на первое время освобо- . работъ, „для домообзаводства". и большинство такихъ семей, — если он1Ь пр|'Ьзжаютъ ькиии деньжонками, - они устроились сравнительно ли у какого-то поселенца, вы^^хавшаго на натерикъ, завели огородишко, есть корова, разводягь «чушекъ*. налински, это совсЬмъ , слава Теб*, Господи", зб* грязновато, но домовито. 1а ситцевыхъ запав'Ьсей, закрывающихъ колоссальвую выглядываютъ д'Ьтишки. 1халинсшя, хмурыя, забитыя, ырачныя д-Ьтишки, а с [ льняными волосенками, веселыми, продувными глг гь», — отъ олова •форт7на>, — н* ареста нтсеохъ аяьигЬ оэн&чап-ь вообп | >артовый — счв<гглнвь]й. Для женщины .отправвтьса на фаргь» — шзЛт , I ильное вначен1е. -&1 - Йидяо, что д-Ьтя хоть, по крайней м-Ьр-Ь, сыты. ■ Хозяина 1гЬть дома, ушелъ въ тайгу отбывать наторжнуй работу, таскать бревна. Хозяйка доиа работаетъ и, видиио, ч^нъ-то сильно раздражена. — Здравствуйте, хозяюшка. — Здравствуй, добрый челов^къ. Спасибо хоть на добромъ слов^, что доброе слово сказалъ. А то зд'Ёсь окроия вПО- длеца" да „мерзавца" и еловъ другихъ н^гь. Только день денской и слышишь: подлягь да мерзавятъ. Живой бы въ землю легла, чтобъ ушеньки мои не слышали. Сторона тоже, чтобъ пусто ей было. Чтобъ ей, окромя святыхъ иконъ, скрозь Поселевческ1й быть. Строящееса сслен1е. землю Провалиться. Господи, прости меня, гр-Ьшницу! Милости арссимъ присЁсть. ~ Что, тетка, ужли такъ Сахалиномъ недовольна? — Да ч'Ьмъ тутъ довольной-то быть, прости, Господи! Эпку даль "Ьхалй. Этакое добро-то везли, — деньги. Посл'Ьднее до5ро попродали. Копленное, береженое тратишь. Въ этакоЙ-то гл^ши. Господи! Баба принялась утирать слезы. — Что жъ теперь д'Ьлать! Зач-Ьмъ "Ьхала! — Отчего *дутъ? Огь страну, отъ стыда, — вс* въ глаза та 1уть: ,Мужъ каторжный, мужъ каторжный!" Поб-Ьжишь куда гл за глядя1ъ отъ этакой жисти проклятой. Опять же мой /бъ съ дороги пишетъ: больно хорошо, дом1> да.ют1., ь, корову, свиней, — живи только! Никто, какъ оиъ, И, чтобъ НОИ слезы всю жизнь его окаянную, весь в'Ькъ 1лись, аспиду каторжному! Все онъ, ничего путеыъ не ни, отписалъ. Нешто бы я, когда бъ знала, поехала! 1ку-то глушь! Ни теб* л-Ьта, ни теб* ведрышка, ни (ождичка во-время! Господи! Ну, зато мужу участь облегчила. Мужу легче, какъ пришла! Святое д'кпо. ною собеседницу напалъ приливъ ярости. Ему-то, идолу, легче! Гниль бы, параличъ его распшбв, (■оргЬ, въ тюрыгЫ Ему-то, аспиду, душегубу, чтобъ его шка трясла, чтобъ на него, злодея этакаго, трясучка ц — ему-то легче? Да иы-то изъ-за его душегубства за 1ЛЖНЫ теперь мучиться, муку этакую терп-Ьть? А за что мужъ пошель? Купца что ли задавили. Я этими д'Ёлами не займаюсь. ужики все. Деньги нажить думали. Какъ же, нажали, — ]роживаемъ!.. Изъ-за него, изъ-за душегубца. Д-Ёти меня гь, д-Ьти по рукамъ, по ногамъ вяжугь. Нешто, если бъ 1ТИ, стала бы я этакую муку терпеть! Быть хуже кницы всякой, прости, Господи! чтобъ тебя ниже всякой } ставили! Ну, матушка, это ужъ того... Кто жъ тебя ниже ста- Напротивъ... А что жъ, по-твоему, выше, что ль1 Каторжной — паекъ, — шипп» съ масломъ. Пошла къ окружному просить. жен1я — говорить — такого н^тъ. На д-ЬтеЙ получай по за цЁлковыхь, а теб'Ь цоложен1я н'Ьтъ''. Каторжной по- 1е есть, а который сами пришли, — будто н-Ьтути. Она, I, мужа съ полюбовникомь убила, — ей паекь. А я атаку 1а душегубонь шла, родныхь вс-Ьхь побросала, мн'1Ь нЪтъ ). Да ежели бъ не Д'кти меш! вязали... Ну, что бы ты сд-блала, если 6ь не д-Ьтн! На фартъ бы пошла. Ужлн жъ на своего душегуба снотр'Ёть! Вь сожительство бы опред'Ьлилась. Съ нами въ партш гнали каторжныхъ. Какъ теперь живутъ, — дорого. Со стороны поглядеть лестно. Въ Рассе* такъ не ходила; полусапожки козловые, платье — кумачъ не ь, ситець не ситець. Полушалокъ въ три ц-Ьлковыхъ, къ над-Ьнеть, — глаза бы не гляд-йли. Завистно! га утерла слезы. А что сд-Ьлали? Мужей на тогь св-Ьгъ поотправляли, — ) и всего. А тутъ. прости. Господи, работаешь, бьешься, собака какая... Как1> разъ въ эту минуту дверь отворялась, й на тторогЬ появилась молоденькая ясоя^^^тельница", кажется, слегка вы- — Тетенька Арвна, нЬтъ ли у васъ Яйчекъ, къ намъ гости пришли, — верещагу ') хошь сделать. — Н-Ьтъ у меня для тебя яицъ. Куры еще для тебя не неслись! Бабенка вильнула хвостоыъ и выб'&жала. — Шкура! — напутствовала ее Арина. — Вид'Ьли ее, подлую. Верещаги захогЬла! Въ будень кань жрутъ! Повысить бы ее мало, въ землю бы, подлую, живьемъ закопать надо, на куски ПоселевчесШЙ быть. Улвда въ селен1и Корсаковк^, вь 2 верстахъ отъ Александровского поста. р-Ьзатьда не дор-Ьзывать за д-Ьло-то за ея. Какъ она мужа на куски изрубила! А она „верещаги". Да это ли еще! Зимой тутъ веЪмъ каторжньгаъ бабамъ работу выдали, рубахи шить. Такъ она, вишь ты, тварь, не ыожетъ. Я жъ за нее шила, нанималась, отъ рубахи она ыаЬ платила. Огь д'Ьтей уходила. Я сижу, рубахи шью, — а она на кровати лежитъ, пряникъ жуеть. Тфу! Это была ужъ высшая степень б'Ьшенства. Вся горечь, вся обида на эту разницу въ судьб-Ь съ каторжной сказались въ этоиъ энергйчномъ плевк-Ё. ') Вервщага— яичница- - 100 — Б'Ьдная баба разразилась горькими слезами. — Ну, мужъ-то, все-таки, хорошъ съ тобой? Для дома старается, работаетъ? — Работаетъ, песъ его задави! Да много ль изъ его работы проку-то? — отвечала баба сквозь слезы. — Ни теб* ржицы ни теб'Ь овсеца, одна картошка. Съ ей и пухни... Господи, за что такое попущеше! И слезы полились еще горьче. За занав'Ёской захныкали Д'Ьти. — ^ Цыцъ вы, дьяволята, н'Ьтъ на васъ пропасти ! — крик- нула баба и взялась за ухватъ ставить въ печь корчагу, Я распрощался и вышелъ. Вотъ вамъ „героиня* каторги. Домовлад'Ь;1ьцы. Такой домъ только и можно встретить, что на Сахалине. Домъ, никому р'Ёшительно не принадлежащ1й. Былъ и у него хозяинъ, да ушелъ на материкъ, поку- пателя не нашлось, — онъ его и бросилъ такъ, на произволъ судьбы. Одно время зд'Ёсь жили, кажется, п'Ёвчхе. Теперь это „приотъ для ночлега". Даже не ночлежный домъ. У ночлежнаго дома есть хо- зяинъ. А зд'Ьсь приходи, когда хочешь, ложись на голый ноль и спи. Чтобъ пробраться къ этому дому, потребовался добрый десятокъ минуть. — Сюда, баринъ! Шагайте см'Ьл'Ье! Ничего, становитесь! — кричали мн'Ё обитатели этого дома, подбрасывая дощечки въ невылазную, зловонную грязь: обитатели дома не любятъ ни за ч'Ёмъ ходить далеко. Окна ВС* выставлены. Рамъ н4тъ. Мебели, конечно, ни- какой! Чтобъ мн'Ь присЬсть, притащили откуда-то соединен- ными усил1ямн чурку. И вотъ я сижу въ пустомъ дом* на чурк*, а передо мною стоятъ безъ шапокъ восемь „домовлад'Ьльцевъ". И мы бесЬдуемъ о ихъ „влад'Ьшяхъ". У всякаго изъ нихъ есть свой домъ гд'Ь-нибудь на посель*. Домъ, выстроенный „для правовъ*", чтобъ им^ть право черезъ 5 Л'Ьтъ получить крестьянство и уехать „на ту сторону**, ,на материкъ*. — Что жъ ты не живешь въ своемъ дом*? — спрашиваю наудачу у перваго попавшагося. - 102 - [а въ немъ и жить нельзя ! — улыбается онъ. — Въ немъ, брод1е, ежели порядочиыыъ п-Ьтуху да куриц-Ё, не лри- 1, Господь, эдвоемъ жить доведется, они другь друга ъ! — вронизируетъ онъ надъ своимъ ^домомь". льные одобрительно улыбаются; и у нихъ дома та- (ач-Ьмъ же ты такой строилъ? (ач-Ьмъ на Сакалин-Ь дома строятъ! Известно, для 1то жъ у тебя хозяйство, что ли, было? {акое, вашесноброд1е, хозяйство ножетъ быть? Одно Сакалинъ! Да я, вашескобродае, позвольте ваиъ доло- что съ ей д-блають, съ землей -то, не знаю. Отродясь иался. 1то же ты мастерство какое знаешь! Гакъ точно. Мастерство знаю. Только мн* по моему :ву зд-ёсь д-Ьлать нечего, ■Сто же ты? 1итографъ. >графу, д'Ёйствительно, на Сахалин-Ь, гд-Ь ни одного и фскаго камня-то н'Ьтъ, д-Ьлать нечего. 1у, а ты! Йы — плотники. 1у, плотнику легче найти работу. ^д* жъ ее тутъ найдешь!! Поселенцу платить неч-Ьмъ. .ется, накъ ни на есть сколачиваетъ. А то у гЬхъ кто на материкъ уЬзжаетъ. А господъ, на которыхъ 1тать, у насъ, сами изволите знать, н-Ьту. 1у, а ты кто! 1ечники будеиъ. дь та же п-Ьсня : поселенецъ самъ печи кладетъ, платить а „господъ" н-Ьту. Гы! 1о торговой части занимался... Дозвольте ваиъ, ваше- ',, зам'Ётить, для житья прямо никакихъ способовъ Титаться неч-Ьмъ. Казеннаго пайка не даюгь. Пре- {а в'Ъдь не ножетъ же казна васъ всю вашу жизнь I )яо, конечно, такъ... Справедливо изволите говорить! и намъ безъ пищи жить тоже никакъ невозможно. Зач-Ьмъ же вы сюда пришли, въ постъ! ;*аботу найти думали. Кань можно, все-таки— постъ! Не дикое, ^у, и что жъ. Нашли зд-Ьсь работу! г^ — 107 — вергался разжалованш за как1я-1шбудь безобразный д'Ьятя. Подчиненныхъ онъ не могъ им'Ьть безъ того, чтобъ не совер- шить надъ ними какого-либо возмутительнаго самоуправства: нордобовства или насил1я. ПослгЬ военной службы онъ занимался всЬмъ и ничего не признавалъ въ ум'&ренныхъ разм'&рахъ. Былъ влад'Ьльцемъ огромнаго им'ЁН1Я, вводилъ самое усо- вершенствованное, самое ращональное хозяйство, — и им'Ёше самымъ ращональнымъ образомъ вылетело въ трубу. ЗагЬмъ им^Ьлъ огромный мыловаренный и св'Ъчной заводъ, гд'Ь мыло и св'Ёчи должны были приготовляться особенными, еще невиданными машинами. Но мыла и св1Ьчей, приготовлен- ныхъ невиданными машинами, такъ никто и не увид'&лъ. Дал'Ье мы видимъ его влад'Ьльцемъ самой большой типо- графш въ Москв'Ь, — типографш, въ которой одновременно печатались: три ежедневныхъ газеты, одинъ еженед'Ёльный и одинъ ежем'Ьсячный журналъ, масса земской и частной работы. Типограф1Я улегЬла туда же, куда улетало и им'Ьше вм*сгЬ съ мыловаренными заводами. Бестужевъ судился въ московскомъ окружномъ суд'Ь за двоеженство, — тогда эти д'Ьла слушались съ присяжными заседателями, — и былъ оправданъ, хотя фактъ преступлен1я былъ признанъ. Изъ д'Ьла выяснилось, что свою вторую жену, богатую вдову-купчиху, Бестужевъ прельстилъ, выдавая себя за камеръ-юнкера и несм^тнаго бо- гача. Все состояше несчастной женщины было потомъ про- играно въ карты и истрачено на разный аферы. Разбиратель- ство этого громкаго процесса наделало въ свое время много шума въ Москве. Перечислить „мелюя д'Ьла*" Бестужева не было бы никакой возможности: почти еженедельно у кого-ни- будь изъ московскихъ мировыхъ судей разбиралось какое-нибудь у Бестужевское д^ло": или по иску съ него, или по обвинен1Ю его въ самоуправств*, драк* и насил1И. Бестужевъ былъ одновременно редакторомъ-издателемъ че^ тырезсъ ежедневныхъ газетъ^ и издавалъ изъ нихъ одновременно три!!! Его литературная известность была грандхозна, но. скоро- течна.' Онъ вдругъ создалъ себе всеросс1Йскую известность, но въ тотъ же моментъ ее и утратилъ. Какъ кто-то изъ великихъ французовъ, ^нъ въ одно прекрасное утро » проснулся знаменитостью". Онъ Ъопа ййе, ничего не подозревая, напечаталъ въ изда- ваемой имъ газете „Жизнь" Пушкинскую „Пиковую даму** за п :)изведете какого-то начинающаго литератора Ногтева. Все *) Иаъ которыхъ три должны были выходить въ Москв*]^, аодяа— -вть С-Петербург^Ь, — 108 — извинен1Я и о6ъяснен1Я редакщи ничего не приба- зранъ, эаработаннынъ въ одинъ день. ^ „Жизнь" говорили ВС* газеты! была единственная минута литературнаго успеха. зъ въ журналистик-Ь игралъ роль душеприказчика, )серд!я". эукахъ умирали газеты. рукахъ покончилъ свои недолгге, но многострадаль- олосъ Москвы". рукахъ скончалась начатая г. Плевако и доков- ратурными самозванцами газета „Жизнь". рукахъ умеръ имъ же основанный , В-Ьстникь и промышленности". рукахъ замерло, не издавъ даже писк.1, иногогрЁш- купленное Бестужевымъ у петербургскаго адвоката енитаго г. Т., который, защищая еще бол*е знаие- у Филиппе, обвинявшуюся ,въ публичноиъ оско'р- !ственной нравственности", вынулъ среди р^чи изъ дну изъ принадлежностей ея туалета, потрясалъ 'ВОЙ „безд-Ьлушкой" въ воздух* и патетически авда! Вотъ въ чемъ она была въ „вечеръ престу- къ видите, все д'Ьло состоитъ только въ томъ, что Елдержалъ и лопну лъ отъ усвленнаго канкана! чати литературной д-Ьятельности, Бестужевъ сразу въ... станового пристава Нижегородской губершв. живейшее его желанЁё было принять участие въ :огда Ашиновской экспедищи. Бестужевъ составилъ •бственный отрядъ и изумлялъ Москву, щеголяя въ 1Н0Й черкеск-Ь, ув-Ьшанный оруж1емъ и съ небыва- ши. Но знаменитый „атаианъ" отказался принять съ себ* въ есаулы: но буенъ. бывш1Й редагкторъ и неудавш1йся есаулъ и пошелъ :. Въ становыхъ онъ не удержался: „превысилъ* ворилъ какихъ-то „насил1Й", и мы видимъ ех- ъ роли исправника въ Томск*. мы его видимъ, — в'Ьрн'Ье, мы его совеЬмъ не 1ска, не удержавшись въ исправникахъ я натворивь д'Ьлъ'', онъ уЬзжаетъ въ Буэносъ-Айресъ, съ 1Г(- 1Номъ проводниковъ и слугъ, зач'Ьмъ-то объ*зжаеть онъ живетъ въ Чили, ищетъ счастья въ Калифор- 1тъ за что-то срокъ въ каторжной тюрьм* въ Са1Г1>' 1:^''^»»-Ж'*едг; Г' ; 1 '•■ ^ 110 - ФранЦискОу — въ Конц* концовъ я встр'Ьтилъ его на Сахалине, въ роли смотрителя поселешй, устроителя быта отбывпшгь наказаше преступниковъ и насадителя колонизацш. Таковы, въ краткихъ чертахъ, жизнь и приключешя этого пои'Ьщика, заводчика, редактора, станового и кругосв'Ьтнаго путешественника. • Интересна была первая фраза, которою прив']^тствовалъ меня Бестужевъ, мой старый пр1ятель. — Ты? На Сахалине? — воскликнулъ я. — А гд* жъ ты дума ль меня встретить? — расхохотался Бестужевъ. — Хорошо еще, что хоть чиновникомъ. При вс'Ёхъ своихъ недостаткахъ, онъ былъ челов'Ькомъ правдивымъ и какъ-то въ бес'&д'Ь скааалъ ыв±: — Зд*сь нужны лучшхе люди, а кого сюда присы- лаютъ?! Кто тамъ, въ Россхи, ни къ чему не пригоденъ! Да вотъ хоть меня возьми. А я, честное слово, еще не изъ худ- шихъ. Онъ д']Ьйствовалъ на Сахалнн'Ь такъ же бурно, безтолково и не стесняясь никакими законами, какъ и всю свою жизнь. Онъ основывалъ новыя селешя, устраивалъ мастерск1я, по- строилъ церковь, школу, домъ для прйзжихъ, - и все это безъ копейки денегъ, — »за водку". О „польз** вообще такой экономической и экономной политики я скажу ниже, а теперь только констатирую фактъ, что въ результат* Бесту- жевскихъ „заботъ'' явилось повальное и совершенное обни- щаше вв*ренныхъ его попечешямъ поселенцевъ. Челов*къ „стараго склада мыслей'', онъ слылъ въ своемъ округ* яКрутымъ, но отходчивымъ, безтолковымъ барииомъ'. И я не думаю, чтобы его образъ управленхя явв*ренными душами* особенно способствовалъ водворетю въ этихъ „ду- шахъ" какого бы то ни было представлешя о законности... Когда по повальному разоренпо поселенцевъ увид*ли, что Бе- стужевъ въ устроители сельскаго хозяйства не годится, его сд*лали смотрителемъ Корсаковской тюрьмы. Тутъ, оказавшись главою надъ безправными, лишенными возможности протесто- вать людьми, Бестужевъ развернулся во всю ширь и мощь своей дикой натуры: билъ, колотилъ, дралъ неистово, — что на Сахалин* р*дкость, им*лъ даже янепрхятность** отъ начальства за то, что подвергалъ жестокимъ т*леснымъ наказашямъ лю- дей, зав*домо больныхъ и освобожденныхъ отъ т*лесны:п> наказашй. Богъ в*сть, ч*мъ бы все это безобразге кончило(;ь, если бы Бестужевъ вдругъ не попалъ подъ судъ. Контре дь открылъ безцеремонное хозяйничаше казенными деньгами. 1е- стужевъ былъ см*щенъ и отданъ подъ судъ. -^111 -^ Йад'Ьясь, ^то ему удастся какъ-нибуДЬ й ^о^гговориться^, онъ по'ЬхаЛъ къ генералъ-губернатору въ Хабаровскъ, но тамъ его ждалъ посл'Ёдшй ударъ. Бестужевъ дожидался своей очереди въ пр1емной, когда вышелъ чиновникъ особыхъ порученШ и сказалъ: — Генералъ приказалъ передать вамъ, что онъ васъ не приметь... Довольно! Ваше д'Ьло будетъ решено по закону. Тучный Бестужевъ зашатался, лицо его потемн'Ьло, онъ упалъ, на губахъ показалась п'ёна. Приб'Ёжалъ докторъ. Бестужевъ былъ мертвъ. Онъ умеръ отъ апоплектическаго удара. Такъ кончилъ свои дни этотъ „свободный челов'Ёкъ острова Сахалина''. Каторга, любяш;ая всЁмъ давать свои прозвища, прозвала его «атаманъ-буря*'. „Сахалииск1й Орое й''. Корсаковскъ, это — царство селедки. — Селедка идетъ! — это — событхе для тюрьмы, поселенцевъ, промышленниковъ, — для всЬхъ. Это то, ч'Ьмъ живутъ ц'Ьлый годъ. Что за фантастическая картина! Что за декоращя изъ какой-то феер1и! По морю течетъ молочная р'Ька. На версту отъ берега вода поб'Ьл'Ьла, стала молочнаго цв'Ьта. А кругомъ, кругомъ! Блещутъ фонтаны китовъ, ревутъ сивучи (моржи), съ воплями носятся тысячи чаекъ. И надъ всЁмъ этимъ царить господинъ Крамаренко. „Сахалинсшй Орфей'', пром'Ёнявш1Й скрипку на селедку. Но и скрипка не всегда была постояннымъ инструментомъ г. Крамаренка. Когда-то онъ игралъ на другомъ инстру- менгЬ, — щелкалъ на счетахъ, служа въ контор* кого-то изъ астраханскихъ рыбопромышленниковъ. Г. Крамаренка — челов^къ молодой годами, но ;, старый опытомъ* Въ 30 л'Ьтъ онъ усп'Ьлъ быть конторш;икомъ, скрипачомъ- ] иртуозомъ и превратиться въ рыбопромышленника. Вкусилъ лавра и питается селедкой. Г. Крамаренко - астраханск1Й м-Ьпцанинъ. Такъ сказать, :«илякъ астраханской сельди. Но этимъ и кончается все его ]юдство съ соленой рыбой. По его собственному, искреннему, чистосердечному и д*- . ющему ему честь сознанш, онъ о селедк'Ь им'Ьетъ ровно :.;1П - 112 - I, СКОЛЬКО ВСЯК1Й, кому случалось ьид'Ьть эту иной съ уксусомъ, маслицемъ, горчичной, I картофелеиъ. 'О селедка — великол*пная в ривма и закуска дать клятву въ этомъ. е-Ь его познан1я и кончаются/ окорн1^йш1Й слуга, и тогь оказался бол-Ье юнышлеиниконъ въ сравнеши съ этииъ \>ееиъ''. солите селедку только сухииъ способомъ? пересыпаете солью? — спросилъ я. — Отчего ать рыбу въ готовы й тузлукъ (разсолъ) I лука, рыба лучше бы просолвлась а была посиотр-^лъ иа меня во век глаза, какъ на 1Т0 открывшаго Анервку. 1ете, это — идея!!! Непременно попробую! ', которая уже десятки л-Ьгь прин^няется . этонъ способ'Ь засола селедки я слышалъ назадъ, на нижегородской яриарк*, огь 1ро1шшленниковъ. что же, были свои рыбные промыслы въ л на проиыслахъ? Я занимался счетоводствомъ въ контор-Ь у I начинался ходъ селёдки, — эта в'Ьдь нед'^я , — тогда всякое счетоводство по боку: насъ а промыслы смотр-бть за рабочими. Тутъ я •л его школа. Всё его познаН1я. сое-то крушен1е иа родин-Ь, г. Кранаренко, едпр1имчивый, эабросилъ счеты, взялъ подъ 1а которой любительски хорошо игралъ, и Шстй край, куда въ гЬ времена тянуло лъ сразу усп'Ьхъ. Можно сказать, весь край скрипку. игралъ на свадьбахъ, на крествнахъ, на 1лъ себя фантастическими медалями экзоти- I давалъ концерты въ качеств-Ь „придворнаго афганснаго, бухарскаго и киргизъ-колпак- охотно игралъ Венявскаго, Берл1оза, польку онцерты Паганини и кадрвль „Вьюшки*, .« -^ 114 — изображалъ при помощи смычка, какъ «баба голосить^, и отжаривалъ на скрипк1}, какъ на балалайке, трепака. Когда же все это разнообразное искусство достаточно понадо'Ёло и ему и всему краю,— г. Крамаренко уЬхалъ „концертировать^ на Сахалинъ. На Сахалинъ онъ попалъ какъ разъ въ вшнуту „рыбнаго зам^^шательства'' ц даже „рыбнаго пом^^шательства"". — Рыба — вотъ въ чемъ богатство Сахалина, — кричали сарава и сл^^ва. На самомъ д'Ьл'ё, рыбы — „уйма*, рыбы д'Ьвать некуда, рыбой кишатъ р'Ёки, рыба мирхадами трется у морскихъ береговъ. А какъ къ ней приступить, что съ нею д'Ьлаютъ, какъ ее солятъ, — никто не зналъ. Всяшй *лъ селедку, но решительно не знаетъ, какъ она приготовляется. Положеше трагическое! И вдругъ прх'ЁзжШ скрипачъ - виртуозъ, въ антракт* между двумя отд'Ёленхями танцевъ, объявляетъ: — А в^дь я, господа, въ Астрахани былъ, на рыбныхъ промыслахъ жилъ, какъ селедку солятъ — знаю. За него ухватились, какъ за находку. Г. Крамаренка назначили на три года „техническимъ над- зирателемъ'' за тюремными рыбными промыслами. Поручили ему изсл^дованхн по рыбному д^лу на Сахалин*. И въ результат* этихъ изсл*дован1Й помогли выстроить собственный рыбный заводъ. Астраханск1й конторщикъ и свадебный скрипачъ превра- тился въ кр*постного владельца. Отпущенные ему въ помощь, за грошевую плату казн*, каторжные строили ему заводъ, погреба, подвалы. Правда, погреба мало на что годятся, рыба въ нихъ портится, подвалы для засола рыбы текутъ и тузлукъ изъ нихъ уходитъ. Но это ужъ вина не каторжныхъ, отданныхъ во временное кр*постное пользоваюе г. Крамаренйи, это — вина самого скрипача- архитектора. Первые опыты г. Крамаренка были довольно печальны. Съ первыхъ же шаговъ онъ сильно и основательно шлепнулся, можно сказать, „на гладкомъ м*ст**. Первый хоДъ селедки онъ пропустилъ. Второй, хоть и не проз*валъ, но толку не вышло: тузлукъ вытекъ, и рыб' пришлось обратно выкинуть въ море. При третьемъ ход* топ я получилась, наконецъ, желанная селедка, но такая дрянь • что никто брать не хот*лъ. Г. Крамаренко теперь „учится". Да и чего жъ не учиться Даровой л*съ и за гроши доставш1йся трудъ каторжныхъ. В* - 115 - вид* маленькой ежегодной субсидш, — 1000 р. впередъ за рыбу, которую г^ Крамаренко обязанъ поставить на тюрьму. Потомъ, впрочемъ, эту субсид1Ю отъ г. Крамаренка, кажется, отняли, убедившись, что это за рыбопромышленникъ. Въ Сахалинскомъ „календаре'' вы найдете статью г. Крамаренка, въ которой онъ очень громко и весьма справедливо вошетъ противъ ^хищничества'' японскихъ рыбопромышленниковъ. На самомъ д^л*! Такую ценную рыбу, какъ сельдь, они ловить на Сахалин* стадами, варятъ въ котлахъ и превращаютъ въ удобрительные туки. Разв* это не варварство? Разв* не хищничество? Что жъ д*лаетъ самъ г. Крамаренко? Ловить сельдь, варитъ ее и приготовляетъ изъ нея ^тукь**, то-есть, занимается т*мъ же самымъ хищничествомъ, противъ котораго такъ горячо и справедливо вошетъ. Весь его игру- шечный, комичесюй ^засоль"" рыбы не даетъ ни гроша, простая игра ,,для отвода глазъ**. Главное его д^ло,— онъ и самъ не скрываетъ, — «туковое д'Ьло*. Приготовляя удобрительный тукъ изъ селедки, онъ продаетъ его тЬмъ же самымъ японцамъ. Вся разница состоитъ только въ томъ, что казна съ „поощряемаго* г. Крамаренка получаетъ гораздо меньше, ч'Ьмъ получала бы съ арендаторовъ- японцевъ. Къ хищничеству тутъ сл'Ьдуетъ еще добавить и уОбставлеше"' казны. Промыслы г. Крамаренка ничего не даютъ населенно, потому что самъ подставное лицо японцевъ, г. Кра- ларенко работаетъ исключительно японскими рабочими. Въ чемъ же, однако, секреть такого быстраго, крупнаго и яич*мъ, казалось бы, не заслуженнаго усп*ха этого вир- туоза? — спросите вы. Очень просто, Въ томъ, что на Сахалинъ мало кто "Ьдегь по доброй вол*. Каждый доброволецъ - предприниматель, какъ р*дкость, зд*сь встр*чается съ распростертыми объятхями, находить поддержку и помощь. Жаль только, что эти предприниматели-то. . Н*тъ спора, край многимъ и многимъ богатый, но онъ требуеть людей знашя, людей д*ла, а не кулаковъ-эксплуата- -"оровъ, не свадебныхъ скрипачей, готовыхъ схватиться за что тодно, не людей »безъ опред*ленныхъ занятхй, средствъ и раза жизни "*... А тамъ исключительно „орудують** или неудачники, по- зрп*вш1е въ Росс1и крушетя на вс*хъ поприщахъ, или ищники, — как1е это плох1е устроители благосостояшя, *йствительно, „несчастныхъ'' острова Сахалина! 8* „Спиртовая торговля". 1шнъ, — какъ въ шутку называютъ его местные „совершенно особое, самостоятельное государ- эсаковскШ округъ, непроходвньши туадраки и шный отъ аднинвстративнаго центра, поста Е1Г0, представляетъ собой ужъ , государство въ .Сахаливъ на Сахалнн^". особые порядки, обычаи, законы, даже своя :ая едеш1ца. шновенные денежные знаки въ НорсаковскЬ ся торговля, ВС* д-Ьла ведутся на соиртъ. единица Корсаковскаго округа — бутылка спирта, ша спирта, а записка на право купить бутылку понять эту яДевальвахрю", очень выгодную для знать услов1я продажи спирта на СахадваЬ. ан'Ьетъ право торговать только колонизац1онныВ, шческШ, фондъ. ю и въ каконъ угодно количеств'Ё спиртъ ногутъ >ко люди „ свободнаго состояшя " , то-есть чи- гь же разрешается покупать спиртъ передь [ЛИ по эаписканъ лицъ свободнаго состояшя. . такому-то бутылку спирта. Такой-то". *" бутылка спирта стоить 1 руб. 25 коп., (4на колеблется отъ 2 руб. 50 коп. дет 6 рублей. -., получивъ такую записку, „выкупаеть* на свои [д-Ё бутылку спирта и перепродаетъ ее съ при- ща1гь же и каторгЁ. сто перепродается самая .записка" . Записки 1ссигнацш. Бываютъ даже подложный! записки чиноваики покупаюгъ у поселенцевъ записке за шкуру, — этими записками пла- вленные продукты, за сд-Ьданнын работы, мгги, такимъ образомъ, они подучаютъ все ютавляя только поселенцамъ возможность заяв- ки водкой и спаивать каторг^. > поселенШ Бестужевъ, лично для себя не прин'!'- „ порядка " , пробовалъ зато применить этот ь казенныиъ работавгь. ро построилъ, безъ копейки денегъ, дерков] СК1Я, ДОИЪ для Пр1'ЁЗжаЮЩаХЪ ЧИНОВПИКОВЪ, — 31 Еклсь .записками", ждалъ такъ; — 117 — — Если гг. служапце д'Ьлаютъ такъ, почему же не делать казн^Ь? Пусть ужъ лучше въ казенный карманъ идетъ, ч4мъ въ карманы гг. служащихъ. Совершенно забывая, что 9^ио<1 Нее* Ьоу! — воп Нее!; 1оУ1''. Къ сожал'&тю, изобр'Ьтательный финансистъ не радсчиталъ одного. Что съ появлешемъ на „рынк** массы записокъ, — д'Ьна на нихъ упадетъ. Такъ и случилось. Работавппе поселенцы разорились въ конецъ: думая полу- чить за записки рубли, они получили гроши. Среди нищенствующихъ въ Корсаковск^Ь пришлыхъ посе- ленцевъ, мн4 много приходилось встречать жертвъ этой ори- гинальной финансовой загЬи. Я не стану уже говорить о вл1яши этой „спиртовой системы^ на нравственность поселенцевъ. За спиртъ въ Корсаковск* продается и покупается все, — до собственной сожительницы или дочери включительно. Но какое же уважевае можетъ вмЬть каторга къ чинов- никамъ, даромъ покупающимъ ея трудъ, и чиновникамъ, торгующимъ спиртомъ? А на Сахалин'^ такъ много говорятъ о необходимости под- держивать престижъ. — Каторга распускается! Становится дерзка, непослушна! Какъ будто ,, престижъ^ создается и поддерживается одними наказашями... Б и р и ч ъ. Биричъ — мой сосЬдъ по комнат*. Онъ живетъ у того же ссыльно-каторжнаго Пищикова, у котораго остановился и я. Онъ — компашонъ одного изъ крупныхъ рыбо-промышлен- ннковъ и ужасно любить говорить о томъ, каше огромные убытки онъ терпигь, благодаря дурной погод*. — Помилте - съ. Законтрактованные пароходы съ япон- цами-съ не идутъ. Тутъ каждый день дорогъ-съ. Не нынче, завтра селедка пойдетъ. В*дь это мн* тысячными убытками пахнетъ-съ! В*дь я тысячи могу потерять съ? Онъ ужасно любитъ подчеркнуть это слово: ^тысАчи**. Биричъ — челов'Ькъ среднихъ л'Ьтъ, маленьюй, невзрачный, уГЬтъ не безъ претензхи на франтовство, по жилету » пущена'' Ьпь, на которую см*ло можно бы привязать не часы, а эбаку. Ото всей его особы ужасно в'Ьетъ не то штабнымъ писа- шъ, не то фельдшеромъ, вышедшимъ „въ люди^. Такъ оно впосл*дств1и и оказалось. * - 118 - ри прощань-Ё онъ обязательно по руку, — словно это доставляетъ I роваться ,8а руку", тъ за галстукъ", — а это съ нинъ ановится особенно невыносинъ св< шовенной развязностью. безъ спроса, говорить беэъ-ун( 1егь позы одна свобощгЁе другой. оря, онъ даже не столько говори! на стулЁ и заложить вогу за : ть не на стол*. То встанегь и ь, который стремится кь тому, » |е1гЬнно выше головы!" думалъ я, тъ васъ по колену. То возьметъ [ТЪ свой окурокъ въ ваше блюдеч 1шительно безо всякой надобности, ю минуту хочеть доказать ванъ, ч )гЬ и можетъ вести себя „неприн) шо гЬшйгь его, доставляетъ ему не гь, — Биричь особенно яростно щ горжныхь. эго главное занят1е. ваго раза можно подумать, что у семью. Такая глубокая, непримирш I ко мн^ прежде, ч'Ьиъ я да» !й комнатк-Ь. 1Ь пожаль мою руку, заявиль, съ образованныиъ челов-Ькомь", с 1Ъ мн*, что у него жена — инсп :ъ промыслахъ, разсказалъ про свс 1звался быть моимъ менторомъ. э какь свои пять пальцевъ знаю. I вамъ все покажу. Увидите, ч^ [1яи! говорить о каторгЬ, онъ даже ерикь", которое прибавлнеть об ль словомь. До того его разбирае'; — 120 — |рошеньно нхъ, вегодневъ, распишвте ! I за твари! Распущены, — ужасъ! Еще бы ь ни1ш! .ЖалФють", мераавцевъ! Ихъ } егодлевъ, надо! Вотъ прежде г. Лнвинп в Ярцевъ — поковникь, царство ему небе1 тогда и была каторга. А теперь — пом орга! Разв* это каторга? Изд-Ьвательст! больше ничего. что... ножеть-быть, не потерп-Ьли ли черев убытка? Можетъ-быть, работали они у в! же вспыхнулъ весь. чтобъ съ нцниТ Да спасеть меня Гос ТОбЪ съ ЭТИИЪ ИарОДОМЪ И1ГЁТЬ д^о?! Н*тъ, у меня япоища, — никого, кром' йте, разв^ можно съ ними? Я въ прошло •ыло взять поселенцевъ, — подрядъ у йен дорогу, на шпалы, — такъ жизни ве был' :'одяи, тате нерзавщл... т. д., и т. д. Становилось тошно слуд ь Бирича было невозможно, ему, что ли, со иной везд^ показыват . не отставалъ отъ меня ни на шагъ. лу, гулять, — Биричъ какъ гЬнь. иВъ кат лъ, — Бнричъ и туть увязался, за м* латилъ. итесь! Н'Ьгь, каковы твари, а! БуднШ де 1грлкугъ. ь Пасха теперь! горжныхъ Пасха — три дня. По-настоящ1 адо, да ужъ такъ, распустили, свободу 1И, ц'Ьлую ведйпю. А? Какъ ваиъ пон ,? Поошрен{е мерзавцевъ, а не каторга. > не дФлаютъ, никакихъ наказанШ ДЛ1 концовъ меня даже соин^ше начало разС ты, братецъ, ужъ очень каторгу руга нновато, что-то... канъ-то съ Биричемъ по главной ул 18ъ-за угла, неожиданно, лицомъ къ лицу, : начальникъ округа. шентально отскочилъ въ сторону, словв жомъ его хватило, — и не снялъ, а с; )ажку. го движетя, этой манеры снимать ша 13образишь. — 121 — Она вырабатывается годами каторги, поселенчества и не Езгдаяшвается погонь ужъ никогда. По одной нанер'Ь снииать шапку передъ иачальствонъ, — я ваиъ берусь отличить бывшаго ссыльно-каторжнаго въ ты- сячной Т0Л1Гк Хотл бы со времени его каторги прошелъ десятокъ л-Ьть и онъ пользовался бы уже вс-Ьии .правами". Вся прошлая история каторги въ этомъ поклон*, — то прошлое, когда заа-Ьвавшемуся или не успевшему при встреч* снять шапку каторжному говорили: Картинка нзъ жизяи сс.-квторжвыхъ. Водоосвящеше. — А пойди-ка, братъ, въ тюрьму! Тамъ теб* тридцать дадутъ! Начальникъ округа прошелъ. Биричъ почувствовалъ, что я понялъ все, и сконфуженно смотр*лъ въ сторону. Неловко было и шгЬ. Мы прошли несколько шаговъ молча. — Много мн4 пришлось зд*сь вытерпЬть ! — тихо, со здохонъ сказалъ Биричъ. Я промолчалъ. Вплоть до дому мы прошли молча. А вечеромъ, ,заложивъ за галстукъ', Биричъ снова явился ь мою комнату и принялся ругательски ругать каторгу. — т — Только ужъ теперь онъ прибавлялъ: — Разв'Ь мы то терп-Ьли, что они терпятъ? Разв* мы такъ жили, какъ они теперь живутъ? А за что, спрашивается? Разв'Ь мы гр'Ьшн^е ихъ, что ли?! И вся злоба, вся зависть много натер п'Ьвшагося челов'Ька къ другимъ, которые не терпятъ и половины того, сказыва- лись въ этихъ восклицатяхъ, вырвавшихся изъ „нутра'' по- лупьянаго Бирича. Какъ я узналъ потомъ, онъ — изъ фельдшеровъ, судился за отравленае кого-то, отбылъ каторгу, поселенчество, теперь не то крестьянинъ, не то ужъ даже м'Ьщанинъ, всеми прав- дами и неправдами скопилъ копейку и теперь кулачитъ на промыслахъ. Каторга его терпеть не можетъ, ненавидитъ и презираетъ какъ „своего же брата*. Никогда и никто такъ не прижималъ поселенцевъ, какъ Бвричъ, когда они работали у него по поставке шпалъ. Таковъ Биричъ. Его мелкая фигурка не стоила бы, конечно, и мал1Ьйшаго внимашя, если бы его отношен1е къ каторг* не было типич- нымъ отношешемъ бывшихъ каторжниковъ къ теперешнимъ. Это брезгливое отношеше выл*зшихъ изъ грязи къ гЬмъ, кто тонетъ еще въ этой грязи. Сколько я ни вид'Ёлъ потомъ на Сахалин'Ь мало-мальски разжившихся бывшихъ каторжныхъ, — всЬ они говорили о ка- торгЬ злобно, недоброжелательно. Не иначе. У болЬе интеллигентныхъ и воспитанныхъ, конечно, это высказывалось не въ такой грубой форм*, какъ у Бирича. Но недоброжелательство звучало въ тон* и словахъ. И никто изъ нихъ, хоть бы во имя своихъ прежнихъ страдан1Й, не посмотритъ бол*е человечно на чуж1я страдашя, не посмотритъ на каторжнаго какъ на страдающаго брата. Н'Ьтъ! Страданья только озлобляютъ людей! Словно самый видъ каторжныхъ, ихъ близость, оскорбляють этихъ выплывшихъ изъ грязи людей, напоминаютъ о годахъ позора. — Самъ былъ такой же, — звучитъ для нихъ въ звон* кандаловъ, и это озлобляетъ ихъ. — Тоже носилъ! — читаютъ они на спин* арестантскаго халата въ этихъ „бубновыхъ тузахъ". И въ основ* всего ихъ недоброжелательства, всей злобь? противъ каторги, вс*хъ жалобъ на „распущенность, слабость теперешней каторги", — звучитъ всегда одинъ и тотъ же мотивъ : — 123 - — Раав* иы то терп'Ьли! -Почему же она терпятъ меньше аасъ) И изъ атихъ-то людей, такъ относящихся къ каторгЁ, азъ бывпгахъ каторжниковъ, — зачастую назначаюгь надзирателей, непосредственное, такъ сказать, начальство, играющее огромную роль въ судьб-Ь ссыльно-каторжнаго. Можно себ* представить, какъ относится къ каторг* подобный господинъ, когда онъ получаетъ возможность не только словами, но и бол1Ье существенно выражать свое недо- брожелательство ? Поселенческ1Ё быт>. Около собора въ праздничный доеь. Каторжный театр ъ. На БсЬхъ столбахъ, на всЬхъ углахъ поста Корсаковснаго расклеены афиши, что ,въ театр'Ь Лаврова, съ доэволен1я начальства, въ нед-Ьлю св. Пасхи даются утренте и вечерте спектакли". У иаленькаго, наскоро сколоченяаго балаганчика, съ уны- ; лмъ видомъ стоить антрепренеръ, — м'бстный булочникъ . авровъ. В-Ьднягу постигла та же судьба, что и его россШскихъ ( (братШ: онъ терпитъ антрепренерскую участь — прогораетъ. Над*ялся на поддержку „интеллигенщи", лишенной, кром* 1 ртъ и водки, какихъ бы то ни было удовольств1й. Но '^и- ] 18НИКИ, конечно, въ каторжный театръ не пошли. — 124 — До чего старается туземная „интеллигеншя^ сторониться отъ каторги, показываетъ хотя бы сл'Ьдуюпцй фактъ. Началь- никъ округа жаловался мн*Ь, что большинство яинтеллигенщи*" не пожелало быть подписчиками основывающейся библ10теки только потому, что тамъ подпвсчикавш могутъ быть и ка- торжные. Словно эти б'Ьдные люди боятся, что вхъ могутъ с^Ё'Ьшать какъ-нибудь съ каторгой!.. Мое первое посЬщеше театра вышло неудачнымъ. ^уОгеа! а1(гас(10п^ спектакля, чтете „Записокъ сумасшед- шаго'' состояться не могло по самой необыкновенной въ исто- р1И театра причине. — Такъ какъ артистъ Сокольсюй посаженъ въ кандаль- ную тюрьму ! — какъ анонсировали со сцены. Зато на сл'Ьдуюпцй день спектакль удался на славу. Артис'гь Сокольсюй не пилъ и въ кандальную не попалъ. По случаю праздника, театръ былъ полонъ. Артисты старались ^предъ литераторонъ"" изо всЁхъ силъ. Нарочно для меня п'Ьсенники п'Ьли не обыкновенный, а спещально-тюремныя пЬсни. Были даже приготовлены куплеты въ честь моего пр1'Ь8да. Куплеты, въ которыхъ прив'Ьтствовался прх'Ьздъ писателя, и ,гд* я предупреждался, что, показывая мн* каторгу, мн* часто будутъ напевать: Не моя въ томъ вина, Наша жизнь вся сполна Намъ судьбой суждена!.. Но начальство заблаговременно узнало и пЬше этого ку- плета запретило. Театръ убранъ по сгЬнамъ елочкавга. Сцена отд'Ьлена занав'Ьской изъ какой-то грязной дерюги, долженствуюпдей изобраясать „занав^съ''. Полъ на сценЬ — земляной. 5 часовъ вечера. Театръ полонъ. Галерка волнуется. «Поселки'' со своими „сожителями^. Поселенцы. С'Ьрые „бушлаты* каторжниковъ. Кой у кого изъ „перворядниковь"* желтые тузы на спин^^. За дерюжной занавеской п-Ьсенники тянуть унылую, мрач- ную п'Ьсню сибирскихъ бродягъ. Милосердные наши батюшки, Милосердный наши матушки! Помогите намъ, несчастненькимъ, Много горя повид'Ьвшимъ! Выносите, родные, во имя Христа, Кто что можетъ сюда, / I - 125 — Б'Ьднымъ странничкамъ, побродяжничкамъ. Помогите, родные: золотой в'Ьнецъ вы получите На тоиъ св'Ьт'6, а на нын^Ьшнеиъ Поминать въ тюрьмахъ будемъ мы Васъу наши рбдные. П'Ьсня стихаетъ на долгой жалобной ногЬ. «Занав'Ьсъ'' отдергиваютъ. Спектакль начался. Для начала идетъ сцена: ,, Опять Петръ Ивановичъ!'' йзъ-за грязной занав-Ьски, долженствующей изображать ширмы, появляется традицюнный , Петрушка "". Плутъ, проказникъ, озорникъ и безобразникъ, — даже бед- ный, I, Петрушка', попавъ въ каторгу, „осахалиннлся^. Всюду и везд'Ё, по всей Руси, отъ Архангельска до Керчи, оть Владивостока до Петербурга, — онъ только плутуетъ и мо- шенничаетъ, покупаетъ и не платить, дерется и надуваетъ квартальнаго. Зд^сь онъ еще — и отцеубШца. Это уже не веселый «Петрушка* свободной Руси, это — мрачный герой каторги. Изъ-за занав'Ьски показывается старикъ, его отецъ. — Давай, сынокъ, денегъ! — А много теб*? — пищитъ » Петрушка". — Да хоть рублей двадцать! — Двадцать! На вотъ теб*! Получай! Овгь наотмашь ударяетъ старика палкой по голов'Ь. — Разъ... два... три... четыре... — отсчитываетъ »Пе- трушка*. Старикъ падаетъ и перев-Ьшивается черезъ ширму. , Петрушка* продолжаетъ его бить лежачаго. — Да в'Ьдь ты его убилъ! — раздается за ширмой голосъ 9 хозяина*. — Зач^мъ купилъ, — свой, доморощенный! — остритъ » Пе- трушка*. Это вызываетъ взрывъ хохота всей аудиторш. — Не купилъ, а убилъ! — продолжаетъ хозяинъ. — Мерт- вый онъ. — Тятенька, вставай! — теребить , Петрушка* отца подъ непрекращаюпцйся см^хъ публики, — будетъ дурака-то валять ! '^►ставай! Йа работу пора! — А В'Ьдь и впрямь убилъ! — р'Ьшаетъ, наконецъ, „Пе- • эушка* и вдругъ начинаетъ »выть въ голосъ*, какъ въ « еревняхъ бабы воютъ по покойникамъ: „Родимый ты мой < атюшка-а-а! На кого ты меня споки-и-нулъ ! Остался я теперь ( щнъ одинешене-е-екъ, горькимъ сироти-и-инушкой!* Какой-то ужъ прямо восторгъ охватываетъ публику. стоять въ театр*. Топочугъ ногами. Шен- 1 огЁхъ сливается съ раскатистыиъ хохотомъ 1ется... кончаются т^иъ, что является квартальный и :ылаютъ на Сахалинъ. Прощай, Одеста, Славный карантинъ! Меня посылаютъ На островъ Сакалйнъ... — 1ка'. - вопить публика. - громче вс*хъ крйчитъ какой-то подвыпивш1й в*къ образованный, въ антракт* нарочно громко акъ бывалъ въ Москв* „въ Скоморох* театр*", видалъ. ь кричать спещально для меня, чтобы обратить ою образованность. инь другого ,фурорн*е ' , сл*дуютъ другь за ;доровъ въ пестромь костюм*, — что-то въ род* ана,— поетъ куплеты на мотивъ изъ ,Боккач1о': Не ион въ тонъ вина... лужиль когда-то при театр*, былъ театральньигь . в*рно, безъ аккомпанемента, затрогвваегь дня. которой не *дятъ даже свиньи; коты, которые гь, а не на ногахъ носить; расползаюпцеся по и т, п. . идетъ все сгеасеойо. Онь повторяеть безъ каждымъ куплетомъ мой образованный зритель •ляеть, расшаркивается, кланяется на вс* стс етъ об* руки къ сердцу. нова отдергиваютъ; на сцен* — три сдвинутых' чера вь „кандальной" Сокольсюй, въ арестан* читаетъ „Записки сумасшедшаго". ] - 128 — И что это? Въ этомъ — Вогомъ забытомъ, людьми прокля- томъ уголк* на меня пахнуло ч'Ьмъ-то такимъ далекимъ отсюда.. • Съ этой «каторжной сцены* пахнуло настоящюгь искус- ствомъ. Этотъ , бродяга", видимо, когда-то любилъ искусство, интересовался имъ. Отъ его игры в'Ьетъ не только талантомъ, но и знашемъ сцены, — онъ видалъ хорошихъ исполнителей и удачно поэдгажаетъ имъ. Онъ читаетъ горячо, съ жаромъ, съ увлечешемъ. , Живой душой* повеяло въ этомъ мхр* подъ сЬрыми халатами погиб- шихъ людей... У Сокольскаго настоящее актерское лицо, нервное, по- движное, выразительное. Онъ — эпилептикъ, въ припадкЬ откусилъ себ* кончикъ языка, немного шепелявитъ, — и это слегка напоминаетъ по- койнаго В. Н. Андреева-Бурлака. Въ д^Запискахъ сумасшедшаго* Гоголя осталась только одна фраза: »А знаете ли вы, что у алжирскаго дея подъ самымъ носомъ шишка*. Все остальное —- импровизащя, м^Ьстами талантливая, М'Ь- стами посыпанная недурной солью. Это — Поприщинъ^каторжникъ, ждупдй смерти, какъ изба- влен1я. Въ его монологЬ много намековъ на м'Ьстную тюрьму. Я уже посвященъ въ ея маленьюя тайны, знаю, о комъ изъ док- торовъ идетъ р'Ьчь, кого сл*дуетъ разуметь подъ какой кличкой. Эти намеки вызьгоаютъ одобрительный см'Ьхъ публики, на въ настояпцй восторгъ она приходитъ только тогда, когда Сокольсшй, читающШ нервно, горячо, видимо волнуюпцйся, начинаетъ кричать, стуча кулакомъ по столу: — Да убейте вы меня! Убейте лучше, а не мучайте! Не мучайте! — Бицъ его! — не унимается образованный зритель. И вся публика аплодируетъ, — кажется, больше тому, что челов'Ёкъ очень громко кричитъ и бьетъ кулакомъ по столу^ ч*мъ его трагическимъ словамъ и тону, которкшъ они про- изнесены. Мрачное впечатл*ше ^.Записокъсумасшедшаго* разсЬивается следующей за ними сценой „С'Ьдина — въ бороду, а б'Ьсъ — въ ребро*. Это — импровизац1я. Живая, м'Ёткая, полная юмора и правды картинка изъ поселенческаго быта. Поселенецъ съ длинной, б'Ьлой, льняной бородой всячески, ухаживаетъ за своей » сожительницей*. •:;1 — 129 - — Куляша! Ты бы прилегла! Ты бы присЬла! Куляша, не труди ножки! » Куляша** капризничаетъ, требу етъ то того, то другого, — и, въ конц'Ё концовъ, выражаетъ желанхе плясать въ присядку. Въ угоду ей, старикъ пускается выделывать вензеля ногами - Зд^Ьсь же въ публик* сидяпця „Куляши" хихикаютъ: — Какая мараль! Поселенцы только крутятъ головой. Каторга отпускаетъ кр^гаая словца. Какъ вдругъ появляется старуха, законная, добровольно прйхавшая къ мужу жена, и метлой гонитъ „Куляшу*, „Куляша* садится старику на плечи, — и старикъ съ ^сожительницей* за спиной удираетъ отъ законной жены. Такъ кончается эта комед1Я... Чуть-чуть не сказалъ „трагедхя*. Теперь предстоитъ самый „гвоздь* спектакля. Пьеса ^Б^глый каторжникъ*. Пьеса, сочиненная тюрьмой, созданная каторгой. Бя люби- мая, боевая пьеса. Гд* бы въ каторжной тюрьм* ни устраивался спектакль, — „Беглый каторжникъ* на первомъ план*. Она передается изъ тюрьмы въ тюрьму, отъ одной см^ны каторжныхъ къ другой. Во всякой тюрьм* есть челов^къ, знающШ ее наизусть, — съ его голоса и разучиваютъ роли артисты. Д^йстЕхе первое. Глубина сцены зав'Ёшана какимъ-то тряпьемъ. Справа и сл'Ьва небольппя кулисы, изображаюпця печь и окно. Но публика не взыскательна и охотно принимаетъ это за декоращю л'Ьса. Сцена изображаетъ каторжныя работы. Трое каторжанъ, долженствующихъ изображать толпу ка- торжныхъ, копаютъ землю. Герой пьесы, — почему-то архитекторъ Васил1й Ивановичъ Сунинъ, — сидитъ въ сторонк* въ глубокой задумчивости. — Что лгЁниво работаете, черти, дьяволы, л'Ьшхе? Пора урокъ кончать! — слышится изъ-за кулисъ. ^- Это — голосъ надзирателя. Бьетъ звонокъ, и каторжные идутъ въ тюрьму — Пойдемъ баланду хлебать! Что сидишь?— говорятъ с и Василш Ивановичу. — Сейчасъ, братцы, ступайте! Я васъ догоню, — отв'6- » етъ онъ. Василий Ивановичъ, — его изображаетъ все тотъ же < ^кольсшй, главный артистъ труппы, — ВасилШ Ивановичъ 1 жко вздыхаетъ. 9 — 130 — <ъ осе впереди. Кандалы, работа, ругань, нака- го св'Ётлаго, ничего отраднаго. На всю жизнь ! чный катсфжникъ. Б-Ьжать? Но куда? Кругомъ л*съ, Лучше голодная смерть, лучше смерть огь хищ- I, ч*мъ такая жизнь! Разобью кандалы и б-Ьгу. Ивановичъ снимаетъ кандалы и... и вогь уж-ь ьше всего можно было бы ожидать. :етенъ, съ испугомъ оглядываюсь на , публику", •о это? разражается гомерическимъ хохотомъ... Хохочуть т^иъ, какъ легко снять кандалы. ,айте, кандалы! Васъ никто больше носить не бу- ь разбилъ! — говорить ВасилШ Ивановичъ. — Про- второе снова должно изображать л-Ьсъ. [ись халатонъ, спить каторжанинъ. кругомъ, входить ВасилШ Ивановичъ. алъ отъ погони! Гнались, стреляли! Уб'Ьжалъ, — гь со мной? ЧЪмъ прикрою свое гр-Ьшное гЬло, и халата у меня и'Ётъ. 1ремя онъ зан*чаеть спящаго арестанта. [ъ, б'Ьдняга, намаялся и заснулъ, гд'ё рабрталъ, на ...Взять, нешто, у него халатъ... у него, у своего Ивановичъ становится на колени передъ аре- ^блика начинаетъ хихикать- ги меня, товаришъ, что краду у тебя последнее. съ тебя станутъ, мучить тебя! Своимъ гЬлоыъ, 8 прШдется теб* расплачиваться за этотъ халатъ... д'Ьлать? Я долженъ позаботиться о себ'Ь. Ты бы сд'Ьлалъ на моемъ м'Ьст'Ь. Ивановичъ снимаетъ со спящаго товарища халатъ. 1К*... гомерическШ хохотъ. его! Бицъ! — въ какомъ-то изступлеши ореть „об- зритель. ь это — только забавно. Они хохочуть вадъ ,дядев который спить и не слышить, что у него отни- (днее. 3 это ловкая кража, — и только, ть, одна вн-Ьшность, — о сущности, казалось бы, а- , понятной и трогающей душу, не д^'маеть ннк" о. ■ ПрОСТОфиЛЮ', 'раЭИНЮ'. А_ — 131 — ДМств1е третье. • Сцева должна изображать доиъ богатаго сибирскаго купца Потапа Петровича. Къ нему-то и является ВасилШ Ивановичъ. — Примите странника? — робко останавливается * онъ у порога. — Милости просимъ, добрый челов-Ькъ, — необыкновенно радушно принимаетъ его сибирскШ купецъ, — -раздавайтесь, садитесь. Не хотите ли «Ьсть съ дороги? — Благодарю васъ, что не погнушались принять меня ! — отв'Ьчаетъ ВасилШ Ивановичъ. — Я подожду, пока вы будете •об'Ьдать. — Какъ вамъ будетъ угодно. Вообще, купецъ* отличается ' въ разговорахъ съ Васил1емъ Мвановичемъ необыкновенной в'Ьжливостью. Спрашиваетъ, какъ зовутъ, и, только извинившись, задаетъ вопросъ : — Куда путь держите, Василхй Ивановичъ? — Мой путь лежйтъ на всЬ четыре стороны, — отв'Ьчаетъ -со вздохомъ б'Ьглый каторжникъ. — Иду жить не съ людьми, е самолюбхе. — Благодарю вась! — крепко жметь мою руку Сокольск1Й, ко.^да я расхваливаю его чтеше „Записокъ сумасшедшаго**, — вы метя обрадовали. Все-таки, хоть и такой театрь, — но все же эт'> что-то человеческое... А я, признаться, сильно трусиль: игэать передь литераторомь, передь понимающимь челове- ко *^ъ... Такь ничего себе? - 134 - 1ЯЮ васъ, что очень хорошо ! В СокольсюЙ ? ь — 1гЬтъ. Но любительствовалъ ъ Н■6^!чин^вк■6 (любительсюе театрь сквм. Вы тоже носквичъ! Ахъ, М )ва "Марья Е1иколаевна ! Бывало, тудевческ1е номера) въ Малый т Еште, Парадизъ привозилъ Барная ь Рячард-Ь словно передъ глазами 1гЬ встр'Ёчи съ Блисаветой... ,На 1 ся!" ;Ш, чортъ ! На перекличку иди ! посадить! — высунулась изъ-за зан 1ера. .. сейчасъ... Вы меня извините. В а бы вы позволили... Да ужъ не извините!., йти ко мн*?.. (1Й, какъ вамъ не стыдно? ошо, хорошо. Благодарю васъ. же, дьяволъ, опять будешь въ эдставлен1е отменять! я,у... Значитъ, до завтра! поб'Ьжалъ на перекличку въ тюр| тлично поете куплеты! — обраща яетъ. 1тр"6, знаете, понатор-Ёлъ... А вы и, говорятъ, прх'Ьхать. Кто теперь ■ Соловцова. Николаевича? Ну, какъ онъ? его знаете? Еще съ Корта помню. У Корта кого я не знаю ! Марью Михаиле .вивалъ. Рощинъ-Инсаровъ — хорог югда помню. Отлично Неклюжева ь Платонычъ — строгШ господин — б-Ьда ! :и'Ёется при одномъ воспоиинан1( ботй вздохъ. .1 однимъ глазкомъ. посмотр-Ьть ъ „Старомъ барин*"! Эхъ! инъ, чего на перекличку не идепи > — 135 - Но Абрашкинъ артистъ на роли хп^епие ЛгатаЙдие, стоить, перемийавтся съ ноги на ногу, дожидается тоже ком- плимента. — А, здоров(>, брать, это ты представляешь ? - обращаюсь я кь нему. ^ Глупая физ10Н0М1я Абрашкина расплы]3|1И*ся въ блаженную улыбку. — Я, ваше высокоблагород1е, на рукахь еще могу хо- дить, -^ М'Ёсто только не дозволяетъ ! — Комед1Янть, дьяволъ! — хохочутъ каторжане. Абрашкинь со счастливой рожей машеть рукой. — Такъ точно! А в'Ьдь этоть добродушный челов'Ькь — р'Ьзаль. » .г Бродяга Сокольск1й. — Кь вамь Сокольск1Й. Говорить, что приказали прШти! -— доложила мн'Ё рано утромь квартирная хозяйка. — Гд* же онь? — Вел'Ьла на кухн* подождать. — Да прбсите, просите! Если бы улыбка не была вь этомь случа* преступлен!- емъ, — трудно было бы удержаться оть улыбки при взгляд* на „штатсюй костюмь*, вь который облачился для визита ко мн'Ь Сокольсюй. РыжШ, весь рваный пиджакь, дырявые штиблеты, необык- новенно узюе и коротюе штаны, обтягивавш1е его ноги какъ трико, — совсЬмь костюмь Аркашки. — А я кь вамь вь штатскомь, чтобь не смущать вась арестантскимъ халатомь, — сказаль онь. — Да будеть вамь, Сокольсюй, о такихь пустякахь. Са- дитесь, будемъ пить чай! Сначала разговорь вязался плохо. Сокольсшй сид'Ьль на кончик* стула, конфузливо вынималь изь кармана б'Ьлую тряпку, которую досталъ вместо платка. Но мало - по - малу бесЬда оживилась. Оба москвичи, мы вспомнили Москву, театрь, прх'Ёзжихь знаменитостей. Оба забыли — гд* мы. Онь оказался горячимь поклонникомь Поссарта, я — Барная. 1ы спорили, кипятились, говорили горячо, громко, такь что :одяйка несколько разь сь недоум*темь, даже сь испугомь (аглядывала вь дверь. — Чего, моль, это они? Не над'Ьлаль бы онь пр1*Ьзжему зсподину дерзостей? », - ■т • 1< .1 — 136 — Сокольскому ц Записки сунасшедш: сть. ЗаоисывЕ!? ихъ, СокольскШ о иертныыи выраженьями Поприщвна. иелъ на литературу. Сокольск1й ( ■ понимаетъ Достоевскаго. Помнип а;раго дома" наизусть, ъ хотЬлъ написать ^Записки съ это былъ бы не „Мертвый дон1 гаки хогЬлось дать понять, что т Цумалъ, — санъ погибъ, но пусть хо 1несу. Мног1е изъ интеллигентных' гомъ... бросаюгь. Зд-Ьсь все броса 0 еСть... если только на цыгарки у меня. Уц-Ьл-Ьдо. Нарочно вамъ ] 'ДУ. о разниц'Ё между яМертвымъ до й. )рилъ горячо, страстно, увлекаяс на своихъ плечахъ пришлось вын ертвый домъ* !— говорилъ онъ, вск( жестикулируя, — даже не онъ! Та ните этотъ ужасъ, это отвращеше 1 и этого Н'Ьгь... А эти дивныя СТ1 цверь отворилась, и явивш1Йся ко 1ь поселен1й на полуфраз^ переб Зратецъ, на конюшню. Вели, что ле высокоблагород1е ! — выкрикнулъ гъ бросился изъ комнаты. голову. 1то! ."Ёлъ на меня во вс^ глаза. льзя было кого другого послать?.. ся. то? Гуманничать съ ними думаете? ьте вы мн^: мерзавцы, мерзавцы и чего! Что ему сделается? мы виделись довольно часто. С поногалъ знакомиться съ каторгой, < ловарь арестантскихъ выражешй. — 137 - Но каждыЁ разъ, какъ я заговаривалъ о чемъ-нибудь, кром'Ь каторги, опъ весь какъ-то съеживался и бормоталъ. — Н'Ьтъ, н*тъ. Не надо объ этомъ... Ни о чемъ не надо... Вы уедете, а мн* еще тяжелей будетъ... Не надо!.. Одну странность я зам'Ьтилъ вЪ Сокольскоиъ. Онъ словно чего-то не договаривалъ.,.' ПрШдетъ, посидитъ, повертится на стул1;, поговорить о какихъ-то пустякахъ и уйдетъ... Словно давится онъ ч'Ёмъ-то, что никакъ не можетъ сойти у него съ языка. Старался навести его на этотъ разговоръ. — СокольскШ, вы, кажется, мн* что-то хотите сказать? Пожалуйста, откровенно... — Н'Ьтъ, н*тъ... Ничего, ничего... Право, ничего... До' свиданья, до .свиданья! Становилось тягостно. — СокольскШ! — какъ-то не безъ страха началъ я, — я скоро уЬзжаю изъ Корсаковска. Вы мн* много помогли въ моей рабогЬ... Я за это в'Ёдь получаю гонораръ и считаю своимъ долгомъ... На лиц* Сокольскаго отразилось страдаше. Во взгляд-Ь, который онъ кинулъ на меня, было много злобы. — Къ вамъ идетъ кто-то... идетъ... Его чуть не на половину откушенный языкъ заплетался и шепелявилъ еще больше. — Ишдетъ... Ишдетъ... И СокольскШ выб'Ьжалъ изъ комнаты. — Да Боже мой. Что жъ это все за муки?! — должно-быть, вслухъ крикнулъ я, потому что хозяйка отворила двери и спросила. — Чаю прикажете?! Звали? Черезъ н-Ьсколько времени встречаю моего знакомаго, „адвоката за каторгу**, » дурачка ** Шапошникова*). — Слушайте, Шапошниковъ. Вы — прхятель Сокольскаго. Онъ что-то им-Ёегь ко мн*, да все... Шапошниковъ пристально посмотр'Ьлъ мн* въ глаза и за- хохоталъ. — Подстрелить .васъ хочетъ, ваше высокоблагород1е. Да все не решается! — Какъ подстрелить? Какой вздоръ говорите! — Какъ „подстр-бливаготъ**? Денегъ попросить семь ц-Ьл- I >выхъ. Татары нас* ли. Онъ тутъ майданщику да другимъ, за I одну и за разное, семь рублей долженъ. Узнали, что онъ къ I ипему высокоблагород1ю ходить, и насЬли: „Проси да проси *) См. очеркъ «Два полюса». - 138 - ъ до полусмерти о6*щають. А онъ давится, ха! Давеча отъ васъ въ тюрьму какъ угор*- эгадался!" кричитъ. Ха, хд, ха! Въ каторгЁ ги! , ца-те ваиъ, Шапошниновъ, пойдите, сейчасъ говорите ему про нашъ разговоръ... Скажите, лкчно вамъ... Сд-Ьлайте тамъ, какъ хотите... Лапошникова на одно мгновен1е сверкнула , но онъ сейчасъ же прищурилъ глаза и по- I. съ прошей, ар^зали? не р'Ьзалъ. Гакъ за что же васъ на Сахалинъ послали! овъ снова расхохотался своимъ странныиъ ораго у непривычнаго челов-Ька мурашки по ^плен1я въ Корсаковскомъ округе. 1гу иначе ве ходимъ, какъ съ ножомъ за го- рнли нн'ё сами Каторжные. , что лучше всякихъ ■ статистическихъ цифръ ущественной и личной безопасности на Са- каются пароходы, каторжныхъ на бортъ ни >тъ. <утъ, что попадется! ирной хозяйки поселенцы усп'Ьлн стащить въ еньги, едва она отвернулась. го, что у меня сидЬлъ въ это время ихъ на- итель поселеН1Й. зкоблагород1е, простите ихъ! — молила квар- :огда виновные нашлись. — Простите, а то они Ё присоединился и я. е вы ихъ! В-Ьдь, д'бйствительно, сожгут™ Йдетъ баба. оселен1Й долго настаивалъ на необходиност но! Подъ носоиъ у меня см-Ьють воровать. Д' 1етъ?! ергично плюнулъ и махнулъ рукой. — 139- — — А, ну нхъ къ дьяволу! В-Ьдь, д-Ьйствительно, — съ го- лоду, съ голоду все ! Кражи, грабежи, воровство — сильно разви'пл въ округ'б. Но уб1йствъ съ ц-Ьдью грабежа какъ-то' меньше, ч-Ьмъ въ другихъ округахъ. Незадолго до моего ирх^зда тутъ произошло четыре уб1Йства. Одинъ поселенецъ, похороны Котораго я описывалъ, — хорошШ, работяш1й, ясмирный" парень, зар'Ьзалъ изъ ревности свою „сожительницу" и отравился самъ. Просека въ сахалинской таЙгЁ. Женщина свободнаго состоян!я отравила своего мужа, кре- стьянина нзъ ссыльныхъ, за то, что онъ не хогЬлъ "Ьхать на материкъ, куда= уЬхалъ ея вмилый" изъ ссыльно-поселенцевъ. Одинъ поселенецъ зар'Ьзалъ сожительницу и йадзйрателя. Последнее д'Ьло отлично рисуетъ картину возмутительныхъ ;заимпыхъ отношешй на Сахалин*. „Сожительница" спуталась съ надзирателемъ. — Уйду да уйду! — Н'Ьтъ, не уйдешь! — удерживалъ ее сожитель- поселенецъ. Въ коиц* концовъ, надзиратель явился однажды и дото- «ралъ" у поселенца бабу. Прямо, просто, такъ, ни сюва не говоря. — 140 — ювелъ въ „постъ". >лъ, ; скверЕЮ съ ней обращаешься! ь нагаалъ ихъ на дорогЬ, убилъ и страшно над- трупами. Буквально — искромсалъ ихъ ножомъ. ъ свою душу" '). четвертое преступлен1е, съ ц-Ьлью грабежа, со- аномъ яПосту". гь зажиточный писарь изъ ссыльно-каторжныхъ. юдились деньжонки, — и его же сожительница йцъ. )знается, но, когда я бесЬдовалъ съ ней одинъ карцер*, гд* она содержится, — она озлобленно жъ на нихъ смотр'Ьть-то, на чертей! Не закон- «иветъ, кончить срокъ, — да и поминай его какъ 1аша сестра подъ старость л-Ьтъ, безъ гроша д*- 1въ, добавила. авала я. А ежели 6ъ и убила, не каялась бы. тоже долженъ подумать! сахалинсше „нравы". О т ъ 1 3 д ъ. ГОТОВЪ КЪ 0ТПЛЫТ1Ю. ювской пристани, заваленной м-Ьшкаии съ мукой, ипьная процесс1я. ахъ, въ саиод'кльныхъ неуклюжихъ креслахъ, не- > хирурги ческихъ больныхъ, отправляеныхъ для 1лександровскъ. ■СК1Я лица... А впереди еще путешеств1е по бур- шу проливу... на пристани разыгрывается трагед1я? - ноыед1я... нотыхъ уЬзжаетъ съ Сахалина на родину и про- 1имъ сожителемъ, сс.-поселенцеиъ изъ н^мцевь. 1гавьн Золотыхъ, — всю можно охарактеризовать и поэта: Мало словъ, — а горя р'Ьченька, Горя р-Ьченька бездонная... олотыхъ", — это ея .бродяжеское", не настоящее на Сахалинъ добровольно. ыиъ 'героем!.* этого преступлены иы уже встр'Ёчадвсь п •№■• - 141 - Ея другъ сердца былъ сосланъ въ каторгу за подделку монеты. Чтобы последовать за нимъ на каторгу, ойа назвалась бродягой. Ее судили, какъ не помнящую родства, сослали на Саха- линъ, — зд'Ьсь ее ждало новое горе. Тотъ, ради кого она пошла на каторгу, умеръ. яАгаеья Золотыхъ*" открыла свое «родословхе** и просила возвратить ее на родину. А пока „ходили бумаги", в'Ьдь "Ьсть-то что-нибудь надо! Агавь* пришлось сойтись съ поселенцемъ, пойти въ ^со- жительницы''. Понемногу она привыкла къ сожителю, полюбила его, — какъ вдругъ приходить р^шеше возвратить ^Агаеью Золо- тыхъ* на родину въ Россда. — Прощай, Карлу ша! — говорить, глотая слезы, Агаоья, — не поминай лихомъ. Добромъ, можетъ, не за что! — Прощайте, Агашка! — отв^чаеть н4мецъ, молодой парень. Катеръ отчаливаетъ, черезъ полчаса приходить обратно, и на пристань выходить... „Агаеья Золотыхъ*'. На пароход* появлете „Агаеьи Золотыхъ" произвело ц*- .тую сенса щю. — Какъ, Агаеья Золотыхъ? Какая Агаеья Золотыхъ? Да В'Ьдь мы въ прошломъ году еще увезли Агаоью Золотыхъ! Отлично помнимъ! Изъ-за нея даже переписка была. Какъ только пришли въ Одессу, Агаеья Золотыхъ, не ожидая, пока за ней явится полищя, сб'Ьжала съ парохода! Оказывается, что Агаеья Золотыхъ, не желая уЬзжать отъ человека, кртораго она успела полюбить, „сменялась име- нами",— и подъ ея именемъ уЬхала и гуляетъ себ'Ь по Руси какая-то ссыльно-каторжная ^). * Теперь „Агаеью Золотыхъ"* решительно отказываются при- нять на пароходъ. — Да В'Ьдь это настоящая » Агаеья Золотыхъ"! Ее всЬ зд'Ьсь знають ! То была какая-то ошибка ! — говорить тюремная администрацш. — А намъ какое д^Ьло! Станемъ мы по два раза одну и ту же „Агаеью Золотыхъ** возить! Агаеью возвращаютъ на берегъ. — Ну, Карлуша, видно, судьба ужъ намъ вм'Ьст'Ь жить, — сворить Агаеья. — Идемъ домой! — Зач'Ьмъ же я съ вами пойду, Агашка? — разсу;(ительно )тв'Ьчаетъ н*мецъ. — Я буду брать себ'Ь другую бабу, Агашка! л ^ 'V *) Вотъ вамъ доказательство, что, неснотря на фотографическ1я карточки, <С1гЬны» 1ваютъ и до сихъ поръ. - 142 - 1и отъ-Ьзда сожительницы, н*ые1гь усп-Ьлъ при- другую, условился, договорился. аетъ головой. ы, Карлушка, подлецъ, — подлецоыъ и остался. Агаеья! Куда ты? Стой!— кричитъ ей кто-то енщи", — садись въ катеръ! Я попрошу капн- >, и возьметъ! орачивается на ыинутку. ! вы всЬ къ чорту, къ дьяволу, къ л-Ьшкану! — остервен*й1енъ говорить она и идегь. ■. ее знаетъ, куда! — какъ говорятъ въ такихъ ахалинФ. — въ третШ разъ уже жизнь разбита... ко, на пароходъ. ово! — говорить... персидсшй принцъ. принпъ, которому письма сь родины адресуются . „его св-Ьтлоети'. ■ень вм-Ьст-Ь съ братомъ за уб1йство третьяго торгу и теперь что-то вь род-Ь надзирателя надъ )яжается на пристани, очень строгъ и говорить и тоноиъ человека, который привынъ прика- вь, подавай катеръ! Пожалуйте, баринъ! — по- В принцъ сойти съ пристани. баржа, принимающая остатки груза, готова рохода. забижаютъ, говорили, надзиратели-то? — кричитъ > изъ нашихъ арестантовъ, — изъ гЬхъ, которыхъ нь! — хвастливо отв^чаетъ съ баржи старый. оржанинь. шваетъ. (орныя ц*пи. Съ мостика слышны звонки теле- ся команда. [Г |! — какъ эхо вторить рулевой. фжать ! фжать! " даетъ три прощальныхъ свистка и иедленв ь береговь. -- 143 - Прощай, Корсаксшснъ^ такой чистенькШ, веселый, „не по- хожШ на каторгу* съ перваго' взгляда, — такъ много горя, страдашй и грязи таящШ внутри. ' ^Ярославль' прнбавляетъ Ходу. Берега тонуть въ туманной дали. А впереди, — „настоящая каторга"» -Александровекъ, гд* содержатся всЬ наиболее тяжн1е, долгосрочные преступники, Рыковскъ, Оноръ, тайга, тундра, рудники... — Корсаковскъ, — это еше что! Рай!— говорить одинъ иаъ -■Ьдущихъ съ нами сахалинскихъ служащихъ. — Разв* Корса- ковскъ — каторга? Это ли- Сахалвнъ? ПрЕстань на Александровспоиъ посту. Все, что я вамъ разсказалъ, это — только прелюддя къ „настоящей" каторг*. Настоящая каторга. Мы съ вами на пароход* „Ярославль" у пристани Алексан- дровскаго поста, главнаго административнаго центра острова, 1"д* находится самая большая тюрьма, гд* сосредоточена „самая головка каторги", т.-е. вс* наибол-Ье долгосрочные и тяжме преступники. Сюда два раза въ годъ пристаетъ „Ярославль" „съ урожаемъ порока и преступлетя". Зд-Ьсь этотъ „урожай" .выгружается", зд*сь уже всЬ вновь прибывш1е арестанты распределяются в отсюда разсылаются по разнымъ округамъ. — 144 — Сирена пронзительно орегь, словно пароходъ чтобъ пожнв'ёе распоряжались на берегу. Холодно, дуеть пронзительный в-Ётеръ и разводить е 1^упиая зыбь колышетъ стоящая у борта баржи, I буксируюпий ихъ маленьюй катерокъ тюреннаго в-Ьлон< Тоскливо на душ-Ь. Передъ глазами унылый, гл берегь. Сн*гь ное-гд'Ь б-Ьл-Ьеть по горамъ, покрытымъ щетиной, колючей тайгой. — Это вчера навалило, снЬгь-то, — поясняетъ ктс служащихъ, пр1'Ёхавпий на пароходъ за арестантам! вс*мъ было сходить сталь, да вчера опять вьюга нача. Сегодня какъ будто потеплее. Завтра опять вьн воздух-Ъ б-Ьлыя мухи. Туманы. Пронизывающ1е в-Ётры. И до начала !юня. Это зд^сь называется „весна". Направо хлещутъ и п-Ьнятся буруны около Трея тьевъ — трехъ скаль, рядомь возвышающихся надъ во море выдалась огромная темная масса иыса Жонкв< иаякоиь на вершине. Въ темной громад'Ь, словно о отъ пули, чернФегь входъ вь тоннель. Вогь его знаетъ, и кому понадобился этотъ тоннель. Зач'Ьмъ понадобило лить эту огромную гору. — Для чего оаь сд*ланъ! — А чтобъ соединить пость Александровск1Й съ Д; — Что жъ, ■Ьздитъ кто этинъ тоннелемъ? — Н'Ьтъ. "бздять другой дорогой, — вонь тамь, го] нужно везти что, — возять на баржахъ, буксируютъ м Да по нень и не про-Ёдешь, по тоннелю. Онь вь изви Тоннель вели подъ руководствомъ какого - то гос который, в'Ьроятно, никогда и въ глаза не видалъ н тоннеля. На Сахалин-Ь все такъ: таиъ еще и теперь { тами зав-Ьдуюгь горные инженеры, горными работами — теля тюреиъ, рыбными промыслами — люди, никогда д-Ьлоиъ не занинавипеся, а устройство хозяйства посе возложено на прогор-бвшихъ пом15щиковь, которые толь: и зам'Ёчательны, что разстроили даже свое собственное ство. Сахалинъ, за немногими исключетями, это — вь I смысл'Ь слова сборище веевозможныхъ неудачниковь, ни къ какому д'Ёлу не пригодныхъ, людей, выброи: жизнью за борть. Господинъ, вообразивш1Й себя стро тоннеля, по сахалинскому обычаю, ровно ничего не ш въ томъ д'Ьл*, за которое взялся. Какъ и всегда, повели сразу съ обоихь концовь, съ такимъ расчетомь партш работаюшихъ встр'Ьтились. Но люди все да. дальше закапывались въ гору, а встречаться не встр1 Было ясно, что работаюиця парт1и разошлись. Къ с рв^т: - 145 — среди ссыльно - каторжныхъ цашелся челов'Ькъ/ понимаюпцй д^ло, бывшШ саперъ, г. Л., фамил1Я котораго въ свое вревш прогреигЬла на всю Россш и до сихъ поръ еще не забыта. Ему и отдали подъ команду рабочнхъ. Ц-Ьной неимов'Ьрныхъ трудовъ и усилШ рабочихъ удалось поправить ошибку. Провели коридоръ въ бокъ^ и соединили лв'Ь разошедш1яся въ рааныя сторогаа половины тоннеля. Вернемся, однако, къ „ разгрузке *'. Арестантовъ перваго отд'Ьлев1я вывели на палубу. При- сматриваются къ унылымъ берегамъ. Сахалинъ, видимо, про- изводитъ первое тяжелое впечатл'Ьте. Видъ отороп1^лый, растерянный. Имъ сд']Ьлали перекличку по фамишямъ. — Ну, теперь, садись, ребята, — скомандовалъ офицеръ. Т.-е., „садись на баржу*. Арестанты, словно по команд'Ь, поджали ноги и... сЬли на иалуб'Ь. И см^хъ и гр'Ьхъ. Можно же до такой степени огорб'Ьть и см'Ьшаться. По трапу одинъ за другимъ, съ м'Ьпшами за плечами, спускаются въ баржу каторжане. Баржу качаетъ, арестанты въ ней, ослаб*впие на ноги, благодаря долгому отсутств1ю мощона, не могутъ стоять и валятся другъ на друга. Одна €аржа наполнена, подводятъ другую, — нагружаютъ. И кате- рокъ, пыхтя и сопя, тапщтъ качающьяся и бултыхаюпцяся баржи къ пристани, далеко выдавшейся въ море. А къ паро- ходу ужъ ползетъ по волнамъ другой катерокъ съ двумя съ бока на бокъ переваливающимися посудинами. Разгрузка идетъ быстро, — и наступаетъ самый тяжелый моментъ. Изъ лазарета движется удручающаго вида процесс1я. На какихъ-то само- д-Ьльныхъ неудобныхъ креслахъ, на неуклюжихъ носилкахъ несутъ больныхъ. Доктора съ озабоченными лицами хлопочутъ около процессш. На ихъ лицахъ такъ и читается укоръ. И это — перевозочный средства для больныхъ. Боже, как1Я измученныя, как1Я страдальческ1я лица у 'больныхъ. Одно изъ нихъ словно и сейчасъ смотритъ на меня. Обвязанная голова. Заострившхяся черты, словно у покойника, съ застывшимъ выражетемъ страдан1я и муки. "восковое лицо. Провалившеся глаза, въ которыхъ еле-еле )'Ьтится жизнь, словно погасаюш1й огонекъ догораюш;аго гд|жа. Съ губъ его, б'Ьлыхъ и тонкихъ, срывается чуть лышный стонъ, скор']Ье жалобный вздохъ. Это, по большей части, — хирургичесше больные изъ лазарета орсаковскаго поста, пересылаемые сюда за неим'Ёшемъ въ эрсаковскомъ операщонной комнаты. По нескольку м'Ёсяцевъ - 146 — 1ЩИ, часто необходииой немедленн 1Л0 ждать открыт1Я наввгащи. Ка: еть вопросъ о необходвности, на иощей необходнности, устройства ■Ъ своего операщонкаго зала. Когд гго больные, нуждаюгщеся въ трудн Ьсяцани должны ждать парохода напрасныхъ нучешй и страданШ < стные больные, сколько жизней со: почти отв-Ьсному трапу, бережно, г но, конечно, все же не безъ ст] свосятъ въ кувыркающуюся на вол! 1чена. Жалк1й тюремный катерокъ , что вы приближаетесь къ админи< ровсная пристань, это — вполн* бл Сигнальная мачта. ХорошенькШ . иандой для ожидающихъ катера г времени тому назадъ эту пристг Но горю помогь все тоть же ист на по технической части, — быв1 Онъ перестроилъ пристань уже ,1 н* в-Ьчно такъ: сначала сд^Ьлаютъ 1ютъ „по-настоящему*. Да и отчег опытовъ : рабочихъ рукъ вгаого, ревяннону молу иы идеиъ на берег 1тъ работа. Каторжане изъ „воль» гЬшкн и ящики. Раньше насъ при1 кодъ и привезъ товары изъ Вл сидятъ тутъ же на своихъ ящика ли бы чего. 1а тащитъ, что можетъ. ль, надзиратель, — раздается прс 1елов*ку къ горлу ножъ ужъ пр1 > жъ ты не смотришь, куда онъ ку^ :ой же ты надзиратель, ежели вор; смотрителю буду жалиться. ?то куль прешь, такой разъэтаий) его, проклятаго, зналъ, что это ташшыть надобно. Возьми куль, о тебя н'Ётъ, ореть, анаеема. й-Ьшонъ, положь м-Ёшокъ, говорят той сторон*. — 147 — Среде этой суетящейся толпы, словно не замечая никого, иедленно движется странная фигура- Свита изъ. сЁраго арестантскаго сукна до пять, похожа на подрясникъ. Онъ простоволосъ. В-Ьтерь треплегь его белоку- рые волосы. С-Ьро-голубые, светлые глаза устреилевы на небо. На лиц* застыло выражеше какого-то благогов^Йнаго восторга. Словно онъ Бога видитъ тамъ, въ далекихъ небесахъ. Въ одной рук* у него верба, другая сложена какъ для благослове- н1я. Онъ весь унесся отсюда душой, не слы- шитъ ничего кругомъ, идетъ пряно, какъ буд- то кругомъ пустой н*тъ никого : его толкаюгь, онъ не зам*чаетъ. — У - у. анаеена. Пропаду на тебя а*тъ. Это — несчастный су- насшедшьй Казанцевъ, у него тап1а геи^оаа. И зиму и л*то онъ хо- дить вотъ такъ, съ непокрытой головой, въ длинной свигЁ, похожей на подрясникъ, съ вы- соко поднятой благо- словляющей рукой. Его яиоце родные, пришед- 1ше за нинъ на Са- халинъ, сделали себ* ИСТОЧНИКЪ дохода изъ Арестантсме типы. , блаженненьнаго ' , хо- дить за нинъ н выпрашаваютъ милостыню на „Вожьяго челов-Ька'. Въ его лиц*, въ его фигур*, въ поднятой для благословен1я рук*, въ его походк*, торжественной и м*р- ной, словно онъ шествуетъ къ какой-то великой, важ- ной ц*ли, есть что-то трогательное, если хотите, даже зелнчественное. Контрастъ между этимъ челов*коиъ, унес- линся больной душой далеко отъ этого М1ра, и кипящей <ругомъ суетой нищехъ и несчастныхъ, — квнтрастъ очень :ИЛЬНЫЙ. У конца мола противный лязгъ жел*за. Зд*сь работаютъ, юдъ конвоемъ часовыхъ съ ружьями, кандальшле. ]0* — 148 — — Развязывай штаны,— кричи1ъ солдатъ, стоя предъ высо- кимъ, мрачнаго вида, бородатымъ мужикомъ, — сейчасъ развя- зывай штаны, говорятъ теб*. — А самъ и развязывай, ежели теб* есть охота, — спо- койно и равнодушно отв*Ьчаетъ кандальный. — Да ты не дерися, — кричить онъ, когда солдатъ исподтишка даетъ ему прикладомъ, — ты чего дерешься, чувырло братское. Можно и теб* бока-то помять, косопузый. — Пришить васъ всЁхъ тутъ мало, всЬхъ, сколько есть, дьяволовъ. Хл'Ьбъ только казенный жрете, пропасти на васъ н'Ьтъ, проклятыхъ, — ругается солдатъ, весь покрасн'Ьвппй со злости, и принимается развязывать каторжнику исподнее платье. — Такъ-то лучше. Давно бы такъ, — попрежнему спокойно говорить каторжанинъ. Этотъ тонъ, спокойный и равнодушный, повидимому, осо- бенно злитъ, раздражаетъ, волнуетъ, мучитъ и б'Ьситъ сол- дата. — Молчи лучше. Молчи, пока не пришибъ. — Много васъ зд'Ьсь, пришибалъ-то, найдется. — Молчи, — кричитъ солдатъ, уже весь багровый и отъ злости, и отъ УСИЛ1Й развязать панталоны одной рукой: иаъ другой нельзя выпустить ружье, — молчи. — Да ты не дерись, — кричитъ опять каторжанинъ, кото- рому снова влетало въ бокъ ружьемъ. На молъ съ визгомъ въ'Ьзжаетъ съ пригорка шибко разо- гнанная вагонетка. На ней сидятъ кандальники. За нею еле посп'Ьваетъ, одной рукой поддерживая ружье на плеч*, другой — подобравъ фалды шинели, конвойный. — Тише, дьяволы. — Ничего, пробегайся. У входа на молъ стоятъ дрожки, тарантасы съ каторжными кучерами на козлахъ. На весь Алекса ндровсшй постъ им'Ьется только одинъ извозчикъ изъ поселенцевъ, да и тотъ не зани- мается этимъ д^Ёломъ постоянно, — не стоитъ: за д'Ьломъ ли, за бездельемъ всЬ всегда 'Ёздятъ на казенныхъ. Зато и до- стается же лошадямъ на Сахалин*. Вотъ для кого зд^сь поистин* каторжная работа. Ц^лый день'въ Александровски по главной улиц'Ь только и слышишь, что звонъ колокольцевъ только и видишь, что бешено мчапияся тройки „подъ гг. слу- жащихъ". „Вотъ, — думаешь себ*, — какая, должно-быть, деятель ность кипитъ на этомъ остров**. - 150 — Если бы спросить у лошадей, 01гЬ бы отв'Ьтиди, что гг. служащхе — народъ очень д'Ьятельный. Что это, однако, за странная группа, словно группа пере- селенцевъ, расположилась у сгЬны казеннаго сарая. Старики, молодые, женщины, д'Ьти сидятъ на сундукахъ, на укладкахъ, съ подушками въ рукахъ, съ образами, съ жидкимъ, скудныиъ и жалкимъ скарбомъ. Это — „беглецы съ 'Сахалина*. Новые я крестьяне изъ ссыльныхъ'', люди, окончивппе срокъ каторги и поселенчества, получивппе „ крестьянство "", а вм^ст1^ съ нимъ, и право вы'Ьзда |,на материкъ''. Зав'Ьтная мечта каждаго не- вольнаго (да и вольнаго) жителя Сахалина. Распродавъ, а то и прямо бросивъ свои домишки, они стянулись сюда изъ бли- жайшихъ и дальнихъ поселетй. Желанный, давно жданый, грезившШся во сн'Ь и наяву день насталъ. Свищетъ в'Ьтеръ, летаютъ и кручатся въ воздух'Ь б'Ьлыя мухи, а они сидятъ зд'Ьсь, дрожапце, посин'клые отъ холода, не зная, когда ихъ будутъ сажать на пароходъ. А сажать будутъ дня черезъ три, не раньше. Никто не позаботился ихъ предупредить объ этомъ, никто не позаботился сказать, когда именно нужно явиться. И они будутъ мерзнуть зд'Ьсь на в'Ётру, на холоде, плохо од']Ьтые, съ маленькими д'Ьтьми, боясь пропустить |, по- садку* и остаться зд'Ьсь, на проклятомъ остров*. — Милай, — ноетъ баба, — пусти хошь куды. МнЬ бы ребенка покормить только. Махоньюй ребенокъ-то, грудной. Замретъ не 'Ьмши. — Зд'Ьсь и корми. Куда жъ тебя еще. — Холодно, милай; на этакомъ-то холоду нешто можно грудью кормить. Таковъ , желанный день*. Подойдемъ къ этой полузамерз- шей групп*. — Давно сидите? — Съ авчирашняго дня. Авчирашняго еще числа парохода ждали. Дрогнемъ, и отъ вещей отлучиться нельзя: народъ шпанка, сейчасъ свистнетъ. — А куда жъ теперь, на материкъ? — Такъ точно, на материкъ, ваше высокоблагород1е. — Ну, а что жъ делать будете тамъ, на материк*? — Да ужъ тамъ, что Богъ дастъ. Что Владистокъ (Влади- постокъ) окажетъ. Да в'Ьдь на материк'Ь-то теперь; во Владивостоке, и своему то народу делать нечего. — Все-таки, думается, тамъ лучше. Все не Сокалинъ... Какъ Богъ. - Ну, а деньги у тебя на дорогу есть? — Вотъ три рубля есть. — 152 — — Да в'Ьдь. билетъ стоитъ не три рубля, а дороже^ — Мойсета,'. капйтанъ смилуется, трешницу возьметъ, — Да не влржетъ. капйтанъ, у капитана — тарифъ. — Что жъ,. сдыхать зд'Ьсь, что ли. Сдыхать на этомъ острову проклятомъ. Сдыхать. — Подайте, Христа ради, на бйл^тъ, — слышится то таиъ, то Зд'Ьсь. Нипце у нищихъ, просятъ милостыни. Въ сторонк*, отд'ЬлЬно отъ другихъ, сидитъ старикъ на маленькой укладочкЬ и плачетъ.. Всхлипываетъ какъ ребенокъ, и слезы ручьемъ , текугь по его посинЬвшему, восточнаго типа лицу. — Что съ тобой,, старикъ? — Дэнга, бачка, домой на родына ахать нэтъ. 23 года ждалъ онъ этого дня. 23 долгихъ года. 23 года сахалинской каторги. Его фамил1Я Акопъ-Гудовичъ. 25 л'Ьтъ тому назадъ, этотъ маленьк1й, несчастный, плачупххй какъ ребенокъ старикъ, тогда, вероятно, лихой горецъ, участвовалъ въ похищети какой-то д'Ьвицы, отстреливался, вероятно, мФтко и попалъ на каторгу. 23 года мечталъ онъ объ этомъ дн* и копилъ денегъ на отъ'Ьздъ. Накопи лъ тридцать рублей, явился, и ему говорятъ: — Куда ты. Нужно 165 рублей. — Братья у меня въ Эриванской губерти, жена осталась^ д^ти теперь ужъ большхя. Умирать хотымъ на родной сторо- на,— горько рыдаетъ старикъ. И сколько такихъ, какъ онъ отбывшихъ каторгу, поселенье, мечтавшихъ о возврат'^ на родину, дождавшихся желаннаго дня, пришедшихъ сюда и получившихъ отв-Ьтъ. — Сначала припаси денегъ на билетъ, а потомъ и возвра- щайся на родину. И сидятъ они десятками л'Ьтъ на Сахалин'^, тоскуя о близкихъ и милыхъ, — они, искупивш1е уже свою вину и несу- Щ1е все-таки тяжкую душевную каторгу. Мимо насъ проходитъ толпа каторжанъ. Это — наши, съ „Ярославля*". Они поворачиваютъ налево по берегу, къ боль- шому одноэтажному здаюю „карантина". На двор** карантина уже кишитъ сЬрая толпа арестантовъ. А къ пристани подхо- дитъ еще последняя баржа, нагруженная арестантами, которые издали кажутся какой-то сброй массой. Столица Сахалина. Такъ зовутъ постъ Александровсюй, гд* сосредоточено главное управлеше островомъ, гд* находится самая большая - 154 - а, гд'Ь содержится самая „головка каторги*, и откуда ается та „настоящая каторга*, которую мы и будежъ . описывать. Не правда ли, — услышите вы со вс^хъ сторовъ отъ [ужащихъ, — въ Александровски ничто не напомииаегь •и? не знаю другого м-Ёста, гд-Ь все до такой степенн анало бы о каторгЁ. гд'Ё звовъ кавдаловъ не слышится такъ часто, ирошя немощеный улицы, на-левьюе деревянные дона, — геревоситъ въ глухой проввнщальный городокъ. Вы г забыть, что вы на каторгб. Но раздается лязгъ ювъ, и изъ-за угла выходить пар'пя кандальниковъ, еивая коввоенъ. И это на каждомъ шагу. тд'Ь встинно каторжныя услов1я сахалвнской жизни не зяаютъ о себ-Ь такъ на каждомъ шагу. Нигд^ истинно кная нищета, каторжное бездоновье не бросаются такъ 1Ъ глаза. На каждомъ шагу — фигура поселенца, которая 1но, подобострастно, заискивающе, приниженно прибли- I къ ванъ, снимая картузъ еще за 20 и 30 шаговъ. овно призракъ нищеты, личная фигура сахалинскаго поселенца. Одежда пере- изъ арестантскаго бушлата. Что-то такое растрепанное ^ахъ, не похожее ни иа сапоги, ни на коты, ни на что. на лвц-Ь. калинск1й поселеиецъ всегда начинаетъ свою р^чь сло- дакъ что*, и всегда, обязательно ведетъ ее „издали". Такь что, какъ мы, ваше выскоблагороще, теперича на т-Ъ не изв-Ёстно за что... Ну, говори толкомъ что нужно. Такъ что, какъ теперича безо всякой вины... Да говори же, наконецъ, что теб* нужно... Такъ что, трет1й день ве 'Ьмши... Не будетъ ли вашей >нической милости... На. На, получай — и проваливай. съ другой стороны улицы 'къ вамъ подбирается другая же фигура, такая же с*рая, такая же тоскливая, рые призраки сахалинской тоски. также начинаетъ нарасп-Ьвъ, тягуче, тоскливо вП*с'-ь 1НСК0Й нищеты' : Такъ что, какъ мы... впереди десятки, сотни этихъ сЬрыхъ призраковъ воют ь тоскливую п*снь. рой среди нихъ вы встретите особенно безнадежн - ;ое лицо. — 155 — Это — соелавшле за холерные беаоорядки. Отъ каторги они в(Л освобождены, перечислены въ посе- ленцы, хозяйства ве заводять. — Не къ чему. Скоро выйдетъ, чтобы всЬхъ насъ, стало- быть, на родину, въ Росс1ю, вернуть. И слоняются безъ Д'Ьла, попусту, куда пришли узнать, в^^тъ ли , манифесту, чтобъ домой -Ьхать". День идетъ за дненъ, и все тоскливее, без- иадежн'Ье д'Ёлаются лица, ожндаюЩ1Я возврата на ро- дину. Ув-Ёренность въ тоиъ, что ихъ вер- нуть, у этихъ не- счастныхъ такъ же сильна, какъ и ув-Ь- ренность въ ТОНЬ, что ихъ прислали сюда „безвинно". — За что при- сланъ? — Такъ, глу- пости вышли... Док- тора холеру вы- думали. Известью стали народъ при- сыпать, живьеиъ хоронить. Ну, мы это, стало-быть, не давать. Глупости и вышла. Доктора, стало, убили. — За что же убивали! _ „ ~ р Герой колерваго бунта. жались сильно. — Да ты вид-Ьлъ, какъ живыхъ хоронили? — Н-Ь. Я не видалъ. Народъ вид-Ьдъ. Вотъ одинъ изъ запштниковъ страшныхъ Юзовскихъ без- П1 рядковъ. ВысокШ, рослый мужикъ. Онъ былъ, должно-быть, С1 >ашенъ въ эти грозные дни, когда, обезун'Ёвъ отъ ужаса, 01 ь ходилъ по базару съ канненъ и кричалъ: — Бей докторовъ. — 156 — грозилъ разбить наинеиъ голову каждо1су, ктс приступить къ этой страшной бойн^, не по I „на докторовъ". перь у него истомленный долгиыъ, безплодны] видь. Все ходить попусту, подавая во всЬ у" начальствующимъ лицанъ саыыя нел^пыя одаетъ ихъ всБвгь: тюремному смотрителю, горн' землемеру и докторамъ. Онъ такь и ходить ст :(ахь, — и стоить ему увидать на улиц-Ё како гаго челов-Ька", онь сейчасъ же подасть ему б Явите начальническую милость... Да насчеть чего! Насчеть освобождетя... Я-то туть при чемъ. Я, милый, ничего не мог; Господи. Да кто же вступится за: правду, за : глазахь его блещеть отчаян1е. Онъ во всемъ ; потеряль в*ру, — вь правду, вь справедл! > вь одномъ ув-брень глубоко, всЁмь сердш , — въ тоиъ, что, призывая убивать доктор даль „безвинно", въ ятомь вы его не разубедите. Какъ же такь. Кань не доктора холеру ъ и>те вамь объяснить... онъ принимается разсказывать про взвесть, лпалн народь", и про тЬхъ заживо похор( лхъ онъ не видалъ, но зато „народь вид-Ьдь". гь еще интересный сахалпнскШ типь. ржится молодцомъ. Од^ть щеголевато. Лицо : Выражете на лиц'Ь: „готовый къ услугамь". вый „спинжакь". Штаны заправлены вь высощ . На ше* — красный шарфъ. Выправка бывшаг сланъ за вооруженное сопротивлеше полищи. Ь въ какомъ-то трактир*, — притомъ съ отд^льн I, — приказчикомь. Что тамъ делалось, вь этихт кабинетахь", — Господь его анаеть. Но когда 1 явилась полищя, онъ пошель на все, чтоб густить полиц1и до „кабинетовь". Заперъ дверь, ее выломали, изъ револьвера, перь отбыль каторгу и числится поселенцем* д его видите только на улиц*, ничего не д !Ъ, ч-Ьмь занимается, говорить: Такь... Торгую... гда мн* нужно познакомиться поближе съ к*) шбол^е темныхь личностей, — онъ для меня не< — 157 — Какъ окь прикомандировался ко ин'Ё, я даже и объяснить не могу. Не устгЬлъ я ступить на пристань, — онъ выросъ передо иной, словно изъ-подъ земли, съ своимъ в-Ьчныиъ вьфа- жен1еыъ: „Готовый къ услугамъ"... Не усп-Ьваю я сказать, что мн* нужно, онъ летить со вс*хъ ногъ. Лошадь нужно, — ведетт. лошадь. Квартиру отыскать, — пожалуйте, несколько квартиръ. На лиц-Ь го- товность оказать еще тысячу услугъ. Ка- кихъ — безразлично. Ни добра ни зла н-Ьтъ для этого челов'Ька, ,гото- ваго служить" ч*«ъ угодно и какъ угодно. Куда бы я ни по- шелъ, я всюду натал- киваюсь на него. Вы- хожуутромъизъдома,— ' какъ столбъ стоить у подъ'Ьзда.Возвращаюсь вечероиъ, — въ темнот* вырастаетъ силуэтъ. — Не будетъ ли какихъ приказашй на- завтра? — Да объясни ты на милость: чего теб-Ь отъ меня нужно. Что ты ко нн* привязался. — Ваше ВЫСКобро- Арестантски типы. дае, явите начальниче- скую милость. Такъ что, какъ вы со вс*ми господами началь- никами знакомы, ваиъ ни въ чемъ ве откажутъ... — Ну, къ д-Ьлу. — Билегь на вы*здъ на материкъ. На постройку. Т.-е., на постройку Уссур1ЙекоЙ жел-Ьзной дороги, которая . гроится каторжными съ острова Сахалина. — Когда еще въ „работахъ" быль, я на дорогЬ нахо- . члся, работалъ всегда усердно, исправно. Начальство мною 1ЛО довольно. Ваше выскобродхе, явите такую вашу началь- 1ческую милость... г^;^'^^:<^^.^?^ '■* .- - 158 — Г*-. ^- ^'' ^'Л. ?<* У" % И пос;гЬ этого в'Ьчный при1гЬвъ, при каждой нашей встр'Ьч^Ь. — Господи. Работалъ всегда были довольны. И тепе]»» должонъ на Сакалин^ пропадать... За1ГЁчаю, однако, что бол1Ье порядочные поселенцы отъ моего чичероне, уссурШскаго труженика, что-то сторонятся. Спрашиваю какъ-то у моего кучера — мальчишки изъ хорошей поселенческой семьи, присланной сюда „за монету^ *): — Слышь-ка, что это этого, чернаго, высокаго, вс* какъ будто чураются. — Не любить его народъ, — нехотя отв-Ьчаеть мальчишка. — А за что? — Кто жъ его знаетъ... На двор* тамъ, что ли... палачомъ быль... вотъ и чураются... Вотъ что называется на Сахалин* »работой*^. И вотъ на каюя работы просится уссурхйсюй труженикъ. — Ты что жъ, — спрашиваю его, — ты мнЬ прямо говори. Я теперь знаю. Ты въ палачи хочешь по-Ьхать наниматься. — Такъ точно. И смотритъ на меня такими ясными, такими светлыми глазами. Словно р-Ьчь идетъ о самомъ, что ни на есть почтеннЬй- шемъ труд*. О, эта Сахалинская улица. Как1я встр-Ьчи на ней! Идетъ по улиц* бодрой, веселой походкой Николка Тол- стой, съ разносной книжкой подъ мышкой, на ходу позванивая жел*зной палочкой. ' — Здравствуй, умница, — весело окликаетъ молодую по- селянку. - Здравствуйте, дяденька. — Кому, дурочка, дяденька, — а твоему сожителю крестный отецъ. Николка — &ЛВШ1Й палачъ. И теперь еще нанимается драть, если въ тюрьм* 1гкгк охотниковъ взять на себя роль палача. И фраза его означаетъ, что онъ дралъ сожителя поселянка, когда тотъ былъ каторжнымъ. Въ палачахъ состоялъ долго. ^Присланъ** за то, что отрубилъ жен* топоромъ голову. — Изъ -за ревности, — объясняетъ онъ съ любезн * улыбкой. Кончилъ каторгу, теперь на поселеши, ч*мъ-то провннил я и на м*сяцъ назначенъ „въ работу "": служитъ разсыльны] ь при тюремной канцеляр1и. *) За выделку фальшивой нонеты. - 159 - Увидалъ меня, подходвтъ: — Желаю здравствовать. Ваше высокоброд1е, явите на- чальническую нилость. Заступитесь. За напраслину терплю: ей-ей, ни въ ченъ неповйненъ. И вдругъ изъ поселенца — опять въ работу: день денской съ книжкой б4гай, пакеты разноси. Этакой напасти еще и не вид&лъ. — Ну, а драть — разв* это работа легче? — Такъ за то деньги платятъ. Ваше выскородае... — Николка, а прав- да, что ты, когда Школ - кинъ у капельмейстера денщика убилъ и ты долженъ быль его на- казывать, — такъ ты нанииалсяэа 15 рублей запороть Школкина до смерти? — Хе, хе. Ванте выскоброц1е. Вы и это ужъ знаете, -^ весело улыбается Николка, — такъ какъ же. Похлопо- чите, ваше высокобро- Д1е. Надо было мн"Ь по- видать сахалинскую .знаменитость", палача Конлева. Отыскалъ домъ, гд-Ь оиъвремеино приотился . — Комлевъ! Ком- левъ! — позвала мн* его хозяйка. И изъ-за угла дома показался Комлевъ съ ребенкомъ велъ эй руку. Раэв'Ь не истинно каторжнынъ вЪегь отъ такйхъ еже- секундныхъ встрФчъ въ посту Александровскоиъ, отъ этнхъ I каждояъ шагу попадающихся на глаза картинъ нищеты и ййняго падеи1я. Арестаятск1е тнпы. рукахъ. Другого онъ Постъ Александровск}й. Ны — на главной улиц'Ъ Александровскаго. Если бы не сЬрые латы, не арестантсме «бушлаты' п*шеходовъ, — см-Ьло можно — 100 — было бы вообразить себя на какой-нибудь Милшонной или Дворянской улиц-Ё &1аленькаго городка средней полосы Росс1и. Широкая немощеная улица. Тротуары, по которынъ сд'Ьланы дощатые мостики. Палисаднички, въ которыхъ прозябають »;алк1Я деревца. Одноэтажные деревянные домики. Каменвыхъ зданШ на главной улиц* два: очень красивая часовня, построенная въ память избавлен1я Государя Импера- тора отъ угрожавшей опасности во время путешествия по Янонш, въ бытность Насл'Ьдникомъ Цесаревичеиъ, и здаше ме- теорологической станц1и, гд* помещается также школа. Ннистаевская главная улица въ посту Александровскомъ. Видъ главной улицы — унылый. Необычное время, это — если прйзжаетъ кто - либо изъ Петербурга. Тогда главная улица становится неузнаваемой. Въ моей коллекцш есть не- сколько фотограф1й, снятыхъ съ этой улицы, во время ирх-бзда г. начальника главнаго тюремнаго управлен1Я. И, конечно, нельзя узнать унылой сахалинской улицы среди тр)умфальныт^ арокъ и флаговъ. Деревянные домишки становятся, разум-Ьетс неузнаваемыми подъ зелеными хвойными гирляндами, которы* разубраны ихъ сгЬны. Тогда сахалинская улица им^еть, д** ствительно, блестящШ видъ. Удивительно прихорашиваете прикрашивается. То же происходить тогда и со всЬмъ вообп ; Сахалинонъ. ^161 ^ Если вы вспомнате, однако, что на тоЛ. ы-Ьст*, гд-Ь тепер^ нахедятся часовня, соборъ, муаей, гу6ернаторск1Й домъ, ме- теорологическая станщя, нлубъ, присутственныя м-Ьста, доиа служащихъ, еще 15 л-Ьтб тому назадъ былъ глухой непро- ходимый боръ, — нельзя не подивиться быстрот* роста саха- линской колониза1ци, 15 л-Ьгь тому назадъ— непроходимый л-Ьсъ, теперь — улица, какъ улица. Словно не на каторгЬ, а въ обычномъ уннломъ щювинц!- ^шьномъ городишн*. Полной ИЛЛЮ31Н м*шаюгь, какъ я уже Пристань въ Алексавдровскомъ посту въ день пр1Ъзда высшаго начальства. сказалъ, костюмы пФшеходовъ да еще кости кита, красую- иияся на деревянныхъ подпоркахъ передъ здатемъ Сахалнн- скаго музея. СовсЬнъ необычное украшение улицы. Китъ былъ выброшеяъ во время шторма на отмель, и его кости — предмегь гордости музея. „Ихъ моютъ дожди, посыпаетъ ихъ пыль", а *]8В'Ьсъ для нихъ все еще „дуиаютъ" и „собираются" строить. ,Думать" и , собираться' — два самыхъ распространенныхъ Аояпя на о. Сахалин*. Сахалинсюй музей — маленькое, но очень интересное учре- и^еше. Все, что могла дать бедная истор1я и этногрпф1Я лечальнаго острова, вы найдете зд-Ьсь въ н-Ьсколькикъ ма- ■енькнхъ комнатахъ. На васъ глядятъ унылые манекены ту- 'шцевъ, дикарей Сахалина: гиляковъ, орогон>, туыгусовъ, -- 168 - [оброДушныя, плоск1я лица ги , Щурятъ свои калныцюе гл; > въ и'Ёхахъ. Невыносимо вок 1:ъ праздничныхъ нарядах-ъ зчное вымирающее племя, какш ъ наиекани ; странные динар: ни, мечтательными глазами. I :юю утварь, оруж1е этихъ дин культа. Покажутъ чучела пт годящихся въ сахал^нскыхъ | ы сахзлинскаго каиеннаго угш :татковъ каиеннаго в-Ька, по к истор!ю дикарей о. Сахалина. гипсовыхъ группы, - изображ ИИ бревна изъ тайги. Он'ё св то на Сахаливъ попалъ тале го при другихъ услов1яхъ вьга же отд-Ьлъ, посвященный кат алинскомъ музе'Ь? — спросилъ шя не интересуетъ. ответь послышалось обычно* 1ренебрежен1е къ каторгЬ, къ е! ресуютъ только чисто научные зучеше этихъ „отбросовъ общ* [какого научнаго интереса. и-Ьняется въ связи съ перем'] [ наказан1е. В'Ьян1е великаго I 1 согр'Ьвающее, кань л^ттй Многое, что вчера еще было егодня уже отходить въ обла эй бы богатый, поучительный югъ бы собрать сахалинсшй м )ворю о тоыъ неоц-Ёненномъ РОПОЛОГОВЪ, для ЮрИСТОВЪ, ДЛ) 1а Сахалин*, благодаря тому, всего интересуются каторгой. . одинъ изъ врачей началъ с •еступниковъ. Для съемки так 1Ъ карточекъ онъ устроилъ 1ТЫ шли прекрасно. Коллекция ла быть Ц'Ьниынъ вкладомъ е зинное занят1е было найдено 1 >отограф1ю приказано было ун] - 163 - ОоЧеиу? По недоразум^нИо, по везнашю... Й неоцененный иатер^алъ для науки ги^бнетъ, съ одной стороны — всл*дств1е незнатя, съ другой — всл-Ьдстше оренебрежетя каторги. — Изучать кого же? „Каторгу". — Это на Сахалин* ка- жется такшгъ же си'Ёшнынъ, кань у насъ серьезныыъ. Жизнь сахалинсквхъ служащвхъ — жизнь унылая, сЬрая, однообразная. Все ихъ ежедневное обшен1е съ м1роиъ со- стоять въ получети телеграмиъ „РоссШскаго телеграфнаго агевтства". Телетраниы ии-Ьются ежедневно за исключешеиъ, конечно, гЬхъ случаевъ, когда телеграфъ испорченъ. А это случается часто и подолгу. Тогда сахалинсюе служапце чув- СахалинскШ муэеВ. ствують себя окончательно отр-Ьзаннывш отъ всего мхра и, по ихъ словамъ, чувствуютъ тогда гнетущую, давящую, ноющую тоску. — Словно заперли умирать въ казематъ, — и никто не услышитъ ни крика, ни вопля, ни стона, — какъ говорила мн-Ь с ^ва изъ сахалинскихъ даыъ. Телегранщл, этотъ посл'Ёдн1й нервъ, соединяюпий „кертвый с стровъ" съ живынъ шронъ, получаются служащими въ < шадчвну и въ посту Александровоконъ печатаются въ ка- Е нной типографии. Зайденъ туда. Зд-Ьсь, д'&вствительно, нежно I Аииуту забыть, что находишься на каторгЬ. Знакомая < чзкая обстановка: кассы, реалы. Привычный стукъ литеръ 1 -- 164 - 6 „^верстатку*". Запахъ типографской краски. Изо вс^&х1> 6ах4* линскихъ мастерских!» зд*сь мы можемъ разсчитывать на пр!- емъ наиболее теплый, дружескхй, въ которомъ есть даже что-то родственное. Журналистъ и наборщикъ, когда они встречаются между собой, — какъ во встр'Ьч'Ь двухъ солдатъ одного и того же полка, къ тому же пр1ятй6 и поговорить на этомъ особоиъ ЯЗЫКЕ типографскихъ терминовъ, близкомъ и понятномъ намъ ббоимъ. На язык'Ё, на которомъ давно не приходилось говорить. —г Чисто какъ я въ Москв*, — улыбаясь говоритъ мн* метраноажъ. ' Мы оказываемся старыми знакомыми. Онъ — изъ Москвы, набиралъ въ той газет*, гд* я писалъ. Судился за преступле- ше, которое слушалось при закрытыхъ дверяхъ... Б'Ьдная техническими средствами сахалинская типограф1Я работаетъ на славу, — и на простомъ »тискальномъ станк** ухитряется печатать офищальное издаше „Сахалинсшй калев- дарь* въ 30 печатныхъ листо1въ. Въ н15которомъ род* подвигъ, который изъ читателей оценить только гг. типографы. Среди наборщиковъ оригинальный типъ. Старичокъ въ очкахъ.' Бродяга :всю свою жизнь состоитъ при „журнальнои1> -- Еще работалъ въ покойно>гъ, блаженной памяти, ^Мор- скойъ сборник**. Й онъ говоритъ о „покойномъ*, какъ будто р-Ьчь идетъ объ умершемъ родственник** Съ какою любовью онъ говорить со лной о, журналахъ. . *^ Скучаете зд*сь по Лхурналамъ? . Онъ улыбается грустной улыбкой. — Шибко-съ. В*дь вся жизнь прошла въ этомъ д*л*. Свыкнешься... Одно вотъ теперь успокоен1е нахожу: когда те- леграммы набирать. Набираешь, — ровно „на газет** работаешь. Такъ иной разъ намечтаешься, — см*шно-съ... И на глазахъ старика, см*ющагося надъ своими меч- таньями, навертываются слезы. — А за что зд*сь-то? — Изъ бродягъ-съ. — И нельзя открыться? — Невозможно-съ. Чего натворилъ этотъ старичокъ, находящ1й себ* поэа! о въ на^ор* телеграммъ и говорящтй, словно о челов*к*, о „п и койномъ журнал* **. Въ переплетной при Шпографхи мы встр*тимъ интерестгуо ЛИЧНОСТЬ — въ н*которомъ род* недавнюю „знаменитость*. ПетербургскШ „убШца въ Апраксиномъ переулк**. И^ ^• ступлеше, обратившее на себя вниман1е своимъ спокойствхем ь, .- 165 ^ жестокостью, зв-брствомг. Молодой парнишка, онъ убилъ .съ ц-Ьлью грабежа трехъ женщинъ. Присужденъ къ 20 грдалгь каторги. Вогь странные глаза. Совершенно желтаго, золоти- стаго цв-Ьта. Так1е глаза бываютъ только у кошекъ. Онъ смотрить на васъ прямо, открыто, зорко, — и, если можно такъ выразиться, никакой души не чувствуется въ этихъ глазахъ. Ни злой ни доброй, — такъ, совсЬнъ никакой. Такой взглядъ Лреставтск10 типы. встречается у особенно зв-Ьрскихъ, холодныхъ и спокойныхъ уб1Йцъ съ ц'Ьлью грабежа. Они, обыкновенно, очень благооб- разны, даже симпатичны. На лиц'!Ь у нихъ вы напрасно стали бы искать какой-нибудь впечати Каина", какихъ-либо вЗВ'!^р- скихъ' чертъ. Только въ глазахъ н-Ьтъ тихаго мерцан1Я души. Только ро взгляд-Ь вы читаете, что чего-то челов^ческаго не з:ватаегь этому существу. И вы ясно представляете себ'Ь, какъ ( Ю> убивадг. Онъ смотр-Ьлъ, вероятно, на свою жертву гЬмъ - 166 - >йнынъ взглядоыъ. Холодныыъ, пристальны :овой эн-ёи. И отъ этого взгляда холодно, на дупгЁ у жертвы. Ни злобы, ни ненависп не было въ этонъ взгляд-Ь. Онъ смотр-кль ь на льющуюся кровь, на предснертныя Съ любопытствонъ кошки, раздавившей ла олько. Чувство жалости, чувство сострадатя гихъ людей, — читается въ ихъ взгляд*. Он ;ен1я чувства жалости, какъ бываютъ люди, [етя чувства зр'ЁН1Я. 9, расторопный мальчишка' снотритъ своиии I I спокойно разсказываетъ, какъ убивалъ. 1къ же это такъ? > куражу. ьянъ быль? шакъ н^тъ. А такъ вся жизнь тогда въ кур служшгь, половыиъ. Постоянный куражъ к( [ подумалъ: „Пойтить, убить, — денегъ добу ^, а теперь? ь ремеслу пр1учаюсь. ь съ любовью, — съ любовью, въ которой е ■альное, — показываетъ переплетъ, который ■: 1летъ, любовно сделанный тЬии же руками койно убивали людей. рличный переплетъ, братецъ, у тебя вышелъ о лицу расплывается широчайшая улыбка уд (тельяо странное впечатл*н1е производить э' изъ зв'Ёря-убШцы превращаюипйся въ пс гЬшитъ его д-бло. Словно зар'Ьзалъ трои: ши играть. зиъ же дом*, гд* типограф1я, помещается (лютека, которой еще чуждаются многие „с •тому что изъ нея могутъ брать книги и С' а стола навстречу намъ поднимается иоло 1С*мъ еще юноша, К. .области скорби", на Сахалин*, мало люде! 1ли бы такое тяжелое впечатлите, о такой видь, словно онъ только что получ ое изв*спе, его ошеломившее, и весь еще гнетомъ. онъ говорить, онъ словно просыпается от 1Ъ, который витаютъ гд^-то далеко, далеко., яенный видъ, бледное лицо. - 167 — Онъ сосланъ на П'Д л-Ьтъ за уб1Йство въ запальчивости и раздражеиш. На Сахблвик онъ изв^ст^ъ за безотв'Ьтааго челов'Ёка. Словно все вылетало изъ этого человека, и остался трупъ, съ которымъ, что хочешь, то и д-Ьдай. . На, Сахалин*!^ еиу не повезло. Онъ былъ писарехъ въ канцелярш горнаго ицщенера. Тамъ столкнулся съ зав-Ёдую- щимъ канцелярией, тоже ссцльно-каторжнымъ, нЬкщыъ Г., со- сланнымъ за <т)яаное преступлеше. Этотъ Г. накляузничалъ на него инжеперу, тотъ попррсилъ посадить К. на йгЬсяцъ въ Аре1;тантск1б тваы. Заковываи)е въ кандалы. кандальную. И ц'Ёлый Н'Ьсяцъ несчастный К. провелъ въ кан- далахъ, въ самрмъ страшномъ уголк* каторги. По выход* оттуда добрые люди пристроили его зав*- дующинъ библ10текоЙ. Онъ производить тяжелое впечатл-Ьте челоЕгЬка, въ которонъ все убито. Приговаривается къ каторжнымъ работамъ... Выражась цо -сахалински, въ .пятомъ" (1895) году на >ахалинъ было сослано 2.212 челов'Ькъ, въ „шестомъ" — 2.725. Замечательное д'^о: иы ежегодно приговариваенъ къ ка- , ^оржнынъ работаьгь отъ двухъ до трехъ тысячъ, решительно ;е зная, — что же такое эта самая каторга? — 168 — значатъ эти приговоры „безъ срока'^ на 20, на 15, тЬгъ, на 4, на 2 года. ютоиу, прежде ч-бгь ввести васъ во внутреншй быть I, познакоиить съ ея оригинальнывгь д-Ёлен^ень на ка- I обычэяин, нраваии, взглядаии на релипю, занонъ, [Лев1е и паказате, — я долженъ познакомвть васъ съ [ТО такое эта саиая „каторга", какому наказатю под- гея люди, ссылаемые на Сахалинъ. ъ иы уже вид'Ьли, бс-ё каторжники делятся на два I: разрядъ испытуемыхъ и разрядъ исправляющихся, разрядъ испытуеныхъ попадаютъ люди, приговоренные >ше, какъ на 15 л*гъ каторги. прочные каторжники должны пробыть въ разряд'6 испы- ь 8 л^тъ, присужденные къ работанъ не свыше 20 ■ 5 л-Ьтъ и присужденные къ работамъ оть 15 до ь — четыре года. Остальные, обыкновенно, «ейчасъ же ются въ разрядъ , исправляющихся", ько тюрьма для испытуеныхъ и представляегь собою у" такъ, какъ ее обыкновенно понииаютъ. пытуеиая", или, какъ ее обыкновегшо зовутъ въ про- >% якандальнан" тюрьма построена обыкновенно совер- отд'Ьльно, огорожена высокими , палями "^ — заборомъ. ;тЁнъ ходятъ часовые, что не м^шаетъ янспытуемниъ' и изъ этихъ сгЬнъ, на виду у этихъ часовыхъ. Какой удержишь, какинъ часовыиъ испугаешь человека, кото- (ром* жизни, нечего ужъ больше терять? И которому кажется , сластью ' въ сравнен)и съ этой ужасной въ „кандальной"? гупъ постороннинъ лицанъ въ тюрьму для испытуемыхъ ь. Ихъ держатъ какъ зачунленныхъ совершенно взоли- ) оть остальной каторги, даже больницы для „испы- ь' — совершенно отд-Ьльныя. Но это, конечно, ничуть аетъ „исправляющимся" арестантамъ все-таки проникать ндальную", проносить туда водку, играть въ карты, гательности, находчивости каторги н'Ьтъ пред'Ьловъ. Да г же на Сахалин'^ все покупается, и покупается очень весны до осени, съ начала и до окончашя „сезона , — испытуемымъ арестантамъ бреютъ половину головь вываютъ въ ножные кандалы. И тогда сахалинскИ' ; И безъ того проклятый, наполняется еще и лязгот 1въ. Еще издали, подъ'Ьзжая къ тюрьм-Ё, вы слышите, ремитъ ц-Ьпями „кандальная". Оть весны до осени на [у бритые арестанты теряють челов-Ьчесшй обликъ в таютъ* „обликъ звериный', омерзительный и отврати тельный. Что, конечно, емыхъ, которые ни о рФшвлв было терсг&ливо вляетъ ихъ р-Ёшаться на услов1Яхъ, быть-можеть, Вреня работъ какъ щнхея", полагается по р 7 до 1 1 час. въ сутки, дается. Если есть паро- ходы,—въ особенности Добровольнаго флота, которые терпеть не мо- гугь никакихъ задер- жекъ, — каторжные ра- ботаютъ, я сколько влЪ- зетъ" и даже сколько не- вл-Ьзегь. Тогда ка- торжане превращаются совс^иъ въ кр'Ьпостныхъ гг. капитановъ. И я самъ. былъ свид'Ьтелеыъ, кань работы, начинавшхяся въ 5 часовъ утра, окан- чивались въ И часовъ вечера : разгружался па- роходъ Добровольнаго флота. Кро1гЬ трехъ дней для гов^ья и восире- сешй, — нраздничныхъ дней для „испытуекыхъ" каторжниковъ полагает- сн въ годъ 14. Крещеше, Вознесе- те Господне, Троицын7> и Духовъ дни, Благов-Ьщ туемыхъ. Но и это требо взъ этихъ 14 дней отд| с только. Я самъ былъ I I азгружать пароходъ До I угорый они по закону I съ работать тогда, въ I ь былое вреня освобож. Отсюда возникаютъ ( '^тстеующгя »гЁры' для ~ 170 - ается людяиъ, ни въ ченъ неповиннынъ, и который еще ше озлобляютъ и безъ того достаточно мучащуюся каторгу, ^акъ было в тогда. , Кандальные" арестанты Корсаковсков .ны р'Ьшительно отказались итти раз1^ужать пароходъ въ дникъ. — Не законъ! 1мъ напрасно об-Ьщали, что вместо этого дня имъ, дадутъ хнуть въ будни. — Знаеыъ мы эти об1>шатя! Сколько дней такъ пропало! — чали кандальные каторжной тюрьмы и р-Ёшительцо не ди на работу. — Вогь-съ. она, вотъ-съ до чего доводить эта ,гумал- ь"! — со скорбью и злобой говорилъ мн* по этому поводу ритель. — Какъ же! У насъ теперь , гуманность". Началь- не любить, чтобъ драли! Что жъ, я васъ спрашиваю, я у съ ними, съ мерзавцами, д'Ьлать?! ^. каторжанинъ, къ которому я обратился съ вопросомъ: — Почему вы не хотите выходить на работу? В'Ьдь хуже будетъ! )тв-Ьчалъ нн-Ь, махнувъ рукой: — Хуже того, что есть, не будетъ. Помилуйте, в'Ьдь намъ того и праздничный день данъ, чтобъ мы могли хоть ва поработать, хоть зашить, пришить что. В-Ьдь мы наги и I ходимъ< Оборвались всё. День денской безъ передышки, ще и въ законный праздникъ, да еще въ кандалахъ, идв [ихъ работать. Гд-Ь ужъ тутъ хуже быть! ^зи'Ёиить на Сахалин'Ё установленный самимъ закономъ докъ ровно ничего не стоить любому капитану, находяще- въ хорошихъ отношен1яхъ со смотрителемъ. — Надо по-Ёхать къ смотрителю!— говорить агентъ какой- 'Лъ торговой фирмы, — сказать, чтобъ людей послалъ. А дароходь нашъ зафрахтованный пришелъ. Что жъ ему 1-то стоять! — Да в'Ьдь сегодня, по закону, такой праздникъ, когда ржные освобождены отъ работы! — Ничего не значить. — Да в-Ьдь по закону! — Пустяки. !1сли вы къ этому прибавите дурную, вовсе не питатель^ пишу, одежду и обувь, р-Ьшитедьно не трЬющЫ п — 1-мальскомъ холод-Ь, — вы, быть-можетъ, поймете и щ ■ л того, что терп'Ьте этихъ „испытуемыхъ" людей подча- . .ется, и причини ихъ безуиныхъ поб1:говъ, я причи озлоблетя, которымъ дышить каторга. % по возможности, изб-Ьгалъ пос-Ьщать кандальныя тюри I ;гЬ съ гг. смотрителями. Мн?ь хот-Ьлось провалнтьса I м*стЬ отъ гЬхъ вещей, жане. Говорили съ тако! снится намъ. Съ дерзо нечего бояться. Говор! нзлить свое озлобленное в*роятно, языкъ не ыоп Въ „кандальной" Р] туда, царило такое 'озлоблете, что снотри- тель не сразу р-Ьшился ' меня вести. — Да это таше нерзавцы, которыхъ и "смо*р*ть не етоитъ! — яразговарнвалъ" онъ меня. — Да в-Ёдь я и на Сахалинъ пр1'Ьхалъ снотр'Ьть не рыцарей чести! ,1{андальное" отд4- лен1е сид-Ьло уже дв-ё нед-кян яНа параш'Ь''. Они отказывались ра- ботать, ихъ уже дв* нед-кш держали вза- перти, никуда не вы- пуская изъ „номера", только утромъ и вече- ронъ м*няя „парашу', стоявшую въ углу. Въ этомъ зловонномъ воз- цух% люди, сид^вш1е ствительно, зВ'Ёрями. И, жутко проходить между вопроса: .Почему не и; касаюсь набол^Ьвшаго и^ — И не пойдемъ! — екай переморятъ всЬхъ, - — 1'ы за что? — обр истунанъ" у сгЬнки и а — А теб* на что? - >динъ изъ каторжников! каэалъ: - 172 - ., поотойдите отъ него! неня за начальство, сив нарочно говорили такюгь 1сь вызвать меня на р'Ёзкость, на дерзость, думая 'Ё накопившееся озлоблете. ые" посылаются на работы не иначе, какъ водъ 1атъ. И вы часто увидите такую, наприи-Ьръ. :уемые" разогнали пустую вагонетку, на которой ъ н'Ёшки съ мукою, и повскакали на нее. Ваго- не рельсанъ. Л за ней, одной рукой поддерживая торой онъ путается, и съ ружьемъ въ другой, за- въ поту, б-Ьжитх солдатъ. А на вагонетку катор- 1ускають: Ты проб-Ьгайся! I, ну, аач^мъ вы такое свинство д-Ьлаете? — спра- 0 у каторжанъ. — В-Ьдь онъ такой же челов*къ, аринъ! Да в'Ьдь надо же хоть на коиъ-нибудь .! — отв-Ьчають каторжане. 1 р-Ьдкосгь и такая, наприи'Ьръ, сцена. На при- , какъ изступленный, кричитъ на „кандальнаго': . муки за пазуху насыпалъ? Распоясывайся! : распоясывай, ежели теб'Ё надоть. I распоясываетъ кандальному рубаху и друпя при- гуалета. Оттуда сыплется масса муки. Каторга хо- ■йный, распоясывая, кое-какъ подъ мышкой при- ружье и во все время разд'Ьван1я „норовить ь такую сцену. Одинъ изъ ,испытуемыхъ*, съ , поотсталъ огь партш поправить кандалы. Кон- > бокъ прикладомъ. что ты его? — говорю. — Видишь, челов-Ькъ больной, I оглянулся; 1е л'Ёзь, куда не спрашиваютъ! 1д-Ь его св-Ётилось столько накип'Ьвшей злобы, люди, которые отбываютъ на Сахалин* д-ЬЙстви- :яую работу! Александровскомъ, въ клуб* для служащихъ, слу- Николай, бывшШ конвойный, убившШ каторж- . самъ осужденный на каторгу, кивется? — спрашиваю. жъ, — отв-Ьчаетъ, — допрежде, д-ЬЙствительно, ко1 - ., а теперь, слана Богу, въ каторгу попалъ. слава Богу? то жъ! Работы-то тЬ же самыя, что и у нип : на, дрова таскаенъ. Да еще за ними, аа чертям! , и. Всяшй теб-Ь норовить подлость сделать, издевку какую 1ть, вЗасыпать". Того и гляди, — влетишь за нихъ. Гляди а, чтобы не уб'Ъгъ. Да поглядывай, чтобы саного не убйли. знешь кого, — самъ подъ судъ. Н'Ьтъ, въ каторгЁ-то оно юсбн-ЬЙ. Тутъ смотр-бть не за к-Ьмъ. За мной пусть смотрятъ! ройдитесь п'Ьшкоыъ съ парпей кандальныхъ, идущихъ нонвоемъ. О чеьгь разговоръ? Непрем'Ьнно про конвой- , Анекдоты разсказываютъ про солдатскую глупость, ту- , хохочутъ надъ наружностью коивойныхъ, а то и просто л-ся. , каторга, надо ей должное отдать, ум'Ьетъ человеку у дать. Такую, что его и въ жаръ и въ холодъ бро- И шагаютъ конвойные съ озлобленными, перекошенными лоств, лицами, еле сдерживаясь. - А ты слуц^ай! — злорадствуетъ каторга. 1Иолкветъ на минутку ларт!я, — и сейчасъ же какой-ви- снова начнеть: - Кате, братцы вы мои, самые эти солдаты дурна, — и «постижимо! „пойдетъ сначала'. ? мудрено, что эти несчастные, въ конц'Ь концовъ, озло- -ся нев-Ёроятно. Даже гг. служащ!е жалуются на нихъ: ■ Хуже каторжныхъ. 1У какъ-то слишкомъ близко отъ какого-то амбара. ■ А ты, чорть, зач-Ёмъ зд-Ьсь ходишь?"— крачитъ часо- -Не см*Й зд-Ьсь ходить, дьяволъ! Да ты чего же сердишься-то? Ты бы безъ сердца сказалъ. ■ Разсердишься тутъ ! — какъ будто немножко смягчившись, гь часовой, но сейчасъ же опять „вошелъ въ сердце'- — I не см'Ёй со мной разговаривать! Ежели будешь со мной }аривать, я тебя прикладомъ! оди, д-Ьйствительно, озлоблены до нев'Ёроят1я. Это взашс- злоблеше особенно сказывается при б-Ьгств* каторжныхъ ловл'1Ь ихъ солдатами. Жалко, что не убилъ конвойнаго! — съ сожал*шемъ го- ь бФглый, добродушн*йппй, въ сущности, парень, б-Ьжав- ля того, чтобы переплыть на лодк*... въ Америку. Да зач-Ьмъ же это теб*? А съ нами они что дйлаютъ, когда ловятъ?! .нова атмосфера, которою дышитъ „испытуемая" тюрын лобленные „испытуемые" вселяютъ къ себ* страхъ, и гг. смотрители стараются обьшновенво прикрыть пр* шъ: Я съ такими мерзавцами и разговаривать-то не хот. негодяй, — такъ я его и вид-Ьть не желаю! - 175- Можете себ* йредставить, что творйтсй въ ,испытуемыхъ" тюрьнахъ, предоставленныхъ ц^ликонъ на усуотр^те надзира- телей, часто тоже : изъ бывшихъ каторжныхъ. Что д-Ёлается въ дтихъ тюрьыахъ, наполнеиныхъ тягчайшвыи орестушшкани и 1гЬсяцаии не видящихъ никакого начальства. Что талъ д-Ёлается съ каторжными и каторжными же надъ каторжными^ - Да и зайти опасно! объясняюгь гг. служапце. — В-Ьдь это все дышитъ злобой! И это правда... Хотя ходятъ же туда доктора Лобасъ, Под- дубстй, Чердынцевъ, гуманный смотритель Александровской Лрестантск1е типы. Вез^тъ №Ь1'лаго. тюрьмы. И Я думаю, что саиымъ беаопаснынъ на Сахалив'Ь м^^- стонъ для семействъ вс-Ьхъ этихъ лицъ была бы кандальная тюрьма, и именно то ея отд-^лете, гд'Ь содержатся безсрочные. Зд^сь они могли бы чувствовать себя застраховавныии отъ малейшей обиды. Почему это, — какъ - нибудь въ другой разъ. Благодаря масс^ различныхъ причинъ, атмосфера ,испы- Т5еноЙ" тюрьмы — недовольство, ея религЫ - протестъ. Про- те ггь в(гЬуи м-рами и всеми силами. Подчасъ этогь протестъ носить забавную, но на Сахалин'!) н( езопасную для протестующаго форму. , Испытуемые", на- Н1 пгЬръ, не снижаютъ шапокъ. "Ьду какъ-то мимо парт1и кан- д шныхъ. Смотрятъ вызывающе, — только одинъ нашелся, снялъ ш тку. -- \н - я отв^тилъ ему гЬмъ же, снялъ шапку и поклонился неитальво вся пар'пя сняла шапка к заорала: — Здравствуйте, ваше высокоблагород1е! И изводили же они меня потоыъ этинъ снииан^емъ ша Такова „кандальная" тюрьма. По правилаыъ, въ ней содержатся только наибол'Ье т преступники, отъ яШ]тнадцатил*тнихъ'' до безсрочныхъ ка никовъ включительно. Но, входя въ „кандальную", не думайте, что васъ окруя исключительно „изверги рода челов-Ьческаго". НФгь. На съ отцеуб1Йцами вы найдете зд-Ьсь и людей, вся вина коте заключается въ томъ, что онъ загулялъ и не явился н в'Ьрку. Въ тол1гЬ людей, одно имя которыхъ способно нав ужасъ, среди „луганскаго" Полуляхова, „одесскаго" Том1 ^носковскаго" Викторова, можно было влд'Ёть въ каид! бывшаго офицера К — ра, посаженнаго въ кандальную н сяцъ за то, что онъ не снялъ шапки при встрфч* съ г, нымъ инженеромъ. Я знаю случай, когда жена одного гг. служащихъ просила посадить въ кандальную одного ка' ника за то... что онъ ухаживалъ за ея горничной, выш на свидан1я и гЬиъ и'Ёшалъ правильному отправлен!ю о( ностей. И посадили, временно перевели .исправляющагоа разрядъ „испытуемыхъ" по дамской просьб*. Какъ видите, зд-Ьсь см-Ьшано все, — какъ бываетъ см^ въ выгребной яи'Ь. И челов'Ёкъ, только не снявшШ шапки, гтетъ нравет въ обш.еств'Ь уб1йцъ по профессш. Окончивъ яСрокъ испытуености", долгосрочный каторш изъ вКандальной' переходитъ въ „вольную тюрьму'... Такъ въ простонародь* зовется „отд'Ьлен1е для испра щихся". Сюда же попадаютъ прямо, по прибыт1и на Сахали .краткосрочные" каторжники, т.-е. приговоренные не б ч-Ьиъ на 15 я-Ьть каторги. „Исправляющимся" дается бол-Ье льгогь. Десять м*а у нихъ считается за годъ. Праздничныхъ дней полагает^ годъ 22. Имъ не бреютъ головъ, ихъ не заковывают работу они ВЫХОДИТ!, но подъ конвоемъ солдатъ, а подъ смотроиъ надзирато.1я. Часто даже и вовсе безъ веянаго смотра. И вотъ тутъ-то происходитъ чрезвычайно курь явлен1е. Самьш тяжг.1п. истинно „каторжный" работы, в н'Ьръ вытаска 6реБ непроходимой тайгб, въ то время, какъ челов'Ькъ, съ зара- иЪе обдуианнынъ нан'Ърен1енъ перер'Ьзавипй ц'Ьлую семью, — катаетъ себ-Ь вагонетки по рельсамъ. — Помилуйте! Разв-Ь мы можемъ посылать вИспытуемыхъ" [гь тайгу? Конвоя не хватить, солдагь мало. Судите сами, можетъ ли такой япорядокъ' внушать каторг* какое-нибудь понят1е о , справедливости" наказашя,— единствен- ное сознан1е, которое еще можетъ какъ-нибудь помирить пре- ступника съ тяжестью переносииаго наказан1я. природа Саха.1Ива. Въ глушя-— Л^свып работы. — Какая ужъ тутъ Правда ! — говорятъ „исправляющхеся". — Что кандальникъ головор*зъ, такъ онъ поэтому и живи себ* 6арино№>: вагончики по рельцаиъ катай. А что я смирный да покорный и меня безъ конвоя послать можно, такъ я и мучься въ тайгЁ. Нешто мое-то супротивъ его-то преступленье? Тюрьиа для исправляющихся, это — мен-Ье всего тюрьма. Прежде всего, это — ночлежный домъ, грязный, отвратительный, укасный. Когда я вошелъ въ первый разъ подъ вечеръ въ .померь", гл а содержатся бревнотаски, дровотаски и вообще занимаю- ш еся бол^е тяжкими работами, у меня закружилась голова и нг 1ало „мутить". Такой тамъ ,духъ"! - 178 — Арестанты только что вернулись изъ тайги, гд* они рабо- тали по колено въ таломъ сн'Ёгу. Онучи, ^коты*, бушлаты,— все было на нихъ мокрое. И они лежали въ поту, во всемъ мокромъ, на нарахъ. Я вел'Ёлъ одному разд'Ьться и долженъ былъ отступить: такой запахъ шелъ отъ этого человека. — Да в'Ьдь ты пр'Ьешь весь? — Что же д'Ьлать-то! Пр'Ью. На ноги вонъ и то ужъ больно вступить, — Чего жъ ты не разденешься? Не разв-ёсишь платье по- сушить? — Развесь! Разв'Ьсилъ вонъ Кузька халатъ да онучи, за- дремалъ, — и свистнули. — Это у насъ не долго! — подтверждали, улыбаясь, катор- жане. Можете себ* представить, что делается съ этими людьми, по нед^линъ не раадЬвающимися. Если бы кто-нибудь к поже- лалъ вести себя почище, благодаря общимъ нарамъ, это — не- возможно. У нихъ и паразиты общге. Помню, разговариваю въ Онорской тюрьм* съ однимъ б^лобрысымъ арестантомъ, а каторжане меня предупреждаютъ : — Баринъ, велите-ка ему отъ васъ поотодвинуться : съ него падаютъ. И съ этакимъ-то субъектомъ лежать рядомъ на нарахъ! Заботься туть о чистогЬ! Этимъ объясняется и » непонятная", какъ говорятъ гг. смо- трители тюремъ, страсть каторжанъ спать подъ нарами. — Не лежится ему на нарахъ, подъ нары, въ слякоть л^зегь ! Лучше ужъ лежать въ „слякоти'', ч-Ьмъ рядомъ съ таквмъ субъектомъ ! Мн1Ь говорили мнопе изъ каторжанъ, что они сначала даже 'Ьсть не могли. — Тошнило. Везд* ползаютъ... Да и теперь припрячешь хл'Ьба Кусокъ: ^^прШду, молъ, съ работы, — пожую". Возьмешь, а по немъ ползутъ... Тфу! Каждый разъ, когда мн* случалось провести несколько ча- совъ въ тюрьм'Ё, мое платье и б'Ьлье было полно паразитовъ. Чтобы дать вамъ понят1е объ этой ужасающей грязи, я скажу только, что долженъ былъ выбросить все платье, въ которомъ я ходилъ по тюрьмамъ, и остригся подъ гребенку. Други}| ь средствъ , борьбы" не было! И въ такой обстановке живут , люди, которымъ нужны силы для работы. Второе назначеше „Вольной тюрьмы" — быть нгорнымъ д - момъ. Игра идетъ съ утра до ночи и съ ночи до утра. Е ь каждую данную минуту заложатъ банкъ въ н'Ёсколько деся - — 179 — ковъ рублей. Игра идетъ на деньги и на вещи, на пайкн хл^ба за н1Ьсколько Ы'Ьснцевъ впередъ, на предстоящую дачку казеннаго платья. Все это сейчасъ же можно реализовать у тюремныхъ ростовщиков!., вертящихся тутъ же. Играютъ ка- тсржане между собой. Сюда же являются играть и поселенцы. И'раюгь старики и... д*ти. При мнЬ въ ДербинекоЙ тю|1емной - 180 - богад'Ёльн'ё поселенецъ, явввшйся продавать въ казну карто- фель, проигралъ вырученныя деньги, телегу и лошаль. Въ Рыковской тюрьи'!^ нъ сиотрителю при нн:^ явилась съ воемъ баба-поселенна. — Послала мальченку въ тюрьму хл*ба купить. А они, изверги, заманулн его въ номеръ и обыграли. — Не верьте ей, ваше высокоблагородге, — оправдывалась каторга, — она сана посылаетъ иальченку играть. Каждый день онъ къ намъ ходить. Выиграетъ, — небось, ничего, а про- игралъ— „заманули". Заманешь его, какъ же! На пов'Ьрку, это все оказалось правдой... яИсправляюш1еся'' выходятъ изъ тюрьмы въ течен1е дня свободно. Они обязаны только нсполнить заданный .урокъ* и явиться вечеромъ нъ пов'Ьрк'Ь. Все остальное время они ша- таются гд* имъ угодно. Точно такъ же свободно вюдять и выходятъ изъ тюрьыы посторонн1я лица; это облегчаеть сбыть краденого. Около „тюрьмы исправляющихся" всегда толпится н1кколько десятковгь поселенцевъ, по большей части татаръ. Это — все ростовщики, покупатели краденаго. Третья роль, которую играетъ „вольная тюрьма', это — быть притоноиъ и бездомовныхъ и даже б'Ьглыхъ. Такъ характери- зовалъ сахалииск1я вольиыя тюрьмы и пр1'Ьзжавш1й для ревв- 31И генералъ Гродековъ. Тюрьма, надо ей отдать справедливость, съ большой жа- лостью относится къ участи , поселенцевъ" . В*дь , поселе- нецъ", это — будущее „каторжника". Зайдя во время об-Ьда въ „вольную тюрьму", вы всегда застанете таиъ кормящихся посе- ленцевъ. Хл1Ьба каторжане имъ не даютъ. — Потому самимъ не хватаетъ. А похлебки, „баланды", которую каторга продаетъ по 5 ко- пеекъ ведро на кормъ свиньямъ, отпускаютъ сколько угодно, Такимъ обраэомъ, въ годы безработицы и голодовки, въ „вольной тюрьм-Ь", говоря по-сахалински, „кормится въ одну ручку* подчасъ до 200 поселенцевъ. Въ вольную же тюрьвц' ходятъ ночевать ц бездомовные поселенцы, пришедппе ,съ голоду" въ постъ изъ дальн'Ёйшихъ поселен1Й и неим^ющ1е гд-Ь приклонить голову. Они приходятъ передъ вечеромъ, забираются подъ нары н тамъ спягь до утра. Право, есть что-то глубоко -трогательное въ этомъ милос1 > дш, которое оказываютъ ниш1е нищимъ. И сколько разъ вс :- понинан!е объ этоиъ поддерживало меня въ тЬ трудный минут л, когда МОЙ умъ мутился, и каторга, благодаря творящимся ъ ней ужасамъ, казалась нн^ только „скопищемъ злод'Ьевъ". Н'Ьть, даже въ тюрьм'Ё, въ этой злой, гнойной ям'Ё, живетъ „челов^ю '! ^ 181 — м Вольная тюрьма* служить часто притовомъ для б-Ьглыхъ каторжниковъ, б'Ьжавшвхъ изъ другихъ округовъ. Такъ, на^ при1гЬръ, страхъ и ужасъ Сахалина Широколобовъ, отковав- пийся отъ тачки и б'ЬжавшШ изъ Александровской кандальной Швроколобовъ бедорг (бсзъ срока), тюрьмы, Широколобовъ, за поимку котораго об-Ьщано 100 руб- лей, неуловимый Широколобовъ, для поимки котораго посы- лиютъ ц-Ьдые отряды и переод^тыхъ сыщнковъ-надзирателей, — а* отъ самый Широколобовъ тихо и мирно скрывался ц^лую 31 чу аъ Рыковской тюрьм'Ь. - 18а - - алъ казенный паекъ! Какова бес-пя! — восклн- и округа и смотритель тюрьмы, же это могло случиться? просто. Въ лицо мы его не знаеиъ. Почемъ такой } А каторга ужъ, разум'Ьется, не выдастъ. пъ всю зйму. А потепл-Ьло, ушелъ — и „д-Ьла съ нимъ под'Ёлаешь? 1ьности „вольныхъ тюремъ' неисчислимы. Надо 1скать арестанта П., изв-Ьстнаго преступника. мотрителя. ниц'Ь работаетъ. ьпипу. разъ яНЬту". Въ трет1Й „н-Ьту". Ходилъ въ тра,— все „н-Ьту". За это время каторга усп'Ьла ознакомиться, я уже сталъ пользоваться ея до- [ говорятъ на нельвиа'&: зд-Ьсь, баринъ, никогда и не бываетъ. Онъ за юставилъ. За полтора Ц'Ёлковыхъ въ м'Ёсяцъ . въ тюрьм-Ь постоянно. У него тамъ д-Ьло: онъ (содержатель буфета и тюремнаго стола, онъ ь (старьевщикъ), онъ и отецъ (ростовщикъ). изъ любопытства на „ сухарника " (челов'Ькъ, ются за другого нести каторгу). Жалюй мужи- рснный на 4 года за уб1Йство въ драк'Ё, въ въ престольный праздникъ. До часа дня онъ ельниц-Ь за другого, а съ часа до вечера испол- »къ. Въ чемъ только душа держится, а несетъ чаи на Сахалин-Ь не только не р'Ьдки, — они урядны, обыкновенвм. Челов'&къ, въ пьянокъ въ б'Ёду, отбываетъ двойную каторгу, а пре- юфссс1И, одинъ изъ ,знаменигЬйшихъ' убШцъ, !тъ каторгу, наживается на этихъ несчастныхъ. Зля на Сахалин*, это — побольше, ч'Ьмъ у насъ вы тюрьмы для исправляющихся, поведете арестанта, по истечев1И н-Ьвотора! о освободить совс-Ёмъ отъ тюрьмы. Онъ перех!" , вольную каторжную команду", живетъ не 1 ь астной квартир*, и исполняетъ только зада I- фокъ". вы знали, какъ все, что есть мало-мальскя п и юрьм*, стремится къ этому! Какъ они метгают ь 1 - 184 - ьырЬйться изъ этой физической и нравственной грязи ^тюрыш ся на вольной, на „своей" квартирке. Но, нъ сояи ) не веЬмъ удается, не вс-Ьмъ желающимъ даета житель не ыожетъ знать каждаго иэъ сотенъ своит ъ. Аттестация о „хорошемъ поведеяхи" зависитъ от ей, часто салихъ бывшихъ каторжниковъ. „Предств перевод* въ вольную команду составляется писарям( гии исключительно изъ каторжныхъ. Они все держат рукахъ. И часто, изъ-за неим'ЁН1я двухъ-трехъ р) ягЬ-каторжанину приходится отказаться огь нечты 'гл*, отъ всякой надежды на облегчеше участи... ппеся веЬни правдавш и неправдаки въ „вольну! 1ЛИ снимаюгь г^^Ь-нибудь койку за полтинникъ в' ли живутъ подвое въ хибаркахъ. Въ каждом- такая „каторжная слободка', нь, — б-Ьдность страшная, имущества никакого. А гаки въ глазахъ св^тцтся довольство, ва Те, Господи, вырвались изъ „ея', проклятой! еб-Ь господа! Хибарка — повернуться негд*. И, Бож( [ей сводить судьба ыаЪстЫ Зайдемъ въ одну назанк) 1НСтв'Ь въ пять шаговъ длины и ширины живут — полякъ. Ему 40 л-Ьтъ отроду, а на видь — 6( гь на огромный, сгорбивш1Йся скелетъ. Лицо желтое Глаза горятъ мрачнымъ огиемъ. Онъ в-Ьчно угрюм! ;нъ, ни съ к*мъ не говорить. Присужденъ е а то, что нанялъ уб1йцъ убить жену. Онъ замучен остью, но боялся убить самъ. Много, в-Ьроятно, бур этотъ преждевременно пос'ёд-ёвш1й, сгорбивпийо! аелов-^къ. оловйнщикъ" — паренекъ Воронежской губерн1я. Пс 1сил1е надъ д-!Ьвушкой. нъ былъ, ваше выскород1е. Гурьбой шли. А она на [ожетъ, я, а, можегь, и не я. Ничего не помню! 'тъ эти два полюса вм-Ьст*. ругая пара. гный", старый мужикъ, сибирякъ. Атлетъ по сложе всегда строгое. Глаза светятся холоднымъ, опокой соыъ. Въ нихъ чуется заледян-Ёлая душа. Такъ я- спокойно, вероятно, смотр-Ёли эти глаза и въ т 1а онъ, хоаяинъ постоялаго двора, убивалъ топором шавпгахъ постояльцевъ : трехъ захмел'Ьвшихъ ку1 дика. Натура сильная, могучая. Его „б-Ьсъ попуталъ' эго челов-Ьна „б-Ёсъ попутаетъ", онъ пойдетъ I тановится ни передъ ч*нъ. Жалость, сострадаЕ — 186 — чужды его душ'Ь. Онъ слишкоыъ могучъ для такнхъ , стей". Отъ него в-Ьегь настоящей трагической фигурой Вы^стЬ съ нимъ живетъ рытй ыужиченка, добродуш! въ шр'Ь существо, который даже о своенъ преступлети минаетъ таргь, что нельзя не улыбнуться. — На сход* было... Мужика не въ число, знать, у; а иужикъ-отъ осерчалъ да и померь, дай Вогь ему ц небеснаго, в-Ьчный поной! — И ничего? Уживаетесь? — спрашиваю. — Парень не озорникъ ? — отзывается старикъ о „ПОЛОВИНЩИКЕ " . — Живемъ! Чаво жъ вамъ?! — улыбается мужиченю По большей части, стропящееся жить на вольной кве это —лучшее, что есть ца каторгЬ. Игроки, моты, пьяни; стовщики, — гЬнъ не въ прим^ръ „способнЬе" жить въ т И когда подумаешь, что въ ихъ обществ-Ь должевъ хорошШ человЁкъ только потому, что у него н*тъ двухт рублей для надзирателей и писарей за „аттестащю" и ставлев1е'! „Кандальная", „вольная тюрьма" и „вольная конандг ред'ь нами прошла вся тюремная карьера каторжника. 0< порядокъ. Но весь этотъ порядокъ опрокидывается вверхъ } если за прибывшимъ на Сахалинъ самымъ тяжкинъ пре) коыъ сл-бдуетъ семья и, особенно, если, къ тому же, о рошо знаетъ какое-нибудь мастерство. Если онъ, наприм-Ьръ, хорошей слесарь, токарь или р по дереву, — онъ уже не обыкновенный арестантъ, а р §га1а, даже регзопа §гаЬ(891ша. Ужъ не онъ ищетъ, немъ ищутъ. Въ Александровен*, наприм'Ьръ, есть р Кейзеръ. И вы сразу видите въ обращев1и съ ним1 общую почтительность. Еще бы! Это — единственный р*з^ всенъ посту; нужно кому-нибудь изъ служащихъ хорош вещицу- б-Ьгугъ къ нему. Онъ тонко и искусно выпо т-Ь вещи, который посылаютъ въ Хабаровскъ, чтобы по какъ проц8*таютъ и на какой высокой ступени развитей сахалинсшя мастерск1я. — Ему лафа! — помню, съ иронической улыбкой го ни* про него одинъ кандальникъ. — А только, я вамъ онъ не то что хорошей р^зчикъ по дереву, а недурно ] и по горлу. Не хуже насъ, многогр-Ьшныхъ. А живе риномъ! Если за каторжникоиъ прнходитъ семья, онъ выпу< изъ тюрьмы, на два года совс*нъ освобождается отъ бы то ни было работъ, а зат-Ьиъ работаетъ поуроча - 187 - ^рок1> должны яазваяать такой, чтобъ это не иФШало яу ведешю хозяйства. гея такъ, что за одно в то же преступлете, на огъ же срокъ, приходятъ двое преступниковъ. За Ьдуетъ семья, —и онъ живетъ „на вол*', два года д-Ьлаетг. А другой — холостой и потому сидвтъ въ I тюрьм*, на л-Ьто ему бреютъ голову, его заковы- ■зв*рь, уб]Нца ссш, гуляеть 1 и работаетъ )тому что онъ А челов-Ькъ, йна1771Л'6тъ разговаривая |ебеленъ, онъ . дерзостей и ; се^я погоны, ь кандальной лъ бы, напе- 1СЯ, — С1ГЬЮТСЯ о мало вну- оргЬ мысль о ости наказа- 1е они несутъ. изъ кандаль- Зее-Ьд* глааъ , уб'Ьждалъ ему необхо- ать. И какъ азговаривалъ, Арестантск1е типы. своенъ: воготу мн-Ь! послушай. Будемъ говорить прямо. Тяжко наказа- (■Ьрно. Но в-Ьдь ты же его ааслужилъ. В-ёдь ты же въ 1ть челов'бкъ топоромъ убилъ. В-Ьдь должна же быть шраведлквость! ъ! А тутъ есть, которые не по пяти, а по восьми э^-зали и живутъ на вол'Ь, а не въ кандальной, по- 1а шшв жены пришли. И выходить, стало-быть, что |у въ кандальной сижу, что пять душъ загубилъ, а о я холостой. Вонъ хоть тотъ же Кейзеръ, взять, тиветъ- А другой, супротивъ его, половины не сд*- — 188 — лалъ, — въ кандальной сндитъ. Потону только, что м не знаетъ. Гд'Ь же зд'Ьсь справедливость! Что тутъ станешь говорить) Просл'Ьдииъ, однако, дальн'Ьйшую карьеру каторж Отсид'Ьвъ свою „испытуемость" въ кандальной, д свой срокъ въ вольной тюрьме или вольной коианд1 жанинъ выходить въ поселенцы. Строить гд-Ь-нйбудь въ глухой тайг* ,домъ*, въ г— - и жить-то нельзя, доиъ „для правовъ", потому что каждый какъ я уже упоминалъ, долженъ заняться „доао ъ", иначе не получить крестьянства. Пронаявшяа пять л'Ьтъ, поселевець перечисляется въ „крестьян! лхъ* и получаетъ право вьгЬзда >на материкъ' 1Сь! Онъ -Ьдегь съ проклятаго острова въ Сибирь {ется ему раемъ. ъ долженъ пробыть 12 лЪтъ н, по нстечети ихъ во вернуться на родину. образоиъ, даже .вечный каторжникъ", со скидкой по ианнфестаиъ, со скидками за тяжк]'я работы, можетъ на д-Ьяться, что хоть черезъ 35 — 37 л4тъ, но онъ вернется ш родину. Къ сожал*шю, такихъ счастливцевъ очень немного, Пожизненной каторги у насъ н*тъ. Пожизненная каторга существуетъ, — и вы это ясно прочтет* при вход'Ь въ любую кандальную тюрьму, въ списк'Ё содержа' щихся каторжниковъ : — Такой-то. Срокъ: 15 л'Ьтъ + 10 л^тъ + 20 л11тъ + 15 л*тъ. Что за страшные плюсы! Есть каторжники, которынъ, въ общей сложности, надс отбыть 70 л^тъ. Этимъ ужъ никогда не вырваться отсюда. У этихъ ни на что н*тъ надеждъ. Этими страшными плюсами для всякаго, им'Ьющаго глаза, написано на дверяхъ кандальной тюрьмы: — Ьа8С1а1е о§:ш ерегапга то! сЬе 1п1га1;е... Откуда же получаются эти „плюсы"? Это все — результаты „б-Ьговъ". Страшны не т* сроки, на которые присылаютъ каторжанъ, ужасъ вселяютъ т* сроки, которые они „наживаюгь" сеМ зд-Ёсь. Часто челоз-Ькъ, присланный на 6 л-Ьтъ, „иаживаегь себ-Ь 40. Б-Ьжитъ, — ловятъ, набавляютъ. Надежды еще меньше; оное б'Ьжитъ, — снова ловятъ, снова надбавка. Надежды ужъ викако! Челов'Ькъ б-Ьжитъ, б-Ьжитъ,— „копить" срокъ. Плюсы растут растуть. — 190 — оказашй, какъ онъ совершнлъ преступлете, почему, челов4къ. Иногда вызываются даже эксперты-псн- )рые изсл-Ьдуютъ не только здоровье подсудимаго, 1НЛЯЮТСЯ о здоровь'Ё всЁхъ его родственннковъ по линш. Если подсудимый признается виновнылъ,— ь юриста сов-Ьшаются, обдумываютъ: какое къ нему шказате, въ иакоН м'ЁрЬ. наказаше, долженствующее, — девизъ Сахалина! — преступника", самое это „возрождение" поручается Етадзирателю изъ отставныхъ солдатъ или изъ )ржныхъ. :нно такъ. Отъ надзирателей завяситъ не только гьно-каторжныхъ, но и прии'Ьне111е къ нииъ ианв- анифесты, сокращающее сроки наказэшй, при1гЁ- тЬаъ, кто заслуживаетъ этого своинъ добрынъ О поведети ссыльно - каторжныхъ судять по журналамъ. А въ штрафные журналы вписываются которыя налагаются надзирателями и никогда пе смотрителями тюремъ. подорветъ престнжъ надзирателя въ глазахъ ка- же онъ потомъ будетъ съ ней управляться? [ЛИН* больше, ч-Ьаъ гд-Ь-либо, помешаны на ,пре- юнимаютъ его къ тому же въ высшей степени тъ ли эти надзиратели, добрая половина которыхъ зъ бывшихъ каторжниковъ, достаточными прав- [ачествами, чтобъ ииъ можно было всец'Ьло вв'Ьрять й! I, на моихъ глазахъ, никто изъ надзирателей не фестантовъ взятки. То-есть, я никогда не видалъ, гантъ передавалъ надзирателю изъ рукъ въ руки посбщая надзирателей, я часто спрашивалъ: да у васъ вотъ это? Откуда воть то-то? получалъ отв-Ётъ: гюрьм* подарили... Арестанть у насъ есть такой, ль. ко разъ, въ то время какъ я въ тюрьм* присутсгво- [рестантскоЙ игр-Ь въ карты, входили надзиратели. 1его собрались? Разойдитесь! — говорилъ надзирателе жду нарами и р'Ёшительно не эам'Ёчая разбросаЕ обил1И карть. ?лъ на свое м-Ёсто ! — говорилъ от, банкомет) шулеру, и не вид'Ьлъ, что тотъ тасуетъ въ эт ъ его носомъ колоду картъ. В-Ьроятно, не еид'Ьлп не Д'Ьлалъ даже зам'Ёчашя. — 192 — 'да нн'Ь нужно было узнать, кто въ такой-то тюрыгЁ щикъ, т. -е. торгуетъ водной и даегь для игры карты, я обращался съ вопросомъ къ надзирателямъ, н они ука- ин^ всегда безошибочно. )гда арестанты потихоньку жаловались мн^^, что такой-то ыв главарь, арестантъ нзъ породы вИвановъ", обижаетъ лмогаетъ отъ нихъ посл'Ьдн1я деньги. И когда я указы- а это надзирателяиъ, я слышалъ всегда одинъ и тоть "Ьтъ; Да что же, ваше высокоблагород1е, наиъ съ нимъ дЬ- ^елов'Ькъ отчаянный, чуть что, — сейчасъ ножъ въ бокь. онъ остановится? Ну, и молчнмъ. ^ нужно было разыскать интереснаго каторжника Я. лея въ тюреыной канцеляр1и: значится рабочинъ на ^ мельниц-Ё. Но сколько я туда ни ходилъ, когда я туда одилъ, одинъ ответь: ' Н-Ьтъ его сейчасъ. Должно, куда вышелъ! [ОнецЪ) меня избавилъ отъ этихъ безполезныхъ сквтавШ 1тель: Да вы, ваше высокоблагородте, пойдите въ тюрьму. Овъ 1а мельниц* онъ никогда не бываетъ. Да в'Ёдь онъ значится рабочииъ! Работать за себя онъ нанимаетъ другого арестанта. А гсь день въ тюрьм*. Еиу оттуда отойти нельзя. Что жъ онъ тамъ д-Ьлаегь? .Отечествомъ" занимается! тецъ" на арестантсноиъ язык* — ростовщикъ, „оте- — ростовщичество). приговоренъ за убийство съ ц*лью грабежа. Я узналъ, бываетъ за него каторжный работы по 5 копеекъ въ ' оказалось, мужиченка, приговоренный за уб1йство во [[раки. О праздник* было. Пьянь былъ, не пошло. Можетъ, я южетъ, — не я. Гурьбой насъ присудили, [его есть своя урочная работа, которую онъ исполняегь, льное время (паровая мельница работаетъ не весь 1тбываетъ чужую каторгу по пятаку въ день. Жрать тоже хочется. Да ужъ больно дешево! Самъ знаю, что дешево. Да ужъ больно я задолжалъ Г . четь, то и платить! ■> должень П. три рубля: П. далъ ему какъ-то бутыл! ' которую и засчиталь въ три рубля. ъ несъ этоть злосчастный двойную каторгу, въ то вре1 I ■бШца съ ц-блью грабежа обиралъ другихъ каторжар . - 193 — Въ силу отчасти яувства самосохранетя, отчасти по дру- гинъ побуждешянъ, эти низко стояние на нравственноыъ уровне и безграмотные надзиратели являются потатчиками иненно для худшихъ эленентовъ каторги: „Иваиовъ", иаВданщиковъ, шу- леровъ — вИгретсовъ", вотцовъ", — и с1гЬло можно сказать, что, только благодаря надэврателямъ, эти «господа каторги" им^Ьюгь возможность держать въ такой кабал'Ь 6'Ьдную, загнанную , шпанку". Горный инженеръ о. Сахалина г. М. постоянно жаловался мн1Ь, что у него на Владинирскомъ рудни№1^ в-Ьчные »буиты". Бладихирсшй рудншсь. — ХогЬлось бы хоть одинъ рудникъ устроить какъ сл*- дуетъ! А вотъ пойдите же, не даютъ! В'Ьчныя исторш. — Но в-Ьдь у васъ два рудника, въ которыхъ работаютъ каторжане: Владимирсшй а Александровсюй. Ьъ Александров- -сконъ бунтовъ не бываетъ? — Въ Александровскомъ — в'Ьтъ. Богъ знаетъ, словно какой-то особенный сортъ каторжныхъ! I акая-то прямо тайна. Тайна, впрочемъ, обнаружилась очень I росте. За несколько дней до моего огь-Ьзда съ Сахалина г. М. 4 >ъявилъ мн'Ё при встр^ч'Ё: — 194 — ладимирскоиъ рудник'Ь бунтъ. На этотъ разъ ужъ тоящШ бунтъ. Не хотятъ грузить пароходъ! Я 1ть для усмирешя солдатъ! Пусть этихъ негрдяевъ счастью, какъ-то уладилось безъ порокъ и усии- ай пароходъ яЯеяма-Мару" былъ нагруженъ углеиъ, пучно отплылъ на ненъ съ Сахалина. Дорогой со- Ш грузъ угля похвастался мн*: скоро нагрузили! Л? Пароходъ зафрахтован^ у суточно. Какую я эконошю сд-Ьдадъ, нагрузивъ его ться, дМетвительно, было ч'Ьмъ: пароходъ былъ 1зумительно быстро. 1къ же вы это сд'Ьлали? челов'Ъчекъ одинъ есть, надзиратель, удивительно >льный ыалый. Я ску даль красненькую, онъ и 1торжаиъ приналечь. И въ рабоч1е и не въ ра6оч1е а. В-Ьдь оть него все зависитъ. Тутъ на Сахалин* ■ирателей аависитъ. I была причина Владимирскихъ „бунтовъ". же Владиыирскомъ рудник-Ь интересень другой КопонбекоБъ, изъ бывшихъ каторжниковъ. Онъ — )сланъ за убШство въ запальчивости, во вреыя ссоры, я ссора была! — улыбаясь говорить красавецъ Но- -Да я шибко горач1Й кровь им-Ью. шн* онъ герой: онъ убилъ б-Ьглаго каторжника Пащенкоиъ числилось 32 уб1йства. Его поб'Ьгъ изъ тюрьмы, съ отковатемъ огь тачки, повергъ въ Сахалинъ. Кононбековъ его застр-Ьлилъ, и надо ;акимъ наслажден1емъ разсказываетъ Кононбековъ, ивалъ. Какъ горятъ при этонъ его глаза, вотъ тугь по горк*. Ружье им*лъ. Ходилъ, вгЬтъ Я горкой иду, а внизу шу-шу-шу въ кустахъ. Я —трахъ! Только вскрикнуло. Изъ кустовъ челов*къ ^налъ, проыахъ давалъ. Бросился въ кусты, а тахъ эчится. Какъ попалъ! Голову насквозь! А изъ него , кровь... 1 изъ кустовъ былъ товарищъ Пащенка, Широко- же ты такъ и стр'Ьлялъ безъ предупреждешяТ Ни оря? ъ говорить? Прямо стр'Ьлялъ! часто ходишь такъ! ли день хожу: н*тъ ли б-Ьглыхъ? Б-бглый — стрелять, а о-коту! I — 196 — Интересенъ уголокъ, въ которомъ живетъ Кононбековъ. Идеальной чистоты кровать. Надъ кроватью лубочныя картины: охота на тигра, левъ, раздираюпий антилопу, сражете япон- цевъ съ китайца11и. Издали — одни красныя пятна. Кровь на картинахъ такъ и льетъ ручьемъ. — Покупалъ? — Покупалъ. Самьтя мои любимыя картины. — О чемъ тамъ толку етъ Кононбековъ съ арестантами? — спросилъ я какъ-то надзирателя, берущаго по 10 рублей за » скорую нагрузку*. — О чемъ ему больше разговаривать! Разсказываетъ, не- бось, какъ онъ „у себя на Кавказ**" убилъ или какъ Пащенка застр'Ьлилъ. Больше онъ ни о чемъ не говоритъ. Пустой чело- в'Ькъ! — махну лъ рукой практичный надзиратель. У этого Кононбекова какая-то ман1Я къ убШству, къ крови. И подъ руководствомъ такихъ-то людей должно совершаться нравственное „возрождеше* ссыльныхъ! Въ йхъ рукахъ судьба каторги. — Но чего же смотрятъ гг. сахалинскхе служапце? Нужно прежде всего знать, изъ кого на девять десятыхъ состоитъ контингентъ этихъ служащихъ. Первымъ служаш;имъ, котораго я встр-Ьтилъ на Сахалин*Ь, былъ Н'Ькто г. Б., знакомый мн'Ь еще по Москв'Ь. Подъ'Ьзжая на катер* къ Корсаковску, я увидалъ на при- стани человека въ нагольномъ тулуп* и форменной фуражк*. который кричалъ, топалъ ногами и сквернословилъ самымъ нев-Ьроятнымъ образомъ передъ толпой каторжанъ. Кажется В.! Неужели это онъ?! Давно не видавшись, мы заключили другъ друга въ объят1я. — Ты? Зд*сь? На Сахалин*? — А гд* жъ ты меня еще надеялся видеть? — расхохо- тался г. В. Г. В. когда-то им'Ьлъ св-Ьчной заводъ; разорился. ЗагЬмъ издавалъ три газеты одновременно, собирался въ экспедищю съ Ашиновымъ, служилъ въ становыхъ, судился за двоеженство и высид'Ьлъ долпй срокъ за буйство и избхеше. На Сахалинъ онъ попалъ начальникомъ тюрьмы. Можете себ* представить, чего долженъ наделать челов^! ь такого нрава и такихъ понятШ о законности, очутившись зд'Ьс ^ среди лишеннаго всЬхъ правъ населен1я. — В'Ёдь кто сюда прх'Ьзжаетъ! Кто прх'Ьзжаетъ! — говорш ь мн* г. Б. въ минуту откровенности.— Зд'Ёсь, гд* именно нужг э „возродить" человека, преступника обратить въ вшрнаго кол - г — 197-— Ж1ста, тутъ нужны лучш1е люди. А кто 'Ьдетъ? ВС'Ьмъ нямъ — одна ц'Ьяа: хорошо еще, что попали сюда въ качеств* только служащнхъ, 'Вдуть сюда люди, въ род* меня, которые тамъ ока- зались ви на что непригодными! Хорошо еще, если так1е люди ум*ютъ, «акъ я, только драться.,. Онъ самъ съ хвастовствомъ разсказывалъ мн* про способы ^исправдешя"* преступныхъ натуръ. — Привели ко мн* кавказца. Су противникъ, — какъ что заметить, что, по его мн*тю, „не по правд***, — сейчасъ на. дыбы. Бс* -его боялись. А я, ни слова не говоря, разъ его въ зубы, разъ... История такого „начальствоватя* г. Б. была очень печальна для каторги и кончилась печально для него: г. Б. попалъ подъ судъ :за каше-то „недочеты"* и за то, что высЬкъ, вопреки докторсно11у протесту, арестанта - эпилептика, всл'Ьдствхе бо- лезни по закону освобожденнаго отъ гЬлесныхъ наказаюй. Н*тъ ничего удивительнаго, что слово „законъ*, какъ я уже упоминалъ, приводить такихъ господъ въ изступлете,. прямо невероятное. — Законъ... — упошинаетъ каторжникъ. — А?! Ты бунтовать! — топаетъ ногами служащ1й. Н*тъ ничего удивиФельяаго, что на Сахалин* н*тъ слова- бол*е ругательнаго, ч*жъ слово „гуманный*'. Ми 'бес*дв©али какъ-то съ однимъ сахалинскимъ землем^к: РОМЪ 40бЪ ОДНОМЪ ИЗЪ Д0КТ0р08Ъ« — Гуманный челов*«ъ1 — отозвался землем*ръ. — Вотъ, вотъ! — обрадовался я, что нашелъ единомышлен- ника.— гИе правда ли, именно гуманный челов*къ! — Шрио'! Гуманный. Гуманничаетъ только. А нешто съ каторгой такъ ножно? Вообще, не челов*къ — а дрянь! Мы говоринъ на разныхъ языкахъ. Гуманничаетг! — это ' слово звучитъ полупрезр*шемъ, полуобвонешенъ въ томъ, что челов*къ „распускаетъ ка- торгу", и для сахалинскаго служащаго н*тъ обвинен1я страш- л*е, какъ то, что онъ » гуманничаетъ''. — Откуда они взяли, будто я какой-то „ гуманный **! — оправдываются эти добрые люди. Г. Б. быль первымъ служащимъ, съ которымъ я столкнулся на Сахалин*. Посл*днимъ изъ служащихъ, съ которымъ мн* прмшлось столкнуться при отъ*зд* съ Сахалина, былъ г. П. Ко лн* явилась его жена: — Похлопочите, чтобъ и насъ взяли во Владивостокъ на. юонекомъ пароход*. — А вы рязв* у*зжаете? — Мужа выгнали со службы. — 1У8 — I ЧТО? [упость сд*лалъ. именно? 1дъ д'Ёвочкой сд'Ёлалъ васил1е. Теперь подозр'Ьвается. согЬ нравственвыхъ понятШ этихъ господь можете отя бы по следующему случаю. Одно офшиальное Ътнвшее Сахалинъ, осматривало карцеры Александров- ьмы. I за что наказанъ? — обратился онъ къ одному изъ л> по темнымъ карцерамъ. . отказъ быть палачонъ. 1рно? — спросило лицо у сопровождавшаго его помощ- альника тюрьмы. 1къ точно-съ. В-Ьрно. Я приказалъ ему исполемть обя- палача, а онъ ослушался, не захогЬлъ. )", известное и въ наук* своими оросв^щеннымн и в взглядами, конечно, не могло пр1Йти въ себя оть {кь"} Вы наказываете челов-Ёка за то, что онъ проявилъ наклонности? Не захотЁлъ быть палачонъ? Да пони- вы, что вы д-кпаете?! 1аютъ ли они, что они д'Ьлаюгь! югшШ, иззя6ш1й, я однажды поздно вечеронъ вернулся домой въ посту Корсаковскомъ. онку водки бы! Иогр'Ёться. 1ДКИ н-Ётъ! — отв-Ьчала моя квартирная хоаяйка, ;аторжная, — но можно купить. .■Ь же теперь достанешь? „Фондъ* запертъ. можно достать у... [азвала фаиил1ю одного изъ служащихъ. 1 неужто онъ торгуетъ водкой? ! онъ, а его лакей Маметка, изъ каторжанъ. Да это >; Маметка отъ него торгуетъ. ахалин* ни одному слову не сл4дуетъ верить. Во кно уб'Ёдиться своими глазами. Я над'Ьлъ арестантсшй шапку и вм^сгЬ съ поселенцеыъ, работниномъ ноихъ отправился за водкой. одошли къ дому служащаго. Поселенецъ постучалъ условнынъ образомъ. Дверь отворилась, и показал*» Маметка. то нужно? )Д0ЧКИ бы. это кто? — спросилъ Маметка, разгляд^въ мс о 1вариш.ъ ной. Манетка, разснотр^въ 1 латъ в шапку блиномъ, у — Сейчасъ, Онъ вынесъ бутылку в — Два 1гЬлковыхъ. Водка оказалась отв} «пнртоыъ. На сл'Ёдуюпий день н очень иного разспрашввал назать квартиру н въ •спальн* увидалъ Ц'Ьлую батарею такихъ же точно бутылокъ, какъ я купилъ накануне, ' . — Однако, вы живете съ запасцемъ! — улыб- нулся я. — Да, знаете! Пр1Я- тели иногда заходятъ. Держу на всяшй случай. Черезъ годъ этотъ служащШ былъ уволенъ со службы, и именно за продажу водки поселен- цанъ и каторгЬ: при про- в-Ёрк^ книгъ яфонда", — а кро1гЬ лавки казеннаго „колонизащоннаго фон- да", спирта на Сахалии-Ё купить негд*, — оказалось, что этотъ служаш1Й заби- раетъ спирту столько, что на этонъ спирту можно бы вскипятить ц-Ьлую р-Ьку! — А вы соболей много жаш1е на Сахалин'Ё и ихъ Вотъ это странно! Покупка соболей сильно <, тужащими. Охота на соболей — по' иоселенцевъ въ ихъ голоде 1'енно покупаю-гь собольи ] Водку и спиртъ на Сан чвободнаго состояния, т.-е. I ЭГуТЪ кого угодно съ „КЕ — 200 — в Прошу отпустить посланному изъ фонда бутылку водки (или спирта) для меня. Такой-то"*. Квитанщй такихъ можно выдавать сколько угодно. Квитан- щи эти въ большомъ ходу среди каторжанъ и поселенцевъ и отлично зам'Ьняютъ деньги. Рыночная ихъ стоимость^ обыкно- веннОу — полтинникъ. Квитанщя — это право купить, или, какъ на Сахалин* говорятъ, » выкупить бутылку водки*. Это ^ право* про даютъ между собой и покупаютъ поселенцы и ка- торжане. На Сахалин'Ь даже милостыню просятъ такъ: — Ваше высокоблагородхе ! Будьте благод'Ьтелемъ ! Наин* шите квитанщю! Гг. служащ1е расплачиваются съ поселенцами квиташцями. Курсъ: соболья шкуркат^квитанц1я. Такимъ образомъ, гг. слу- жапщмъ соболи приходятся совершенно даромъ, а поселенцы затЬмъ продаютъ эти кватанщи по полтиннику гЬмъ, кто хочетъ купить себ* водки. Иначе никто изъ служащихъ на Сахалин* соболей и не покупаетъ. — Да в'Ёдь, значить, вы даромъ соболей у нихъ берете? — Мн'Ё-то даромъ, а онъ за квитанщю деньги получить. — Конечно, сахалинсюя маетерсюя, это — одна «загЬя*! На знаете, при желаши, и он* недурно работать могутъ. Вид*ли коляску у X.? Обратите внимате на обстановку у У. Все — работа сахалинскихъ мастерскихъ!— говорили мн* еще во Вла- дивосток*. — Да-съ! Было времечко, да сплыло! — со вздохонь мн* говориль по этому случаю смотритель одной изъ тюремъ. — Работали у насъ въ мастерскихъ и иногда хорошо работали: среди нихъ ЗСЯК1Й народь попадается. Да теперь «фактичесюй контроль" устроили. Контролеровъ понаслали, — все учитываютъ: сколько рабочихъ часовъ ушло, сколько матерхалу. Только на казну мастерскхя и работаютъ. Ну, конечно, себ* благопрхяте- лямъ тоже въ мастерскихъ все велишь д*лать; но чтобь на продажу изготовлять, — н*тъ, ужъ шабашь! Трудно. — Ну, хорошо. Казна ихъ обувала, од*вала, кормила мастеровъ, которые на васъ работали. А сами-то они оть васъ что-нибудь получали? — Они-то? За что? Разв* ему не все равно, на кого свор работы отбывать: на казну или на меня? Ко всему этому сл*дуетъ прибавить еще одно. На Сахалин-' очень распространень обычай брать женскую прислугу. Изъ 260 ссыльно-каторжныхь женщинь въ Александров скомъ округ* въ 1894 году — ровно половина числилась »оде нокими'', въ услужен1и у гг. служащихъ. — 202 - занимая во вниианае все это, вы поййете, что гг. служа- е иогугь пользоваться въ глазахъ- каторги именно тЬнъ тижемъ*, о которомъ гг. служащее таЕсъ хлопочугь, Ужаснне черти! — жаловался мнЬ на каторгу помощникь нтеля Рыковской тюрьмы, ^ Никакого уважения! Можете представить, иначе какъ на ,ты' со мной и не разгова- 1гь! Да вы сами сльпнали! фвое пос*шен1е всякой тторьмы, которое я д-Ьлалъ, изъ ности, со снотрителемъ, всегда оставляетъ ужасное впе- ше. 1Торжане тутъ же, при немъ, ему въ глаза, начинаютъ адывать" вамъ обо всЬхъ его штукахъ и прод-Ьлкахъ. шрасно протестуете: Да я не начальство! Это меня не касается! Н-Ьгь, вы, ваше высокоблагород1е, послушайте! они отд-блывають челов-Ька, отъ котораго зависигь вея кизнь, вся ихъ судьба, не стЬсняясь въ выражешяхъ, У1ьски его ругая. (отритель-б-Ьдняга только переминается съ ноги на ногу, ) стоить на горячихъ угольяхъ- Пойдемте-съ! )сл-Ь онъ, иожетъ-быть, съ этими обличителями в разо- [, но теперь „принять н^ры для поддержашя престижа% остороннемъ челов-Ьк*, стесняется. А возразить? о онъ возразить, когда все, что говорить каторжанинъ, эко что слышалъ въ дом* одного изъ его сослуживцеаъ ышу БО всякомъ Д0М1Б, куда пойду! ли эта служащая сахалинская мелкота презираетъ и !дитъ каторгу, то и каторга ее презираетъ и ненавиднтъ. о и заставляетъ гг. сахалинскихъ служащихъ держаться )ож'Ь и вдалек'Ь отъ каторги, полной ненависти и пре- I . заниматься только хозяйственными д-Ьланк , а весь 1ядокъ, весь внутрентй строй каторги оставлять ц*ли- въ рукахъ надзирателей, которые и являются настоящвиа, ни, безконтродьными „хозяевами каторги". . сахалйнск1е служащ1е разд-Ьляются на дв-Ь категорш. яки, забайкальцы,— пчалдоны", какъ зовутъ ихъ катор- — и служащ1е „россШскагонавоза". 'Сл-Ёднее выражен1е отнюдь 1не сл'бдуетъ понимать, как будь оскорбительное, ругательное.. „Росайскаго навоза' выражен1е, выдуманное для себя гг. служащими, так ь, взъ аристократизма, для отлич)я отъ каторжанъ. Ар| (ВЪ на Сахалинъ „сплавляютъ", а служащихъ на Сах^ пНавозятъ". Поэтому у каторй{анъ спрашиваюгь: Ты какого сплава? -204 — — Весенняго или, тамъ, осенняго, такого-то года. А гг. служащ1е между собой разговариваютъ такъ: — Вы какого навоза? — Я навоза такого-то года. «Чалдоны"*., забайкальцы, пр1'Ё8жа1ЮЩ1е Ш службу на Саха* линъ, сами про себя говорятъ, что они «на каторгЬ выросли ^ — Меня, брать, не проведешь! Я самъ подъ нарами вы- росъ! — съ гордостью говорить про с;ебя „чалдонь*", смотритель тюрьмы. По большей части это — - тюремщики во второмъ, третьемъ покол'Ьнш. Д'Ьдь быль смотрителемъ каторжной тюрьмы, отецъ и онь „смотрительствуетъ". — Каторга въ меня съ детства въелась! Я самъ каторж- Ешкь! Меня каторга не проведеть! Я не баринъ - белоручка росс1Йскаго навоза! — хвастають ;, чалдоны*'. И если бы не было „форменныхъ отличекь**., вы, разгова- ривая сь такимъ господиномь, ни за что бы не разобрали, да сь к*мь же вы, наконецъ, говорите: съ каторжаниномъ или служащимь. Они говорятъ на томь же каторжномь язык*: „пришить" вместо »убить^, „фарть" вместо «счастье", „жуликь*^ — „ножъ" и т. д. - Онь просто пришить бороду (обмануть) хот'Ьлъ, да по- боялся, что тотъ свезеть тачку (донесеть), ну, онь его жули- комъ и пришиль. Такой ужъ тому фарть! Разберите, кто это говорить, каторжанинь или служащШ изь „чалдоновь**? Это разсказь одного изъ смотрителей тюрьмы. У нихь и термины каторжные и взгляды, заимствованные у каторги. Когда эти люди берутся за благоустройство о. Сахалина, выходить или одинь см^хъ, вь род-Ь тоннеля, при проведеши котораго парт1и, рывш1я тоннель съ обоихъ концовь, разо- шлись въ гор* въ разный стороны, или ужасъ вь род* Онор- скихь работь. Да ничего другого и получиться не можеть, когда за прр- ведеше дороги берутся забайкальцы, — люди, никогда въ глаза не видавш1е даже шоссейной дороги и не знающге, что это за чудище. Выросши среди каторги, „чалдоны**, въ противоположное! ► служащимь „росс1йскаго навоза '', чувствують себя на Сахалив » спокойно и отлично. Они занимаются себ* хозяйственны» делами и ум'Ьютъ все для себя очень недурно устроить. — - У меня даже арбузы бывають! — хвалится передъ вах. : ячалдонь*. — Каторжане мн* оранжерейку построили! — 20Й - 1еЙ части пр^^xали сюда, наелуша окраина^ъ не яштье, а насленица льныхъ яПрипеках'Б'', которые уи-Ё1 > хл-Ьб* сиотрительск1е фавориты - огромныхъ яЭкононхяхъ", д1Ьлаеиы1 повъ и т. п. Зд*сь ихъ ждало го] о „иожно", но далеко не въ такихъ ,фактическШ контроль' ы-бшаеть. К ,носъ суюгь". рашиваю, какая же выгода служит гу каторгу? — спрашиваютъ обыкЕ ода. — Какая выгода? Увеличенное ( зд-Ёсь, за что ни возьмись, вдвое. Что соболей покупает, за квитанц ^чужишь, служишь, на тысячу рубл юнечвй, так1е, что водочкой потор! ышъ ны*югь. Но в-Ьдь за это и все строже и строже. Того, что пр ъ. Прислугу изъ каторжанъ береп: Го-есть, никакого профиту! гно", конечно, пожить бариноиъ и1гЬя слугъ и рабочихъ, которыхъ, триказалъ выдрать или посадить 1 ^ сбываются плохо, шаго", отчаяннаго населешя, — нас рять, гг. служащ1е чувствуютъ с( а.ъ заставляетъ это население быть н'Ь убШства безпрестанны: убивш гь, что убили „за деньги", — ^такс В1е голода. 1ДН0Й стороны, обманутыя надежд ья", съ другой — в-Ёчная боязнь кат ываетъ въ гг. служащигь росс1йск! пй къ Сахалину и его обитателяШ] только „отбываетъ свой срокъ", пройдутъ три года службы, — то; вернуться съ семьей въ Росс1ю на жанце, какъ и каторга, только и 1сь Сахалинъ мечтаегь о материк* овъ, чтобъ ему провалиться сквозь мечтаюгь! Я гостилъ у одного с 1сь всего н-Ьсколько м^сяцевъ до н( У него на сгЬнкФ, около кроват начен1емъ дней. Словно у институт! — 207 — выпускомъ* Каждое утро • онъ вставалъ и радостно зечёрки- валъ одинъ день. — Девяносто два осталось! — Да вы каюе дни-то зачеркиваете? Прошедшхе? — Н'Ётъ, наступаюпцй. Такъ скорее какъ-то. Все равно, — всталъ, ужъ день начался, можно его зачеркнуть. Весел'Ёе^ что меньше дней остается! Да такого малоду ппя можно дойти ! Конечно, не отъ такихъ людей можно требовать, чтобъ они интересовались бытомъ каторги, вникали, сообразно съ закономъ, или несообразно ни съ какими законами правятъ надзиратели каторгой. — А пропади она пропадомъ, вся эта каторга и надзи- ратели ! На Сахалинъ въ служапце попадаютъ, конечно, и не пло- Х1е люди. Но это полное безправхе, царящее на остров*, на- селенномъ людьми, лишенными „всЬхъ правь '^, развращаетъ не только управляемыхъ, но и управляющихъ. У Сахалина есть удивительное свойство необыкновенно быстро «осахалинивать'' .1юдей. Жизнь среди тюремъ, розогъ, плетей, какъ чего-то обычнаго, не проходить даромъ. И многое, что кажется страш- нымъ для св^жаго человека, зд'Ьсь кажется такимь обычнымь, зауряднымь, повседневнымь. — Вы куда, господа, идете? — остановила нась съ докто- ромъ жена помощника начальника округа, очень милая дама. — Ахъ, арестантовъ пороть будуть? Такъ кончайте это д'Ёло скорее и приходите, я васъ съ самоваромъ ждать буду. Меня била лихорадка, въ ожидан1И предстоящаго зр'Ьлища, а она говорила объ этомъ такъ, словно мы шли въ лавочку папиросъ купить. Сила привычки, — и больше ничего. Н'Ьтъ ничего удивительнаго, что сахалинсюя дамы ведуть престранные, на нашь взглядъ, салонные разговоры. Вы де- лаете визитъ супруг* служащаго, и между вами происходить такого рода обм'Ёнъ мыслей. — Вотъ вы сами видите каторгу, — говорить дама очень любезно. — Согласитесь, что гЬлесныя наказаюя для нея не- обходимы. — А если бы попробовать... — Ахъ, Н'Ьтъ! Безь дранья съ ними ничего не сделаешь. К 1торга удивительно какъ распущена. Решительно необходимо, чт обы кого-нибудь, для прим^Ьра другимь, повысили. — То-есть какъ это? Такь-таки ,, кого-нибудь **? — Да, чтобъ другимь не повадно было! А то просто б< ишься за мужа. А вдрурь ножомь пырнуть, что это имь С1 "^ИТЪ? Еп> Привычке присоединяется еще чувсп жеванъ служащихъ, женощнаиъ, по болы гтынъ, мало образоваввыиъ, иы не въ пра обыхъ требоватЁ. Ов^' йогуть шгЬть ] Сахалине „осахалнниваются" и развитые ди. Среди осахалинивпшхся попадаются рые во всей исторш каторги представля! сключеше среди царящихъ кругоиъ же< [. 1амъ понравятся, напривгЪръ, ташя веош октора Давыдова, прослужившаго н^сколы рэ его брошюру „О прЕГгворныхъ забол"! юсобахъ уклонетя отъ рабогь среди ссылы ссандровской тюрьмы", изд. 1894 года, и, которыя докторъ Давыдовъ считаегь , 'Ёдуюппя: ядушевныя, бронхиты, гастрс вывыхи, куриную сл'Ёпоту, общее недомоп о „притворств*" арестантовъ, г. Дав! Ешты подставляюгь ноги подъ вагонетки с одъ лошадей или подставляюгь ногу под же исщ/сственио отмараживаютъ себ-Ь ги тЬла, и отмврожеше наступаетъ быстр( достигать любой степени". арестантъ не пожелалъ нтти на раб< ь сталь просить его честью, а онъ сщ ку топоръ и отрубилъ себ-Ь лЬвое предпл* \, по иггЬнио доктора Давыдова, случаи эъ объяснлетъ ихъ л*нь|р и нежелашенъ „ у этого врача не шевельнется въ сердц-Ь го же это за работы, что люди пред1 жб-Ь руки, „искусственно" отмораживать (ставлять подъ вагонетку ноги!" ь Давыдовъ съ гордостью разсказываетъ, такими „притворяющимися". вс^ случаи душевныхъ бол'Ёзней за одно гороны арестантовъ, докторъ Давыдовъ 1 пр1емамъ щагноза. алнн* есть смотритель, поговорка которагс правило выбить изъ арестанта за день вс фунта хл-Ьба, а если нужно, то и больше, - 210 — Когда къ доктору Давыдову приводили душевно-больного арестанта, онъ, угрозами отправить его къ этому смотрителю, узнавалъ: «душевно-больной арестантъ, или только притво- ряется*. Если же это средство не помогало, то Давыдовъ, . по его словамъ, приб'Ёгалъ „къ а88аГоеи<1а (вонючка) въ большой доз'Ё''. И больные, по словамъ г. Давыдова, иногда ,заявляютъ^ что имъ лучше, и просятъ даже возобновить лекарство*. »Въ этихъ случаяхъ, — зам-Ьчаеть докторъ Давыдовъ, — им^Ёешь д:Ьло или съ симулянтомъ, который, чтобы прогулять полдня, готовь глотать всякую пакость, или съ ипохондрикомь*^. Но епхе лучше въ практике этого молодого врача, «для пробы ** пичкавшаго ипохондриковъ «всякой пакостью*, слу- чай сл'Ьдующаго истязатя, которому онъ подвергъ одного « симулянта **• «Больной, 30 л-Ьтъ, нога согнута въ кол'Ён'Ь, — разсказы- ваетъ г. Давыдовъ, — два съ половиной года провелъ въ по- стели, мышцы ноги были атрофированы. Тогда ему насильно выпрямили ногу, мышцы стали оживляться, но больной стоять не могъ. Его выписали изъ больницы, и онъ упалъ у подъ* 'Ьзда. Больного отнесли въ тюрьму, и никакивга наказан1ями в лишешями нельзя было заставить его ходить **. Тогда г. Давы- довъ поиб'Ьгъ «для опыта* къ следующему способу. «Больному объявили, что отр^жутъ ногу, приготовили его къ операцш, уложили на стол'Ь, разложили передъ нимъ всё пилы и ножи, каше имелись въ лазарет'Ё, и захлороформировали...* Хлороформировате безъ надобности — преступлеше. И въ какой же степени долженъ былъ «осахалиниться* этотъ «мо- лодой врачъ*, чтобы считать преступлеше ч^мъ-то обыденнымъ, законнымъ, должнымъ, хвастаться имъ въ своемъ «научномъ' труд* ! Этотъ докторъ, по его собственному признашю, подвергав - ппй пыткамъ больныхъ, — типичное указате, какъ «осахалини- ваетъ* Сахалинъ даже образованныхъ и, казалось бы, разви- тыхъ людей. Конечно, не отъ такихъ господъ можетъ ждать каторга защиты отъ надзирательскаго произвола! Есть еще одна, можетъ-быть, самая страшная для каторги категор1я служащихъ, это —неисправимые трусы. ВсЬ служапгэ, какъ я уже говорилъ, «побаиваются каторги*, и совершен^ о естественно человеку чувствовать себя «не по себ** ср^ д каторжанъ, но есть люди, у которыхъ эта боязнь доходи ь, положительно, до геркулесовыхъ столбовъ. Сколько бы они и служили на Сахалин*, они не могутъ преодолеть своей «бог я каторги ** . — 212 — Изъ такихъ обыкновенно выходятъ наиболее жестокхе тю- ремщики. Жестокость — родная сестра трусости. БывшШ саха- ЛИНСК1Й смотритель тюрьмы, н'Ькто Ф., котораго начальство въ офищальныхъ бумагахъ аттестовало ^трусомъ*", „челов'Ькомъ робкимъ", даЧелов'Ькомъ, боявшимся каторжниковъ'', — этотъ смо- тритель такъ живописалъ загЬмъ въ „Одесскомъ Листк** свои подвиги на Сахалин1}. Арестанты, работаюше въ рудникахъ и желаюнце бежать, остаются, обыкновенно въ рудникахъ. Въ рудник* человека не поймаешь, и начальство обыкновенно ограничивалось гЬмь, что ставило на ночь караулъ у всЁхъ выходовъ штоленъ. Карауль стоялъ несколько ночей, а затЬмъ отм1^нялся, — не в'Ёкъ же ему стоять! И тогда арестанты ночью выходили изъ рудника и удирали. Ф. выдумалъ такое „средство**. Когда двое арестантовъ осталось въ рудник*, онъ на ночь не поста- вилъ караула, а спряталъ его въ кустахъ, съ приказашемъ, какъ только б'Ёглые выйдутъ, ихъ убить. Б'Ьглые поддались на удочку: не видя конвоя, они ночью вышли, и конвой стр*- лялъ. Одинъ изъ б'Ьглыхъ былъ убитъ на м'ЁсгЬ, и Ф. прика- залъ не убирать трупа: — Вместо двора тюрьмы, гд* обыкновенно производится раскомандировка арестантовъ на работу, я производилъ ее около рудника, чтобы арестанты, видя неубранный трупъ то- варища, поняли, что прежтй способъ бегства больше не супхествуетъ. Засада, убШство, неубранный трупъ, — жестокость, на кото- рую только й способенъ трусъ. Трусъ, мстяпцй за то унижете, которое онъ испытываетъ, боясь которги. Друпе „робше люди", если не отличаются жестокостью, то попадаютъ ц'Ьликомъ въ руки надзирателей, что для каторги тоже не легче. Таковъ, наприм*ръ, былъ горный инженеръ М., о которомъ я уже говорилъ. Очень добродушный и даже милый челов*къ по натур*, онъ чувствовалъ непреодолимую боязнь къ аре- стантамъ. Я не забуду никогда т*хъ отчаянныхъ воплей, которые онъ издавалъ, когда мы ползли въ рудник* по параллелямъ и когда надзиратель скрывался хоть на секунду за угломъ штрека. — Надзиратель! Надзиратель! — вопилъ б*дняга-инженер •, словно каторжники ужъ бросились на него со своими койл - ми. — Надзиратель! Гд* ты? Не см*й отъ меня отдаляться! Ровно зв*ри мы! — разсказывали про него каторжане. - Подойти къ намъ боится. Все черезъ надзирателей: что 01 в хотятъ, то съ нами и д*лаютъ. г — 214 — Пользуясь его боязнью, надзиратели нагоняли на б'Ьднаго инженера еще большаго страха разсказами о ^^бунтакь*^ и го- товящихся „возмущенЫхъ^, и инженеръ в'Ьрилъ имъ безусловно и оставлялъ каторгу на произволъ надзирателей. Службу у него въ контор* даже, — службу у этого, повторяю, въ сущности, добродушнЬйшаго человека, считали, и справед- ливо считали, худшей каторгой. — Того и гляди, въ кандальное угодишь! Въ контор* вс*ми вергЁлъ письмоводитель изъ каторжанъ, н*кто Г., умный, ловкШ, но отвратительный, въ конецъ опу- СТИВШ1ЙСЯ субъектъ. Инженеръ самъ мн* жаловался на Г.: — Нельзя даже подумать, что этотъ Г. еще такъ недавно былъ челов*комъ изъ лучшаго общества. Пьяница, воръ, — на дняхъ опять его въ подлог* поймалъ : подд*лалъ квитанцию на 15 бутылокъ водки. — Зач*мъ же вы его держите ? — Кого же взять? Что за народъ кругомъ? Г. хорошо зналъ слабую струнку своего начальника, дер- жалъ его въ постоянномъ страх* разсказами о готовящихся злоумышлен1яхъ и верт*лъ судьбой подвластны хъ ему катор- жанъ, работавшихъ въ контор*, какъ хогЬлъ. Наприм*ръ, бывш1й офицеръ К., сосланный за убШство, совершенное подъ вл1ян1емъ тяжкой обиды, милый и скромный юноша, ни за что ни про что попалъ изъ конторы горнаго инженера на м*сяцъ въ кандальную тюрьму. Челов*къ честный, онъ не хот*лъ потворствовать Г, въ его плутняхъ, и Г., чтобы избавиться отъ этого 1,б*льма на глазу*, насплетничалъ на него инженеру. Тотъ пов*рилъ, и несчастный К. попалъ въ кандальную. . Я самъ слышалъ, какъ этотъ Г., съ полупьяной, избитой физюном1ей, оралъ на каторжника: — Въ кандалы, захочу, закую! Запорю! А вся разница -то между этимъ каторжаниномъ и Г. была та, что сосланъ онъ за меньшее преступлете, ч*мъ Г., и за преступлен1е не столь гнусное, какъ преступлен1е Г. Сахалинсшй служа Щ1й... Для меня, вид*вшаго ихъ вс*хъ, даже лучш1й изъ сахалинскихъ служащихъ рисуется въ вид* одного мил*йшаго смотрителя поселен1й, у котораго я прожи. ъ н*сколько дней. Въ качеств* смотрителя поселеюй, онъ обязанъ заботцп я объ „устройств* поселенческихъ хозяйствъ**, а что онъ мо, ь сд*лать, когда и на службу-то на Сахалинъ онъ попа ъ именно потому, что „прохозяйничалъ^ свое собственное им*н и — Не дается мн* это! — простодушно сознавался онъ. — 215 — Пожилой челов'Ькъ, онъ содержалъ семью, оставшуюся въ Россш. — Во всемъ, какъ видвте, въ лишней папироеЬ себ'Ь отка- зываю! Ншюгда такой каторги не терп-бль. Овъ страшно тосковалъ по сень'Ь и проклиналъ день, когда по'Ёхалъ на Сахалинъ. — Жизнь какая! Что за люди кругомъ! Ложась спать, онъ клалъ себ'Ь по об-Ёинъ сторонамъ кро- вати, на стульяхъ, два револьвера. Положит», .постелить постель" на Сахалин'Ь значить: по- Ареставтск1а работы. Передъ входохъ въ рудннки. стлать б'Ьлье, положить подушки, од-Ёяло и револьверъ на стулъ около кровати. Такъ вс* спять, — мужчины и женщины. — Но два-то револьвера зач-Ёмь? — А на всяшй случай. За правую руку схватятъ, я л^вой буду стрелять. Два револьвера спокойнее. Зд^сь страшно. Когда я ему указывалъ, что у него удивительно какъ процв*таетъ ростовшичество и кулаки пьютъ кровь изъ посе- ленцевъ, онъ отв*чалъ: — А какъ же? Знаете, кулачество, это — во вкуеЬ русскаго к.)естьянина. Каждый хоропий хозяинъ непреьгЬнно кулакомъ делается. Я кулакаиъ даже покровительствую, я ихъ люблю: о ш — хороипе хозяева. — Да в-Ьдь остальнымъ-то отъ нихъ... — 216 - ъ, пов'Ьрьте, объ остальныхъ и думать ., это мерзость, это навозъ, — пусть на этс ольно хорошихъ хозяЯствъ вырастетъ. ащалъ его вни11ан1е иа то, что каторга и ля на произволъ надзирателей, Вогь знаеп 1ятъ: пожительно страдаютъ. отв'Ёчалъ : пусть страдаютъ. Это хорошо. Страдание Вы не четалн книги... азвалъ какое-то лубочное изданхе. гь? Напрасно. А я, какъ сюда *халъ, дорогой на пароход-Ь прочелъ. Очень интер< ступниЕгь описываетъ, какъ онъ въ австрШс!' что съ нимъ д'Ьлали. Волосъ дыбонъ становЕ царить тюреннщковъ, говорить, что, именно 1Ъ, онъ сталь чище. Именно благодаря ст 1адо же было! Одну, иожегь-быть, книг; челов1^къ, и та, какъ нарочно, оказалась ^ ничего удввительнаго, что, когда я спро( [елов'Ёка, какъ мн-Ь про'Ёхать въ селены ь его же округ*, онъ отв'Ьтнлъ мн4: это пустое. Въ Онорской тюрьм'Ь вва таиъ — верстъ восемь. Въ полчаса до*дет€ челов*къ! гъ Опора до Хандосы 2-й -Ьхаль три съ е только на тройк'Ё, а верхоиъ едва чере робрался. [ОСЬ, что смотритель посел1й въ своемъ п ылъ! .сахалинсюе" служащ1е „входятъ въ соприн [, которыхъ инъ вв-Ёрено „исправлять и вог и и входятъ въ сопрнкосновете... ндосЁ 2-й, затерянвомъ среди непроходи! 1епя обступили поселенцы. Стоять и глядя •о смотрите? \, ваше высокоблагород1е, на св'Ьжаго че; [ва года у насъ никто не быль, трольнымъ распорядителемъ поселья был1 1Г0 изб'Ь я и остановился. Надзиратель уше и я бесЬдовалъ съ каторжанкой, отданн 1ЦЫ. ютр'Ьла на меня, какъ на начапьство. ндосЬ 2-й меня интересовала одна каторжа :ева, отданная въ сожительницы къ посе; — ^18 — Пусть наказаше будетъ сурово, строго, но пусп в'Ьтствуегь гЬиъ ц-Ьляиъ, которыя пресл'Ёдуетъ аак воэрождеше или даже наказаше не будетъ предос полный, безконтрольныВ ороизво;гь надзирателей. Смотрители тюремъ. Смотритель тюрьны, это, по большей части,- выслужившШся изъ надзирателей, изъ фельдшероЕ ничтожество, которое получаегь вдругь огромную в я объедается '. По уставу онъ виФетъ право въ каждую данн своею властью дать арестанту до 30 розогь илн до По закону — каждое наказание должно быть I штрафной журналъ. На д-Ьл* эти наказаюя почти никогда не вписы: Отодралъ — и кончено. Сами каторжане просятъ: — Не записывайте только въ штрафной журнал Переводъ изъ отд-Ьла испытуемыхъ въ отд-Ьлъ шихся, изъ , кандальной" тюрьмы въ такъ называе! ную' тюрьму, сокращете сроковъ, — все это за! записей въ штрафнонъ журнал'Ё. Выдрать и записать въ журналъ, это — уже не заше, а два. Такимъ образомъ, смотритель тюрьмы, по части наказан!й, является совершенно безконтрольныыъ. Отсутствие записи въ журнал-Ь лишаегь катор! можности жаловаться, — и смотритель тюрьмы явлт шенно беанаказаннымъ. Изр'Ъдка всплываютъ на св-Ьтъ Бож1й татя ) всплыло д'Ёло смотрителя тюрьмы Бестужева, которы! освобождекнаго отъ тЬлесныхъ наказаний больнот бол'Ёзнью ареставгга Сокольскаго. Но тамъ за Сокольскаго вступились врачи. Т-Ьлесныя наказан1Я развращаютъ не только ■ наказываютъ, убивая въ арестантахъ посл-Ёднюю торжную" совесть, но и гЬхъ, кто наказываегь. Вся атмосфера на Сахалине заражена. Драть, — это кажется всЬмъ простынь, ест( обычныиъ. Даже дамы, жены чиновниковъ на в болтаютъ о дрань* и о томъ, что драть сл^дуеть о — Разв-Ь безъ этого можно? — 219 — Видь равложеннаго на позорной скамь'Ь человека заклю- чаеть въ себ'Ь что-то развращающее, разнуздывающее зв1^ря, сидящаго въ челов'ЬкЬ. — Я теб* царь и Богъ! — оретъ ничтожество, вышедшее изъ надзирателей или фельдшеровъ. Это, какъ я уже говорилъ, — любимая поговорка смотрителей тюремъ. Наказашя доходятъ до удивительнаго изд'Ьвательства. — Это что теперь за наказан1я! — машутъ рукой смотрителя тюремъ. — Прежде, бывало, выпорютъ арестанта,— и онъ долженъ итти смотрителя благодарить. — За что благодарить? — За науку. Такой порядокъ былъ. Встанетъ и въ ноги кланяться долженъ: » Благодарю васъ, ваше высокоблагород1е, за то, что поучили меня, дурака!* А теперь ужъ этого н*тъ. Распущена каторга! Все » гуманности* пошли. Были и есть смотрителя, не признаюпце непоротыхъ аре- стантовъ, — Система ужъ у меня такая. Одинъ изъ нихъ, по каторжному прозвищу ^Жел^Ьзный Носъ*, оставилъ по себ'Ь въ этомъ отношеши анекдотическую память. Приходя утромъ на раскомандировку, онъ высматривалъ, врЬтъ ли непоротаго арестанта. — Что это, братецъ, ты стоишь не по форм'Ь? Ногу отста- вилъ? А? Поди-ка, ляжь! Если испоротый велъ себя „въ аккурат**, стоялъ, что на- зывается, ,,не дыша* и Жел'Ёзный Носъ никакъ къ нему при- драться не могъ, онъ отворачивался и говорилъ: — Эй, ты тамъ, тихоня! Поди-ка, ляжь, братецъ. Палачъ, дай-ка ему горяченькихъ ! — За что, ваше высокоб лагород1е ? — А, ты еще разговаривать? Разложить! Онъ охотился за арестантами. 'Вдеть по берегу въ Корсаковскомъ округ*, видитъ, — аре- стантъ на отмели копается; къ нему. Арестантъ, завид'Ьвъ Железный Носъ, дальше по отмели, смотритель — за нимъ. Наконецъ, дальше итти некуда : вода по поясъ. Арестантъ останавливается. — Ты что тутъ, братецъ, делаешь? — Рачковъ ловлю, ваше высокоблагородае, вамъ на кухню. — Рачковъ ловишь? Это хорошо. А чего жъ ты отъ на- альства бегаешь? А? Должно-быть, нехорошее что на ум*? Хорошо. Рачковъ отнеси ко мн* на кухню, а утромъ на рас- омандировк*, выйди, — тебя посЬкутъ ! ъ непоротымъ каторжниконъ быль ый поваръ, находившейся за это по; трительши. го не тронь! — разъ навсегда объям!. 'пругу. у*хала куда-то на ц-блый день къ 31 иужъ встр-Ёчаетъ ее сконфуженный. — Выпо] всплеснула ру трительша. — Выпор* НОВаТО 078*41 л'&зный Нось. дись, душеньк Меня й№ личность смот оставившаго на Сахалин'^ страшную па» Поркн при какой'то не] характеръ. Пороли ка: по 30, по 40 Я разсг арестантовъ, происходило. — Выйд* бывало, — н[ потонъ себя р: иачнегь. Воза »итск1в типы. метить у ко неисправность 5ушлатъ (куртка) какъ будто рваны! • Нарочно?" — „Помилуйте, ваше вы( рочно? На работ* разорвался!" — „Н починилъ? А? Такъ-то ты о казенг ? Такъ-то!" — „Зачинить неч'Ьмъ!" къ совсЬмъ озв-Ёр*етъ. „Жилы I [И, да зашей! Жилы! Изъ кожи I ки клади! Я т*ло твое такъ изо; тлагь. Палачъ! Клади! Бей!" И пс мъ пуще зв-Ьр-Ёегь. Стонъ стоить, а Притворяются, подлецы. Бей ихъ кр* - 2:41 - конц'Ь, бывало, до того въ сердце войдетъ, что напосл'Ьдонъ и палача разложить прикажетъ, — арестантанъ драть велитъ: „Дерите его, чтобъ спуску ваиъ, подлецамъ, не давалъ!" — Не глупый челов*къ былъ ! — поясннлъ ибгЬ бывш1Й его помопшикъ, теперь самъ смотритель. — Зналъ, какъ каторгу держать. Каторгу на палача, да и палача на каторгу озло- блялъ. Стачки бьпъ не ножетъ! Ужъ лалачъ посл-Ь этого-то .мазать" не будегь. Смотритель М., при мн'Ьзав'ЁдывавиййКор- саковской тюрьмой, считался однинъ изъ наибол'Ье жестокихъ смотрителей на Саха- лине. — Доктора— воть мое б-Ьдьмона глазу! — кричалъ онъ по вече- рань, напиваясь ,по принятому икъ обы- чаю'. — Гуманность разводить! Л намь это не къ лицу. Я раз- гильд^Ьевець! — хва- стался онъ. — Разгиль- Кар'Ь помню! Я при- рожденный тюрем- шнкь. Мой отецъ снотрителемъ тюрьмы быль, я самъ подъ нарами ВЫРОСЪ! Мы Арстнтск1е топы. не баре, чтобь гунан- востн разводить! Мы воть въ чемъ ходииъ! И оиь съ гордостью показывалъ свою порыж'Ьлую, выго- равшую на солиц'Ё шинель, которой было л'ётъ, иожетъ-быть, двадцать. Въ трезвомъ вад'Ё не было челов'Ёка бол'Ье илгкаго, льстиваго, медоточиваго, ч'Ьмъ этотъ старый лукавый сибирякъ, Ареставтовъ онъ называль „ братанами" , „ братиками " , , родаенькнми " , , милыми людьми " , , гол у бчиками ' , и безъ ,Божьяго слова' — никуда. — Безъ Божьяго слова разв-Ь можно?! Проввнившагося арестанта онъ подманивалъ нъ себ'Ь паль- -< нкомъ. — 222 - — Пойди-ка, миленькШ, сюда. Ляжь-ка, голубушка, — тебя взбрыюутъ! Арестаягь валился въ ноги. — Ваше высокоблагородае, за что же? Простите. — И что ты, миленькШ? И что ты, голубчикъ! Разв'Ь я на тебя сержусь? Я на тебя не сержусь. Ложись, ложись, голуб- чикъ! А за то, что разговариваешь, шпочекъ прибавимъ. — Ваше высокоблагородае... — И-и, голубчикъ, какъ нехорошо. Теб* качальникъ гово- рить: ложись! — а ты не слушаешься. Еще пять. Ложись, братанъ. Видя, что наказаше все расхетъ, арестантъ ложится. — Вотъ такъ-то, родной, лучше! Съ Богомъ, милый. Взбрызни-ка его, Медв'Ьдевъ. Пороть пореже, не торопись, милый! Пор'Ьже, покрепче! Вотъ такъ, вотъ этакъ! Б^же-то лучше. Намъ торопиться некуда. И если арестантъ вопилъ не своимъ голосомъ, М. гово- рилъ ему: — Ничего, ничего, потерпи, родненькШ! Христосъ терп*лъ и намъ вел'Ьлъ. Опытные арестанты, разумеется, ложились безъ всякихъ разговоровъ, зная, что за всякую просьбу бываетъ только прибавка, — и смотритель говорилъ, глядя на нихъ: — Душа радуется! Братики меня съ одного, слова пони- маютъ! Живемъ душа въ душу съ миленькими! — А не случалось такъ, чтобъ ^фордыбачили*'? — спросжлъ я М., слушая, какъ онъ „съ Божьимъ словомъ отечески нака- зуетъ свое стадо*. Онъ захихикалъ. — И что вы-съ? Какое выдумали! Это у новыхъ, у „гуман- ныхъ** каторга распущена. А у меня н'Ьтъ-съ. Душонка у него, у родненькаго, трясется, какъ ложится. Онъ меня знаетъ. И, только напиваясь по вечерамъ, онъ кричалъ: — Въ ужас* надо каторгу держать! Въ ужас*! Вы у меня спросите! А эти „гуВ(1анные-то'* только унижаютъ насъ! Уни- жаютъ, подлецы! 'Бхали бы гуманничать, куда хотятъ, а въ каторгу соваться нечего. Каторга — наше Д'Ьло. И въ писашя сказано: страхъ — спасителенъ. БывшШ фельдшеръ К., смотритель Рыковской тюрьмы,— че- лов*къ другого склада. Онъ любить порисоваться и пофигурировать. Даже о своемъ фельдшерств* разсказываетъ небылицы 1 лицахъ. Какъ какая-то графиня, отправляя на войну свое] мужа, поручала ему: — Вамъ его поручаю! Берегите его! — Ваше с1Ятельство, будьте спокойны. — . 223 — На Сахалине онъ основываеть по болотанъ поселета и называегь ихъ въ честь себя, своимъ ииенемъ. Перестраиваетъ тю{»>11ы ,па собственныиъ проекгаиъ" и нев'Ьроятно этимъ хвастается. „Превзойдя Езъ ннчтоже&гва", овъ упивается властью. — У меня арестангь волосокъ каждый на бровяхъ ноихъ знаетъ, какъ лежитъ. Особенно онъ любить вспоии- нать, какъ вреиен- но аав^дывалъ Вое- водской тюрьмой, страшнЬйшей на Сахалвн1^, теперь упраздненной. — Выхожу, бы- вало, на раскомав- двровку: .Здорово, нерзавцы! Здорово, варнаки!' Дружный отв'Ьтъ: „Здра81я желаеиъ, ваше вы- сокоблагородае! " — и хохотъ. Понина- ютъ, тго я веселый. А ужъеслимолчу, — ногила кругомъ. Вы- шелъ, мерзавцами не назвалъ, поыи- нають: „жди!" Не въ дух-Ь я, значить. Нн одного генерала на смотру такъ не трепещутъ! Драть ..«™— „__ Арестантск1в тваы. велю, — отъ страха едва дышатъ. пРррозги, лопаты, яму рыть!" — Это-то аач^мъ же? — А могилу. Будто насмерть запарывать буду. „ Фельд- шера!" кричу. Помощники — около, будто меня успокоиваютъ. \рестанты въ ноги валятся. Палачу страшно. И начну нака- (аше. , Мазать пришелъ? —кричу, — мазать? Самого разложу!" Онъ — врагъ гЬлесныхъ наказанШ. — Это ни къ чему не приводить! Арестанты привыкаютъ. )то на нихъ не д-бйствуетъ. Онъ 3.000 розогъ въ свою жизнь ■тлучилъ, что ему? Хоть каждый день дери. Н-Ьтъ, арестангь — 224 - долженъ начальника понимать. Если я скажу: „Драть!"- станта загодя шкура сходить. Вы у арестантовъ » спросите. У арестантовъ и спрашивать было нечего: я зналг слав'Ь, которою пользуется К. — Я съ вами на наказате не пойду, — сказалъ нн' то К. — Если я присутствую на. наказаньи, арестанта въ лазаретъ замертво унести. Не иначе. Такъ меня ужъ знаетъ. Я деру обыкновенно въ контор-Ь, — разсказывалъ Посредине ставятъ кобылу. Я закуриваю папиросу и в ходить изъ угла въ уголь. Поравняюсь съ кобылой: А то еще за д'Ьло примусь, пишу: будто про него заб потомъ „разъ!" Я тридцать розогь по два, по три ча< Онъ у меня измотается весь, пока выпорю. И кричитъ, петь, и Богу молится, и ругаться начинаетъ, и въ род суиасшедш1Й д^ается. Въ контору-то какъ на вис-Ёлиц} Никогда не забудетъ. И, действительно, не забываеть. Я вид'Ьль людей, шихъ полученный ими розги тысячами, но 30 ударо контор'ё'' они ни съ ч'Ьмъ сравнить ве могли. — Каждый ударъ прочувствуешь. Ждетъ, пока сади рестанетъ. Да опять, что гЬло, душа отъ ожиданья изм] Смерти просишь, только бы не такое мучительство. — Но и это, — говорить К., — мало кь чему приво; и къ зтому р-Ьдко прибегаю. По-моему, н*тъ лучше карцера. Вотъ это — средство. Страшнее всякой порки посадятъ нед-Ёли на дв-Ъ. Пойдемте, посмотримь. Это н-Ьчто, действительно, ужасное. Мы вошли въ узенькШ коридорчикъ, по о&Ьимъ стс котораго были расположены маленькЁя клетушки съ к ныыи оконцами въ двери. Отъ воздуха въ коридор* кружилась голова. Запахъ на псарне или около кл^тонъ съ волками. И, едва мы вошли въ корикоръ, изъ всЁхъ каморо! слышалась адская ругань по адресу К. Люди вопили въ бешенстве, ломились въ двери. Этс минало буйное отделегое сунасшедшаго дома. — Отвори-ка Гусева! — приказалъ К. Надзиратель взялся за занокъ. Но изъ камеры посл! голось, полный ужаса: — Не входите! Не входите ко мне! Я убью! — И на самомъ деле, оставь его! — отм*нилъ свое ряжеше К. — Это, какъ видите, почище порки. Порка ч — пъ — Замечательно, что всЬ эти люди, славаицеся своинъ драньемъ, — всЬ въ одинъ голосъ говорятъ; , — Порка что! Разв* она д-Ьйствуеть! И дерутъ. Смертная казнь. За четьфе года управления генерала Мерназина, на Саха- лине не было ни одной смертной казни. — Я знаю, это вызы- ваетъ недовольство у нно- ги1ъ! — говорилъ мн* ге- нералъ. :.,Но прежде, ч-Ьмь го- ворить объ этомъ „недо- вольстБ'Ь'', его нричинахъ в основательности этихъ причинъ, скаженъ н-ё- сколько словъ о томъ, какъ происходила обык- новенно смертная казнь на Сахалине. Посл-йдняя казнь на Са- халине происходила око- ло четырехъ л*тъ тому назадъ. Казнили троихъ каторж- ныхъ-рецидивистовъ,— ста- рика, бывалаго каторжа- нина, и двоихъ молодыхъ людей, — за уб1Йство съ целью грабежа, совершен- ное уже на острове. Арестанток1е типы. Тачечннвъ. Мне разсказывалъ объ этой казни сахалинстй благочинный, о. Александръ, напут- ствовавппй осужденныхъ. Они содержались отдельно. О. Александръ, по распоряже- шю начальства, явился къ нииъ за три дня до смертной казни. По поавленш священника осужденные поняли, что сиерт- н: [й часъ приближается. — Побледнели, испугались, оторопели, слова выговорить Н' : могутъ, ' — разсказывалъ о. Александръ, — только старикъ п первоначалу куражился, смеялся, издевался надъ смертью, н !гь товарищами... „Ну,— говорю, — братцы, такъ что будетъ, Т( будетъ, а пока не мешаетъ и о душе подумать". Ну-съ, 1 - 226 — хорошо. Принялись за молитву. Молились пристально, съ усер- Д1емъ, всей душой. — Вс* три дня? — Вс* три дня-съ. БесЬдовали о загробной жизни, читали ЖИТ1Я святыхъ, п'Ьли псалмы, молились вм'ЬсгЬ. Гулять на дво- рикъ вм'Ьсг1^ ходили. Не выпускали они меня отъ себя. Молятъ прямо: „Батюшка/ побудьте съ нами, страшно намъ''. Сб'Ьгаешь, бывало, домой часа на полтора, перекусишь, — и опять къ нимъ. Спали они мало, такъ, съ часъ забудется который и опять проснется. И я съ ними не спалъ. Да и до сна ли было! Беседовали о чемъ-нибудь съ ними, кром'Ь свяпхенвыгь предметовъ? — Какъ же! Надежду въ нихъ все-таки поддерживалъ. „Бывали, молъ, случаи, что и на эшафогЬ прощенье объявляли"". Разв'Ь можно челов-Ёка надежды лишать? Безъ надежды чело- в'Ькъ въ отчаянье впадаетъ. Допытывали они меня все — . когда, да когда?* Ну, а какъ принесли имъ накануне б'Ьлье чистое, тутъ они все поняли, что, значить, на утро. Эту ночь всю ужъ не спали. Одинъ только, кажется, на полчаса забылся. Причастилъ я ихъ этой ночью. А на утро, еле забрезжилось, выводить. Над'Ьлъ черную ризу -повели. Тутъ произошла задержка : опоздалъ на четверть часа кто- то изъ лицъ, обязанныхъ присутствовать при казни. — В'Ьрите ли, — говорилъ мн* о. Александръ,- мн* эти чет- верть часа дольше всЬхъ трехъ дней показались. Мн'Ь! Л каково имъТ Когда прочли конфирмащю, ударили барабаны. Но это была лишняя предосторожность. Никакой обычной въ такихъ случаяхъ ругани по адресу начальства не было. Умерли удивительно покойно. Приложились ко кресту и отдались въ руки палача. Только одинъ, самый молодой, (Лю- тинъ, сказалъ: „Теперь самое жить бы, а нужно помирать'. Сами и на эшафотъ взошли и на западню стали. Только старикъ, сначала кураживш1Йся надъ смертью, съ каждымъ часомъ все больше и больше падалъ духомъ. Его пришлось чуть не отнести на эшафотъ. Отъ ужаса у него отнялись руки и ноги. Предъ казнью онъ просилъ водки. — Ну, что жъ, дали? Н'Ьтъ. Разв* можно? Поел* полночи только пр1об1^1- лись, а въ пять часовъ водку пить не подобаетъ. Казнь продолжалась долго. Одинъ изъ конвоировъ во вр© (Я нея уйалъ въ обморокъ. Мнопе изъ арестантовъ, приведенны ъ присутствовать при казни, не выдерживали и уходили. Эта последняя казнь на Сахалин* происходила во дво * Александровской тюрьмы. г . 227 ^ Обыкновенныиъ же згЁстоиъ сиертнов казни была, теперь упраздненная и срытая до осноБан1я, страшная и нрачная Вое- водская тюрьма, между постами Александровскимъ и Дуэ. ВисЬлица ставилась посредин-Ь двора. Присутствовать при казни выгоняли изъ тюрьмы 100 ари- стантоиъ, а если казнили арестанта Александровской тюрьмы, то пригоняли еще челов-Ькъ 25 оттуда. Ар1!СТЯ11ТС1;1е таны. Воеводская тюрьма была расположена въ ложбин'Ь, и съ горъ, амфитеатромъ возвышающихся надъ нею, было какъ иа ладони видно все, что д-Ёлается во двор-Ё тюрьмы. На этихъ-то горахъ спозаранку располагались поселенцы язь Алексаддровска и „смотр-Ьлн, какъ в-Ьшають". И этотъ амфитеатръ, переполненный зрителями, и эти под- юстки виселицы, — все это Д'Ьлало Воеводскую тюрьму похожей (а какой-то чудовищный театръ, гд-Ь давались страшный трагед1и. титъ изъ зрителей я слышалъ подробвост! 'рывавшихся на подносткахъ Воеводской тюры саиыя ц-Ённыя, саиыя интересныя, саиыя ' [ мн'Ё могъ сообщить только челов'Ёкъ, ближе . казненньшъ, присутствовавш1Й при ихъ д1 х-Ьднихъ минутахъ, — старый сахалинсктй : ;*силъ на Сахалин* 1 3 челов-Ькъ ; изъ Н1 {ОЙ тюрьн-Ё. ЗОЙ жертвой былъ сс.-каторжный КучерявскИ къ смертной казни за нанесен1е ранъ смот] 1СК0Й тюрьмы Шишкову. СК1Й боялся казни, но не боялся смерти. 1чь передъ казнью онъ какъ-то ухитрился ^ 1ер*залъ себ* артерхю. сь за докто'ромъ; пока сд-блали перевязку чувство бывшаго въ безпамятств-Ё КучерЯ! гасъ „выводить", сюй умиралъ см*ло и дерзко. ъ скинулъ бинтъ, которымъ было забинтова] ремя кричалъ арестантамъ, чтобы они посл-Ь !■ о билъ барабань. Слова Кучерявскаго слыг [рабаннаго боя. сшй продолжалъ кричать и тогда уже, ког 1звели на эшафотъ я поставили на западню, стоялъ около и, по обычаю, держалъ его за СК1Й продолжалъ изъ-подъ савана кричать: юб'Ёйте, братцы! ими его словами было: вка тонка, а смерть легка... >млевъ махнулъ платконъ, понощнини выбил: ш подпорки, - -и казнь была совершена. ра казни длилась обыкновенно долго: час: наго выводили въ кандалахъ. алахъ онъ вы&тушивалъ приговоръ. Зат'Ьк [, над'Ьвали саванъ, сверхъ савана петлю, с емъ, казнь, назначавшаяся обыкновенно въ 1лась раньше половины седьмого. 1шные полтора часа р"Ьдко кто могъ выдерж; падаетъ такъ, что обомл-^егь совс-Ьмъ", по шинства хватало силъ лишь попросить палача кор-Ье только! Прихлестните потуже! Безъ и\ I. вхъ не хватало силъ и на это. зржный Кинжаловъ, казненшлВ за убШство на шика Никитина ^), все время молился, пока ' а затЁмъ, когда его начали расковывать, ли ишлось взнести на эшафогь. Ш1Й его Комлевъ говорить: моему, ему и петлю-то над-Ьли ужъ мертвому, казнью, по воспонинанхяиъ Коилева, почти и дрожитъ, весь коло1-ится, делается ужъ не Блынъ СОВСЁЫЪ. жишь его за плечи, когда стоить на запади*, )ук* слышно, что гЬло у него все холодно* всЬхъ 13 казненныхъ Комлевымь совершенно штъ н-Ёкто Клименко. 11лен1е, совершенное Клииенкоиъ, состояло въ с; 1жалъ, былъ пойманъ надзирателеыъ Б'Ёловьш братно и дорогой избить. Клименко далъ товарищамъ »честное ареста э онь разд-Ьлается сь Б-Ьловымь, б-Ьжалъ вт( 1ЛСЯ на тоть кордонъ, гд-Ь былъ В-Ёловь. е счастье — бери. Невмоготу больше итти. снова повелъ Клименка въ тюрьму и по } убилъ своего конвоира. этого Клименко санъ явился въ тюрьму и зая1 >мъ имъ уб1Йств'Ь, разсказавъ все подробно: I иговорили къ смертной казни. подобнаго смерти Клименка не видадъ даже своемъ в'Ёку виды Комлевъ. его взвели на эшафогь, Клименко обратился 1 ... благодарилъ за то, что его приговорили къ ( ому что самъ, ваше высоко6лагород1е, знаю, чт 1ужилъ, — вотъ и казнятъ. венной его просьбой было яОтписать жен*, Ч1 акую казнь". (тписать, что, молъ, за д*ло. , что все это убШство было подстроено эввменятой (Золотой )тому Д'Ьду аодт, сл'Ьлст81ен'ь, но осеобождена за недостаткоиъ — 231 — Даже барабань не билъ при казни!— по словамъ Комлева. Такъ тихо и спокойно униралъ этотъ челов-^къ. Вотъ ваиъ, какъ умирали каторжнаки, и что такое смерт- ная казнь. Врядъ ли видъ ея особенно сод'!Ьйствовалъ исправлен1К> сс.-каторяшыхъ, которыхъ выгоняли изъ тюрьмы .для присут- ствовав!я'', и поселенцевъ, которые занимали самый естественныЁ въ Н1р^ амфитеатръ передъ этой противоестественной сценой. Теперь перейдемъ къ недовольству от- сутств1емъ смертной казни. Генералъ быль со- вершенно правъ, когда говорилъ, что отсут- сгв!е смертной казни вызываетъ большое неудовольств1е во мно- гихъ. Даже отъ н*кото- рыхъ сахалинскихъ дамъ, среди „ салон- ной" болтовни, во время визита, прихо- дилось выслушивать жалобы на' то, что , каторга распущена" , и разсуждешя о томъ, что , смертная казнь положительно, поло- • | жительно необходи- | ма". — - ПОВ'ЬСИЛИ бы Комлевъ— стар^вш)й сахалн1!^к1й палачъ, осгждеи- одного, двоихъ въ ■"" ^ т''"'*'™ " "''^^"^ ^* ^ ^^^ "^"Р^"- годъ, тогда стали бы знать! До того среди этой каторжной обстановки даже дама мо- жетъ яОсахалиниться". Но, впрочемъ, пусть это служить только къ чести сахалин- с'ихъ дамъ, что он* такъ дрожать за жизнь своихъ су- в (уговъ. Въ чеиъ же причина неудовольствья самихъ сахалинскихъ в ггеллигентовъ? — Помилуйте, батенька, — приходилось слышать буквально в каждомъ шагу, — в-Ьдь этакь жить страшно! Того и гляди, 3 о-Ьжутъ! Безнаказанность полная! В-Ьдь это курамъ насм-Ьхъ: — т — только прибавляютъ срока! У челов'Ька и такъ 40 л*ть, а набавляютъ еще 15. Не все лв еиу равно: 40 или 55 л1 Н-Ь-гъ! Эти гуманности надо по боку. Смертная казнь, — что необходимо. И когда даже я, привыкшШ на Сахалине ц'Ьлые дни водить въ обшеств-Ь Коилевыхъ, Полуляховыхъ, „Золо* Ручекъ", выходилъ изъ терп*н1я огь этихъ разсуждешй I ворилъ вмъ: — Тогда, господа, ужъ будегь лучше говорить о ко. ван1и, о четвертованш. Это хоть будегь И1гЬть снысш.. хоть еще не применялось, — можетъ-быть, поможегь. А смер казнь прим'Ьнялась и ничему не помогала. На саыоыъ д-кл-ь! Когда происходили вс* эти убШства смотрителей? Когда былъ убить Дербинъ? Селивановъ? Друпе? Когда ' покушен1е на Ливина, на Шишкова? Въ то время, когда за это смертная казнь полагалась зательно. Быль ли убить хоть одинъ чиновникъ за эти четыре пока не было смертной казни? Н-Ьтъ. Ни одного. — А покушете на уб1аство доктора Чардынцева? А г шеше на уб1йство секретаря полиц1и Тымовскаго округа ') Действительно, ввъ производств*" имеются оба эти I На доктора Чардынцева бросился арестантъ Криковъ. Съ Криковьшъ меня познакомилъ... докторъ Чардыш — Ну, а теперь пойдемте посмотр'Ьть на человека, кот< чуть меня не зар-Ьзалъ! — сказалъ мн* докторъ, когда обошли весь лазаретъ. — Какъ? Разв-Ь онъ зд-Ьсь? У васъ? — Да. Въ отдельной комнат*. — И вы не боитесь къ нему ходить? — Нетъ, ничего. Онъ теперь успокоился. Мы съ 1 6ольш1е друзья. Въ маленькой отдельной комнатке лежалъ больной ковъ, бледный, исхудалый, измученный. Прннявъ меня за доктора, онъ началъ, слабынъ, преры щимся огь одышки голосомъ жаловаться на сильное се[ б1ен1е и расхваливать своего доктора: — Если бы вотъ не они, — прямо бы на тотъ свеп правился. ,СильиеНш1й порокъ сердца", шепталъ мне докторъ. ') Оба алучаа въ селЪ Рыдьскохъ. Г' — 233 — Тогда мы перевели рааговоръ на недавнее покушеше. Кри- ковъ сильно заволновался, схватился за голову: — Лучше не поминайте, не поминайте про это!.. Тамъ не знаю, что со мной было... У меня бываегь это!., голова кру- жится, самъ тогда себя не помню... Ужасъ берегь, когда поду- маю, что я чуть-чуть не сд-блалъ!.. И противъ кого же?.. Противъ доктора!., доктора!.. И онъ смотр-Ьлъ на доктора Чардынцева глазами, полными слезъ, съ такой мольбой, съ такимъ благогов*Н1емъ, что, право, не в-Ьрилось : неужели отъ рукъ этого челов-б- ка д-ЬЙствительно чуть- чуть не погибъ этотъ-то самый докторъ! Криковъ — не старый еще челов'Ькъ, но уже ' богад-бльщикъ : всл-Ьд- ств1е сильн^Ьйшаго по- рока сердца не спосо- бенъ ни на какую ра- боту. Онъ^ — челов'Ькъ, несомн1Ьнно, психически ненормальный. Ему в'Ёч- но кажется, что его пре- сл^дуютъ, обижаютъ, что къ нему относятся враждебно. Онъ в-Ьчно вс*мъ недоволенъ. Не- обычайно, бол-Ьзненно раздражителенъ. По вре- менанъ впадаетъ прямо въ умоизступлен1е и тогда, действительно, не ЛрестангЫв типы. помнить, что д-блаеть. Съ докторонъ Чардынцевымъ онъ все время былъ въ са- мыхъ лучшихъ отношешяхъ. Но въ одинъ изъ такихъ припадковъ обратился съ требо- вашеиъ какого-то л-Ёкарства. Докторъ отказалъ. — Ага! Вы меня уморить хотите! Вы меня нарочно въ ла- зарегЬ держите, не лечите! Такъ н*тъ же, не дамся я вамъ! — завопилъ Криковъ и, прежде ч-Ьмъ кто-нибудь усн-Ьдъ опо- мниться, выхватилъ изъ-за голенища ножъ и кинулся на доктора. Къ счастью, г. Чардынцевъ усп*лъ схватить его за руку, эбезоружить; сейчасъ же отвелъ его въ отдельную комнату и финялся успокоивать. - т - да Криковъ опомнился и пришелъ въ себя, его горк нью, стыду ве было границъ. гь и теперь беЗъ волнётя не иожеть вспоипить объ э нонъ для него случа'Ё. 1къ видите, подъ уыышленное покушен1е этого ел сти никакъ нельзя. Я ув-Ьренъ, — и говорю, строго ъ это, — что во всей каторгЬ не найдется ни о^ Ька, которые умышленно захот^ъ бы причинить в 5дынцеву, этому славному, доброму, симпатичному, Г] врачу. гь чуть не палъ жертвой ненормальнаго субъекта. Ь , им-Ёющ!!! д'Ьло съ душевно- больными, застрахо того? )и чеиъ тутъ распущенность каторги? [учай съ секретаремъ полиц1и Тымовскаго округа, — ст тай, загадочный, и если говорить о распущенност] ной только каторги. секретарь — человФкъ молодой, но быстро усвонвпий шск!е обычаи. 1 его канцелярии былъ писцомъ бродяга, н^кто Тума! ой челов'Ёкъ, ТИХ1Й, скромный, трудолюбивый, Х0| ганный. Онъ попалъ въ какое-то „д-Ёло", не захо ть своей семьи, предпочелъ скрыться и пойти на ка1 ииевенъ бродяги. I Сахалине мало стесняются насчетъ ругани. однажды г. секретарь, будучи почему-то не въ дух1 0 ни про что изругалъ Туманова и при всей канце^ 1ъ его „подлецомъ" и иМерзавцеиъ". 1 Туманова это страшно подействовало. Быть-можел яности потому, что это случилось тогда, когда онъ то ыбрался изъ тюрьмы и только-только началъ снова 1ть себя челов^комъ. 1Ъ нашелъ человека, судьба котораго близко подхо о. Поселился у одной бывшей баронессы, сосланно! 1гь, и, кажется, между ними установились отпои н'Ьжныя, ч-Ёмъ отношен1Я квартирной хозяйки къ жи^ ) ея словамъ, на Туианов'ё, когда онъ пришелъ д сцены съ секретаремъ, „лица не было". 1Ъ казался по1гЬшаннымъ, ходилъ по комнат1|, хват юву, разговаривалъ самъ съ собою. Н*тъ, нЪтъ!.. Это не такъ... Я все, что угодно цомъ в мерзавцемъ я никогда не былъ. Я потому гу пошелъ, что я не подлецъ и не мерзавецъ... Н — этого такъ оставить нельзя... Девизъ Сахалина: „в жегь кончиться плохо, & оставилъ ея доиъ: — Д-кпайте тамъ, чт впутанной въ эту истор торгу, поселенчество, те1 ссь^1ьныxъ, И1гЪю булоч всЁиъ этинъ не приходи ноВ донъ ненедленно и забудьте, что были со иной знакомы. — Мн'Ь было тяжело говорить ему это, — раз- сказывала мн^ она. — В^дь онъ на меня чуть Богу не молился. Но вы поймите и мое полоясе- яе. И вотъ, выкинутый на улицу, потерявш1Й голову, въ такую труд- ную минуту оттолкнутый даже той, ва которую онъ „чуть Богу не мо- лился", Тумановъ ндегь и совершаетъ свое без- умное д'Ьло. У г. секретаря шла, □о обычаю, картежная игра. Штоссъ — обычное времяпрепровожден!е на Сахалине не однихъ ка- торжанъ. Какъ вдругъ докладывають, что г. се- кретаря желаетъ внд'Ьть Тумановъ „по чрезвыча Г. секретарь вышелъ въ — Что теб*? Тумановъ стоялъ пе| Л южашвми губами. — Я пришелъ побла) Вполн'Ё ув'Ьренный, ч' «11, — на Сахалин-Б это а осили прощешя, быть- и< чъ, когда выдранный I — 236 - благодарить г. смотрителя за науку, — ув-Ьренный, что Туиа пришелъ просить прошен1я, г. секретарь сказалъ: — Хорошо, хорошо! ПрШдешь завтра! Тогда Туыановъ сд-Ьлалъ шагъ впередъ и со словаии: — Это ваиъ отъ подлеца и нерзавца!.. — выхватилъ ре] веръ. Щелкнулъ курокъ, выстр'Ёла не последовало. На крикъ перепуганааго секретаря сб-Ьжались гости Туманова уже не было. Лишь только произошла осЬчка, бросился изъ кухни. Г. секретарь и его гости пережили несколько нехороЕ ыинуть. Въ до1гЬ масса оконъ. Ставни закрыты не были. I воть въ одно изъ оконъ грянетъ выстр-Ьдъ. Но тутъ истор1я начанаетъ становиться удивительно стрш Страхъ былъ напрасенъ: выстр-Ьдъ не грннулъ. Уб-Ьгая кухни, Тумановъ выронилъ или вмброснлъ револьверъ. О; лось, что тогь стволъ, изъ котораго стр-Блялъ Туманов1 г. секретаря, не былъ вовсе заряженъ! Что это было? Случайный недосмотръ, или только же „попугать'? Если недосмотръ, кто м-Бшалъ Туманову вы< лить еще разъ, въ то время, какъ г. секретарь стоялъ пе нинъ, ехвативпшсь за притолоку, по его собственнынъ сло1 „оц-Ьпен^въ отъ ужаса", не будучи въ состояши даже I нуть, не проявляя никакой попытки сопротивляться или I оружить врага? Когда Туманова поймали, въ его кармане нашли заш въ которой онъ пишетъ, что р-Ьшилъ , покончить съ со{ На ВСЁ вопросы Туиановъ отв'Ьчалъ только одно: — Я не стр-Ьлялъ, Это подлецъ и мерзавецъ стр-Ьлялп г. секретаря, а не Тумановъ. И просилъ только перевести его изъ Рыковскаго въ ксандровскъ. По перевод* туда, онъ началъ вести себя страни-Ёе. Началъ писать докладныя записки, въ которыхъ ситъ для поправлен1я здоровья отправить его... то въ Сш въ Б1аррицъ. Симулявтъ это или д-Ёйствительно душевно-больно: когда я убзжалъ съ Сахалина, еще не было выяснено: 1 новъ только что былъ отданъ для испьггатя въ псих1ат[ ское отд*лен1е. Но несомненно, что въ этомъ д-ёл-Ь много страннаго, м загадочнаго. Случай этотъ произве.ть сильное волнеше среди гг. ел щихъ. Брать потерп-Ьвшаго, докторъ, говорилъ мн*; — Какая тутъ къ дьяволу гуманность! Если его не с сять, я готовъ задушить его собственными руками. Но братья — плох1е судьи въ д-Ьлахъ, гд* замешаны ихъ бр; Г" — 238 — Остальные гг. служацпе разделились на два лагеря. Одни,— и я не скажу, чтобы это была лучшая часть сахалинскихъ служащихъ, — кричать: — Повысить! -^ Повысить для прцм-Ьра! Каторга распущена. Нужно защи- щать безопасность... — Но, ради Бога, — говорилъ я имъ, — безопасность чего вы, добрые люди, хотите защищать такимъ страпшымъ путемъ? Безопасность ругани, изд'Ьвательства надъ каторжанами и по- селенцами? Да разве такъ надо обращаться съ , возрождаю- щимся" человеконъ. ведь .законъ, правительство хотятъ сде- лать Сахалинъ местомъ „возрожденхя** преступника. Но въ ответъ раздавалось: — Вздоръ! Все это — одна » гуманность" ! Самое ненавистное на Сахалине слово! — Повесить, — и все. Другая часть служащихъ, — и никто не скажетъ, чтобы это была худшая часть, — полагаетъ, что : — Нужно намъ самимъ многое изменить въ нашихъ отно- шешяхъ къ каторге. Не следуетъ забывать, что даже въ этой несчастной, за- битой, придавленной среде всегда найдутся люди, которые остатки своей чести поставить выше жалкихъ остатковъ своей горькой, презренной жизни. Какъ бы то ни было, но фактъ, что описанные мною два случая покушенШ были единственными за те четыре года, когда смертная казнь на Сахалине не применялась, и нравы, сравнительно съ прежними, были все-таки мягче. Все убШства служащихъ, все безпрестанныя покушешя, въ роде покуше- шя зарезать г. Ливина или повесить г. Фельдмана, происхо- дили въ то время, когда нравы были куда круче и когда за убхйство служащаго смертная казнь полагалась обязательно. Следовательно, не однимъ только страхомъ смертной казни можно установить добрыя отношен1я каторжанъ къ гг. служащимъ. Веревка, какъ показалъ опытъ, одна веревка слишкомъ слаба, чтобы удержать безопасность гг. служащихъ на должной высогЬ. Что касается до убхйства своего же брата, поселенца, съ целью грабежа, то такихъ случаевъ на Сахалине, действи- тельно очень много. — Ну, а въ Петербурге, а въ Москве, во всемъ М1ре ь ь мало? — основательно замечалъ мне по этому поводу противни ь смертной казни, военный губернаторъ острова г. Мерказинъ. - А ведь это — островъ, сплошь населенный убШцами. То, что говорится на Сахалине, действительно, заставляе ь волосы подниматься дыбомъ, непонятно по своему ужасу д а ^ I" — 240 - [* пришлось остановиться у одного богатаго I котораго положительно представлялъ собою воо еть. По сгЬнамъ, надъ постелями, — везд'Ь рево А на ночь мы вамъ, барипъ, на столик'^ око; аоложимъ, а своЙ-то вы подъ подушку суньте. 1 ловчее достать, удивился. Что такъ? Грабить меня собираются. Широколобовъ ^ балуетъ. По ночамъ мн* военный карауль от раюшк* тугь непременно прячется. Пусть прхйд; >ятъ. ) насмерть перепуганная, слезливая хозяйка н^ 1 поведала нн^ истинную причину ожидавш; я: Убивца одного б-йглаго хознинъ-то мой въ Алекс 1лъ. Зато и пор-Ьшили вс*хъ перер-Ьзать. Н| эзяина-то: лютъ онъ съ ними, что гр-Ьха таит ъ и береть. Ну, да в^дь для того и на Сакалин ч*мъ ни на есть себя вознаградить. Каторгу, я, — должны за это что нажить. В-Ьдь у насъ д такъ во иногихъ случаяхъ, гд'Ь сначала поде < одивъ грабежъ. Много бываетъ случаевъ и у( только грабежа. Безработица, голодъ, полное ся гЁиъ д-Ьломъ, которыыъ заставляютъ занимат: непривычка къ труду, нежелаше трудиться, I тюрьмой, страсть къ картамъ, — вотъ что тол ^а втти убивать и грабить. Среди всЁхъ этнхъ ь къ картамъ и невозможность что-либо зара 1ЙШ1Я. НИГД-Ё, конечно, Н-ЬТЪ столько дГОЛОДНЫХЪ 1 ]а Сахалин'Ь. Мн^ разскаэывалн н-Ёсколько кг зни, окончивъ каторгу вПО рассейскому престу! на поселеше, уже на Сахалин* убили поселенц ' КОГО-ТО на время „поработать" топоръ и пош Бить долженъ былъ Степка, потому онъ въ посильн'Ье насъ вс-ёхъ. гепка' размахнулся топоромъ: Ударилъ поселенца по голове, да съ размаха- 'о повалился. Почему же? Ослабъ больно. Три дня передъ гёмъ ничей 10селенецъ-то, ежели бъ захотЬлъ, самъ бы на ютятъ передушилъ. Убили — и сейчасъ это на : гъ. Енъ тута лежитъ^ а мы жремъ. Смехота!., къ ихъ и „накрыли". г - т Но веревка, какъ устрашающее средство, обанкротилась и въ д*л* предупрежденхя этихъ убШствъ. Когда происходили вс* эти ужасающи убШства, въ род* до сихъ поръ памятнаго даже на Сахалин* убШства лавочника Никитина? Въ то время, когда казнь въ Воеводской тюрыгЬ была въ самомъ разгар*, и палачъ Комлевъ, по его выраже- шю, „работалъ". Эти случаи были, есть и будугь, пока на Сахалин* не йзи*нится многое, тол-, кающее людей на пре- стуггаеше. ИкЁегь ли смертная казнь, вообще, такое устрашающее вл1ян1е,ка- кое прилисывають ей гг. сахалйнсше сторон- ники пов*шеньн „для прин*ра"Т Надо ваиъ сказать, что, благодаря нев*- жеству я полному не- знакомству съзакононъ, очень инопе преступ- ники, совершая престу- плете, были ув*рены, что имъ за него „пола- гается веревка". Полуляховъ, убивая сенью Арцииовичей въ Луганск*, быль вполн* ув*ренъ, что его, если пойиаюгь, непрен*нно ПОВ*СЯТЪ: Викторовь Николай, сосланный за уб1Вство „1 д*вушки въ Москв*. — Б*дь не кто-ни- будь, членъ суда. Быль ув*ренъ, что за это веревки не иэб*- жать. Едивственныиъ посл*дств1еиъ этой боязни было то, что онъ убилъ и мальчика, сына Арциыовича. — Жаль было его убивать. Рука не поднималась... Даже и удара-то я ему не могъ нанести какъ сл*дуетъ... Но какъ п )думалъ, что не о чемъ другомъ, о моей жизни идегь тутъ р (чь, — и убилъ. Викторовь, своимъ уб1йствомъ молодой д*вушки въ Москв* в д*лавппй очень много шума, быдъ тоже ув*ренъ, что его а^ это непрен*нно пов*сятъ. инъ 16 - 242 — Онъ и на суд-Ь ждалъ смертнаго приговора. Его у) былъ такъ великъ, что онъ не сознавалъ, что говорилос суд-Ь. Оаъ до сихъ поръ ув-бренъ, что пронуроръ, указ на окровавленныя вещи жертвы, требовалъ, чтобъ его, В1 рова, тоже разрубили на части. Когда объявили, что онъ говоренъ къ каторгЁ, Викторовъ „такь обрадовался, что ^ не зналъ: в-Ьрить или н-Ьтъ". Этотъ страхъ смертной казни заставилъ Викторова тс разрубить трупъ убитой имъ.д'Ьвушки на части, запаковат ченоданъ и отправить по железной дорогЬ. Въ то время удивлялись этому хладнокровному зв-Ьрству преступника. 1 сущности, это „хладнокровное зверство" было не ч-Ьмъ ин какъ трусостью передъ веревкой. Знаменитый когда-то на югЬ преступникъ Позульсга* рЪзалъ въ Херсоне понощника смотрителя тюрьмы при с( шенно исключит ельныхъ обстоятельствахъ. Помощникъ см( теля прикавалъ его отколотить прикладами. ПозульсшЙ . об'Ёщан1е отомстить. ЗатЁмъ онъ б'Ёжалъ, два года скрыв: быль пойнанъ и черезъ два года, попавъ снова въ Херсон тюрьму, „исполнилъ свое слово". Зналъ ли онъ, что ег это ждеть веревкг!? Былъ въ этомъ ув-Ьренъ. Но его положен1е было таково, что иначе онъ посту не могъ. Ц-Ьной большихъ трудовъ онъ завоевалъ себ- м1р'Ь преступниковъ титулъ „настоящаго Ивана*. Въ э м^р-Ь его боялись, его приказан1я исполнялись безпрекосл) Онъ, какъ это подтверждали мн-Ь смотрители тюремъ, од] приказан1еиъ усмирялъ арестантсюе бунты, онъ давалъ, г наприм'Ёръ, Ивановичу, рекоиендательныя письма, съ кого] рекомендованный имъ лица^ пользовались льготами во в тюрьмахъ. Я самъ на Сахалин* вид*лъ то прямо нев*роя почтеше, которымъ въ арестантскоиъ и1р'Ь окруженъ По: скШ: съ нимъ никто не си-ёеть говорить въ шапк*. Его жали, потому что боялись. Слушались, потому что передо «угрозой" дрожали. Въ случа'Ь съ херсонскимъ помощни! смотрителя онъ ставилъ на карту все. Онъ далъ слово долженъ былъ исполнить угрозу. Его боялись, потому что самъ не боялся ничего. Люди такого сорта цолжны дер: слово. Иначе, тюрьма увидитъ, что поклонялась простой г вяжк-Ь, когда съ идола сл-бзеть позолота. Какъ бы иад*ва какъ бы глумилась тюрьма надъ „струсившимъ" Позульсв какъ поступаютъ люди вообще съ гЬмъ, кто падаетъ съв каго пьедестала?! И Позульск1Й предпочелъ смерть такой жизни и зар-Ьг На Сахалин-Ь н'Ькто Капитонъ Зв'Ьрсвъ зар-Ьзалъ дои Заржевскаго. Это былъ докторъ стараго закала, какихъ о - 243 - любили гг. смотрители. Для него не было больныкъ и слабо- сильныхъ. Когда являлись на освид'Ьтельствован1е> онъ, обык- новеннОу писалъ: «^Дать 50 розогъ". Зв'Ёревъ надорвался на рабогЬ, не быль въ состоянш выполнять яуроковъ* и, полу- чивъ массу »Л€зъ*, явился къ доктору отпроситься отъ работъ. Докторъ Заржевсшй прописалъ ему свой обычный »рецептъ*. Тогда Зв'Ьревъ выхватилъ заран1Ье приготовленный ножъ и зар^залъ доктора. Это было еще въ гЬ времена, когда в'Ьшали. — А не боялся, что повысить? — спрашивалъ я Зв'Ьрева. — Даже удивились вс*, какъ я отъ веревки ушелъ. Ув-Ь- ренъ быль, что пов*сятъ. — Зач'Ьмъ же д*лалъ это? — Да усталь больно на кобылу ложиться. Такъ р*шилъ: лучше ужъ смерть, ч±мъ этакая жизнь. — Ну, и покончилъ бы съ собой. — А онъ, мучитель, другихъ мучить будетъ? Н'Ьтъ, ужъ такъ р'Ьшилъ: ежели мн* конецъ, то пусть ужъ другимъ хоть лучше будетъ. Помирать, — такъ не одному. Антоновъ-Балдоха, долго наводившШ на Москву трепетъ, какъ одинъ изъ коноводовъ гремевшей когда-то шайки „замо- сквор-Ьцкйхъ баши-бузуковь**, все время ждалъ, что ;,пой- маютъ, — безпрем'Ьнно повЬсятъ*". Такъ ему и друпе товарищи говорили. Это заставляло его только, по его выражешю, » ра- ботать чисто". — Возьмешь что, — бьешь. Потому уличить можетъ, зач-Ьмъ въ живыхъ оставлять, — веревка. Страхъ смертной казни заставляетъ преступника быть бол'Ёе жесгокимъ, — это часто. Останавливаетъ ли отъ преступлеюя? Факты говорятъ, что Н'Ьтъ. Не сл-Ьдуетъ забывать объ одномъ важномъ, такъ сказать, элементе преступной натуры, — о крайнемъ легкомысл1и пре- ступника. Всякое наказан1е' страшить преступника, но онъ всегда над'Ьется, что удастся изб^Ьжать и не быть открытымъ. Разберите большинство иреступлешй, и васъ, въ конц'Ё кон- цовъ^ поразить ихъ удивительное легкомысл1е. — Почему же ты убилъ? — Слыхалъ, что деньги есть. ' — Ну^ а сажэ ты зналъ, есть ли деньги, сколько ихъ? — А почемъ я могъ знать? Не зналъ. Люди говорили, б] дто есть4 Анъ не оказалось. — Да в'Ьдь, оставйвъ въ сторон* все прочее, в'Ьдь, идя на тг :ое Д'Ьло, ты рисковалъ собой? — Изв1^стно. — Какъ же ты, рискуя всей своей жизнью, не зналъ даже ш >-за чего ты рискуешь? 16» о это, какъ не нрайвее легкоыыше! [и: Убилъ, потону нужвкъ богатый. Дуыалъ, возьму тыщи Сату вову построю, своя-то больно развалилась. Танъ. Ты былъ, говоришь, иужикъ б'Ёдный} Б'ЬДН^ЮЩ1Й. И вдругъ бы хату новую построилъ. Вс* бы удивились: 1К1Я деньги? А тутъ рядоыъ богатый сосЬдъ убвть е шнъ. у всякаго бы явилось на тебя подозр'Ьнье. Оно, конечно, танъ. Изв'Ёстно, ежели 6ъ раньше вс( 'овать, — можегь, лучше бъ и не убивать. Да такъ унп юву засЁло: убью да убью, хату нову поставлю, своя-тс юльно развалилась. [и: убилъ, ограбилъ и ушелъ въ притонъ, началъ пьяв- ,ть, хвастаться деньгами, — таиъ его и накрыли. А чело Зывалый: былъ стр'Ёлкомъ, форточниконъ, по-Ьздошникокъ аиконъ, громилой. Прошелъ всЬ стад1и своего ремесла,— ъ другимъ, кром'Ё кражъ, въ жизни не занимался. Должен! все днасквозь". Ну, зач'Ёнъ же пьянствовать сейчасъ же пошелъ, — де {уда? Знаешь в'Ьдь, что, случись грабежъ, полищя пер д-Ёломъ въ притонъ бросается : тамъ вашего брата ищетъ Известно. Это у нея д-Ьло первое. Ну, зач-Ёмь же шелъ? Думалъ, что на по-Ьздъ пойдутъ искать. Вудугь думать зъ города уЬхалъ. о изумительное легкомысл1е заставляетъ ихъ и съ Саха' б-Ьжать. Люди знаютъ, что идугь на в-Ьрную смерть, чт( 1И ТатарскШ проливъ, л-Ьсная пустыня,— а идутъ, потом] аад-Ьются". ого легкомыслия не пересилить даже стракъ веревки. . другой стороны, есть люди, которыхъ, какъ Позуль толкаютъ на преступлеше обстоятельства: ему лучш! [■ь. . третьей стороны, можно челов'Ька, какъ Зв'^рева, до до такого С0СТ0ЯН1Я, когда смерть покажется благонъ. 1Конецъ, не сл-Ьдуетт. забывать, что не всегда преступле а Сахалип'Ё совершаются по личной инищатив'Ь. Очёа они совершаются по приговору каторги челов^комъ, " 1Г0 палъ жреб1й. Для такого человека н-бть выб01 штъ или не исполнить онъ приговоръ каторги, — ( шво ждетъ смерть. . не собираюсь писать трактата о смертной казни вооб) задача гораздо бол-Ье узкая; сказать то, что я знак [оЙ казни на Сахалин-Ь. г, •' Но несомн'Ьнно, что одинъ изъ главнЫхъ доводоёъ, который приводягь противники смертной казни, — „непоправимость нака- зашя " въ случа* ошибки правосудтя, — нигд* не выступаетъ такъ ярко, какъ именно на Сахалин*. Нигд* онъ не витаетъ такимъ страшнымъ призракомъ. Правосудае ошибается повсюду. Но врядъ ли гд* такъ трудно избежать ошибки, какъ на Сахалин*. Производить сл*дств1е тамъ, гд* вы должны допрашивать безъ присяги, гд* ничто уже не грозить за лжесвидетельство, производить сл'Ьдств1е въ сред* исключительно преступной, нищей, голод- ной, въ сред*, гд* люди продаются и покупаются за ^десятки копеекъ, гд* ложь передъ начальствомъ — обычай, а укрыва- тельство преступниковъ — законъ, — производить сл*дств1е, тво- рить судъ въ такой сред*, при такихъ обстоятельствахъ осо- бенно трудно. Тутъ трудн*е, ч*мъ гд* бы то ни было, узнать истину. И правосудш, окруженному непроходимою ложью, нигд* такъ не легко впасть въ ошибку. При такихъ условзяхъ „непоправимость наказатя" все- ляетъ особенный ужасъ. Смертная казнь, это страшное, непоправимое, могущее часто быть ошибочнымъ, 23-л*тнимъ опытомъ доказавшее свою несостоятельность въ д*л* устрашешя наказаше, 4 года было спрятано въ архивъ на Сахалин*, и никому никакого худа отъ этого не вышло. Палачи. «Каждый разъ, какъ ваиъ кажется, что вы коснулись ужъ пос;гЬдней ступени человЪче- скаго паден1яу -•> вы, нав'Ьрное, ошибаетесь. На- вгбрное, есть ступень еще ниже. Н'Ьть такой ступени^ ниже которой не могъ бы пасть чело- вгЬкъ. Б!9здонна эта бездна человгЬческаго па- ден1я». Изъ дневника, Т О Л С Т Ы X Т^. — Здравствуй, умница! — Здравствуйте, дяденька! — Кому^ дурочка, дяденька, а твоему сожителю крестный отецъ! — весело шутитъ на ходу старый сахалинск1Й палачъ Т| лсгьаъ. — Да почему жъ ты ему крестный отецъ? — Дралъ я ея сожителя, ваше высокоблагородге! — А много ты народу передралъ? Только посм*ивается: — Да вотъ все, что кругомъ, ваше высокоблагородхе, ви- д{ е, — все мною перепорото ! - 246 - лстыхъ л-Ьтъ подъ шестьдесягь. Но на видъ 1. Онъ бравый мужчина, въ усахъ, подборо^ начисто бреегь. Живетъ по-сахалински, щеголевато, въ пиджакъ, высок1е сапоги, )уражку, — верхъ сахалинскаго шика. Вообщ* егь". Настроенхе духа у него всегда ве. ъ и балагурить. лстыхъ, — какъ и по его странной фамил! |къ. На вопросъ, за что попалъ въ каторгу, За жану! :> отрубилъ жен'Ь топороиъ голову. За что жъ ты такъ ее? Гуляла, ваше высокоблагородье, павъ на Сахалинъ, этотъ снбирск!й Отелл' '. Сразу нашелся: жесток1Й по природ*, силь: ошелъ въ палачи. лов'Ькъ рожденъ быть артистомъ. Челов'Ькъ ;тъ искусство. Какой инструыентъ ему не акомъ сделается виртоузомъ. Са»1И снотрит< тся: У хорошаго палача ни за что не разберса I онъ поретъ страшно, или видъ только д'Ьл; 1тъ, кажется, страшный... ;аствительно, сердце падаегь, какъ взнахнеп А л()жится плеть мягко и безъ боли. Ун'ЁЮ! ш, д-Ьлать. Не у контролируешь! лстыхъ научился влад-Ьть плетью въ совер] 1Ъ же онъ каторгу! Заплатятъ, — поел* ста е встанетъ, какъ ни въ чемъ не бывало. Не зг сь. лов'Ькъ ловк1й и оборотистый, онъ ун*лъ яЧисто": и начальство его поймать не иогло :ь. ялась, но въ т* жесток!я времена палача, с^ столковаться, считала для себя удобнымъ. Зналъ, съ кого сколько взять! — поясняли 1 каве на вопросъ, какъ же каторга терпела т 1". МнЬ каторга, неча Бога гнЬвить, досталас 1тъ Толстыхъ. ончивъ срокъ каторги, Толстыхъ вышелъ е 1Ьгаии и занялся торговлей. Онъ барышнича гпродавая разное старье. о никто не чурается, — напротивъ, съ ни: охотно: - 247 - — Парень-то больно оборотистый! Когда я познакомился съ Толстыхъ, онъ переживалъ труд- ный времена: кому-то надерзвлъ, и его на н'Ьсяцъ отдали „въ работу": назначили разсыльныиъ при тюрьм-Ь. — День денскоЙ б-Ьгаю. Въ д-Ьлахъ упущенье. Хотя 6м вы за меня, ваше высокоблагородЁе, похлопотали! — просилъ Толстыхъ. — За что жъ меня въ работу? Затрудни- тельно. ■1 Поселен 40 ск1В быть. Торговла въ воскресенье на базара — Въ палачахъ, небось, легче было? — Въ палачахъ, известно. Тамъ доходъ. — Что жъ, опять бы въ палачи хот-Ьлось? — Зач'Ьиъ? Я и торговлишкой хл'Ьбъ им'Ью. Палачъ — д-Ьло каторжное. А я теперь — поселенецъ. Такъ, порю иногда по вольному найму. — Кань ,по вольному найму"? — Палача въ прошлоиъ вотъ году при тюрьм-Ь не ыло. Никто не хогЬлъ. А приговоровъ накопилось, — сполнять надо. Ну, и перепоролъ 50 челов'Ькъ за три ц'Ьл- овыхъ. — А правду про тебя, Толстыхъ, разсказываютъ, что ты на- ,мался за 15 рублей насмерть запороть арестанта Школкина? — ^48 - [ько пос1гЬввается : Сакклвнъ, ваше высокоблагород1е! Медведев гь. 1ачъ 1Сорсаковской тюрьмы, Медв^^девъ, быть >тратнтельное и несчастное существо на Сахал! ЖИЗНЬ его — сплошной трепетъ. )ходя миио тюрыш, вы увидите у вороть приз 1наго арестанта. Руки, какъ грабли. Больш1Я, са уши торчать, какъ лопухи. МаленькШ кр1 1ицо — словно норда огромной летучей мыши. . вороть онъ не отходить ни шагу. Это — М гъ*. Онъ все время держится на глазахь у час что не отойдетъ въ сторону. Будто прикованный! [в'Ёдевь а вь палачи пошелъ .изъ страха". 1893 году онь судился вь Екатеринодар* за а постоялаго двора, у котораго служилъ въ к^б1Вство съ ц'ёлью грабежа. Хозяивь, по слова быль ему должень и не отдавалъ денегъ. По подозр-Ьшю въ убивств*! — говорить Медв1 1тотъ челов'Ькъ, вызвавш1йся быть палачоиь, V. отрицаеть, что онъ убилъ хозяина. Не мой гр'бхъ, — да и все. :л^ того, какъ мы познакомились больше, М ОЛЬ ин'Ь, почему онъ такъ упорно отрицаеть ев Не вь сознан1и я судился! Ну? Ну, и положили М1ГЬ наказате. А скажу, что еще наказан1Я прибавить. Мне теперь говорит палачи МедвЪдевь пошелъ изъ страха пере^рь I Слыхалъ, что вь каторге людей подъ земь < я шибко. Потону и въ палачи вызвался, — ду при тюрьме оставятъ. тюрьм*, гд* содержался Медв^девъ, предстоя. кавказцевь-разбойниковъ. Палача не было, М вался". > этой казни Медв^девъ разсказываетъ съ тЪт спокойнымъ лицомъ, равнодушно, до сихъ пор1 ъ, что „не все по положетю получилъ': Рубаха красная мн* сл-Ьдовала. Да сшить не у ^баха и пропала. Халагь только новый дали. Что жь ты передъ казнью водку хоть пилъ? Н'Ьтъ, зач-Ьмъ. Захмелеть боялся. Былъ трезвы! г Ч^^Р^Ч" — 249 — — И нечего? Не страшно было? — Ничаво. Только какъ закрутился первый, страшно стало. Въ душу подступило. И Медв'Ьдевъ указа ль куда-то на селезенку. — Ну, а если бы здЬсь в*шать пришлось? — Что жъ. Прикажу тъ, — повышу. . Надежды Медв'Ьдева не сбылись: палачомъ его при тюрьк'Ь не оставили, а послали на Сахалинъ. — Ну, хорошо. Тань ты въ палачи пошелъ, боялся, что подъ земь въ каторг* посадятъ. А зд*сь-то зач'Ьмъ же ръ па- лачахъ остался? Зд'Ьсь в'Ьдь ты увидалъ, что это все сказки и подъ земь не сажаютъ. — А зд*сь ужъ МП* нельзя. Мн* ужъ въ арестантскую команду итти невозможно: палачомъ быдъ, — пришьютъ (убьютъ). Мн* изъ палачей уходить невозможно. И онъ держится въ палачахъ изъ страха. Медв'Ьдевъ живетъ въ страшной нищегЬ: никакого имуще- ства. Ничего, кром* кобылы да плети, казенныхъ вещей, сдан- ныхъ ему на хранен1е. Изъ страха онъ не беретъ даже взятокъ. Когда пригоняется новая парт1я, между арестантами всегда идетъ сборъ „на палача*, для т-Ьхъ, кто пришелъ на Саха- линъ съ наказаньемъ плетьми или розгами, по приговору суда. Ни одинъ арестантъ никогда не откажетъ въ копейк*, по- следнюю отдаетъ при сбор* „на палача*". Это — обычный до- ходъ палачей. Но Медв'Ьдевъ и отъ этого отказывается : — Нельзя. Возьмешь деньги да тихо драть будешь, — изъ палачей выгонять. А возьмешь деньги да шибко пороть нач- нешь,— каторга убьетъ. И то, что онъ не беретъ, въ одинъ голосъ подтверждаетъ вся тюрьма. — Хоть ты ему что, — запоретъ! Деретъ онъ, дЬйствительно, отчаянно. — Такъ, песъ, смотрителю въ глаза и смотритъ. Ему только мигни, — духъ вышибетъ. Нешто онъ что чувствуетъ! А » чувствуетъ** Медв^Ьдевъ, когда передъ нимъ лежитъ арестантъ, вероятно, многое. Этоть трусъ становится на одну М1 яуту могучимъ. Все вымещаетъ онъ тогда: и вечное униже- тьу и в'Ьчный животный страхъ, и нищету свою, и свою б( язнь брать. Все припоминается Медв-Ьдеву, когда передъ н] мъ лежитъ челов'Ькъ, котораго онъ боится. За всю свою со- б; 1ью жизнь разсчитывается. И ч'Ьмъ больше озлобляется, т-Ьмъ больше боится, и ч'Ьмъ 6< 1ьше боится, тЬмъ больше озлобляется. - 250 - Изъ страха Медв'Ьдевъ даисс не пользуется гЬмъ рынъ коыфортоиъ, который полагается палачу. Палачу полагается отд'Ьльвая каиорка. Медв'Ёдебъ ке живегь; — Ночью выломаюгь двери и пришьютъ. Онъ валяется у хл*Ьбопековъ. Отъ хл'Ьбопековъ : количество припека; смотрители хл'Ьбопековъ ц'Ы1Я1 бопсковъ не дерутъ, — хл-Ьбопекамь не за что злой на палача, — и у нихъ Медв'Ьдевъ чунствуетъ себя въ ности. Хл-Ьбопеки его, конечно, презираютъ и „дер собаку". Когда кто-нибудь изъ хлФбопековъ напьет глумится надъ Медв-Ьдсвымъ, заставлпетъ его, наг спать подъ лавкой. • — А то выгоню! И тотъ л-Ьзотъ подъ лавку, какъ собака. — Ночью-то онъ на минутку выйти боится! Медв'Ьдевъ со страхомъ и узкасомъ думаетъ о томт ВСЯК1Й каторжпикъ только и ыечтаетъ: когда онъ каторгу. — О чемъ я васъ попросить хогЬлъ, ваше высоко Д1е!— робко и иерЬшительно обратился онъ однажды и въ голос* его слышалось столько мольбы: — Попросите смотрителя, когда вгн-Ь срокъ кончите меня въ палачахъ оставили. Какъ ни-Ь пп поселен1е Убьютъ меня, безпрем-Ьнно убьютъ! И онъ даже прослезился, зтотъ челов'Ькъ, мечта остаться до конца жизни палачонъ, ужасъ котораго на свободу. Опъ повалился въ ноги: — Попросите! И хогЬлъ ц'Ьловать руки. К о м л е в 'ъ. Противъ оконъ капцеляр1И Александровской тюръ дитъ низкорослый, со впалой грудью, мрачный, понур в'Ёкъ. И бродйтъ какъ-то странно. Голоднмя собаки, 1 часто бьютъ, кодятъ такъ мимо оконъ кухни. Не глазъ съ оконъ и боясь подойти близко: а вдругъ К1 ошпарятъ. Это — Комлевъ, стар'Ьйш!!! сахалинсюй палачъ. Те ставной. Онъ прослышалъ, что въ Александровское тюрьк! в'Ьшать бродягу Туманова, стр-Ёлявшаго въ чияованка шелъ съ поселья, гд'Ь живетъ въ качеств-Ь богад'Ьльщ! — Безъ меня пов-Ьсить некому. г^ ■ 251 Овъ псш^силъ иа Сахалине 13 челов-Ькъ. СпецЕалнстъ по этому д*лу и над*ется „заработать рубля три". Л пока, въ ожвдан1и казни, онъ нанялся у каторжанки, живущей съ поселенценъ, няньчить д'Ьтей. Таковы сахалинсгае нравы. Комлевъ пришелъ къ тюрьм'Ь пров-Ьдать: „не слышно ли, когда" — и бродить противъ оконъ канцелярш, потому что зд'Ьсь есть надзира- тели. Коилсва ненавидитъ вся каторга. Гд-Ь бы ни встретился, — его каждый бьегь. Бьюгь, какъ собаку, пока не свалится безъ чувствъ, гд-Ь-нибудь въ канаву. Отдышится и пойдетъ. Живучъ старикъ необычайно. 50 л-^тъ, и грудь впалая, и гЬло все истерзано, и отъ битья кашляетъ иногда кровью, а въ рукахъ сила необычайная. „Комлевъ" — это его палачсгай псевдо- нииъ. Когда бьютъ роз- гами тонкинъ ионцонъ, это называется: — Давать лозы. Когда бьютъ тол- к о к л о в Ъ. стынъ, — это: — Давать комли. Отсюда и это прозвище вКовлевъ". Комлевъ — костромской м-Ьщанинъ, изъ духовнаго зван!я, учился въ училащ'Ь при семянар]и и очень любить тексты, ■реииущественно изъ Ветхаго аав-Ьта. Онъ былъ осужденъ за денной грабежъ съ револьверомъ, а 20 л-Ьгь. Въ 77 году онъ б*жалъ съ Сахалина, но въ са- оиъ узконъ н-ЬстЁ Татарскаго пролива, почти достигнувъ ма- ' фнка, былъ пойманъ гилякомъ , получилъ 96 плетей и О л-Ьтъ прибавки къ сроку. Въ гЬ жестоия времена палачамъ '>оты было много, и палачу, тоже сахалинской знаменитости, - 252 — Терскону потребовалсл поиощникъ. Въ тю1н>1|1^ бросили жр кону втти въ палачи. И жре61й выпалъ Конлеву. Но Комлевъ все еще мечталъ о вол* и въ 89 году о б-Ьжалъ, его пойнали на Сахалин-Ь же, прибавили еще 15 каторги. — И того, 55 лЬтъ чистой каторги!— съ чувствомъ дои ства говорить Комлевъ. И приговорили къ 45 плетянъ. Плети давалъ »ученину" Терсшй. — Ну, ложись, ученикъ, я теб-Ь покажу, какъ надо д И „показалъ". Въ 97 году Комлевъ говорилъ мн4: — До сихъ поръ гнш. И разд'клся. Тело — ^словно прижжено каленынъ желЪ= Страшно было сиотр'Ьть. Местами зарубцевалось въ & рубцы. А м-Ьстами, вместо кожи, — тонкая красная пленоч — Пожмешь и течетъ! Пленочка лопнула, и потекла какая-то сукровица. На луетической почв* это наказан1е разыгралось во чт страшное. Такъ глумился палачъ надъ палачоиъ. Скоро, однако, Терскаго. поймали въ тоиъ, что онъ, в взятку съ арестанта, наказалъ его легко. Терскому назначили 200 розогъ и наказать его дали Кон. — Ты меня училъ, какъ плетями, а я теб* покажу, розгами можно сделать. Терсгай до сихъ поръ гн1етъ.' То, что онъ сд-Ьдал! Комлевымъ, — шутка въ сравнеши съ гЬмъ, что Комлевъ сд* съ нинъ. — По Моисееву закону: око за око и зубъ за зуб! добавляетъ Комлевъ при этонъ разсказ*. — Я драть уи*ю: на моемъ гЬл-Ь выучили. Беглый каторжннкъ Губарь, который былъ приговорен плетяыъ за людоедство, поел* 45 или 48 комлевскихъ тей, былъ унесенъ въ лазаретъ и чрезъ три дня, не при въ себя, уиеръ. И Комлевъ сд*лалъ это, лолучивъ взятку каторги, которая ненавид11ла Губаря. Доктора, присутствовавш1е при наказатяхъ, которыя водилъ въ исполнеше Комлевъ, говорятъ, что это что-тс в-Ьроятно страшное. Это не простое озлоблеше Медв-Ьдева. Это утонченное чительство. Комлевъ смакуетъ свое могущество. Онъ ; особый костюмъ себ* выдумалъ: красную рубаху, черный* тукъ, сшилъ какую-то высокую черную шапку. И крикну! — Поддержись! - 253 — Медлить и выжидаетъ, словно любуясь, накъ судорожно подергнваются оть ожидав1я мускулы у жертвы. Доктораиъ приходилось отворачиваться и кричать: — Скор-Ье! СкорЬе! Чтобы прекратить это мучительство. — Л они меня мало бьютъ? Всю жизнь изъ меня выбили! — Лрсст!Ш1ск1е типы. говорить Комлевъ, когда его спрашиваютъ, почему онъ такъ „лютЬегь", подходя къ разложенному на кобыл* человеку. Ч'Ьмъ-то д-ЬЙствительно страшнымъ вФеть оть этого чело- в' ша, который выкладываетъ по пальцамъ, „сколько ихъ всего б лло": — Сначала одинъ въ Воеводской... потомъ еще два въ В лводской... Двухъ въ Александровской... Да двухъ еще въ В >еводской... да еще одинъ... да еще три... да еще одинъ... д; еще одинъ... Всего мною было пов'Ёшено 13 челов'Ькъ. ?: — 254 - И было жутко, когда онъ разсказывалъ ын* по, какъ это д'кпалъ; раэскааывалъ нонотонно, словно чип покойнику, не говорвлъ ни „ казнимый " ни .преступна понижая голосъ: — „Онъ". — Первымъ былъ Кучеровстй. За нанесете рань < телю Шишкову, его казнили въ Воеводской, во двор*, во дворъ 100 челов^къ, да 25 изъ Александровской сь пригнали. На первонъ берегь робость, какъ будто т рукъ. Выпилъ 2 стакана водки... Трогательно и ненно лостливо, когда крутится и судорогами подергиваета страшнее всего, когда еще только выводить, и впереди священникъ въ черной риз*, — тогда робость беретъ. — По вечерамъ было особенно трогательно, когда дишь, бывало, — все пОНъ" представляется. Поел* первой казни Коылевъ пилъ сильно: — Страшно было. Но со второй привьпгь и ни до казни ни поел* не пилъ. — Просить только: „нельзя ли безъ мучешевъ". Б' ВС*. Дрожать ыелкой дрожью. Его за плечи держишь, на западн* стоить, а черезь рубашку чувствуешь, чт холодное. Махнешь платкоиъ, помощники подпорку и баюгь. — И ты пришелъ теперь, чтобы д*лать это! — Жрать-то нужно? о Какой ужасны Й и отвратител ьный челов*къ ' , ( вы. А я зналъ женщину, ласками которой онъ пользой И у этой женщины быль мужчина, который избйЛ1 отнялъ подаренный Коилевыиъ дв* копейки. Меня интересовало, что скажетъ Комлевъ, если еиу такую вещь: — А знаешь, скоро в*дь тЬлесныя наказан1я хотять уничтожить. — Дай-то Богъ... Кш'Як бь1 это кончилось! — сказалъ К| млевъ и перекрестился. Галынск1й. Когда въ 1897 году, въ Александровской тюрьм*, гд* брана вся й^'оловка" каторги, все, что есть въ ней сам тяжкаго и гнуснаго, освободилось н*сто палача, ни одинъ и каторжанъ не захогЬлъ быть палачомъ. Это случилось въ п вый разъ за всю истор1ю каторги. Къ этому нельзя было да принудить, и совершенно безплодно т*хъ, на кого паль : боръ, держали въ карцер*. г 255 - Но тюрьма не можетъ быть безъ палача. И явея команда^ назначила палачомъ I олынскаго. — И не хотЁлъ итти, а команда приказываетъ, ничего не попишешь! — объясняетъ ГолынскШ. — Почему же вы его выбрали? — спрашиваю каторгу. ^— Хорош1й челов'Ёкъ. Доберъ больно. Голынскому 47 л'Ьтъ, Но на видъ не больше тридцати пяти. Удивительно моложавое, простодушное и глупое лицо. Голъ какъ соколъ, б-Ьгаетъ въ опоркахъ, и при взгляд* на него вы ни .за что не сказали бы, что это палачъ. — Голынсюй, а сколько ты самъ плетей получи ль? — Сто. — А розогъ? — Тысячи три. И предобро душно улыбался. „Терпитъ* Голынск1Й „сызмальства". Онъ челов'Ёкъ добрый, но вспыльчивъ, горячъ страшно и, вспыливЪу 30 лъ нев'Ёроятно. Какъ и Комлевъ, онъ изъ духовнаго звашя, учился въ ка- менецъ-по дольской семинар1и и былъ сосланъ подъ надзоръ полнщи за нечаянное убхйство товарнша во время драки. — Остервен'Ьлъ шибко. Треснулъ его по голов* квадра- томъ, — онъ и отдалъ Богу душу. Зат'Ьмъ онъ 4 года служилъ въ военной служб* и попалъ въ заговоръ: пятеро солдатъ сговорились убить фельдфебеля, — ^лють былъ*. Голынсшй зналъ объ этомъ, не донесъ и былъ осужденъ на 1 3 Уз л*тъ въ каторгу. Со сбавками по манифестамъ ему пришлось пробыть въ каторг* меньше: онъ вышелъ на поселенье, былъ уже пред- ставленъ къ крестьянству, не сегодня, завтра получилъ бы право вы*з да съ Сахалина на материкъ, но: — Голода не выдержалъ. Тутъ-то самая голодьба и нача- лась^ съ переходомъ въ поселенчество. Въ работники нанимал* ся, — да что на Сахалин* заработаешь. Такъ и жилъ: гд* денЬу гд* ночь. Эта голодьба кончилась т*мъ, что онъ, вдвоемъ съ такимъ же голоднымъ поселенцемъ, убилъ состоятельнаго поселенца- кавказца. — Я жъ его и убивалъ. Самъ-то былъ какъ т*нь. Взмах- ну лъ топоромъ, ударилъ, да самъ, вм*ст* съ топоромъ, на него и повалился. А встать и ре могу. Подняли ужъ. За это уб1Йство Голынсшй получилъ 100 плетей и каторгу бе >ъ срока. На этотъ разъ въ каторг* ему пришлось туго. Голывскаго оговорили, будто онъ донесъ о готовящемся ПС ^'*^г*. И его избили такъ, что „до сихъ поръ ноги болятъ**. — 256 — Но и это не озлобило Голынскаго: — За что жъ я на вс*хъ серчать буду? А кг рилъ, тЬхъ до сихъ поръ дую и впередъ дуть всег; Этихъ клеветниновъ онъ, говорятъ, бьетъ смертны; при всякой встр-Ьч*, а каторгу ижал*етъ" : — Потому на своей шкур* и лозы, и манты (п голодъ, — все вынесъ. За эту жалостливость его н выбрали... въ палачи. Сижу какъ-то дона, вдругь является Голынск1й. Лицо перетревоженное: — Ваше высокоблагородье, пожалуйте завтра ут] тюрьиу безпрем-Ьнно. — Зач-Ьмь? — Говорятъ, драть будутъ. А при васъ шибко , велятъ. Этотъ яПалачъ", хлопочущШ, чтобъ шибко драть казали, съ перепуганнымъ лицомъ, — трудно б1лло уд огь улыбки: — И нескладный же ты челов-Ькъ, Голынсюй! — Такъ точно, нескладный я въ своей жизни ч ваше высокоблагород1е ! И предобродушно самъ надъ собой смеется. Т^лесныя наказания. Уголовное отд'Ьлен1е суда. Публики два-три челов* сматриваются д'Ёла безъ участ1Я врисяжиыхъ засФда! редакторахъ, обвиняеныхъ въ диффамацш, трактвр обвиняемыхъ въ нарушеши питейнаго устава, бро^ поинящихъ родства, б'Ёглыхъ каторжникэхъ и т. п. — Подсудимый Иванъ Груздевъ. Признаете ли : виновнымъ въ томъ, что, будучи приговорены къ ссь каторжный работы на 10 л'Ьтъ, вы самовольно остави. ссылки и скрывались по подложному виду! — Да что жъ, ваше превосходительство, приз! ежели уличенъ... — Признаетесь или н4тъ? — Такъ точно, признаюсь, ваше превосxодительст^ — Г. прокуроръ? — Въ виду сознан1я подсудимаго, отъ допроса св1 отказываюсь. — Г. защитникъ? — Присоединяюсь. Дв* минуты р'Ьчи прокурора. О чемъ тутъ мноп ворить* — На осноЬанк! ста! ДвгЬ 1шнуты р:Ьчи зш Судъ читаетъ пригово — ...Къ наказашю 8( И вотъ а^хпъ Иванъ тюрьмы подходить къ Д01 — Ка[(ъ 80вутъ1 — Иванъ Груздевъ. Докгорт. разверта)- ваеть его ^ статейный сянсокъ", снотрить и только бортючеть: — Господи, къ чему они тамъ приговари- ваютъ! — Сколько ? — 8а- глядываетъ въ статей- ный списокъ смотритель тюрьмы. — Восемьдесятъ. — Ого! — Воеемьдесятъ! — какъ эхо ловторяетъ по- мощникъ смотрителя.— Ого! — Восе1в>десятъ! — шепчутся писаря. И всЪ снотрятъ на человека, которому сей- часъ предстоитъ полу- чить 80 плетей. Кто съ , уднвлсшешъ, кто со стра- ХОНЪь ■Дакгорь подхода'гь,.в Долпя, тонительнын р — Ну? — скрашивает] Докторъ только ПОЖИ) — Ты здоровъ? — Такъ ТОЧНО, здоро — СовсЪмъ здоровъ? — Такъ точно, совсЁ — Гмъ... Можеть, у — Никакъ Н'Ьтъ, е 6 пить. '— Да ты знаешь, гд* у тебя сердце? Ты! Въ этом никогда ве болвтъ! Ну, иожеть, иногда, — понимаешь, покалываетъ? — Никанъ в'Ётъ, ваше высокоблагородае, николи калываетъ. Докторъ даже свой нолоточекъ со злостью ' брос) столь. — Смотри на меня! Кашель хоть у тебя иногда б1 Кашель? — Никакъ н-Ьтъ, ваше высокоблагородье. Кашля никогда не бываетъ. Докторъ Бзб'Ъшенъ. Докторъ чуть не скрежешетъ Онъ смотритъ на арестанта полными ненависти глазам] говорить взглядомъ: „Да хоть соври ты, соври что-нибудь, анаеена!" Но ареставтъ ничего не понинаеть. — Голова хоть у тебя иногда болить? — почти уже 1 докторъ. — Никакъ н1^тъ, ваше высокоблагородде. Докторъ садится и пишетъ: — Порокъ сердца. Даже перо лоыаетъ со злости. Смотритель заглядываетъ въ актъ освидетельствован — Отъ гЬлеснаго наказашя освобожденъ. Ступай! ВсЬ облегченно вэдыхаютъ. ВсЬмъ стало легче. — Въ потъ вогналъ меня, анаеема! Въ потъ! — го мн* потомъ докторъ. — В^дь этак1й дуботолъ, чорть! ровъ!' Дьяволъ! А В'Ьдь что под'Ьлаешь? 80 плетей! В] же — смертная казнь] Разв'ё можно? Если бъ они вид1 чему приговариваютъ. Палачъ Рыковской тюрьмы Хрусцель — приземистый, ный, необыкновенно ловкШ, сильный челсю^къ. Весь отлить изъ стали. СЬрые, холодные, спокойные глаза, торыхъ светится страдате, когда онъ говорить о перея невагодахъ. Присмотревшись повнимательнее, вы за асимнетр1ю лица, — одинъ изъ признаковь вырождетн. Въ каторгу попалъ за грабежи вооруженною и гд'Ь-то около Лодзи. — Зачемъ въ шайку-то пошелъ? — Устроиться хотЬлъ. Думалъ деньги взять, ваше е благород1е. Земли совс*мъ не было. Съ голоду оп Устроиться не было возможности. На Сахалине онъ думалъ устроиться какъ-нибуд): ,на новой жизни". г ^59 - Съ собой оЬъ привезъ маленьшя деньги, Десйтка Два рублей, и завелъ въ кандалыюиъ отд'ёленш Рыковской тюрьмы 1,найданъ''. Платилъ по 15 коп. въ вгЬсяцъ каждому арестанту камеры, уплачивалъ, по обычаю, по полтора рубля двумъ камерщи- камъ, мывшимъ полы и выносившимъ ^ парашу *", и въ часы об^да открывалъ свой ,, майдань''. Продавалъ молоко по 5 коп. бутылка, яйца по 3 коп. штука, сахаръ по копейкЪ кусокъ, хл^бъ б'Ьлый по 6 коп. фунтъ, папиросы по копейк'Ь штука, свинину вареную по пятачку за кусочекъ, спички. Поневгаожку наживалъ, копилъ и мечталъ, какъ выйдетъ на поселеше и „устроится** своимъ домомъ. Самъ жилъ впроголодь на одной арестантской порщи. — Бывало, лежишь ночью голодный. Не спишь. Съ го- лоду-то брюхо подводить. А въ головахъ-то ящикъ стоитъ. Тамъ молоко, хл*бъ, свинина. Хочется. „Н'Ьтъ, — думаю, — не трону*. Въ этомъ ящик'Ь изъ-подъ св'Ьчей, стоявшемъ на нарахъ, въ головахъ, у Хрусцеля было все, что онъ им^Ьлъ: деньги, товаръ. Все, что онъ им*лъ въ настоящемъ, все его будущее. По обычаю, вся камера должна следить за гЬмъ, чтобъ имущество майданщика было ц'Ьло. За то и по 15 копеекъ въ м^Ьсяцъ на брата берутъ. Но Рыковская кандальная — самая голодная изъ тюремъ. — Разв'Ь у насъ, ваше высокоблагород1е, дадутъ человеку подняться? — со злостью говоритъ Хрусцель. — Зависть беретъ, какъ у челов1^ка что заведется. Злоба... У насъ ничего 1гЬтъ, пусть и у другого не будетъ! По злоб* одной всего лишатъ. Однажды, вернувшись въ камеру, Хрусцель увид'Ьлъ, что ящикъ разломанъ. Ни денегъ ни товару не было. Кандальная ходила, улыбаясь. — Спички жгли, папиросы раскуривали. Самые голодные ^ жиганы* на нарахъ дрыхли: — Нажрались! А три арестанта, самыхъ отчаянныхъ, изъ породы „Ива- новь*, передъ гЬмъ проигравшхеся догола, теперь сидели и на деньги въ карты играли. Ящикъ ййъ-подъ св'Ёчей былъ не только разломанъ, а еце наделали всякихъ гадостей. -— Пошелъ — хохочутъ. — Голова у меня пошла кругомъ, св'Ьта не взвид'Ьлъ, гс юритъ Хрусцель. — Шибко Хрусцель въ гЬ поры вылъ и объ нары голо- ве ^. бился! — разсказываютъ арестанты. 17' 4 - 260 - Наплакавшись, Хрусцель пошелъ иъ смотрителю зКвлъ себя въ йалачи. Въ то время при Рыкова эта должность была свободной. Смотритель быль челов-Ькъ жестокШ, а Хрус сд:Ълался его любиицемъ. Дралъ Хрусцель нев^роят! — Кожу спускалъ, — это в-Ьрио. Не дралъ, а р* Швбно я въ гЬ поры всЬяъ ихъ ненавид'Ьлъ. Но затЫгь у Хрусцеля „сердце отошло": трое а которые сломали ящикъ, были приговорены яа что- тянъ, и наказывать лхъ надо было Хрусцелю. — Есть Богъ на св-ЬтЫ — говорить Хрусцель поръ еще ликуегь, когда разсказываетъ объ этомъ Радостью горитъ все его лицо Ърв восоонинан1и — Череаъ плечо нхъ дфалъ. Ударъ плетью ячерезъ плечо" — самый жестокШ. — Боялся одного, чтобъ сознав1я не лишились, отнинутъ. Н'Ьтъ, выдержали. ВсЬыъ сполна далъ. Враговъ Хрусцеля истерзанными, искал-Ёчеянын выми уиеслв въ лазаретъ. — Съ т*жъ поръ переЛомъ вышел-ь. По^ио, — ш А лютости той нЬтъ. МнЪ все одно. ТоЛЬко бы ческую ВОЛЮ исполнить. Хрусцель живетъ въ маленькой!. дойиопгЬ. Жшу жительницу. Молоденькая татарка. У тей-^ь уже д№ Доходы съ каторги дали ему возможвость обэв обходинынъ. — У Ьейя и корова &^ъ. ЛкЬ овцы! Свиней ] продажу ! — Любуется самъ своиит. хозяйстВоИъ, по** посторо&иему, Хрусцель. Онъ занимается эемлед*л1ап>. У него — опфодъ — Самъ все сажалъ. И татарка и онъ очень любягь чистоту. Въ да все блеститъ, какъ стеклыш1{о. А въ переднем^ чистенькой полочке, лёжагь бережно казейныя п деревянная мыльница, бритва, — головы арестанта тоже палачъ. — Даты, даты, нэ растаскайте нрутм! Бати будэтъ! — кричала татарка двуиъ маленькимъ слав: тишкаиъ, игравшймъ въ сЬняхъ прутьями, нот^^ш Хрусцель сегодня для предстоящего тЬлеенаго нака — Жалюны, жалюны — ужасти ! — обратилась и тарка, смеясь, и въ ея ск^х11 и въ тоиъ, какъ кала р'Ьчь, было что-то датское и очень милое. Такимъ страннынъ казалось ето блестЬвшее, как ко, полное д-Ьтскаго лепета, лопжо палача. _ 261 — — Ну, вотъ я и устроадся! — говорилъ ын'Ё Хрусцель, по- казывая евее «донообзаводство*. — А каторга не трогавтъ у тебя ничего) Не рааоряетъ? — Не е11*ютъ. Звають — убью. Подсолнухъ тронуть — убью. И по ляцу, съ которииъ Хрусцель скавалъ это, иошно быть ув'Ьреннынъ, что овъ убьетъ. Ар^еллвтеШ 1нш. Сослав^ за а«вшнловюке. А тЁхъ, относительно кого вгюлн'Ь ув'Ьревы, что „онъ у Аеть", катсфга не трогаетъ. Тамжъ Хрусцель, которяго нн^ передъ вечеронъ суасдеоо б 1ЛО шц№ь .н« работЬ". — Ваше высокоблагород1е, «ельва ли аО|?кор*ича! — при- с гдв 1(ъ помощншсу снотрителл дв(к обор|вавных'Ь поселенца, - 262 - 1 одинъ — длинный кань жердь, другой — покороче, когда ны съ помощникоыъ смотрителя зашли днемъ въ канцеллрио. — Ладно, брать, ладно. Успеешь! — Помилуйте, ваше высоно6лагоррд1е. У меня хозяйство итъ. Рабочее вреня. Нешто можно человека столько, вре- и держать? День теряю. Нешто возможно? Ваше высоко- город1е, явите начальническую милость! Это приставалъ длинный какъ жердь. Тогь, что былъ покороче, даже шапку оземь бросилъ: — Жисть! Волы стоять не кормлешл, а тутъ не от- (аютъ! - Да вы зач^иъ пришли? — спросилъ я. — Пороться, ваше высокоблагородье, пришли! — отв*чалъ нный. — Драть насъ, что ли, будутъ ! — пояснилъ коротк1й. — А за что? — Про то мы неизв-Ьстны! Начальство знаегь! - За водку! — объяснилъ ин-Ь поаощникъ смотрителя, — иосядку' (домод-бльную водку) курили. — Никакой ны водки не курили! — Жрать нечего, а то — водку! — Съ поличнымъ изъ поймали. Я жъ и накрылъ. Съ то- омъ вотъ этотъ, большой-то, на меня бросился! — Врегь онъ все, ваше высокоблагород1е, не в-Ьрьте ему. ее я на него съ топоромъ не бросался, а что боченокъ )ромъ расшибъ, это — в-Ьрио. Вотъ его зло и беретъ. За- ь боченокъ расшибъ, — ему не досталось' Поиощникъ смотрителя буркнулъ что-то и выб1!жалъ взб-Ь- ный. Всё кругомъ улыбались. — Ты чего жъ, дурья голова, его злишь? В-Ьдь хуже, гь, будетъ. — Да В'Ёдь зло возьметъ, ваше высокоблагородье. День геиъ. Волы некормленные стоять. — Нешто мы супротивъ дранья что говорииъ. Драть за- ь есть. А чтобъ челов^Ька задерживать, закона н^тъ. Иы встр-Ьтились съ помощникоиъ смотрителя на двор*: — Сегодня будутъ пороть пятерыхъ по приговораиъ 1а > этихъ двухъ! — пояснилъ онъ мн-Ь. — По приговора» ь, за порка! Только мажутъ. Приговоры, это — не наше д*. о. въ Росс1и постановлено. Т-Ь намъ ничего не сд-Ьлали. А > этинъ двумъ мерзавцамъ показать надо. Порка состоялась около пяти часовъ. Мы съ докторомъ пришли въ канцеляр)Ю. 1 — 263 — Въ еЬнйх1>, широюя двери которыхъ были открыты на дворъ, стояла « кобыла^, лежали дв'Ь аккуратно свяаанныя вязанки длинныхъ, аршина въ два, розогь. — Докторъ ! Докторъ ! — заговорили по тюремному двору, и передъ открытыми дверями сЬней моментально образовалась толпа арестантовъ. Въ тусклой и хмурой канцелярш по сгЬшгЬ стояло семь челов'Ькъ. Въ дверяхъ съ плетью стоялъ палачъ« Было тяжело и хмуро и страшно. — Подходи. Первымъ подошелъ Васютинъ Иванъ, молодой парнишка, бродяга, не помняпцй родства, — 30 розогь. За ними шли двое кавказцевъ, потомъ еще одинъ русскШ, б'ЬжавшШ изъ сибирской тюрьмы. Всё приговоренные къ гё- лесному наказашю по суду. Сначала читали приговоръ, при чемъ всЬ въ канцелярш вставали. ЗатЬмъ, шло освид^Ьтельствовате, опросъ, подвергался ли раньше тЬлеснымъ наказан1ямъ, докторъ писалъ актъ освид'Ь- тельствовашя. Приговоренному подали бумагу: — Грамотный? Подпиши! — Что это?— спросилъ я. — Расписка, что получилъ гЬлесное наказанхе. — Зач*мъ?! — Такой порядокъ. Руссюе были оба грамотны и расписались, при чемъ у Васютина буквы распрыгались вверхъ и внизъ на полвершка другъ отъ друга. Рука его не дрожала, а ходуномъ ходила. Татары долго не понимали, что отъ нихъ требуется, имъ разъяснили черезъ переводчика-арестанта; тотъ съ ними очень долго разговаривалъ, махалъ руками, о чемъ-то спорилъ и, наконецъ, говорилъ: — Неграмотная она, вашескибродае ! Это тянулось ужасно, мучительно долго. — Разд'Ьвайся! — кричали татарину. — Слышишь ты, разд'Ьвайся! Переводчикъ, да скажи ему, чтобъ онъ разд'Ь- иался! Что ты стоишь, какъ болванъ? Переводчикъ начиналъ говорить, кричать, махать руками, лрисЁдалъ даже зач^^мъ-то. Кавказецъ смотр'Ьлъ хмуро, не- } рв'Ьрчиво, отв^чалъ односложно, мрачно. — Раздаивайся! — кричали ему вс* и показывали жестами, ^ '«'обы снималъ рубаху. Кавказецъ, наконецъ, медленно разд'Ьлся. - 264 - Докторъ подходилъ къ нему съ трубочкой и цвлсп Въ глааахъ кавказца светилось недав'Ьр1е и страх пятился. — Да не пяться ты, чортъ! Не пяться, говррягь т Кашсазецъ пятился. — Переводчинъ, болванъ, что ты стоишь какъ Объясви еху, что я е1гу ничего ве сделаю! Переводчвкъ опять принялся кричать, жестикул! присЁдать. Кавказецъ слушалъ его ведор-Ьрчиво, кое| доктора, — котораго онъ принималъ за палача, чтр . вдругъ сказалъ что-то коротко и односложно. Переводчинъ съ отчаян1енъ всплеснулъ рукани. — Что овъ говорить? — Спрашивать трубочка у тебя зач'Ёнъ, еашискоб!; Доктору пришлось положить трубочку и моле чтобы выслушать, накопеи>, кавказца. И на все это сыотр'Ьлъ съ улыбкой только одинъ } поселенецъ Бардуиовъ. — Неосновательный народъ! — зам-бтилъ онъ, когда дошла до него. — Порядку не знаютъ. — Разд-Ьвайся! — Не им-Ью надобности, ваше высокоблагородае. здоровъ. Только безпокоить вашу милость занапрасао. — Разд-Ьвайся, говорятъ теб-Ь. Т-Ьлеснынъ нака: раньше подвергался? — Ни въ жисть, ваше высокоблагород1е. Впервой! — Потри его. Надзиратель потерь ему гбло суконкой. Т-Ьло покр и на неиъ ясно выступили полосы — сл'&ды прежв! казан1й. — Что жъ ты врешь! Драли? — Запамятовалъ, ваше высокоблагороще... Я эт1 ныхъ розогъ, ваше высокоблагород1е, ни есть чис^ гг. смотрителяхъ принялъ! Выло очевидно, что этотъ поротый и перепороть стантъ „валяетъ шута для храбрости". Его товаришъ ирачво отв-ёчадъ: — Здоровъ. СкорЬе бы. Волы иекорнлевы. Раз. еще! На-те. Смотрите. Жисть! Драли. Много. Сколь палятовалъ. Не упомню. Нешто у меня Нмъ голова ОснотрФли? Слава Богу! Нельзя ли насъ первыш! хозяйство. Оснотр'Ьнные од-Ёвались, но штановъ не оодвазы поддерживали ихъ руками. — Рс'Ь. Щ, ступай! Хрусцель сталъ у путаясь въ полуспущевнь — Ба|]дувовъ, покаж! Стоявппе толпой арес — Молчв ты, сволочь Всё стали по 1гЬстаи1 Я стоять рядохъ съ , — Васютинъ Иванъ! Молода^ пареиекъ пс — Брось, брось юта- вы! — заговорили кру- ГСУГЬ. Но онъ только огля- дывался, словно яе могъ повять, что ему такое говорягь. — Штаны брось!— сказалъ Хрусцель и от- велъ ему руки. — Ло- жись! Васютинъ сЬлъ вер- хомъ на „кобылу", ли- цомъ къ св*ту. Онъ былъ б-ЬЛый, какъ полотно. Глаза безсмысленио смотр'Ёли впередъ. — Да' не туда го- ловой. Туда! Ложись! Хрусцель взя;гь его за плечи, сёелъ съ „ко- былы", положилъ. — Руки убери! Об- ними руками „кобылу"! Васютинъ обнялъ рук — Вогь такъ! Хрусцель поправилъ ( Стыдно было, стыдно ш«явяго челов'Ька, лежав; Хрусцель, словво пе смотрителя. — Тридцать розогъ! Хрусцель взялъ пучо ^1 рнулъ одну, отощелъ н _ 2КК — — Начинай! Хрусцель свистнулъ розгой по воздуху, словно передъ фехтова[]1е11Гь, оотоыъ еще разъ свистнулъ духу справа, потоиъ сл'Ьва. Свистъ — р'^тй, отчаянный, отвратительный. — Разъ! Свистъ — и на вздрогнувшемъ гЁл-Ь легла красная — Два... Три... Четыре... Пять... Хрусцель бросилъ розгу, выхватилъ другую, аере другую сторону кобылы. Опять пять ударовъ со др) рон1Ь гЬла. Каждые пять ударовъ онъ быстро ьгЬнялъ розгу ходилъ съ одной стороны на другую. Свистъ заставлялъ болезненно вздрагивать сердце. н1я между двумя ударами тянулись, какь в-Ьчность. . Понопшикъ смотрителя считалъ: — 29... 30... — Вставай... Вставай же! Васютинъ поднялся и сЬлъ опять верхоиъ на Глаза его были полны слезъ. Вотъ-вотъ потекугь. — Совс*мъ вставай! Иди же! — ДвЬ съ половиной минуты ! — сказалъ смотр* часы докторъ. Я думалъ прошло полчаса. — М-Ёдниковъ Иванъ! Опять обнаженный до пояса, лежащ1Й на челов*къ. Снова свистъ, вздрагиван1Я, красныя полосы. Теперь плети! Хрусцель отложилъ розги, взялся за плеть и двнжетемъ раэложилъ длинную плеть по зенл-Ь. — Хрусцель, клади ихъ. Хрусцель бралъ кавказцевъ за плечи, подталквл „кобыле", поднималъ иыъ руки и клалъ на .нобылу". жело рухались и лежали съ темиьшъ обнаженнынъ т^ Наказаше было дПо приговорамъ". Хрусцель по взгляду понялъ приказъ помощника теля и взялъ плеть за середину, тамъ, гдЬ стволъ плет ходилъ въ трехвостку. Наказаше - „въ полплетн*. Хрусцель вергблъ свою плеть, словно ручку ш^ три хвоста хлопали по т-блу, гЬло краснело и пухло. — Бардуновъ! Съ бл'Ёдныыъ, бл'Ёднымъ лицоыъ онъ подошелъ I был*' , сд-Ёлалъ какую-то жалкую, жалкую гримасу, улыбнуться. — 267 — Началъ ложиться на „кобылу". — Штаны, штаны брось! — остановилъ его Хрусцель. — Ежели законный|порядо1гь требуетъ... Бардунова колотила дрожь, онъ безпоиошно оглядывался кругомъ, словно затравленный заяцъ, и все силился улыбнуть- ся, — выходила гримаса. Хрусцель толкнулъ его слегка въ шею. — Ложись! Бардуновъ повалился и кр*пко ухватился за доску, чтобы не кричать, быть-мо^ жетъ. Хрусцель снова ну- стиль плеть „по зени"; Злов'Ёшее движете. Это было наказаще . не по прнговоранъ, а ужъ сахалинское. . Тихо было, словно кругомъ никто не ды- шалъ. Хрусцель впился гла- зами въ помощника смотрителя. Хоть стоялъ, пере- минаясь на м'ЬсгЬ, смо- тр-Ьлъ на меня, на док- тора... И сд-Ьлалъ какое- то движен1е головой. Хрусцель взялъ „въ полплети ". Словно одинъ какой- то большой челов^Ькъ вадохнулъ въ с^няхъ и на двор^. По Т-Ьлу Бардунова АрестантсШе типы. пробегали судороги. Богъ знаетъ, какого удара ждалъ этотъ челов-Ькъ а задро- жалъ весь мелкой дрожью, когда посыпались сравнительно слабые удары. — Ваше высокоблагород1е, ваше вьтсокоблагород1е, за что не наказываютъ? Нешто возможно! — послышался его голосъ, 10 словно не его, какой-то странный. — Нешто возможно?! На двор-Ё въ толп'Ь раздались см'Ёшки. — Шута строитъ ! Привыкъ! — проборноталъ помощнинъ I 'отрителя. - 268 — эдуновъ поднялся, захватилъ въ руки штаны 1 въ ихъ, бросилра нъ толпу эреатартовъ. 1Я, что нака^аще иа этотъ. рнаъ н^ будеть етр варищъ, Гусятвшювъ, короткШ и |фа.чный нуяи но, беаъ звука вадрагиБал-ъ при важДШ'Ь УД«Ф^ ■былы", даже проворчалъ: Только продерщ^и де^ зря. Воду вв кормп«а Такъ уясъ, пожал^лъ мерзавцевъ! — уннладсщ ( тыо поношнннъ сиотри^едя:. усцсль ловко и проворно убиралъ роаги и „коб! Ты чего чсе не од^^ваешьса? !10твнъ стоадъ у притощжи дверев каацелар& , съ галънга ноганн. Щтани съ него свалились, ь нкаш>. Круцныя ся^аы катились по щекаиъ. ло страшно и етцаоо ешпр'Ьть на этого партиь ь — иэъ военной службы, сд'кпалъ наное-те п1 Ьжат> и, боясь накаааиш, .скрылъ свое род гя бродягой Иванонъ Васютинынъ, ве по1 а. Какъ же тебя къ розганъ приговорили? >дягъ обыкновенно приговариваютъ къ 1 'Д года льнызсъ работъ" и зат^нъ — на поселеше- Ро ^яють, если они ооче1(у-либо „путають" , н< себя просто , бродягой не помнящимъ", а И1 нъ икенемъ; хрестьяжшъ, нолъ, такой-то де] !1И1т> туда, окажется, что в^тъ. Опытный бро это въ иадежд'Ь удрать во время пересылки. Не Ты что же, чужииь иценецъ назвался? Таш. точно. Зач-Ьиъ! Бежать съ дороги хогЬлъ! Н-Ьтъ. Тогда зач*мъ же? Въ тюрьме везнающ1В челов'Ёкъ нашелся, сказ д*лать нужно. Я и сд-бладъ.. Ты въ первый разъ этому-то подвергался? Въ первый. по шекамъ его еще сильнее текли слеаы. И льн^е. у ворогь тюрыш, когда я ВЫХОДИЛЪ, СИД'^^ДЪ т^ ъ оправившШся Бардуыовъ н бахвалился: Мн'Ё, братцы нон, что ва „кобылу" ложнтьсн юдъ бокъ — все единственно. Потопу, вот* на )ивыкъ! - 269 Нравы каторги. ^»" , Каторга **, это — офищальное назйаше. НеофйЦгально ка- торга зоветъ Себй Добрбдушйо-ироййческимъ иЛеиемъ ^кобылка*. ^^ — Ну, какъ поя1иваете, братцы? — Ничего себ*, ваше высокоблагородхе, наша кобылка живетъ. — Это что, тоже рабочШ? — сйр(аш1]ваете вы про кого-нибудь. — Нашъ же, кобылка. Йазваше, пройсходяхйее о1% слова ^кобылка*, -^-скАмья, на которой дерутъ арестантовъ. Каторйсане, какъ йзв*Ьстно, доставлйются на Сахалинъ дву- мя путями: или „сплавляются* мореягь, черезъ Одессу, или вдуть С^ёирью, ^ереа?1> Кару. Содтв'Ьтстввййо эгойу, каторжники д*ЛйтСА йа ^.кругоболо^ тинцевъ*,йлй,галёт?ййкбвъ",и „каринцевъ*,йЛй „терйигорцевъ*. Назваше ^галетникъ* — назваше даже слегка йрейрительное: — 4*0 бйй таШэ Ьйд*Лй? Плыли да ^ли гале-йл. Только и всего! ТС^огда какъ »К4рййцы* поАзую-Ля и н1^ко^рым1> йоче*омъ и увая^ёшемъ ка1^оргй. Странстйу» йо сибирскими ^гййавгЬ, они на-лрйЬлйсь горя, почему и йбвутся ^терпигорцами*. Ёъ сибйрскйхъ ^цей*рал4хъ* {цей^ральйыхъ тйрьмйх*) и на КарЪ ойй йрошлй выстШ курсъ каторгц^ побывали, 1^къ скада1ъ, въ 'акаДёМ1й ка1*ор1[^и. ЗйаЮ!^ ве^б порядки, обычай, законы. СибйрсйЙ кагбржйикъ вообще въ почетЬ у Сахалин- цевъ: въ Сйбирй каторгй кр'Ьйче де|)йсйтся другъ другА, тамъ есть свои десятйл%тй1е вьКработайные закойь!, ИзерДые и ненаруши- мые, т1амъ есть Гбваришество, *еГо йовсе й*тъ йа Сахалин* О- Скоро, однако, э1Р0 разлйчге сШЛаясийа^й'ся. ^Крупоболоти- йёцъ* быстро Ё*бДй'П> йЪ курс^, осваиваепся йъ н^ваки и обычаями катбрйй, йгайовйтсй «пбЧйЩе* всяк!аго »карийца*,-^ и тогда слова «каринбцъ**, ^галёНяийъ" раздаются только во время перебрайкй: — Молчи ты! Съ к*М1> ГбворйШ1>-то, йара1кай1Я^ Я, йо йраЙности, шагоАХй^й карйнецъ. А ты к1Ч)? Тфу! Одно слово, галетникъ I Каторга ^гВЛИ*(^А яд, четыре касты: I) ЙвайОй1>, '} У^йЬ у%ж1ягь оъ СИкхшйИГА, Но В^IалввоетокЬ я прочалъ &гь газешгь, что презкяее кЬшее путешестЫе по атапамъ да1гЬняется перевозкой по железной дорогЬ тамъ, гд^ Ый уЛе ^9МЬ1 хфоче^г^ й КРгь душш пдрАдовалм §а злоогчаетикъ «т^пигор^бвпь». Сколько народу скажеть спасибо за »то облегчен1е тяжкаго пути. Сколько дишннжъ, н гцужяыхъ страдан1й упразднено, сколько ужасовгь, творившихся на в^х^ «вта> п 1хъ», отойдеть въ область предан1й. Сколько народу будетъ буквально спасено. Яэъ мояхъ дальяНАшнхъ очерковъ вы увидите, что такое были 9гя втапм в какую р* 'ковую роль они играли въ жизни многихъ каторжапъ. й) Храповъ, 3) Игроковъ и 4) Несчастную „шпанку". Это — аристократ1я и денократ1я каторги, ея 11равящ1е классы н подчиненная иасса, патрицш, плебеи и рабы. Иваны. „Иваны", это — ало, это — язва, это — бичъ нашей каторгв, ея деспоты, ея тираны. „Иванъ" родился подъ розгаии, плетью крещенъ, возведевъ въ зваше „Ивана" рукой палача. Это — тапъ историчесмй. Онъ народился въ г6 страшный времена, правдввая истор1я которыхъ „неизгладииыни чертали' написана на спинахъ старикйзъ-йбогодуловь" ДербинскоЙ ка- торжной богад'Ь.'о>ни. Онъ родился на Кар^ во „времена Разгильд'^^евсшя'', о ко- торыхъ и теперь вспонинаютъ съ ужасонъ '). Тогда въ аразр^з^", гд:Ь добываютъ золото, всегда была наготове вкобыла" и на дежурств* палачъ. Розги тогда счи- тались сотннни, да н . то считалась только додна сторона', т.-е. человеку, приговоренному, положимъ, къ сопгЬ ударовъ, палачъ давалъ сотню съ одной стороны, а зат^иъ аахо^лъ съ другой в давалъ еще сотню, при ченъ последняя сотня въ счетъ це шла. Два удара считались за одинъ. С'Ькли не роз- гами, а „комлями", т.-е. брали розгу за тонкШ конецъ и уда- рялв толстынъ. По, первому удару показывалась уже кровь. Розги ломались, и занозы впивались въ гЬло. „Урки', т.-е. заДайныя на день работы, были больш1е, и маигЁйшее неисполнете цурка" влекло за собой немедленное наказаше. Тогда всякая вана была виновата,^ и мгитЬйшая дервйсть, самое крошечное противор^чхе простому надзирателю' изъ ссыдь- ныхъ вели за собой жестокое истяаате. Въ это-то тяжелое время, подъ свистъ розогъ, комлей и плетей, а родился на св*ть «Иванъ". Отчаянный головор-Ьзъ, долгосрочный каторжникъ, которому нечего терять и нечего ждать, онъ являлся протестантомъ за всю эту забитую, измученную, обираемую каторгу.- бйъ стовалъ см^ло и дерзко, протестоЪалъ противъ вйб1'6:'Л несправедливыхъ наказанШ, непосильныхъ „урковъ", ' Ш1ЩН и ГЬХЪ СМ*ШНЫХЪ ДФТСКИХЪ КурТОЧекЪ,' КОТСфЬ... -.-- „ вались арестантамъ подъ видомъ ^^одедсды узаконейнат 1 ') Раз14л1>д^евъ— гогдашп1в яачвдьнвш. Кар1йако11 квторгя. Врека,- -бдмащов х« «И^ваго дона.. г ,Йванъ'' не молчалъ ни передъ какимъ начальстЁомъ, про* Тестовалъ с1гЬло, дерзко, на каждомъ шагу. ^Ивановъ^ приковывали къ стЬв% къ тачк1^, заковывали въ ручные и ножные кандалы, драли и комлями и плетьми, яИваны'' въ счетЬ полученныхъ ими на каторгЬ плетей часто переваливали за дв^ тысячи, а розогъ не считали совсЁмъ. Все это окружало ихъ ореоломъ мученичества, вызывало почтеше. Начальство ихъ драло, но побаивалось. Эти были люди, не задумывавппеся въ каждую данную минуту запустить ножъ подъ ребро, ЛЮДИ) разбивавппе обидчику голову ручными кандалами. Въ то время я Иваны ^ представляли изъ себя н'ёчто въ род'Ь „рыцарскаго ордена*. „Иванъ" былъ „челов-Ьконъ слова", Ска- залъ — значить, будетъ. Старый яИванъ* — Пазульсшй, когда-то грем'Ьвшхй на югЬ атаманомъ разбойничьихъ шаекъ, даль въ Херсон1& слово, что зар^жетъ обид'Ьвшаго его помощника смотрителя тюрьмы. Посл'Ь этого Пазульсюй б'Ьжалъ, былъ пойманъ только черезъ 2 года» попалъ въ Херсонскую тюрьму и таки,— черезъ два года,— сдер- жаль слово — зар*залъ. Это вызывало боязнь, дрожь предъ » Иванами". Угроза для смотрителей и надзирателей, эти, д'Ьйствительно, на все способные люди были грозой для каторги. Это были ея деспоты, тираны, грабители. „Ив^Ёаъ" прямо, открыто, на глазахъ у всЬхъ, бралъ у каторжныхъ посл'Ьдшя, тяжкимъ трудомъ нажитыя крохи, тутъ же, на глазахъ хозяина, пропивалъ, проигрывалъ, проматывалъ ихъ — и не терп'Ьлъ возражетй. — Что?! Я за васъ, такихъ-сякихъ, гЬла, крови не жал'Ёю, коли надо — веревки не побоюсь, а вы... Что бы „Иванъ"" ни д'Ьлалъ, каторга обязана была его покрывать. Часто отв'Ёчала за него своими боками. Если за преступлеше, совершенное „Иваномъ", карали другого, тотъ долженъ былъ молчать. — Зато я терплю за васъ. „ Иваны ^ держались особой компан1ей, стояли другъ за друга и были неограниченными властелинами каторги; распоряжались жианью и смертью; были законодателями, судьями и палачами; изрекали и приводили въ исполнеше приговоры, — иногда С1 ертные, всегда неТхре ложные. Среди безчисленныхъ страшныхъ предашй о гЬхъ време- ш хъ до сихъ поръ въ каторг* вспоминаютъ о ^ казни** въ О; !СК0й тюрьме. Двое „Ивановъ" р'Ьшили бежать. Какъ вдругъ, чутЬ; не ш канун* предполагаемаго поб'Ьга, ихъ неожиданно перековали - ^7^ - пъ ручвьге и ножные кандалы кр-Ьпко-накр'Ьпко, усилили караулъ, и поб*гъ не состоялся. Два М'Ьсяца „Иваны^ Омской тюрькы проиэтодили негласно сл*дств1е : -^ Кто бы могь донести? И) наконецъ^ {Годоар'Ьн^е п«ло да одного арестанта. Въ то вренЯ) кйкъ ошэ ничего не нодезр'Ьвалъ, ^^Иванм'' оронвнёслн ему приговоръ. Конечно, смертный, потому что за довоеъ о поб'ЬгЬ каторга другихъ прнговороиъ не знаетъ. Дв'Ь ночи работали потихоньку » Иваны ""^ вынули я1№1бО'ЛЫсо досокъ около сгЬны подъ нарами^ «ыконали могвду и ва тре1ъю ночь КЕшулись на спящаго 'Гова]^ща, ваткнуяи ему ротъ, бросили въ могилу и закопали живымъ. • Вся тюрьма знала объ этомъ и вся молчала^ не енгкла занкнуться. Когда начальстао хватилось пропавшаго арестанта, — р-Ьшн- ли^ что онъ незам']^тно проскользнулъ и б^Ьишлъ, когда огпворя- ля ДЁерь для утренней переклички ^ И только черезъ годъ^ когда перестраивали Омскую ткфь- му, около сг]^ны, на глубин'Ь полутора аршанъ^ нашли скелетъ въ кандалахъ. Преступники остались ненайденными. Ихъ никто не вы* далъ. Никто не сн^Ьлъ выдать. „Иванъ«, это-^зяой гейй каторги. Сколько арестант^скихъ „бунтовъ^ подняли они« С{голько народу поплатило^еь за эти бунты, и какъ поплатилось! А ^^Ива- ны^ всегда выходили сухими изъ воды, потому что ихъ всегда покрывала каторга. Таковы ^Иваны^ «добраго стараго времени^. „ Ивана "" вы отличите сразу, съ перваго взгляда^ лшпь только войдете въ тюрьму. Лихо заломленный, на ухо сдвинутый картуагь, рубашка сь «кованымъ^, шитмкъ воротомъ, разстегнутый бушлатъ, халагь еле держится на одномъ плеч'Ь. Руки непрежбнво въ карканахъ. Дерзшй, наглый, вызывающ1й взглздъ. НегЬроятно нахаль- ный^ грубый и дерзшй тонъ. Челов'Ькъ тАкъ и нарывается на какую-нибудь неаргятаоеть. Это — тотъ же „на все- спосо&аый'' головар'Ьзъ*больше^роч* никъ ; и смотрителя стараются изб'Ьгать ихъ^ обыкновеп ю маскируя н1^которую внутреннюю дрожь гЬмъ, что они «дшге и говорить съ такими негодяями не желаютъ,— я, молъ, говорю только съ хорошими людьми**. Какъ бы тамъ ни было, но, только изъ-за этого „нежелатя говорить**, „Иванамь** сход1г ъ съ рукъ многое такое, что, конечно, никогда бы не сошло 1 е- счастной, безответной ^шпанк'Ь*. л • _ 274 — ^Иванъ'* то же зло, тотъ же бичъ для всего, что есть въ каторгЬ мало-мальски честнаго, добраго, порядочнаго. Это — злМппе и гнуснМипе враги всякаго бережливаго аре- станта, всякой самой мал'Ёйшей „зажиточности^. Глядя по обстоятельствамъ, „Иванъ* то открыто отнимаетъ, то мошеннически выманиваетъ, то просто воруетъ у арестанта всякую тяжкимъ трудомъ добытую копейку. Но времена уже м'Ьняются. ВмЬст'Ь съ наступлетемъ луч- шшсъ для каторги временъ, наступаютъ плох1я времена для „Ивановг*". Теперь н1^тъ уже больше этихъ ужасныхъ наказан1Й. И съ „Ивановъ"' спалъ ихъ ореолъ мученичества. Они постепенно лишаются въ глазахъ каторги всего своего обаян1Я. Ихъ ужас- ная, ихъ тираническая власть при посл'Ьднемъ издыхати. „Ивашл'' вышираютъ. И ч'Ьмъ мягче, ч^Ьмъ гуманн'Ёе режимъ, тЬмъ меньше и меньше пагубное вл1яте на каторгу ^Ивановъ''. Въ Александровской тюрьм'Ё, самой большой на Сахалив1Ьу гд'Ь собрана вся ,, головка'' каторги, самые тяжюе и долгосроч- ные преступники, и гд1^, в^ЬсгЬ съ гЬмъ, гЬлесныя наказашя бывають только по приговорамъ суда, — вл1яте „Ивановъ'' са- мое ничтожное. Они не пользуются никакимъ значешемъ. Ихъ даже „забижаегь"" „ шпанка ""! А всего н1^сколько л^ть тому назадъ , Иваны "^ Александровской тюрьмы славились на весь Сахалинъ! я Иваны "^ еще держатся тамъ, гд'ё смотрителя придержи- ваются гЬлесныхъ наказатй. Тамъ еще «Иванъ"" окруженъ н'Ь- которымъ ореоломъ, хотя, конечно, далеко не такимъ, какъ въ Разгильд'Ьевск1Я времена. Власть и значен1е „Иванов:ь'' сильно подорвали... холерные безпорядки. Въ этомъ отношенш „не бывать бы счастью, да несчастье помогло''. Въ атмосферу тюрьмы, въ эту атмосферу навоза и крови, ворвалась струя чистаго воздуха. Сахалинсюя тюрьмы наполнились людьми, которыхъ на каторгу привело только несчастхе. Людьми, которые совершали ужасы только потому, что ихъ самихъ охватилъ ужасъ. Людьми, которые не понимали, что д'Ьлали. Людьми темными, нев'Ёжественными, не- счастными, но не преступными О- Эти св'Ьяае, честные и рабо- тяпце люди не захогЁли подчиняться законамъ, уставамъ ч порядкамъ, созданыымъ убхйцами. И такъ какъ ихъ было мн - го, то они противопоставили „Иванамъ'' самую дМствител - ную на каторг* силу — кулаки. Почуявъ въ нихъ друзе , ') ВоЪ сосланные за безпорядки помилованы и, вмгЬсто каторги, жявуть на п< лен1и. г — 275 — сторонниковъ и сообщниковъ, б'Ёдная, ограбленная забитая , Иванами'' „шпанка^ подняла голову и соединилась съ вновь прибывшими, и противъ „Ивановъ'' стала масса. Д'Ьло дошло до того, что н1^сколькихъ ^Ивановъ'' исколотили до полу- смерти. „Ивановъ** исколотили, — фактъ, небывалый въ исто- р1И каторги. Все это страшно подорвало авторитетъ „Ива- новъ* Но самый главный ударъ, это — смягчеюе гЁлесныхъ нака- зашй. Съ ^Ивановъ^ въ значительной степени снятъ ореолъ мученичества, Ужъ теперь ^Иванъ*, отнимая у каторжанина последнее, не можетъ сказать: — А кровью и гЬломъ своимъ я нешто за это не плачу? ^ Иваны ** еще держатся, какъ я уже говорилъ, въ тюрь- иахъ, смотрители которыхъ любятъ гЬлесныя наказашя. Но власть ихъ все же не та, что еще очень недавно. Часто подъ вечеръ, гд'Ь-нибудь въ углу кандальной, вы услышите, какъ^ собравшись въ кучку, » Иваны** вспоминаютъ о добромъ, старомъ, невозвратномъ времени, когда каторга чтила ^Ива- новъ*, о ихъ подвигахъ, о томъ, какъ они правили ка- торгой. Но въ этихъ разсказахъ слышится элегическая нотка, чуется грусть о невозвратномъ прошломъ. Прежней власти, прежняго положешя не вернешь. ^Иваны'^, эти аристократы страдатй, родились подъ свистъ плетей, комлей и розогъ. Вм*сгЬ съ ними они и умрутъ. Храпы. » Храпы**, это — вторая каста каторги. Имъ хотелось бы быть „ Иванами*', но не хватаетъ см1^- лости. По трусливости имъ сл'Ьдовало бы принадлежать къ «шаашсЁ^, но „не дозволяетъ самолюбхе**. 9 Храпы ^ не стоять того, чтобы надъ ними долго остана- вливаться. Это — гЬ же „горланы"* деревенскаго схода. Когда въ тюрьм1Ь случается какое-нибудь происшествхе, какая-нибудь „заворошка"^, храпы всегда л^зутъ впередъ, больше всЁхъ горланятъ, кричать, ораторствують, на словахъ готовы все вверхъ дномъ перевернуть; но когда д'Ьло доходить до » раз- делки** и появляется начальство, „храпы** молча исчезають въ заднихъ рядахъ. — Ты что жъ, корявый чорть? — накидывается на „храпа" ткрьиа по окончати „разделки**. — Набухвостилъ, да и на по- пягную? — А то что жъ? Одинъ я за всЬхъ впередъ пользу, что ли? Вс а молчать, и я молчу. 18* — 276 — И „храпъ" начинаетъ изворачиваться, почему ош при появлешя начальства. „Но зато пусть-ка еще р чится что-нибудь подобное, — онъ себя покажетъ!" яхрапъ" слегка нас1ГЁ01ЛИвое. Оно происходить о: „храп'Ьть''. И этииъ опред'Ёляется професс1я храт „храпятъ" на все. Н-Ьгь такого распоряжешя, коте сочли бы правильнынъ. Они въ вечной оппозицш. '. знаютъ неправильныиъ, незаконнынъ, несправедливын- вознущаются. Задали челов'Ьку урокъ, хотя бы н не посадили въ карцеръ, хотя бы и заслуженно, не пол( лазарегь, хотя бы и совсЬмъ здороваго, — „храпы" всег (конечно, за глаза отъ начальства): — Несправедливо! КаторгЬ, которая только и живетъ и дышить, = вольствомъ, — это нравится. Тамъ, гд* много недо всегда им-Ьютъ усп-Ёхъ говоруны. А каторга къ тому Ж1 послушать, если кто хорошо и „складно" говоритъ. Эт ность ценится въ каторгЬ высоко. С^еди ихраповъ" е( недурные ораторы. Я самъ слушалъ ихъ съ больши; ресоиъ, удивляясь ихъ знан1ю аудитор1и. Какое зна) иыхъ и слабыхъ струнъ своей публики, какое уи^вь на этихъ струнахъ! Благодаря этому, дхрапы" иногде тюрьма волнуется ужъ очень сильно,— пр1обр-Ьтаютъ н вл1яте на д-Ьда. Они „разжигають". И не мало тк „йсторШ", за которыя потомъ т'Ьлоиъ и кровью рас1 б'Ёдная, безотв'Ётная „шпанка", возбуждено „храпами' к*', по обыкновен1ю, влегбло, а храпы усп*ли отойти на задшй планъ. „Храпы" по большей части и „глоты", т.-е. люди, п цЦе въ спорахъ сторону того, кто больше дастъ. Ош и защищать и обвинять, — иногда насмерть, — за дег палея челов-Ькъ въ какой-нибудь гадости противъ това „храпы" за деньги будутъ стоять за него горой, на п сход* будутъ орать, божиться, что другого такого а товарища поискать да поискать. Захочетъ кто-нибудь другому, онъ подкупаетъ „храповъ". „Храпы взводяп в'Ёка какой-нибудь поклепъ, наприн-Ьръ, въ наушввч доносе, изъ своей же среды выставляють свв;гЁтелей о прим-Ёрномъ наказаши. А тюрьма подозрительна, и ' на котораго только пало подозр^1е, что онъ дон рискуетъ жизнью. И сколько жизней, ни за что нг загубленныхъ этой несчастной, темной, озлобленной пало бы на сов-Ьсть „храповъ", если бы у этихъ нес была хоть какая-нибудь сов'Ъсть. — 277 — У „храповъ" бываетъ два большихъ праздника въ годъ,- весной и осенью, когда -приходить „Ярославль" вывалить на Сахалинъ новый грузъ яобщественныхъ отбросовъ". Тогда .храпы" орудуютъ среди новичковъ. Растерявппеся новички, по неопытности, принииаютъ „храповъ" д-Ёйствительно за »пер- выхъ лицъ на каторгЬ*, по повадагЬ даже путаютъ ихъ съ яИванаин" и сп-Ьшагь, при помощи денегь, зарубиться ихъ благоволетемъ. Въ обыкновенное жевреиЯеХрапы''жи- вуть на счетъ „шпан- ки". Эта б-Ьдная, безпомощная, безза- щитная арестантская масса дрожитъ пе- редъ наглымъ, с1гЬ- лтгь „храпонъ". — Ну, его! Еще въ такую" кашу втю- ритъ, — костей не соберешь ! И откупается. Игроки. На наторгЬ, гд-Ь все продается и по- купается, и притомъ продается и поку- пается очень дешево, челов'Ькъ, у котораго есть деньги, да еще ШаЛЬВЫЯ, не МОЖетъ Арестантск1е ишы. яе вн'Ёть вл1ян1н. „Игрокъ", кровгЬ игры, нич'бмъ больше и не занимается. Шулера — они вс*. И когда яигрокъ" играетъ съ „игрокомъ", это, въ сущности, — только состязаше въ шулерничеств'Ь. Въ Т11 время, какъ одинъ мечеть подтасованными картами, другой д&лаегь вольты, м*няя карты, подъ который подложенъ кушъ. Но да спасетъ васъ Богъ заи1Ётить: яДэ. онъ мошеяничаетъ!" Т орьыа изобьетъ до полусмерти: — Не л1Ьзь не въ свое д4ло! — Если „игрокъ" особенно ловшй шулеръ, онъ носить по- ч< вое имя „мастака". л — 278 -^ Около яИгрока^ кормится слишкомъ вшого народу, чтобы онъ не икгЬлъ в'Ьса и значен1Я. Во-первыхъ, яигрокъ'' никогда не отбываетъ каторжныхъ работъ, — онъ нанимаетъ за себя „сухарвика^. ЗагЬмъ „игрокъ^ всегда им'Ьетъ » поддувалу ^ иногда даже н'Ьсколько, которые убираютъ его вгЬсто на на- рахъ, стелютъ постель, б']^гаютъ за об'Ёдомъ, завариваюгь чай. „Игрокъ^ даетъ заработокъ майдану, получающему 10 про- центовъ съ банкомета и пять съ „понтеровъ^. Благодаря 9 игроку^, зарабатываетъ и ^стремщикь^, который караулить у дверей, пока и деть игра, и получаетъ за это тоже мзду. Че- резъ я игрока*' пускаютъ въ оборотъ свои деньги и дОтцы*,— ростовщики, когда появляется неопытный или новичокъ, — а у «игрока* н*тъ достаточно денегъ, — они «кладутъ банкъ*' и выигрываютъ нав'Ьрняка. Наконецъ, „игрокъ* челов'Ькъ «фар- товый*. Деньги у него шальныя, — ему «ничего не составляетъ* и такъ, здорово живепш, челов^Ьку три, пять копеекъ дать. Въ лиц'Ь всей этой оравы «игрокъ* всегда им1^етъ свою партио, которая готова его поддержать, когда угодно, въ чеп угодно. Онъ можетъ изм^^нять постановлетя тюремнаго схода,— за него много народа. Съ нимъ страпгао ссориться. Велить отлупить — отлупятъ. Къ нему нужно подольщаться: прнка- жетъ помиловать — помилуютъ. Къ тому же отъ него «завсегда мало-мало перепасть можетъ*, что среди нищихъ, конечно, играетъ огромную роль. И «кочевряжатся* же зато «игроки*, пока они въ сшгЬ. И „измываются* же надъ товарищами. Какихъ только дикихъ формъ изд'Ьвательства не приходить имъ въ голову. Быль у меня въ одной изъ тюремъ знакомый «игронъ"", за которымъ я охотился, какъ за интереснымъ типомъ. Б'Ёдняга «попалъ въ полосу*, ему не везло. «Игроки* всегда франты, а тутъ съ него даже лоскъ сошелъ. Ходить злой, раздражительный, в1^чно хмурый. Съ себя ужъ даже проигрывать началъ, — часы сере- бряные продулъ, предметъ величайшей гордости. Плохо! — Что, брать, въ «жиганы* попадаепп»? — Къ тому идеть! Только прихожу какъ-то въ тюрьму,— батюппш, да это онъ ли? Не узналъ даже сразу. Развалился на нарахъ, покрики- ваеть. „Поддувала* еле-еле вс* его капризы исполнять ус"^- ваетъ. — Что, — кричить, — Матв'Ьй Николаевичъ сегодня об'Ёд ъ будетъ? „Поддувала" подноситъ обычную лаханочку съ баландо! „Матв'Ьй Николаевичъ* приподнялся, погляд1Ьлъ и въ I- ханочку плюнулъ. — 279 — — Собакъ этимъ кормить. Кому, дура, подалъ? Станетъ МатвМ Николаевичъ это 'Есть? Дальше что есть? яПоддувала^ положилъ на нары нар^Ьзанный черный хлФбъ. — Чайку, Матвей Николаевичъ, пожалуйте! 9 МатвМ Николаевичъ^ сшибъ хл'Ьбъ ногой съ наръ. — Нешто это Матв'Ьй Николаевича *да? Учить васъ, дура- ковъ, некому! Станетъ Матв^Ьй Николаевичъ дураковскую пищу "Ьсть? Подавай колбасу! „ Поддувала "" подалъ копченую колбасу и б'Ьлый хл'Ьбъ. — То-то! I, Поддувала'', подбирая съ пола куски чернаго хл'Ьба, только улыбнулся въ мою сторону. — Забавники, молъ! А кругомъ сидятъ голодные люди. — Ты чего жъ ему, — спрашиваю потомъ „поддувалу **, — баланду подаешь, чтобы плевалъ, да хл'Ьбъ, чтобъ по полу валялъ! Знаешь, что онъ при деньгахъ кочевряжится и кром1^ своего ничего не -Ьсть. И подавалъ бы ему сразу колбасу съ б'Ьлымъ хл^Ьбомъ. — Нешто можно? — даже испугался „поддувала**. — Не при- веди. Господи. „Ты это что же? — сейчасъ спросить. — Кто я такой есть? Арестантъ я, иль ужъ н^тъ?** — Арестантъ, молъ. — „А если я арестантъ, почему жъ ты мн'Ь арестантской пишпии не подаешь? А? Можетъ, я не погнушаюсь, 'Есть буду? Почему ты, такой-сякой, знать можешь, что Матв'Ьй Николаевичъ, че- лов'Ькъ сильный, на уъсЪ содержитъ? Колбасу подавать, такой сякой! Мое добро не беречь, — можетъ, я казеннымъ пропитаюсь, а ты мое добро травить хочешь!'* И пойдетъ! На ц'Ьлый часъ волынку затретъ! Ну, и подаешь ему пайку съ баландой. Для порядка. Ему в'Ьдь что, — ему только чтобъ власть свою по- казать! Порядокъ изв'Ьстный! Выигралъ! А то въ другой разъ послали какъ-то одного „игрока** въ тайгу на работу. Отвергаться никакъ не удалось. Такъ онъ на товари- щЪ „жиган^Ь** съ полверсты верхомъ поЬхалъ. Нанялъ и по^халъ. — У меня, — говорить, — ноги болятъ. Жиганы. Б-Ьда, однако, когда такой „игрокъ** продуется въ конецъ и I >евратится въ „жигана**. „Жиганомъ** въ каторгЬ вообще I г1зывается всяюй б']^дный, ничего не им-Ьюпцй челов']^къ, но, I ъ частности,, этимъ именемъ зовутъ проигравшихся въ пухъ и I оахъ „игроковъ**. Вотъ когда каторга „наверстаетъ свое**. И н*тъ тогда 1 к>ы, БгЬтъ конца изд'Ёвательствамъ надъ челов']^комъ, лишив- 5 ' швися в<гЬхъ своихъ друзей, понлонниковъ, защитнике ■,'' прихлебателей и покорнфйшнхъ слугъ. Каторга , не знаетъ у''- щады и не им-Ьегь жалости. V Когда „жиганъ" продулъ ужъ все: деньги, одежду, а ^ трудъ. за годъ впередъ, пайку хл-Ьба за н-Ьсколько згЬсяц) Г впередъ, — съ нинъ игра10тъ или на м-Ьсто на нарахъ, или 1^,' балаяду. Ни то ни другое не нужно ровцо никому, — играв ?; просто для уавжешя. [:-, — Чортъ съ тобой, промечу теб*, псу. Аль-бо три копей ^ аль-бо три дня на полу спать будешь! ^ Или: ^' , — Аль-бо трешница (3 коп.) твоя, аль-бо съ голоду дох '% неделю безъ баланды, не пнмши, не жрамши, сиди. ^ , Захожу какъ-то въ тюрьму передъ вечероиъ, когда ] ^;. уже улеглись. Смотрю, — одинъ. арестантъ въ проход* он< 1'.^' наръ на полу лежитъ. Увидя меня, вскочилъ, пол^ъ на на] ^ Сос*дъ не пускаетъ: ^^ — Стой! Куда л-Ёзешь! Н^тъ, ты на полу лежи! 'Ь — Чоргь! Дьяволъ! Видишь, баринъ! ^ — Иктъ, ты и при барин* лежи. Пусть баринъ вида I какая такая ты тварь есть на св*гЁ. Лежи! ич Арестантъ сталъ около наръ. ^,. — Н-Ьтъ, ты ложись! — послышалось среди сн*ха со вс1 Ь~ сторош.. — Неча вставать. Баринъ сказалъ, что ничего, 1 р. неиъ можно лежать! Ты и лежи, какъ лежалъ. !■ : — М*сто проигралъ что ли1 — спрашиваю. 1- ■ — Такъ точно, продулъ, песъ, а теперь и норкотао. ^^ — Во сколько мЬсто шло) й' — Шло въ трешниц*, да я и ц-Ьдковаго не возьму. ^' — Получай три! Ё': — Вотъ, ужъ это зач-Ьмь же! Мн* своя амбицш дор« в трехъ ц'Ьлковыхъ вашнхъ стоить. ^ Видимо, выигравш1Й „уперся": ничего въ такихъ случае ■' съ арестантомъ не , поделаешь. — Проигралъ — и плати. Валяйся на полу. На то игра! '< не хочешь платить, — встряска! ■ За неуплату тюрьма „накрываетъ темную", т.-е. бьетъ б( I пошады, при чемъ бьютъ р-Ёшнтельно вс*, и т*, кто въ и) ^ не быль заинтересованъ. • — Это ужъ в*рно! Это такъ! — послышалось кругомъ. ^ Порядокъ известный! Встряска! (1 — Ложись, что ль, дьяволъ! №" И „жиганъ", подъ хохотъ всей тюрьмы, легъ на полъ, г которомъ было чуть не на вершокъ липкой, жидкой грязи. I Тюрьм* скучно, —она и рада маленькому развлечешю. г — 281 — А в^дь этоть яждгавъ" пришелъ въ -порьну за то, что эа- душилъ изъ ревности свою жену. Въ его дупгЬ когдауто но- сились бури. Онъ чувствовалъ и любовь, и ревность, и горь- кую обиду. Какъ ваш. нравится яОтелло" въ такой обста- Захожу въ тюрьну въ об'Ьденное время. Об'Ъдъ былъ уже ва исходе. „Подаувалы" побежали въ кубъ за кипятконъ, заварввать ^гай. Кто еще до^далъ, кто пряталъ на вечерь оставпиеся кусочки жл^ба, кто ложился отдохнуть. — Ну, теперь, брат- цы, цжигана" кормить. Выходи что ль ! Иль апекита н^тъ? Съ наръ поднялся челов*къ, съ котораго сн^о можно было бы рисовать „Голодъ". Ни- чего крон^ голода не было написано въ гла- захъ, въ бхкцдоиъ, безъ кровинки, синеватаго цв-Ьта, лиц*, во всей этой слабой, обевсилев- ной фигур*. Это былъ .жигавъ", вторую недЬ- лю уже пронгрываюоий даже свою баланду. Дней десять челов*къ не ви- даль крошки хл*ба и питался только жидкой похлебкой, ,;баландоЙ''. И какь питался! Мног1е даже припод- нялись съ м*ета. Тюрьма Арестантсйе типы. предвкушала готовящу- юся погЬху. Особенно это было занятно на диц* одного па- ренька. Видимо, чело^къ готовился выкинуть надъ „жиганомъ" что-то ужъ особенное. .Жиганъ" подошелъ къ первому, сидевшему съ краю, молча клонился и сталъ. Хоть съ улыбкой зачерпнулъ ему полъ- )жки баланды и даль. „Жиганъ" хлебнулъ, поклонился снова подошелъ къ следующему. Это былъ типичный „Иванъ", лежавппй въ величественной >з* на нарахъ. — вН(иганамъ'' почтете! Обедать что ли пришли? — 282 - — Такъ точно, Николай Степановичъ» полакомиться! -^ съ ни&кимъ поклономъ отв'Ьчалъ „жиганъ^. — Тэкъ!,, Ну, а скажи-ка намъ, чего бы ты теперь съ*лъ? »Жиганъ* постарался сд'Ьлать преуморительную улыбку и отв1ЬЧйлъ: — Съ'Ьлъ бы я теперь, Николай Степановичъ, тетерьки да телятинки, яичекъ да говядинки, лашпи ивъ поросятишш, не]шожечко ветчинки, чуть-чуточку свининки, съ хр^ночконъ соЛонинки. Слюна бьетъ, какъ подумаю! Тюрьма хохотала надъ прибаутками. ^Иванъ' обмакнулгь въ баланду ложку и подалъ » жигану**. — На, лижи! яЖиганъ* открылъ ротъ. — Ишь, раскрылъ пасть! Лржку слопаепш! Н*ётъ, ты явыч- комъ, съ осторожностью! яЖиганъ'^ слизнулъ прилипшШ къ ложк-Ь кусочекъ капусты. — Лижи досыта! яЖиганъ* пошелъ къ следующему. — Стой! — крикнулъ яИванъ*. — Ты что жъ это, невежа, напился/ на'Ьлся, а хозяевъ поблагодарить н'ётъ тебя? Жиганъ снова поклонился въ поясъ: — Покорнейше благодаримъ за добро да за ласку, за угощенье да за таску, за доброе слово, за приветь да за учаспе. Чтобы хозяину мног1я лета, да еще столько, да пол- столько, да четверть столько. Чтобъ хозяюшку парни любили. Деточекъ Господь прибралъ! — То-то, учи васъ,дураковъ!— улыбнулся „Иванъ*; — Леще въ имназ1и учился? Чему васъ тамъ, дураковъ, учатъ? Невежи! Следующимъ былъ паренекъ, судя по лицу^ придумавшШ какую-то особенную штуку. Онъ молча зачерпнулъ баланды и подалъ „ясигану**. Но едва „жиганъ* протянулъ губы, паренекъ крикнулъ: -- Цыцъ! А Богу передъ хлебомъ-солью молиться забылъ? 9 Жиганъ* перекрестился. — Не такъ! На коленкахъ, какъ следцоваитъ! я Жиганъ* ^талъ на колени и началъ говорить. Что онъ говорвлъ! СидевшШ неподалеку старикъ - фаЛЬшивомонетчикъ даже не выдержалъ, плюнулъ: — Тфу, ты! Паскудники! Паренекъ хохоталъ во всю глотку. — Ну, теперича вотъ, по порядку, на! Онъ подалъ ему половину ложки. — Будетъ что ли? — Слава Богу, Богъ меня напиталъ, никто меня не вида^ , а кто виделъ, не обиделъ, слава Богу, сытъ покуда, съ*. » — 283 — полпуда, осталось фунтовъ семь,— тЬ завтра съ'Ьмъ, — причиталъ «жиганъ^. Паренекъ дерокался за животики: — Ой, батюшки, уморилъ, проваливав! Сл'Ёдуюпщмъ былъ добродушн1ЬйшШ рыж1й мужикъ, съ улыбкоИ Бо весь ротъ. — Ахъ^ ты, елова голова! — прив1^тствовалъ онъ „ жигана^. — Хопп>, я въ тебя балацды этой самой сколько хошь волью? Желаешь? — Влейте, дяденька! — Подставляй корыто! «Жиганъ^ поднялъ голову и раскрылъ ротъ. Мужикъ зажва- тилъ полную большую ложку баланды, осторожно донесъ и опрокинулъ ее въ ротъ „жигана^. У того судорогой передернуло горло, онъ закашлялся, лицо налилось кровью. — Отдышится ! — отв'Ьчалъ онъ, улыбаясь во весь ротъ. «Жиганъ' кое-какъ откашлялся, прокашлялся и подошелъ къ сл'Ьдующему. Это былъ фальшивомонетчикъ^ степенный старйкъ, зани- маюпцйся въ тюрыгЬ ростовщичествомъ. — Угостите, дяденька! — Прочь пошелъ, паршивецъ! — съ негодованхеиъ отв*чалъ старйкъ. — Только и всего будетъ? — Говорятъ, отходи безъ гр'Ьха... „Жиганъ' подперъ руки въ боки. Вся камера превратилась но ввимаше, ожидая, что дальше будетъ. — Ахъ, ты, Асмодей Асмодеевичъ! — началъ срамить «жи- ганъ^ старика. — На гробъ что ли копишь, да иа саванъ, да на св'Ьчку... — г Уходи, теб* говорятъ! — Да на ладанъ, да на м'Ёсто. Скоро теб'Ё, Асмодею Асмо- деевичу, конецъ прхйдетъ, сдохнешь, накопить не успЬешь... — Уходи! ^ — Сгшешь, старый чортъ, съ голода сдохнешь... Но въ эту минуту 0 жигана^ схватилъ за шиворотъ вернув* ] пйся изъ кухни съ кипяткомъ 9 поддувала^ Асмодея Асмодеича. — Пусти! — крича лъ »жиганъ^. — Не озорничай! -г- Бей его ! — словно изступленный, вопилъ старый ростов- ] .икъ. Огромный верзила- „поддувала^ изо всей силы хватилъ жигана" по уху. >■ '«. • ^•^ > ■ 4 • I '.■♦ 'Г и- II ' т I ■ — 284 — ' — Бей! Вей!; — кричалъ старикъ. — Такъ ты вотъ какъ?! Вотъ какъ?! „Жиганъ*' поднялся было съ пола, но » поддувала* сгребъ его „за волосья^, пригнулъ къ земл'Ь и накладывалъ по ше1^. -^ Бей! Бей! — оралъ остервен4вш1Йся старикъ. Каторга хохотала, — За-акуска! — трясъ головой и заливался смешливый па- ренекъ. А в'Ёдь ^Иванъ"* сказалъ правду: этотъ „жиганъ*, д*й- ствительно, прошелъ шесть классовъ гимназш... Я часто, бывало, спрашивалъ: „За что вы такъ бьете этихъ н:есчастныхъ?* — и всегда мн4 отвечали съ улыбкой одно и то же: — Не извольте, баринъ, ббъ нихъ безпокоиться. Самый пустой народъ. Онъ на всякое д*ло способейъ! Изъ нихъ-то и формируются „сухарники'^, нанимаюпцеся нести работы за тюремныхъ ростовщиковъ и шулеровъ, ,см*Ьн- щики^, м^няюпцеся съ долгосрочными каторжниками именемъ и участью, воры и, разум-Ьется, голодные убгйцы. Шпанка. ^Шпанка'' это— Панургово стадо, это — задавленная „масса"' каторги, ея безправный плебсъ. Это — г6 крестьяне, которые „пришли'' за убШство въ пьяномъ вид'Ь во время драки на сельскомъ праздник'Ь; это — гЬ убхйцы, которые совершили пре- ступлете отъ голода или ио крайнему невежеству ; это — жертвы семейныхъ неурядицъ, злосчастные лгужья, не ум1Ьвш1е внушить къ себ* пылкую любовь со стороны женъ; это — гЬ, кого зада- вило обрушившееся несчастье, кто терп^Ьливо несетъ свой крестъ, кому не хватило силы, см'Ёлости или наглости завое- вать себ* положеше „въ тюрьм***. Это — люди, которые, отбывъ наказаше, снова могли бы превратиться въ честныхъ, мирныхъ, трудящихся гражданъ. Потому-то и „Иванъ**, и „храпъ*', и „йгрокъ*, и даже не- счастный „жиганъ^, отзываются о шпанк'Ь не иначе, какъ съ величайпшмъ презр'Ьшемъ: — Нешто это арестанты! Такъ — „отъ сохи взятъ на время" *)• Настоящая каторга, „ея головка": „Иваны" „храпы" „игрок ^ и „жиганы", — хохочетъ надъ „шпанкой". — Да нешто онъ понималъ даже, что д'Ёлалъ! Такъ — ? - суразный народъ. И совершенно искренно не считаетъ „шпанку" за люда : *) «Огъ сохи на время» — такъ называются, собственно, невинно осужденные, э это презрительное назван1е каторга распространяетъ и на вою сшпанку». - 286 — — Какой это челов'Ькъ? Такъ — сурокъ какой-то. Свернется и дрыхнетъ! У этихъ, в'Ьчно полуголодныхъ людей, съ вида напоми- нающихъ ябосяковь"", есть два зан/гпя: работать и спать. Слабосильный, плохо накормленный, плохо од'Ьтый, обутый, онъ наработается, прШдетъ и, „какъ сурокъ", заляжетъ спать. Такъ и проходить его жизнь. 9 Шпанка'' безотв'Ьтна, а потому и несетъ самыя тяжелый работы. 9 Шпанка^ б'Ьдна, а потому и не пользуется никакими льготами отъ надзирателей. „Шпанка'' забита, безропотна, а потому т'Ь, кто не р'Ьшается подступиться къ „Иванамъ"', велики и страшны, когда имъ приходится им^ть д^ло со „ шпанкой'. Тогда „мерзавецъ'^, какъ громъ, гремитъ въ воздух'Ь. ^За- деру*, д сгною **, — только и слышится об'Ьщашй! » Шпанка*, это — т*, кто спитъ не раздаваясь, боясь, что 9 свистнуть* одежонку. Остающхйся на вечеръ хл'Ьбъ они пря- чутъ за пазуху, такъ ц'Ьлый день съ нимъ и ходятъ, а то стащатъ. Возвращаясь съ работъ въ тюрьму, представитель 9 шпанки* никогда не знаетъ, ц'Ьлъ ли его сундучокъ на нарахъ, или разбитъ и оттуда вытащено посл'Ьднее арестантское добро. Ихъ давятъ 9 Иваны*, застращиваютъ и обираютъ „храпы*, надъ ними измываются » игроки*, ихъ обкрадываютъ голодные » жиганы*. 9 Шпанка* дрожитъ всякаго и каждаго. Живеть всю жизнь дрожа, потому что въ этихъ тюрьмахъ, гд'Ь должны » испра- вляться и возрождаться^^ преступники, царитъ самоуправство, произволъ „Ивановъ*, полная власть сильнаго надъ слабымъ „отп'Ьтаго негодяя* надъ порядочнымъ челов'Ькомъ. Горе Матвея 0. Мы шли со смотрителемъ по двору тюрьмы. Время было подъ вечеръ. Арестанты возвращались съ работъ. — Не угодна ли посмотри на негодяя? Пойди сюда! гдЪ халатъ? — обратился смотритель къ арестанту, шедшему, не- смотря на ненастную погоду, безъ халата. — Проигралъ, него- дяй? Проигралъ, я тебя спрашиваю? Арестантъ молча и угрюмо смотр'Ьлъ въ сторону. — Чтобъ былъ мн* халатъ! Слышишь? Кожу собственну сдери да сшей, негодяй! Пороть буду! Въ карцер'Ь сгною! Сл шаль? Да ты что молчишь? Слышалъ, я тебя спрашиваю? *) «МатЪемъ* вазывается на каторги хоэяйотвенный иужавъ. Не катора пьяница, не воръ я не мотъ, это, по большей части,— тих1Й, смирный, трудолюбниь безотвгЬтный челонЬкъ. Я привожу эти два разсказа, какъ характериетнку «подввгс Иваноагь». "*■•••■ — 287 — — Слышалъ! — глухимъ голосомъ отв*чалъ арестантъ. — То-то 5, слышалъ"! Чтобъ быль халать! Пщелъ! И чрезвычайно довольный, что показалъ мн'Ь, какъ онъ увгЬетъ арестантамъ ,, задавать пфейфера", смотритель (изъ бывпшхъ ротныхъ фельдшеровъ) пояснилъ: — Съ ними иначе нельзя. Не только казенное имущество,— тЬло, душу готовы промотать, проиграть! Я ]з'Ёдь, . батенька, каторгу-то знаю какъ свои пять пальцевъ! Наждаго, какъ облупленнаго, насквозь вижу! Промотчикъ, „игронъ"", д'Ьйствительно способный проиграть и душу и тЬло, проигрывающхй свой паекъ часто за полгода, за годъ впередъ, проигрывающШ не только ту казенную одежду, какая у него есть, но и ту, которую ему еще выдадутъ, про- игрываюпрй даже собственное м^сто на нарахъ, проигрывающхй свою жизнь, свою будущность, м^няющШся именами съ бол^е тяжкимъ преступникомъ, приговореинымъ къ плетямъ, в'Ьчной каторгЬ, кандальной тюрьм*, — этотъ типъ очень меня интере- совалъ, — и на сл*дуюпцй же день, въ обыденное время, я от- правился въ тюрьму уже одинъ, безъ смотрителя, и попро- силъ арестантовъ позвать ко мн'Ь такого-то. — А вамъ, баринъ, на что его? — полюбопытствовали аре- станты, среди которыхъ были таще, симпаТ1ями и дов'Ьрхемъ которыхъ я уже могъ заручиться... — Да вотъ хочется посмотр'Ьть на завзятаго игрока.* Среди арестантовъ раздался см^Ьхъ. — Игрока! — Да что вы, баринъ! Они вамъ говорить, а вы ихъ слу- шаете. Да онъ и картъ-то въ рукахъ отродясь не держалъ! А вы «игрока"! — А какъ же халать? — Халатъ-то?1 Арестанты зашушукались. Среди этого шушуканья слыша- лись возгласы моихъ знакомцевъ: — Ничего! Ему можно!.. Онъ не скажетъ!.. Онъ не выдастъ!.. И мн^ разсказали истор1ю этого „проиграннаго'' халата. Мой «промотчикъ^ оказался тихимъ, скромнымъ „Матв'Ьемъ^, в^чнымъ труженикомъ, минуты не сидящимъ безъ д'Ьла. Дня два тому назадъ онъ сид'Ёлъ на нарахъ и, по обыкно- ВГЧ1Ю, что-то зашивалъ, какъ вдругъ появился „Иванъ", изъ д1 угого отд*летя, или » номера**, какъ зовутъ арестанты. — Слышь ты, — обратился онъ къ моему , Матвею**, — меня 32 ч'Ьмъ-то въ канцелярш къ смотрителю требують. А халать я щ одалъ. Дай-кась свой над'Ьть. Слышь, дай! А то смотритель у1 1дитъ безъ халата, въ „сушилку* ^) засадить. *) Карцер ь. \ 288 — Если бы „Матв'Ью'' сказали, что его самого засадить въ „ сушилку **, онъ не побл^дкЬлъ бы такъ, какъ теперь. Онъ не дастъ халата, изъ-за него засадить „Ивана'' въ сушилку. За это обыкновенно ^накрываютъ темную^, то -есть, набрасывають челов'Ьку на голову халатъ, чтобъ не видЬяь, кто его бьетъ, и бьютъ такъ, какъ увгЬютъ бить только аре- станты: кол'Ьнами въ спину, безъ знаковъ, но челов1Ькъ всю жизнь будетъ помнить. Приходилось разстаться съ халатомъ. ^Иванъ'', разуигЬется, ни въ какую канцелярш не ходилъ, да его и не звали, а просто пошетгь въ другой ^ноиеръ^ и проигралъ халатъ въ штоссъ. И никто не вступился за б'Ьднаго » Матвея*, у котораго отнимали посл^^днее имущество, за которое прхйдется отв'Ьчать своей спиной. Никто не вступился, потому что: — Съ 9 Иванами'' много не поговоришь!.. Пока мн^ разсказывали всю эту истор1Ю, привели и самого „Матв*я*. — Ну, гд* жъ, братъ, халатъ? »Матв*й" молчалъ. — Да ты не бойсь. Баринъ все ужъ знаетъ. Ничего теб* плохого не будетъ ! — подталкивали его арестанты. Но да Матвей* продолжалъ такъ же угрюмо, такъ же по- нуро молчать. На каторг* ничему верить нельзя. Во всемъ нужно убе- диться лично. Посмотр*Ьлъ я на ^ Матвея**; и по одежд* — впрямь , Мат- вей**,— на бушлат* ни дырочки, все зашито, заштопано. Спросилъ, гд* его м*сто, пошелъ, посмотр*лъ сундочокъ. Сундучокъ настоящаго яМатв*я*': тутъ и иголка, и нитокъ мотокъ, и кусочекъ сукна — „заплатку пригодится сд*лать*, — и кусочекъ кожи, перегор*лой, подобранной на дорогЬ, и обры- вокъ веревки, — „можетъ, подвязать что потребуется*. Словомъ, типичный сундучокъ не промотчика, не игрока, а скромнаго, хозяйственнаго, бережлнваго арестанта. — За сколько халатъ-то заложенъ? — Въ шести гривнахъ съ пятакомъ пошелъ. До п*туховъ*) закладали. Теперь ужъ третьи сутки пошли. Три гривны про- центу, значить, наросло. Я даль „Матв*ю* рубль. Надо было вид*ть его лицо. Онъ даже не обрадовался, — онъ просто отороп*лъ. ■ I лиц* было написано изумлеше, почти испугъ. •) Заложить 'ДО пФтуховгь» — заложить до утра. - 289 — Съ минуту онъ постоялъ молча съ бумажкой въ рук*, загЬмъ кинулся опрометью изъ камеры, подъ веселый хохотъ всей арестантской брапи. , Я потомъ встр'Ьчалъ его много разъ. И всяк1й разъ, не- смотря ни на какую погоду, обязательно въ халагЬ. Онъ, кажется, и спалъ въ немъ. ВсякШ разъ, завид'Ёвъ меня, онъ еще издали снималъ шапку и улыбался до ушей, а на мой вопросъ: „Ну, что, какъ халатъ? — только см4ялся и махалъ рукой : — Попалъ, молъ, было въ кашу! Дня черезъ три поел* выкупа мы встретили его съ смотри- телемъ. — Ага, нашелся-таки халатъ? „Матвей"" молчалъ. Смотритель торжествовалъ. — Видите, пригрозилъ, и нашелся? Съ ними только надо ум*ть обращаться. Я, батенька, каторгу знаю! Вотъ какъ знаю. Они сами себя такъ не знаютъ, какъ я ихъ, него- дяевъ, знаю. Я не сталъ разубеждать добраго человека. Къ чему? Безсрочиый „испытуемый'' Гмвацк1й. 47 л'Ётъ онъ признанъ неспособнымъ уже не на какую работу. Избитый, искалеченный, вогнанный въ чахотку, пригово- ренный всю свою жизнь не выходить изъ кандальной, — передъ вами, д'Ьйствительно, быть-можетъ, самый несчастный челов'Ькъ на св'Ьт'Ь. Ложась спать, онъ не знаетъ, встанетъ ли завтра, или аре- станты ночью его задушатъ. Онъ ни на секунду не можетъ разстаться съ ножомъ. Долженъ каждую минуту дрожать за эту несчастную жизнь. На голову этого челов'Ька свалилось такъ много незаслу- женныхъ б'Ьдъ, несправедливостей, неправды, что, право, начинаешь верить Гловащсому, что и на Сахалинъ онъ попалъ ^безвинно''. Николай Гловацюй, м'Ьщанинъ Шевской губерти, гор. Зве- нигородки, присужденъ къ безсрочной каторг* за то, что по- в Ьсилъ свою жену. Окончивппй курсъ уЬзднаго училища, по ремеслу шорникъ, Г доведши въ 1876 году женился, а въ 1877 ушелъ въ военную стужбу. Вернувшись черезъ пять л'Ьтъ, онъ уже не узналъ сюей жены. За это время она усп'Ьла „избаловаться^, меняла д ^узей сердца и не хотЬла тихой семейной жизни. А Гловацшй 19 С 290 — П: А> быль влюбленъ въ свою жену, Онъ отыскалъ 666*6 1гЬсто въ им^Ьшц графини Дзелинской, въ Волынской губерши, и увезъ туда жену, думая, что, вдали ртъ соблазна, жена исправится и сд'Ьлается честной женщиной. Но она б'Ьжала изъ н1ГЁшя. Гло- вацюй быстро хватился ея, догналъ и подъ вечеръ привезъ домой. Это была бурная и тяжелая ночь. По словамъ Гловац- каго, жена была въ какомъ-то изсту плеши, она кричала: — Ты лротивенъ мвгЬ. Понимаешь ли, противень! Ничего, кром* отврашен1Я, а къ теб* не чувствую. Мн* что ты, что лягушка. Вотъ какъ ты мн^ мерзокъ. Мн^Ь въ петлю легче, пр1ятн'Ёе, ч'Ьмъ быть твоей женой! Она расхваливала ему достоинства своихъ друзей сердца. Говорила вещи, отъ которыхъ у Гловацкаго голова шла кру- гомъ. Онъ просилъ, умолялъ ее опомниться, образумиться, пла- калъ, грозилъ. И, наконещ^, измученный въ конецъ, подъ утро задремалъ, — Но вдругъ проснулся, — раасказываетъ Гловащ<1в, — словно меня толкнуло что. Смотрю, — жены н'Ьтъ. Зажегъ фо- нарь, выб'Ьжалъ изъ дома всл'Ьдъ, догнать. Выб'Ёгаю, а она около дома на дерев'Ь виситъ. Пов'Ьсилась. ГловацкШ, по его словамъ, отъ ужаса не помнилъ, что д'Ь- лалъ. Никто не видалъ, какъ оиъ вечеромъ привезъ жену на- задъ. Знали только, что она сб'Ьжала. И ГловацкШ почему-то захогЬлъ скрыть ужасный случай. — Почему, — и самъ не знаю, — говорить онъ. Онъ снялъ трупъ съ дерева, положилъ въ м'Ьшокъ, пронесъ черезъ садъ и бросилъ въ р*ку. Черезъ бг]^сколько дней трупъ въ м^шк'Ь прибило гд'Ё-то, ниже по течешю, къ берегу. Гло- вацюй на всё вопросы твердилъ: — Знать не знаю и выдать не в*даю. По знакамъ отъ веревки нарисовали трагедио. И Гловащай былъ осужденъ въ безсрочную каторгу за то, что, потихоньку привезя домой жену, онъ пов'Ьсилъ ее и, чтобы скрыть сл^ды престу плевая, зсот-Ьлъ утопить трупъ въ р'Ьк'Ь. Пусть, онъ въ этомъ и будегь виновенъ. Не будемъ верить его разсказу. В'Ьдь они всЬ говорятъ, что страдаютъ ,, безвинно^. Тайну своей смерти унесла съ собой покойная Гловацкая. И разр'Ёшить, кто правъ, правосудхе или Гловацшй — невозможно. Но вотъ дальн^Ьйпие факты, свид'Ьтели которыхъ живы. На Сахалинъ ГловацкШ пришелъ въ 1888 году. Какъ без- ! Иваны и храпы сл'бдятъ за нимь и не отступають ни на шагъ: я чтобъ не повысился*. Голодный, избитый, во всемь от- чаявппйся, онъ идеть къ долгосрочнику и говорить: — Согласень! - 304 - — Помни же! Не я звалъ, — самъ напросился. ТОНЬ не на попятную. И начинается торгъ на человеческую ншзнь. Т ничесый: долгосрочный арестаятъ будто бы платить огромные фиктивные долги „ сменщика" . А Ива Д'Ёлая вядъ, будто они надбиваютъ ц1^ну, на оттягиваютъ всятй грошъ у весчастнаго. — Ты ужъ и ему дай, что на разясивку! — о] — Съ чего давать-то1 — кобенится наемощкъ.- деньяшщъ-то платить-то! Въ майдань плати! У б его выкупи! За пайку за годъ впередъ запла давать? — Ну, дай хоть оятишку! — великодушнич* нибудь Ивавъ. — Не обижай! Парень-то хорошъ. лрим^амъ подходить. — Давать-то не изь-за чего! — Хошь пополамъ получку? — шепчетъ несчастн* За тебя орать стану, а то ничего не дадуть. Хош — Ори! — Чаво тамъ пятишку! — принимается орат Красненькую дать не гр'&шно. Ты ужъ не обижай твое в-Ьдь имя приметь. Гр'ёхи несть будетъ! Да билетъ! — Пятишку съ него будетъ! — Красную! — Ц-Ьнъ этихъ въ каторгЬ п-бть! — Деньги-то в-Ьдь настоящ1я, не липовыя. — Да в*дь и онъ-то настоящий, не липовый. — Чортъ, будь по - вашему! Жертвую красную! Пущай чувствуетъ, чье имя, отчество, фанил1ю носить! — Вотъ это д*ло! Ай-да Сидоръ Карповичъ! Это — дут — Вогь теб* и свадьба и тюрьн* радость. Требуй что ; водки изъ майдана, Сидоръ Карповичъ! Дай молодыхь вспры путь. Дай имъ Богъ сов'Ьтъ да любовь! — балагурить каторга.- Майданщикь, пес1й сынъ сиволапый, аль д-Ёла своего не знаеш Свадьба, а ты водку не несешь! И продаль челов'Ёкъ свою жизнь, свою участь за 10 р.,- тогда какъ настоящая-то ц'Ёна челов'&ческоЙ жизни на каторг настоящая плата за „см*нку" колеблется отъ 5 до 20 рубл" Половину изъ полученныхь 10 рублей возьметъ себ*, по ус в1ю, храпь за то, что „надбавилъ" 1Гбну, а остальные ш отыграегь „мастакъ " или возьметъ майданщикъ „ вь сче долга": — Это что что за тебя заплатили! Ты самъ за себя пошш' За водку, молъ, не плачено. - 305 — Или попросту украдутъ у соннаго и пьянаго. Тюрьм* ни до чего до этого д'бла н'Ьть: — Всяюй о себ* думай! Но одна традищя свято соблюдается въ тюрьм*: челов'Ька, продавшаго свою „участь **, напаиваютъ до безчувств1Я, чтобы не мучился. — Т'Ьшь, дескать, свою проданную душу! Онъ меняется со своимъ см'Ьнщикомъ платьемъ. Если раньше не носилъ кандаловъ, ему »пригоняютъ** на ноги кан- далы, см'ЬнившШся разсказываетъ ему всю свою исторш, и тотъ обязанъ разсказать ему свою, чтобы не сбиться гд-Ь на допрос*. Тутъ же «подгоняють прим'Ьты**. Если у долгосрочнаго арестанта значилось въ особыхъ прим*тахъ несколько недо- стающихъ зубовъ, — то сменившемуся краткосрочному выры- ваютъ или выламываютъ нужное число зубовъ. Если въ осо- быхъ прим'Ьтахъ значатся родимыя пятна, — выжигаютъ ляписомъ пятна на соотв'Ьтствующихъ м^стахъ. Все это делается обяза- тельно въ присутств1и всей камеры. — Помнишь же? — спрашиваютъ у сменившегося. — Помню. — ВсЬ, братцы, видели? — ВсЬ! — отв^чаегь тюрьма. Приказываютъ майданщику подать водку, — и „свадьба" кончена. Челов^къ продалъ свою жизнь, взялъ чужое имя и превратился съ сухщтака. Наниматель отнын* — его хозягть. Если сухарникъ вздумалъ бы заявить о » свадьбе* по началь- ству и „засыпать" хозяина, — онъ будетъ убить. Другого на- казан1Я за это каторга не знаетъ. И вотъ на утро, снова съ головой, которая трещитъ съ похмелья, просыпается новый долгосрочный каторжникъ. Онъ — не онъ. Подъ его именемъ ходить по тюрьм* другой и несетъ на- казан1е за его пустяшный грФхъ. А у него впереди — 20 л^тъ каторги. Иногда плети. Наказате за преступлеше, котораго онъ никогда не совер- шаль. У него на ногахъ кандалы — чужхе. Преступлен1е — чужое. Участь — чужая. Имя — чужое. Нетъ, теперь все это не чужое, а свое. — Это верно! — посмеивается каторга. — „Самъ не свой** человекъ становится. Что долженъ чувствовать такой человекъ? Сердцеведъ- каторга первое время следитъ за нимъ: „Не повесился бы?" Тогда можетъ все открыться. Но затемъ привыкнетъ... — 306 - — Ко всему подлецъ-челов'Ькъ привыкаетъ! — ( голосе а на глазахъ говорилъ ин^ одень интелл] торжанинъ, вспоминая слова Достоевскаго. Эти всвадьбы" особенно процв-Ьталн на стра! сибирсквхъ этааахъ. Но процв-Ётаютъ ли они теп ществован1и фотографическихъ карточекъ престут Вотъ факты. Не дальше, какъ осенью этого п сад1гЬ парт1и на „Ярославль", была обнаружена та Знаменитостью по части сагЬнокъ, о которой я уп въ саыоыъ начал-6 моего путешествия, является как< Пройди-Св'Ьтъ''. Личность, ставшая какой-то нив течен1е трехъ л*тъ на пароходъ доставлялся для Сахалиеъ вбродяга Иванъ Нройди-Св-Ьгь", — и I передъ отходомъ парохода получалась телеграш бродягу, доставленнаго подъ именемъ » Ивана Пр| потому что это не настоящШ". Кто же этотъ „Ив Св-Ётъ", гд* онъ, — такъ и остается неизв*стным1 въ моихъ разсказахъ ,Агавью Золотыхъ", вместе Сахалина была освобождена, до Одессы доставлена б-Ьжала какая-то другая арестантка. На Сахалин-Ь торжанинъ „Блоха", когда-то п знаменитый" моско Личность, тоже ставшая полумиеической. Въ каждой тюрыгЬ бывалъ арестантъ „Блоха", — и всегда, въ конц* концовъ, ока- зывалось, что это вне настоящ1Й". На Сахалин* было одно время двое «Блохъ", но нн одиаъ изъ нихъ не быль тЬмъ настоящимъ, неуловинымъ, которому за его неуловимость кд торга дала прозвище „Блохи". Си1Ьнки происходатъ въ саха линскихъ тюрьиахъ и при пересылке партШ изъ поста к постъ. Гд* же проследить за карточками, когда ихъ тысячи Кому следить? Карточки снимаются, складываются. И лежат карточки въ шкапу, а арестанты въ тюрьм* распоряжаютс сами по себ-Ь... Я несколько уклонило!! въ сторону, но говоря о иаЯда! щцкахъ, нельзя не говорить и о см'Ьнкахъ, потому что нигд такъ ярко не обрисовывается этоть типъ. Ростовщикъ, кабап чикъ, содержатель игорнаго дома, — онъ напоминаетъ какого-? большого паука, сидящаго въ углу и высасывающаго кро^ изъ бьющихся въ его тенетахъ преступниковъ и иесчастньип Принимаются ли кашя-нибудь м*ры противъ иайданв ковъ? Принимаются. Смотритель Рыковской тюрьмы съ гордост говорилъ мне, что въ его тюрьм* н^тъ больше майдановъ, очень подробно разсказалъ мн*, какъ онъ атого добвлся. Это не помешало мн* въ тотъ же день, когда мн* по добились въ тюрьм-ь спички, купить ихъ... въ майдан*. — 307 — Асмоден^ это ^Плюшкины каторги. Асмодеемъ называется арестантъ, который копить деньгу в отказываетъ себ* для этого въ самомъ необходиыомъ. Нигд*, вероятно, эта страсть — скупость, не выражается въ такихъ уродливыхъ формахъ. Въ этогь шр* .промотчиновъ", если у арестанта вспыхиваетъ скупость, то она вспыхиваетъ съ могушествоиъ настоящей страсти и охватываетъ человека ц-бликоыъ. „Асмодей" про- даетъ выдаваеные еиу въ 1гЬсяцъ 24 золотника мыла и четверть кирпича чаю. Изъ скуднаго аре- стантснаго пайка про- даеть половину выда- ваенаго на день хл'Ёба. Ухитряется по два срока носить казенное платье, которое уже къ концу перваго-то срока пре- вращается обыкновенно въ лохмотья. Оборва- нецъ даже среди аре- стантовъ, в-Ьчно полуго- лодный, онъ долженъ каждую минуту дрожать, чтобы его не обокрали, безпрестанно откапы- вать и закапывать въ другое м*сто деньги такъ, чтобъ за нимъ не подсмотрели десятки зорко (УгЬдящихъ аре- стантскихъ глазъ. Или носить эти деньги по- стоянно при себ-Ь, въ Арестантсв1е типы. ладанк'Ё на тЪл% еже- секундно боясь, что ихъ ср'Ьжугь. Морить себя голодомъ, вести непрерывную борьбу съ обитателями каторги, дрожать за себя, отравлять себ-б и безъ того гнусное существо- ваше, и для чего? Я сид-бль какъ-то въ Дербинской бога- д-Ёльн^. — Баринъ, баринъ, глянь! Старый сл'Ёпой бродяга заснулъ на яарахъ. Халатъ сползъ, г }удь, еле прикрытая отвратительными грязными лохмотьями, с 5нажилась. Старикъ спалъ, зажавъ въ рук* вис'Ьвшую на груди I цанку съ деньгами. Онъ уже л-бть десять иначе не спить, * къ держа въ рук* зав-Ьтную ладанку. 20' — 308 — — Тсъ! — подмигну ль одинъ изъ старыхъ каторжан хонько тронулъ старина за руку. Сл'ЬпоЙ етарвкъ вскочйлъ, словно его ударило эле скиыъ токонъ, и, не выпуская изъ рукъ ладанки, друго! ноуентально выхватилъ иэъ-подъ подушки яЯсулика" (а( скШ ножъ). Онъ сид^пъ на нарахъ, хлопая своими б'Ё ворочая головой и на слухъ стараясь определить, гд-] весть. Въ эту минуту онъ былъ похожъ на вспуганнаг< филина. Когда раздался общ1Й хохогь, онъ понялъ, чт нииъ подшутили, и принялся неистово ругаться. И, трудно сказать, кто тугь былъ бол*е ужасенъ и отврати эти ли развратничающее, пьянствуюнце, азартные игр( рики, или этотъ „Асмодей", десять л'Ьгь спяшдй съ л{ въ рук^ и ножоыъ подъ подушкой. Асмодей часто для увеличения своего состояшя зан ростовщичествомъ. Для ростовщика у каторги есть даа Н1Я. Ростовщикъ-татаривъ титулуется Бабаемъ, ростовг русскихъ называютъ отцами. Обычный закладъ ареста имущества — вДО п-ЬтухоБъ", т.-е. на ночь, до утренней п иЗа ночь выиграешь". При чемъ самыыъ божескимъ про) считается 5 коп. съ рубля. Но обыкновенно, процентт. ( выше н зависитъ отъ нужды въ деньгахъ. Для зайно! залога — никакихъ правилъ н-Ьтъ. „За сколько согласи; и ладно". Даютъ взаймы подъ получку казенны.хъ веще кражу, подъ убийство. Нищ^е и игроки, — тюрьма всегда рукахъ бабаевъ и отцовъ. Ц^лая масса преступлешЙ Н1 лин-Ё объясняются гЁнъ, что бабаи или отцы насЁ. р-Ъжь да отдай. Въ Александровской кандальной тюрь интересный типъ— Болдановъ. Онъ сослаггь за то, чт залъ ц-Ьлую семью, — и на Сахалин* въ первый день зар^залъ поселенца изъ-за 60 копеекъ. — А я почемъ зналъ, сколько тамъ у него, — говор! мн1;, — въ чужонъ кариан'Ё я не счнталъ. Праэдникъ, чело84къ, — значить, должны быть деньги. — И р-Ьзать человека изъ-за этого? — Думадъ, отыграюсь. — Да ты бы у отца какого занялъ? — Занялъ одинъ такой! Сунься, ц-Ьлкачъ возме жизнью простись. Паекъ отберутъ, а все изъ долга Н1 зешь... Заложишь бушлатъ, а снимутъ шкуру. Н'Ь1Ъ, и тоже нужно и о своей жизни помыслить. Всятй за себ Говоря объ отцахъ, бабаяхъ и асмодеяхъ, нельзя ] мянуть о ихъ ближайшихъ помощникахъ. барахом и самыхъ сграшныхъ и неуыолимыхъ врагахъ — кру .Барахломъ", собственно, на арестантскомъ язык* наа - МО - старая ни на ято больше негодная веЩь, лохмотья. Но именЁНЪ арестанты зовутъ а выдаваемую ииъ одежду поэтому судить о ея качеств-Ь. Барахольщикъ, это — щикъ. Онъ, входя въ камеру, выкрикиваегь: — Кому чего продать — промотать! Скупаегь и продаегь арестантски вещи, даеть то-есть за новую вещь даеть старую съ денежной : Барахольщики по большей части работаютъ на коме отцовъ. Но часто, купивъ за безц-Ьнокь краденое, I щикъ начинаегь вести д-Ьдо за свой страхъ и рискъ, въ Отцы или майданщики и получаетъ огромные в-Ьс Н1е. И при вид-Ь злосчастнаго арестанта, входящаго в съ традицюннымъ выкрнкомъ: вКому чего продать — пр вы невольно задумаетесь: „Сколько разъ, быть-можетъ, прШдется этому держать въ своихъ рукахъ жизнь человеческую". Съ нрученымъ арестантонъ мы уже встр'Ьчалщ онъ уговаривалъ будущаго сухарника согласиться на съ долгосрочнымъ каторжпнкомъ и за 5— 10 рублей свою жизнь. Крученымъ съ любовью и н-Ькоторым' Н1емъ каторга называетъ арестанта, прошедшаго ого м*дныя трубы и волчьи зубы. Такой арестантъ дол тонкости уи^ть провести начальство, но особую славу ставляютъ себ* на асмодеяхъ. Втереться въ дов*; къ опасающемуся всего на св-Ьтб асмодею, насу; выгодъ, вовлечь въ какую-нибудь сд'Ёлку, обмошеш обобрать, или просто подсмотр'Ьть, куда асмодей пря» деньги, украсть самому или „подвести" воровъ, — спеп кручеваго арестанта. И въ этой спещальности онъ до виртуозности, обнаруживаетъ подчасъ ген1альность притворства, хитрости, находчивости, выдержки и п ства . и Кругомъ пальца обведетъ ' , говорятъ про : крученаго съ похвалой арестанты. Другой в-Ьчной крученаго является дядя сарай. Этимъ типичнымъ пр| каторга зоветъ кажааго простодушнаго и дов-йрчин станта. — Ишь, дядя, ротъ раскрылъ, что сарай! Хоть с туда въ'Ёзжай да хозяйничай! Ботъ происхождеше выражешя „дядя сарай". .Туисъ колыванскШ!" зоветъ еще такихъ су каторга на своемъ характерномъ жаргон*. Обманъ пр наго и дов-Ьрчиваго дяди сарая составляетъ пищу славу для крученаго. Ч-ёмъ больше асмодеевъ онъ п тЬмъ больше славы для него. Асмодея провести, — воп ставляетъ истинное удовольств1е всей каторгЬ. Зака! I — 311 — она въ глубин* души ненавидитъ и презираетъ ихъ, но пови- нуется и относится къ „отцамъ** съ почетомъ, какъ къ люцджь сильнымъ и „могутнымъ^.В'Ьдь это — нищ1е, нищ1е, до того, что, когда въ тюрьм* скоропостижно умираетъ арестантъ, трупъ обязательно грабятъ: бушлатъ, б'блье, сапоги, — все это ме- няется на старое. Чтобы покончить съ почетными лицами тюрьмы, мн'Ь остается, кром'Ь майданщиковъ, отцовъ, крученыхъ и разжив- шихся барахольщиковъ, познакомить васъ еще съ однимъ ти- помъ,— съ одратиикомъ.Та.къ называется каторжникъ, б'БжавшШ уже съ Сахалина, добравппйся до Росс1и и „возвороченный'' назадъ подъ своей фамилхей или подъ бродяжеской. „Обрат- никъ* — неоцененный товарищъ для каждой собирающейся бе- жать арестантской парт1И. Онъ знаетъ всЬ ходы и выходы, всЬ тропы вь тайгЬ и всё броды черезъ р^ки на Сахалин*. Знаетъ „какъ пройти". Есть излюбленныя м*ста для б'Ьговъ — »модныя" можно сказать. Раньше „въ мод*" были Погеби, — м^Ьсто, гд* Сахалинъ ближе всего подходитъ къ материку, и Татарск1й проливъ им*етъ всего несколько верстъ ширины. Погеби, или „Погиби" (отъ слова погибнуть)— какъ характерно и в*рно переделали каторжане это гиляцкое назвате ! Зат*мъ, когда въ „Погибяхъ" слишкомъ усилили кордоны, ^въ моду** вошелъ Сартунай, — м^сто ближе къ югу Сахалина. Когда я былъ на Сахалин*, вс* стремились къ устьямъ Найры, еще ближе къ югу. — Да почему? — Обратники говорягь: способно. М*сто способное. А гроза всего Сахалина и служащаго и арестантскаго, Широколобовъ, пошелъ искать „новаго м*ста*' на крайшй с*- веръ въ Тамлово. Но истомленный, голодный, опухппй долженъ былъ добровольно сдаться гилякамъ... Обратникъ — неоц*ненный сов*тникъ, у него можно купить самыя нужныя св*д*тя. Въ моей маленькой коллекщи есть облитая кровью бродяжеская книжка знаменитаго обратника ,, Пашенка'' ^). Онъ былъ убить во время удивительно см*лаго бегства, и книжку, мокрую отъ крови, нашли у него на груди. Зав*тная книжка. Въ ней идутъ записи: 1-я р*чка отъ „По- гибей*' — 60 верстъ Теньги, 2-я — Найде, 3-я — Тамлово и т. д. "^то — все р*ки Сахалина. Зат*мъ списокъ вс*хъ населенныхъ *Ьстъ по пути отъ Ср*тенска до Благов*щенска, до Хаба- ровска, по всему УссурШскому краю, при чемъ число верстъ >тв«*чено съ удивительной точностью: 2271 — 1998. Дал*е идутъ дреса пристанодержателей и надежныхъ людей. >) Каторга за нимъ числила 32 уб1Йетва. - 312 - Иванъ Васильевичъ Черкашевъ, на новомъ баз :а. Никита Яковлевичъ Турецшй, уголь Гусьевской и I собственный домъ. т. д. Пристанодержатели во всевозможныхъ городахъ 1 1 и Западной Сибири и Европейской Росс1и. Все св1 |нныя, необходимый для б'Ьглеца. >ратникъ можегь снабдить беглеца и рекомендательй ши. Вотъ образчикъ такого рекомендательнаго арест письма, отобраннаго при поимк* у б-Ьглаго: ). Гапонико. Гапонико (очевидно, условные зш :пы(1 мой товарищъ'), Юлисъ Ивановичъ, покорнш арошу прынать етого человека какъ и мене до ] ду Яковъ". 1мил1й въ такихъ рекомендащяхъ, на случай поимки, I 1ть не полагается. Среди „обратниковъ" есть знам Люди, побывавш1е на своеиъ в-Ьку во меюгихъ тюры 1ьзующ1еся вл1яшемъ. И рекомендац1Я такого чело1 можегь помочь и въ тюрьм-Ь. Есть, наприм^ръ, знаы обратникъ" Пазулъсий. Содержась съ нимъ вм-ЬстЬ Ь, ех-банкиръ Хованновичъ запасся отъ него рекоие для всей Сибири, и это значительно облегчило ех- его путешествие. обратниковъ есть еще одна спещальность. ш-Ётивъ дов-Ёрчиваго арестанта съ деньгами, они пс аютъ его б'Ьжать и загЬмъ дорогой убиваютъ, гра( вращаются въ тюрьму; ■ А товарищъ, молъ, отсталъ или поссорился, о; 1ъ. Я же съ голодухи вернулся. ть люди, убявш1е такиыъ образонъ на своенъ в'Ьку арищей- Эти преступлен1я очень часты. Но это ужъ 1 ь потихоньку отъ каторги: за это каторга убиваегь. )братниками'' заканчивается циклъ „почетныхъ" л ъ мы псреходимъ съ вами къ отверженнымъ даже с отверженныхъ. Къ людямъ, которыхъ презираетъ ; га. уть мы прежде всего встречаемся съ крохоборами, чккалм. Каторга. не любитъ тЬхъ изъ ея среды, кто ъ въ люди", делается старостой, кашеваромъ или хл ъ. И она права. Чистыми путями нельзя добиться г 1легированнаго положен1я. Только ц-Ьной полнаго ( отъ какого бы то ни было достоинства, лести, преем гва передъ начальствомъ, взятокъ падзирателямъ, ц' другь сь другу. I. • 1 • } к. - 314 - наушничества, предательства и доносовъ можно пролезть на Сахалин1^ въ „ старосты **, т,-е, освободиться отъ работъ н сделаться въ н*которомъ род* начальствомъ для каторжанъ. Прежде въ н^которыхъ тюрьма хъ даже драли арестантовъ не палачи, а старосты. Такъ, что идя въ старосты, челов*къ, вм^стЬ съ гЬмъ, долженъ былъ быть готовъ и въ , палачи**. Только нагоняя, по требованш смотрителя, какъ можно больше „припека'', т. -е. кормя арестантовъ полусырымъ хл'Ьбомъ, хл4- бопекъ и можетъ сохранить за собой свою должность, позво- ляющую ему иногда кой-что утянуть. Этихъ-то людей, ур4зы- вающихъ у арестантовъ посл'Ёдтй кусокъ и отнимающихъ посл'Ьднхя крохи, каторга и зоветъ презрительнымъ именемъ „крохоборовъ* или „кусочниковъ* — Тоже въ ^начальство" пол*зъ! — Арестантъ, — такъ ты арестантъ и будь ! Каторга не любитъ гЬхъ, кто старается » возвышаться*, но презираетъ и тЪхъ, кто унижается. Мы уже знакомы съ типомъ поддували. Такъ называется арестантъ, нанимаюпцйся въ лакеи къ другому. Кром* исполнен1я чисто-лакейскихъ обязанностей, онъ обязанъ еще и защищать своего хозяина, расплачиваться своими боками и бить каждаго, кого хозяинъ прикажетъ. Под- дувалы „отцовъ*, наприм'Ьръ, обязаны бить неисправныхъ должниковъ. А если должникъ сильнее, то и терпеть пораже- ше въ неравномъ бою. Конечно, даже каторга не можетъ иначе какъ съ презр'Ёшемъ относиться къ людямъ, торгующимъ сво- ими кулаками и боками. На следующей ступеньк* челов'Ьческаго падешя мы встре- чаемся съ очень распространеннымъ типомъ волынщика. „Зате- реть волынку*' на арестантскомъ язык* называется загЬять ссору. Волынщики, это — таюе люди, которые только гЬмъ и живутъ, что производятъ въ тюрьв(гЬ „заворошки*. Сплетничая, ^. наушничая арестантамъ другъ на друга, они ссорятъ между собою бол'бе или мен*е состоятельныхъ арестантовъ для того, чтобы поживиться ч'Ёмъ-нибудь отъ того, чью сторону они яко бы принимаютъ. Этими волынщиками кишатъ всЬ тюрьмы. Такихъ людей много и везд*, кром* тюрьмы. Но въ каторгЬ, в'Ьчно озлобленной, страшно подозрительной, недоверчивой другъ къ другу, голодной и изнервничавшейся въ каторгЬ, гд* за 60 копеекъ р^жутъ человека, гд'Ь, им^я въ карман* гро1 а, можно нанять не только отколотить, но и убить человека,— ъ каторгЬ волынщики часто играютъ страшную роль. Часто » 1е изъ-за чего* происходятъ страшныя вещи. Заколотивъ г 1- смерть арестанта, или при вид* лежащаго „съ распороть» рь брюхомъ" товарища, каторга часто съ недоум*темъ спраг I- ваетъ себя: — 315 — — Да . нзъ-за чего же все случилось? Съ чего пошло? Съ чего началось? И причиной всЁхъ причинъ оказываются волынщики, эа- гЬявшае „заворошку", въ надежд* ч'Ьмъ-нибудь поживиться. Робкому, забитому арестанту приходится дружить да дружить Арестацтск1е тииы. СО старыиъ, опытныыъ волынщикоиъ, а то затретъ въ такую кашу, что и костей не соберешь. Ступенью ниже еще стоять гмты. Сь этимъ типомь вы уже немножко знакоыы. За картами, вь спор'Ь на арестант- ск'>мъ сход* они готовы стоять за того, кто больше дастъ. дас асыпать" праваго и защищать обидчика, имъ ничего не ввачвть. Такихъ людей презираетъ каторга, но они ии^ють ча сто вл1яте на сходахъ, такъ какъ ихъ много и д-Ьйствують они ВС 'гда скопомъ. Глотъ — одно . изъ самыхъ оскорбителъныхъ — 31Й - назватй, н храпъ, когда вы его назовете глотон* на стЬну. — Я — храпъ. Храпеть на сходахъ люблю, зг Но чтобъ я нанимался за кого... И фраза иожетъ кончиться при случа* даже бокъ, каынеыъ или петлей, наброшенной изъ-за у| 1гЬшаетъ, конечно, храпаиъ быть, по большей танн, но они не, любягь, когда имъ объ этомъ го1 глотовъ у каторги есть еще два прозвища. Одно — яЧужоЙ ужинъ", другое — историческое „синсльковс» 11роисхожден1е послЬдняго назван!я восходитъ еще когда, при г. СинельникоЕ-Ь, за поимку бродяги В1 Сибири платили обыкновенно 3 рубля. Съ гЬхъ по и зоветъ человека, готоваго продать ближняго, яО СК1Й закупъ". Назваше — одно изъ самыхъ обидныхт) слышите на каторгЬ, что два человека обм-Ьниваютс — Молчи, чужой ужинъ! — Молчи, синельниковсшй закупъ! Это значить, что на предпоследней ступеньк* че паден1я готовы взяться за ножи. И, наконецъ, на самоыъ дн* подонковъ като нами — хамт,. Дальше падения н*тъ. Хамъ, въ означаетъ на ареста1Ггскомъ язык'Ь просто челов-Ьк! чужое. „Захамничать' — значить, взять и не отда ноыъ называется челов'Ькъ, у котораго не осталос рывковъ чего-то, похожаго на совесть, что есть и у поддувалы, и у волынщика. Т* д"Ьлаютъ гнусно( стантской сред-Ё. Хамъ — предатель. За лишнюю п; за маленькое облегчен1е, онъ донесетъ о готовяще* откроетъ м^сто, гд-Ь скрылись б'Ьглецы. Этотъ типъ смотрителями, потому что только черезъ нихъ можн что д'Ьлается въ тюрьм-В. Хаиъ это — страшное назван1е. Имъ челов'Ькъ если не всегда насмерть, то всегда на такую жизнь, К( смерти. Достаточно обыска, даже просто внезапвг смотрителя, чтобы подозрительная каторга сейча* въ этомъ „что-то ноладное' и начала сиертнымъ т-Ьхъ, кого она «читаетъ хамами. Достаточно посл-^ гаму сказать: — Л нашъ хамъ что-то, кажись, „плесомъ бьеп чаетъ начальству). Чтобъ хаму начали ломать ребра. Больше того, довольно кому-нибудь просто та| домъ, отъ нечего д-Ьлать, дать „хаму подзатыльш вся тюрьма кинулась бить хама. — 317 — — Бьеть, — звачитъ, знаетъ за что. Чтобъ хану ,, накрыли темную'', завалили его халатами, били, били и вынули изъ-подъ халатовъ полуживымъ. Посвящен1е въ каторжники. ВсякШ, конечно, слыхалъ объ этомъ обыча'Ь 9Посвящен1я въ арестанты*, объ этихъ жестокихъ истязан1яхъ, которымъ умирающая отъ скуки и озлобленная тюрьма подвергаетъ „ио- вичковъ". Для чего тюрьма творила надъ „ новичками "^ эти истязан1Я, при разсказ'Ь о которыхъ волосъ встаетъ дыбомъ? Отчасти, какъ Я уже говорилъ, оть скуки, отчасти по злоб* на все и на вся и изъ желдН1я хоть на комъ-нвбудь выместить наки- п'Ьвшую злобу, отъ которой задыхается челов'Ёкъ, — а отчасти и изъ практическихъ соображешй: нужно было узнать чело- в'Ёка, устоитъ ли онъ противъ жалобы начальству, даже если его подвергнуть страшнымъ истязан1ямъ. В'кдь надо же знать человека, пришедшаго въ „ семью **. Будетъ ли онъ всегда и во всемъ надежнымъ товарищемъ? Я обошелъ всЬ сахалинск1я тюрьмы и могу съ полной до- стов-Ьрностью сказать, что прежн1Й страшный обычай „посвя- щен1я въ каторжни«и**, обычай пытать „новичковъ**, отошелъ въ область предан1Й. Теперь этого н'Ьтъ. Тогда розга и кнутъ свисгЁли повсюду, и это отражалось на нравахъ тюрьмы. Те- перь нравы „мягчаютъ^. „Молодая^ каторга д'Ьлаетъ только удивленные глаза, когда спрашиваешь: „А н'Ьтъ ли у васъ такихъ-то и такихъ-то обычаевъ^? И только старики Дербинской каторжной бога- д'Ьльни, когда я имъ напоминалъ о прежнихъ обычаяхъ „по- священгя'', улыбались и кивали головами на эти разсказы, словно цстр'Ьтились съ добрымъ старымъ знакомымъ* — Было, было все это! В'Ьрно. И они охотно пускались въ гЬ пространный описанхя, въ которыя всегда пускается челов'Ькъ при воспоминанхяхъ о пе- режитыхъ б'Ьдств1яхъ. А ^молодая* каторга и понять даже этихъ обычаевъ не можетъ: — Да кому жъ какая отъ этого польза? „Польза*, — вотъ альфа и омега всего м1росозерцашя те- перешней каторги. И въ этомъ н-Ьтъ ничего удивительнаго : преобладающ1Й элементъ каторги — уб1Йцы съ ц^лью грабежа, т.-е. люди, совершавш1е преступлеше ради „пользы". И нра- вамъ, обычаямъ и законамъ этихъ людей приходится подчиняться ос'гальнымъ: дисциплинарнымъ, жертвамъ случая, семейныхъ не пэядицъ и т. д. - 318 - ольза", это - все. Каторжанинъ, совергш 1Н^, разсказывалъ нн'6 о своемъ преет; 1 тонъ, что по его преступлетю забрали было н другого, чемъ неповиннаго поселенца; Но я его высвободйлъ... Потону онъ не мог В/Ьа-Ь полезенъ. вслв бы „ногь быть полезенъ", онъ бы за ъ неповиннаго челов-Ёка, и вся наторга бы е Долженъ же челов'Ькъ думать о своей ,поль: я. ! теперешнее „посвящеше въ каторжники" с( что тюрьма старается извлечь изъ новичка юльзуясь его неопытностью, обмошенничать во. ■ I этого у каторги ес1Ъ в^колько игръ, в и можно играть, что съ „ новичками": въ пл1 ки, въ кошелекъ, въ наперстокъ, въ тузы, т е. этомъ яПосвящеши' есть даже н^^что симпап Бается страсть къ легкой и в'Ёрной нажив рить своего же брата нав'Ьрняка. ]вь прибывшая на пароход-Ь парт1я выдержала глась медицинскому осви;гЬтельствовай1ю, разд' практической пользы и безо всякаго прим^] I, на „полносильныхъ", „слабосильнйхъ" и аыхъ къ труду', и явилась въ тюрьму, е раньше, пока парт1я сиД'Ьла свои 3 — 4 дня юрьма навела о ней кой-катя справки. У одво1 I пришелъ брать, у другого — сообщникъ, у ■ старый товарищъ. Всё эти лица, рискуя ка и, побывали въ карантинЬ и кое-что разузна. радобреи, рискуя спиной, сб'Ьгали въ карант :али, кому изъ вновь прибывшихъ арестанто! щть съ собой деньги, кто разжился дорогой или писатеиъ писемъ и прошений, у кого, в ценьжонки. Тутъ все разузнается: сколько гг. т Пасху п'Ьвчинъ-арестантамъ, сколько удал* постороннихъ яна палача". И когда новая I . въ тюрьму, тюрьма уже знаегь о ея имущ* ;ти и на кого сл'Ёдуетъ обратить внииан1е. тюрьм* и такъ т-Ьсно, а тутъ прибавилось го штся спать подъ нарами. Старосты продають м*ста, конечно, стараясь содрать гораздо до 5ыкновенно, стоить „хорошее м-Ьсто" вь тюр г^ — 319 — лодавш1еся жиганы немножко „обрастаютъ шерстью*", продавая последнее, что у нихъ осталось, — м*ста на нарахъ, — и сами залезая подъ нары. Новичокъ еще не можетъ прхйти въ себя, собраться съ мыслями; онъ напуганъ, ошарашенъ новой обстановкой^ не знаетъ какъ ступить, какъ держаться; онъ видитъ только одно, что зд'Ёсь, куда ни сунься, — все деньги, что безъ денегъ пропадешь, что деньги нужно наживать во что бы то ни стало. Въ это-то время его и уловляютъ. Новичокъ сидитъ на нарахъ и со страхомъ и съ любопыт- ствомъ смотритъ на людей, среди которыхъ ему суждено про- жить долпе, ухъ, кагае долг1е годы. По тюрьм*, съ видомъ настоящаго дяди сарая, ходить какой-то разиня-арестантъ. Изъ кармана бушлата торчитъ кон- чикъ платка, на которомъ завязанъ узелокъ, а въ узелк'Ё, видно, завязана монета. Другой арестантъ, усп'ЁвшШ уже давеча закинуть ласковое слово новичку, тихонько сзади подкрадывается къ дяд* са- раю, хитро подмигнувъ, развязываетъ узелокъ, вынимаетъ двугривенный и завязываетъ копейку. Новичокъ, которому под- мигнулъ ловкачъ, сочувственно улыбается: „Здброво, молъ*". — Эй, дядя! — окрикиваетъ „ловкачъ" дядю сарая. — Что у тебя фармазонская, что ли, копейка, что ты ее въ узе- локъ завязалъ? — Кака-така копейка? — простодушно спрашиваетъ »дядя сарай". — А така, что въ платк* завязана. Дура, чортъ! Чувырло братское! Завязалъ копейку да и ходить. — Буде заливать-то ! Заливала-дьяволъ ! Не копейка, а двое- гривенный ! Дядя-сарай прячетъ высунувшхйся уголъ платка въ кар- манъ. Кругомъ собирается толпа. — » Двоегривенный" ! — передразниваетъ его » ловкачъ". — Да ты видалъ ли когда двоегривенные-то каше бываютъ: ясные- то, не липовые? Завязалъ копейку, ходитъ-задается : „двоегри- веняый''! — Ахъ, ты, такой-сякой! — выходить изъ себя дядя^сарай. — Тм что жъ срамишь меня передъ вс^ми господами арестантами? Хэшь парей? На десять ц'Ьлковыхъ, что двоегривенный? — На десять?! — То-то, на десять. Прикусилъ языкъ голый! Толпа хохочетъ. — Слышь ты, н'Ьтъ у меня десяти ц'Ёлковыхъ. Ставь крас- на 1нькую, мн* потомъ ц'Ьлковый дашь ! — шепчетъ „лоекачъ** н< вичку. ^^ — -т — ;блется. в'Ёдь! С^иъ вид-Ёлъ. эдуськиваютъ въ толп*. эти переговоры, дядю-сарая я эрами, чтобы не завгЪтилъ. за меня ставить! — объявляеть чка. — Выкладай красный билетъ! отъ" по десяти рублей. :окъ! Ты и развязывай! — передав вяэываетъ узелъ и бл-ЬдиФегь: дв . говоришь, дурашка, копейка! 1аргу считать. )шенство! — вопить новичокъ, рываютъ десятирублевку, а если - плати. Правило. )нъ узнаетъ, что и прикинувш!йс " , все это — одна шайка жигановъ меняется просто: дядя сарай дол) въ кариан'^ узелокъ, вынуть копе а. Передъ прибыт1е»гь новой пар- )рству рукъ" спещально готовята 1 углу камеры разыгрывается 1 татарва некрещеная ! Бабай пр сколькими новичками арестантъ онъ только что незаи'Ьтно ср'бза. ^'бахи крестъ. я бабай, — запальчиво оретъ прс 1Й челов'ккъ и у меня крестъ т бя креста на ше*, у бабая! ? Парей на пятишку. ^бращается арестантъ къ новичк зыхъ, утремъ бабаю носъ. сакъ крестъ былъ срЪзанъ, а де) {ужны. Пять рублей неиедленно а ^ воротъ. стегиваетъ рубаху. На ше* крест только въ томъ, что на челов** юнлены, требуютъ деньги назад 1ываются на кулаки всей тюрьмы, ь проигра.аъ! Правило! г^ -- 321 -* Не будемъ особенно долго останавливаться передъ нович- комъ, который съ изумлешемъ повторяетъ, глядя въ свой ко- шелекъ : — Какъ же такъ? Было двадцать ц*лковыхъ, а стало десять. Значить, украли! Этакъ я жалиться буду! — Попробуй! Свези тачку! Легашъ поскудный! Съ нимъ сыграли ту же штуку, какую мошенники устраи- ваютъ часто на улицахъ и Одессы и всЬхъ вообще большихъ городовъ. Вдвоемъ съ арестантомъ они нашли кошелекъ и только что хогЬли приступить къ д'Ьлежу добычи^ какъ передъ ними словно изъ-подъ земли выросъ влад'Ьлецъ потеряннаго ко- шелька. — Мой! — А твой, такъ возьми! — Стой! А куда же два серебряныхъ ц*лковика делись? Тутъ два серебряныхъ ц*лковика были! — Никакихъ мы ц'Ьлковиковъ не видали. — Анъ, врешь! Это что жъ? Воровство? У своихъ тырить начали? — Да хоть обыщи, дьяволъ! Чего лаешь! Арестангь выворачиваетъ карманы и показываетъ коше- лекъ. То же по необходимости д'Ьлаетъ и новичокъ. Влад*лецъ двухъ яко бы пропавшихъ рублей роется въ его кошельк*, двухъ ц*лковиковъ, понятно, не находитъ и отдаетъ кошелекъ обратно. — Знать, другой кто взялъ! Не взыщите! Вижу теперь, что вы люди честные!.. И уходитъ искать два пропавшихъ егЬлковыхъ. Только потомъ, новичокъ, заглянувъ въ кошелекъ, увидитъ, что изъ него во время осмотра исчезло десять рублей. Тутъ д'Ьло снова въ » ловкости и проворств*", да въ томъ, чтобъ во время осмотра кто-нибудь сзади будто нечаянно толкнулъ новичка, заоралъ, вообще заставилъ его на секунду отвернуться. Подойдемъ къ групп*, собравшейся около игрока. Тутъ идетъ игра »въ наперстокъ". Два наперстка, подъ однимъ есть шарикъ, подъ другимъ — н'Ьтъ. Игра идетъ на маленькой скамеечк*, во время об'Ьда заменяющей столъ, поставленной на нарахъ. Игрокъ съ такой быстротой передвигаетъ наперстки, что Н'Ьтъ возможности заметить, который . изъ нихъ тотъ, подъ которымъ шарикъ. — Закручу, замучу, — оретъ игрокъ. — Ставьте что ли! — Ишь, чортъ, дьяволъ, л^шманъ! Ни св^Ьтъ ни заря, спо- 31 оанку за игру принялей! — раздается сзади игрока въ толп*. I... ^ 32^ - ■ ■— А теб* какое д*ло, треклятому? — оТ8Ыва^( — А такое, что непорядокъ! Вотъ какое!.. — А ты что тугь за порядочникъ такой выис кто порядки уставлять звалъ? Ты что за шишка? ~ А ты не лайся! Звездануть тебя въ душу, — Молчи, пока арбузъ не раскололи! — Раскололъ одинъ такой... Вотъ-вотъ запустить руки за голенища, и пойд] „жулики", — ножи. Лица озв'Ёр'Ьли. Игрокъ аабылъ Повернулся лицомъ къ обидчику. А въ это время арестанты подглядываютъ, п наперстконъ хл'Ьбный шарикъ. — Ставь, ставь красненькую! — шепчутъ они новичку, около н-Ёста котораго и затеялась игра.— его жал'Ьть! Вс^хъ обыгрываетъ! Надо и его! Ставь в*дь. Воть такъ, — прячь деньги подъ карту... — Да будеть вамъ, дьяволы ! — обращаются он пшмся. — Ишь волынку затерли, дьяволы! А теб^ ч: вится, — проходи, а огня изъ челов-Ька добывать : пидаристый, право, челов*къ! Вступившагося въ игру протестанта уводятъ. И и доругиваясь, возвращается къ игр'Ь: — Ну, что тутъ? — Все сд'Ьлано. Кушъ подъ картой. Игрокъ берется за наперстки. — Н-Бть, ужъ это ты оставь! — протестуетъ Т1 составлена. Какъ есть, такъ и будеть! Вотъ на эт ставилъ ! — Да вы, иожеть, подсмотрели, дьяволы! — Видать, что окромя жулья никого не вид-Ьл Станетъ кто подсматривать? Нётъ, ужъ правило! Игр; — Да, можетъ, . кушъ великъ?! — Подъ картой сколько есть! Н-Ьгь, ты ужъ п( А то — „темную". Любишь, щучШ сынъ, выигрыв платить. — Ну, инъ, будь по-вашему ! Ежели правило,— Этотъ что ли? — Этоть ! — подтверждаеть новичокъ. Игрокъ поднимаеть наперстокъ, подъ наперсл и тянетъ кушъ изъ-подъ карты. Д-Ьло снова въ ловкости рукъ, въ ум^ти быс м1!ТН0, пока новичокъ волнуется во время спора, наперстки одинъ на м-Ьсто другого. Тузы и „черное и красное", это — почти о""" бираютъ по желатю: тузы или друпя карты. \^ Лежать крапомъ вверхъ три туза: два черные и одийъ красный. Йгрокъ ихъ перекладываетъ съ такой изумительной быстротой, что н^тъ возможности усл'Ьдить, куда ляжетъ красный. Но во время игры его отвлекутъ какой-нибудь ссорой или приб-Ьгуть сказать ^что-нибудь, Йгрокъ отвернется, а въ это время какой-нибудь арестантъ подсмотритъ, гд'Ь красный, и сд^лаетъ на крап'Ё карандашомъ м'бтку. — Ставь на этого, — шепнуть новичку. Игрокь кончить ссору или разговорь, возьмется снова за игру, начнеть перекладывать карты сь мбста на м'Ьсто. — Готово! Новичокъ ставить на м4ченаго туза часто все, что у него есть, желая сразу вдвое разбогатеть. Ему дадуть самому вскрыть туэа, — онь вскроеть : черный ! Д'Ьло въ вольгЬ, который д'Ьлаетъ во время м^Ьтки игрокь. Онь подагЬняеть м^^ченаго краснаго туза точно такь же отм*- ченнымь, заран^^е приготовленнымь чернымь. Такь П1улера обыгрывають т'ёхъ, кто не прочь бы вы- играть нав'Ьрняка. И воть къ вечеру новички, проигравш1еся впрахъ, обма- нутые, часто избитые за нежелате платить, ложатся на нары, думая: — Ну, народь! А сосЬдъ угЬшаеть: — Зато ты теперь настояпцй арестантъ. Форменный, какь есть. Вс* ту же школу проходили. Порядокъ. Они обобраны и гЬмъ посвящены въ каторжане. Каторга не любить собственности и собственниковь. Ихъ деньги пошли гулять по тюрьм'Ь: сегодня — къ одному, завтра — къ другому... Н'Ькоторые изъ вновь посвященныхъ сь тоской и ужасомь думають о предстоящихъ дняхь голодовокь и всяческихь ли- шенШ. Друпе чувствують злобу въ дупгЬ и засыпають сь мечтою, какь они и сами будуть точно также обирать новичковь. Интеллигентные люди на каторге. «Какое страшное мученье Страдать нЬка беаъ раздгЬленья, Вое знать, все чувствовать, все внд:Ьть, Вое протввъ воли ненавядъть, и все на свгЬтЬ презирать»... Приходилось ЛИ вамь когда-нибудь вид'Ьть въ глаза смерть? Тогда вы знаете, что » время*", это —вздорь, что понят1е о , зремени'' — условность, что часовь, минуть, секундъ на св'Ьт* Е ^ существу етъ. 21* / • -324- Пока поднимется и щй1кнетъ курокъ, — вы усггЬ* передумать, переиспытать, перечувствовать, — скольК' думали бы, не перечувствовали, не переиспытали въ И мн'Ь кажется, я тгЁю право, ставя эпиграфом' стать* строки Лермонтова, оставить слово „в-Ька". Годъ каторги... Это — не 12 №Ёсяцевъ, изъ которы 20 приносить ваиъ жалованье. Это — не „четыре се: для св-Ьтскихъ людей. Не 365 дней, какъ для всбхъ. л1оны минутъ, изъ которыхъ 11Н0Г1Я — каждая длиннее Все, что я долженъ изменить въ Лермонтовских' это — слова на яСв^гЬ": .И все кругонъ насъ презирать". Разв* можно не презирать вс^хъ этихъ „Иване повъ", „жигановъ", „асмодеевъ", яхамовъ", яП „крохоборовъ". Презирать и быть съ ними за пани( Потому что это „ваше общество"! Потому что 1 вини вы спите на нарахъ, ви-ЬстЬ *дите, работаете, д-Ёлите вашу жизнь! Да, если бы даже только „быть за панибрата". Н*гь! дБарина" каторга ненавидитъ. „Барина* каторга презираетъ за его слабость, в къ физическому труду. — Какой онъ рабочей въ артели? Намъ за него 1 работать. Надъ бариноиъ каторга „измывается", потому ч есть привычки, эаставляющ1н его сторониться отъ г — Н-Ёть! Ты попалъ — такъ терпи! Нечего н*Ж1 кой же теперь! „Барину" каторга не дов-бряетъ: — Продастъ, чтобы въ писаря выскочить! — „Баринъ!" — у каторги н-Ьтъ хуже, н'Ьтъ пре клички. И вотъ, когда я подумаю о положеши иителле каторгЬ, — ц-блый рядъ призраковъ встаетъ предо м Пряно, призраковъ! Вотъ несчастный бродяга СокольскШ '). Больной, зпилептикъ, издерганный, измученный. Я знаю его настоящую фамилш, онъ — хорои учился въ университегЬ. — Боже! Чего, чего я не д-Ьлалъ, чтобы избав этой проклятой клички. Чтобы пасть до нихъ. Что( ') В-ь Корс! г — 325 — ствовать, лежа на нарахъ, что при теб* боятся говорить, что тебя считаютъ за предателя, за изм'Ённика, за человека, гото- ваго на доносы. Н'Ьтъ! Какой-нибудь негодяй, какой-нибудь, — говоря на нашемъ каторжномъ язык*, — „хамъ*, готовый за пятачокъ продать себя, другихъ, все, — обзываетъ тебя »бари- номъ". И даже онъ каторгЬ ближе, ч'Ёмъ ты! А какихъ, ка- кихъ жертвъ я имъ не приносилъ. Я пью, какъ они. Играю въ карты, какъ они. Меня назначили писаремъ, — я ради нихъ набевобразничалъ, чтобы меня выгнали. Чтобы доказать, что я не хочу никакихъ привилепй. Я принялъ участ1е въ ихъ мошенничеств^^, — въ сбыгЬ фальшивыхъ ассигнащй. Я помо* галъ ивгь скрывать эти ассигнащй. Я пряталъ. Когда поймали, — я никого не выдалъ. Мн'Ь грозитъ каторга на много, много л*тъ. И все таки я — отверженный среди »отверженныхъ*', я — баринъ ! Этотъ СокольскШ! Челов-Ькъ много игравшШ, съ обширной, прекрасной эрудищей, съ такими св'Ътлыми взглядами. Я съ такимъ удовольств1емъ бесЬдовалъ съ нимъ ц'Ьлое утро. Я, — да что я! — онъ забылъ о своемъ арестантскомъ бушлагЬ... Онъ любить и знаетъ Достоевскаго. Мы бес'Ьдовали съ нимъ, насколько теперяшняя каторга ушла далеко отъ „ Мерт- вого дома^, спорили, оба горячились. Какъ вдругъ ко мн* явился съ визитомъ смотритель по- сол ешй. — Ну-ка, братецъ, сб'Ьгай, скажи, чтобъ мн* переменили лошадей! — приказа лъ онъ Сокольскому. — Слушаю, ваше вьтсокоблагородхе! Я былъ сконфуженъ, смятъ, уничтоженъ за него. Былъ возмущенъ. — Зач'Ёмъ вы такъ? В^дь вы застали его у меня. Онъ — мой гость. Смотритель погляд^лъ на меня съ изумлешемъ. — Да полно вамъ съ этими мерзавцами сентиментальничать! Ничего, пробегается! Что ему сделается! Когда Сокольсшй* „сбегалъ*^, онъ изб^гадъ смотреть на меня, я избегалъ смотреть на него. — Эхъ! Разбередили только меня этимъ разговоромъ. Чело- в^комъ себя почувствовалъ. А это мн1Ь не годится ! Челов'Ькомъ ] > вамъ пришелъ, а ухожу... — Сокол ьсюй... — Я ни на кого не сержусь. На васъ? Да вы-то тутъ при ^ вгь? Разв4 вы-то создали все это. На него? Онъ еще посту- ] глъ мягко, не обругался. Только лучше бы онъ мн-Ь въ морду . лъ въ другую минуту, ч'Ьмъ за лошадьми послалъ въ эту; , ■>стоевск1Й, и „сб^гай-ка, братецъ**, — 3X6 - Сокольский ушелъ въ себя, какъ уходить въ се вину улитка, когда ее неосторожно тронуть 1'рубою Мы были сь нинъ въ хорошихъ отношетякъ, оя гонъ шгЁ поиогалъ относительно свФл'&тй о каторгЁ въ длинный, откровенБыя бесЁды, въ споры не пуск; — Не надо! Вы убдете, а ын* еще тяжелее буд Воть Козыревь '), несчастный юноша со взгля^ пающаго челов'ёка. Оиъ прошелъ все-таки 6 классовь гинназ1И. Сыш ныхь родителей. Его родные — богатые московск1е К] Вылъ вольноопред'Ьляющимся, — и за оскорблеш! наго начальника попаль вь каторгу на 6 л'Ётъ и 8 Теперь онъ сидить вь кандальной за грошевой.. У него такое честное, симпатичное лицо. Я эт знаю, онь всегда готовь под'Ьлиться посл-Ёднинъ, делится съ нуждающимся. Наконець, родные его не забываютъ. Присылают внительно по многу. — И вдругъ какой-то грошевой подлогь!! — Эхъ, баринь! — по совести сказали мн* люди д-Ьло, — да нешто для себя онъ1 Каторга заставила этотъ подлогь быль нужень. Они и приказали, — а ремь быль, воть и сд-Ьдаль. Пользуется ли онъ для и кь чему ему? Его будущность тяжка и безотрадна. Прибавки каторги не выдержигь, б'&жить, плети, бавка, безъ конца, испытуемость и безъ выхода С1 кандальной тюрьмЬ. Да что „какой-то" Козыревь? Тате ли люди гибли въ каторгб, тонули, — вВвер пузыри шли". Гибли нравственно вь конецъ, безвозвратно. Въ селеши Рождественскомъ, въ Александровскок учителемь состоить н*кто В. Челов'Ёкъ, получивилй образо&ан1е въ одномъ I легированныхъ учебныхь заведен1й. Въ каторгЬ этотъ челов'Ькъ за пять рублей ваш на себя чужое убШство. Потребовалось ц*лое сл*дств1е, чтобы доказать, не онъ- Одинъ сановннкь, лично знавшШ В. въ Петер( "бхавъ на Сахалинъ, захот'Ьлъ его видеть, хогЬлъ за него въ ПетербургЬ. ') Кореаковсжи кввдальная тюрьиа, 1 — 328 — — Поблагодарите, — проси ль передать ему В., — и попро- сите, пусть забудетъ объ этомъ. Поздно. Тамь ужъ я не го- жусь. Пусть меня забудутъ зд'Ьсь. У меня есть, я взялъ, какъ образчикъ челов'Ьческаго паде- Н1Я, одинъ доносъ. Доносъ ложный, гнусный, клеветничесюй, обвиняюшШ десятокъ ни въ чемъ неповинныхъ людей, своигь же собратШ:, и заканчивающШся... просьбой дать м'Ьсто писаря на 5 рублей въ м'Ьсяцъ. Этотъ доносъ писанъ бывшимъ инженеромъ, теперь зани- мающимся подд'Ёлкой кредитокъ. А вотъ Валентинъ, настояний Валентинъ, которому вы такъ горячо аплодируете по окончанш 4 акта » Фауста*. Какъ это красиво! Благородно! Прекрасно! Что можегь быть выше, почтенн-Ье? Брать, мстящ1й за честь сестры. Это — преступлете, котораго »требуетъ*^ общество. Вы требуете, — такъ и смотрите, что изъ этого выходить. Своего Валентина я увидаль тоже на подмосткахъ, — на нарахъ кандальнаго отд'Ьлешя Онорской тюрьмы. Онъ всталь передо мной съ опухшимь, опившимся лицомъ. Обдалъ меня запахомъ перегор'Ьлой водки. Обвинялся, уже на каторгЁ, въ неоднократной подд-Ьлк* и сбыт* документовъ. А в'Ьдь этотъ челов'Ькъ... Несколько, — довольно много, — л'Ьтъ тому назадь, Москва была взволнована страшнымь, кровавымь происшествхемь, слу- чившимся на одномь изъ бульваровь. Кь проходившему молодому человеку подошелъ другой и, ни слова не говоря, наповалъ положиль его выстр'Ьломь изъ револьвера. На суд'Ё такъ и не выяснилось, что была за причина уб1йства. — По злоб*! — коротко отв'Ьчалъ обвиняемый и никакнхъ подробностей разъяснить не желаль. Въ публик* говорили, что убШца мстилъ за поруганную честь сестры, что онъ молчить, не желая оглашать позора Д'Ьвушки, что онъ посылалъ соблазнителю вызовъ на дуэль и, когда тотъ не приняль, приб'Ёгъ къ револьверу. Я встретился съ нимъ въ полутемной кандальной. Онъ обвиняется въ угрозахъ бывшему смотрителю, — угр захъ глупыхъ, сд'Ьланныхъ въ пьяномъ вид*. Обвинялся, въ каторг* уже, за неоднократную поддал документовъ. — Какъ же это случилось? — Да какъ? Я рисовалъ хорошо. Отъ скуки учился гр вировать. Каторга узнала про мою способность, потребова г ■•*Г*;. :-^<г»^Г'1 — 829 - чтобъ я для одного б'Ьглаго „документъ сд'Ьлалъ'', печати, все какъ сл*дуетъ. Первый-то разъ я по принужденш сд*- лалъ... А дальше... дальше ужъ пошелъ. Три документа за вы- тертую, старую бобровую шапку краденую сд^ладъ... Какъ они падаютъ? Быстро. Перпендикулярно. Идутъ какъ топоръ ко дну. Черезъ годъ, . черезъ два, вы даже по внешности не узнаете, что предъ вами существо, у котораго на груди можно повы- сить надпись: „ЗдЫсь когда-то жилъ интеллигентный челов'Ькъ". Вотъ хорошо известный Одесс* Гр — евъ. При взгдяд'Ь на эту вЫчно избитую, исцарапанную, в-Ьчно опухшую съ по- хмелья физ1оном1ю, вы никогда не скажете, что предъ вами челов'Ькъ, который еще 2 года тому назадъ игралъ въ обществ* выдающуюся роль. — Знаете, упалъ я, оступился и ударился лицомъ! — объ- ясняетъ онъ свои синяки и ссадины. Его общество — спещалисты - грабители, н1Ьсколько тюрем- ныхъ шуллеровъ, ростовщиковъ. Глядя на этого человека, на его то наглую, то подобо- страстную манеру держаться, вы сразу скажете: — Да, это типичный выжига — волостной писарь! Слушая про творимыя имъ мерзости и гадости, про под- делку записокъ на получете водки, вы не поварите, чтобъ этотъ челов'Ькъ былъ когда-нибудь, не то что только 2 года тому назадъ, челов'Ькомъ съ положещемъ, и съ очень хорошимъ положешемъ. А вотъ К — ръ, бывшгй офицеръ, несчастный юноша, уб1йца подъ вл1ЯН1емъ тяжкаго, нанесеннаго ему оскорблетя. Товарищи предложили ему посильную помощь при отправк'Ь въ каторгу, — отъ отказался. Несчастному много пришлось вытерпеть на Сахалин*. Судьба толкнула его писаремъ въ канцелярш горнаго ин- женера, туда же, гд* занимается и „ворочаетъ делами" только что описанный Г. Г. показалось неудобнымъ соседство чистаго, неиспорчен- ваго юноши. Не такъ удобно было обделывать свои делишки. Г. накляузничалъ на него горному инженеру, обвинилъ въ тс иъ, что К, непочтительно отзывался о немъ и т. д. — и г. горный инженеръ попросилъ посадить К. на м'Ьсяцъ въ кан- д{ льную. Ц'Ьлый м'Ьсяцъ высид'Ьлъ несчастный въ обществ* убШцъ- р< цидивистовъ, наибол-Ье тяжкихъ преступниковъ. Теперь его выручили оттуда, онъ зав-Ьдуеть въ Алексан- д| эвскЬ библютекой, всЬ имъ довольны. •.1й ?■..•• • п'. ■3? '■■и '-М I., 11 _ 330 — Онъ — тихШ, скромный, заст-Ьнчивый юноша. Не „тишиной" таится глубокая драна, ноетъ тяжелая ] прошлое забудешь? Воспоиинаше сотрешь? Онъ гибнеть. Онъ пьеть. И въ какоиъ обшеств^ встр'Ётите вы его въ та! Какой-то бродяга, дезертиръ, — Богъ знаетъ, о ворить-то они иогугь, даже въ пьяномъ вид*. Что ножетъ быть общаго между ними и имъ? Разе* что онъ низводить себя до нихъ. — Но неужели же нельзя удержаться на высо! дать, не ложиться самому въ эту грязь? Я задавалъ этотъ вопросъ людаиъ, на себ'6 испытавшииъ каторгу. — Неужели нельзя держаться особнякомъ? — На каторгЬ невозможно. Сейчасъ заподозрятъ: „Доля быть, доносчикъ, не хочетъ съ нами за одно быть, въ нач ство метить!" Наконецъ, просто почувствуютъ себя обю ными. Изведутъ, отравятъ каждую минуту, каждую сек] существовашн. Будутъ д-Ёлать мерзости на каждомъ шагу, - «Ъть ничего изобретательнее на мерзости, ч^нъ подонки торги. Эти-то подонки ВаСЪ И.ДОЙМуТЪ, въ угоду „СИЛЬВЫ каторжананъ. — Ну, заставить ихъ относиться съ уважешемъ, съ ^ папей. — Трудно. Ужъ очень они ненавидятъ и презираютъ , рйна". У меня, впрочемъ, былъ способъ! — разсказывалъ одинъ интеллигентный челов'Ькъ, сосланный за убШство. - писалъ ииъ письма, прошетя, что ими очень ценятся, нечно, безплатно. Охотно д'Ёлился съ ними своими знави Всякое знате каторга очень Ц'Ьнигь, хотя къ людямъ зн; относится какъ вообще простонародье, какъ ребенокъ, кото очень любить яблоки и ругаетъ яблоню, зач-Ёмъ такъ выо Мало-по-малу ын'Ь начало казаться, что я заслуживаю расположете. Но туть мн* пришлось столкнуться съ грш ными бродягами и „Иванами". У первыхъ я отнималъ з; ботки, даронъ составляя прошешя. Вторыя не перенос! чтобы кто-нибудь, кром-Ь нихъ, ин'Ьлъ в-Ьсъ и ВЛ1ЯШе тюрьи*. Сколько усил1Й пришлось потратить, чтобы И3б*1 столкновенШ съ ними. Меня оскорбляли, вызывали на дерзр Собирались даже бить. Обвиняли въ доносах*»- Ппйилиск Т| что каторга перестала мн* верить: уб-Ьдили шешя нарочно составляю не такъ, какъ сл'Ё рачье имъ пов-Ьрило! Короче вамъ скажу, — все это кончилось, — но меня выпустили тюрьмы. ■^ 331 - Неужели же всЬ интеллигентный лица ^тонуть''? Неужели Н'Ьтъ „выплывшихъ''? Есть. ПользующШся всероссШской печальной изв'Ьстностью Л — гь выплылъ. Но ему пришлось отбывать каторгу при совершенно исключительныхъ услов1ЯхЪ; о которыхъ я поговорю въ свое время. Да и то жн:Ъ кажется, что „ выплыть "" ему помогла ми- лая, добрая д'Ьвушка, полюбившая его и согласившаяся раз- Д'Ьлить свою судьбу съ его. Я вид'Ьлъ еще одного „выплывшаго"" юношу. Но чего стоило это? Ц'Ьлой жизни! Жизни молодой, цв'Ьтущей, прекрасной. Чтобы спасти его, нужно было, чтобъ молодая д'Ьвушка, почти ребенокъ, съ душой прекрасной, сердцемъ р-Ьдкимъ, — чтобы это исключительное существо, чтобы оно, полюбивъ его, бросило домъ, родныхъ, добровольно пошла за нимъ, вышла за него замужъ, вытерп'Ёла столько, сколько вытерп'Ёла она, отреклась отъ всего и сказала себ'Ь: — Я сама приговариваю себя къ пожизненной ссылк'Ё, чтобы спасти его. Требовался подвигъ, самопожертвоваше для спасетя этого юноши.. За преступную жизнь пошла въ вид'Ё платы жизнь молодая, чистая, прекрасная. Женщина хорошая, любящая до самопожертвовашя, можетъ спасти челов'Ька. Но какой ц'Ьной. Приговоривъ себя, безвинную, къ каторгЁ, къ самой тя- желой каторгЬ: вид'Ьть страданхя, унижеюя любимаго че- ловека. Только такой ц:Ёной, гсЁной собственной жизни, она можетъ спасти чужую. — Жизнь за жизнь требуетъ Сахалинъ и не д^лаегь ни- какой уступки. Я не стану касаться вопроса: „кому много дано, съ того иного и взыщется "". Мое д'Ьло разсказать только, какъ взыскивается. Много. Очень много. Страшна не тяжелая работа, не плохая пища, не лишенхе I равъ, подчасъ призрачньпсъ, номинальныхъ, ничего не зна- ^ ащихъ. Страшно то, что васъ, человека мыслящаго, чувствующаго, I 1дящаго, понимающаго все это, съ вашей душевной тоской, с > вашимъ горемъ, кинуть на одн^ нары съ ^ Иванами'', „гло- 1 *^и", «жиганами", : — 332 - ' Страшао то отчаян1е, которое рхватитъ васъ въ : сфер'Ё навоза и крови. Страшны не кандалы! Страшно это преврашенхе челов-Ька въ шуллера носчика, въ д'Ьлателя фальшивыхъ ассвгнащй. Страшно превращевте нзъ Валентина „въ пом' документовъ' за краденую вытертую шапку. И кате характеры гибли! Тальма на Сахалин %. Это происходило въ канцеляр1и Александровской Передъ вечеромъ, на „наряд*", когда каторжане явл начальнику тюрьиы съ жалобани и просьбами. — Что теб-Ы — Ваше высокоблагород1е, нельзя ли, чтобы ы№ бушлата ') выдали сукномъ. — Какъ твоя фаыил1я} — Тальма. „Я „воззрился" на этого большого молодого чел' бл'Ёднымъ, одутловатынъ лицомъ, добрыми и кротким] съ небольшой бородкой, въ „своемъ" штатскомъ п, накинутымъ на плечи арестантскимъ халатомъ. — Нельзя. Не порядокъ, — сказалъ начальникъ ■: Тальма поклонился и вышелъ. Я пошелъ за нвм- смотр'Ьлъ всл-Ьдъ этой живой загадк*. Онъ шелъ сгорбившись. С-йрый халатъ съ бубю зомъ болтался на его большой, нескладной фигур'Ё, в-Ьшалк-Ь. Прошелъ большую улицу и свернулъ В1 узеньк1е переулочки, въ одномъ изъ которыхъ онъ себ-Ь квартиру. Во второй рааъ я встр-Ётился съ Тальмой ва при Онъ былъ безъ арестантскаго халата. Въ темной ной пар-Ё, мягкой рубах'Ё н черномъ картуз'Ь. Мы пр^-Ьхали на катер'Ь съ однииъ изъ офиц* рохода „Ярославль", и къ офицеру сейчасъ же Тальма. Они были знакомы. Тальма прнвезенъ на „Яросл) — Я къ ванъ съ просьбой. Вотъ накладная. Мн* изъ Петербурга красное вино. А мн'Ь, какъ... Всё интеллигентные и неинтеллигентные одиш вятся словомъ „каторжный" и говорятъ „рабоч1Й''. ') Такъ каторжане называют!, кургк]'. г - 333 - ^ — Мн*, какъ рабочему, его взять нельзя. Будьте добры, отдайте накладную ресторатору. Пусть возысетъ вино себ*. Я еыу дарю. Вино, должно-быть, очень хорошее. — Странная посылка! — пожалъ плечами офицеръ, когда Тальма отъ насъ отошелъ. Странная посылка челов-Ьку, сосланному въ каторгу! Потоиъ, когда ны познакомились, Тальма однажды съ ра- достью объявилъ мн*: — А я телеграмму изъ Петербурга получилъ! — Радостное что-нибудь? — Вотъ. Александр 0ВСК1В руднвкъ. Я хорошо помню содержаше телеграммы: ^Такой-то, такой- то, такой-то, об-Ьдая въ такомъ-то ресторан*, вспонинаенъ о теб* и пьемъ твое здоровье". Подписано его братомъ. Телеграима вызвала радостную улыбку на всегда печаль- ноиъ лиц* Тальмы. Поддержала немножко его духъ, — что и требовалось доказать. Разные люди, я разными способами ихъ можно подбодрять! Я поэнакоиилсн съ Тальмой въ контор-Ь Александровское б >льницы, гд-Ё онъ исполнялъ обязанности писаря. Я долженъ немножко пояснить читателю. „Каторги" такъ, какъ ее понимаетъ публика, для интелли- г нтваго ■ человека на Сахалин* почти н*тъ. Интеллигентные л ^дн, — яГоспода", какъ ихъ съ презр*н1емъ и злобой зо- в гъ каторга, — не работаютъ въ рудникахъ, не вытаскиваюгь — ЗВ4 - бревен1> &з1> тав^и, не прокладывають дорогъ по мой трясвн^^ тундры. Сахалинъ, съ его безчнсленныиа канцеляргямЕ шями, страшно нуждается въ грамотныхъ людяхъ. Всяк!^ иало-нальски интеллигентный челов'Ькъ, Сахаленъ, сейчасъ же получаетъ н'Ьсто писаря, уч дующаго иетеорологической станщей, статистика, и подобное. И отбываетъ каторгу учительствомъ, 1 корректорствомъ при сахалинской типограф1и. На первый ввглядъ вся „наторга" до интелла лов*на состоигь въ томъ, что его превращаютъ веннаго писаря. Для интеллигентныхъ людей на Сахалине е каторга. Лишая вс-Ёхъ правъ состояшя, васъ лишают скаго достоинства. Только! ВслкШ .начальникъ тюрьмы" нзъ выгнанных' ровъ, въ каждую данную минуту, по первому своему желанцо, ножеть, безъ суда й сл'Ьдств1я, назначить до 10 плетей шш 30 розогъ. По первому капризу, запишетъ въ штрафной журналъ: ,за непослушаше", ~и больше ничего. И можетъ назначить по первому неудовольствий на васъ, по первой жалоб'Ь какого-нибудь „помощника смотрителя*^ ничтожества, которому даже каторга изъ презр-Ьшя говорит яты", по первой жало&Ь какого-нибудь „надзирателя* из бывшихъ ссыльно-каторжныхъ. Вы можете отлично отбывать свою писарскую каторг] скромно, старательно, — вами будутъ довольны, но стоить вазг встр-Ётиться на улиц'Ё съ какимъ-нибудь нелкшгь чиновник комъ, которому ^ покажется, что вы недостаточно почтятельн или быстро сняли передъ нииъ шапку, и васъ посадить в м-Ьсяцъ, на два въ кандальную. Ташя жалобы гг. чиновниковъ всегда удовлетворяются, — И жалко мн^ челов-Ька, а сажаю! — часто приходите вамъ слышать отъ бол^Ье порядочныхъ „начальниковъ" тю ремъ, — сажаю, потому что иначе скажуть, что я „распу екаю" каторгу! Л этого обвинешя на Сахалин'Ь служапЦе боятся боль~ всего. И воть, по первому же вздорному желашю какого^иб. ыелкаго служащаго, заковывають на м'Ьсяцъ, на два кандалы, сажають въ общество самаго отребья рода чело ческаго, и вы должны подчиняться этому отребью, пот( что „арестантсгае законы", какъ держать и вести себя г ^ЗЬ ^юрыгЬ^ издають самые отчаянные изъ канДальныхъ Катор** жанъ, ^подонки изъ подонковъ тюрьмы. Ч'Ьмъ ниже палъ че- лов^къ, гЁмъ выше онъ стоить въ арестантской сред*. И вы должны ему подчиняться. Интеллигентные люди живутъ подъ в'Ёчнымъ Дамокловымъ мечомъ. Вотъ „вся* ихъ каторга. Годами, каждую секунду бояться и дрожать. Оттого таюя унылыя и пришибленный лица вы только и встречаете у интеллигентныхъ каторжанъ. И мнопе изъ нихъ „впадаютъ въ тоску* отъ такого су- ществовашя^ въ страшную, безиросв^тную тоску, отъ этой вечной боязни исполняются презр'Ьшемъ къ самому себ'Ь, впа- даютъ въ отчаяше. Начинаютъ пить... И если вы видите постоянно живущаго въ тюрьм^^ и назна- чаемаго на работы наравн'Ь съ другими интеллигентнаго чело- в'Ёка, это, значить, — ужъ совсЬмъ погибшШ челов'Ькъ, поте- рявппй образъ и подоб1е челов'Ёческое. Тюрьмой р'Ьдко кто изъ интеллигентныхъ людей на Саха- люгЪ начинаетъ, но мнопе ею кончаютъ. Съ Тальмой, по прибытхи на Сахалинъ, случилось то же, что и со всЬми грамотными людьми. Онъ попалъ въ писаря. Въ контор'Ё больницы я съ нимъ познакомился. Тутъ, подъ начальствомъ прекрасныхъ и гуманныхъ людей, сахалинскихъ докторовъ, ему жилось сравнительно сносно. И имъ были всё довольны, какъ тихимъ, работящимъ и очень скромнымъ моло- дымъ челов'Ькомъ. Я им'Ьлъ возможность хорошо узнать Тальму. Я бывалъ у него, и онъ заходилъ ко мн^. Конечно, р^чь очень часто заходила о д^л*. Но что онъ могъ сказать новаго? Онъ повторялъ только то же, что гово- рилъ и на процессЬ. Письма, телеграммы „изъ Россш'' поддерживали его бодрость, вызывали вспышки надежды. Но это были вспышки магшя сх>еди непроглядной тьмы, ярюя и мгновенныя, посл1^ которой тьма кажется еще темн'Ёй. Самъ онъ, кажется, считалъ свое д4ло ^р'Ьшеннымъ* разъ и навсегда, и, когда я пробовалъ угЬшать его, что, молъ, ^Богъ дастъ", — онъ только махалъ рукой: — Гд* ужъ тутъ! Интересная черта, что, когда онъ говорилъ о своемъ д'ЬлЬ, I нъ не жаловался ни на страдашя ни на лишетя. Не жало- ался на загубленную жиз1п>, — но всегда приходилъ въ вели- айшее волнете, говоря, что его лишили чести. Связь съ прошлымъ, — какъ святыня, у него хранятся гЬ зеты, въ которыхъ несколько журналистовъ стояли за его - П6 — невиновность. Достаточно истрепаиныя газеты, которыя, е диыо, часто перечитываются. Давая ихъ шгЁ на прочтен1е, 01 просилъ: — Я знаю, знаю, что вы будете съ ними обращаться ( режно. Пожалуйста, не сердитесь на меня за эту просьбу Но все-таки, чтобъ что-нибудь не затерялось... Это все, что осталось. И какъ, в-Ьроятно, это перечитьн лось, хоть Тальыа и знаетъ все, что таиъ написано, наизуе Онъ сразу безошибочно указывалъ въ разговор-Ь столбег строку, гдЪ написана та или другая фраза. Связь съ настоящииъ, — Тальна показывалъ нн1Ь пвсь его жены и письма некоей Битяевой, странной д-Ьвушки я полуинтеллигентокъ. Письна, дБ1шавш1я экзальтированной л бовью къ сень'Ё Тальна, въ которыхъ Битяева, словно о ] бетсЁ, писала о жен'Ь Тальиы: .Большой Саша (супруга Талысы) ведетъ себя нез рошо: все скучаеть, тоскуетъ и бол^етъ. А наленьмй Са1 совеЬиъ здоровъ. Большой Саша только и думаетъ, какъ | по-Ьхать къ вамъ, и я по-Ьду в1гЬсгЬ съ ними, я буду горш ной, нянькой, всЬиъ!" Супруга тоже все ув'Ьдомляла Тальму о скоронъ пр1'Ь8Д^ И онъ часто говорилъ: — Вотъ продеть жена, устроимся такъ-то и такъ-то... Но въ тон*, которымъ онъ это говорилъ, слышаж какъ будто, что онъ и саиъ въ атотъ пр1'{1здъ не I рилъ. В'Ёрилъ, в^рилъ челов'Ькъ, да ужъ и отчаялся. А фр: старую повторяетъ такъ, машинально, по привычк-Ь: — Вогъ продеть... На Сахалйн-Ь это часто слышишь: — Вотъ жена прх-Ьдетъ... — Вотъ мое д4ло пересмотрятъ... И говорятъ это люди годами. Надо же хоть тЬнь надеж въ дупгЬ держать! Все легче. Да насмотр'Ёвшись на сахалинск1е порядки, Талька и са] кажется, колебался; хорошо ли, или нехорошо будеть, м жена и впрямь прх-Ьдетъ. И лисалъ ей письма, чтобъ она , мала о своенъ здоровь'Ё: иРазъ чувствуешь себя не совсЬмъ хорошо и не ду| •Ьхать. Лучше подождать". Впечатлите, которое производилъ Тальма? Это— впечатл* тонущаго человека, тонущаго безъ крика, беаъ стона, зв! шаго, что помощи ему ждать неоткуда, что кричи, не кричи все равно никто не услышать. Такое ясе впечатл'Ьнхе онъ производилъ на другихъ. — 337 — — Не нравится мн* Тальма! — говори лъ мн* докторъ, подъ начальствомъ котораго Тальма служилъ, который вид*лъ Тальму каждый день и который, слава Богу^ перевидалъ на своемъ в'Ьку ссыльныхъ. — Съ каждымъ днемъ онъ становится все апатичн'Ьеу апатичнее. Въ полную безнадежность впадаетъ. Не хорошо, когда это у арестантовъ появляется. Того и гляди, челов'Ькъ на себя рукой махнетъ. А тамъ — ужъ кончено. Маленькая, но на Сахалин'Ь значительная подробность. Когда я въ первый разъ зашелъ къ Тальм'Ь, мн'Ь броси- лась въ глаза лежавшая на кровати гармоника. Не хорошо это, когда у интеллигентнаго челов'Ька на Сахалин'Ь заводится гармоника. Значить, ужъ очень тоска одол'Ьла. Начинается обыкновенно съ унылой игры на гармоник'Ь, въ долпе сахалинсше вечера, когда за окнами стонетъ и воетъ пурга. А зат'Ьмъ появляется на стол* водка, а тавгь... Въ то время, когда я его вид'Ьлъ, Тальма, хоть и охваты- вала его, видимо, отчаян1е, все еш;е не сдавался, кр'Ёпвлся и не пилъ. Онъ жилъ не одинъ: снималъ дв'Ь крошечный каморочки и одну изъ нихъ отдалъ: — Товарищу! — кратко пояснилъ онъ. Я стороной узналъ, что это за товарипцъ. Круглый б'Ёд- някъ, бывппй офицеръ, сосланный за оскорбленхе начальника. „Схоронили — позабыли". Никто ему „изъ Россш" ничего не писалъ, никто ничего не присылалъ. Занят1Й, урока какого- нибудь, частной переписки б'Ьдняга достать не могъ. И пред- стояло ему одно изъ двухъ: или на улиц'Ё помирать, — на казенный „паекъ'', который выдается каторжанамъ, не прожи- вешь,— или проситься, чтобъ въ тюрьму посадили. Къ счастью, о его положенш узналъ Тальма и взялъ его къ себ*, ч1Ьмъ и спасъ беднягу отъ горькой участи. — Хороппй такой челов'Ькъ, скромный, симпатичный, — только очень несчастный! — пояснялъ мн* Тальма. Онъ жилъ на полномъ иждивеши у Тальмы. Потому-то Тальма и просилъ у начальника тюрьмы дать ему, вместо бушлата, сукно, — чтобъ „товарища* од-Ьть. — Свой у него износился. А мн* срокъ подходитъ бушлатъ човый получать. Выдадутъ готовый, — съ меня на товарища ; ;еликъ будетъ. Вотъ я и просилъ, сукномъ чтобъ выдали. , [оыя бы на него и сшили. Тальма заходилъ ко вш*, но не по своему д'Ьлу, а чтобъ опросить за другого, за офицера, тоже сосланнаго за •^корблете начальника и только что прибывшаго на Саха- 22 Ахалнвъ. — 338 — — Вы со всЬми знакомы, не можете ли попросить за него, чтобы его какъ-нибудь получше устроили. Чрезвычайно хоро- ппйу симпатичный челов'Ькъ! Знаете, когда челов'Ькъ тонетъ, ему думать только о себ*, И, глядя на этого челов^Ька, который находить время о другихъ подумать, когда самъ тонетъ, — я невольно думалъ: я Да полно, онъ ли это?* Положимъ, я вид'Ьлъ уб1йцъ, которые д'Ьлились посл^днимъ кускомъ даже съ кошками. Я вид'Ьлъ кошекъ въ кацдальшагь тюрьмахъ. Люди, которые тамъ сидели, ув*ряли, »что чело- в*къ помираетъ, что собака — все одно *^, — у каждаго изъ нихъ на душ* было по н1Ьскольку убхйствъ, — но тотъ изъ нихъ, кто убилъ бы эту кошку, быль бы убитъ товарипщми. Кошку они жалели. Но то была не любовь, а сентиментальность. Сентиментальность — маргаринъ любви. Сентиментальность людей среди убхйцъ я встр'Ёчалъ много, но добрыхъ, истинно добрыхъ — ни одного. А впечатл-Ьше, которое осталось у меня отъ Тальмы, это — именно то, что я вид'Ьл!) очень добраго челов1^ка. Картежная игра. — Да что съ нимъ такое? — Э-хъ!.. Играть началъ! — отв'Ьчаетъ степенный катор- жанинъ или поселенецъ. И онъ говорить это 9 играть началъ^ такимъ безнадежнымъ тономъ, какимъ въ простонародь'Ь говорятъ: «запилъ!' Про- палъ, молъ, челов'Ькъ. Игра въ каторгЬ, это — ужъ не игра, это — запой, это — 6о- л'Ьзнь. Игра м'Ьняетъ весь строй, весь быть тюрьмы, вверхъ но- гами перевертываетъ всЬ отношенхя. Д'Ьлаетъ ихъ чудовищными. Благодаря игр*, тяжше преступники освобождаются оть на« казан1я, къ которому приговорилъ ихъ судъ. Благодаря игр*, люди меняются именами и несутъ наказашя за преступлешя, которыхъ не совершали. Вы выдумываете, совершенствуете системы наказан1я, мечтаете (только мечтаете)' объ исправлеши преступниковъ, — а тамъ, въ тюрьм*, вс* ваши системы, планы надежды, мечты, — все это перевертывается вверхъ ногами, благодаря свирепствующей въ каторг* эпидемхи картежной игры. Именно эпидем1И, потому что о картежной игр* на ка- торг* только и можно говорить, какъ о повальной бол*зии. Въ сущности, старую формулу „приговаривается къ каторж- нымъ работамъ безъ срока ^ можно см*ло зам*нить формулой „приговаривается къ безсрочной каторжной игр***. -- 340 — — Бардадымъ (король)! — Шеперка (шестерка)! — Солдатъ (валетъ)! — Старикъ Блиновъ (тузъ)! — Заморская фигура (двойка)! — Братское окошко (четверка)! — Мамка! Барыня! Шелихвостка (дама)! — Помирилъ (на-пе)! — Два съ боку! Поле! Фигура! Транспортъ съ кушемъ! По кушу очко! Атйнде! Н*тъ, йтанде!- Только и слышится въ камер'Ь въ обыденный часъ, вечеромъ, когда арестанты вернулись съ работъ, ночью, рано утромъ передъ раскомандировкой. Игра, въ сущности, продолжается непрерывно: когда не играютъ, говорятъ, думаютъ только объ игр*. У меня былъ одинъ знакомый каторжанинъ въ Алексан- дровской тюрьм*, которому я давалъ деньги на игру. Онъ не давалъ мн* покоя. Удиралъ отъ об-Ьда, съ рабогь, забега лъ съ чернаго крыльца, караулилъ на улиц*: — Баринъ, приходите! Нынче будегь здоровая игра! На работахъ онъ только и д*лалъ, что гляд'Ьлъ на дорогу: — Не 'Ёдетъ ли мой б151ринъ? Сос*ди его по нарамъ со см-Ьхомъ говорили, что онъ и во сн* только и кричитъ: — Бардадымъ!.. Шеперка!.. Полтина мазу!.. Онъ игралъ, проигрывалъ, жилъ какъ въ угар*, таялъ и гор*лъ, — этотъ челов*къ съ лихорадочнымъ огнемъ въ гла- захъ. На что не былъ бы онъ способенъ, чтобъ достать де- негъ на игру. Это — бол*знь. Я уже разсказывалъ о жиган*, умиравшемъ отъ истощешя, отъ скоротечной чахотки въ Корсаковскомъ лазарет*. Онъ проигрывалъ все, — дачку хл*ба. Ц*лыми м*- сяцами' сид*лъ на одной „баланд*'', которую и сахалинск1я свиньи *дятъ неохотно, когда имъ дають. Въ лазарет* началъ проигрывать л*карства. Его потухш1е, безжизненные глаза умирающаго отъ истощешя челов*ка вспыхиваютъ жизнью, огнемъ, блещутъ только тогда, когда онъ говорить объ игр*. Въ одной изъ тюремъ я, по просьб* арестантовъ, разска- зывалъ имъ объ игр* въ Монте-Карло. Старался разсказыва^ какъ можно картинн*е, наблюдая, какое впечатл*н1е это пр изводитъ на нихъ. — Ну... ну... — раздался хриплый голосъ, когда я оста^ вился на самомъ интересномъ м*ст*. Этотъ хриплый голосъ челов*ка, котораго словно душа! принадлежалъ арестанту, который былъ боленъ и лежалъ — 341 — нарахъ. Теперь онъ поднялся на локт*. На него страшно было смотр-бть. Лицо потемн'Ьло, налилось кровью, широко раскрытые, горящхе глаза: — Ну... ну... Словно онъ самъ велъ игру, — и вотъ-вотъ р'Ёшалась его судьба. Каждый разъ слова: пНомеръ быль данъ" или „бито!* — вызывали то радостные, то полные досады возгласы: — Э-эхъ, чоргь! Они участвовали въ игр-Ь всЬмъ сердцеиъ, всей душой. Я зад'Ьвалъ ихъ самую чувствительную струнку. Они слышать не могутъ объ игр'Ь. Это — ихъ бОЛ'ЁЗНЬ. Почему это? Во-первыхъ, хоть и плоххе, они все-таки д'ёти своей страны. И если вся Русь отъ восьми вечера до восьми утра играетъ въ карты, а отъ восьми утра до восьми вечера думаетъ о картахъ, — что жъ удивительнаго, что въ маленькомъ уголк*, на Сахалин^Ь, д1^лается то же, что и везд'Ё. Вовторыхъ, на игру позываетъ тюремная скука. Въ-третьихъ, существуетъ какая-то таинственная связь между преступленхемъ и страстью къ картежной игр'Ь. Въ тюрьмахъ всего М1ра страшно развита страсть къ картамъ. Можетъ-быть, какъ н*что отвлекающее отъ обуревающихъ мыслей, арестанты любятъ карточную игру, — и обычное времяпрепровожденхе приговореннаго къ смертной казни въ парижской Огап^е Водаейе, это — игра въ карты съ »тои1оп*'омъ, — арестантомъ, котораго осужденновсу даютъ для развлечен1я. Дал^е, челов'Ьку попавшему на Саха- линъ, не на что надеяться, кром* случая. ^Выйдетъ случай, — удачно сб'Ьгу*. Это создало, какъ я уже говорилъ, в*ру въ „фартъ*, въ счастливый случай, ц-Ьлый культъ „фарта*. И картежная игра, это — только жертвоприношеше богу — „фарту*: гд'Ь жъ, какъ не въ картахъ, случай играетъ самую большую роль. ЗатЬмъ арестанту заработать негд-Ь. Выиграть — единствен- ная надежда немножко скрасить свое положеше: купить са- хару, поправить одежонку, нанять за себя на работы. И, на- конецъ, этой всепоглощающей игр*, этому азарту, въ который челов'Ькъ уходить съ головой, отдается какъ пьянству, какъ средству забыться, уйти отъ тяжкихъ думъ о родин*, о вол*, о прошломъ, — этимъ стараются заглушить мученья совести. 1о крайней м*р*, наиболее тяжюе преступники обыкновенно : наиболее страстные игроки. Этимъ я объясняю и страсть моего „прхятеля* изъ Але- сандровской тюрьмы. Онъ пришелъ за уб1Йство жены, кото- рую очень любилъ. — Не любилъ бы, не убилъ бы! — сказа лъ онъ мн* разъ акимъ тономъ, что, если бы какой-нибудь Отелло въ по- — 342 — сл-Ёдвень актЁ такимъ тононъ сказалъ объ уЫйсткЪ Дез. у зрителей душа перевернулась бы отъ ужаса и жалос И ын'Ь всегда думалось при взгляд'Ё на него: — Вотъ челов*къ, который въ азаргЬ сжигаеть ев поииватя. Много нравственныхъ мукъ стараются потопить в карточной игр-ё! Какъ бы то ви было, она губитъ и каторгу и ло< Заразившись, каторжане такъ и говорить — „заразила тани, словно о болтни; заразившись карточной иг] тюрысЬ, — арестантъ уносить се и на поселеше. Это Н' ему поправиться, стать па ноги. Онъ проигрываеть пос что у него есть, крадеть, убиваетъ, продаетъ дочерей тельницу, жену, если она посл'Ьдовала за нииъ въ ссы; На Сахалин'^ р-Ьдко бываютъ вольные люди, — н такой появляется, его осаждоютъ толпы нищенствующ! селенцевъ: — Трет1й день не 'Умши! Вы дали двугривенный, и онъ сп-Ьшить вь заку* которыми обстроена вся Базарная площадь вь Алекс скомъ. Вы думаете, — купить хл-Ьба? Н-Ьть, играть. ] закусочная вь то же время игорный притонъ: въ зад» нагЬ „мечутъ", и умирающШ огь голода бЪдаякъ № в ь1играть и тогда ужъ „ по-Ьсть какъ субдуетъ н полное удовольствье". Страсть къ игр^ пересиливает] чувство голода — сильнейшее изъ челоа*ческигь чувсп Обычная просьба, съ которой обращаются на Са поселенцы: — Баринъ, ваше высокоблагород1е! Дайте записочку То-есть напишите въ лавку колонизац1овнаго фоши пустить для меня бутылку водки. Такой-то'. — А что, выпить хочется) — Смерть! Но у него даже денегь н-Ьтъ, чтобы купить по а писк* бутылку водки. Можете быть спокойны. Онъ отп| и поставить „записку' на карту, потому что эти э какъ я уже упоминаль, ходять между поселенцами, каиъ ц-Ёнятся обыкновенно въ 50 коп. и принимаются какъ на карту. Есть даже ц'Ьлыя селен1я, завииаюпияся исключ] картежной игрой. Таково, напртгЪръ, седеше Аркво^ р; женное въ долшгЬ р^ки того же имени, по дороге оп Александровскаго къ рудннкамъ. — А, гг. арковсквиъ м^щанамъ почтен1е! — прив-Ьтс арковскаго поселенца въ посту. - 344 - 9Арковск1е мещане'' зеилед'Ьшемъ занимаются такъ, «че* резъ пень въ колоду**, только » балуются по этой части''; игь главный источникъ дохода — карты. Въ дни, когда въ Мгачскихъ рудникахъ происходить я дачка'' вольнонаемнымъ рабочимъ поселенцамъ, вы не най- дете въ Аркв* ни одного взрослаго поселенца. Остались д*ти, старики да старухи. А „арковсше ]»гЬщане'' съ женами и сожи- тельницами, захвативъ самовары и карты, пошли къ Мгачи. Поставили самовары, обрядили женъ и сожительницъ въ фартуки и новые платки и засЬли на дорогЬ прельщать, уго- щать и обыгрывать мгачскихъ чернорабочихъ, отправляющихся за покупками въ постъ. 'Бду разъ во ВладимирскШ каторжный рудникъ и по дорогЬ обгоняю толпу „арковскихъ м^щанъ'*. Бабы разряжены, какъ можетъ „ разрядиться "" нищая; му- жики ояшвленно болтаютъ, несутъ самовары. — Путь добрый. Куда? — Къ Ямамъ (Владимирсюй рудникъ) подаемся. — Что такъ? — Японецъ (японсшй пароходъ) пришелъ. Грузятъ. Сказы- ваютъ, дачка была, чтобъ поскор-Ьича! „Арковсте м^шане'' шли отыгрывать у каторжанъ тЪ жал- ше гроши, который имъ выдаются съ выработаннаго и про- даннаго угля. Около поста Александровскаго есть знаменитое въ своемъ род^к „Орлово поле'^, можетъ-быть, такъ и названное отъ игры, въ орлянку. Колоссальный игорный притонъ подъ открытымъ небомъ. Что вы подЬлаете съ челов-Ькомъ, развращеннымъ тюрьмой, ;, заразившимся'' тамъ страстью къ картамъ? И какъ часто приходится слышать отъ жены, добровольно пошедшей за му- жемъ, жены-героини, жены-мученицы, на вопросъ: — Какъ живете? Безнадежное: — Какая ужъ жизнь! Нешто съ такимъ подлецомъ жизнь! Все дома голо, все дочиста проиграно. Д'Ьти голодомъ мрутц меня „на фартъ" посылаетъ. Все для игры. Подлецъ, — одно слово. Хамъ! — Зач'Ёмъ же за такимъ шла? — Да нешто онъ такой былъ? Нешто за такимъ шла? Ш за путнымъ. Это ужъ онъ въ тюрьвгЬ заразился, прахъ с расшиби! Было бы знато, нешто стала бы себя губить. И это общая „пЪснъ Сахалина". Каторга, » заражающая* игрой на пароход* играетъ са, дельными картами. Если читатели припомнить, я описыв*' 1 — 345 - эти карты, среди которыхъ въ „хорошихъ колодахъ* черви и бубны печатаются кровью. На Сахалин'Ь самод'Ёльныни кар- тами не занимаются. Зд'Ьсь свободно покупаютъ въ лавкахъ настояпця. Покупаютъ или сами или черезъ прислугу гг, слу- жащихъ. Во всякомъ «майдан'Ь'' картъ всегда сколько угодно. Кто сталъ бы изсл'Ьдовать причины многочисленныхъ пре- ступлешй на Сахалин*, тогь убедился бы, что среди тысячъ причинъ, вызывающихъ эти преступленхя, чаще всего является картежная игра, эта болезнь тюрьмы, эта эпидем1Я каторги, ломающая всю жизнь этихъ несчастныхъ людей. Законы каторги. Какъ и всякое челов-Ьческое общежитае, каторга не мо- жетъ обойтись безъ своихъ законовъ. — Удивительное д'Ьло! — зам'Ьтилъ я какъ-то въ бес^д* съ однимъ ^интеллигентнымъ* сахалинскимъ служащимъ, — каторга такъ горячо возстаетъ противъ смертной казни и гЬлесныхъ наказанШ. Такъ возмущается. А въ своемъ обиход* признаетъ только дв* м*ры: гЁлесныя наказатя и смертную казнь! СобесЬдникъ даже подпрыгнулъ на мЬсгЬ. Обрадовался, — словно я его рублемъ подарилъ: — Вотъ, вотъ! Вы это напишите, непременно напишите. Пусть знаютъ, какъ съ ними гуманничать! Если они сами для себя ничего другого не признаютъ... Я невольно улыбнулся: — Неужели вы хотите, чтобъ мы |были не лучше каторж- никовъ? Бедняга посмотр'Ьлъ на меня изумленно, растерялся и только нашелся ответить: — Это... это съ вашей стороны игра словами... Это — пара- доксъ ! Общество считаетъ ихъ своими врагами, ссылаетъ. И они считаютъ своими врагами все общество. А 1а ртегге сопппе, & 1а й^егге. КаторгЬ н*тъ никакого д*ла до преступлешй, совер- шаемыхъ каторжанами противъ ^чалдоновъ''. Самое зверское преступлеше не вызоветъ ничьего осуясдетя. Разъ челов*къ убьетъ кого не изъ-за денегъ, каторга отнесется къ этому ^акъ къ „ баловству :** — Ишь, чортъ, пришилъ ни за понюхъ табаку. Но скажетъ это добродушно. Насчетъ убхйства челов-Ька ,съ воли* у каторги есть даже поговорка, что чалдона убить — •олько „въ среду, пятницу молока не •Ьсть'*. Законы каторги федусматриваютъ только преступлешя, совершаемый каторжа- ами противъ каторжанъ. — 346 — Сначала разсмотривгь законы, опред'Ьляюнис обязанности каторжанъ. Ихъ немного, — всего два. Если въ камер'Ь, въ ^.номер'Ь'' тюрьмы кому-нибудь предстоитъ накаяаше плетьми, — вся камера д'Ьлаетъ складчину ,»на палача'', чтобы не люто дралъ. Кто жертвуетъ копейку, кто дв*, кто три, — глядя по С0СТ0ЯН1Ю. Но всящй, у кого есть за душой хоть грошъ, обя- занъ его пожертвовать. Это — законъ, отъ котораго отстуш1ен1й 1гЬтъ. Иначе палачъ, при его истинной виртуозности, можетъ плетью и искал'Ьчить и задрать даже чедов^а насмерть. При такихъ смотрителяхъ, какъ упоминав Ш1Йся иною Фельдманъ. любившихъ драть, тюрьма прямо разорялась на взятки пала- чамъ, а палачи благодушествовали и пьянствовали. Вторая обязанность всякаго каторжанина — помогать 6-ёг- лымъ. Тюрьма прячетъ б-Ьглыхъ съ опасностью для себя. При мн'Ё въ бан^^ Рыковской тюрьмы быль поймаиъ скрывавппйся тамъ б'Ьжавппй изъ Рыкрвской же тюрьмы важный арестантъ. Тюрьма носила ему туда ^сть. Какъ бы б'Ьденъ и голоденъ ни былъ каторжанинъ, онъ отдастъ посл'Ьдшй кусокъ хлгЬба б'Ёглому. Это тоже законъ каторги. Только этимъ и можно объяснить, наприм^Ьръ, такой странный фактъ: гроза и ужасъ всего Сахалина Широколобовъ, б'Ёжавш1Й изъ Александровской тюрьмы, всю зиму прожилъ въ Рыковской. Каторга укрывала и кормила его, рискуя своей шкурой и д'Ьлясь послгЬднимъ. Несоблюдете этихъ двухъ свящевныхъ обязанностей катор- жанина наказывается обш;имъ презр'Ьшемъ. А общее презр'Ьте на Сахалин'Ь выражается общими побоями. Такой челов'Ькъ — „ханъ*", бить его ежечасно можно и должно. ГражданскШ кодексъ каторги простъ и кратокъ. Каторга предоставляетъ своимъ членамъ заключать между собой каше угодны договоры. И требу етъ только одного: свято соблюдать заключенный договоръ. Какъ бы возмутителенъ этотъ договоръ ни былъ, — каторг* д'Ьла н^тъ: — Самъ л'Ьзъ! И такъ какъ „отцы*, „майданщики'' и „хозяева*,— все это народъ, который платить каторгЬ, то каторга всегда на ихъ сторон'Ь, и если должникъ не платитъ, отнимаетъ у него по- следнее и еще „наливаетъ ему, какъ богатому*. Этшгь и дер- жится кредитъ въ ихъ м1р'Ь. Часто челов'Ькъ, эаявппй пПод: пашню*, т.-е. продавш1Й свой паекъ хл1Ьба за полгода» за годъ впередъ, съ голода нарочно совершаетъ преступлеше, чтоб! его посадили въ карцеръ или одиночку: тавгь-то ужъ гамтс не отниметъ у него за долгъ его куска хл'1^ба! Таково щюнс хождете многихъ преступлетй и проступковъ среди каторжанъ особенно проступковъ мелкихъ: наприм1ЬрЪ) „нитЬмъ не объяс - 347 — нимыхъ*" дерзостей начальству. Но если, витЬсто того, чтобы посадцть въ карцеръ только наказываютъ розгаии, — тогда приходится совершить преступлеше покрупнее, чтобъ попасть въ ^подследственную ** одиночку и поесть. Чтобъ избавиться совс^^иъ отъ непосильныхъ долговъ, есть только одвнъ спо- собъ — бежать. Б^Ьга — единственное спасете, единственная возможность ^перем'Ьнить участь "". И каторга относится къ б'Ьгамъ съ величайшей симпатхей и почтешет^. Разъ челов'Ькъ ^'Ьжалъ изъ тюрьмы, : — ВС* обязательства и долги идутъ на <смарку, безъ права возобновлешя ! Часто челов'Ькъ, запутав- ппйся въ долгахъ, б'Ьжитъ безъ всякой надежды выйти на волю. Проплутавъ нед'Ьли дв'Ь, полуумираюпцй отъ голода, взодранный въ кровь въ колючей тайгЬ, иззябппй, въ руби- щ*, — онъ врзвращается въ ту же тюрьму, откуда ушелъ. Получаетъ црибавлеше срока, „наградныи"" и собственнымъ т*ло1гь расплачивается за сд'Ьланные долги. Но зато всЬ зти долги ужъ смараны, ц онъ снова кредитоспособный че« 41ов'Ькъ. Вотъ происхождеше многихъ сахалинскихъ ,,6'Ьговъ'', ставящихъ прямо втупикъ тюремную админнстращю: — Да зач'Ьмъ же, на что над'Ьясь, они б^гають? Уголовное законодательство каторги такъ же просто и кратко. «Кража'', — такого преступлеюя каторга не знаетъ. На язьогЬ каторги »преступлен1емъ'* называется только убШство. К если, положимъ, челов'Ькъ, присужденный за вооруженную кражу, говорить вамъ: — Никакого престу плевая я не совершалъ! Это вовсе не означаетъ „упорнаго запирательства *". Просто, вы говорите на двухъ разныхъ языкахъ : онъ никого не убилъ, значить — „преетуплен1Я* не было. И вы очень часто услышите еа Сахалине: — За разбой безъ преступлетя. — За грабежъ безъ преступленхя. — За нападете вооруженной шайкой безъ преступлешя. Кража не считается нич'Ьмъ. Танъ, гд'Ь беззаконхя творятъ ВСЁ, беззакоте становится закономъ. Въ случа'Ь кражи, ка- торга предоставляетъ обкраденному самому в'Ьдаться съ воромъ или нанять людей, которые бы вора избили. Но если ^оръ 1 ачннаетъ ужъ красть у всЬхъ поголовно, тогда тюрьма ^ читъ его для острастки вся. Но всё подо^ыя д'Ьла должны А ханчиваться въ тюрьм'Ё и самосудомъ. Начальства каторга не ] ^изнаетъ. И всякая жалоба по начальству, — правъ челов'Ькъ I лп виноватъ, безразлично, — оканчивается для жалобщика или ; уносчикя жесточайшимъ иабхешемъ всей тюрьмой. Въ этомъ 1 1 разнор'Ьчхя ни отступлещя не бываетъ. Бьютъ всЬ: одни - 348 — изъ нести, друг1е — по злоб*, третьи — „для порядка", четв( оть нечего д*лать: надо же ч-Ьмъ-нибудь развлекаться торые я изъ прилики": не будешь такого бить, скажутъ: должно-быть, такой же!" Теперь ны входинъ въ саную мрачную часть „уд каторги, гд* звучигь только одно слово вСмерть". Эти охрапяють безопасность бегства. Каждый, кто, зная о готовящейся поб'ЁгЁ, преду объ этоиъ начальство или, зная и^сто, гд* скрывает лещ>, укажетъ это м*сто начальству, — подлежнтъ см пусть его для безопасности переведутъ въ другую каторга и туда еун*егь дать знать о совершеннокъ плети, и такого человека убыотъ и тамъ. Если като[тникъ б'Ьжалъ, его поймали, привели а ту же тюрьму и онъ сказывается „бродягой непомн) никто изъ знающихъ его, подъ страхомъ смерти, не права его .признать", то-есть открыть его настоящ Этому непреложному закону подчиняются не только кат но и надзиратели, никогда почти не признаюице ,б[ которые у нихъ же сидели. Этогь законъ ин^ютъ въ друпе служаппе, неохотно „признающе" ^З-Ьглаго, ко1 возвращаютъ: — Охота потомъ ножа въ бонъ ждать! Въ Норсаковск1й постъ доставили съ японскаго Мациая несколько перебравпгахся туда б'Ёглыхъ. Они в; себя за „иностранцевъ" и лопотали на какомъ-то тараб нар*ч1и, сами еле сдерживались огь си*ха при вид'Ь пр каторжанъ и старыхъ знакомыхъ надзирателей. Но ихп не ,признавалъ*. — Впервой видимъ! Пока, наконецъ, б'Ьглецамъ не надоело „ломать ; и они сами не открыли своихъ именъ. Мн1Ь разсказывал'ь одинъ изъ служащихъ: — Приводить къ намъ въ постъ бродягу. , Смотр! тюпши, да онъ у меня же въ лакеяхъ, будучи каторжа служилъ". Думаю: „признавать ■ — не признавать! Ули не уличать?" Попросилъ, чтобъ меня съ нимъ оставили е Смеется: „Здравствуйте, — говорить, — ваше вышесв! род1е. Кань барынино здоровье?" — в^то жъ ты, — ' ваю, — такъ настоящее свое имя и не думаешь открыв! „Не думаю!" — „Да в*дь тебя зд-Ьсь половина людей Признаютъ!" — „Никто не признаетъ, не безпоиойтесь!' в-Ьдь я тебя первый уличить долженъ. Не могу не улич „Что жъ, — говорить, — уличайте, коли охота есть!, на меня въ упоръ смотрить. Бился я съ нимъ, бял< - 349 — два^ пока доказалъ^ что ему инкогнито ' своего не скрыть, и самому признаться выгодн'Ье, — наказашя меньше. Насильно уло- малъ : я Ладно, — говорить, — сознаюсь ! * Помню испуганное лицо моего ямщика, который часто меня возилъ и былъ ко мн'Ь расположенъ, когда я сказалъ ему: — А я Широколобова (б'Ьглаго) вид'Ьлъ! Даже вздрогнулъ, б'Ьдняга, испугался за меня: — Бога для, баринъ, никому объ этомъ не говорите! Б'Ьда будетъ! Но я успокоилъ его, что пошутилъ. Вотъ это-то обязательное всеобщее молчаюе относительно б^глаго и придаетъ надежды сахалинскимъ б'Ьглецамъ. Не- мнопе б*гутъ въ надежд* вернуться въ Росс1Ю, но всяюй над'Ёется „перем-Ьнить участь*, при бегств* сказаться „бродя- гой" и вместо десяти, двадцатилетней каторги отбыть полу- торагодовую. У61ЙСТВ0 каторжаниномъ каторжанина каторга не всегда наказываетъ смертью. Но у бШство каторжаниномъ „ товарища"^ — всегда и обязательно. ^Товарищъ* — не всяшй. И часто катор- жанннъ, совершивппй убШство въ тюрьм1^, на вашъ вопросъ: «Какъ же такъ, товарища?* — съ недоум^Ьшемъ отв1^титъ вамъ: — Какой же онъ мн* былъ товарищъ} И даже смертельно обидится: — Нешто я могу товарища убить? Вы снова говорите на разныхъ языкахъ. »Товарищъ* — на каторгЬ великое слово. Въ слов* „това- рищъ* заключается договоръ на жизнь и смерть. Товарища беругь для совершешя преступлешя, для б^Ьговъ. Берутъ не зря, а хорошенько узнавъ, изучивъ, съ большой осторожностью. Товарищъ становится какъ бы роднымъ, самымъ близкимъ и дорогимъ существомъ въ мгр*. И я знаю массу случаевъ, когда товарищъ къ товарищу, заболевшему, раненому во время бе- говъ, относился съ трогательной нежностью. Къ товарищу относятся съ почтетемъ и любовью и даже письма пишутъ не иначе, какъ: «ЛюбезнейшШ напгь товарищъ^^ ^премного- уважаемый нашъ товарищъ''. Почтетемъ и истинно-братской любовью проникнуты все отношешя къ товарищу. Убить товарища въ тюрьме — одно изъ величайшихъ пре- сгупленШ. Убить его съ целью грабежа во время беговъ — хеличайшее, какое только знаетъ каторга. Во всехъ сахалинскихъ тюрьмахъ, въ ^подследственныхъ'' с Ешночкахъ вы найдете несчастнейшихъ людей въ М1ре, жду- I [ихъ какъ казни своего освобождешя изъ одиночки. Полупо- » Ъшанныхъ отъ ужаса, дошедшихъ до маши преследовашя. I се это — лица, заподозренныя каторгой въ доносе о предстоя- — або — щемъ иоб-ЬгЪ, въ указании м-Ёста, гд-Ё скрывается б-Ьп уличке бродяги, въ убШств'Ё товарища во время б-Ёг они им*югь ВС* основав1я сходить съ ума, эти несч; Каторга говорить: — Не уйдуть огь насъ! Пришьенъ. Изъ того, что так1е несчастные водятся во вспхъ нахъ, вы видите, что даже эаконъ товарищества въ щевяой сахалинской каторгЬ находить много нарушите^ Таковы гражданск1Й и уголовный кодексы каторги остается только сказать о посгановк* следственной ч каторжанъ. Каторга еще не пережила эпохи пытокъ. П дить обыскъ, сыскъ и роаыекъ на каторжномъ язык* вается „щмаяать", и на обыкновенный языкъ это слов дуетъ перевеете словомъ: пытать. Творя саносудъ, I добивается истины жестокими истязатями. Каиитанъ Моровицтй разсказывалъ мн*, накъ въ бь его сиотрителемъ Дувской тюрьмы каторга производилс розыскъ убШцъ. Двоихъ заподозр-Ьнныхъ каторжане по^ вали вверхъ и разомъ разступалнсь. Несчастные грохала ПОЛЬ. И это продолжалось до тЬхъ поръ, пока несч« взбитые въ кровь и искал-ЬчеЕгаые, не сознались. — Да это по-нашему называется просто „шманать" ! твердилъ мн* потомъ и одннъ изъ каторжанъ — Иванов' изводившихъ это сл*дств1е. Языкъ каторги. У каторги есть иного вещей, которыхъ постороннимъ ^ звать не сл^дуеть. Это и заставило ее, для доиашнял хода, создать свой особый языкъ. Яар*ч1е интересное, нальное, создавшееся целыми покол^тями каторжанъ немъ часто отражается и м1росозерцан1е и история каторг этого оригинальнагб нар*Ч1Я в*етъ то м'бткииъ доброду! русскймъ юморомъ, то цинизмогь, отдаетъ то слеза» кровью. Убить — на язык* каторги называется пришить. — Я его ударилъ, — онъ и легъ къ земл*, какъ ираа Вотъ не лишенное висЬльнаго юмора пронехождете , пришить". „Пришить" просто — означаеть убить, но пршиить ( означаетъ только обмануть. — Пришилъ ему бороду, и бери, что знаешь! — гш каторжане Происхождеше этого выражешя кроется, бмть^может легенд* о похожден1яхъ одного славившагося сибирскагс - 351 — дягИу предашя о котороиъ и до еихъ поръ живутъ въ памяти каторги. Онъ грабил!* спещально богатыхъ одинокихъ стари- ковъ — «столов'Ьровъ*' (старов'Ьровъ), спасающихся въ сибирской тайгЬ. И ходилъ, по словавгь легенды, на грабежъ съ одной нагайкой. Онъ никогда не связывалъ своей жертвы, а, хоро- шенько напугавъ, припечатывалъ старику бороду сургутомъ къ столу. И затЬмъ хозяйничалъ въ изб* какъ хот*лъ. Если же старикъ не указывалъ денегъ, бродяга билъ его нагайкой. Огь снльныхъ ударовъ старикъ понево.ч'Ь рвался и тогда испыты* ва^^ь двойныя страдашя : и отъ нагайки и нестерпимую боль отъ припечатанной бороды. Взявъ все, что нужно, бродяга такъ и оставлялъ несчастнаго припечатаннымъ : „Сиди, моль,— повестки не подашь *" (знать не дашь). Судя по тому, что МЕгЬ приходилось слышать вм1Ьсто „пришить бороду "^ также вьфажеше «припечатать бороду* -—этому объяснетю оригиналь- наго выражешя можно иов^|^тл. У каторги есть два еоещальныхъ термина для обозначешя того, какъ »пришива»гъ* людей. Разбить челов-Ьку голову на каторгЁ называется расколоть ар(^зь (!), а ударить человека ножомъ въ грудь называютъ ударить въ душу. Грудь на каторж- номъ язык'Ь называется душой, — и корсаковстй палачъ Мед- в'Ьдевъ, разсказывая мн'Ё, какъ онъ в'Ьшалъ, говорилъ: — Какъ закрутились они на веревк^^, подступило мн* что-то въ душу. И указалъ при этомъ куда-то на селезенку... я Умереть* разно называется на Сахалин*. Въ посту Корса- ке вскомъ кладбище помещается около маяка, а потому тамъ умереть — это значить отправиться къ маяку. — А гд* больной такой-то? — Къ маяку пошелъ, ваше высоко6лагород1е ! — отв^Ьчаготъ вамъ въ лазарегЬ. — Къ маяку бы поскорей! — стонутъ больные. Въ Александровскомъ посту кладбище помещается на при- горкЬ, который занялъ когда-то ссыльно-поселенецъ Рачковъ для выпаса скота. А потому умереть въ Александровскомъ посту— это значить отправиться на Рачкову загшну. Такъ какъ Александровсшй пость — это главный пунктъ острова и всякШ каторжанинъ обязательно пройдеть черезъ не го, то и »Рачкова заимка ** получила всеобщую известность, и выражеше » отправиться на Рачкову заимку^ повсеместно зяачитъ » умереть*'. И угроза я отправить на Рачкову*^ равносильна угрозе ^В [)ШПИТЬ*. Изъ преступлеюй, кроме уб1йства, на Сахалине очень рас- пр ютранено делаше фальшивой монеты. Особенно теперь въ -^ 352 - ходу подд'Ьлка серебряныхъ рублей. ЯпонскШ пароходъ ^^Ясяма- Мару*", пршпедашй за углемъ для Владивостока, простоялт около сахалинскаго Владимирскаго рудника около нед'Ьли. Японцы, по обыкновешю, привезпде для каторжанъ .саки'' (японская водка) и разные припасы, чтобъ мошеннически про- дать ихъ втридорога,— убхали съ Сахалина съ карманаш, полными. .. фальшивыхъ рублей. Каторга перемошенничала! Эти фальшивый монеты на Сахалин1^ фабрикуются повсеместно и затЬмъ сбываются въ УссурШскШ край, гд'Ь и спускаются не- опытнымъ инородцамъ. Это часто на Сахалине. Спраошваю про одну грем'Ьвшую когда-то преступницу, теперь ссыльно- крестьянку : — Да зач^мъ ей понадобилось 'Ьздить на материкъ? — Зач*1гь! Деньги фальшивый, небось, возила. У нея д*ло известное. „ Деньги '^ на языкЬ каторги называются сарга. Но сарга бываетъ японская и липовал. „Липовымъ'' каторга называетъ все фальшивое: деньги, паспорты, имя. Д-Ьлать „липовую саргу*, заниматься д'Ьлашемъ фальшивой монеты, каторга не безъ юмора называетъ печь блины. И мн* передавали,— можетъ-быть, анек- дотъ, но клялись и божились, что факгь, — курьезный случай. Одно изъ начальствующихъ лицъ заинтересовалось, — а ч^мъ за- нимается теперь лично известный ему почему-то поселенецъ такой-то? — Блины печетъ! — отвечали каторжане, любяпце поглу- миться надъ начальствомъ. Начальство поняло, что онъ печетъ блины для продажи, »какъ д-Ьлается въ городахъ*, и зам'Ьтило: — А -а, отлично, отлично! Я очень радъ за него, пусть старается! Это мн* очень йр1Ятно. Третьимъ распространеннымъ на Сахалине преступлешемъ является, конечно, кража. Украсть на каторжномъ язьогЬ на- зывается стырить. Подучить украсть, сказать, какъ легче это сделать, указать, гд* лежать деньги, — называется иатырить. Передать краденое въ друпя руки, чтобъ скрыть концы въ воду, — называется перетырить. И при дЬлеж* обмануть сообщ- ника, утаить въ свою пользу часть похищеннаго, — именуется оттырить. Ни одна мало-мальски крупная кража ни на Сах**- лин^Ь ни у насъ, въ городахъ, не обходится безъ „натырщиковь ' и „перетырщиковъ**, при чемъ самъ „стырщикъ" получаетъ обьи - новенно супце пустяки, потому что львиную долю «оттыривают ' »натырщики" и „перетырщики** — подводчики и сбытчики 5 - в'Ьдомо краденаго. Воръ, — это только батракъ, всю жизнь I - ботаюпцй на другихъ. < — 354 - Нищенство, какъ профессш, мало даетъ на голодномъ Са- халин^Ь. Просить милостыню на язык'Ь каторги цазывается ст{Пбллть. И это громкое слово, им'Ьющее такое мирное зва- чете, приведшее въ первый разъ и меня въ смушеше, сыграло большую роль въ жизни каторжанина Мар1ана Пишатовскаго. Геркулесъ, добродушн'Ёйшее въ мхр'Ь существо, страшный только во время эпилептическихъ припадковъ, — онъ подошелъ къ начальнику, посетившему тюрьму, съ самой добродушной фразой: ^— А я васъ подстрелить хочу... — Убрать! Въ кандалы! — крикнулъ натурально отшатнув- шШся въ сторону начальникъ. И Пищатовсюй н'Ьсколько м^Ьсяпевъ отсид'Ьлъ въ кандалахъ, р'ЁщитеЗгьно не понимая, — за что. Л1олжизни прожившему въ каторгЬ, ему и невдомекъ, что в'Ьдь не весь же М1ръ говорить на каторжномъ язык^! Съ гЬхъ поръ, каждый разъ, какъ перепуганный начальникъ посЬщалъ тюрьму, Пищатовскаго уводили и заковывали. Жалуясь мн^ на свои злоключетя, добрякъ особенно жаловался на это: — Въ жизнь свою мухи не убилъ (онъ изъ дисциплинар- ныхъ), а что терплю. Какъ самый отъявленный. И за что! За то, что на чаекъ, на сахарокъ подстрелить хогЬлъ. Обра- довался: вотъ, думаю, доброе начальство, гривенничекъ дастъ. Вотъ гЬ и обрадовался! Для слова „просить*, „итти по М1ру*, у каторги есть и другое выражете, историческое, пришедшее изъ Сибири, — сшргьлять саватпМкг^ „Саватейками** въ Сибири называются очень вкусныя сдобныя лепешки, которыя пекутся на сметав'Ь. Зажиточный сибирсшй крестьянинъ считаетъ долгомъ сов'Ьсти, Д'Ьломъ хорошимъ «для души", подать бродягЬ — варнаку — „ савагЬЗВУ*'- Отсюда „стр'Ьлять савагЬйки* — значить на ка- торжномъ язык'Ь также и итти бродяжить. Но, увы! — въ саха- дш1ежий каторгЬ это выраженхе стало ужъ совсЁмъ историче- скимъ. На голодйомъ Сахалин'^ не то что „савагЬекъ", хл*ба-то н'Ьтъ. Сахалинсшй поселенецъ не сибирскШ крестьянинъ: у голоднаго не по'Ьшь. Въ Сибири крестьянинъ кормитъ бродягу, и за то бродяга ни за что ничего у крестьянина не тронетъ. А грлоДный сахалинсшй бродяга р'Ёжетъ у поселенца на кормъ и корову и посл-Ьди^^ю лошадь. За то и поселенцы охотятся за бродягами, ловятъ, а то и убиваютъ — Зд'Ьсь Сахалинъ, батюшка, всякому до себя! — говорят > на этомъ остров*, гд'Ь челов'Ькъ челов'Ьку поневол'Ь — волк . Перейдемъ теперь къ выражен1ямъ, означающимъ наказав^* . Во всЬхъ въ нихъ звучитъ ирошя. Эта ирон1я напоминав. > мн* ту улыбку, кривую, довольно „плохую*^, похожую скорг ? на гримасу, съ которой челов'Ькъ идетъ ложиться на „нобыл] . - 355 — — Огало-быть, такъ порядокъ того требуетъ. Каторга не любить слова „в'Ьшать^, Она называетъ это заслужгть верет/. Эта какая-то инстинктивная боязнь ,страш^ наго слова доходить до того, что даже палачь, рдзсказывая вамъ, какь онь пов^илъ 13 челов'Ёкь, ухитряется какь-то ивб'Ьжать неар1ятна14) слова, а если и произносить его, то словно давится и какь будто конфузится. Точно такъ же каторга не любить слово ^ розги "^ и предпочитаеть ирониче- осое назваше лозы. Если же деруть, держа тоншй конець вь рук* и ударяя толстымь, — что гораздо больнее, — тогда розги называются ком^глчи. Плети каторга зоветь мантами — слово, которое произносится всегда иронически. А вообще получить плети называется — получить иаградиыя. При чеиь^ получить ихь въ высшеиь, опред'Ьленномь законоиь развгЬр^, называется получить полнлкб. Для слова „карцерь'' у каторги есть два выражен1я — пчельникь или сушилка, при чеиь употребительн'Ье посл'Ьднее; оно ироничн1^е. — А гд* такой-то? Что я его третхй день не вижу? — Сушится! Значить, сидить вь темномь карцер'Ь. Чтобы увернуться оть всЬхь этихь прелестей, начиная еъ нантовь, продолясая лозами и кончая сушилкой, — катор- жанину нужно быть или ужь особенно фартоеымб, или ум'Ьть фельдить. Этоть совершиль 20 преступлетй и попался только на 21-мь, а тоть и на первонь „вляпался^, да такь, — что пришель на 20 лЬть. За гЬмь числится десятка полтора челов^ческихъ жизней, а онь пришель, какь бродяга, на потлора года „за €крыт1е родослов1я": отбудеть и опять уйдеть, а другой, — каторга это знаеть, — ни за что сидить, и будетъ сид'Ьть весь долгШ срокь. Тоть на глазахь у всЬхь ушель и пробрался въ Россш, а другой и версты оть тюрьмы не отошель: пвЦ- пали, дали » наград ныя^ и посадили „сь продолжетеиь срока''. Все заставляеть каторгу в'Ьрить вь сл^Ьпой случай. Только случай, — и ничего больше. Даже судъ, по ея характерному взгляду, »это — карты **. В'Ьра вь случай — воть истинная религЫ каторги, вь судьбу, вь фортуну. Оть «лова „фортуна* и лро- исходить слово фаршь. Собственно, оно означаеть „счастье*, I о, Боже, что подчась на Сахалин* называется „счастхемь*'! ( соответственно этому и слова „фарть*", „фартовы*, — им^ють ] ного значетй. — Онь челов'Ькь фартовый! — говорятъ про челов'Ька, ъ эгда хотять сказать, что это челов'Ькь — добрый, широкая на- 1 фа, — челов'Ькь, готовый помочь ближнему безо всякой даже I ^[годы ДЛЯ себя. 23* )нъ 0артовещ\ Онъ челов'Ькъ фартовый! — го1 а и про человека, которому сходятъ съ руф )гда поселенецъ говорить про сожвтельннцу, [нъ про жену, добровольно за нвнъ посл^Д) шла на фарть"; — нн^ не нужно объяснять I 'ОТО выражешя. ю (^ельдгть означаетъ «обманывать". Но въ ' торжанану дпрнпшваютъ бороду", — начальсп на фем^, Фемда означаетъ обкавъ, хнтрос1 енно пере^^ь начальствомъ. Говорить, что слово ао сахалинское и появилось на св'Ьтъ въ т ютрителемъ Воеводской тюрьмы быль н1№то Ф ат> я уже уноюгаалъ. Тогда только хитрост ю могло спасти каторжанина оть нантъ и лов е признавалъ непоротыхъ арестантовъ. Арес и передъ Фельдианомъ, какъ Фельдмаиъ, я сырымъ хл^бонъ и экононивппй на , припек* ередъ начапьствомъ. Историческое объяснеше интереса. гапоклонство и наушничество— два саныхъ исш .фельдм". Для нихъ у каторги есть два В1 ттомб и ударить пмсомъ. Въ сущности, „о! ь" или ,онъ ударяетъ плесомъ" — значить, ЛОВКО уклоняется оть наиболее трудныхъ ра къ для этого есть на каторг* только два (аться и наушничать, — то каторга и говорить )езящихъ передъ начальствомъ: 1шь, словно рыба на пескЬ: такъ и бьетъ пл 1Ь, нолъ. ажеше я^нть хвостомъ* показываетъ вамъ, нотритъ на доносчика. Она зоветъ его лшал Онъ передъ начальствомъ „бьетъ хвосгь*. Ош съ нииъ, какъ съ собакой. Накляузничать на шк-Ь называется лдтг/ть или свезти тачку. А начальствомъ человека такъ, чтобъ онъ ужъ лея, называется — его совсЬмъ ужъ засыпать. 1ТО каторга знаетъ одно наказаше, которое 01 иъ юыоронъ называетъ: налить какъ боштс избить, бить япока влезать", и, чтобъ челов*! го его бьетъ, накрыть темную, т.-е. закутат латомъ. [Двойная польза! — объясняютъ каторжане, — и г прошибуть, — живъ останется, и уясъ „нальк у": орать не будетъ. — 357 — Какъ и всЬ изиученние, изетрадавшгеся, оалобленшае, съ надерганными векшами люди, каторжане любягь злить и му- чить другихъ. Б'Ьда, если каторга, ум'Ьющая тонко подм'Ьчать у людей слабости, вам'Ьтитъ, что челов'Ькъ спидчиде^ый, — т.-е. его можно легко раасердить. Тогда заскипидарить такого челов'Ька, изъ него ошл до^ть — первое удовольстге для ка- торги. Есть изумительный мастера по этой части. И я только диву давался, какъ они тонко анаютъ свое начальство. Если бы начальство хоть въ сотую часть такъ знало ихъ! Скажетъ слово, кажется, самое невинное, а — глядишь, г. смотритель уже ^заскипидарился''. — Я только, чтобы по закону... Г. смотритель красн^Ьетъ: — А вотъ я теб* покажу законъ! Лишенный всЬхъ правь, — а туда же разсуждать л'Ьзетъ и учить. Законникъ онъ! ты бы, мерзавецъ, лучше объ закон'Ь думалъ, когда грабить шелъ. — Да мн* что жъ! Я только, чтобы, какъ по инструкцЫмъ... Смотритель даже подпрыгиваетъ на мЬст'Ь. Если бы тутъ не было ^писателя''. — Я теб* выпишу инструкщи! Ты учить, учить меня?! — Зач'Ьмъ учить! Мн* только, чтобы, что по табели пола- гается, выдавали. — По табели)! По табели?! Смотритель весь побагров'Ёлъ. — Да вы успокойтесь, — говорю я ему, — ну, чего вамъ волноваться! Стоитъ ли? — Н'Ьтъ, какова каналья! Какъ сыплетъ: по закону, по инструкщи, по табели!.. А каторга, глядя на эту сцену, — вижу, — давится со см*ху. Смотрителя вь щзирекъ загналг^, — на явыкЪ каторги такъ на- зывается довести челов'Ька до неистовства, когда онъ уже » землю роетъ*. — Ну, зач'Ёмъ ты? — спрашиваю потомъ каторжанина. — А онъ этихъ самыхъ словъ очинно не любитъ. Ему что хошь говори, — ничего. А вотъ „табели* онъ особенно не уважаетъ ! — Да в-Ьдь выпороть за это можетъ. — И очень просто! — Ну, зач^мъ же ты, чудакъ-челов'Ькъ ? — Эхъ, ваше высокоблагород1е, не понять вамъ насъ. По- [дгЬли бы какъ мы, не стали бы спрашивать „зач'Ьмъ^? Зло ] >зьметъ. Сорвать хочется. „Заскипидарить"', „огня добыть **, „въ пузырекъ загнать*— ] ге это выражен1Я применительно къ начальству. Это каторга ; -^ажаетъ. Задать, оскорбить ни за что ни про что своего — 358 - }рга презираетъ и нагываетъ— -^х^ся в^а, д-Ьдающаго это, какъ на шаль ■ь людей ИИ за что, на про что. Ош гинъ ванинается. Ш1ься тутъ! — говорятъ каторжане, горяю, у челов'Ёка издерганы нервы, хтк дернуть за нервы другого. Я I уветвуетъ. Страдаше — плохой отецъ беэд'Блья и оттого, что танъ больн людей, — на каторгЬ страшно ра ь такяхъ людей заливалами, звтшрл ь какъ этотъ недостатокъ обпцй, ' одушно. И для опред'Ьлешя лжеца аъ которыхъ больше юнора, ч^иъ а; и какъ в^га,— говорить она про такс тъ его разсказы такъ: списываеть. Семь верстъ до ш^съ, 1 орилъ, что каторга презрительно о [хъ собрат1Й, которые выл'Ьзли въ , т. п. Такого человека она зоветъ ней, действительно у1гЁюшвхъ, есл1 я совершенно незаметно и накрыть другинъ недозволенпынъ занятгеп 16 назваше — д^хъ. )жу цйпой кассы иенЬе типичныхъ > у каторги на все есть свои вне любить, чтобъ посторонше поввна 1воры. Зудто требуетъ, чтобъ челов'Ькъ, не1 )еду, отрекся огь всего прежняго, нь онь говорилъ ятанъ", на во;гЬ. по-каторжному — .баланда". [л*бъ — чурекъ. онь. гнасшедшая вода, фанъ. рикъ. (О каторга зовегь паспортъ, — глаза глазъ" челов'Ькъ слепой, куда пойде энчить съ языкоиъ каторги, мн^ оса [тельствахь каторги. [й", „арестантъ", — всЬ ругательны! I каторгЁ только обычная приправ; одно слово, за которое р-Ьжутъ. г — 359 — Это грубое, простоцародное слово, въ перевод'Ь на бол'Ье благовоспитанный языкъ означающее „кокотку^. Это объясняется особыми услов1ями каторги. Но указать на то, что челокЬкъ занимается этой профессхей, назвать его этимъ именемъ, — за это хватаются за ножи. Въ Михайловской „подсл'Ьдственной'' тюрьме одинъ аре- стантъ, красивый молодой кавказецъ» зар'Ьзалъ своего товарища, — За что? — Онъ мн* одно слово говорилъ! И не надо спрашивать, какое » слово** тотъ ему говорилъ. П-Ьсии каторги. Замечательно, — даже страшная сибирская каторга былыхъ временъ, мрачная, жестокая, создала свои п*&сни. А Саха- линь — ничего. Пресловутое : „Прощай Одеста, Славный (?) карантинъ, Меня посылаютъ На островъ Сахалинъ'... кажется, — единственная п'Ёсня, созданная сахалинской ка- торгой. Да и та почти совсЬмъ не поется. Даже въ сибирской каторгЬ былъ какой-то отгЬнокъ романтизма, что-то такое — что можно было выразить въ п'ЬснЁ. А зд'Ьсь и этого н'Ьтъ. Такая ужасная проза кругомъ, что ее въ тгЪсв^ не выразишь. Даже ямщики, эти исконные п'Ёсенники и балагуры, и гЬ молча, безъ гиканья, безъ прибаутокъ правятъ несущейся тройкой маленькихъ, но быстрыхъ сахалинскихъ лошадей. Словно на козлахъ погребальныхъ дрогъ сидитъ. Разв* пристяжная каба- лу етъ, такъ прикрикнетъ: — Н-но, ты, каторжная! И снова молчитъ всю дорогу, какъ убитый. Не поется зд-Ьсь. — Въ сердц* скука! — говорятъ каторжане и поселенцы. вНе поется" на Сахалин* даже и вольному человеку, Помню, — въ праздничный какой-то день изъ воротъ казармъ выходить солдатъ — конвойный. Ур'Ьзалъ, видно, для праздника. Въ рукахъ гармошя и поетъ во все горло. Но, что это за I Ъсня ! Крикъ, вопль, стонъ какой-то. Словно вопитъ чело- Е-Ькъ „отъ зубной боли въ душ*". Не видя, что челов'Ькъ я веселится", подумать можно, что р'Ьжутъ кого. Да и не за- Е оешь, когда передъ глазами тюрьма, а около нея уныло, словно гЬнь, бродить старый палачъ Комлевъ. — Ты зач^^мъ пришелъ съ поселья? — 360 - — Слыхалъ, что в'Ьшать будутъ; Думалъ т^ 1 заработать. Безъ пеня некону. Въ тюрьм-Ь поють р'ёдво. Не по заказу^ Слышал 1гШе въ Рыковской „кандальвой". Д'Ьло было подъ вечеръ. Пов1Ьрка кончилась, а] заперли по канеранъ- Начальство разошлось. Тюреш ооустЬлъ. Надтарателв прикурнули по своимъ угол: щались ве<1ерн1Я гЬни. — Воть-воть наступить ^о^ Иду тюреиныыъ двороыъ, — остановился, канъ вкопа это, стонъ? Н-Ёть, поюгь. Кандальники отъ скуки п^ли П'Ьсию сибирских „Милосердные"... Но что это было за П'Ёше! Слов!: ютъ кого, словно похоронное п'Ьнье несется изъ } тюрьмы. Словно отходную какую-то п'Ьла эта тюрьш шаа въ сунракъ своими р'Ёшетчатыыи окнами, отх< живо похоровенныыъ въ ней людянъ. Станор^^^^'^'')- » я Славится " между арестантами, какъ I бродяга Шушаковъ въ селенш Дербинскомъ его, думая впозаиыствоваться'. Но Шушаковт ныхъ п-ёсенъ, отзываясь о нихъ съ енерЗ'ЁВ] — Этой пакостью и ротъ поганить не с. знаю — спою. Онъ поетъ теноркоиъ, немного старчески) кимъ. Поетъ „пригорюнившись", подперш! п'Ъсви своей далекой родины, вспоминая, б близнихъ, д*тей. Онъ уходилъ съ Сахалина брался до дому, шелъ Христовынъ именем ц'Ёлое прожилъ дома, съ д'Ьтьни, а потомъ , ужъ 16 л-Ёгь живетъ въ каторгЬ. Онъ поетъ эти протяжяыя, тоскливыя п^сни родной деревни. И ш чется, слушая его п-Ьсни. Сердце сжимается. — Будетъ, старинъ! Онъ машетъ рукой: — Эхъ, баринъ! Запоешь, н раздумаешься. Это не челов*къ, это — вгоре поетъ*! Но у каторги есть все-таки свои любииыя п- шире и шире развивающаяся грамотность въ наро вается и зд^сь, на Сахалин'6. Словно слышишь вс1 кого-то все шире и шире разлива ющагося моря. В' очень распространены „книжный" п'Ьсни. Каторг! всЬхъ по душ-Ь нашъ истинно-народный поэтъ, — чаш вы услышите: „То не в*теръ в-Ьтку клонить", ,Д няка", „В-Ьтку бедную", — все стяхотворев1я Кольцов А разъ, -Ьду верхомъ, въ сторонк* отъ дорог* подяииаетъ новь поселенецъ, п{)тонъ обливается - 361 — «Укажи жаЪ такую обитель" иаъ иекрасовскаго параднаго подъ'Ьзда. Поетъ, какъ и обыкновенно поютъ это, на иотивъ изъ „Лукрецш Борднаа". — Стой. Ты за что? — По подозр*шю въ грабеж* съ убивствокь, ваше высо- коблагород1е. — Что жъ эту п-Ьсню поешь? Нравится она теб*, что ли? — Ничаво. Промзительно! , — А выучился-то ей гд*? Поселенческ])! быть. ВознвЕаюшее селсн1е. Первыя постройки. — Въ тюрыгЬ сйд-Ьышй. Научили. Приходилось нн* раза три слышать: „Хорошо было ВанюшкЬ сыпать" (спать) — переделку Не- красовскихъ „КоробеИниковъ''. — Ты что же, прочиталъ ее гд-Ь, что ли? — спросилъ я л-Ьвшаго инЁ сапожника Ллфвыова. — Никакъ н*тъ-съ. Въ тюрьм* обучился. Изъ числа народныхъ п'Ёсенъ каторга р'Ьдко-р^дко поетъ Среди долины ровиыя", предпочитая этой П'Ьсн* ея каторж- ое переложеше: — яСреди Данилы бревна"... Безсмысленную и циничную п-Ьсню, которую, впрочемъ, къ и все, тюрьма поетъ тоже р-Ьдко. Любягь больше дру- хъ еще и иалороссШскую: — 362 — „Солвце низенько Вечерь блиэенько". И любягь за ея разудалый приггЬвъ, который поется съ присвистонъ, гиканьеиъ, постукиватенъ въ ложки „^ плваарныхъ" изъ бывшихъ полкоыыхъ тгЬсенниковъ, съ тельньши Бскрикивавьяни слушателей. Почти всяюй наторжанинъ знаетъ, и чаще прочихъ 1 очень нилая п-Ёсня: .Вечеркомъ красна девица На прудокъ за стадонъ шла. Черноброва, круглолица Такъ гусей домой гвала: Тяга, тяга, тяга, — Вы, гуськи ноя, домой! Ма% одной любви довольно, Чтобы в'Ькъ счастлввой быть, Но сердечку очень больно Поневол'Ъ въ св^гЬ жить. Приппп. Не ищи меня, богатый, Коль не мвлъ коей душ'Ё! Что нн-Ь, что твоя палаты? Съ нилынъ рай и въ шзлаигЬ'.» Или посл^дн1й куплетъ варьируется такъ: .Вм-Ьсто стараго, седого Буду милаго любить, В-Ьдь сердечку очень больно Черезъ алато слезы лить!'... П'Ьсня тоже нравится изъ-за припева. И помню одно: ренька, — онъ за какой-то глупый грабежъ, — какъ овъ :)то «тяга, тяга, тяга, тяга!" ВсЬмъ существожъ своинъ Раскраснелся весь, глаза горягь, на лнц^ „полное удовольс словно и впрямь видитъ знакомую, родную картину. Очень принято и тоже чаще другихъ поется сантимы ная п-Ьсня: 3 водочка моя ночная, Зач'Ёнъ до полночи горишь! Король, король, о ченъ вздыхаешь, Со страхомъ р'Ьчи говоришь? .Красавица коя драгая. Да полюби-ка ты меня; Со збруей, збруей золотой Дарю тебб коня*. — Не надо нн* твоей златницы. Не нуженъ нн-Ё твой добрый конь, — Отдай, отдав коня цариц-Ё, — 363 — Жен'Ь прелестной, дорогой. А мн'Ь, шгЬ, красной ты д'Ьвац'Ь, Верни души моей покой... Король, съ женою разставаясь, Д'Ётей къ благословенью звалъ: 9 Прощай, жена, прощайте, д*ти1 — Едва отъ слеаъ онъ ииъ сказалъ, — Живите въ друясескомъ сов'бтЬ, Какъ Самъ Господь ваиъ указалъ. Не мстите аломъ'за зло въ отв'Ьт'Ь, Платите добротой!" —сказалъ... Эта сантиментальная П'Ьсня про короля, кинувшаго свое королевство изъ-за любимой д'Ьвушки, поется съ большимъ чувствомъ. Но ВС* эти п'Ьсни поются только молодой каторгой, — и вызываютъ негодоваше стариковъ: — Ишь, черти! Чему обрадовались! Особенно, помнится, разб'Ёсила одного старика п'Ёсня про дЪвицу, которая „гусей домой гнала". Прнп^Ьвъ „тяга, тяга" приводилъ его прямо въ остервен^Ьте. — Начальству жалиться буду! Покоя не даете, черти! — оралъ онъ. А это угроза на каторгФ не обычная. — Да почему жъ теб*, д-Ёдушка, такъ эта п'Ьснл досадила?— спрашиваю. — А то, что не къ чему ее играть. И, помолчавъ, добавилъ: — Бередить. Тфу! Богъ в1\сть, как1я воспоминан1я бередили въ дупгЬ стараго бродяги эти знакомыя слова: „тяга, тяга" 0. Изъ спещально тюремныхъ п'Ьсенъ изъ Сибири на Сахалинъ пришли немнопя. Если въ тюрьм'Ь есть 5—6 старыхъ „еще сибирскихъ" бродягъ, они подъ вечерокъ сойдутся, поговорятъ о „привольномъ сибирскомъ жить'1Ь": — „Сибирь-матушка благая, земля тамъ злая, а народъ б'Ьшеный ! " И затянутъ подъ наплывомъ нахлынувшихъ воспоминанШ любимую бродяжескую: „милосердные наши батюшки", — я приводилъ эту п'Ьсню въ стать*: „каторжный театръ". Поютъ, и вспоминается имъ свобода, безпре дельная тайга, „саватЬйки", "гЬшеный, но добрый сибирсюй народъ. А сахалинская каторга, е знающая ни Сибири ни ея отношетй къ каторгЬ, см*ется адъ ними, надъ ихъ воспоминан1Ями, надъ ихъ п'Ьсней. — Нешто это возможно, чтобъ чалдонъ (по нашему — обы- атель) былъ къ варнаку добрый! Ни въ жисть не поварю! — эворилъ МП* одинъ, — да и не одинъ, — „сахалинецъ". / \ ') Такъ въ деревне свывають гусей. пь еще излюбленная „сябирская" п'Ьсня, кото фемени затягиваеть каторга: .Всл'Ёдъ 8я буйными в-Ьтраии, БОГЪ ЗаЩВТНВКЪ — кой 1Ю1фОВЪ, ,Въ тувдрахъ и'Ьтъ зеленой т-Ьнв, Шть вв солшщ ни зари, Вдругъ являжпся, какъ гЬни, По утееанъ дакарв. Отъ Ангары къ устью моря Внжу ДИК1Я скалы, — Вдрурь являются, какъ т*ни, По утееанъ дикари. Дякари, скорШ, толпою Съ горъ неситеся ко мн-Ь, — Пониритеся со мною: Я — вашъ брать, — боюсь даодей"... эгда эту п*сню, рожденную въ Якутской обла' га, — отъ 1гЬсни в*еть какою-то мрачной, могу >ко разъ я жал^Ьлъ, что не могу записать мотш нтересно было бы записать нап-Ьвъ и этой, ко I, а теперь умирающей каторжной п*сни: .Идетъ онъ усталый, и ц'бпи гремягь, Закованы руки и ноги. . ПокоВный и грустный онъ ваглядь устре По долгой, пустынной дорогЬ... Полдневное солнце беащадно палить, Дышать ему трудно отъ боли, И каплетъ по капл'Ь горячая кровь Изъ рань, растравленныхъ ц^пянн..." га п'Ьсня, — отголосокъ теперь упраздняемыхъ п-кла мн-Ь каторга свою страшную п'&снь, ] лъ бы я^'нмномъ каторги". Что за заунывный, 1 ЯГО в*тра, мотивъ. Всю душу, истомившуюся гЬ, вложила каторга въ этотъ нап'Ьвъ. И когд: эту п-Ьснь, вы слышите душу каторги. .Посреди палатъ каненныхъ, ты подай, и Ты подай веточку въ Москву каженную, Въ Москву каненну, &Ьлокаиенну... Ты воспой, воспой, жавороночекъ, Ты воспой, воспой! Ты воспой, воспой Про ту горькую, да неволюшку. Кабы в'Ьсть подать да отцу разсказать Про то, что со иною случнлося На чужой на той сторопуппсЬ .. Я не воръ в-Ьдь былъ, не убивецъ, Но послали меня, добра молодца, — Попров'Ьдать каторги, распроклятой долк г — 365 - На чужой на той сторонущк'Ь — Больно тяжко в'Ьдь жить! Эхъ, невеста моя!.. А ты, матушка! Позабыла меня, — словно сгинулъ я. Но в*дь будетъ пора, — и вернусь снова я За в&Ь б'Ьды и зло ужъ я вамъ отплачу, Будетъ время, вернусь... Ты о тоиъ подай, жавордночекъ, Подай в-Ьсточку, — ты подай, подай!.." Мн'Ь ц^Ьли ее въ тюръи'Ь подъ вечеръ, посл'Ь пов'Ьрки. П'Ьли вс^. Здоровый парень, сидя на нарахъ и глядя куда-то вверхъ, покрывалъ хоръ своимъ заливнымъ теноромъ и уныло выводилъ про жавороночка, иЬлъ про обиду и месть, словно иечталъ вслухъ. А ивъ темныхъ угловъ неслось это надрывающее душу : — Ты, подай, подай... Унылое, безнадежное. Горло себ'Ё перер'Ьзать можно, слушая такое п'Ёше. Но ВСЁ эти п'Ьсни, въ Сибири рожденный, на Сахалина привезеяныя, какъ я уже говорилъ, — не любить каторга. Он* бередять"*. И если ужъ п'Ьть, — она предпочитаетъ друпя, — веселый''. Ихъ нельзя передать въ печати. И что это за пЬсни! Это даже не цинизмъ... Это совсЬмъ улсъ — чортъ знаетъ что: безсмысленнЬВппй наборъ словъ, изъ сочетатя которыхъ вы- ходить что-то похожее на неприличный слова. Вогь вамъ что поетъ каторга. Говорить, что лЪсня — это 9 душа народа". И каторга поетъ п'Ёсни, отъ которыхъ то в'Ьетъ сантиментальностью, этимь „суррогатомь чувства*, который часто за]г1;няетъ у людей чувство, то в'Ёчно ноющей раной — тоскою по родинЁ, то злобой, то пережитыми страдашями, то напуск- нымъ «куражемь"", то цинизмомъ и каторжной „оголтелостью"^» А чаще всего каторга молчить. Каторга и религея. На Сахалин'Ь одиннадцать церквей, но релипозна ли ка- торга? Мн'Ь вспоминается такая картина. Св'Ьтлый праздникъ. Ясная, холодная, чуть-чуть морозная ночь. Владивостокъ то тамь, то зд'Ьсь, словно вспыхнуль, — ил- люминованы церкви. Нал1Ьво отъ насъ огнями С1яетъ ^Петер- бз ргъ". Шсколько подальше гигантъ „Екатеринославь*' ка- яс ггся какимъ-то призрачнымь кораблемъ, сотканнымь изъ св'Ьта. — ,Христосъ Воскресе!*' — несется надъ тихимь рейдомъ. И ^бо такь бездонно. Звезды такъ ярко горятъ. На нашемь , Ярославль" радостное оживленхе. Изъ кають- кв л паши доносится стукъ посуды, — приготовляютъ разговляться. — 366 — По аалуб'Ь кнгають св-Ьчкв конвойныхъ в ко батюшка С1яетъ. Мы ц-Ьлуемся другь съ друг сердечно. Словно действительно стали другь къ рода*е. Какъ-то особенно чувствуется въ эту но дома, отъ близкЕхъ... И только таиъ, въ трюы-Ь, тихо какъ въ ] радостнаго ропота „воистину воскресе", батюшк пить святой водой палубу. Мы проходвнъ Н1 н^сть", выходящихъ на палубу. Я заглядываю торъ. Таиъ несколько челов'Ькъ. Хотя бы кто вс лился при П^НШ ПрОХОДЯЩИХЪ НИМО П'ЬВЧИХЪ, КС нннаторъ виденъ священникъ съ крестонъ. Мне особенно запомнилось лицо одного ста] шя, „обратника". Я словно сейчасъ вижу пере лицо. Онъ снотрить на проходящую мимо процесс кроме спокойного равно дупия. — Ишь, моль, сколько ихъ. Онъ даже не перекрестился, когда, проходя м не въ лицо запели „Христосъ Воскресе". Такъ встретить Пасху, — сердце невольно сж1 — Будеть батюшка обходить арестантсгая спрашиваю я у старшаго офицера. Черезъ полчаса от. подходить ко мне. У не1 шенвый вндъ: — Знаете, я думалъ просить батюшку обойт Пошелъ, а они все спять. Спать тихо и мирно въ такую ночь. И эт душу переворачввающихъ сценъ, который я вид исповеди еще несяцъ тону наэадъ. Но въ то1 что въ каторгб челов-Ькъ съ каящымъ днемъ се чаетъ, — какъ объяснилъ мне одинъ каторжаниш АнглШскШ ииссюнеръ, членъ библейскаго об) тивпш сахалинск1Я тюрьмы, раздавалъ каторжаш НИКИ. Очередь дошла до стараго каторжанина высшей степени вежливо и почтительно поклонил и, отдавая иазадъ книгу, холодно и вежливо < водчику: — Скажите господину, чтобъ онъ отдалъ кн будь другому: я не курю '). Большинство каторги — атеисты. И если ктс каторжниковъ вздумаетъ молиться въ тюрьме, — э обппя насмешки. Каторга считаетъ это „слабосты она презираетъ. ') Т.-е. шгЬ не нушвв б7нага для 'цыгаракь'. — 367 - Какъ они доходятъ до отрицав1я. Одни — своимъ уиомъ. — Вы в']^рите въ Бога? — спросилъ я Паклина, убШцу архи* мандрита въ Ростов^Ь. — №Ъть. ВсякШ за себя, — отв'Ьча;гь онъ мн* кратко и просто. Полуляховъ, убШца Арцимовичей въ ЛуганскЬ, относился, цо его словаиъ, съ большой симпапей къ людямъ релипоз- ны]|ъ,^любилъ ихъ^. — Ну, а сани вы? — Я по Дарвину. — Да вы читали Дарвина? — Потомъ ужъ, поел* убШства, случалось. Изъ разговоровъ съ нивгь можно было вид'Ьть, что онъ Дарвина, действительно, читалъ, хотя и понялъ его чрезвы- чайно своеобразно, » по-своему*. — Гд* же Дарвинъ отрицаетъ существоваше Бога. — Такъ. Жизнь, по-моему, это борьба за существовате. «Борьба за существовате **, донятая грубо, совсЬмъ по- ав1^риному, — вотъ ихъ религ1я. Шкоторыл дошли до отрицатя, такъ сказать, путемъ опыта. — Вздоръ все это, — съ улыбкой говорилъ мн* одинъ ка- торжанинъ, — я видалъ, какъ люди умираютъ... А онъ им^лъ право это сказать : онъ, дМствительно, 5, видалъ*. — Меня самого „это* интересовало. Я нарочно убивалъ и собакъ. Одинаково умираютъ. Никакой разницы. Смотришь, что ему въ это время нужно, чтобъ пришибить его только по- скорее, чтобъ не мучился. Какъ доходятъ въ каторгЁ не только до отрицашя, — до ненависти къ релипи, ненависти, высказывающейся въ нев'Ё- роятныхъ. — Въ этакомъ-то бологЬ не трудно потеряться, — говорилъ жваЪ въ Корсаковскомъ округе одесскШ уб1йца Шапопшиковъ въ одну изъ гЬхъ минутъ, когда ему приходила охота говорить здраво и не юродствовать. Мн* вспоминается одинъ каторжанинъ. Онъ трактирщикъ изъ Вологодской губершй. Въ его „заведеши* случилась драка между двумя компашями. Онъ принялъ сторону одной изъ 1 1хъ и кричалъ : — Бей хорошенько. Въ результат* — одинъ убитый, и его обвинили въ подго- I '^р'Ь къ убШству. Говоря о своемъ разрушенномъ благосостоя- I и, о своей покинутой семь*, о томъ, что ему пришлось и I риходится терпеть на каторг*,— онъ весь дрожалъ и началъ 1 ^чорить таюя вещи, что я его остановилъ: |а-1»-5!:г.'Щ^?''"' — 368 — — Что ты! Что ты! Что, говоришь? Бога ообо&ся? В1 хриспанинъ. Несчастный схватился за голову: — ' Б&рявъ, баринъ, ума я зд*сь решаюсь. МвгЬ вспонинается одна сцена, разыгравшаяся передт кой. „Наказашю подлежалъ" безсрочный каторжаиинъ товъ, 58 л*тъ. Онъ сосланъ на Сахалинъ за разбой. Б1 разбойниэалъ въ Корсаковскоиъ округе въ шав1гЬ б'Ьг убилъ, защищаясь при поинк'Ь, — крестьянина. Зат^иъ е съ однн1гь бывшинъ ишкенеръ-технологонъ былъ пойка подд-ЬдЕГЁ пятЕфублевыхъ ассигнащй и, наконецъ, украл церкви ножичекъ. — Богъ меня И8Ъ огорода выгналъ, красть у него Съ ТЁТЬ поръ беэъ. Бога и хожу, — съ грустной улыбкоЯ яснилъ мн* ведотовъ. За свои три преступлешя ведотовъ получшгь три ра сту плетей и былъ три года прикованъ къ тачк*. Теп него развился сильн^йинй порокъ сердца. Овъ еле хода! дышитъ. Страдаетъ по врененамъ сильными головокруж) и психически ненорналенъ: его подозрительность гран прямо съ бредонъ пресл-Ьдовангя. Во время припадковъ >:, вокружешя онъ кидается съ ножокъ на докторовъ и ъ Ь . чальство. Въ обыкновенное же время это — очень тих1й, нр добрый челов'Ькъ, слабый и крайне бол-Ёзненный. Преступлеше, за которое онъ подлежалъ наказаш этоть разъ, заключалось въ сл^дующемъ. Боясь, что въ Р скомъ докторъ л*читъ его не ,накъ сл-Ьдуеть*, — вед безъ спроса ушелъ въ Александровское къ доктору П< скону, которому вся каторга в^ритъ безусловно. За п онъ к былъ присужденъ къ 80 плетямъ. Еще не подоз] что мн* придется передъ вечеромъ встретиться съ ведоп при такой страшной обставовггЬ, я бесЁдовалъ съ нннъ подошелъ ко мн'Ь съ письноыъ. — Отъ кого письмо? — Собственно отъ меня. — Зач*мъ же писать было? — Не зналъ, будете ли съ такимъ, какъ я, говорит и высказать мн1; все трудно, —задыхаюсь. Видите, какъ го Въ письм'Ё ведотовъ „считалъ своимъ долгонъ" И8в1 меня^ что каторга относится къ моей любознательное: большимъ сочувств1евгь, просилъ меня „никому не в^в каторги не бояться: „кто къ намъ челов'бкъ, къ тому и 1 зв-Ьри*. И въ заключете выражалъ надежду, что мое по те принесегь такую же пользу, какъ и пос*щеше ,госп доктора Чехова". - 369 — И вотъ въ тотъ же день мы встр'Ьтились съ ведотовыкгь при такихъ обстоятельствахъ. Въ числ'Ь другихъ „ подлежавшихъ наказашю^ быль при- веденъ въ канцелярш и ничего не подозр'Ьвавшхй ведотовъ. Въ сторонк* скроино стоядъ палачъ Хрусцель со своими » ин- струментами'', завернутыми въ чистую холстину, подъ мышкой. Около дверей съ испуганными, растерянными лицами толпились »подлежавш1е наказашю''. Я съ докторомъ и помощникомъ смотрителя сид'Ьлъ у при- сутственнаго стола. — ведотовъ! ведотовъ съ гЁмъ же недоум'Ьвающимъ видомъ подошелъ къ столу своей колеблющейся походкой слабаго челов'Ька. — ЗячЪмъ меня, ваше высокоблагородае, изволили спра- шивать? — А вотъ сейчасъ узнаешь. Встаньте, пожалуйста: приго- воръ, — обратился ко мн* помощникъ смотрителя и /началъ скороговоркой я вычитывать "" приговоръ: — Принимая во внимаше... признавая виновнымъ... 80 плетей... Ч'Ьмъ дал'Ёе читалъ помощникъ смотрителя приговоръ, гЬмъ сильн'Ье и сильн'1^е дрожалъ всЬмъ гЬломъ ведотовъ. Онъ стоялъ, держась рукою за сердце, бл'Ьдный кклъ полотно, и только растерянно бормоталъ: — За отлучку-то... за то, что къ доктору сходилъ. И когда кончили читать , приговоръ, и мы всЬ сели, онъ, удивленно посмотр^въ на насъ всЬхъ съ величайшимъ недоум^Ь- темъ, сказалъ: — Вотъ такъ Богъ. Значитъ, пусть отнимаютъ жизнь Сказалъ, шагаувъ впередъ, и вдругъ все лицо его иска- зилось. Его забило, затрясло. Вырвался страшный крикъ. И посыпался ц'Ьлый рядъ такихъ кощунствъ, такихъ страш- ныхъ богохульствъ, что, действительно, жутко было слушать, ведотовъ рвалъ на себ* волосы, одежду, шатаясь ходилъ по всей канцелярш, ударялся головой объ ст'бны, о косяки две- рей, и вопилъ не своимъ голосомъ: Режьте, душите, бейте меня. Хрусцель, пей мою кровь... Надзиратель, убей меня.*. Онъ кидался на надзирателей, разрывая на себ'Ь рубашку и обнажая грудь: — Убейте. Убейте. И пересыпалъ все это такими богохульствами, какихъ я никогда не слыхивалъ и, конечно, никогда ужъ больше не услышу. Трудно себ* представить, что челов^чесюй языкъ могь повернуться сказать ташя вещи, каюя выкрикивалъ этотъ бившШся въ припадк'Ь челов'Ькъ. Сахшпт». 24 I — 370 - Становилось трудно дышать. Докторъ быль весь бл^ и трясся. Перепуганный понощникъ смотрителя нричалъ: — Выведите его. Выведите его. ведотова схватили подъ руки. Онъ вырывался, но его тащили, почти выволокли иэъ' каЕщеляр1и. Теперь его во: слышались со двора. — Да рвзв^ его будутъ наказывать съ порокоиъ сердца спросилъ я. — Кто его станетъ наказывать. Разв* его можно нака вать. — говорилъ дрожапцй докторъ. — Такъ зач*мъ же вся эта исторхя? Для чего? Что пряно было не успокоить его, не сказать впередъ, что нак: н1е приводиться въ исполнен1е не будетъ, что это только ф мальность ^ чтеше приговора? В-Ьдь онъ больной. — Нельзя-съ, порядокъ, — бормоталъ юноша, помощи смотрителя. Вотъ, быть-иожетъ, одна изъ гЬгь мйнугъ, когда гасн: в-Ьра, — и злоба, одна злоба на все, просыпается въ душ*. — Какой я есть православный христ1анинъ, — часто при дилось мн* слышать отъ каторжанъ, — когда н и у испов* свитого причаспя не бываю. Многие прос^'О отвыкаютъ отъ религ1и. — Просто силкомъ приходится гонять, — жалуются и с щенники в сиотрителн. Обыкновенно же, это уклонеше им*етъ своимъ источ комъ глубоко-релипозное чувство. — Нешто тутъ гов*ше,— говорить каторжане.^ — изъ цер1 придешь, а кругонъ пьянство, игра, ругня. Лобъ перекрести] гогочутъ, сквернословлтъ. Испрв-Ьд^'ешься — придешь, — ругап До причаспя-то такъ напоганишься,— ну, я нейдешь. Такъ п за годъ и отвыкаешь. И сколько истинно глубоко - религ10зныхъ людей , оп каеть". Говоришь съ нимъ, слушаешь и диву даешься: , неужели все это люди изъ „ простой " , в-Ьрящей, религиозной среД! — Помилуйте, гд-Ь жъ тутъ, какому тутъ уважен1ю къ липи быть, — говорилъ мн* одинъ изъ свяшеннослужителеВ селети Рыковскомъ, - - еще недавно у насъ покойниковъ лыть хоронили. — Какъ такъ? Такъ. Принесутъ въ гробу голаго, и отп*ваенъ. ' блазнъ. - А гд-Ь жъ одежда арестантская! ■ Спросите... Не похороны, а см*хъ. Большой ударъ религ1озному чувству каторги, наносят! эти „незаконныя сожительства", отдачи каторжницъ посел — 371 — цамЪу практику емыя „въ интересахъ колонизащи '^ . Одво изъ величайшихъ таинствъ, на которое въ нашенъ народ'Ь смотрятъ съ особымъ почтетемъ, профанируется въ глазахъ каторги этими 9 отдачами^. — Чего ужъ тутъ молиться, — услышите вы очень часто, — ' чего тутъ въ церковь ходить. Въ этакомъ гр'Ьх* живемъ. У нея вонь въ Рассе'Ь мужъ живъ> а ее чужому мужику даютъ: живи! Или: — Мужъ въ каторг* въ Корсаковскомъ, а жену въ Але- ксандровское: съ чужимъ живи. Помню я ахи*' и »охи*, каше возбудило въ Рыковскомъ прибыт1е Горошко — мужа, добровольно посл'Ьдовавшаго въ ка- торгу за женой: — Ну, д'Ьла, — качали головой поселенцы, — за ней мужъ изъ Рассей добровольно идетъ, а ее зд'Ьсь гЬмъ временемъ тремъ мужикамъ поперем'Ьнкавп» отдавали. Бракъ потерялъ въ глазахъ каторги значен1е таинства; изр'Ьдка, очень-очень изредка услышишь очень робкШ вздохъ сожительницы-каторжанки : — Оно хорошо бы повенчаться. В'Ёнчаннымъ-то на что лучше. Но большинство, но всЬ — разсуждаютъ такъ: — Не „крученымъ** не въ прим*ръ лучше. Не ндравится, см'Ьнилъ. Ровно портянку. — Разв* зд'Ьсь заботятся о поддержк* религюзнаго чув- ства среди каторжныхъ, — жалуются священники. Каторжникъ считается „челов^Ьковть отп^тымъ*. И всякое человеческое чувство считается ему чуждымъ. — Это все нежности, сантиментальности и одна гуман- ность,— говорягь гг. сахалинск1е служащ1е. Каторжные, только разряда исправляющихся, освобождаются отъ работъ въ посл^дше три дня Страстной недели. Но част- ному предпринимателю Маеву, въ посту Дуэ ^), понадобилось чтобъ каторжане работали и эти три дня. Равнодушная ко всему, каторга махнула рукой и пошла. Это незаконное рас- поряжеше остановилъ только священникъ въ Дуэ. Онъ вышелъ навстречу къ рабочимъ, шедшимъ въ рудники, съ крестомъ въ рукахъ, — это было въ Страстную пятницу. Каторга » опамя- товалась^ и вернулась въ тюрьму. Старики Дербинской каторжной богад'Ьльни, эти страшные старики, — нипце, которые все на св'ЬгЬ презираютъ, кром'Ь де- негъ, жаловались мн'ё, что они: ') Общество каменноугольныхъ копей «Свхалияъ». Г. Маеву даютъ по контракту за ничтожную плату каторжныхъ для рабогь въ рудники, но въ сущности въ кр'Ь- постное право; по желан1ю, онъ посылаегъ рабочаго или въ рудники, или беретъ къ сеМ въ дворню: поваромъ, кучеромъ. 24* — 372 — Священника-то даже и въ глаза не видятъ. На Пасху и то не быль. А ДербенскШ свяшенникъ говорилъ мн'Ь: — Я ходвлъ и велъ съ ними собесгЬдоватя^ но пересталъ; они не ум'Ьютъ себя вести. Тутъ читаешь, ведешь бес*ду, а въ другомъ углу во все горло ругаются между собою площад- ными словами. Смеются. Я и прекратилъ свою д'Ьятельность. Мн'Ь, наоборотъ, казалось бы, что тутъ-то и сл'Ьдуетъ ее усилить. Но батюшка только посмотр'Ьлъ на меня съ изумлешемъ. Въ библютекЬ Александровскаго лазарета я нашелъ пред- назначенныя для духовно -нравственнаго чтетя каторжанамъ сл*дующ1я книги: 16 экземпляровъ брошюры „О томъ, что ереучетя графа Л. Толстого разрушаютъ основы общественнаго и государствен- на го порядка*". 21 экзевшляръ брошюры „О поминовенш раба Бож1Я Але- ксандра"" (поэта Пушкина). 4 экземпляра »Поучешя о вегетарханств**. 14 экземпляровъ брошюры ,,0 театральныхъ зр'Ьлищахъ Великимъ постомъ^. Конечно, это играетъ огромную роль: эти брошюры о аТолстонъ"", о существовати котораго они и не подожр'Ьвають, о вегетарганств'Ь, о ксторомъ они никогда и не слыхивали, и особенно — я о театральныхъ зр*лищахъ Великимъ постомъ*. И въ то же самое время въ этой библ1отекЬ на Сахалине, такъ хорошо вооруженной противъ театральныхъ зр'Ьлищъ, им1^ется для раздачи каторжнымъ всего 5 экземпляровъ « Новаго зав'Ьта'' и только 2 экземпляра » Страстей Христовыхъ "" . Вотъ и все. Сектанты о. Сахалина. I. Когда кандальниковъ за убШство запираютъ „на парашу "*, т.-е. безвыходно, они развлекаются игрой въ „страпхю*, пред- ставляющую собою гнусн']^йшую и циничиМшую пародаю на богослужеше. О. благочинный, священникъ собора въ посту Александров- скомъ, разсказывалъ мн^. какъ онъ приготовлялъ къ смерти троихъ, приговоренныхъ къ пов'Ёшетю. Три дня и три ночи пробылъ я съ ними. Не выпускали они меня отъ себя. У нихъ и спалъ. Забудешься съ полча- сика, а потомъ опять буднтъ: „Батя, вставай*, — молиться и ^ 373 — священное 11исан1е читать. Все о будущей жизни беседовали. Это съ двойки, а трет!й, старикъ, тоть все надъ наии хохо- таль. Ругался. .Саать только м-Ьшаете". Мы запоемъ, — а овъ: .Веселенькое бы что сп-Ьди!" И такъ кощунствовалъ предъ лицомъ снерти, такъ кощунствовалъ. Нераскаянный и понеръ. А этогь старикъ былъ простой русск1Й крестьлввнъ. — Въ Бога не в4рятъ! — съ ужасомъ жалуются кратко- срочные. ' — Изъ десяти девять — атеисты! — говорятъ болЬе интелли- гентные каторжане, особенно, кто подольше зд-Ёсь поживетъ. Старый рудввкъ въ Цу». Но в*дь все это простой руссшй народъ — „къ Богу при- вычный", должна же релипоз.ность прорваться, въ вид* про- теста, прорваться ярко, страстно, горячо, фанатически. И она прорвалась. Въ селети Рыковскомъ и окрестныхъ возникла секта вПра- вославно в*рующихъ хриспанъ". Секта эта, ниоткуда не зане- сенная, чисто сахалинскаго происхождешя. И возникла она, быть-можетъ, именно, какъ невольный протесгъ противъ ате- изма каторги. Два года тому назадъ, когда я былъ на Саха- лив^, сахалинсше „православные хриспане" претерп-Ьвалн „го» неше", что еще бол-Ье закаляло ихъ въ сектантской в-Ьр-Ь. — 374 — На мой вопросъ, что это за секта, — свящешшкъ села Дер- бенскаго, ^воздвигпий на нихъ гонете^, очень оригинальный сахалннск1Й батюшка, изъ бурятъ, — отв'Ьчалъ мн*: Молокане. А отъ самихъ сектантовъ я слышалъ: — Христосъ — есть камень, о Который разбиваются нев*- руюпце, — къ прим'Ёру сказать, хоть молокане. Секта странная, какъ странна ея родина, какъ необычайны люди, ее основавппе. Батюшка изъ бурятъ, богословски, по его словамъ, ^1, особенно не образованный", не особый знатокъ въ опред'Ьленш секгь. Онъ и »гонеше воздвигъ*', т.-е. началъ д'ёло о молока- нахъ, поел* того, какъ потерп'Ьлъ крушеше на мирномъ пути. Прослышавъ о появлети сектантовъ, онъ устроилъ съ ними собесЬдовашя, — но сектантъ Галактхоновъ, Писаше знаюпцй, действительно какъ таблицу умножен1я, началъ д, предерзко засыпать батюшку ложно толкуемыми текстами". Собес']^дован1Я эти были такъ » соблазнительны", что священникъ ихъ пре- кратилъ и нашелъ, что секта, съ которой онъ борется, не простая, а » опасная". А опасная секта, это, по мн^юю батюшки, — молоканство. И вотъ страстные сектанты ждали, дождаться не могли яТонен1й" за то, что они испов^дують будто бы молоканство. Имъ страстно хогЬлось именно »неправеднаго гонешя*: — Пусть ижденутъ насъ за напраслину! И они готовились къ этому гонешю за напраслину радостно, какъ къ мученичеству. Сахалинская секта „православныхъ христ1анъ'', еще разъ повторяю, секта странная, — въ ней всего есть: и молоканства, и духоборчества, есть несколько и хлыстовщины. Хотя у этой секты и есть „1исусъ Христосъ*, — но главою ея, истинной душою сл^Ёдуеть считать » апостола Павла* — Га- лактюнова. П. Легкимъ, широкимъ шагомъ, позванивая на ходу жел*з- нымъ посошкомъ, идетъ по дорогЬ Галактхоновъ. Зажиточный поселенецъ, онъ од'Ьтъ, какъ прасолъ, въ пид- жак*, въ длинныхъ сапогахъ. Длинные светлые волосы па- даютъ на плечи. Белокурая бородка. Взглядъ голубыхъ глазъ ясный и открытый. На лиц-Ь вдохновенная дума. Можетъ-быть, въ эту минуту стихи сочиняетъ. У Галакт1онова около 200 стйхотворенШ. И стихи онъ лю- бить сочинять ^жалостные". — Чтобъ п'Ьть можно было. - 376 - Для прим1^ра приведу одно:' Я ошибкой роковою Какъ-то въ каторгу попалъ, Уже сколько, я не скрою, Наказанья я принялъ: Розги» плети, даже кяутъ Часто рвали мою плоть, — . Ужъ душа ли — что на св'Ьт'Ь? — Позабылъ меня Господь. Остальныя стихотвореюя въ товгь же род*. Галакт10нову л*тъ подъ сорокъ. Но онъ „старый сектанть*. Сектантъ въ третьевгь, быть-можетъ, въ четвертомъ покол'Ьнш. Какъ попали его прад'Ьды въ Томскую губершю, онъ не гтетЪу но д*ды его въ 1819 году были сосланы изъ Том- ской губерн1И яотъ Туруханска по Енисею за 400 верстъ*. Родители три раза судились за духоборство. Талакт10новъ родился ^неспроста, а для большого дЬла*. Пророкъ Григорьюшка Шведовъ за три года предсказалъ его рожденье и объявилъ, что будетъ жить въ немъ. Когда пришла смерть, Григорьюшка собралъ вс*хъ, всталъ, поклонился: — Ну, теперь до свиданья вс*! И умеръ. — Съ гЬхъ поръ я началъ жить. — А помнишь ты, Галактюновъ, какъ ты Григорьюшкой Шведовымъ на св'Ёт'Ь жилъ? — ; Для чего не помнить! Все помню. ,И Галакт1оновъ начинаетъ разсказывать то, что онъ, ве- роятно, слышалъ въ д-Ьтств* отъ старшихъ о пророкЬ, но отцосительно чего ув^Ьровадъ, что это было все съ нимъ. Предназначенный съ д-Ьтства ^ддя большого д*ла*, онъ жилъ,. погруженный въ изучеше Писан1Я, которое надо знать: — Вотъ какъ вы табель умножешя знаете. Ночью васъ спро- сить: „пятью пять, сколько?** — вы ответите. Такъ и я всякое м*сто Писатя знать долженъ. Сектантское увлечете довело Галактюнова до галлюцинащй. При встр'Ьч'Ь съ духовными лицами онъ вид'Ьлъ ихъ въ образе дьявола. Отсюда оскорблен1я и — ссылки. У Галактюнова была своя „заимка"', небо льппе золотые пршски, — его ихъ лишили и сослали въ Камчатку. Изъ Камчатки сослали, съ лишешемъ всЬхъ правъ, на поселеше на Сахалинъ, какъ значится въ статейномъ списк'Ь, „за порицаше православной в*Ьры и Церкви ** . На Сахалин* Галакт10нова сразу не взлюбили вс*. — Если бъ я сказалъ: „пойдемъ и обворуемъ*, — меня бы полюбили всё! — 378 — А Галакт1оновъ занимался т^мъ, что садился на завалинку, всякаго прохожаго останавливалъ и поучалъ текстами* Предназначенный отъ рожден1Я къ „большому Д'Ьлу', онъ на Сахалин'Ь, среди населешя порочнаго и падшаго, превра- тился въ обличителя. — Передо мною живой чело^^^къ, словно рыба, вынутая на пееокъ; трепыхается и бьется, — а я его текстами, текстами! Отправляясь на завалинку, Галактюновъ говори ль себ'Ь: — Возьму кинжалъ, пов*шу его на бедро. Сегодня я дол- женъ убить несколько челов*къ. — Тутъ и такъ-то человеку дышать неч*мъ. А я его тек- стомъ р'Ьжу. — На букв* я какъ на трон* сид'Ьлъ, и буквой какъ ме- чомъ убивалъ! — говорить про себя Галактхоновъ. — И гналъ я человека, аки Савлъ! — Люди и такъ въ потемкахъ бродили, а я имъ своими тол- кован1ями тьму еще темн'Ье д'Ьлалъ. Это все равно, что пришелъ бы къ челов-Ёку болящему докторъ ученый и разсказалъ бы ему все подробно, что за болезнь, и что отъ бол'Ьзни будетъ. И, духу лишивши, хладно бы отвернулся и спокойно бы ушелъ. Недовольство обличителемъ все росло и росло. И въ это самое время до Галактхонова стали доходить слухи о живущемъ въ селенш Рыковскомъ ссыльно-поселенц'Ё Тихон* Б'Ьлоножкин'Ь, который всЬмъ помогаетъ и никого не осуждаетъ. Отношеше Тихона Бфлоножкина къ преступникамъ, д*й- сгвительно, — преудивительное. Два года тому назадъ, грозой Сахалина былъ бЪглый тачеч- никъ Широколобовъ. Уб1йца-извергъ, привезенный на Сахалинъ изъ Забайкалья прикованнымъ къ мачт* парохода. Когда Широколобовъ б*жал1>, весь Сахалинъ только и думалъ: — - Хоть бц его убили! Широколобова боялись и ненавид'Ьли вс*, а Тихонъ Б*ло- ножкинъ — самъ ему у себя пр1ютъ предложилъ. Широколо- бовъ даже диву дался. — Мн*? — Д'Ёла твои я осуди лъ, а не тебя. Д*ла твои дурныя, — а кто въ томъ повиненъ, что ты ихъ д*лалъ, — про то намъ неизвестно. И ц*лую ночь, по словамъ Галакт10Нова, Широколобовп провозился да просоп^лъ въ подполь*. — Заснуть не могъ, себя было жаль. Самъ потомъ говс рилъ, что такъ думалъ: „долженъ я теперь б*чь и убивать ? грабить, — а что мн* иначе- то делать? *^ А утромъ ушелъ никого не тронулъ, съ Тихономъ, какъ съ братомъ, простила г^ — 379 — Такое отношеше къ преступлешю и преступникамъ Тихона Б'Ьлоножкина производило сильное впетатл'Ьте, и в'Ьсти о В'Ёло- ножкин'Ь дошли до Галакт10нова какъ разъ въ то время, когда озлоблеше окружающихъ противъ обличителя достигло край- ни хъ пред*ловъ. — Началъ я въ гЬ поры колебаться. Проповедую, — а вижу: озлобленхе мною въ шръ входитъ. И заинтересовалъ Галактхонова Тихонъ. Пошелъ. — До трехъ разъ къ нему ходилъ. До воротъ дворца до- ходилъ, а во дворецъ не заходи лъ. Раздумывалъ. ,,Какъ, молъ, такъ, съ детства все Писаше знаю и все, что говорю, — по текстамъ. Чему жъ меня можетъ мужикъ сиволапый научить?* И ворочался. А въ третШ разъ зашелъ. — Засталъ четвертыхъ. И сразу, никогда не видавши, его узналъ. Поклонился, говорю: » здравствуйте*. А онъ мне: „Я тебя ждалъ. Вид'Ёли мы всЬ зв'Ёзду яркую, подошедшую къ солнцу*^. — „А сколько, — спрашиваю, — разъ звезда къ солнцу подходила?* — „До трехъ разъ*. Тутъ я и затрясся. „Три раза, — говорю, — я къ теб* ходилъ*'. А Тихонъ смеется такъ радостно: „И это, — говорить, — я знаю*. Тутъ я ему про свои колебгтя и началъ. И пошелъ и пошелъ. А онъ все смо- тритъ, радостно смеется: „Писанье, — говоритъ, — что о Христ'Ь писано, все знаешь. Чего жъ теперь-то теб* нужно?* — „Хри- ста,— говорю, — ищу ".-^ „Ну, и ищи. Найдешь". Тутъ я ему въ ноги палъ: „Помилуй". Лежу, а надо мной голосъ, да та- кой милый: „Раньше, — говоритъ, — ходилъ ты, Савлъ, по букв* разящей, а теперь будешь ходить, Павелъ, по букв* животворящей". Заплакалъ я, бьюсь какъ рыба у ногъ, а. онъ меня поднимаетъ да ц'Ьлуетъ, ц-Ьлуетъ. Заглянулъ я къ нему въ очи. Очи — какъ окна, заглянулъ въ горницу, а тамъ такъ мило. И увидалъ я, какъ въ горниц* у него мило, — скудость-то я своей горницы позналъ, — что украшалъ ее гробами велико- лепными. А у него-то въ горниц* все живое. пГорницей" Галакт10новъ называетъ, конечно, душу. — И увидавъ, что у него-то въ горниц* все живое, а у меня гробы великол*пные, заплакалъ я. А онъ-то все меня ц^луеть: „Не плачь! Теперь ты челов*къ живой". Говоритъ: „не плачь" — а самъ въ три ручья плачетъ. Я и спрашиваю: „Какъ же ты мн* велишь радоваться, а самъ плачешь?" — „Это ничего, — говоритъ, — я за вс*хъ долженъ плакать, а ты не плачь". Тутъ-то я и понялъ въ конецъ.. — Что понялъ? — Кто есть Тихонъ Б*лоножкинъ. — Кто же? - 380 — — 1исусъ. — Ну у слушай, Галактюновъ, в'Ьдь ты же челов'Ькъ ученый... — Премудрость! — съ улыбкой перебилъ Галакт10новъ. — Ты же знаешь, что 1исусъ Христосъ жилъ земной жизнью 18 сотъ л*тъ тому назадъ. — И теперь живетъ. — Какъ такъ? — А разв'Ь можетъ когда безъ Христа быть? Тогда Хри- стосъ за гр'Ёхи людсще пострадалъ. А новые все накапли- ваются. За нихъ-то кто же. страдать будетъ? Посмотрите кру- гомъ. Одинъ убилъ, бедность да нищета довела, — другого злость челов'Ёческая заставила. Все не они виноваты. Кто же за это страдать долженъ? — Такъ что всегда Христосъ живетъ въ мхр'Ь? — Всегда;. Одинъ отстрадаетъ. Другой страдать идетъ. — Ну, а за что Тихонъ на Сахалинъ сосланъ? — За уб1йство ! — не мигнувъ, отв'Ьчаетъ Галакпоновъ, — двухъ челов'Ькъ онъ убилъ. — Какъ же такъ помирить? — Воронежсшй онъ. Изъ зажиточныхъ. У его отца еще съ арендаторомъ сосЬдскимъ вражда была. Дальше да больше. 'Вдутъ разъ изъ города вм'ЬсгЬ. Арендаторъ-то и думаегь: янасъ много'. Напали на Тихона. А Тихонъ-то взялъ оглоблю, да во зл* арендатора по башк'Ь — цопъ! А потомъ арецда- торша подвернулась, — онъ и ее цопъ. Такъ злоба в'Ьков^чная убШствомъ и кончилась. — Онъ же убилъ! Онъ убШца! — Не онъ убилъ, злоба убила. Злоба копилась-копилась въ ^вухъ семьяхъ и вырвалась. Онъ за эту злобу каторгу н перенесъ. Во глав'Ё сахалинскихъ „православно в'Ьрующихь хриспанъ' Тихона Б'Ьлоножкина поставилъ, несомненно, Галакпоновъ. Это онъ, фанатичный и страстный, уб'Ьдилъ Б'Ьлоножкина въ его высокой МИСС1И. Скромному Тихону въ голову бы не пршшЕо называться такимъ именемъ. Тихонъ Б'Ьлоножкинъ еще дома, въ Воронежской губерн1Я, сокрушался, что кругомъ никто „по-божески" не живетъ, и искалъ та^ой в'Ёры, чтобы „не только съ мертвыми ходил! ц'Ьловаться, а и съ живыми ц'Ёловались.; а то съ мертвыми-то прощаются, а живымъ.не прощаютъ". Попалось подъ руки молоканство, онъ и принялъ мело канство. Но къ прибыт1ю на Сахалинъ Тихонъ Б'Ьлоножкинъ и В1 молоканстве разочаровался : — Не то это все. Не настоящее. 1 — 382 — И началъ вести свои тих1я и кротшя бесЁды съ каторжа- намиу — какъ, по его мн'Ь]ешо, по настоящему, сл'Ёдуетъ в'Ьрить и поступать. Его теорхя о неосуждеши, быть-можетъ, и при- влекла к* себ* сердца въ силу контраста; кругомъ, на Саха- лин'Ё, каторжнику всякое лыко въ строку ставятъ, а тутъ че- лов'Ькъ говорить: — Д'Ьянья твои осуждаю, а не тебя. И людямъ, которыхъ всЬ считаютъ , виновными^, — сталъ именно «милъ* челов-Ькъ, считающ1й ихъ ^ии въ чемъ нАи- новными "" . — В'Ьдь вонь, почему мы кошку любимъ! — говорйлъ мн* съ улыбкой каторжанинъ, поглаживая бродившую по нарамъ кандальной худую, тощую кошку, — потому для вс4хъ мы „виноватые*, а для кошки м^ы нич'Ьмъ не виноваты. КошкЬ все одно: что вы, что яг. Тихонъ Б'Ьлоножкинъ, это несомн'Ённо, пользовался , всегда особыми симпат1ями каторги, — и не одной каторги. Есть что- то въ этомъ кроткомъ человек*, что производить впечатл'Ёнхе. Онъ отбывалъ каторгу при смотрителе, который не приЗна- валъ непоротыхъ арестантовъ. Тихонъ Б'Ёлоножкинъ — един- ственное исключеше. — Придетъ на раскомандировку злой, — разсказываютъ ка- торжане,— 20 — 30 челов*къ перепоретъ. Такъ и глядвтъ рысьими глазами: „кого бы еще!"" А увидитъ Тихона, глаза переведетъ : „ты, — скажетъ, — тихоня ! Стань на заднюю ше- ренгу*. Не любилъ, когда Тихонъ на него смотритъ. Это казалось каторг* непостижимымъ. И н'Ькоторыя совпа- детя привели каторгу къ мысли, что Б'Ьлоножкинъ — челов*къ „особенный*. Б'Ёлоножкинъ съ вечера ни съ того ни съ сего плакалъ. Его стыдили: / — Чего нюни распустилъ? Баба! — Горюшко мн* подъ сердынко подкатываеть. А на сл*дующ1Й день одного арестанта задрали: съ.кс- былы замертво сняли, въ лазарегЬ умеръ. Несколько подобныхъ случаевъ „предвид'Ьйья'' поразили каторгу страшно, и когда къ Б'Ёлоножкину пришла семья, и онъ былъ выпущенъ для домообзаводства, — къ „особенному* человеку стали собираться поговорить, послушать его страь ныхъ р'Ёчей. Тутъ подвернулся Галактюновъ. Озлобивш1й всЁхъ противъ себя обличитель, въ страдак Щ1й шръ внесш1й своей проповедью еще больше страданШ,- Галакт10новъ у кроткаго Тихона нашелъ тихую пристаг — 383 — „просв'Ьтл'Ьлъ", понялЪэ что „истинно о Христ* надо д'Ёлать*, — и „ув*ровалъ". Но старый законникъ сказался, — и вместо простыхъ' схо- докъ для сердечныхъ бесЬдъ, — онъ основалъ ^церковь **. Сахалинское общество „православно в*рующихъ христханъ* им^тъ 12 „ апостол овъ*", и каждый изъ „ апостоловъ "" ивгЬетъ „пророка". — Какъ столбъ — подпору. Кром'Ь „апостоловъ", есть еще 4 » евангелиста''. — Руки и ноги Христовы. Т*, кто женатъ, какъ самъ Тихонъ Б'Ёлоножкинъ, живутъ съ женами. Кто не женатъ, — сходятся и живутъ „не въ за- кон'Ь, а въ любви, ибо любовь и есть законъ христтансюй"'. Мужчины зовутъ себя „братией**, а женщинъ „по духу любовницами''. Сходясь ВС* вм'ЬсгЬ, они говорятъ: — Во имя Отца и Сына и Святого Духа, благодаримъ на- шего Отца! Кланяются въ ноги, ц'Ьлуютъ другъ друга и бесЬдуютъ. БееЬды часто касаются сахалинскихъ злобъ дня и разр'Ь-» шаютъ разные вопросы, конечно, въ дух*, прхятномъ каторгЬ. Наприм*ръ : — Каждый челов'Ькъ спастись должен!». А въ голодномъ мФст* не спасешься, скорее челов'Ька съ'Ёшь. А потому бе- жать съ Сахалина — д*ло доброе. Духомъ родиться можно только на материк*, гд* можно трудиться. А для рождешя духомъ надо креститься водой, т. -е. переплыть ТатарскШ про- ливъ. Татарсшй проливъ и есть 1орданъ. Надо сначала „водой креститься", и потомъ ужъ ч'ёлов'ёкъ идетъ на материкъ воз- рождаться духомъ. На этихъ рад*шяхъ они рады всякому, кто зайдетъ : — Гд* печка, тамъ пущай гр-Ьются. Въ горницахъ у многихъ изъ нихъ висятъ иконы: — Хоть весь домъ изукрась иконами! Хорошаго человека повидать всегда пр1Ятно. Но веровать „надо въ дух*, а не въ букв*", чтобъ „буква эта нашу жизнь оживляла". — Приходите къ намъ! — звалъ меня Галактюновъ, — какъ начнемъ букву закона къ нашей жизни приводить, — небеса радуются. — Да почему жъ ты о небесахъ-то знаешь? — Въ мысляхъ радость. А небеса... Вы думаете высоко небеса? Небеса въ ростъ челов*ка. Галакт10нову очень хот*лось, чтобъ я повидался съ Тихо- иомъ Б*лоножкинымъ. 1 - 384 - — Сами увидите! Вы такъ ему скажите, что отъ меня. Тихона засталъ я за работой. У него хорошее хозяйство. Онъ чинилъ тел'Ёгу. — Здравствуй, Тихонъ. Правда, что ты — то лицо, какъ тебя называетъ Галактхоновъ? Б'Ьлоножкинъ иоднялъ голову и глянулъ на меня своими, дМствительно „милыми'' глазами, кроткими и добрыми: — Вы говорите. — Н'Ьтъ, но ты-то какъ себя называешь? Тихонъ улыбнулся, тоже необыкновенно „мило**. — Буквами чтобъ я себя назвалъ, хотите? Разв^ оть буквъ что переменится? Мы долго беседовали съ этимъ добрымъ, кроткимъ и скром- нымъ челов^комъ, — его интересовало, зач'Ьмъ я прЕ'Ьхалъ: я объяснилъ ему, какъ могъ, что собираю матер1алъ, чтобъ опи- сать, какъ живутъ каторжане, — и онъ сказалъ: — Масло собираете? Понимаю. И, прощаясь со мною и подавая мн'Ё руку, сказалъ: — Масла вы въ лампадку набрали много. Зажгите ее, чтобъ св^тъ былъ людямъ. А то зач'Ьмъ и масло? Преступники и престулмжя. I. — Чувствуютъ ли „они** раскаяше? Вс'Ь лица, близко соприкасаюпцяся съ каторгой, къ кото- рымъ я обращался , съ этимъ вопросомъ, отв'Ьчали, — кто со злобой, кто съ искреннимъ сожал1Ьтемъ, — всегда одао я то же: — Н*тъ! — За все время, пока я зд'Ёсь, изо всЬхъ вид'Ьнныхъ мною преступниковъ, — а я ихъ вид'Ьлъ тысячи^ — я встр-Ьтилъ одного, который д'Ьйствительно чувствовалъ раскаяше въ со- вершенномъ желанхе отстрадать сод^нный гр'Ьхъ. Да и тогь врядъ ли былъ преступникомъ? — говорилъ мнЬ зав^дующЙ медицинской частью докторъ Поддубсюй. Это былъ старикъ, сосланный за холерные бёзпорядки. Докторъ записалъ его при освид'Ьгельствоваши „слабоеиль- нымъ". — Стой, дядя ! — остановилъ его старикъ, — ты этого » д'Ьлай! А когда жъ я свой гр'Ьхъ-то отработаю? — Да въ чемъ твой гр'Ьхъ-то? — Доктора мы каменьями убили. Каменьями швыряли. И камень бросилъ. — Да ты попалъ ли? 1 1 г. .1 — 386 - \ — Этого ужъ не знаю, не вид'Ьлъ, куда камень упалъ. А только все-таки бросилъ. Сказать, однако, чтобъ раскаян1Я они не чувствовали, рискованно. Они его не выражаютъ. Это — да. Каторжникъ, какъ и мнопе страдаюпце люди, прежде всего гордъ. Всякое выражете раскаятя, сожал'Ьнхя о случив- шемся, — онъ считалъ бы слабостью, которой не простшгь бы потомъ себ*, которой, главное, никогда не простила бы ему каторга. А разв'Ё и мы не считаемся со взглядами и мн'Ётями того общества, среди котораго приходится жить? Юноша Негель ^), — совершившШ гнусное преступлеше, убхйца-зв'Ёрь, котораго мн* рекомендовали, какъ самаго отчаян- наго негодяя во всей каторгЬ, — этотъ убхйца рыдалъ, пла- калъ какъ дитя, разсказывая мн^Ь, одинъ на одинъ, что его довело до преступлешя. И мн* пришлось угЬшать его, какъ ребенка, подавать ему воду, гладить по голов*, называть лас- ковыми именами. Помню изумленное лицо одного изъ гг. „служащихъ", слу- чайно вошедшаго на эту сцену. Помню, какъ онъ растерялся. — Что вы сд'Ёлали нашему Негелю? — спрашивалъ онъ меня потомъ съ изумлешемъ. Надо было посмотр'Ьть на лицо Негеля въ гЬ несколько секундъ, которьш пробылъ въ комнат* г. служащШ. Какъ онъ глоталъ слезы, как1Я д'Ьлалъ усил1Я, чтобы по- давить рыдашя. — Вы никому не говорите объ „этомъ**! — просилъ онъ меня на прощанье, -:- а то въ каторгЬ узнаютъ, смеяться бу- дутъ, с ! Вотъ часто причина этого „холоднаго, спокойнаго отноше- Н1я" къ преступлешю. Не всегда, гд* н*тъ трагическихъ жестовъ, — тамъ н*ть и трагедш. Темна душа преступника, и не легко заглянуть, — что тамъ таится на дн*? Въ квартир* одного интеллигентнаго уб1Йцы я обратюгь внимате на большую картину работы хозяина, висЬвшую га самомъ видномъ м*ст*. Картина изображала мрачный, северный пейзажъ. Хмур^ я нависш1я ели. Посредин* — три камня, навороченные другъ а друга. ') Александровская тюрьма. - 387 — — :.Что это за, .мрачный видъ?-^ спроси лъ н. — Это пейзажъ, который вр'Ьзался мн* въ память! На этомъ м'Ьстф случилось . одно трагическое проис1цеств1е. Это быль видъ того самаго м'Ьста,^ гд* хозялнъ дома, вм'Ьст'Ь съ товарищемъ, убили и разрубили на части свою жертву. Что это? Рисовка? Или болезненное желанхе — в^чно^ ка- ждую минуту, безъ конца, бередить ноющую душевную рану, не давать ей зажить? Рисовка это, . или казнь, выдуманная для себя преступ- никомъ, — эта врегда на. виду висящая картина? Не знаю, какъ раскаяше, — но ужасъ, отчаяше отъ совер- шеннаго преступлетя живутъ въ душ* преступника. Не в'Ьрьте даже имъ . самимъ, чтобъ они относились къ преступлешю спокойно. ВасилШ Васильевъ ^), убившШ въ б-Ьгахъ своего товарища и питавппйся его мясрмъ, слыветъ однимъ изъ наиболее спокойныхъ и равнодушныхъ. — Вы послушайте только, какъ онъ разсказываетъ ! Какъ онъ выр^залт» куски мяса и варилъ изъ нихъ супъ съ моло- дой кропивкой, которую клалъ „для вкусу". — Если бъ только моря я не боялся! — съ отчаяшемъ вос- клицдлъ онъ, разсказывая и мн* про „кропивку" и супъ изъ челов*ческаго мяса, — если бъ моря не боялся, уб'Ьгъ бы «а край св^та! Моря боюсь... Ушелъ бы, чтобъ и не вид'Ьлъ меня никто! Отъ себя ушелъ бы! И какой ужасъ предъ совершеннымъ звучалъ въ тон* зтого страшнаго человека. Не даромъ поел* преступлен1Я онъ сходилъ съ ума. Не в*рьте „веселымъ" разсказамъ о преступлеши. Часто это только неуменье спрашивать. Да, конечно, если вы спросите такъ, „съ наскока": — А ну-ка, братецъ, разскажи, какъ ты убилъ? Тогда вы услышите разсказъ, полный и похвальбы и ри- <^овки. О Полуляхов* ^), убШц* семьи Арцимовичей, въ Луган- ск*, мн* говорили, что онъ необыкновенно охотно и не- обыкновенно нагло разсказываетъ о своемъ преступлеши, Съ изд*вательствомъ надъ жертвами, говоря о нихъ всегда во „множественномъ числ*": — Господинъ Арцимовичъ спали вотъ такъ-съ, а г-жа -Арцимовичъ вотъ такъ. Я сначала ихъ убилъ, а потомъ по- «) Соо6щев!е объ этомъ случа'Ь лю 40*640788 было напечатано докторомъ Н. П. Ло- -басомъ въ журнале «Врачъ» 1895 г., № 37. *> Александровская тюрьма. 25 л» 1 — 388 - шелъ г-жу Арцимовичъ съ младенцемъ йхнимъ убивать. „Су- дарыня ! " — говорю. . . и т. д. Я бесЬдовалъ съ Полуляховымъ два дня, — правда, съ от- дыхомъ въ н'Ьсколько сутокъ, — нервы бы не выдержали, такъ ^тяжелъ" этотъ челов^къ. Я спрашивалъ его внимательно о всей его жизни, терггЬ- ливо выслушивалъ вс* мельчайш1Я подробности его детства и юности, интересный и доропя только ему, я входилъ въ ка- ждую мелочь его жизни. И когда, посл'Ь этого, онъ дошелъ въ разсказ'Ь до своего зв'Ьрскаго преступлен1Я, — въ его пов'Ьствовати не было ни ^господина", ни этого ироническаго лмножественнаго числа**, ни бахвальства, ни рисовки. Я никогда не забуду этого вечера. Мы сид'Ьли вдвоемъ, близко наклонившись другъ къ другу; онъ говорилъ тихо, словно боясь, что кто-то еще слушаетъ эту страшную повесть, — и ему вовсе не легко давался этотъ разсказъ. О н*которыхъ подробностяхъ даже ему тяжело было гово- рить. О нихъ онъ всегда умалчиваетъ въ своихъ »веселыхъ* разсказахъ о преступлеши ! Правда, и подробности же! Я чувСтвовалъ, что все плыветъ у меня въ глазахъ. Что еще моментъ, — и я упаду въ обморокъ. И только нежелан1е показать свою слабость предъ каторж- никомъ удерживало меня крикнуть: — Воды! В'Ёдь мн'Ё нужно было мн'Ён1е каторги: я явился ее изучать. Помню, какъ я, посл'Ь одной изъ такихъ подробностей, откинулся, почти упалъ, на спинку кресла, какъ у меня пере- хватило дыхан1е, — и вздохъ, вероятно, похож1Й скор^ па стонъ, невольно вырвался изъ груди. — Вотъ, видите, баринъ, — и вамъ даже слушать не- хорошо!— сказалъ Полуляховъ. Я взглянулъ на него: на немъ самомъ лица не было. Бываютъ разсказы циничные по своей откровенности,— спокойныхъ разсказовъ н'Ьтъ. Н'Ьть! Я много слышалъ исповедей, не разсказовъ, а именно исповедей, когда преступники разсказывали мн* все, часто съ краской на лиц* отвечали на самые щекотливые вопросы, ко- торые и задавать-то было неловко; мн* много пришлось слы- шать этихъ испов'Ёдей съ глаза на глазъ, при затворенвыхъ дверяхъ, часто говорившихся вполголоса, чтобы кто не услы- халъ „тайнъ каторги*, который мн* разсказывали. п — 390 — Преступники всегда старались казаться спокойными. Но только старались. Не надо было быть особенньшъ фиахономистонъ, чтобы вид'Ьть, какъ ихъ волнуютъ эти воспоминашя, какъ они ста- раются подавить, скрыть это волненхе. Обычная поза преступника, когда онъ разсказываетъ по- дробйости преступлешя, такая: Онъ сидитъ къ вамъ бокомъ, смотритъ въ сторону, куда- нибудь въ уголъ, безсознательно вертитъ что-нибудь въ ру- кахъ. На его губахъ играетъ д'Ьланая, принужденная улыбка, глаза горятъ нехорошимъ, лихррадочнывгь какимъ-то огнемъ. У многихъ часто меняется цв'Ьтъ лица, подергиваются мускулы щекъ, меняется и сдавленно звучитъ голосъ. Почти ВСЯК1Й поел* 10 минутъ этого разсказа кажется усталымъ, утомленнымъ, часто разбитымъ. А я слыхалъ разсказы и видалъ преступниковъ, предъ ко- торыми и Полуляховъ только еще „начинающШ*'. Мн* Л'Ёсни- ковъ разсказывалъ, какъ онъ выр'Ёзалъ дв'Ь семьи: изъ 5 и 6 челов'Ькъ. Прохоровъ-Мыльниковъ разсказывалъ, какъ онъ р-Ёзалъ д'Ьтей. Мн'ё разсказывали, какъ разрывали могилы. Пе- редавали свои впечатл'Ьшя люди, приговоренные къ пов^^шешю» стоявш1е на запа дн^^ и услышавш1е помиловаше только тогда, когда около лица болталась петля. Разговоры » между собой** о своихъ преступленхяхъ — обыч- ное занят1е каторги. — Просто ужасъ! — говорили мн* интеллигентные люди, бывавшхе въ экспедищяхъ для изсл'Ьдоватя острова, — лежишь вечеромъ и прислушиваешься, о чемъ говорятъ между собой каторжные, мои носильщики и проводники. Только и слышишь: „Я такъ-то убилъ, а я такъ-то*"».. Но о чемъ же въ каторгЬ больше и говорить? Въ настоя- шемъ ничего, р-Ьчь идетъ о прошломъ. Когда появляется новый арестантъ, его никто не спро- ситъ : — За что? Это не принято. ВсякШ соблюдаетъ свое достоинство. Ни- кто не хочетъ показать „слабости" — любопытства. Разговоръ объ „этомъ" заводится несколько дней спустя, исподволь: спрашивагрпцй сначала самъ разскажетъ , кстати къ случаю **, за что пришелъ, и въ разговор* будто бы нехотг даже нечаянно, спроси'хъ: — А ты за что? Непрем-Ённо такимъ тономъ, въ которомъ звучитъ: ,» чешь, молъ, говори, а не хочешь, — не больно инт ресно *" . — 391 — И тогда разсказъ вновь прибывшаго выслушивается съ большимъ вниматемъ. Надо же в'Ьдь знать, что за челов'Ькъ пришелъ въ семью, на что онъ способенъ, можетъ ли быть хорошимъ товарищемъ на случай «б'Ьговъ'' или преступлешя. Съ „бахвальствомъ", съ рисовкой, съ гордостш разсказы- ваютъ о своихъ преступлен1яхъ только » Иваны". Мн* вспоминается, наприм'Ьръ, Школкинъ *), преступникъ- рецидивистъ, изо всЬхъ силъ старающ1йся прослыть за „Цвана''. Онъ убилъ уже на Сахалин* денщика капельмейстера. Убилъ нагло, зв'Ьрски, среди б-Ьлаго дня. Узнавъ о томъ, что у капельмейстера ^должны быть деньги", онъ явился къ нему на квартиру въ его отсутств1и, оглушилъ ударомъ кистеня денщика, стащилъ его въ подполье и началъ р'Ьзать. ТонкШ, сильно сточенный кухонный ножъ гнулся и не входи лъ въ гЬло. Тогда Школкинъ перевернулъ свою жертву лицомъ внизъ, приподнялъ грубую, солдатскаго холста, рубаху, прор'Ьзалъ небольшую ранку и тихо, медленно ввелъ ножъ, заколотивъ его по рукоять. Въ это время къ капельмейстеру вошелъ еще кто-то, услы- шалъ возню въ подполь*, догадался, что д'ёло не ладно, — выб^жалъ, поднялъ крикъ. Какъ разъ въ это время про'Ёзжалъ мимо губернаторъ, онъ и отдалъ приказъ объ аресгЬ убШцы. Школкинъ очень гордится своимъ преступленхемъ, т'Ьмъ, что его „арестовалъ самъ губернаторъ", т'Ьмъ, что его, по мн*- юю всей каторги, „ожидала веревка *", — гордится своимъ спо- койствхемъ. Я несколько разъ наводилъ съ нимъ разговоръ на эту тему, будто бы забывая то ту, то другую подробность, и — каждый разъ, охотно разсказывая о преступлеши, Школ- кинъ добавлялъ одну и ту же неизменную фразу: — Я вышелъ на крыльцо съ улыбкою. Эта улыбка, съ которой онъ вышелъ на крыльцо къ толп* народа изъ подполья, гд* онъ только - что дор^залъ чело- века,— его гордость. Часто, однако, за этимъ бахвальствомъ кроется н^что другое. Часто это только желате заглушить душевныя муки, же- лаше нагнать на себя „куражу". *) Александровской тюрьмы. — 392 - Желаше см'Ьхомъ подавить страхъ. Такъ д-Ьти, по вечерамъ боящхяся оставаться въ темной комнат*, днемъ хвалятся своею храбростью, см1>ются надъ всЬми привид'Ьн1ями въ М1р'Ь: - — Пусть придутъ, пусть! я Работа лъ я въ сапожной мастерской, — разсказывалъ мн* одинъ интеллигентный преступникъ, убхйца, — вм'ЬстЬ съ нами работалъ н'Ькто Смирновъ, рецидивистъ, совершнвш1й много преступлен1й, молодой челов'Ькъ. Ужасъ, бывало, берегь слушать его разговоры. Не было у него и темы другой, кроуЁ разсказовъ о своихъ убхйствахъ. Онъ вспоминалъ о нихъ съ удовольств1емъ, со см'Ьхомъ. Какъ онъ изд'Ьвался надъ памятью своихъ жертвъ. Въ какомъ комическомъ вид* представлялъ ихъ предсмертныя муки, мольбы, съ какимъ цинизмомъ выем*- ивалъ ихъ слова, ихъ просьбы о пощад*. Просто, бывало, иногда работа падаетъ изъ рукъ! „Ужасъ меня бралъ при одномъ звук* голоса этого чело- в*ка. А тутъ еще мое м*сто на нарахъ какъ разъ рядомъ съ нимъ. »Онъ спалъ съ краю, я около. Просыпаюсь какъ-то отъ сильнаго толчка, гляжу, — лампа была какъ разъ около на- шихъ м*стъ, — стоитъ Смирновъ около наръ. Лицо б*лое, словно м*ломъ вымазано, глаза страшные, широко раскрытые. Ужасъ на лиц* написанъ. даНе подходи... — говорить, — не подходи... убью... не под- ходи... Дрожитъ весь, голосъ такой, — жуть беретъ слушать. Испугался я. „Смирновъ, — говорю,— что съ тобою? Съ к*мъ ты разговариваешь?" „Вонъ онъ, — говорить, — вонъ онъ... весь въ крови... изъ горла-то, изъ горла какъ кровь хлешетъ... идетъ, идетъ... сюда идетъ... не подходи!*'... Ухватился за меня, держится, руки холодный какъ ледъ. И у него зубы стучать, и меня лихорадка бьеть. » Господь съ тобой! Кого ты ви- дишь? ** — »Онъ, онъ, посл*днШ мой", — шепчеть. „Да успо- койся ты, дай я теб* воды принесу !** — »Н*тъ, н*тъ, не ухо- ди... не уходи... А то онъ... онъ*... Такъ и пришлось вм*ст* съ нимъ до кадушки съ водой итти. Онъ за меня держится, кругомъ дико озирается, боится на шагъ отстать. Отпоилъ я его водой, — пришелъ въ себя. Просилъ пустить его на мое м*сто, — съ краю лежать боялся, — я легъ къ нему поближе. „Страшно мн***, — говорить. „Да зач*мъ же ты днемъ-то над1> НИМИ см*ешься?*' — спрашиваю. „Потовну и см*юсь, что страшно. Ходить они ко мн* по ночамъ. Вотъ днемъ-то и стараюсь храбрости набраться, и куражусь". „Бахвальство'' преступленхемъ — это часто только крикъ отчаянный вопль, которымъ хотятъ заглушить голосъ сов*сти'' 2 - 393 — Душа престуоника — это море, гд* никогда не бываетъ штиля. Зд'Ёсь когда-то разыгрывался страшный шториъ. Теперь колышется зыбь. А очень крупную зыбь такъ легко съ перваго взгляда при- нять за полный штиль. Преступлеше оставляетъ неизгладимый сл'Ьдъ, глубокую борозду въ душ-Ь. Мн* говорилъ одинъ каторжникъ, жалуясь на то, что ихъ ваперли въ кандальной за отказъ отъ работъ и дв* нед-Ьли держали взаперти '): — Что они! Убить насъ, ' что ли, хотятъ? Задавить, накъ насЬкомую какую? Да нешто челов'Ька возможно убвть) Я вонь какъ ужъ; кажется, убилъ! Саыъ слы- шалъ, какъ кости затре- щали, когда топороиъ по затылку хватилъ. „Н-ёть,— думаю, — отдышется " .Взялъ да еще голову отрубилъ прочь. Откатилась голова... А онъ все живеть. Тутъ вотъ со мною и живетъ. Ни шагу не отходить. Меня въ „сушилку' *) посадятъ. Думаютъ одного, — а онъ ' тутъ со мною, мой-то! „Не убивалъ бы, молъ, его, не СИД-Ьлъ бы теперь во ТЬМ* Арестантские тноы. Осужденный на 13 л*тъ Кромешной". На кобылу каторжныхъ работъ за повушеше на уб1йство. ложусь, а ОНЪ тутъ рядомъ съ палачоыъ стоить, зубы скалить: „Не убивалъ бы, на кобыле не лежалъ бы". Везд* со мной, какъ гЬнь, вдеть. Живетъ, — и покуда я живъ, живъ будеть, въ могилу за мной, подъ безы- менный крестъ пойдетъ. Человека совсЬмъ убить — невозможно! II. Мн-Ь остается сказать еще объ одноиъ сорт'Ь „бахвальства', очень распростраяенномъ, съ типичныиъ представителемъ этого сорта бахвальства я васъ сейчасъ познакомлю. Захожу въ тюрьму. п - 394 - Вижу, арестанты собрались кучкой. Въ середин* какой-то краснобай о чемъ-то горячо ораторству етъ. Увидалъ меня и пересталъ. — ПовгЁшалъ вамъ, что ли? Такъ уйду. — Зач^мъ, баринъ? Кака-така помеха... Валяй дальше! Ба- ринъ тоже послухаетъ... Больно интересно. Разсказчикъ пов'Ьствовалъ о томъ, какъ онъ б'Ьжалъ взъ тюрьмы. Слегка, „для приличхя**, пококетничавъ, разсказчикъ пре- до лжалъ : — Ладно!.. Ударили, говорю я, тревогу. Весь карауль, всю роту собрали, за мной: этакШ рестантъ б'Ьжалъ! Б*гутъ, а я отъ ихъ. Они б'Ьгутъ, а я отъ ихъ. Штыки сверкали, пули свистали... Такъ надъ головой и свищутъ. Мало-мало погодя, перестали. Всё пули разстр'Ьляли, Ни одна не попала... — Съ б'Ёгу стр'Ьляли-то? — интересуется молодой паренекъ, изъ „дисциплинарныхъ*'. — Съ б^гу. — Если бы прюстановился кто. Стрелять способн'Ье. — Тебя, дурака, не спросили, жалко! Фельдфебель! — обры- ваетъ его кто-то изъ слушателей, — валяй, дальше! — Сталъ я, братцы мои, приставать. Вижу, силъ моихъ н'Ьтъ. Вотъвотъ, думаю, съ ногъ свалюсь, возьмутъ. Да не такой челов'Ькъ Ефимъ Трофимовъ, — чтобы живымъ въ руки даться! Слышу, настигаютъ... Все ближе топотъ. Оглянулся, — глядеть страшно. Штыки сверкаютъ. Сила! А по дорогЬ-то, впереди такъ — дерево... Высоченное дерево, сажень двадцать... Собралъ я силенки, — да къ нему. Разъ, разъ, — да и взо- брался... Вскарабкался на сукъ, да и сижу. Подб'Ьгаютъ, за- пыхались, такъ съ нихъ и льетъ, еле дышать. Замучилъ я ихъ, замытарилъ. „Сл'Ьзай, — кричать, — чортовъ сынъ, честью!** „Воть, — говорю, — ладно, безпрев(ГЁнно сл*зу, когда ракъ свистнеть. Подождите маленько!..^ Имъбы пулей меня достать- - на что легче, — да пули-то всё простреляли. А л^Ьэть-то боятся, потому топоръ при мн*, мн* сверху-то по башк1^ способно. Слышу, говоръ идетъ межъ ихъ: „полезай ты сперва!" — „Н'Ьтъ, ты!" — я Н'Ьтъ, ты...*^ А я себ* сижу, ни гу-гу, отдыхиваюсь. Только, братцы, постояли они такъ-то, решили дерево свалить, чтобы меня достать. Зачали дерево подъ корень штыками. Дрс ■ жить все дерево, трясется. Они копаютъ, а я все выше взбв • раюсь. Они копаютъ, а я выше. Взобрался на самую маковю , жду. Начало дерево подаваться... „Ну, епце! Наддай!* — орут , дерево валятъ. А по голосамъ слыхать, что еле духъ перевс дятъ, привстали. .г,Еще наддай"... Ходуномъ подо мной дере»» ходитъ, — а я все на маковк* сижу, держусь... Да какъ ух — 395 — нетъ .деревогто, только стонъ пошелъ отъ в'Ьтвей, хрускъ... Какъ маковка-то объ землю тресну лась, — я наземь, да въ б*гъ. Они-то у корня стояли, а я на маковк*, — у меня двад- цать сажень^ „мазы* ^)... Они-то, дерево копавши, въ конецъ перемучились, — а я-то отдохнулъ сидючи! — Здброво ! "— одобрили арестанты . — В'Ёдь вотъ говорятъ: „семь верстъ до небесъ, и все л*Ьсомъ!^)" — не вытерп'Ьлъ зад'Ьтый давеча за живое паренекъ. — А теб* что? — накинулась на него каторга, — ты чего л'Ьзешь, волынку затираешь? Не любо, не слушай! А л-Ьзть нечего. Чувырло братское! Каторга негодовала на то, что прервали ^занятный раз- сказъ". Много такихъ разсказчиковъ въ каждой тюрьм'Ь. И что это за разсказы! Что за диюе, за фантастичесше, нелепые раз- сказы о небывалыхъ преступлен1яхъ ! Слушаешь другого, — да диву даешься. — Его д'Ёйствительныхъ-то приключетй тома бы на три хватило. Да на какихъ тома! А онъ, Богъ его знаетъ, какую чушь выдумываетъ! Это Понсонъ-дю-Терайли, Ксавье-де-Монтепещд каторги. Имъ не в'Ьрятъ, да ихъ не для того и слушаютъ. Каторга относится къ нимъ, какъ мы къ нашимъ «буль- варнымъ романистамъ '^ . Не требуетъ отъ нихъ правды, — довольствуется интересной выдумкой. Она смотритъ на нихъ, какъ на хорошихъ сказочниковъ. Это врядъ ли можно назвать ^бахвальствомъ, преступле- шемъ*. Да я и не думаю, чтобы „бахвальство*' могло произвести на каторгу особое впечатл'Ьше. Сидя съ челов']Ькомъ 24 часа въ сутки, поневол* изучишь его, будешь знать, на что онъ способенъ, на что н*тъ, — сразу отличишь, что въ его разсказахъ правда, что хвастливая ложь. Да каторга и не придаетъ особенной ц'Ёны преступлешямъ, совершеннымъ „въ Рассей ^. — Тамъ-то мы ВС* храбры были! Она относится еще съ н-Ькоторымъ уважешемъ къ преступ- никамъ, взявшимъ, благодаря преступлешю, крупную сумму, — и глубоко презираетъ т-Ьхъ, кто совершилъ преступленья изъ- за грошей. *) Игрецкое выражен1е — впередъ. *) Ареставтсхая поговорка» — означающая чедов1^ка, который слова правды никогда не скажеть. «Чувырло братское», — овначаетъ арестанта съ отталкивающей наруж- ностью. «Затирать волынку»,— за-гЬвать непр1ятность. 1 — 396 — Самимъ же преступлен1емъ каторги не удивишь. Тутъ, такъ сказать^ приходится » играть среди виртуйвОйъ*'. Герои каторги — рецидивисты. Она ц'Ьнитъ только преступлен1я и проступки, совершенные зд'Ьсь, на Сахалин1Ь. И какой-нибудь свгЬлый б'Ёглецъ, или челов'Ькъ, наговорив- Ш1Й дерзостей смотрителю, — въ ея глазахъ гораздо бол*е 9 герой'' 9 ч'Ьмъ челов'Ькъ, зар'ЬзавшШ ц'Ьлую семью въ Россш. Полуляхова каторга стала уважать съ тЬхъ поръ, какъ онъ б'Ьжалъ, дерзко, на виду у всЬхъ, — вырвавъ ружье у ча- сового. Есть только одно преступлеюе, которое покрываетъ север- шившаго его немеркнущей славой. Это убхйство кого-нибудь изъ тюремной администращи. Къ такому каторга относится всегда съ почтен1емъ. Челов'Ькъ шелъ „на веревку". Челов'Ёкъ не боится ничего, — значить надо бояться его. И къ таковну человеку относятся съ боязливымъ почтешемъ. Остальное все не производитъ никакого впечатл'&тя: — Это все, что было, то прошло! Ты намъ теперь себя выкажи ! Прошлое умерло. Каторгу интересуетъ только, что въ человек* » осталось *". До сихъ поръ мы говорили объ отношен! и только къ са* мому факту преступленья. -^ Ну, а ихъ отношенья къ жертв*? Что они чувствуютъ по отношешю къ ней? Р'Ёдко — злобу, часто— презр-Ьше, обыкновенно — полное рав- нодуппе. — Какъ же! Жалко! — отв'Ьчаетъ вамъ обыкновенно пре- ступникъ на вопросъ, неужели ему не жаль своей жертвы? Но лучше бы онъ не говорилъ этого! Онъ произноситъ это „жалко *", какъ будто р'Ьчь идетъ ве о жизни, а о какомъ-то пустяк*, отнятомъ у несчастнаго! Въ этомъ тон* звучитъ такое равнодушхе, — равнодуппе ко всему на св*т*, — кром* его собственной персоны. Вы чувствуете, что онъ говорить «жалко" просто 1,изъ приличЫ": „такъ ужъ полагается по-ихнему, чтобъ жал*ть'. Что этимъ онъ Д'Ьлаетъ уступку вамъ! У61ЙЦЫ грабители вспоминаютъ о своей жертв* съ презр*- Н1емъ, если несчастный не хогЬлъ сразу отдавать деньги, если онъ боролся. Имъ кажется это достойиымъ презр*тя: челов*къ ставилъ деньги — выше жизни ! — 397 — Одинъ изъ преступниковъ не могъ безъ улыбки вспо&шить, какъ его несчастная жертва, когда онъ вошелъ къ ней йъ то- поромъу закричала: — Какъ ты см'Ьешь? Да ты знаешь ли, на чей доиъ на- падаешь ! — Сударыня! — отв-Ьчалъ онъ ей съ улыбкой, — для насъ всЬ равны. Злобу къ своимъ жертвамъ, злобу непримиримую, которая йе угаснетъ никогда, чувствуютъ только гЬ изъ преступниковъ, кому пришлось вгаого перетерпеть, прежде ч^мъ они решились на преступлеюе. Съ такой злобой отзывался мнЬ о своей жертв'Ь одинъ изъ каторжныхъ въ Корсаковскомъ округЬ, убившШ своего „ба- рина* за то, что тотъ жестоко съ нимъ обращался. — Опять бы изъ гроба всталъ, опять бы задушилъ! И выражалъ сожал^нхе, что не удалось „помучить его пе- редъ смертью*'. Помню, одинъ убхйца жены, — онъ отрубилъ ей голову, — на мой вопросъ: — Неужели же теб* не бываетъ жаль ея? 0тв4чалъ : — Опять бы ожила, — вотъ хоть сейчасъ, — опять бы ей башку отрубилъ, подлой! И съ такой злобой сказалъ это. А вообще -то это одинъ изъ добродушн'Ьйшихъ людей въ каторг'Ь. Добрый, безотв'^^тный, готовый под'Ьлиться посл'Ьднимъ. Видно, и насолила же ему покойница! Вообще, эти люди, со злобой относяпцеся къ своивгь жерт- вамъ, по большей части, — люди добродушные, мягюе. Это, просто, — люди съ лопнувшимъ терп'Ьшемъ. Искреннее, действительно глубокое сожал^ше къ своей „ни въ чемъ неповинной жертв** мн* пришлось наблюдать только одянъ разъ. Это несчастный Горшенинъ, сожал^вшШ объ убитомъ имъ въ припадк'Ь раздражен1я инженер'1^ Корш'Ь ^). Мы дошли до вопроса, который, быть-можетъ, интересуетъ васъ такъ же, какъ онъ интересовалъ меня. До вопроса о галлюцинащяхъ и снахъ. Объ этой яИКогЬ воображетя'', „отрыжк!» совести **. Пресл*дуютъ ли „ихъ* призраки жертвъ, какъ они пре- сл*дуютъ Шекспировскихъ героевъ, — или сахалинсш^ преступ- ники сд'Ьланы изъ другого гЬста? *) Въ ТнфлжгЬ. . > 1^ ' > I \ Г л — 398 — Но в'Ьдь « Шекспировскихъ героевъ не всЬхъ одннаково пресл'Ьдуютъ призраки убитыхъ. Макбетъ видитъ наяву тЬнь Банко, въ.то. время, какъ Ричарда III мучатъ призраки во время сна» во время тяжкаго кошмара. А королю Клавд1Ю ни во сн'ё ни наяву не. является гЬнь убитаго имъ короля и брата. Я разспрашивалъ всЬхъ тюремныхъ врачей относительво галлюцинащй у каторжниковъ, — и изо всЬхъ врачей только одинъ докторъ Лобасъ, челов-Ькъ глубоко знающШ каторгу, могъ сообщить мн* только одинъ случай, когда преступни!гь жаловался на пресл'Ёдован1Я призрака. Я потомъ вид'Ьлся и съ преступникомъ. Это н'Ёкто Вайнштейнъ, рецидивистъ, убившШ на Сахалине женщину, мать Негеля, о которой шла р-Ьчь въ предыдущей стать*. Друпе говорятъ, что онъ убилъ ее, не добившись ничего ухаживан1ями. Онъ ув'Ьряетъ, что убилъ ее изъ отвращенья: — Ужъ не молодая женщина — она изменяла своему мужу. И какъ изменяла! Мн'Ё стало противно, и я убилъ ее, прямо, изъ какой-то ненависти, изъ презр'Ьтя, раздавилъ какъ гадину. Бя окровавленный призракъ не давалъ ему покоя, пока онъ Г, ' сид'Ьлъ въ одиночномъ заключеши. л Онъ не спалъ ночей, потому что она постоянно входила |;\ къ нему, — и на него „летали брызги крови **. Интересный разсказъ о галлюцинащяхъ ^) мн*- припхлось выслушать отъ одного поселенца, котораго я взялся подвезти изъ поста Дуэ въ постъ Александровстй. — Зач-Ьмъ пробираешься-то? — спрашиваю дорогой. ^^ — Да къ окружному ишолъ, сожительницу себ* просить новую. — А что жъ старая-то плоха, что ли? — Зач'Ьмъ плоха! Хорошая баба была, да померла— Вто- рой м^сяцъ какъ померла. А мн'Ь безъ хозяйки никакъ невоз- можно. Хозяйство! Можетъ, дадуть какую, хоть завалящую! Мы проехали съ четверть версты молча. — Да и слава Теб*, Господи, что померла! прибралъ ее Господь! Успокоилъ, — да и меня-то вмЬсгЬ съ нею. Мука бы- ла мученская. — Что такъ? Тряслась шибко. — Какъ тряслась? ^) Кро1гЬ того разсказа интелдегентнаго уб1Й1|ы, который приведевъ въ пропив й стать'Ь. — 399 — — Такъ, по ночамъ. Какъ, бывало, ночь, такъ и начнетъ трястись. И меня-то замучила, — страхи! Какъ бывало огонь потушимъ, такъ ее и начнетъ бить. Дрожитъ вся, колотится руки, ноги — какъ ледъ. „Ходить, — говорить, — онъ по изб*!" А то вся забьется, вотъ-вотъ, думаю, кончится. „За ноги, — говорить, — меня хватаеть". — „Наклоняется ко мн*, — а отъ него-то могилой!" Все къ ей »онъ" ходилъ. За мужа она. Мужа отравила, — не нравился, что ль! — а какъ онъ сталъ кончаться да мучиться, съ испугу его и придушила. И такой, бывало, голосъ у ея, самого жуть беретъ. „Молчи, молъ, у меня свой есть". Самому казаться начало!.. Эхъ, и не вспоминать!.. Такъ вотъ и измаялась, таяла, таяла, да и кончилась. Царство ей небесное, вечный покой! Да ужъ гд*, чай! Шкоторые, немнопе изъ нихъ, жалуются, что изр'Ьдка ви- дятъ св(ушсъ во сн*, но большинство смотритъ на васъ съ изу- млешемъ при подобномъ вопросЬ: — Охота, молъ, такую дрянь во сн* видеть? Впрочемъ, все это д-Ьло нервовъ. Въ конц'Ь концовъ, я все-таки не вФрю, — ^^и не в^рю по- тому, что этого не вид'Ёлъ — чтобы преступникъ совсЬмъ ужъ спокойно относился къ совершенному имъ преступлетю. Быть-можеть, и эта страсть къ картамъ, эта картежная игра, которой они съ такимъ азартомъ предаются съ утра до вечера, въ каждую свободную минуту, и часто съ ночи и до утра, быть-можеть, и это средство - — „забыться", „отвлечь свои иысли". Наибол']Ье тяжюе преступники, вм'Ьст* съ т'Ьмъ, и наиболее страстные игроки. Всяшй „отвлекается" и „забывается* какъ можетъ и ч'Ьмъ можеть. Я вид'Ьлъ преступника, который посл'Ь совершеннаго имъ, дМствительно зв'Ьрскаго уб1йства ^), искалъ забвешя... въ игр* въ тотализаторъ. — Играешь, и ничего не чувствуешь! Забываешь про „это*". Къ счастью для него, скачки въ Москв'Ь бывають по 2, по 3 раза въ нед'Ьлю, и несколько нед*ль, которыя прошли до его ареста, этоть несчастный и отвратительный челов'Ькъ про- жилъ въ какомъ-то угар* отъ пьянства и игры. . Когда тамъ открывали трупъ, онъ думалъ о лошадяхъ: — Хватить ея на четырехверстную дистанц1ю, или не хватить? Какъ они относятся къ наказанш? На этоть вопросъ ответить гораздо легче. <) Викгоровгь, убивш1й въ Москв'Ь свою любовницу, разрубивш1й и изуродовавш1Й трухгь до неузнаваемости и отправивш1й его по жел'Ьзной доро!^. 1 » » -^ 400 - Относятся очень просто. Осудили, лишили правь, сослали сюда, — и они считаютъ ВСЁ свои счета поконченными и сквитанными. — Не семь же шкуръ съ насъ драть?! Имъ сказали: идите на „новую жизнь "". И они стремятся устроить „новую жизнь "". Такую, какая нравится имъ, а не правосудаю. Б'Ьжать, сказаться бродягой и получить полтора года ка- торги вм-Ьсто 10, 15, и 20-ти. Это называется „переменить участь**. И объ этой „перемён'Ь участи" мечтаютъ вс*. Не в'Ьрьте тому, чтобъ преступники жаждали каторги, несли ее какъ искупленье. Да, можетъ-быть, тамъ, — когда они еще не знаютъ, что такое каторга. Когда еще св'Ьжи, особенно бол1^ненны воспоминашя. Ко- гда совесть, этотъ „зв-брь косматый", мечется и скребетъ ког- тями душу... Тогда, быть-можетъ, и жаждутъ „страдашй"". Такъ при нестерпимой зубной боли люди бьются головой объ ст^ну, — чтобъ другой болью пересилить эту, отвлечь мысли отъ этой страшной, нев'Ьроятной боли. Тамъ... А зд'Ьсь... Можно жаждать страданШ, итти на нихъ, над'Ьть тяжелыя вериги, спать на острыхъ камняхъ. Но кто, въ вид* » иску плетя", захочетъ лечь въ смердящую, вонючую, топкую, жидкую грязь? А каторга, это, — грязь, зловонная, засасывающая грязь. Мн* остается сказать еще объ ихъ отношешяхъ къ не- винно-осужденнымъ. Къ т*мъ, относительно кого они уверены, что челов*къ страдаетъ напрасно. Так1е есть на Сахалин'Ё, какъ и во всякой каторгЬ. На арестантскомъ язык'Ь они называются: — „Отъ сохи на вревм". Каторга относится къ нимъ съ презр'Ьн1емъ. Н^тъ! Это даже не презр-Ьихе. Это ненависть, этс^ зависть къ людямъ, не мучающимся душой, выражающаяся только въ форм'Ь будто бы презр'Ьшя. Это ненависть подлеца къ честному человеку, — мучительная зависть грязнаго къ чистому. И положете этихъ несчастныхъ — положеше горькое вдвойне. Имъ не в'Ьрятъ честные люди, ихъ презираетъ и ненавв- дитъ М1ръ отверженныхъ... И въ этой ненависти сказывается все то же страдате пре- ступной души, мучимой укорами совести. - 401 - Преетупиики и судъ. (Изъ наблюденШ на Сахалин^Ь)* <7 обвиняемыхъ не оказалось коп1Й об- винительваго акта: ко111и эти они навели на «цыгарки». Посллднгй елиесметградскгй процессъ. Вотъ область ! — волосъ дыбомъ встанетъ. — Боже, и это граждане, которые незнашемъ законовъ отговариваться не могутъ?! Даже наиболее опытные изъ нихъ, бывалые, которымъ ужъ, казалось бы, надо это знать, — и т* плохо цонимаютъ, что д'Ьлается на суд*. Я просилъ ихъ передать мн4 содержан1е р'Ьчи прокурора, — кажется, должны бы вслушиваться?! — и, Боже, что за чепуху они мн'Ь мололи. Одинъ, напривгЬръ, ув-Ьрялъ меня, будто прокуроръ, указы- вая на окровавленныя „вещественныя доказательства'', требо- валъ, чтобъ и съ нимъ, преступникомъ, поступили такъ же, — т.-е. убили и разр'бдали трупъ на части. Большинство » выдающихся* преступниковъ преувеличиваютъ значете своего преступлеюя и ждутъ смертнаго приговора. — Да в-Ьдь по закону не полагается! — А я почемъ зналъ! А, кажется, не м'Ьшало бы осв'Ьдомиться, идя на такое д'Ьло. Неизвестность, ожидаше, одиночное предварительное за- ключете, — все это разбиваетъ имъ нервы, вызываетъ н'Ьчто въ род'Ь бреда пресл^довашя. Вс* они жалуются на „несправедливость*. Преступникъ окруженъ врагами: следователь его ненави- дитъ и старается упечь, прокуроръ питаетъ противъ него злобу, свидетели подкуплены или подучены полищей, судьи обязательно пристрастны. Мнопе разсказывали мн*, что ихъ хогЬли » заморить* еще до суда. — Дозвольте вамъ доложить, меня задушить хотели! — Какъ такъ? — Посадили въ одиночку, чтобъ никто не видалъ. Никого не допущали. Пищу давали самую что ни на есть худшую, вонь, — нарочно около „такихъ местъ" посадили. Думали за- дохнусь. Преданья объ „отжитомъ времени^, о „доформенныхъ" по- рядкахъ кр'Ьпко въ'Ьлись въ память нашего народа. Только этимъ и можно объяснить так1е чудовищно неле- пые разсказы: Сахжлпгь. 2в т- . •-:- N г,* »., П ^т^ — Хозяйку-то ^) следователь саорвоначала забралъ, да ОЁа 1^ об'Ьщалась ему три года въ кухаркахъ задаромъ прослужить, безъ жалованья. Онъ ее и выпустилъ. Потомъ ужъ начальство обратило внимаше, — опять посадили. Привычка къ „систем* форма льныхъ доказательствъ" пу- стила глубоюе корни въ народное сознанхе, извратила его представлен1я о правосудш. ^^ — Не по правогЬ меня засудили! Зря! — часто говорить й V вамъ преступникъ. I — Да в^дь ты, говоришь, убилъ? — Убить-то убилъ, да никто не видалъ. Свиц'Ьтелей не было, какъ же они могли доказать? Не по закону! Эта привычка къ такъ давно практиковавшейся ^систен'Ь форма льныхъ доказательствъ'' (?) заставляетъ запираться на суд'Ь, судиться «не въ сознаши*', — многихъ такихъ, чья участь, при чистосердечномъ сознаши, была бы, конечно, куда легче. Помню, въ Дуэ, старикъ отцеуб1Йца разсказывалъ мн'Ь свою исторш. Сердце надрывалось его слушать. Что за ужасную семей- ную драму, что за каторгу душевную пришлось пережить, прежде, ч'Ьмъ онъ — старикъ, отецъ семейства, пошелъ убивать своего отца. Ему не дали даже снисхожден1я. Неужели могло найтись 12 присяжныхъ, которыхъ не тро- нулъ бы этотъ искреннШ, чистосердечный разсказъ, эта тяже- лая повесть? — ^ Да я не въ сознаши судился! — Да почему жъ ты прямо, откровенно, не сказалъ все. В'Ьдь жена, сынъ, нев'Ёстка, сосЬди были на суд'Ь, могли бы подтвердить твои слова? — Да такъ! Думали — свидетелей при убШств* не было, Такъ ничего и не будетъ! Особенно тяжелое впечатл-Ьше производятъ крестьяне, — „деревенсюе, руссше люди**, У этихъ не сразу дознаешься, какъ его судили даже: еь присяжными или безъ присяжныхъ. — Да противъ тебя-то въ суд* сид*ли 12 челсю'Ькъ. — Насу противъ? — Вотъ, вотъ, — насупротивъ! 12 вотъ такъ, а два сбока. Вс*хъ четырнадцать — Да кто жъ ихъ считалъ? Справа, вотъ этакъ, много на- роду сидело. Чистый народъ. Барышни... Стой, стой! — вспо- минаетъ онъ, — в*рно! и насупротивъ сидели, еще все входили ') ГЬчь идетъ о хозяйке, нанявшей разсказчика- работника совершать уб1йепо. 1 - 403 — да выходили сразу. Придутъ, выйдуть, опять придутъ. Эти, что ли? — Вогь, вогь, они самые! Да в*дь это и были твои на- стоящ1е судьи! — Скажи, пожалуйста! *А я дуиалъ, — такъ, купцы как1е, Антиресуются. Большинство не можеть даже отв-Ьтить на вопросъ : быль ли у него за- . . ЩИТНЙКЪ? — Да защитникъ, адвокатъ-то у тебя быль? — спрашиваю у иужичопка, жалуюша- гося, что его осудили „безвинно". — Абвакатъ? Н-Ь- тути. Хогбли взять мои-то въ трактир* одного, — да дорого спросилъ. Не по кар- ману! — Стой,— да в-Ьдь теб'Ь былъ назначенъ зашйтникъ. Задаронъ, понимаешь — задаромъ? И настоящ1Й адвокатъ, а не трактирный! — Этого я не могу знать. — Да передъ то- бой, передъ р-Ьшет- кой-то, аа которой ты на суд* былъ, — си- д*лъ кто-нибудь? — Такъ точно, сид*лъ. Красивый такой господинъ. Изъ себя видный. Мундеръ на емъ растегнутъ. Ходить нараспашку. Съ отвагой. Очевидно, судебный приставъ. — Ну, а рядомъ съ нииъ? Въ городскомъ плать* въ чер- номъ, еще аначекъ у него такой б*леньк1й, серебряный, вотъ зд'Ьсь? Мужичонка Д'Ьлаетъ обрадованное лицо — вспоминаетъ: — Кучерявеньтй такой? Небольшого росту? — Ну, ужъ тамъ не знаю, какого онъ росту, Говорилъ в^дь онъ что-нибудь, кучерявеньшй-то! 26* 1 ^ 404 -- — КучерявенькШ-то? Дай припомнить. БалакаЛ1>. СеЙчасъ, какъ прокуратъ кончилъ, и онъ всталъ. Пронзительно очень говорилъ прокуратъ, твердо. Просилъ все, чтобъ меня на весь в'Ькъ, подъ землю, — „въ корни* его, говорить. — Ну, хорошо, — это прокурЙ1ТЪ. А „кучерявенькШ-то* что же? — Тоже говорилъ что-то. Только я не слушалъ, признаться. Не къ чему мн^Ь. — Да в'Ьдь это и былъ твой защитникъ, твой адвокать! — Скажи! А я думалъ, онъ изъ господъ. Изъ судейскихъ! — Да пёредъ этимъ-то, передъ судомъ, въ тюрьм* онъ у тебя былъ? — Кто? Кучерявый? — Кучерявый! — Кучеряваго не было. Ай былъ? Ай не былъ? Былъ! — наконецъ, вспоминаетъ онъ, — в'Ьрно! Былъ одново. Спраши- валъ, есть ли у меня свидетели? Как1е жъ у меня свидЬтели могутъ быть? Мы люди б-Ьдные. Намъ свидетелей нанять не на что! Есть ли что-нибудь безномощн-Ье? Надо правду сказать, что гг. защитникамъ не м^^шало бы повнимательн^Ье относиться къ своимъ клаентамъ „по назначетю". Мнопе такъ до суда не знаютъ въ лицо своего защитника... Каторжныя работы Коноваловой. — Виновна ли крестьянка Анна Коновалова, 20 л*тъ, въ томъ, что съ заран'Ье обдуманнымъ нам'Ьретемъ, по предвари- тельному соглашещю съ другими лицами, лишила жизни своето мужа посредствомъ удушешя? — Да, виновна. Коновалову приговорили къ 20 годамъ каторжныхъ работъ. Вместо Крестовскаго острова она отправляется на Сахаливъ. Въ Одесс* ее сажаютъ на пароходъ добровольнаго флота. — Баба — первый сортъ! — ХорошШ рейцъ будетъ! — предвкушаетъ команда. Въ Красномъ мор* входятъ въ тропики, гд* кровь вспы- хиваетъ, какъ спиртъ. Женск1й трюмъ превращается въ пловуч1й позорный донъ. — Ничего не поделаешь! — говорятъ капитаны, — борись не борись съ этимъ, — ничего не выйдетъ. Черезъ полотняные рукава, которые для нагнетатя воздуха устроены, подлецы ухитряются въ трюмъ спускаться. Это обычное явлеше, и если этого н*тъ, каторжанки даже негодуютъ. — 405 — Пароходъ „Ярославль* перевозилъ каторжанокъ изъ поста Александровскаго въ постъ КорсаковскШ. СтаршШ офицеръ г. Ш., челов'Ькъ въ.д'Ьлахъ службы очень стропи, ключи отъ трюма взялъ къ себ'Ь и не дов'Ьрялъ ихъ даже младшимъ по-- мощникамъ. На пароход* , ничего не было**. И вотъ, когда въ Корсаковск'Ь каторжанокъ пересадили на баржу, — съ баржи посыпалась площадная ругань: — Таюе-сяюе! Въ монахи вамъ! Бабъ везли, — и ничего. Насъ изъ Одессы везли, — съ нами на пароход** вотъ что д'Ьлали! Женщины лишились маленькаго заработка, на который сильно разсчитывали, и сердились. Команда таскаетъ въ трюмъ деньги, водку, папиросы, фрукты, платки, матерхи, который покупаетъ въ портахъ. Молодыя добываютъ. Старухи-старостихи устрайваютъ зна- комства. Въ трюм* площадная ругань, торговля своимъ гЬломъ, кро^ вавые и разнузданные разсказы, щегольство нарядами. Падппя женщины, професс10нальныя преступницы, жертвы несчаст1Я, женщины, выросш1я въ городскихъ притонахъ, кре- стьянки, идупця сл*домъ за своими мужьями, — всё это сва- лено въ одну кучу, гнойную, отвратительную. Словно живые свалены въ яму вм*ст* съ трупами. Некоторые еще держатся. Эта голодная честность, — изруганная, осмеянная, сидитъ въ уголк* и поневол* завистливыми глазами смотритъ, какъ все кругомъ пьетъ, лакомится, щеголяетъ другъ передъ дружкой обновами. Женщина смотритъ съ ужасомъ: — Куда я попала? Она теряетъ почву подъ ногами: — Что я теперь такое? — До Цейлона иныя выдерживаютъ, а въ Сингапур*, глядь, ВС* каторжанки на палубу вышли въ шелковыхъ платочкахъ. Это у нихъ самый шикъ! »Ахъ, вы так1Я-сяк1я! Щеголяйте тамъ у себя въ трюм*, а на палубу чтобъ выходить въ аре- стантскомъ!* — разсказываютъ капитаны. И вотъ пароходы приходятъ въ портъ АлександровскШ. Тамъ парохода съ бабьимъ товаромъ ужъ ждутъ. Поселенцы, такъ-называемые „женихи", вс* пороги въ кан- целяр1яхъ обили: — Ваше высокоблагородхе, явите начальническую милость, дайте сожительницу! — Это, брать, прежде было, что бабъ давали. Теперь только дозволяютъ брать. рV^ 'Л' Яг *•■ ^ г** '•- г».» у г^ Р- ' - 406 - — Ну, дозвольте взять бабу. Все единственно. — Да зач-Ьмъ теб* баба? Ты пьяница, игрокъ! — Помил-те, ваше высокоблагородхе, — для домообзаводства! Привезенныхъ бабъ развгЬстили. Добровольно сл'Ьдуюхщя съ д'Ьтьми остались дрогнуть въ карантинномъ сара'Ь. Каторжанокъ погнали въ женскую тюрьму. Передъ окнами женской тюрьмы гулянье. я Женихи* смотрять ^сожительницъ новаго сплава*. Катор- жанки высматриваютъ » сожителей*. Каторжанки принарядились. Женихи ходятъ гоголемъ. — Сборный челов'Ькъ, одно слово! — похохатываютъ про- ходяпце мимо каторжане ^вольной", „исправляющейся"' тюрьмы. яЖенихъ*', по большей части, „весь собранъ*: картузъ взялъ у одного сосЬда, сапоги у другого, поддевку у третьяго, шерстяную рубаху у четвертаго, жилетку у пятаго. У многихъ въ рукахъ большая гармоника, верхъ поселен- ческаго шика. У н'Ёкоторыхъ по жилетк* даже пущена ц'Ьпочка. У всЬхъ подарки: пряники, ор'Ьхи, ситцевые платки. — Дозвольте ор'Ьшко'въ предоставить. Какъ васъ величать- то будетъ? — Анной Борисовной ! — Вы только, Анна Бори^совна, ко мн'Ь въ сожительницы пойдите, — каждый день безъ гостинца не встанете, безъ го- стинца не ляжете. Потому — пронзили вы меня! Возжегся я очень. — Ладно. Одинъ разговоръ. Работать заставите! — Ни въ жисть! Разв* на Сахалин-Ь есть такой порядокъ, чтобъ баба работала? Дамой жить будете! Самъ полы мыть буду! Не жисть, а масленица. Бога благодарить будете, что на Сакалинъ попали! — ВсЬ вы такъ говорите! А вотъ часы у васъ есть? Мо- жетъ, такъ, цепочка только пущена. — Часы у насъ завсегда есть. Глуххе съ крышкой. Пожа- луйте! Одиннадцатаго двадцать пять. — А ну-ка, пройдитесь! „Женихъ'' идетъ фертомъ. — Какъ будто криво ходите! Будущ1я „сожительницы'* ломаются, насвгЬшничаютъ, острятъ надъ „женихами". » Женихи" конфузятся, злятся въ душ*, но выказывають величайшую вежливость. Степенный мужикъ изъ Андрее-Ивановскаго, угодивш1й въ каторгу за убШство во время драки „объ самый, объ храмо- вой праздникъ", подавалъ по начальству бумагу, въ которой просилъ : — 407 — — ^Выдать для домообзаво детва изъ казны корову и бабу". Въ канцелярш ему отв'Ьтили: — Коровъ теперь въ казв'Ь н*ту, а бабу взять можешь. Онъ ходить подъ окнами серьезный, д'Ьловитый, и осма- триваетъ бабъ, какъ осматриваютъ на базар^Ь скотъ. — Намъ бы пошире какую. Хрястьянку. Потому — лядаща, куда она? Лядаща была, изъ бродягъ. Только хл*бъ жевала, да кровища у ей горломъ хлястала. Такъ и умярла, — какъ ее по-настоящему звать даже не знаю. Какъ и помянуть-то не- изв'Ьстно. Намъ бы ширококостную. Штобъ для работы. — Вы ко мн* въ сожительницы не пойдете? — кланяется онъ толстой, пожилой, рябой и кривой баб*. — А у тя что есть-то ? — спрашиваетъ та, подозрительно оглядывая его своимъ единственнымъ глазовгь,— можетъ, самому жрать нечего? — Зач*мъ нечего! Лошадь есть. — А коровы есть? — Коровъ н*. Просилъ для навозу — не дали. Бабу те- перь дать хотятъ, а корову — по веен*. Идите, ежели жалаете! — А свиньи у тя есть? — И свиней дв*. КуреЙ шесть штукъ. — „ КуреЙ !" — передразниваетъ его лихачъ и щеголь по- селенецъ изъ 1-го Аркова, самаго игрецкаго поселья, — ему нетто баба, ему лошадь, чорту, нужна! Ты къ нему, криво- глазая, не ходи! Онъ гЬ уходить! Ты такого, на манеръ меня, трафь. Такъ, какъ же, Анна Борисовна, дозволите васъ про- сить? Желаете на веселое Арковское житье итти? Безъ убоинки за столъ не сядете, пряникомъ водочку закусывать будете, платокъ не платокъ, фартукъ не фартукъ. Семенъ Ильинъ че- лов'Ькъ лихой. Даму для развлечен1я ищетъ, — не для чего прочаго ! Прежде хорошенькую Коновалову взялъ бы кто-нибудь изъ холостыхъ служащихъ въ горни чныя и платилъ бы за нее въ казну по три рубля въ м'Ьсяцъ. Теперь это запрещено новымъ губернаторомъ. Прежде бы ее просто выкликнули: — Коновалова! — Зд'Ьеь. — Бери вещи, ступай. Ты отдана въ Михайловское, посе- ленцу Петру Петрову. — Да я не желаю. — Да у тебя никто о твоемъ желаши не спрашиваетъ. Бери, бери вещи-то, не про* дайся! Некогда съ вами! Теперь, если она скажетъ „не желаю**, — ей скажу тъ: — Какъ хочешь! •г-. ^^Г'У л ?г »>■ ■ и ' .'г , 1 - 408 у * и оставятъ въ тюрыгЬ. „Сожительницы'' разбредутся съ „женихами'', и останется Коновалова одна въ сЁрой, тусклой, большой пустой камере. И потянутся унылые, сЬрые, тусклые дни. — Хоть бы полы къ кому изъ служащихъ мыть отправили. Можетъ, къ холостому. Повеселилась бы. Я однажды зашелъ въ женскую тюрьму. Тамъ сид'Ёла н^мка съ груднымъ ребенкомъ. Жила она когда*то съ мужемъ въ Ревел1Ь, им1Ьла „свой ла- фочка*', захот'Ьла расширить д*ло: — Дитя много было. Подожгла лавочку и пошла въ каторгу. — Дитя вся у мужа осталось. Зд'Ёсь она жила съ сожителемъ, прижила ребенка, изъ-за чего-то повздорила съ надзирателемъ, тотъ пожаловался, ее взяли отъ сожителя и посадили въ тюрьму: — Онъ говор1Йтъ, что я укралъ. Я нишево не укралъ. Съ безконечно-унылымъ, тоскующимъ лицомъ она бродила по камер'Ё, не находя себ'Ь м^Ьста и, принявъ меня за начапь- ■р^ ство, начала плакать: I — Ваше высокШ благород1Й! У меня молока н1Ьйтъ. Ребе- I' нокъ помирайтъ будетъ. Я отъ баланда молоко потеряла. При- кашите меня хоть полъ мыть отправляйтъ. Я по дорога зара- потаю... — Ч'Ьмъ же вы заработаете? "^^ А. я... I* И она такъ прямо, просто и точно опред'кдила, какъ именио ^ она заработаетъ, что я даже сразу не разобралъ. \\ — Что это? Нарочно циничная, озлобленная выходка? 1.. Но н'Ьмка смотр'Ьла на меня такими кроткими, добрыми и ясными, почти датскими глазами, что о какомъ тутъ ,ци- низм'Ё'' могла быть р'Ьчь! Просто она выучилась русскому языку въ каторгЬ и назы- вала, какъ ВСЁ каторжанки, веш;и своими именами. — Ваше высокое благород1е! Скашите^ чтобъ меня хоть на шасъ отпустили. Одинъ шасъ! И такъ потянулись бы для Коноваловой долпе, безконеч- ные дни одиночества: въ женской тюрьм'Ь никто не живетъ. Приведу тъ разв'Ь поселенку. — Тебя за что въ тюрьму? — Сожителя пришила. — Какъ пришила? — Взяла да задавила, — За что же? .^ — 40У — — А на кой онъ мн* чортъ сдался?! Я промышляй, а онъ пропивать будетъ! — Да ты бы на него начальству пожаловалась! — Вотъ еще, изъ-за такихъ пустяковъ начальство безпо- коить... — Что жъ теперь съ тобой будетъ? — А что будетъ! Будутъ судить и покеда въ тюрьм* дер- жать. А потомъ каторги прибавятъ и опять кому-нибудь въ сожительницы отдадутъ. А ты за что сидишь? — Я не хочу въ сожительницы итти. — Дура! Ну, и сиди въ тюрьм* на пустой баланд*, по- кеда не скажешь: „кь сожителю итти согласна!** Скажешь, братъ! Небось! Неволить итти къ сожителю не неволятъ теперь, но чело- веку предоставляется выборъ: свобода или тюрьма. Трудно, конечно, думать, чтобъ Коновалова „заупрямилась". Никто не упрямится. И вотъ Коновалова у поселенца, съ которымъ она столко- валась. Входить въ его пустую, совершенно пустую избу. „Сборный челов^къ* вдругъ весь разбирается по частямъ: сапоги съ наборомъ отдаетъ одному сосЬду, поддевку — другому, кожаный карту зъ — третьему. И передъ нею на лавк* сидитъ оборвышъ. — Ну-съ, сожительница наша милейшая, теперича вы на фартъ идите! — На какой фартъ? — А къ господину Ивану Ивановичу. Вы это поскорей платочекъ и фартучекъ одевайте. Потому господинъ Иванъ Ивановичъ ждать не будутъ. Живо ему другой кто свою сожи- тельницу подстроитъ. А жрать намъ надоть. — Да что жъ это я на тебя работать буду? — Это ужъ какъ на Сакалин* водится. Положеше. Для того и сожительнйцъ беремъ. Да ры, впрочемъ, не извольте безпокоиться. Я на ваши деньги играну, такой кушъ вы- играю,— барыней ходить будете. А теперича извольте отпра- вляться. — Да в'Ьдь я тамъ, въ Росс1и, за это же за самое мужа задушила! — Хе-хе ! Тамъ Рассея ! Порядокъ другой. А зд'Ьсь, — что же-съ! Ну, и задушите! другой такой же сожитель будетъ. Все единственно. Потому сказано — каторжньш работы. Пожа- луйте-съ ! л 4 ■ \ 410 У Несчастн'Ьйшая изъ женщинъ. Отъ пристани до поста Александровскаго около двухъ верстъ. Дорога ведетъ черезъ л'Ьсокъ. Направо и нал'Ьво отъ дороги, за канавой, тянется хвойная тайга, зд'Ьсь повырублен- ная и довольно р'Ёдкая. Въ ямахъ и ложбинкахъ еще лежитъ сн'Ёгъ, а по кочкамъ и на прогалинахъ ужъ л'Ьзетъ изъ земли „медвежье ухо*. Его желтый листъ Л'Ьзетъ изъ-подъ земли свернутый въ трубочку и пышно развертывается, словно хо- четъ сказать: „любуйтесь, какое я, медвежье ухо, красивое**. — Ахъ, чортъ ее возьми, — сказалъ какъ-то одинъ изъ служащихъ, когда я проходилъ съ нимъ мимо л'Ьска, — Сашка Медведева ужъ станъ свой раскинула. Ишь и флагъ ея бол- тается. Ахъ, тварь! Въ эташй-то холодъ. На одномъ изъ деревьевъ болталась грязная тряпка. Познакомиться съ Сашкой Медв-кдевой, это значить — стать на одну изъ посл'Ьднихъ ступеней челов'Ьческаго па- детя. Сашка Медведева — знаменитость Александровскаго поста. Ее знаютъ всЬ, а ея клхентами состоять самые нипце изъ нищихъ каторги: бревнотаски, дровотаски, каторжане, рабо- таюпце на кирпичныхъ заводахъ, Сашку Медведеву презира- ютъ ВС*. Даже самыя посл'Ёднхя изъ сахалинскихъ женщинъ говорятъ о ней не иначе, какъ съ омерз'Ьнхемъ. Женщина во- обще пользуется нсбольшимъ почтешемъ на Сахалин*; обыкно- венно ихъ зовутъ-таки очень неважнымъ титуломъ, но для Сц^ки существуетъ особое наименован1е, дальше котораго ужъ презрите итти не можетъ. Сашк* около 45 л'Ьтт^ Плоское лицо, по которому и не разберешь, было ли оно когда-нибудь хоть привлекательно. В'Ьчно мутные глаза. В'бтеръ, холодъ, непогоды „выделали"' кожу на ея лиц*, и кожа эта кажется похожей на пергаментъ- Од*та Сашка, конечно, въ отрепье. Зимой эта почти уже старуха катается по ночлежнымъ домамъ въ Александровскихъ слободкахъ. По этимъ ужаснымъ ночлежнымъ домамъ, содержимьшъ бывпТими тюремными май- данщиками. Эти ночлежные дома и по обстановке совсЬмъ тюрьмы. Т* же общ1я нары вдоль сгЬнъ, гд* вповалку спятъ мужчины, женщины и д*ти. Зд'Ьсь же валяется и Сашка Медведева, „припасая" на завтра на выпивку. Но какъ только въ воздух* пов*етъ холодной и унылой сахалинской весной, Сашка переселяется въ тайгу близъ бой- кой и людной дороги отъ пристани къ посту, зд*сь, по образ- ному выражешю гг. служащихъ, „разбиваетъ свой стань* и — 411 - выкидываетъ свой флагъ, — вФшаетъ на одномъ изъ деревьевъ около дороги тряпку. Это условный знакъ. И вы часто увидите такую сцену. Идетъ себ*, какъ ни въ чемъ не бывало, по дорог* каторжа- нинъ изъ „вольной тюрьмы **, дойдетъ до дерева съ „флагомъ*, оглянется — н'Ьтъ ли кого, грузно перепрыгнетъ черезъ канаву и исчезнетъ въ тайгЬ. А Сашка сидитъ ц'Ьлый день на полянкЬ, иззябшая, про- дрогшая и поджидаетъ посетителей. Проводя время въ л^су, Сашка одичала, и если увидитъ какого-нибудь вольнаго чело- в-Ька, не каторжника, бёжитъ отъ него такъ, какъ мы побе- жали бы, встретившись съ каторжникомъ. Если Сашк* приходится нечаянно встретиться съ кемъ-нибудь носъ съ носомъ, она боязливо пятится, и тогда въ ея мутныхъ глазахъ отражается, такой страхъ, словно ее сейчасъ исколотятъ. Контрибущя, которую она беретъ со своихъ нищихъ по- сетителей, колеблется отъ двухъ до трехъ коп. Много ли зарабатываетъ Сашка, Копеекъ 20 въ день, а въ таюе дни, когда, напримеръ, въ ближнихъ Александровскихъ рудникахъ углекопамъ выдаютъ » проценты'' за добытый и проданный уголь, тогда заработокъ Сашки доходить копеекъ до сорока. Такова » Сашка Медведева**, эта человеческая самка, су- ществующая для нищихъ каторги. Вы думаете, однако, что коснулись ногой ужъ последней ступени человеческаго падеюя. Нётъ. Бездонна эта пропасть и трудно сказать, где та грань, ниже которой не можетъ уже пасть человекъ. И у Сашки есть человекъ, къ которому она можетъ (Зсно- ситься съ презрешемъ. Это бродяга Матвей. Ея „сожитель". На что нуженъ онъ Сашке, — трудно понять. Можетъ-быть, это просто какая-то безсознательная привычка иметь » друга". Все отношешя между ними ограничиваются, кажется, только темъ, что они де- рутся. Для бродяги Матвея Сашка — средство къ существовашю. Подъ вечеръ Сашка сидитъ на полянке и пересчитываетъ добытыя за день деньги. 16 копеекъ. Еще два посетителя, — и мояшо будетъ отправиться въ какой-нибудь' изъ притоновъ на базаре и въ задней комнатке медленно, цедя черезъ зубы, выпить большую рюмку сильно разбавленнаго водой спирта. Въ тайге послышался трескъ сучьевъ. Кто-то идетъ. Сашка насторожилась. Трескъ ближе и ближе. Между деревьями, осторожно ступая, крадучись, показывается Матвей. Сашка моментально вскакиваетъ на ноги и бросается в^ь тайгу. — 412 — — Стой, дьяволъ! — кричитъ Матв'Ьй и кидается за ней. Ужъ изъ этого маневра онъ понялъ, что у Сашки есп деньги. ч И начинается это бегство, эта травля, эта погоня озв*- р'Ьвшаго челов'Ёка за оскотинившимся. Борьба этихъ двухъ челов'Ьческихъ существъ за то, кто сегодня выпьетъ рюмку водки. Сашка б'Ьжитъ по тайгЬ, старается укрыться въ чащ'Ь, кружить около деревьевъ, пока зац^Ьпившись за кочку, истер* занная, изодранная колючими в'Ьтвями, не падаетъ на землю. Матв'Ьй наваливается на нее, бьетъ по чемъ ни попади и вопитъ : « — Отдай деньги. — Не дамъ! Не дамъ! — кричитъ Сашка и кр'Ьпко зажв* маетъ въ кулак'Ь свои 16 копеекъ. Изъ носа у нея идетъ кровь. Матв'Ьй бьетъ ее кулакомъ по лицу. Но Сашка не разжимаетт^ кулака. Матв'Ьй ломаетъ ей пальцы, давитъ ее кол'Ьнами, крутить руки, — пока, наконецъ, отъ нестерпимой боли Сашка не разжимаетъ кулака. Деньги теперь въ кулак* Матв'Ьй. Ударивъ ее еще разъ, усталый Матв'Ьй поднимается. Но Сашка моментально вскакиваетъ и, словно собака, схватываетъ его зубами за руку. Матв'Ьй оттаскиваетъ ее за волосы, ки- даетъ на землю и изо всей силы ударяеть ногой въ животъ: — Вздыхай, проклятая. Сашка валится замертво. Въ кровь избитая, окровавленная Сашка приходить въ себя, потому-что кто-то толкаетъ ее ногой. Вставай, что ли. Да утрись хоть, окаянная. Погляди, на что рожа похожа. Передъ ней „посЬтитель''. Сашка принимается вытирать слезы, кровь и грязь, см'Ьшавшхяся на ея лиц'Ь. Я не разъ спрашивалъ себя, что это за отношешя. Что ей этотъ Матв'Ьй? — Сожитель? Другъ? Челов'Ькъ, къ которому она привыкла? Сама Сашка отлично опред'Ьлила это въ разговор'Ь со мной: — Постоянный грабитель. Такъ и живутъ на св'ЬгЬ Сашка съ ея «постояннымъ гра- бителемъ**. И это тоже называется » жизнью *'^. Добровольно СЛ'ЬдуЮ1Ц1Я. — Земля-съ у насъ на Сакклин* кровью впитана, бабьей слезой полита. Нешто можетъ. апосля этого на ней что ра- сти?— говорилъ мн'Ь одинъ старый поселенецъ. - ш - Въ истор1и сахалинской каторги есть страница, написанная кровью или слезами. Это страница о женахъ, Добровольно сл'Ё- дующихъ за мужьями въ каторгу. Пароходъ, везупцй каторжанъ, подходитъ къ Адену. Изъ трюмовъ принесли гору, — штукъ шестьсотъ, неза- печатанныхъ писемъ на родину. — „А еще изв*щаю васъ, любезная супруга наша, — пи- шетъ, посл^ безчисленныхъ »поклоновъ", арестантъ, осужден- ный на 12 л*тъ въ работу*, — прибылъ я на Сахалинъ благополучно, чего и вамъ отъ души желаю.- Семейнымъ гкЬсъ очень хорошо. Земли даютъ по 20 десятинъ на душу, пару быковъ, корову, пару свиней, овецъ четыре головы, шесть курей и, на первый разъ, 50 м'Ьръ пшеницы, для пос^Ьва и хату. За нами 'Ьдетъ 1000 челов'Ёкъ вольныхъ поселенцевъ. Такъ зд'Ьсь хорошо. Начальство доброе и милостивое, ,и сей- часъ же спросили, скоро ли вы, супруга наша, придете. И коль скоро вы пр1'Ьдете, меня сейчасъ же изъ тюрьмы вы- пустить, и мы будемъ жить по-богатому. А покуда вы не придете, долженъ я въ тюрьм'Ь томиться "*... И десятки людей, когда пароходъ еще только подходитъ къ Адену, отписываютъ въ деревню, канъ они прибыли на Сахалинъ благополучно, и как1я тамъ богатства ждутъ семей - Это все Васька Горелый мудритъ. Васька — яОбратникъ*. Бы лъ сое ланъ на Сахалинъ, б'Ьжалъ, на бревн* переплылъ бурный Татарсюй проливъ, »дохъ съ голода*" въ тайг*, добрался до Россш, совершилъ новое пре- ступлеше, попался. Впереди у него безсрочная, прикованье къ тачк*, плети. Въ трюм* онъ ведетъ игру въ самод'Ьльныя карты, шуллерничаетъ, даетъ, какъ челов'Ёкъ бывалый, советы новичкамъ „насчетъ Сакклина", беретъ за это съ нихъ по- сл*Ьдте гроши, копить деньги, чтобъ занять потомъ въ кан- дальной тюрьм* почетное положеюе, сделаться яотцомъ*", т.-е. ростовщикомъ. Въ каждомъ трюм* имеются „ обратники *" , и они-то раз- сказываютъ каторжанамъ насчетъ Сакд^лина. И разсказываютъ отчасти правду. Это одна изъ несправедливостей сахалинской каторги. Ивановъ и Петровъ совершили одно и то же преступлете. Вм'ЬстЬ убивали, вм'Ёст'Ь грабили. Оба приговорены на одинъ и тотъ же срокъ. Но Ивановъ — холостой и долженъ сид'Ьть въ тюрьм*, а къ Петрову пришла семья, — и онъ живетъ на вол*, какъ поселенецъ, исполняя только „ урочную •* работу, да и "отъ той освобождается на первое время „для домообза- водства*. I - 414 - — Черезо что сижу? — говоритъ холостой каторжникъ, — нешто черезъ то, что убилъ? Черезъ то, что неженатый! Былъ бы женатый, на вол'Ь бы ход иль! Это и превращаетъ выписку женъ въ спекулящю. — Главное, чтобъ жена поскорее прйзжала. Жена пр!- 'Ьдетъ, — сейчасъ выпустятъ для домообзаводства. Въ тюрыгЬ маяться не будешь, дура!.. — настав ляютъ обратники. — Ты ей такъ валяй, будто ужъ прйхалъ. И про курей, и при свиней, и сколько на посЬвъ даютъ! Для васъ, для чалдоновъ, это — первое! Чалдонье желторотое! яЧалдонъ^ — слово сибирское, — означаетъ вольнаго чело- века, осЬдлаго. Оно переносится и на всякаго, кто ивгЬетъ домъ, семью, хоть какой-нибудь достатокъ, хоть что-нибудь на св^т*. И въ томъ, какъ беглый каторжникъ, „варнакъ^, произносить это „чалдонъ" — слышится много ненависти даже къ маленькому достатку, много презр^шя бездомнаго бродяги ко всему, что зовется домомъ, семьею... — Про курей, про курей не забудь написать! Скор-Ьй прх- ^деть! — глумится „обратникъ*", диктуя письмо писарю. Въ каждомъ трюм* есть свой писарь, который сочиняетъ письма неграмотнымъ. Во второмъ трюм'Ё письма пишетъ бойкимъ, красивымъ пи- сарскимъ почеркомъ бродяга Михаилъ Ивановъ, изъ парикма- херовъ, — яЧиркнулъ одного по горлу, и потому звате теперь скрываетъ Бродяга Ивановъ пишетъ письма «всЬ подъ одно', подъ диктовку Вмьки Горелова, съ которымъ они работаютъ попо- ламъ, въ однихъ и т^хъ же выражетяхъ опысываетъ преле- сти сахалинскаго житья. А въ четвертомъ трюм'Ь сидитъ настоящ1Й художникъ по части писемъ. Хорошо грамотный полячокъ — столяръ, сослан- ный за гнусное преступлеше, совершенное надъ родной се- строй. Онъ пишетъ кудревато: — „Склоняю свою буйную головушку на ваши доропя кол'Ёнки и ц'Ьлую ваши сахарныя ножки, ваши б'блыя, нена- глядныя ручки*. Б*дная, б-Ьдная Матрена Никонова, Тульской губернш, Бпифанскаго уЬзда, сельца Зиборовки! Въ какое недоум^те она должна притти, когда ей прочтутъ по складамъ, что ея „мужикъ" „Стяпанъ** ц'Ьлуетъ ея ножки, — да еще „сахар- ныя!" Сколько тоски, тоски недоум'Ьтя, будетъ у нея на лиц*, когда ей станутъ читать эту вычурную галиматью. Видная, б-Ьдная, неграмотная Русь. ^ 415 -- Сколько спекулящи, но и сколько истинной захватывающей тоски въ этихъ письмахъ къ женамъ. Какимъ страстнымъ, от- чаяннымъ призывомъ они полны: — Приди! Одни умоляютъ, заклинаютъ: — „Вспомните клятву вашу въ церкви и какъ вы мя* страшную клятву давали въ тюремномъ замк*, чтобъ безпре- м'Ьнно прх'Ёхать. Не слушайте никого, по'Ьзжайте въ городъ, супруга наша, и заарестуйтесь ! * Умоляютъ, заклинаютъ и пишутъ на »вы", потому что руссюй челов^Ькъ въ письмахъ любитъ в-Ьжливость. Другхе грозятъ: — „ Пр1'Ьзжайте, потому что намъ известно отъ началь- ства, если только жена не согласится следовать за мужемъ, можно жениться "" . Молодой солдатъ, сосланный за преступленте на военной елужб'Ь, описываетъ даже жен'Ь: — »А если не придешь, на зло теб* такую зд'ёсь на Са- халин'Ь себ* кралю возьму, что на тебя плюнуть слюней бу- деть жалко {"^ Некоторые угрожаютъ „придти*. — „Если не пр1'Ьдите, до свиданья, Аннушка. Я все-таки думаю васъ видеть. Хоть не скоро, увижу. Не близко, — а приду *'. Но больше все-таки молятъ, просятъ. Ч'Ьмъ только не соб- лазняютъ эти томящ1еся люди своихъ женъ: — Приди! Одинъ у спокаиваетъ : — » Только въ народ'Ь несправедливо говорятъ, что изъ моря показывается фараонъ, половина туловища рыбнаго, по- ловина челов-Ьчьяго, и съ нимъ чудища. Ничего этого н'Ьтъ. По'Ьзжайте, не бойтесь!" Другой совету етъ "Ехать „даже для здоровья": — „Будете на пароход* купаться. Вода хоть и солона, но очень полезна, — если челов'Ькъ боленъ, то можетъ поправиться на этой вод-Ь, всякую боль выгоняетъ изъ нутра". Какъ это ни странно, но очень мнопе стараются соблаз- нить женъ даже... фруктами. — м Апельсины, которые вы такъ любите, зд'Ьсь ни по чемъ, а въ Суэск* (Суэцъ) я даже купилъ десятокъ лимо- новъ за дв'Ё копейки. Лимоны прямо задаромъ!" И надъ вс'Ьми этими страстными, захватывающими, словно предсмертной мольбы полными призывами, надъ этими наив- ными соблазнами, — царить, владычеству етъ ложь про ^при- вольное, богатое сахалинское житье*. ^ 416 - Право, это могло бы показаться м1гЬ выдумкой, если бы п самъ не списалъ этихъ фразъ изъ арестантскихъ писемъ: — „Не знаю, какъ Бога благодарить, что я попалъ на Сахалинъ". — я Житье зд'Ьсь, — однимъ словомъ, не работай, *шь, пей, душа, веселись!* И все это сочиняется и посылается въ деревню м'Ьсяца за полтора до пр№зда на Сахалинъ, по разсказамъ, по совЪтанъ „обратниковъ". И читаются эти письма по деревнямъ. И идутъ въ городъ и „заарестовываются*", и начинается мученическая жизнь. Что заставляетъ этихъ женщинъ бросать родину, близкихъ, », садиться въ острогъ*, бродить по этапамъ, — что заставляетъ этихъ женщинъ, для которыхъ шръ кончается за сосЬдншгь селомъ, пускаться въ п лаваше ^на край св'Ьта*, черезъ моря, „черезъ океаны, полные чудовищъ*, 'Ьхать въ страну чужую, дальнюю, страшную? Любовь? — Она проклятая! Этотъ отв'Ётъ вы услышите отъ „добровольно посл'Ьдовав* шихъ*" р*дко. Чаще услышите: - Тоже не велика радость, апосля какъ такое стряслось, на сел* жить. Глазъ не покажешь! Однихъ попрековъ-то не оберешься. Всякъ тебя срамитъ, всякъ паскудить: „каторж- ница! мужъ каторжникъ!** Б'&жала бы, куда глядятъ глазынькн. Часто услышите также: — Да в-Ёдь что онъ, подлецъ-то писалъ! Каки-таки чудеса! Сакалинъ да Сакалинъ! Думала, есть у него, аспида, совесть. Чужого человека погубилъ, — можетъ, своихъ-то губить не за- хочетъ. Пов'Ёрила. Поехала, — думала, и впрямь жить будетъ... А тутъ... Вонъ онъ теб* и Сакалинъ! И б'Ьдная баба съ отчаянхемъ оглядываетъ кое-какъ сколо- ченную хату, пустой дворъ, на которомъ „ни курочки*, ребя- тишекъ, которые пиЩатъ: ^ — Мамка! 'Есть хоцю! А въ дом* — ни крошки. Очень МН0Г1Я 'Ьдутъ по чувству долга: — Разъ Богъ соединилъ, ничто ужъ разлучить не можетъ. — Клятва дадена, въ церкви венчаны, — значитъ, навсегда... Очень мнопя "Ьдутъ въ надежд'Ь «на новыхъ м^стахъ' на новую жизнь, спокойную, трудовую, зажиточную. На старомъ м'Ьст'Ь гр1^хъ вышелъ, жизнь разбита. На новыхъ м^стахъ игь никто не знаетъ, они никого не знаютъ: — Ровно вчера родились! Живи. - 417 - Земли въ волю, на обзаведенье все дадутъ. ВсЬ будутъ работать, не покладая рукъ. А тутъ... » Добровольно сл'Ьдующихъ*', какъ я ужъ говорилъ, отпра- вляютъ почему-то осеннимъ рейсомъ, самымъ труднымъ. Пароходъ приходить на Сахалинъ, въ постъ Александров* ск1й, нашей поздней осенью, сахалинской ранней зимою. Вотъ картина прибытхя » добровольно сл*дующихъ*, — какъ описываетъ ее мн* въ письм* супруга одного изъ сахалин- скихъ врачей: — «Мн* пришлось посетить ихъ (добровольно посл-Ьдовав- ппя семьи) въ карантинномъ сара^Ь, когда он1Ь, по прибытхи сюда, сид*ли въ этомъ ужасномъ м15сгЬ въ ожидати, пока ихъ разберутъ родственники. Многимъ изъ нихъ приходилось си- деть очень долго, пока наводились справки, гд* находятся мужья этихъ несчастныхъ женъ. Сахалинская пурга (вьЮга) была въ этотъ день во всей своей сил'Ё. Крутило и рвало такъ, что въ двухъ шагахъ не видно было ничего. Мы еле добра- лись до сарая. Этотъ сарай, какъ вы знаете, на берегу моря, — но моря видно не было, былъ слышенъ только вой, крикъ, гулъ какой-то. Никакого ада зл'Ье выдумать нельзя, а у мно- гихъ изъ этихъ б'Ьдныхъ женъ и д'Ьтей не было ничего, кром* лохмотьевъ. Сарай былъ буквально набитъ народомъ. Когда мы вошли съ докторомъ П., то ВС* ринулись къ нему съ раз- спросами: „Нашелся ли мужъ? Гд* мужъ? Когда возьметъ?*" Д-Ьти пищатъ: „Нашелъ тятьку? Гд-Ь онъ? Когда придегь?*" А эти тятьки и мужья когда-то еще найдутся, да и, отыскавши ихъ, не велико счастье обрящешь...** Т*мъ, у кого мужья на югЬ Сахалина, приходится ц'Ьлую зиму, — студеную, жестокую сахалинскую зиму, — до перваго весенняго рейса жить въ посту Александровскомъ на казенномъ ,пайк*^, котораго еле-еле хватаетъ, чтобы не умереть только съ голода. — А од'Ёться, а обуться нужно? А д-Ьтишекъ обуть, од'Ёть? — Какъ же живутъ? — Да такъ и живутъ! Т*, кого вы спрашиваете, только машутъ рукой. На посту Александровскомъ я про'Ьзжалъ мимо складовъ. Смотрю, — куча бабъ, и начальникъ тюрьмы пайки имъ раз- даегь. — Что за народъ? — Добровольно сл'Ьдующхя. Завтра на „Байкал'Ь*' въ Кор- саковскъ къ мужьямъ идутъ. — Когда же ихъ привезли? — Привезли-то еще въ прошломъ году въ ноябр*. Да тогда уягъ пароходнаго сообщешя съ Корсаковскомъ не было. Вотъ — 418 — и оставили ихъ зимовать до перваго весенняго рейса въ Але- ксандровен*. — Да в'Ьдь пароходъ, который ихъ привезъ, могъ сначала въ Корсаковскъ зайти? — Могъ-то, могъ, да такой унсъ порядокъ, чтобъ вс*хъ, добровольно сл-Ьдующихъ, сначала въ Александровскъ доста- влять, а отсюда ужъ разсылаютъ. Изголодавш1Яся, исхолодавш1Яся изъ-за „такого порядка*', неизв-Ьстно для чего ц-Ьлую зиму просид'Ьвшхя въ Александ- ров)СКОмъ, бабы, ворча и ругаясь, увязывали въ платки „ пайки*. Все валили вм^ст-Ь: крупу, рыбу, хл'Ьбъ. — Ты бы, тетка, поаккуратнее! — Нечего тутъ разбирать! Все въ одинъ день спахтаемъ! Отощамши. Сакалинъ, чтобъ ему пусто было! Невдалек* одна изъ бабъ сидела, разливалась, плакала. — Чего она? — Изв'Ьстно, къ мужу итти не хотца! Набаловалась за зиму-то! — Набалуешься, какъ съ голоду дохнуть придется да съ холода ! — Какъ теперь мужу покажется? Баба была въ интересномъ положен1и. — Охъ, убьетъ онъ меня, родпьтя! Охъ, конецъ моей жв- знюшк*! — ревела несчастная женщина. А рядомъ съ ней другая причитала по другому поводу. — И на что я теперь на этотъ Сакалинъ попала? Въ Рас- сеюшку бы! — Да в^дь сама ^хала! — Да разв* я для себя ^хала? Для д^тей все. Сама-то я одна завсегда себ-Ь пропитанье найду, въ работницы пойду. А съ детьми куда я денусь? Изъ-за д'Ьтей сюда и ^хала- — Ну, а гд* жъ д^ти? — Примерли. Двое меньшенькихъ на пароход* померли, а старшеньюй зд-Ьсь, въ Александровскомъ посту, по зим* померь. Сирота я горькая, чего я теперь къ. моему аспиду пойду? 11ро- вались онъ пропадомъ! Я былъ при отход* этого парохода „ Байка лъ". На пристани одна баба рвала на себ* волосы, рыдала на- взрыдъ. Плакали д*ти. А около стоялъ поселенецъ, убитый, растерянный, мялъ въ рукахъ картузъ и повторялъ: -- Такъ что ужъ прощайте!.. А у самого глаза были полны слезъ. — Господи! Господи! — вопила баба, — за что казнишь! Этакого-то человека, хорошаго, да добраго, да смирнаго, да работящаго, кидать должна! Къ идолу итти, къ убивцу! Чтоуь 1 — 420 — опять онъ менл смертнымъ боемъ бить зачаль, д'Ьтей кал'Ёчилъ! Отъ такого-то человека! Меня-то какъ любилъ! Д'Ьтямъ моимъ лучше родного отца быль! — Такъ что ужъ прощайте... Такъ что ужъ прощайте! — поб'Ьл'Ёвшими дрожащими губами повторялъ поселенецъ. — Эка баба-то какая горькая ! — сказалъ мн* одинъ слу- жапцй, — и тамЪу въ Россхи, подлецъ-нужъ жизнь разбилъ, и зд'Ьсь нашла было счастье, полюбила человека, — бросать должна. — Такъ нельзя ли какъ-нибудь... Ну, не отправлять ее къ мужу..* — Невозможно. За мужемъ пришли, — къ мужу и должна итти. Порядокъ! V И вотъ эти » добровольно с л'Ьду ЮЩ1Я ** , поел* всЬхъ мы- тарствъ, зрПоступаютъ*', наконецъ, къ мужьямъ, которыхъ он* спасли отъ тюрьмы ц'Ьной собственной жизни, страдашй, мучешв. Кто же приходить къ ней изъ тюрьмы вместо ея „Стяпана', мужика, приговореннаго за нанесете смертельныхь побоевъ въ пьяномь вид*? Вьпьодитъ „жиганъ'', — игрокъ, готовый проиграть и ее, и себя. Картежная игра-г-это все захватывающая, все поглощаю- щая страсть каторги. Я вид'Ьль „жигановь*", лежащихь въ больниц* всл*дств1е истощен1я: проигравь впередь свой паекъ, они неделями ничего не 'Ьли. Я вид'Ьль жигановь, проигры- вавшихь въ больниц* другимь больнымь свои лекарства. Выходить „хамь", — самое презираемое существо, даже въ каторг*. Наголодавшееся, отощавшее, полупом*шанное отъ го- лодной жадности существо, готовое за одну копейку на все. Выходить представитель несчастной » шпанки", изолгавппйся, изворовавппйся, забитый, трусливый, несчастный. И ей, шедшей за.мужикомь «Стяпаномь", придется жить съ ^жиганомь", съ „хамомь", ей „шпанкой*. Есть исключешя. Люди, которые ухитряются „уц*л*ть* въ тюрьм*, выйти изъ нихь такими же ^Стяпанами*', какъ вошлв. Ихь спасаеть эта надежда: — Пр1*деть жена, пр1*дуть д*ти. Вудемь жить. И, среди грязи и ужаса каторги, эта надежда ихь хранить и спасаеть. Но это только исключен1я. Они спасены, но какою ц*ной — Сакалинъ жизнь за жизнь требуеть, страна ужъ такай! — какъ говорять зд*сь. А сколько напрасныхъ жертвъ! Сколько шпрасно загу- бленныхъ жизней! ^ „Добровольно сл*дующую'' съ мужемъ отправляютъ на по- селенье. 1 — 421 - — Ни лошаденки, ничего! — слышите вы отъ поселенокъ, я добровольно посл'Ёдовавшихъ*', въ глухихъ, голодныхъ саха- линскихъ посельяхъ, — дадутъ теб* м[отыгу (родъ заступа), много ли земли намотыжешь? Какая это пашня! — Просили бы лошадь. — Лошадей не даютъ, н*ту. Просили, просили — насилу коровенку въ разсрочку выпросили. Да и ту бродяги зарезали. Теперь и коровы н^^тъ и деньги въ казну каждый м^сяцъ плати ! Это, какъ нельзя бол'Ье, частая жалоба. И такъ нищенское хозяйство еле-еле идетъ, а тутъ, что есть, последнее б-Ьглые, бродяги разоряютъ. Въ конц'Ё концовъ, ссыльно-каторжная — это повсеместно предметъ зависти для „добровольно сл*дующихъ*: — Имъ и паекъ, имъ и все. А намъ что? Имъ ли не житье? Гуляй — не хочу. Отдадутъ сожителю, — не понравится ей — уйдетъ, другого дадутъ! „Каторжный работы* для женщинъ состоятъ въ томъ, что каторжанки обязаны шить б'Ьлье на тюрьму. Каторжанка „ сожительница **, особенно помоложе да по- пригож'Ёе, предпочитаетъ „гулять*, а шить б'Ьлье отдаетъ обык- новенно „добровольно сл*дуюпщмъ*, благо гЬ отъ нищеты берутъ гроши. И вотъ, получается, поистине, удивительная картина „ка- торги ! * Каторжанка „гуляетъ", а женщина, принесшая себя въ жертву, добровольно посл']Ьдовавшая за мужемъ, исполняетъ за нее „каторжный работы*. Я сид'Ьлъ у одной „добровольно следующей* въ посту Корсаковскомъ, бесЬдовалъ объ ея жить^-быть*, — какъ вдругъ дверь отворилась, и въ горницу, шурша новымъ платьемъ, влет*ла сосЬдка, каторжница, „сожительница ** игрока-посе- ленца, молодая, красивая бабенка. — Митревна! яичекъ у тебя н-Ьту? Опять гости къ намъ пришли, водки принесли, яичницы требуютъ! „Митревна" даже позеленела вся. — Куры еще для тебя не неслись! — Чего ты огрызаешься, злыдня?! И „сожительница* съ такимъ же шумомъ исчезла, хлопнувъ за собой дверью. — Шкура! — пустила ей вдогонку Митревна. На б'Ьдной баб* лица не было. Она вся тряслась отъ бе- шенства. — Яичницы жретъ! Водку жретъ! Гуляетъ! Туда же надъ нашей сестрой кочевряжется! Ей паекъ идетъ! Какъ же! Она, ^ т - йшь, „каторжная"! А мы не каторжн1!>тя? Что мужа въ куски изрубила, — такъ и гуляй?! А иы голодомъ мри. Ей — паекъ, а намъ что? Намъ что?! Она рев'Ёла, грем'Ёла ухватами, колотила попадавшихся подъ руку д'Ётей, продолжала работать, давясь слезами, и со злобой, съ завистью говорила о каторжанк*, — она, „добровольно по- следовавшая" за мужемъ на каторгу, эта „русская женщина''. Жить — в^чно дрожать, что любимаго челов'Ёка, за кото- рымъ пошла на каторгу, каждую минуту могутъ выпороть, по первому капризу, первой жалоб'Ё заковать и посадить въ „кан- дальную". Изругать последними словами за то, что онъ не снимаетъ шапки передъ какимъ-нибудь возвращающимся изъ клуба служащимъ, — а онъ долженъ стоять въ это время безъ шапки, дрожа отъ безсильнаго бешенства и страха и говорить: — Простите, ваше высокоблагород1е! Видеть ежечасное, ежеминутное унижен1е любимаго чело- века, тяжкое, часто гнусное. Слава Богу, что на Сахалине мало „добровольно следую- щихъ* интеллигентныхъ женщинъ. Въ посту Александровскомъ вы встретите маленькую, ми- юатюрную женщину, скорее ребенка, съ детскимъ лицомъ, по- девичьи заплетенной косой. На видъ ей летъ 17. — Должно-быть, дочь кого-нибудь изъ служащихъ? — Нетъ, это жена ссыльно-каторжнаго Э. Этотъ ребенокъ здесь, среди каторги. Ей бы, казалось, еще жить подъ крылышкомъ у родныхъ. А, между темъ, жизнь этого ребенка такая трагед1я, какой не вынести и большому- то пожившему человеку. Ея женихъ, совсемъ еще юноша, убилъ своего товарища. — Совершивъ это подъ вл1ЯН1емъ мозгового увлечеюя ! — какъ довольно витхевато объясняетъ онъ. Его приговорили на 20 летъ каторжныхъ работъ. Ихъ любовь была „детскою любовью*: они оба еще учились. Но этотъ ребенокъ пожелалъ следовать за своимъ несчаст- нымъ женихомъ. И решимость принести себя въ жертву была такъ велика, что родителямъ молодой девушки пришлось усту- пить. Она выхлопотала себе разрешен1е следовать на томъ же пароходе, на которомъ отправляли ея жениха. Это стоило большого труда. Это „не по правиламъ*. Въ Одессе молодой девушке объявили: — Вы можете отправляться только со следующимъ паро- ходомъ. Съ этимъ — ни подъ какимъ видомъ. Эта юная, со школьной скамьи девушка бросилась хлопо - тать, просить, умолять, — и добилась своего. Одессюй градона чальникъ приказалъ взять ее на пароходъ. и Что это было за путешествхе — можете судить. И такъ-то тяжело 'Ехать пассажиромъ на „каторжиомъ пароход'Ь. Тяжко плыть подъ это неумолчное громыханье, лязгъ кандаловъ, которые доносятся изъ трюмовъ. А слушать эту неумолчную, страшную п'Ёсню, зная, что въ этомъ хор* звенятъ и его кандалы. Ходить по палуб*, зная, что тамъ, подъ ногами, въ трюм* среди с*рыхъ халатовъ и на половину бритыхъ головъ, среди людей, потерявшихъ чело- в'ЬческШ обликъ, томится любимый челов'Ькъ... — Она меня спасла ! — говорилъ мн* Э., — безъ нея я бы погибъ. Чтобы мн* было полегче, меня перевели въ лаза- ретъ. И вотъ въ Сингапур* ко мн* входить конвойный. Въ Сингапур* пароходъ пришвартовывается прямо къ при- стани, спускаются сходни. Близость земли дразнитъ каторжанъ. Въ Сингапур* у нихъ всегда разыгрываются мысли о поб*г*. Конвойный предложилъ Э: — Слушай, за мной есть преступлете. Какъ только паро- ходъ придетъ во Владивостокъ, меня сдадутъ подъ судъ, а военный судъ не помилуетъ. Мн* остается одно — б*жать. Хо- чешь б*жать вм*ст*? Одинъ я зд*сь, въ чужой земл*, про- паду, я челов*къ безъ языка. Ты челов*къ съ языкомъ, зна- ешь по-ихнему, — вм*ст* не пропадемъ. Сегодня ночью я буду стоять на часахъ у лазарета, — вм*ст* и уйдемъ. — Какая жажда свободы проснулась! — говорить Э., — даже голова закружилась. Да какъ вспомнилъ, что зд*сь она, что она мн* всю жизнь отдала. Что я собираюсь д*лать? И отв*- тилъ конвойному: „н*тъ'*. Поб*гъ, конечно не удался бы. Англ1йск1я власти живо поймали бы б*глецовъ и доставили обратно. А тогда — в*чная каторга, плети. — Если бы не она, — погибъ бы я. Несчастный Э. правъ. Она и въ каторг*, зд*сь, на Саха- лин*, его спасла, — но какою ц*ной? — Сакалинъ! Жизнь за жизнь ему отдать надо. Такой ужъ порядокъ! — вспоминается поговорка каторжанъ. По прибыт1И на Сахалинъ Э. пом*стили, какъ долгосроч- наго, въ кандальную тюрьму, а молодую д*вушку прштила семья доктора Л. И началась » жизнь ** съ маленькими, грустными праздни- ками : получасовыми свидан1ями по воскресеньямъ въ тюрьм*. Ждали, пока Э. выпустятъ изъ кандальной. Но тутъ въ д*ло вм*шалась сахалинская администращя. Она поняла раз- р*шен1е сл*довать за женихомъ такъ: — Значить, мы должны ихъ немедленно перев*нчать. Молодой д*вушк* было предписано: 1 .1 • / г Л-. - 424 - — Или немедленно венчаться или уЬзжать. Свадьба состоялась въ Александровскомъ собор'Ь. Жениха съ конвойными привели изъ кандальнаго отд'Ьлен1Я. Это была картина в'Ьнчанья, среди слезъ^ — в'Ьнчанья, на которомъ всЬ плакали. — До сихъ поръ, какъ вспомню, сердце переворачи- вается!— разсказывала мн* жена доктора. Изъ церкви ,, молодые "" зашли въ домъ доктора Л., напи- лись чаю, а черезъ 10 минуть Э. снова отправили въ „кан- дальную''. Брачный пиръ былъ конченъ. Г-жа Э. осталась жить въ севл* доктора. Свиданья съ мужемъ, какъ раньше съ женихомъ, попреж- нему происходили по воскресеньямъ въ тюрьм^^. Чего-чего не вынесла эта маленькая страдалица , ново- брачная*^. Она ученица консерваторш, отличная П1анистка, которой сулили блестящее будущее, — и она должна была ходить играть на вечеринкахъ у гг. служащихъ. Играть имъ танцы, аккомпанировать ихъ п'Ьнью, — все это, конечно, „изъ любез- ности * . — ,Ну, чего вы идете? — говорить ей, бывало, въ семь'Ь доктора Л., — до того ли вамъ? Вы посмотрите. Извелись со- всЬмъ, на себя не похожи... — Нельзя, нельзя ! — отв'Ьчаетъ она, — присылали звать. Могуть на меня обидеться, — и на „немъ*^ выместять! Кто былъ на Сахалин*, кто вид'Ь.ть, какъ дрожать несчаст- ный женщины за своихъ безправныхъ мужей, тоть пои- меть, какимъ ужасомъ, в'Ьроятно, сжималось сердце б'Ьдняжки при одной этой мысли. И она шла играть. Гг. служапце считали неудобнымъ подавать руку „жен^ ссыльно-каторжнаго'', и она, приходя на вечеринку играть „изъ любезности '^у д'Ьлала общШ поклонъ и немедленно сади- лась за шанино, ожидая приказанья. — Играйте ! Особенно ее допекало всесильное лицо, — правитель канце- лярш, и тогда уже душевно-больной, вскор'Ь затЬмъ посажен- ный въ сумасшедшШ домъ. — Послушайте, какъ васъ ! — говорилъ онъ обыкновенно съ юпитеровскимъ величхемъ, — играйте то-то! Не такъ скоро! Играйте медленнее. Теперь играйте веселее! Что вы, чортъ знаеть, какъ играете! Она плакала и играла. Играла, низко наклонясь къ клави- шамъ, чтобъ не зам'Ьтили слезъ: — Еще обидится. - 425 — И все для »него". Это длилось н'Ёсколько вгЬсяцевъ. Какъ вдругъ на Сахалинъ лр№зжаетъ изъ Петербуга очень вл1Ятельное лицо. Въ честь прйзжаго въ Александровен*, въ пожарномъ сара*, обычномъ м'ЬсгЬ спектаклей, былъ устроенъ гг. слу- жащими любительскШ спектакль и танцовальный вечеръ. На спектакл*, въ качеств* музыкантши, была и г-жа Э. Влхятельный гость, предъ которымъ все преклонялось, вошелъ, огляну въ собравшихся, зам'Ьтилъ стоявшую у п1анино г-жу Э., направился прямо къ ней и сказалъ: — Здравствуйте, мое дитя! И... поц'Ьловалъ ей руку. Онъ зналъ ее по Петербургу. Все изменилось въ одинъ моментъ. Г-жа Э. была окружена женами гг. служащихъ. При встреч* съ ней поел* этого ужъ издали снимали фуражки. Вс* наперерывъ выражали ей свое внимаше и заботливость. Ея мужъ вскор* былъ выпуш;енъ изъ тюрьмы. Ему пору- чили зав*дывать метеорологической станщей и дали даже ма- ленькое жалованье. Ей дали м*сто учительницы. Они живутъ въ крошечной, уютной квартирк* при здаши метеорологической станщи и школы. У нихъ есть ребенокъ. Украшенье ихъ квартирки — это великолепное шанино, кото- рое прислали ей родные изъ Росс1И. Подъ пханино въ в*нк* изъ колосьевъ портретъ ея великаго учителя — А. Г. Рубинштейна. Музыка — это все, что краситъ. ея жизнь въ долпе, долпе сахалинск1е зимше вечера, когда за окномъ стонетъ и крутить пурга, а несчастный мужъ сидитъ и рисуетъ или пишетъ стихи. Музыка, строгая, классическая, ея единственная радость, поел* ребенка, — и играетъ она такъ, какъ не играетъ, быть- можетъ, никто. Только очень несчастные люди могутъ очень хорошо играть. Въ ея игр* чудится столько страданья, и горя, и муки, и слезъ... Они счастливы, какъ можно быть счастливыми на Саха- лин*... Но то, что пережито, нав*къ испугало ее. Этотъ испугъ св*тится въ ея д*тскихъ глазахъ. Вся жизнь ея — тре- петъ. Трепетъ за него. Легкомысленный, еще мальчикъ, — онъ любитъ немножко ^позволить себ***, какъ говорятъ на Сахалин*, — пройтись по улиц* со знакомымъ служащимъ или пр1*зжимъ. И надо ви- д*ть ее въ так1я минуты. В*дь впечатл*нье отъ пр1*зда „влхятельнаго лица" ужъ улеглось. Мало ли на кого, мало ли на что можетъ нарваться ея мужъ. Не понравится какому-нибудь служащему, что ссыльно- каторжный такъ „свободно" разгул иваеть. Поклонится онъ, по 1 - 426 — легкомысл1ю, недостаточно почтительно какой-нибудь мелкой сошк'Ё. Кандальная недалеко, и ссыльно -каторжные подлежать гЬлеснымъ наказан1ямъ. — Я пойду вм'ЬсгЁ съ вами! — говорить Э. И эта маленькая женщина какъ-то вся пугливо сжимается,— словно ужасъ ее охватываетъ, вотъ-вотъ сейчасъ ударять. И предъ постороннимь челов'Ькомь его вь неловкое поло- жен1е ставить не хочется. Она деликатна по природ*, дели- катна до безконечностй, И за него она боится. — Мн* нужно теб* сказать два слова! — старается она его отозвать въ сторону. — В'Ьчно у тебя секреты. Поел* скажешь. Даже зло береты — „В'Ьдь за тебя же боятся! Какь ты этого понять не хочешь ! "* — Молодь еще, никакъ понять не можеть, что онь уже ссыльно-каторжный! — какь обьяснялъ мн* одинъ старый слу- жащ1Й. Стараешься ужь притти кь ней на помощь: — Знаете ли, я лучше одинь пойду, — мн* къ такому-то еще зайти надо. — Воть и отлично, и я кь нему зайду. НаконецЬу она кое-какь оттаскиваеть его въ сторону, что-то быстро, быстро шепчеть съ умоляющимь видомъ, — и онь, немного покрасн'Ьвь, говорить: — Знаете ли^ я, действительно, потомь одинь приду... У меня тутъ еще дельце одно есть... Слава Теб*, Господи! Странную пару представ ляютъ они. Онь, способный, даже талантливый, но какъ-то поверх- ностно, все быстро схватываетъ, все быстро ему надо^даеть, диллетантъ, считающ1Й себя гешемъ. Онь любить попозиро- вать, порисоваться всЁмь: стихами, рисунками, даже своикъ преступлен1емъ. Онь считаетъ себя челов'Ькомь необыкновен- нымь и спокойно принимаеть ту человеческую жертву, которая ему приносится. Она тихая, трепещущая, робкая, безконечно деликатная, скромная, словно не сознающая, вь своей деликатности и скромности, величая той жертвы, которую она приносить. Онь любить ее, но иногда капризничаеть, „ команду етъ*. Она думаетъ только о немь, ухаживасть за нимь, словно за тяжело больнымъ, и никогда никому не жалуется на дачю, которая выпала ей. Когда она. говорить обь ихь сахалинскомь жить*, о; и старается счастливо улыбнуться. И эта „счастливая улыбкг1* -- 4^7 — на бл'Ьдномъ, печальномъ лиц*, — словно слабый лучъ св'Ьта на мглйстомъ, облачномъ осеннемъ неб'Ь... Если разговоръ идетъ при немъ, — а они неразлучны, эта женщина - ребенокъ смотритъ за нимъ, какъ за ребенкомъ, — она сп'Ёшитъ взглянуть на него своими испуганными глазами, словно боится: — Не зам*тилъ ли онъ, что ей тяжело? Только разъ, да и то безъ него, у нея вырвалось слово, которое перевернуло мн* сердце. Я привезъ ей поклонъ отъ корабельнаго инженера, — она изъ семьи моряковъ, — который зналъ ее маленькой. — Кланяйтесь и ему отъ меня. Вы его увидите, а я... я в^дь никогда... Она спасла своего „жениха*. Но стоить ли его жизнь такой жертвы? И когда я пишу теперь объ этой мучениц*, мнЬ стыдно за мою бедную прозу. Она стоила бы того могучаго стиха, которымъ написаны „Руссюя женщины **. — Это что за женщина? — Сожительница ссыльно-каторжнаго ! — презрительно го- ворить служапцй. — Зд'Ьсь получилъ? — Н'Ьтъ, изь Росс1и пришла. Гувернанткой она у него была. Семья-то за Г. пойти не захогЬла, а гувернантка пошла, пода- вала прошеше, — разрешили въ вид* исключешя. Ребецокь у нихъ туть есть. — А какъ живутъ? — Какь сь нимъ можно жить! Тьфу, а не жизнь. Этоть Г. занималь очень важное общественное положен1е. Онъ'сослань за очень скверное преступленхе. Каторга — ужасная вещь. Словно щипцы, которыми колять ор'Ьхи. Она удивительно ^раскусываетъ*" человека. Раскусить всю эту скорлупу, которая называется общественнымь положе- темъ, и видить сразу, — было ли какое-нибудь зерно, или одна труха. Трудно себ* представить человека, который бы такь быстро ^^пошель ко дну", какъ этоть. Словно топорь! Ни за что и не скажешь, что этоть пьянчужка, сь изби- той зачастую физюном1ей, еще несколько л'Ьтъ тому назадь былъ принять, даже блисталь въ обществ'Ь. Словно всю жизнь прожиль вь арестантски хь ротахъ. Удивительно, пришелся вь каторгЬ „по м'Ьсту*'. Занимается мелкими мошенничествами, пьянствуеть, — его любимое общество — каторжанинъ-грекь, сосланный за грабежи, 1 — 428 - спещалистъ по взлому кассъ, нич1шъ другимъ въ своей жизни не занимавпийся. 9 Сожительница "" 9 пошедшая за нимъ на Сахалинъ, спасла Г, Безъ нея сид-Ьлъ бы онъ въ кандальной тюрьм* и, при его замашкахъ, натерпелся бы всего. Благодаря ей, онъ живетъ на свобод*, своимъ домомъ, пьянству етъ, состоитъ письмоводн- телемъ въ канцелярш горнаго инженера и беретъ грошевыя взятки при распред^лети рабочихъ по рудникамъ. А она живетъ, всЬми презираемая » сожительница*, интел- лигентная женщина, которой приходится проводить время въ обществ* громилъ, за водкой пов'Ьствующихъ о своихъ похо- ждетяхъ. Живетъ и не жалуется. — Пожалуйся! Бьетъ онъ ее, когда пьяный! — У насъ была тутъ одна интеллигентная женщина, доб- ровольно последовавшая за мужемъ, Добрынина. Окончила гивгаазш она, — разсказывала мн* жена начальника округа въ селень* Рыковскомъ, — умерла, бедняжка, отъ воспалетя по- чекъ. На новое ихъ поселье послали! Тамъ въ землянкЬ и умерла. Гд* же женщин* такое вынести. Знаете ли вы, что такое новое Сахалинское поселье) Кругомъ тайга, хвойная, мертвая сахалинская тайга. Мол- чаливая. Ни шороха, ни звука. Только дятелъ н*тъ-н*тъ за- стучитъ, — словно крышку гроба заколачиваютъ. Жутко, тихо. В'Ьтеръ сбилъ въ колтуны вершины сосенъ. Кому-то изъ гг. служащихъ показалось, что зд*сь хорошо будетъ устроить поселье. Его назовутъ по имени и отчеству инищатора: какимъ-нибудь Петрово-Ивановскимъ или Афана- сьево-Михайловскимъ. Сюда, въ этотъ девственный л*съ, пробираясь по валеж* нику, по тундр*, приходить парт1я поселенцевъ. Р*дко съ пи- лами,— пилъ, обыкновенно, |,не хватаетъ*". Съ топорами и съ веревками. Вотъ и все для борьбы съ тайгою. Ночуютъ подъ открытымъ небомъ. Валятъ деревья и маете- рятъ землянки. Кой-какъ изъ стволовъ сколачиваюгь срубикъ, для теплоты обкладываютъ землей, въ вид* крыши навалива- ютъ валежникъ. И въ этихъ темныхъ берлогахъ спятъ, днемъ выходя на работу: выкорчевывать пни, поднимать новь безь лошадей, безъ сохъ, — одними заступами — мотыгами. Разъ ударилъ мотыгой, — два вершка земли вскопнул'-», другой разъ— опять два вершка. Такъ вершками отнимаютъ землю у тайги, медленно, ме- дленно, нехотя раздвигается тайга для новаго поселья. - 429 - — Каторга не въ тюрьи-Ь. Каторга начинается съ выхода на поселенье ! ~ говорятъ на Сахалин*, и говорить правду. Работа голодная. Прйдятъ паекъ поселенцы, — отправляютъ по очереди дво- нгь въ постъ за пайками. Идутъ тЬ съ топорами, плутаютъ по таЙгЬ, прорубають себ* въ чащ* дорогу, валять деревья въ быстрыя горныя сахалинен!я р^ки, и по этииъ мостаыъ пе- реходятъ. Пока-то они еще дойдутъ, пока пайки получатъ, пока назадъ придутъ, половину голоднаго пайковаго доволь- СТВ1Я дорогой съ-Ьдятъ — а туть жди. Случается, неделю яго- ПоселенчсскШ быть. Строюшсеся сслен1с. даии одними питаются и работають до изнеможенья, борются съ тайгой, а наборовшись за день, грязные, потные, месяцами не нытые, валятся, какъ попало, въ темныхъ зенлянкахъ. Заболеешь, — помощи ниоткуда. Лежи, выздоравливай или умирай въ землянк*, гд* и дышать-то веч^мъ, Въ такой землянк*, на такомъ новомъ поселк*, и жила, и схватила воспален1е почекъ, и умерла несчастная Добрынина, интеллигентная женщина, пр1'Ьхавшая делить каторгу съ му- жемъ. Какая жизнь, какая смерть... Слава Богу, что на Сахалин* мало - добровольно сл*дую- щихъ, интеллигентныхъ женщинъ. .-- 430 - При мн'Ь въ ОдессЬ отправлялась всл'Ьдъ за мужемъ, со- сланнымъ за убхйство во время ссоры, интеллигентная жен- щина. Моряки — «добровольцы'' — славный народъ, хлопотали, чтобъ устроить ее какъ можно получше. И каюту ей дали подальше отъ машины, чтобы спокойнее было. И лонгшезъ кто-то на палубу изъ своей каюты вытащиЛъ: — Это будетъ вамъ! И было что-то въ этой заботливости и трогательное и пе- чальное. — Словно вы, господа, на казнь ее везете и посл'Ьдн'ш ми- нуты ей усладить хотите! — А на что же мы ее веземъ?! Уроженцы 0. Сахалина. Одно лицо, посЁтивъ два года тому назадъ постъ Корса- К0ВСК1Й, на юг1& Сахалина, захогЬло непременно увидать: — Уроженца острова Сахалина. Ему привели двадцатил'Ьтняго парня, и «лицо* торжественно, всенародно расцеловало этого «уроженца". Я пе знаю, что именно привело его въ такой восторгъ. Онъ ц^ловалт, я полагаю, не этого несчастнаго парня, — онъ ц^ловалъ еще бол^е / несчастную идею о ^сахалинской колоши**. Передъ нимъ было живое олицетвореше этой идеи, — сво- бодный житель Сахалина, не привезенный сюда, а зд^Ьсь ро- ДИВШ1ЙСЯ, зд-Ьсь выросшШ. Я вид^лъ много этихъ „живыхъ воплощенШ идеи кодони- защи*". Я вид'Ьлъ уроженцевъ о. Сахалина на свобод*, вид^лъ ихъ въ последственныхъ карцерахъ, вид'Ьлъ въ тюрьмахъ отбываюш;ими наказан1е за совершенныя преступлетя, — и не скажу, чтобъ они приводили меня въ особый восторгъ. Я отыскивалъ палача Комлева, закончившаго уже свою деятельность, числящагося въ богадельщикахъ и пришедшаго въ постъ Александровсшй „на заработокъ". Комлевъ знаменитый сахалинскШ палачъ. Безъ его участ11 совершено только 2 смертныхъ казни на Сахалине. Онъ пов1- силъ 13 человекъ, спец1алистъ по этому делу и по его слс- вамъ: — Кроме Комлева, этого сделать никто не сумеетъ. — Не знаешь ли» где бы мне найти Комлева? — обр^ - тился я къ встречному посе;Генцу. - 431 ~ — А вонъ, ваше высокоблагород1е, изволите вид-бть на конц* улицы махонькую избушку. Туда и отправляйтесь. Онъ тамъ у польки нанялся д-ЬтеЯ няньчить. — Какъ д*тей няньчить? — Такъ точно. Онъ пришелъ Туманова в-Ьшать... Въ то время прошелъ въ каторгЬ слухъ, что въ Александ- ровской тюрьм-Ь пов-Ьсятъ бродягу Туманова. Тумановъ стр*- лялъ въ одного изъ чиновниковъ. Сахалинъ настаивалъ на казни ,для острастки" каторги. Но этого не случилось: Тума- новъ былъ пом'Ьщенъ въ психиатрическую больницу. Виды сахалинской про роды. Прослышавъ про казнь, Комлевъ явился въ постъ Але- ксандровскШ, чтобы заработать рубля три: безъ него пов-ёсить некому. — Пришелъ в-Ьшать, а пока нанялся д-Ьтей няньчить?! — На какую онъ больше работу, старый песъ, способенъ! Въ. маленькой избушк'Ь возилась около печки рослая, здо- ровая баба. По угламъ пищали трое ребятишекъ. — Посидите тутъ. Комлевъ съ самымъ махонькимъ въ фондъ (казенная лавка) пошелъ. Сейчасъ будетъ. „Полька", крестьянка Гродненской губернш, отбываетъ еще каторгу. Она пришла сюда, — бабы особенно не любятъ сознаваться въ преступлении, — ,по подозр'Ьн1ю въ убийств!) мужа". -- 432 - — Потому и подозр'Ьте упало, что меня за него силкомъ замужъ выдали, а за мной другой прихлестывалъ. Ну, на насъ и подумали, что мы „пришили", Въ каторг* она выучилась говорить, — не на русскомъ, а на каторжномъ языкЬ. — Меня сюда послали, а съ которымъ я была слюбив- шись, слышно, въ Сибири. Вотъ и живу. — А д'Ьти чьи? Изъ Росс1и привезла? — Зач'Ьмъ изъ Росс1и. Д'Ьти — зд*шн1я. Это двое, стар- шеньше, отъ перваго сожителя. Поселенецъ онъ былъ, по- томъ крестьянство получилъ, на материкъ ушелъ. А меньшень- К1Й, котораго Комлевъ няньчитъ, отъ теперешняго сожителя. Кондитеръ онъ. Черезъ м'Ьсяцъ ему срокъ поселенчества кон- чается, крестьянство получитъ, тоже на материкъ уйдетъ, — Ну, а этотъ отъ кого? — Этотъ? А кто жъ его знаетъ! — Ну, а когда кондитеръ твой на материкъ уйдетъ, тогда ты что жъ съ д'Ьтьми-то д'Ёлать будешь? — А другого сожителя дадутъ. Такъ „отбываетъ каторгу"* эта женщина, когда-то не вы- несшая жизни съ нелюбимымъ мужемъ, и теперь переходящая отъ „сожителя" къ „сожителю*" съ тупымъ, апатичнымъ видомъ. Въ это время въ избушку вошелъ Комлевъ. На рукахъ, которыя привыкли драть и в'Ьшать, онъ бережно несъ годовалаго ребенка. Я отложилъ бесЬду съ нимъ до другого раза. Палачъ съ ребенкомъ на рукахъ... — Зайди ко МП* завтра... Только безъ ребенка! Что будетъ потомъ съ этими детьми, которыя родятся огь сожителей, по окончан1й поселенчества уЬзжающихъ на мате- рикъ, которыя родятся „кто его знаетъ отъ кого*, и растуть зд'Ьсь на рукахъ палача? По фельетону „Темная Русь" читатели знакомы уже съ „молодой Жакоминихой", „ прелестницей ** поста Корсаковскаго. Отецъ и мать Жакоминихи были ссыльно-каторжные. Она родилась на Сахалин'Ь. — На Сакклин'Ь! — какъ говорятъ сахалинцы. Она ничего другого не видала, кром* Сахалина. Говорить на томъ же язык*, на которомъ говорятъ въ кандальныхъ тюрьмахъ. И когда ей говорятъ, что есть друпя /граны, вовсе не похож1Я на Сахалинъ, она только съ недоум4н1емъ отв'Ьчаетъ : — Да в-Ьдь и тамъ людей „пришиваютъ" изъ -за денегь! Ее очень интересуетъ вопросъ: — 433 - • — Правда» I что, , въ Ро,сс1Ц не лу жир . ; снимать ш*покъ передъ чиновниками? . И эта кажется ей очень страннымгь. Она знаетъ только два сорта . людей : ^иновниковъ и ^ шпанку ** , — такъ иазывают<щ каторжане. У нея двое д'Ьтей, которыхъ она очень любить и на като- рыхъ тратить все, что «добываеть". Д^тей она од'Ьваетъ, какь „ чиновничьихь д'Ьтей*, — ^^для себя ждеть каторги, какь чего-то самаго обыденнаго. В'Ьдь вь каторгу приговорить! — Что жъ! Отдадуть вь сожительницы. Меня любой по- селенець и сь д'Ьтьми возьметь: я — баба прибыльная. Она говорить это спокойно, д-Ьловымь тономь. Жакоминиха была выдана замужь тоже за сына ссыльно- каторжныхь родителей. Семья Жакомини давно была прислана на Саха линь изь Николаева, отбыла каторгу, поселенчество, разжилась, им-Ьеть большую торговлю. Молодой Жакомини жиль сь женой вь селети Владимиров к'Ё, держаль лавку, охотился на соболей. Шили, по-сахалински, — очень зажиточно. Но молодой баб* приглянулся поселенець. «Парень-ухвать^, отчаянный, изь „Ивановь*', какь зовутся удальцы каторги. Онь кончиль срокь поселенчества, собрался на материкь, и обь оть'Ьзд* сказаль Жакоминих* только наканун'Ё. — А меня возьмешь сь собой? — Взяль бы, если бы у тебя были деньжата. Вь тоть же день Жакоминиха подсыпала мужу стрихнина. Стрихниномь травять соболей, и онъ есть вь дом'Ь каждаго охотника. Преступлете было совершено изумительно откровенно. Жакоминиха поднесла мужу отраву вь то время, какь вь со- сЁдней комнагЁ работники дожидались ихь кь об'Ьду. Когда Жакомини грохнулся на ноль, вб'Ьжали рабоч1е и туть'же около него подняли » поличное* — рюмку сь остатками порошка. — Самь отравился! — сразу обьявила Жакоминиха. И первое, что сд'Ьлала, сейчась же начала вынимать изь сундука деньги. Она была страшно изумлена, когда ее притянули кь сл^Ьд- СТВ1Ю, и обьясняеть это только интригой со стороны стариковь Жакомини. — Какь же кь сл'Ьдствхю? По какому полному праву на материкь не пускають? Нешто есть свидетели, что я ему отраву подносила? ^г:^> Сах&1виъ. 28 1 — 434 — Это — глубочайшая ув'Ьренность каторги, что, если только н'Ьтъ свид'Ьтелей-очевидцевъ, стоить ^судиться не въ созна- ши'', и никто васъ обвинить не им'Ьетъ права. А если и обвинять, то неправильно, не по закону. — Должны оставить въ подозр'Ьн1И, а не осуждать! Отголосокъ старыхъ временъ, переходящШ огь покол*шя каторжанъ къ покол'Ьнхю. Состоя подъ сл'Ьдствхемъ, Жакоминиха совершила новое преступлеюе, — опять „безъ свидетелей*. Однажды могила Жако&шни была найдена разрытой. Въ крышке гроба было прорублено отверст1е. Собравпиеся „сахалинцы^ моментально узнали, чьихъ рукь д^ло : — Жакоминиха! Это ужъ всегда такъ делается! Д^Ьдо первое ! „Жакоминих'Ь^ началъ часто сниться ея покойный мужъ. А если начинаетъ мерещиться убитый, надо разрыть могилу и посмотреть, не перевернулся ли онъ въ гробу. Если перевер- нулся, надо положить опять какъ сл^дуетъ, и убитый пере- станетъ являться и мучить. — Да почему жъ, непременно, это сделала Жакоьшниха? — Повюлуйте, — да она съ малолетства это средство знаетъ- Съ детства между уб1йцевъ! — совершенно резонно отвечають служапце на Сахалине. — Ну, и баба! — говорю какъ-то поселенцу. — Да ведь оно, ваше высокоблагородхе, можетъ, по - ва- шему какъ иначе выходить. А по-нашему, по - Корсаковскому, завсегда случиться можетъ. Потому здесь въ каждомъ дом* корешокъ борца имеется... „Борецъ" —ядовитое растен1е, растущее на южномъ Сахалин*. — Каждый держитъ! — Зачемъ же? — Случаемъ — для себя, коли невтерпежъ будетъ. Случа- емъ — для кого другого. Только, что она не борцомъ, а три- хниномъ отравила. Только и всего. А то бываетъ. Потому Са- калинъ. Викторъ Негель, молодой человекъ 20 летъ, подследствен- ный арестантъ, содержавппйся въ карцере Александровской кандальной тюрьмы, пожелалъ меня видеть по какому-то делу. — Вы съ Негелемъ остерегайтесь оставаться наедине! — предостерегалъ меня начальникъ тюрьмы. Для моихъ беседъ съ арестантами предоставлялась тюрем- ная канцеллр1Я въ те часы, когда въ ней не было занят1й. Арестантъ входилъ одинъ, безъ конвойныхъ. Конвойные оста- вались ждать на дворе. ■Г^' — 435 — — Цалнётъ онъ васъ ч'Ьмъ - нибудь, выпрыгнетъ въ окно на улицу — и дастъ стрекача: тамъ всегда толпятся поселенцы, дадутъ возможность б'Ьжать. А ему больше ничего и не остается, какъ б'Ьжать. Это, батюшка мой, челов'Ькъ, который въ своей жизни еще д'Ьлъ натворить! Негель, действительно, не внушалъ- симпатш. Въ канцеля- рю вошелъ юноша небольшого роста, плотный, коренастый. Злые, раскосые глаза. Онъ былъ очень раздраженъ долгимъ сид'ЬБаемъ въ карцер'Ё. Необыкновенно ясно выраженная ассим- метр1Я лица. УзенькШ низюй лобъ. Коротюе, густые, мелко вьюпцеся волосы, жесткхе, какъ щетина. Наша бесЬда съ нимъ длилась часа три, — и, когда безпо- коивппйся начальникъ тюрьмы зашелъ въ канцелярхю посмо- треть, не случилось ли чего, онъ остолбен^лъ о^ть изумлен1я. Картина была престранная! Негель рев^лъ, какъ дитя. Я утЁшалъ его, отпаивалъ во- дой и, совершенно растерявшись, гладилъ по голове, какъ маленькаго ребенка. — Что вы сделали Негелю!? — только и нашелся спросить начальникъ тюрьмы. Передавая свою просьбу, Негель разсказалъ всю свою жизнь. А она, действительно, такъ же ужасна, какъ отврати- тельно его преступлеше. У него убили мать. Черезъ десять месяцевъ после этого онъ самъ совершилъ уб1йство. Убилъ жену ссыльнаго М. Онъ былъ вхожъ какъ свой въ эту семью. Негель зашелъ къ нимъ, когда самого М. не было дома, а жена хлопотала по хозяйству. — Где Иванъ Иванычъ? — спросилъ Негель. — А тебе какое дело! — будто бы ответила ему резко М. Негель схватилъ железную кочергу и началъ ею бить не- счастную женщину по голове. Это было действительно звер- ское убШство. Негель продолжалъ ее бить и мертвую. Билъ съ остервенешемъ : лица не было, зубы были забиты ей въ горло. Покончивъ съ убхйствомъ, онъ убежалъ, вымылся, пере- оделся и, когда убШство было открыто, прибежалъ на место однимъ изъ первыхъ. Пока составляли протоколъ. Негель няньчился и игралъ съ маленькими детьми только что убитой имъ женщины, — ихъ не было при убШстве: они были въ гостяхъ у соседей. Негель больше всехъ высказывалъ сожален1Я, ужасался, негодовалъ на „ злодея "* и даже указалъ на одного поселенца, какъ на убШцу. — Зачемъ? Золъ ты на него былъ? 28* 1 - 436 — — Н*тъ!^ А только это йсегда такъ делается. Всегда другого я засыпать*, чтобъ съ себя пбдозр'Ьше снять. Это ужъ такъ водится. За что онъ убилъ такъ зв'Ьрски несчастную женщину? Говорятъ, что Негель, высл*дивъ, когда М. уше.ть нзъ дома, явился съ гнусными нам'Ьренхями. Негель говорить, что покойная кокетничала съ нимъ и перебрала у него въ разное время 50 рублей. Когда она дерзко ответила ему, Негель сказалъ ей: — Ты чего жъ на меня, какъ собака, лаешь? Деньги ни за что берешь, а лаешься? Только крутишь! — А чего жъ и н*тъ? Ты еще малол*токъ, тебя можно и окрутить. — Я каторжника сынъ, — отв-Ьчалъ ей Негель, — меня не окрутишь! М. будто бы расхохоталась, и Негель, не помня себя, на- чалъ ее бить. Онъ пришелъ въ изступлете, не помнитъ, долго ли билъ, — и потомъ, придя къ трупу, съ удивленкемъ смотр-Ьлъ: — Экъ, я ее какъ! — Вотъ я ее за что убилъ, — вовсе не такъ, здорово-жи- вешь, а за 50 рублей! — Да разв'Ё за 50 рублей убивать людей можно? Лицо Негеля стало еще сумрачнее и мрачнее. — А ни за что ни про что людей убивать разр'Ьшается! У меня мать убили. — За что? Вонъ, онъ говорить, что убилъ ее, съ ней жимши. А я вамъ прямо скажу, что вретъ. Ника- кой коммерщи онъ съ ней не им*лъ!— три копейки ему и ц'Ёна-то вся! Вы посмотрите на него1 Его мать, 50-л*тнюю женщину, зар'Ьзалъ его же учитель, поселенецъ Вайнштейн^ь. Вайнштейна приговорили на 4 года каторги. Это приво- дитъ Негеля въ бешенство: — За мою мать на 4 года?! А вонъ безногаго за то, что женщину убилъ, на 20 л4тъ! Что жъ это! Поел* этого судъ — это просто вторыя карты! Негель уроженецъ Сахалина. Его отецъ и его мать, оба сосланные въ каторгу за уб1Йства, встретились въ Усть-Кар* и вм-ЬсгЬ попали на Сахалинъ. Онъ не помнитъ отца, но воспоминан1я о матери заста- вили его разрыдаться. И такъ страино вздрагиваетъ и сжимается сердце, когда этотъ злобный, везжалостный убШца, рыдая, говорить: — Мама! Моя мама! — Когда убили мать, я озлился, я другой челов*къ сталь. Ага, - значитъ людей ни за что ни про что убивать можно! — 437 - Хорошо же, такъ и буденъ знать!.. Онъ, Вайшитейнъ, в ыенн погубилъ. Мана изъ меня человека сд'Ьлать хоткна. Если бм онъ ея не убилъ, я бы никогда не быль каторжняконъ. Я при ыан'Ъ совсЬмъ другой быль. А теперь, что я1 Каторжникъ. Приговорятъ л-йть на десять. А потомъ, Богъ дастъ, заслужу и безсрочную. Его просьба ко нн'Ь заключалась въ тоиъ, чтобы я попро- силъ губернатора: — Пусть меня переведутъ изъ Александровской тюрьмы въ другую. Зд*сь ВайнштеЙЕГь сидитъ, и долженъ я его зарезать. Аре|;тантск1е типы. Въ к&вдальноВ тюрьм'Ь. — Почему же „долженъ"? — Долженъ. Меня въ одиночк-Ь держатъ. а какъ въ об- щую пустятъ, я его сейчасъ , пришью". А мн-ё еще въ без- срочную итти не хочется. Пусть меня съ нииъ въ одну тюрьму не сажаютъ! Мн'Ь его не жаль, ин'Ь себя жаль! — Ну, хорошо! А той, которую ты убилъ, теб'Ь не жаль? — Часомъ. Мн* ея такъ бываетъ жаль, что плачу у себя въ одиночк*. Ея — и д-Ьтей. А какъ вспомню, какъ мать у меня убилн, — всякая жалость къ людяиъ отпадаетъ. И его раскосые глаза, когда онъ говорить посл'Ьдтя слова, снотрятъ съ такой непримиримою злобою!.. — 438 — Въ той же Александровской тюрыгЬ я встр'Ьтился съ Габидуллиноиъ-Латьгаей, молодымъ татариномъ, тоже сыномъ ссыльно-каторясныхъ . Онъ родился, выросъ, совершилъ преступлеше и отбываеть наказаше на Сахалин'Ь. — Въ тюрьм*-то еще лучше! Въ тюрыгЬ жрать даютъ, а на вол* съ голода опухнешь! — посм'Ьивается онъ. Его преступлеше — действительно, ужасно. Съ двумя поселенцами, они втроемъ убили съ ц:Ьлью грабежа жену одного арестанта, ея 14-л'Ьтнюю дочь и 6-л*т- няго сына. Совершивъ уб1Йство, Габидуллинъ и его соучастншсь убили своего третьяго товарища: — Чтобъ при д^леж* больше осталось! Несчастную женщину, бывшую въ интересномъ положе- Н1И, нашли съ разр^^заннымъ животомъ. ' — Это для чего? — А это такъ! Посмотреть, какъ ребенокъ лежитъ! И Габидуллинъ конфузливо улыбается, упоминая о своемъ любопытстве. И на настойчивыя требовашя каторги, этотъ огромный, съ ид10тскимъ лицомъ татаринъ, начинаетъ уродливо сгибаться въ три погибели, показывая, ,,какъ лежалъ ребенокъ''. Каторга грохолетъ. — Ну, другихъ тебе не жаль, хоть бы себя пожалелъ! Ведь вотъ въ тюрьму за это попалъ, въ каторгу! — Такъ что жъ? Здесь, на Сакйлине', все въ тюрыгЬ были. И этотъ яуроженецъ Сахалина'' смотритъ на тюрьму, какъ на нечто неизбежное для всехъ и каждаго. Нетъ сахалинской тюрьмы, где бы не сидело » уроженца*. Больше 25 летъ на Сахалине рождались дети, росли среди каторги, въ атмосфере крови и грязи, и съ самой колыбели были обречены на каторгу. Это былъ большой грехъ противъ этихъ несчастныхъ. КОНЕЦЪ 1-й ЧАСТИ. . г слхлл и нъ. (К<1ТОрга). II. Со многими рисунками. В. М. Дорошевича. Рисунки дозволены цензурою. # Тноограф1я Товарищества И. Д. Сытина, Валовая удица, овЬй доиъ, » МОСКВА. — 1903. г ■ . . I I ■ . . I ' • ' ч \ » » » ■ • ■ ■ I • ■ ! • . 1 > ' : 1 • ч 1 ВТОРАЯ. » ! - * . 1 ■« I » Зол о тая. р у ч к а. Воскресейье. Вё«<ёръ. Около Мд[ленькаго, чистенькаго домика> рядомъ съ ^ Дербйнскбй богадельней, шумъ и см*хъ. Скри- пять убранныя ельниковгь карусели. Визжитъ оркестръ изъ трёхъ скрипокъ и фйЛьшиваго кларнета. Поселенцы пляшутъ трепака. На йодмосткахъ „нейомнящШ родства** магъ и вол- шебнйкъ Фсть рорящук) пакЛю и выматываетъ изгь носа разно- цв'Ьтныя ленты. Хлопаютъ пробки квасныхъ бутылокъ. Изъ квасной лавочки раздаются подвипывш1е голоса. Изъ оконъ донбси'Гся: — Бардадымъ. Помирилъ, рубль мазу.Шеперка, по кущу очко. На пе. На перепе. Барыня. Два сбока. Хозяйка этой квасной, игорнаго дома, карусели, танц- класса, корчмы и Сахалинскаго кафе-шантана — » крестьянка изъ ссыльныхъ", Софья Блювштейнъ. ВсероссШски, почти европейски, знаменитая „Золотая ручка*.. Во время ея процесса столъ вещественныхъ доказате льствъ гор^лъ огнемъ отъ груды колецъ, браслетъ, колье. Трофеевъ -— уликъ. — Свидетельница, — обратился председатель къ одной изъ потерпевшихъ, — укажите, каюя зд*сь вещи ваши? Дана съ изменившимся лицомъ подошла къ этой „Гол- конде". Глаза горели, руки дрожали. Она перебирала, трогала каждую вещь. • Тогда »съ высоты** скамьи подсудимыхъ раздался насмеш- ливый голосъ: — Сударыня, будьте спокойнее. Не волнуйтесь такъ: эти бри лл1анты — поддельные . Этотъ эпизодъ вспомнился мне, когда я, въ шесть часовъ утра, шелъ въ первый разъ въ гости къ » Золотой ручке**. Я ждалъ встречи съ этимъ мефистофелемъ, „Рокамболемъ въ юбке**. Съ могучей преступной натурой, которой не сломила ни каторга, ни одиночная тюрьма, ни кандалы, ни свистъ пуль, ни свистъ розги. Съ женщиной, которая, сидя въ одиночномъ - 4 - заключети, измышляла и создавала планы, отъ которыхъ пахло кровью. И... я невольно отступилъ, когда навстречу шгЬ вышла маленькая старушка съ нарумяненнымъ, сморщеннымъ какъ печеное яблоко лицомъ, въ ажурныхъ чулкахъ, въ старень- комъ капогЬ, съ претенз1ями на кокетство, съ завитыми кра- шеными волосами. — Неужели ^эта"? Она была такъ жалка со своей „убогой роскошью наряда и подд'1^льною краской ланитъ*. С'Ьдые волосы и желтыя об- тянутыя ш;еки не произвели бы такого впечатл'Ьн1я. Зач'Ёмъ все это? Рядомъ съ ней стоялъ высокШ, здоровый, плотный, краси- вый—какъ бываетъ красиво сильное животное, — ея „сожитель* <такъ офищально они называются на Сахалин1^), ссыльно-по- селенецъ Богдановъ. Становилось все ясно... И эти пунцовыя румяна, который должны играть, какъ св'Ьжхй румянецъ молодости. Мы познакомились. Блювштейнъ попросила меня сЬсть. Намъ подали чай и бисквиты. Сколько ей теперь л*тъ, я не берусь опред'Ьлить. Мн* ни- когда не приходилось ыщкгъ женщинъ, у которыхъ надъ го- ловой свисгЬли пули, — женпдинъ, которыхъ сЬкли. Трудно су- дить по лицу, сколько Л'Ьтъ человеку, пережившему таюя минуты ! Она говоритъ, что ей 35, но — какая же она была бы пятидесятил'Ьтняя женщина, если бы не говорила, что ей тридцать пять. На Сахалин1^ про нее ходить масса легендъ. Упорно дер- жится мн'Ьше, что это вовсе не „Золотая ручка*. Что это „сменщица*', подставное лицо, которое отбываетъ наказате въ то время, какъ настоящая „Золотая ручка ** продолжаетъ свою неуловимую деятельность въ Россш. Даже чиновники, узнавъ, что я видалъ и помню портреты „Золотой ручки '', снятые съ нея еще до суда, разспрашивали меня поел* свидатя съ Блювштейнъ: — Ну, что? Она? Та? — Да, это остатки той. Ее все же можно узнать. Узнать, несмотря на страшную перемену. Только глаза остались все т* же. Эти чудные, безконечно симпатичные, мягше, бархатные, выразительные глаза. Глазаи которые „говорили** такъ, что могли даже отлично лгать. — 5 — Одинъ изъ англичанъ, путешествовавшихъ по Сахалину, съ необыкновеннымъ восторгомъ отзывается объ огромномъ образованш в »св*ткости" ,» Золотой ручки", объ ея знати иностранныхъ языковъ. Она говоритъ по-в'1^мецки. Но я не думаю, чтобъ произношете ^бень этажъ'% ввгЁста словъ 9 бель этажъ*", — говорило особенно о знаши фраицуз- скаго языка, образоваши или св'Ьтскости Софьи Блювштейнъ. По манер* говорить — это простая м^щадочка, мелкая ла- вочница. И, право, для меня загадка, какъ ея жертвы могли прини- мать я Золотую ручку* — то за знаменитую артистку, то за вдо- вушку-аристократку. Вероятно, разгадка этого кроется въ ея хорошенькихъ глазкахъ, которые остались такими же красивыми, несмотря на все, что перенеела Софья Блювштейнъ. А перенесла она такъ же много, какъ и совершила. Ея преступная натура не сдавалась, упорно боролась и доказала безполезность суровыхъ м^ръ въ д^л'Ь исправлен1я преступныхъ натуръ. 2 года и 8 м^^сяцевъ эта женщина была закована въ руч- ные кандалы. Ея безсильныя, сохнувш1Я руки, тонк1я, какъ плети дря- блыя, лишенныя мускулатуры, говорятъ вамъ, что это за наказате. Она еще кое-какъ влад'Ьетъ правой рукой, но, чтобъ поднять л-Ьвую, должна взять себя правою подъ локоть. Ноющая боль въ плеч* сохнувшей руки не даетъ ей покоя ни днемъ ни ночью. Она не можетъ сама повернуться съ боку на ^окъ, не можетъ подняться съ постели. И, право, какимъ ужаснымъ каламбуромъ звучала эта жалоба » Золотой ручки ** на сохнувшую руку. Ее сЬкли, и, — какъ выражаются обыкновенно гг. рецен- зенты, — „воспоминаше объ этомъ спектакл* долго не изгла- дится изъ памяти исполнителей и зрителей". ВсЬ — и приво- дивш1е въ исполнеше наказате и зрители - арестанты — до сихъ поръ не могутъ безъ улыбки вспомнить о томъ, какъ „драли Золоторучку*". Улыбается при этомъ воспоминаши даже никогда не улы- бающ1йся Комлевъ, ужасъ и отвращеше всей каторги, страш- н-ЬйшШ изъ сахалинскихъ палачей. — Какъ же, помню. Двадцать я ей далъ. — Она говоритъ, — больше. — Это ей такъ показалось, — улыбается Комлевъ, — я хо- рошо помню — сколько. Это я ей двадцать такъ далъ, что могло съ дв* сотни показаться. — 6 — Бе наказывали въ 9-11ъ ноыер-Ь Александровско для .исаравляющихся". : . Присутствовали всё, безъ исключены. И тЬ, кон печальной необходимости приходится присутствовать унсасцыхъ и отвратительныхъ зр^лищахъ, и гЬ, > присутствш не было никакой необходимости. И; пытетва. Въ ноиер-Ь, гд* помешается челов'Ькъ сто, было разъ челов'Ькъ триста. ,Исправляюш1еся арестанть на пары, чтобъ „лучше было видно". И наказанье лось въ ' исполнен!^ среди циничныхъ шутокъ и острс жанъ. Каждый крикъ несчастной вызывалъ взрыв-ь скаго хохотав '-^ КомЛев-ь, наддай! Не' мажь. Они кричали то же, что- кричали палачамъ, когд вали ихъ. ' Но Комле'ву не надо было этихъ поошрителБНЫ! совъ. Ар^исгь, виртуозъ и любитель своего д-бла, — 01 розга въ роз1'у'', такъ что кровь брызгала изъ-подъ Посредин'Ё наказашя съ Софьей ДлювштеЙнъ обморокъ. Фельдшеръ привелъ ее въ чувство, даль понюхать спирта, — и наказаше продолжалось. Блювштейнъ едва встала съ , кобылы" и дошла до с^01 одиночной камеры '). Он9 не звала покоя въ одиночноыъ заключеиш. — Только, бывало, успокоишься, требуютъ; „Соньк золотую ручку". - Думаешь, — опять что. Н-Ёгь. Фотограф)! сш)мать.' Это д-Ьлалось ради м1*стнаго фотографа, который наяш. себ* деньгу на продаж* карточекъ „Золотой ручки". Блювштейнъ выводили на тюремный дворъ. Устанавлива. кругомъ иДекорафю". Ее ставили около наковальни, туть же разставляли кузн цовъ съ молотами, надзирателей, — и м'Ьстный фотографъ ев малъ якобы сцену заковашя „Золотой ручки". Эти фотографш продавались десятками на всЬ пароход приходивш1е на Сахалинъ. — Даже на иностранныхъ пароходахъ шжуаали. Веэд'Ь ( интересовались, — какъ пояснилъ ын'Ь фотографъ, принеся М1 ц'Ьлый десятокъ фотографШ, изображавшШ „заковку". - Да зач'Ёпъ же вы мн*-то столько ихъ принесли. в жешиинъ опгЬнеяы эяконоп. Это было о! — л мя подарковъ зяаион^нъ. ВсгЬ путешественники всегда десятки ихъ брали. Эти фотографш — замечательный фотографш. И ихъ. глав- ная „зам'Ьчательность'' состоитъ вътонъ, что Софья Блюв- штейнъ на нихъ „не похожа на себя". Сколько безсильнаго б-Ёшенства написано на лиц-Ё. Какой злобой, какииъ стра- датеыъ искажены черты. Она закусила губы, словно изо всей силы сдерживая готовое сорваться съ языка ругательство. Ка- кая это картина челов*ческаго унижетя! Софья Блювштейвъ «Золотая ручка?. - Мучили меня этими фотограф1Я1|и, — говорить Софья Б.пювштейнъ. Спещалистка по части поб^говъ, она 6'Ёжала и зд'Ьсь со свонмъ теперешнииъ „сожителеыъ" , Богдановынъ. — Но ужъ силы были не гЬ, — съ горькой улыбкой го- ворить Блювштейнъ, — больнал была. Не ногу пробираться по .тЬсу. Говорю Богданову: я возьми меня на руки, отдохну". По- несъ ов-ь меня на рукахъ. Саль измучился. Силъ н^тъ. ^При- сядемъ, — говорить, — отдохнемъ". ПрисЬли подъ деревцомъ. А по л^Ьсу-то стонъ стоить, валежнинъ трепштъ, погоня... Обходить. — 8 — ч Бегство „Золотой ручки *" быдо обнаружено сразу. Неме- дленно кинулись въ погоню. Повели облаву. Одинъ отрядъ гналъ б'Ьглецовъ по л*су. Смотритель съ 30-ю солдатами стоялъ на опупш'Ь. Какъ вдругъ изъ л'Ьса показалась фигура въ солдатскомъ плать*. — Пли! Раздался залпъ 30-ти ружей, но въ эту минуту фигура упала на землю. 30 пуль просвистали надъ головой. — Не стреляйте! Не стреляйте! Сдаюсь, — раздался отча- янный женскШ голосъ. „Солдатъ** бросился къ смотрителю и упалъ передъ нимъ на кол*ни. — Не убивайте! Это была переодетая ^Золотая ручка ''. Ч'Ьмъ занимается она на Сахалине. Въ Алёксандровскомъ, Онор* или Корсаковскомъ, — во всЬхъ этихъ, на сотни верстъ отстоящихъ другъ отъ друга, м'Ёстечкахъ, — везд* знаютъ ^Соньку-золоторучку*. Каторга ею какъ будто гордится. Не любить, но относится все-таки съ почтешемъ. — Баба — голова. Ея изувштельный талантъ организовать преступные планы ^ и зд'Ьсь не пропадалъ даромъ. Вся каторга называетъ ее главной виновницей убШства богатаго лавочника Никитина и кражи 56 тысячъ у Юрков- скаго. Сл'бдствхе по обоивгь этимъ д'Ёламъ дало массу подо- зрФнШ противъ Блювштейнъ, и ни одной улики. » Но это было раньше. [ — Теперича Софья Ивановна больны и никакими д'Ьлаии у не занимаются, — какъ пояснилъ ея „сожитель* — Богдановъ. г Офихцально, она числится содержательницей квасной г лавочки. ^" Варитъ великол'Ёпный квасъ, построила карусель, набраяа среди поселенцевъ оркестръ изъ четырехъ челов'Ькъ, отыскала среди бродягъ фокусника, устраиваетъ представлешя, танцы, гулянья. Неофищально... — Шутъ ее знаетъ, какъ сша это д1Ьлаетъ, — говорилъ мн* смотритель поселешй, — в*дь весь Сахалинъ знаетъ, что она торгуетъ водкой. А сд-Ьлаешь обыскъ, — ничего, крои* бутылокъ съ квасомъ. Точно такъ же вс* знаютъ, что она продаетъ и покупаеть краденый вещи, — но ни денные ни ночные « обыски не при- водятъ ни къ чему. ► . — 9 — Такъ она , борется за жи^яь", за этотъ несчастный оста- токъ преступной жизбш. Бьется какъ рыба объ ледъ, заникается нелкиии престу- плешяни я гадостями, чтобы достать на жизнь себ^ и на игру своему „сожителю". Ея зав-Ьтная мечта — вернуться въ Росс1ю. Она закидывала иеня вопросаыи объ ОдессЬ. — Я думаю, не узнаешь .ея теперь. И когда я ей раз- сказывалъ, у нея вы- рвался тяжшй вздохъ: ' — Словно о дру- гомъ св-ЬгЬ разсказы- ваете вы мв^... Хоть бы глазконъ взгля- нуть... — Софь* Иванов- н'Ё теперича не зач-Ьмъ возвращаться въ Рос- с1ю, — обрывалъ ее обыкновенно Богда- новъ, — инъ теперь тамъ д-Ьлать нечего. Этотъ ,мужъ зна- менитости" ни на се- кунду не выходилъ во время ноихъ посЁще- н1й, сл-Ьдилг за ка- ждымъ словомъ своей я сожительницы", слов- но боясь, чтобы она не сказала чего лиш- няго. Это чувствовалось, ~ сввнцовымъ гнетомъ давило, — она говорила и чего-то не до- Вогдаыовъ, .сосланный на Сахалянъ ла уб1аство. его присутств|е связывало Блювштейнъ, -- Ми* надо сказать вамъ что-то, — шепнула мн-Ь въ одно изъ моихъ пос'Ьщен1Й Блювштейнъ, улучивъ минутку, когда Богдановъ вышелъ въ другую комнату. И въ тотъ же день ко мн* явился ея „конфидентъ", бес- срочный богад'Ьльщикъ-каторжаикъ К. — Софья Ивановна назначаетъ вамъ рандеву, — разсм1)ялся онъ. — Я васъ пгЛведу и постою на стрем* (покараулю), чтобъ Богдановъ ее не пойиалъ. 1р »• '1 / <'« 'к^ ой/е у^^'х^ / ^ •**■-' ^л-^^^'^^ Рнсунки дозволены цензурою. # Тндограф1я Товарищества И. Д. Сытина, Валовая уд|Ща, свой домъ* I МОСКВА. — 1903. > ■• ; » • ВТОРАЯ. ^ ■ ? • » Зол О т а,я^ ручка, ВоЬкресейье. Вё«<ёръ. Около маленькаго, чистенькаго домика, рядоиъ съ Дербййск<>й богад'Ьльней, шумъ и см*хъ. Скри- пять убранныя ельниковгь карусели. Визжитъ оркестръ изъ трёхъ скрипокъ и фа)п^шиваго кларнета. Поселенцы пляшутъ трепайа. На ПодмосФкахъ ^„нейомнящШ родства ** магъ и вол- тебвйкь 'есть горящую пакЛю и выматываетъ изъ носа разно* цв^тныя ленты. Хлопаютъ пробки квасныхъ бутылокъ. Изъ квасной лавочки раздаются подвипывшк голоса. Изъ оконъ донбсится: — Бардадымъ. Помирилъ, рубль мазу.Шеперка, по кущу очко. На пе. На перепе. Барыня. Два сбока. Хозяйка этой квасной, игорнаго дома, карусели, танц- класса, корчмы и Сахалинскаго кафе-шантана — » крестьянка изъ ссыльныхъ", Софья Блювштейнъ. Всеросс1йски, почти европейски, знаменитая „Золотая ручка*.. Во время ея процесса столъ вещественныхъ доказательствъ гор'Ёлъ огнемъ отъ груды колецъ, браслетъ, колье. Трофеевъ— уликъ. — Свидетельница, — обратился предсЁдатель къ одной изъ потерп'Ёвшихъ, — укажите, каюя зд^ёсь вещи ваши? Дама съ изм'Ёнившимся лицомъ подошла къ этой „Гол- конд***. Глаза горели, руки дрожали. Она перебирала, трогала каждую вещь. Тогда »съ высоты *" скамьи подсудимыхъ раздался насмеш- ливый голосъ: — Сударыня, будьте спокойнее. Не волнуйтесь такъ: эти брилл1анты — поддельные. Этотъ эпизодъ вспомнился мне, когда я, въ шесть часовъ утра, шелъ въ первый разъ въ гости къ , Золотой ручке". Я'ждалъ встречи съ этимъ мефистофелемъ, „Рокамболемъ въ юбке**. Съ могучей преступной натурой, которой не сломила ни каторга, ни одиночная тюрьма, ни кандалы, ни свистъ пуль, ни свистъ розги. Съ женщиной, которая, сидя въ одиночномъ - 4 - заключенш, измышляла и создавала планы, отъ которыхъ пахло кровью. И... я невольно отступилъ, когда навстр1Ьчу шгЬ вышла маленькая старушка съ нарумяненнымъ, сморщеннымъ какъ печеное яблоко лицомъ, въ ажурныхъ чулкахъ, въ старень- комъ капотЁ. съ претенз1ями на кокетство, съ завитыми кра- шеными волосами. — Неужели ^эта"? Она была такъ жалка со своей » убогой роскошью наряда и подд'Ьльною краской ланитъ''. С'Ьдые волосы и желтыя об- тлнутыя щеки не произвели бы такого впечатл'Ьтя. Зач'Ёмъ все это? Рядоиъ съ ней стоялъ высокШ, здоровый, плотный, краси- вый—какъ бываетъ красиво сильное животное, — ея «сожитель" <такъ офищально они называются на Сахалине), ссыльно-по- селенецъ Богдановъ. Становилось все ясно... И эти пунцовыя румяна, который должны играть, какъ св'Ьж1й румянецъ молодости. Мы познакомились. Блювштейнъ попросила меня сЬсть. Намъ подали чай и бисквиты. Сколько ей теперь л'Ьтъ, я не берусь опред'1^лить. Мн* ни- когда не приходилось вид'Ьть женщинъ, у которыхъ надъ го- ловой свисгЬли пули, — женщинъ, которыхъ сЬкли. Трудно су- дить по лицу, сколько л*тъ человеку, пережившему тагая минуты ! Она говоритъ, что ей 35, но — какая же она была бы пятидесяти л'Ьтняя женщина, если бы не говорила, что ей тридцать пять. На Сахалин1^ про нее ходить масса легендъ. Упорно дер- жится мн'Ьте, что это вовсе не „Золотая ручка *". Что это „см^Ьнщица'', подставное лицо, которое отбываетъ наказаше въ то время, какъ настоящая „Золотая ручка" продолжаетъ свою неуловимую деятельность въ Россш. Даже чиновники, узнавъ, что я видалъ и помню портреты „Золотой ручки '', снятые съ нея еще до суда, разспрапгавали меня поел* свидашя съ Блювштейнъ: — Ну, что? Она? Та? — Да, это остатки той. Ее все же можно узнать. Узнать, несмотря на страпшую перемЁну. Только глаза остались все т* же. Эти чудные, безконечно симпатичные, мягкхе, бархатные, выразительшде глаза. Глаза, которые „говорили" такъ, что могли даже отлично лгать. — 5 — Одинъ изъ англичанъ, путешвствовавшихъ по Сахалину, съ необыкновеннымъ восторгомъ отзывается объ огромномъ образованш в «св-Ьткости" „Золотой ручки", объ ея знати иностранныхъ языковъ. Она говоритъ по-в1Ьмецки. Но я не думаю, чтобъ произношевае „бень этажъ", ввгЬсто словъ »бель этажъ**, — говорило особенно о знати француз- скаго языка, образовали или св'Ьтскостн Софьи Блювштейнъ. По манер* говорить — это простая м1^щадочка, мелкая ла- вочница. И, право, для меня загадка, какъ ея жертвы могли прини- мать «Золотую ручку*— то за знаменитую артистку, то за вдо- вушку-аристократку. В'Ьроятно, разгадка этого кроется въ ея хорошенькихъ глазкахъ, которые остались такими же красивыми, несмотря на все, что перенесла Софья Блювштейнъ. А перенесла она такъ же много, какъ и совершила. Ея преступная натура не сдавалась, упорно боролась и доказала безполезность суровыхъ м*ръ въ д'Ьл* исправлен1я преступныхъ натуръ. 2 года и 8 м^сяцевъ эта женш;ина была закована въ руч- ные кандалы. Ея безсильныя, сохнувшхя руки, тонк1Я, какъ плети дря- блыя, лишенныя мускулатуры, говорятъ вамъ, что это за наказаше. Она еще кое-какъ влад'Ьетъ правой рукой, но, чтобъ поднять л'Ьвую, должна взять себя правою подъ локоть. Ноющая боль въ плеч* сохнувшей руки не даетъ ей покоя ни днемъ ни ночью. Она не можетъ сама повернуться съ боку на ^окъ, не можетъ подняться съ постели. И, право, какимъ ужаснымъ каламбуромъ звучала эта жалоба „Золотой ручки** на сохнувшую руку. Ее сЬкли, и, — какъ выражаются обыкновенно гг. рецен- зенты, — „воспоминаше объ этомъ спектакл* долго не изгла- дится изъ памяти исполнителей и зрителей". Вс* — и приво- дивш1е въ исполнете наказате и зрители - арестанты — до сихъ поръ не могутъ безъ улыбки вспомнить о томъ, какъ „драли Золоторучку*'. Улыбается при этомъ воспоминаши даже никогда не улы- бающ1йся Комлевъ, ужасъ и отвращеюе всей каторги, страш- н^йшШ изъ сахалинскихъ палачей. — Какъ же, помню. Двадцать я ей далъ. — Она говорить, — больше. — Это ей такъ показалось, — улыбается Комлевъ, — я хо- рошо помню — сколько. Это я ей двадцать такъ далъ, что могло съ дв* сотни показаться. \ — 6 — Бе накааывали въ 9^мъ номер'Ё Александровской тюрьмы для я^соравляющихся". г: ;. Присутствовали ВСЁ, безъ шключегая. И т*, кому въ силу печальной необходимости приходится присутствовать при этихъ ужасаыхъ и отвратительныхъ зр'Ёлищахъ, и т*, твть чьевгь присутств1И не было никакой необходимости, йзъ любо- пытства. ,:\': ■ ; , •• Въ номер*, гдФ йом*шаегся челов'Ькъ сто, 1йлло на этотъ разъ челов'Ькъ триста. » Исправ ляющ1еся арестанты вл'Ёзадй на нары, чтобъ » лучше было видно*. И наказанье приводи- лось въисполйевхе среди циничных'Ь шутокъ и остротъ катор- жанъ. Каждый крикъ несчастной вызывалъ взрывъ гомериче^ скаго хохота/ ^ -^ КомЛёв^ь; йаддай! Не*ман^ь. ^ Они кричали то же, что кричали палачамъ, когда наказы- вали ихъ. . - • Но Крмлёву не надо было, этихъ пооп^ритёльныхъ возгла- совъ. - ' . - Артистъ, виртуозъ и любитель своего д'бда, — онъ „клалъ розга въ розгу "", такъ что кровь брызгала изъ-подъ прута. Посредине наказашя съ Софьей Злювштейнъ .с;гЬлался обморокъ. Фельдшеръ привёдъ ее въ чувство, далъ донюхать спирта, — и наказаше продолжалось. Блювштейнъ едва встала съ ^кобылы" и дошла до сроей одиночной камеры^). < ; Он^ не знала покоя въ одиночномъ заключенш. — Только, бывало, успокоишься, -- требуютъ: ^Соньку- золотую ручку*. — Думаешь, — одять что. Н'Ьтъ. Фотогра^1Ю снимать.^ 0 Это д'Ьлалось ради м'Ьстнаго фотографа, который нажилъ себ* деньгу на продаж* карточекъ „Золотой ручки**. Блювштейнъ выводили на тюремный дворъ. Устанавливали кругомъ „декорац1ю". . . Ее ставили около наковальни, тутъ же разставляли кузне- цовъ съ молотами^ , надзирателей, — и м1^стный фотографъ сни- малъ якобы сцену заковатя „Золотой ручки*. Эти фотограф1и продавались десятками на всЬ пароходы, приходивш1е на Сахалинъ. — Даже на иностранныхъ пароходахъ псжупали. Ведд1^ ею интересовались, — какъ пояснилъ мн* фотографъ, принеся мн* ц'Ёлый десятокъ фотографШ, изображавши „заковку". — Да зач'Ёмъ же вы мн'Ь-то столько ихъ принесли. *) Теперь тЬлесиыя наказан!}! для женщинъ отменены' закономъ. Это было одно В8Ъ посл^днвхъ. — А для подаркавъ знаконймъ. Вс* путешественники всегда десятки ихъ брали. Эти фотографии — замечательный фотограф1И. И ихъ глав- ная „заи-йчательность" состоить въ. томъ, что Софья Блнш- штейяъ на нихъ „ие похожа на себя". Сколько безсильнаго б-Ёшенства написано на лнц-Ь. Какой злобой, какинъ стра- датемъ искажены черты. Она закусила губы, словно изо всей силы сдерживая готовое сорваться съ языка ругательство. Ка- кая это картина челов^ческаго унижешя! Софья Блювипейвъ •^Золотая ручка». - ■ Мучили меня этими фотограф1яии, — говорить Софья Блювштейнъ. Спещалиегка по части поб-Ъговъ, она б'Ьжала и зд-Ьсь со своимъ теперешнимъ „сожителемъ", Богдановыиъ. — Но ужъ силы были не т*, — съ горькой улыбкой го- ворить Блювштейнъ,— больная была. Не йогу пробираться по .тЬсу. Говорю Богданову: „возьми меня на руки, отдохну". По- весь он-ь меня на рукахъ. Самъ измучился. Силъ н*тъ. „При- сяденъ, — говорить, — отдохнеиъ". ПрисЬли подь деревцомь. А по л-Ьсу-то огонь стоить, валежникъ трешигь, погоня... Обходять. ЯИа>^ Ъ'^^д . 1 О У \ • ^ » <%л^ Рмсунки дозволены цензурою. # Типограф1я Томрищеетва И. Д. Сытина, Валовая удица, овой дошцк МОСКВА. — 1903. .. I • < • 'I ■■• ..:•::•• ВТОРАЯ У: 1 • ' ■ ». 3. о.до т а,я^ ручка. Воёкресейье. Вё«<ёръ. Около мгшенькаго, ЧЕСтенькаго домика, рядомъ съ Дербйнскйй богадельней, шуиъ и см'Ьхъ. Скри- пятъ убранный ельникомъ карусели. Визжитъ оркестръ изъ трёхъ скрипбкъ и фаАЬшиваго кларнета. Поселенцы пляшутъ трепайа. На йодмосткахъ „не'помнящШ родства" магъ и вол- шебнйкъ 'Есть го^^ящую пакЛю и выматываетъ изъ носа разно* цв'Ьтныя ленты. Хлопаютъ пробки квасныхъ бутылокъ. Изъ квасной лавочки раздаются подвипывш1е голоса. Изъ оконъ доносится: — Бардадынъ. Помирилъ, рубль мазу. Шенерка, по кущу очко. На пе. На перепе. Барыня. Два сббка. Хозяйка этой квасной, игорнаго дома, карусели, танц- класса, корчмы и Сахалинскаго кафе-шантана — „крестьянка изъ ссыльныхъ", Софья Блювштейнъ. ВсероссШски, почти европейски, знаменитая „Золотая ручка".. Во время ея процесса столъ вещественныхъ доказательствъ гор^лъ огнемъ отъ груды колецъ, браслетъ, колье. Трофеевъ— уликъ. — Свид'Ьтельница, — обратился председатель къ одной изъ потерпевшихъ, — укажите, каюя здесь вещи ваши? Дама съ изменившимся лицомъ подошла къ этой „Гол- конде*. Глаза горели, руки дрожали. Она перебирала, трогала каждую веш;ь: • Тогда „съ высоты" скамьи подсудимыхъ раздался насмеш- ливый голосъ : * — Сударыня, будьте спокойнее. Не волнуйтесь такъ: эти брилл1анты — поддельные. Этотъ эпизодъ вспомнился мне, когда я, въ шесть часовъ утра, шелъ въ первый разъ въ гости къ „Золотой ручке". Я ждалъ встречи съ этимъ мефистофелемъ, „Рокамболемъ въ юбке". Съ могучей преступной натурой, которой не сломила ни каторга, ни одиночная тюрьма, ни кандалы, ни свистъ пуль, ни свистъ розги. Съ женщиной, которая, сидя въ одиночномъ - 4 - заключен1и, измышляла и создавала планы, отъ которыхъ пахло кровью. И... я невольно отступилъ, когда навстречу мн* вышла маленькая старушка съ нарумяненнымъ, сморщеннымъ какъ печеное яблоко лицомъ, въ ажурныхъ чулкахъ, въ старень- комъ капот*, съ претенз1ямИ' на кокетство, съ завитыми кра- шеными волосами. — Неужели „эта"? Она была такъ жалка со своей ^убогой роскошью наряда и поддельною краской ланитъ''. С^ддае волосы и желтыя об- тянутыя щеки не произвели бы такого впечатл^тя. Зач*мъ все это? Рядомъ съ ней стоялъ высошй, здоровый, плотный, краси- вый—какъ бываетъ красиво сильное животное, — ея ,,сожитель' {такъ офиц1ально они называются на Сахалин*), ссыльно-по- селенецъ Богдановъ. Становилось все ясно... И эти пунцовыя румяна, которыя должны играть, какъ св*Ж1й румянецъ молодости. Мы познакомились. Блювштейнъ попросила меня с*сть. Намъ подали чай и бисквиты. Сколько ей теперь л-бть, я не берусь определить. Мн* ни- когда не приходилось вид*ть женщинъ, у которыхъ надъ го- ловой СВИСТЕЛИ пули, — женщинъ, которыхъ с*кли. Трудно су- дить по лицу, сколько л^тъ челов-Ьку, пережившему таюя минуты! Она говоритъ, что ей 35, но — какая же она была бы пятидесятилетняя женщина, если бы не говорила, что ей тридцать пять. На Сахалин* про нее ходить масса легендъ. Упорно дер- жится мн*ше, что это вовсе не » Золотая ручка". Что это псменщица"", подставное лицо, которое отбываетъ наказате въ то время, какъ настоящая »Зо.тотая ручка" продолжаетъ свою неуловимую деятельность въ Россш. Даже чиновники, узнавъ, что я видалъ и помню портреты „Золотой ручки", снятые съ нея еще до суда, разспрашивали меня поел* свидашя съ Блювштейнъ: — Ну, что? Она? Та? — Да, это остатки той. Ее все же можно узнать. Узнать, несмотря на страогаую перем*ну. Только глаза остались все т* же. Эти чудные, безконечно симпатичные, мягк1е, бархатные, выразительоые глаза. Глаза^ которые „говорили" такъ, что могли даже отлично лгать. — 5 — Одинъ изъ англичанъ, путешествовавшихъ по Сахалину, съ необыкновеннымъ восторгомъ отзывается объ огромномъ образованш и «св-Ьткости" ,, Золотой ручки**, объ ея знати иностранныхъ языковъ. Она говоритъ по-в1Ьмецки. Но я не думаю, чтобъ произношете »бень этажъ", ввгЬста словъ «бель этажъ"*, — говорило особенно о знати француз- скаго языка, образовати или св'Ьтскости Софьи Блювштейнъ. По манер'Ь говорить — это простая вгЬщадочка, мелкая ла- вочница. И, право, для меня загадка, какъ ея жертвы могли прини- мать я Золотую ручку" — то за знаменитую артистку, то за вдо- вушку-аристократку. В'Ьроятно, разгадка этого кроется въ ея хорошенькихъ глазкахъ, которые остались такими же красивыми, несмотря на все, что перенаела Софья Блювштейнъ. А перенесла она такъ же много, какъ и совершила. Ея преступная натура не сдавалась, упорно боролась и доказала безполезность суровыхъ м*ръ въ д^л* исправлен1я преступныхъ натуръ. 2 года и 8 м^сяцевъ эта женщина была закована въ руч- ные кандалы. Ея безсильныя, сохнувшхя руки, тонк1я, какъ плети дря- блыя, лишенныя мускулатуры, говорятъ вамъ, что это за наказаше. Она еще кое-какъ влад'Ьетъ правой рукой, но, чтобъ поднять л'Ьвую, должна взять себя правою подъ локоть. Ноющая боль въ плеч* сохнувшей руки не даетъ ей покоя ни днемъ ни ночью. Она не можетъ сама повернуться съ боку на ^окъ, не можетъ подняться съ постели. И, право, какимъ ужаснымъ каламбуромъ звучала эта жалоба „Золотой ручки** на сохнувшую руку. Ее сЬкли, и, — какъ выражаются обыкновенно гг. рецен- зенты, — „воспоминаше объ этомъ спектакл* долго не изгла- дится изъ памяти исполнителей и зрителей". Вс* — и приво- дивш1е въ исполнеше наказате и зрители - арестанты — до сихъ поръ не могутъ безъ улыбки вспомнить о томъ, какъ ^ драли Золоторучку*. Улыбается при этомъ воспоминаши даже никогда не улы- бающ1йся Комлевъ, ужасъ и отвращеюе всей каторги, страш- н^йшШ изъ сахалинскихъ палачей. — Какъ же, помню. Двадцать я ей далъ. — Она говоритъ, — больше. — Это ей такъ показалось, — улыбается Комлевъ, — я хо- рошо помню — сколько. Это я ей двадцать такъ далъ, что могло съ дв* сотни показаться. \ \ — 6 — Ее наказывали въ 9~ыъ номера Алвксандровсной тюрьиы для .асоравляющихся". ; . Присутствовали ВСЁ, безъ исключешя. И тЬ, кому въ силу печальной необходиыости приходится присутствовать при этихъ ужасцыхъ и отвратительныхъ зр-клйщах!., а тЬ, \въ чьенъ првсутств1и не было никакой необходииости. Иэъ любо- пытства. / ; ■ . . , .. Въ номер*, гд* покушается челов*къ сто, было на этотъ разъ челов'Ькъ триста. ,Исправляюпцеся арестанты влезали на нары, 'ггобъ „лучше было видно". И наказанье приводи- лось въ ' исполнеше среди цинвчныхъ шутокъ и остроть катор- жанъ. Каждый крикъ несчастной вызывалъ взрывъ гонериче- скаго хохота* -^ КомЛевтС,' ИаддаЙ! Не' мажь. Она кри<1али то же, что кричали палачамъ, когда наказы- вали ихъ. Но Комлёву не надо было, этихъ поощрительныхъ возгла- совъ. ■ Ар-^-истъ, виртуозъ и любитель своего 'д*.1а, — онъ .клалъ розга въ розгу", такъ что кровь брызгала изъ-подъ прута. Посредине наказашя съ Софьей Дшовштейнъ сделался обиорокъ. Фельдшеръ привелъ ее въ чувство, далъ понюхать спирта, — и наказаше продолжалось. Блювштейнъ едва встала съ , кобылы" и дошла до сроей одиночной камеры '). Он^ не знала покоя въ оданочноыъ заключенш — Только, бывало, успокоишься, — требують золотую ручку". - Думаешь, — одять что. Н-Ьтъ. снимать.' Это д-Ёлалось ради м1*стнаго фотографа, которм... ^™.., себ* деньгу на продаж* карточекъ ^Золотой ручки". Блювштейнъ выводили на тюремный дворъ. Устанавлив кругомъ вДекорафю". Ее ставили около наковальни, туть же разставляли куа цовъ съ молотами, надзирателей, — и м*стный фотографъ с иалъ якобы сцену заковашя „Золотой ручки". Эти фотографш продавались десятками на вс* парою приходивш1е на Сахалииъ. — Даже на иностранныхъ пароходахъ покупала. Везд* интересовались, — какъ лояснилъ ми* фотографъ, принеся 1 ц'Ёлый десятокъ фотографШ, изображавш1Й „заковку". — Да зач*нъ же вы мн*-то столько ихъ принесли. — А для подарковъ заакоийвгь. Всгё путешественники всегда десятки ихъ брали. Эти фотографш — зам-Ьчательныя фотографш. И ихъ . глав- ная „заи'Ьчательность'' состоить вътоагь, что Софья Блюв- штейнъ на нихъ „не похожа на себя". Сколько безсильнаго 6-Ьшенства написано на лиц'Ё. Какой злобой, какимъ стрв- дашенъ искажены черты. Она закусила губы, словно изо всей силы сдерживая готовое сорваться съ языка ругательство. Ка- кая это картина челов^ческаго унижетя! Софья БлювштеВнъ «Золотая ручка». - Мучили меня этими фотограф1яни, — говорить Софья БлювштеЙнъ. Спец1алистка по части поб-Ьговь, она б'Ьжала и зд'Ьсь со свовнъ теперешвимъ ', сожителемъ" , Богдановымъ. — Но ужъ силы были не гЬ, — съ горькой улыбкой го- ворить Блювштейнъ, — больная была. Не могу пробираться по •тЬсу. Говорю Богданову: „возьми меня на руки, отдохну". По- несъ онъ меня на рукахъ. Самъ измучился. Силъ н*ть. „При- сядемъ, — говорить, — отдохненъ". Пристли подъ деревцомъ. А по л'бсу-то с!тонъ стоить, валежникъ трешитъ, погоня... Обходить. - 22 — К^ думаю, гд* же деньгамъ быть?! Уходить теперь иадо*'^ Взялъ то- поръ, спряталъ подъ чуйку, опять въ спальню вернулся. А она улыбается даже : „ Ну, что^ — говорить, — убедились, что де- негь н*тъ"? И такъ мн* ея убивать не хотелось, такъ убввать не хогЬлось.,, Да о голов* д-Ёло шло. Думалъ, такого человека убили, поймаютъ — не простятъ, ждалъ себ* не иначе, какъ ВИСЕЛИЦЫ. — Одинъ вопросъ, Полуляховъ. Ждалъ виселицы "^й все таки рисковалъ? — Думалъ, не пай дуть! Ищи в*тра въ пол'Ё. Сколько мн'Ь не приходилось вид'Ьть ^настоящихъ^ преступ- никовъ, ннопе изъ нихъ ждали себ'Ь «не иначе, какъ висе- лицы"— и всЬ на вопросъ, зач'Ьмъ же шли, отв*чаютъ одно: — Уверены были, что не найду тъ. Гд* жъ найти? — На- ходить только дураковъ! Самоув'Ьренность и подчасъ легкомысл1ё, отличаюпия дтихъ людей, удивительны. — Хожу я по комнат* взадъ и впередъ, — продолжалъ разсказъ Полуляховъ, — и такъ мн* барыни жаль, такъ жаль. Ужъ очень меня ея храбрость удивила. Л ежить и разговари- ваетъ С1> Казеевымъ. Казеевъ словами душится, а она хоть бы что, — все разспрашиваетъ про дворника: „Онъ ли васъ подвелъ"! Не ждалъ бы себ* петли, — не убилъ бы, кажется. Ну, да своя жизнь дороже. Зашелъ я такъ сзади, чтобъ она не видала, размахнулся... Въ одинъ махъ кончилъ. Мальчикъ тутъ на постели вскочилъ. Ротъ раскрылъ, руки вытянулъ, глаза тяюе огромные сделались. Я къ нему... Полуляховъ остановился. — Разсказывать ли дальше? Скверный ударъ былъ... — Какъ знаешь... — Ну, да ужъ началъ, надо все... Ударилъ его топоромъ, уот'Ьлъ въ другой разъ, — топоръ поднялъ, а вм-ЬсгЬ съ ншгь и мальчика, топоръ въ череп'Ь застрялъ. Кровь мн^ на лицо хльшула. Горячая такая... Словно кипятокъ... Обожгла... Я съ трудомъ перевелъ духъ. Если бы не боязнь пока- зать слабость передъ преступникомъ, я крикнулъ бы „воды*". Я чувствовалъ, что все поплыло у меня передъ глазами. — Вотъ видите, баринъ, и вамъ нехорошо... — раздался ТИХ1Й голосъ Полуляхова. Онъ сид'Ьлъ передо мной бледный, какъ" полотно, со стран- ными глазами, глядя куда-то въ уголъ; ш;еки его вздрагивали и подергивались. Мы беседовали позднимъ вечеромъ вдвоемъ въ тюремной ка^щелярш. Всл'Ьдъ за Полуляховымъ и я съ дрожью поемо- тр'Ьлъ въ темный уголъ. ~ 23 - ^ — Страшно было! — сказалъ, наконецъ, Полуляховъ, поел* долгаго молчан1Я, проводя рукой по волосамъ, — мн* этотъ мальчикъ и теперь снится Никто не снится, а мальчцкъ снится... — Зач'Ьмъ же было мальчика убивать? Изъ жалости. И лицо Полуляхова сд'&лалось опять кроткимъ и добры мъ. — Я и объ немъ думалъ, когда по комнагЬ ходилъ. Оста- вить или н4тъ? „Что же, — думаю, — онъ жить останется, когда такое видфлъ? Какъ онъ жить будетъ, когда у него на глазахъ мать убили?** Я и его... жаль было... Тутъ во мн* каждая жила заговорила! — продолжалъ Полуляховъ, — та- кое возбуждеше было, такое возбуждете, — себя не по- мнилъ. ВсЬхъ перебить хогёлъ. Выскочилъ въ срединную ком- натку, поднялъ топоръ: „теперь, — говорю, — по настоя- щему мн* и васъ убить надоть. Чтобъ никого свидетелей не было. Видите, сколько душъ не изъ-за чего погубилъ. Чтобы этимъ и кончилось: другъ друга не выдавать. ЧЙгОбъ больше не изъ-за чего людей не погибало. Держаться другъ друга, не проговариваться*". Глянулъ на Казеева: б^л^е полотна, а Пи- рожкова стоить, какъ былинка качается. Шаль мн'Ь ее стало, я ее и обнялъ. И началъ целовать. Ужъ очень тогда во мнЬ каждая жила дрожала. Никогда, кажется, никого такъ не ц'Ьло- валъ! Этотъ уб1йца, съ залитымъ кровью лицомъ, обнимаюпцй сообщницу въ квартир*, заваленной трупами, — это казалось бы чудовйщнымъ вымысломъ, если бы не было чудовищной правдой. — И любилъ я ее тогда, и жалко мн* ее было, жалко... ~ Ну, а теперь гд* Пирожкова? — спросилъ я Полу- ляхова. — А чортъ ее знаетъ, гд*! ГдЬ-то зд'Ьсь же, на Сахалин*! — Она тебя не интересу етъ? — Ни капли. А Пирожкова изъ любви къ Полуляхову не захот*ла пойти ни къ кому въ сожительницы и была отправлена въ дальтя поселья, на голодъ, на нищету... Въ ту же ночь Полуляховъ, Пирожкова и Казеевъ исчезли изъ Луганска. Они жили по подложнымъ паспортамъ. И поли- щи никогда бы не удалось открыть уб1йцъ, если бы въ д*ло не вм*шался пасынокъ Арцимовича. Молодой челов*къ, задавшись ц*лью отыскать уб1Йцъ ма- тери и отчима, объ*халъ н*сколько южныхъ городовъ, искалъ везд*. Переод*тый, онъ пос*щалъ притоны, сходился съ тем- нымъ людомъ. 1 и вотъ, въ одноиъ иэъ ростовскихъ прытоновъ онъ услы- шалъ о какомъ-то гроиил'Ё, который кутилъ, продавалъ цЪн- ныя вещи, поминалъ что-то пьяный про Луганскъ. По указан1ямъ молодого челов*ка, этого громилу аресто- вали. Это быль Казеевъ. Казеевъ быль потрясенъ, разбитъ страпшымЪ уб1Йствоыъ. Онъ мечталъ о перем'Ьн'Ь жизни. Ему хотелось бросить „свое Д'Ьло" и поступить въ сыщики. Эта мечта бросить „свое д*ло" и сделаться еышикоиъ — довольно обычная у професс1ональныхъ преступниковъ. Ихъ часто ловягь на эту удочку. — Ты малый способный, дельный, знаешь весь этогь народъ, — мы тебя въ агентахъ оставимъ. — Ровно рыба — дураки! — ^ съ презрительной улыбкой гово- рить Полуляховъ, — одну рыбу на крючокъ поймали, и другая на тотъ же крючокъ л-Ьзетъ. — Какъ же они в-Ьрятъ? — Что жъ людямъ остается, какъ не в-Ьрить? Челов*къ заблудился въ л-Ьсу, видитъ — выхода н-Ьтъ. Тутъ челов^къ каждому встречному доверяется. Можетъ, тотъ его въ чашу завести хочетъ и убить, — а онъ идетъ за нимъ. Потому все одно выхода нетъ; Заблудившись въ преступлешяхъ, Казеевъ пов^риль, что его погшлуютъ в оставягь въ сыщикахъ, и выдалъ Полуля- хова и Пирожкову, указалъ, какъ ихъ найти, будучи совер- шенно ув4ренъ, что ихъ „за убШство судьи безпреи*нно по- всеять" . „Товарищъ" среди преступниковъ на вол* и въ каторгЬ, это какъ они говорить, „великое слово". Выдать или убвтъ товарища — это величайшее преступленхе, которое только мо- жетъ быть. На Сахалин* я видалъ людей, которые по н-Ьскольку л*ть томятся въ одиночном'ь заключенш и съ ужасомъ ждуть ,облег- чешя участи' и перевода въ тюрьму. Ихъ убьютъ: они въ б*- гахъ убили товарища. — Да в-Ьдь вы ВС* убивали? --То дело десятое. Мы чужихъ. А онъ товарища. Выдача „товарища" — такое же преступлете, какъ и его уб1Йетво. За это смерть. И вотъ Полуляхова и Казеева посадили въ одну камеру е заперли. — Ну, что жъ, Ваня, теперь мы съ тобой делать будемъ? — спросилъ его Полуляховъ. Казеевъ молчалъ. - 25 - — Только колотило его всего. Сидимъ — молчивгь. Я на него во ВС* глаза смотрю, — онъ въ уголь глядитъ. Принесли об'ЬдЪ) — де притронулся. Ужинъ въ шесть подали, — не при- тронулся. Ночь пришла. Я легъ, лежу, не СПЛ19. А онъ сидитъ. Из1сученный, ТОЛЬКО' только не падаетъ, а спать лечь боится. Успеть и убью. Жалко мн* на него смотреть стало, жалость взяла. Закрылъ я глаза, притворился, что заснуль, и захра- п1^ль. Я никогда во сн* не храплю и не люблю, когда друпе храпять, — противень мн* тогда челов'Ькъ. А туть будто за- храп'Ьлъ, чтобъ онъ успокоился. Сльппу, — ложится и, словно топорь въ воду, заснуль. Проснулся я утромъ раньше его, посмотр-Ьлъ, ровно младенець спипэ. Толкнуль я его: — „Вста- вай, Ваня''. Вскочиль, смотритъ на меня, глаза вытаращиль, удивленно такъ. Кругомъ оглядывается. Я даже засмеялся. „Живь! живь!'* — говорю. »Воть что, Ваня. Глупость сде- лали,— не будемь говорить: теперь намь надо не о прошломъ, а о будущемь думать. Что бы ни было, чтобъ все вм'ЬсгЬ. Поняль? Были товарищами, и будемь товарищами. Поняль?'' Заплакаль онъ даже. — Такъ я и въ каторгу попаль. Убиль бы ихъ тогда въ дом^ гг. Арцимовичей, и ничего бы и не было! — вздохну ль Полуляз;овъ, — да жалость меня тогда взяла. За это и въ каторгЁ. Судь надь убШцами Арщ1мовичей производиль ужасное впечатл'Ьше. Полуляховь держаль себя сь безприм'Ьрнымь ци- низмомь; разсказывая обь убхйств'Ь, онъ прямо изд'Ьвался надь своими жертвами, хвастался своимь спокойств1емь и хладно- кров1емъ. — Зло меня брало. Повысите? Такъ нате жь вамь! Полуляховь все время ждаль смертнаго приговора. — Какъ встали вс*, начали читать приговорь, у меня голова ходуномь пошла. Головой даже такъ дернуль, будто веревка у меня передь лицомь болтается. Однако, думаю: „Поддержись теперь, брать, Полуляховь. Уходить сь этого св'Ьта, — такъ уходить!" И самь улыбнуться стараюсь. ^ Когда прочли ^вь каторжньш работы*, Полуляховь „даже ушамь своивАъ не пов'Ьриль''. « — Гляжу кругомъ, ничего не понимаю. Ослышался? Сплю? Изъ суда, вышель, словно сь петли сорвался. Отъ воздуха даже голова было закружилась и тошно сделалось. Когда преступниковь, среди толпы, вели изъ суда, вдругь раздался выстр'Ьль. Пасынокь Арцимовича выскочиль изъ толпы и почти въ упорь выстр'Ьлилъ въ Полуляхова изъ револьвера. — А я-то въ эту минуту въ толпу кинулся! Пуля пролегЬла мимо. - 26 — г л — Такой ужъ фартъ (счастье)! — улыбаясь^ зам*чаетъ По- лу ляхо1въ. Стр-блявшаго схватили, а Полуляховъ, какъ толька-'его привели въ острогъ, сейчасъ же потрёбовалъ смотрителя и заявилъ, чтоб!» пасынка Арцимови^а освободили: ^ — Потому что я на него никакой претенз1и не им'Ью. — Почему же такая забота о некъ? Благородство, что ли, хот'Ьлъ доказать? — Какое же тутъ благородство ? — пожаль плечами Полу- ляхов1>, — я его мать убилъ, а онъ меня хогЬлъ. На его мгЬсгЬ и я бы такъ сд'Ёлалъ. Когда Полуляхова и Казеева везли на Сахалинъ, йгь дер- жали порознь. Всё арестанты говорили: Полуляховъ безпрем'Ьнно пришьетъ Казеева. — Но это было липшей предосторожностью. Они снова были 9 товарищами''. — На Ваню у меня никакой злобы не было. Вн-ЬстЬ Д'Ьлали, вм'Ёсг& въ б'Ьду попали, вмЁсгЬ надо было и уходить. Ихъ посадили въ одинъ и тотъ же номеръ Александров- ской кандальной тюрьмы, и ^ товарищи "^ взяли себ^ рядомъ мЁста на нарахъ. — Ваня отъ меня ни на шагъ. Каждый кусокъ пополамъ. Эта потребность им'Ьть кого-нибудь близкаго съ нев1^роят- ной силой просыпается въ озлобленныхъ на все и на вся каторжанъ. Только вь институтахъ такъ ,обожаютъ* другъ друга, накъ въ кандальныхъ тюрьмахъ. Доходить до смешного и до трогательнаго. Въ б^Ьгахъ, въ тайгЁ, полу-умираюпцй съ голоду каторжникъ половину посл'Ьдняго куска хл'Ьба отдаетъ товарищу. Самъ идетъ и сдается, чтобъ только подобрали раненаго или забол'Ьвшаго товарища. Ц'Ьлыми днями несетъ обезсил'Ёвшаго товарища на рукахъ. У самого едва душа въ тЁл^^ держится, а товарища на рукахъ тащитъ. Пройдетъ несколько шаговъ, задохнется, присядетъ, — опять беретъ на руки и несетъ. И такъ сотни верстъ, и такъ черезъ непрохо- димую дикую тайгу. ^УбШца пяти челов'Ёкъ*', — это ровно ничего не значить для каторги. — Тавгь-то мы ВС* храбры. Ты воть зд'Ьсь себя покажи. УбШства, совершенныя »на вол***, въ каторг* не вдуть въ счетъ. Каторгу не удивишь, сказавъ: » убилъ столько-то челов'Ькъ*. Каторга при этомъ только спрашиваеть: — А сколько взялъ? И если челов'Ькъ „взялъ* мало, каторга см*ется надъ та- кимъ челов'Ёкомъ, какъ смеется она надъ убШцей изъ ре - ности, изъ мести, вообще, надъ » дураками*'. - 27 — — Оглобля! Безъ „аатересу" на , преступленье" пошелъ. Зато весьма Ц'Ьнится все, что совершено уже въ каторГ'Ь. И ласто челов^къ, сназавш1й дерзость суровому смотрителю, П'Ёнится каторгой, пользуется среди вея авторитетомъ, уважается гораздо болФе, ч'Ёиъ какой-нибудь „знаменитый" уб1Йца. Для каторги „знаиенитыхъ" уб1Йцъ н-Ьтъ. Тутъ не похвастаешься уб1Йство11ъ о челов^къ, когда рядоиъ на яарахъ лежитъ Па* щенке, за которымъ офищально числится 32 у6!Ёства! Положеше Полуля- хова, которымъ ужа- сались на суд-Ь, въ ка- торжной тюрьмФ было ' самое шаткое. — Пять челов-Ькъ убилъ, — а сколько взялъ, стыдно сказать! Его выручало н-Ь- сколько только то, что онъ, „судью", такого челов-Ёка убнлъ: — Значить, на веревку шелъ! Это вселяло все- таки н'Ёкоторое ува- жев1е: каторга уважа- етъ гЬхъ, кто такъ рискуетъ, е боится только гЬхъ, кто самъ ничего не боится. Когда я былъ на Сахалив'Ё, Полуля- ховъ пользовался ве- лвчайшимъ уважет- еыъ въ ТЮрЬМ'Ь. О УбЮца ссмьц ЛрцпиовичеВ, Полуляховъ. совершеиномъ имъ по- б'ЬгЪ говорили съ величайшимъ почтешеыъ. — Вотъ это такъ челов'Ькъ! Поб-Ьгъ былъ одинъ изъ саыыхъ дерзкихъ, отчаянныхъ, безунныхъ, по своей смйлости. Полуляховъ съ Казеевымъ и еще тремя арестантами бе- жали среди бйпаго дня, на глазахъ у вс4хъ. — Съ вечера легли, шепнулъ Казееву: ,Ваня, завтра ухо- димъ". — „Какъ?" спрашиваетъ. — , Молчи, — говорю, — и вся- кую минуту будь готовъ, или уйдемъ, или вм*сН смерть принемъ".— „Что жъ1 — шепчетъ, — куда ты, туда и я". Ошяп. 30 V - 28 — Пятеро арестантовъ, съ однимъ конвойнымъ, были на ра- бот* на самомъ бойкомъ м'Ёст'Ь большой про'Ьзжей дороги, около самаго поста Александровскаго. Время было не „бего- вое", и арестанты канда^^ьнаго отд'Ёлен1я были безъ кандаловъ. По дорог* ходило много народу, безпрестанно туда и сюда про'Ьзжали чиновники, проходили солдаты. Какъ вдругъ По- луляховъ кинулся на конвойнаго, однимъ ударомъ сбилъ его ^ съ ногъ, вырвалъ ружье и, крикнувъ: „Ваня, уходи! "— бросился въ опушку л'Ьса. Это вид'Ьла масса народу, бывшаго на дорог*. Ударили тревогу. Отсюда два шага до поста, — и въ несколько минуть прибежавшая команда разсыпалась по л^су. И вотъ, въ то время, когда солдаты углубились въ л*съ, на вершин* сос*дняго, совершенно голаго холма, одинъ за другимъ, въ обычномъ бродяжескомъ порядк*, показалось пять фигуръ. Передшй шелъ съ ружьемъ на плеч*. Это былъ Полу- ляховъ съ товарипхами. • На дорог* въ это время стояли чиновники. Ружья ни у кого не было, револьвернымъ выстр*ломъ было недостать, и на глазахъ у начальства, на глазахъ у всего поста Александ- ровскаго, по открытому м*сту бродяги прошли, зашли за холмъ и скрылись въ тайг*. Весь постъ Александровск1Й былъ перепуганъ, — Если ужъ среди б*ла дня при конво* б*гать станутъ! Озлоблете противъ б*глецовъ было страшное. Бродяги, да еще съ огнестр*льнымъ оруж1емъ, держали въ ужас* весь Александровскъ. Страшно было вы*хать. — Ну, ужъ поймаютъ, спуска не дадутъ. Тюрьма жила лихорадочной жизнью, не было другихъ думъ, другихъ разговоровъ: — Что слышно? Дней десять ничего не было слышно. Тюрьму, которая ли- куетъ при всякомъ удачномъ поб*г*, охватывала радость: — Ну, теперь ушли! Ищи в*тра въ пол*! Но остальное дрожало отъ злости: -- Да неужели же такъ имъ и пройд етъ? Наконецъ, пришло изв*ст1е, что на Кайышевскомъ пере- вал* убитъ Казеевъ. При вскрыт1и, кром* раны, у него оказалась масса повре- ждешй. Полуляховъ разсказывалъ, какъ убивали Казеева. Камышевсшй перевалъ, по дорог* изъ поста Александров- скаго въ селеше Дербинское, м*сто, гд* часто ютятся б*глые. Когда про*зжаютъ это м*сто, вынимаютъ обыкновенно револь- веры. Дорога спускается въ ложбинку и идетъ между кустар- — 29 - никами. Направо и нал-Ьво страшныя кручи огромныхъ, от- в-Ьсныхъ почти горъ, поросшихъ мачтовымъ, прямымъ какъ «тр'Ьла, сосновымъ л'Ьсомъ. По этому-то крутому спуску, перебираясь отъ дерева къ дереву гуськомъ, и сходили бродяги. Впереди шелъ Казеевъ, за нимъ Полуляховъ. Какъ вдругъ, изъ-за кустовъ, съ дороги грянулъ выстр'Ьлъ. 11ереб'Ьгавш1й отъ дерева къ дереву Казеевъ закричалъ и по- летЁлъ внизъ. Полуляховъ притаился за сосной и ждалъ съ секунды на секунду новаго выстрела. Но его не заметили. Внимаше стр'Ьлявшихъ было отвлечено полетЬвшимъ съ откоса Казеевымъ. — Слышу внизу подъ горой голоса. Выглянулъ я изъ-за сосны, — внизу прогалинка межъ кустовъ, а на прогалинк* Ваня лежитъ, барахтается, встать все хочетъ. Люди его окру- жили. Ваня все стоналъ, — „пить**, — кричалъ, „водицы, Христа ради, дайте!*... — „И такъ, — ^^говорятъ, — сдохнешь". Просид'Ьвъ за деревьями до вечера, четверо бродягъ ушли. Слухъ о нихъ дошелъ не скоро. Они подались въ тайгу, шли голодные, истощавш1е, прямо, целиной, тамъ, гд* не бывала нога челов-Ьческая, тундрой. Ружье пришлось бросить, — не подъ силу было нести. И, наконецъ, — отощавш1е, изодранные въ тайг*, въ кровь искусанные мошкарою въ тундр*, вышли на селеше Вяльзы. — Выходимъ, — пастухъ трехъ коровенокъ пасетъ. Мы къ нему, такъ и такъ: н'Ётъ ли чего по-Ьсть? Онъ испугался, дро- житъ, какъ осиновый листъ; — мы ему: „Не бойся, молъ, ни- чего теб* не сд-Ьлаемъ. Гд* ужъ намъ! Видишь, небось, каюе мы*. Оправился: „Хорошо, — говорить, — вотъ въ полдни по- гоню животинъ въ поселокъ, принесу хлебушка. А вы меня вотъ тутъ ждите*. Отпустили мы его въ полдни. Сидимъ, ждемъ. Только смотримъ, б'Ёгутъ отъ поселка поселенцы, кто съ ружьемъ, — охотники они, — кто съ вилами, кто со слегой, кричать, руками машутъ, а впередъ пастухъ напгь рукой указываеть на наши, стало-быть, кусты. Это онъ, подлая душа, вместо того, чтобы хлебушка принести, взялъ да всю деревню взбулгачилъ. За то, думать надо, что мы его пожалели и не пришили. Пришили бы его, коровенку зарезали, вырезали бы мяса, сколько нужно, — и все. А то жаль старика было. Онъ на насъ поселенцевъ и поднялъ: „Бродяги, — говорить, — при- шли, 'Ьсть просить, голодные!*.. А ежели голодные, — значить убить надо. Потому голодный челов-Ькъ и корову зарезать можетъ. А у нихъ туть, передъ этимъ, коровенку бродяги, действительно, зарезали. Озлоблены на бродягъ были. „Бей, — кричать, — ихъ такихъ-сякихъ насмерть!..** Мы было въ б-Ьгъ. 30* у Да одинъ выстр-Ьлилъ, мн* руку прошибъ. Словно палкой I всЬхъ силъ шибануло, — я и свалился. Пуля прошла въ мякоти, около лучевой кости л^вой ру1 навылеть. — А друг1е, гЬ прямо на землю полегли. вСдаенся, кричать, — не бейте!" Били, однако, страхъ какъ. „! р*жь, — кричать, — короБъ.! " Ровно зв'Ьрье. Люди вмъ ниче не сделали, а бьюгь... — Такъ безъ сопротнвлетя и сдались? — Какое жъ сопротивлете ? Да и то сказать, и поселенце этихъ жаль. Въ Сибири, говорить, тамъ друпе порядки. Та; къ мужику бродяга см-Ьло идетъ: Сй6ирск1й мужикъ ему всег, хл^Ьба вынесегь. Потому что хл^бъ есть. А зд-Ьсь, одно слое Сакалинъ. Голодъ. Ему сыну-то кусокъ хл*ба дать жутк самъ съ голода мреть. Ему бродяга первый врагь. Приходи' голодный къ голодному, — ему и страшно: никакь, онъ еп голодн'ЬЙ неня1 Бродяга съ голоду и впрямь коровенку зар жегь- А безь коровенки поселенцу что! Смерть! ПоегЬдия; живота лишить. Вь казну за коровенку выплачивай, а жив тины н*гь. Все, что есть, вь раззорь пойдеть. Тутъ вонь оди1 поселенецъ пов-Ьсился, когда у него коровенку зарЪзали. Н и бьютъ*. они еше голодн-Ье нась. — Лежу я, кровь моя льется, и зло меня беретъ, и ж; лость... жалко мн* этихъ поселенцевъ, жалко... Эти люди, убиваюпие другихъ, ужасно любять вызыват вь себ* чувство жалости. Имь нравится это ощущеше, он чувствують себя тогда такими добрыми, хорошими, имь к жется, быть-можеть, въ эти минуты: „Какой я, въ сущност! добрый, хоропий, славный человЬкъ! Какая я прелесть!" кому не хочется подумать о себ-Ь съ умилешемь! Похвастат именно т-Ьми добродетелями, которыхъ у него н-Ьтъ? — Жалко! этоть мотивъ постоянно звучитъ въ разговорах Полуляхова, убившаго топоромъ восьмил*тняго ребенка. И когда онъ говорить это „жалко", въ его лйц-Ь есть чтс то умиленное, кроткое. Онь самъ трогается своей добротой. — Ну, а въ Бога вы веруете? — спросилъ я однажды Пс луляхова. — Н'Ьтъ. Я по Дарвину !— отв^чаль Полуляховъ. — Какъ1 Вы Дарвина знаете? — Это ужь я зд-Ьсь, въ тюрьм*, узналъ. „Борьба за су ществован1е" это называется. Челов*къ "Ьсть птицу, птица "Ьст* мошку, а мошка еше кого-нибудь "Ьстъ. Такъ оно и идеп; „Круговоротъ веществъ" — это называется. И челов-Ькъ "Ьст: птицу не потому, что онъ на нее золь, а потому что ем; ■Есть хочется. А какъ птицЬ отъ этого, — онь не думаеть: ем] - 31 — I ^сть хочется, онъ и 'Ьстъ. И птица не думаетъ, каково мошк*, а думаетъ только, что ей нужно, Такъ и всЬ. Одинъ ловить человека, который ему ничего не сд*лалъ. Другой судить и въ тюрьму сажаеть человека, который ему ничего дурного не сд-Ьдаль. Трет1Й жизни лишаеть. Никто ни на кого не золь, а просто всякому 'Есть хочется, ВсякШ себ*, какь можеть, и добываеть. Это и называется ,, борьбой за существоваше"". — Ну, хорошо, Полуляховь. Будемь по Дарвину. А теорхя приспособ лен1Я какь же? Должень же челов^кь, изъ поколотя въ покол'Ьте, среди людей живя, приспособиться къ ихъ усло- В1ямъ, требован]я>1Ъ, законамь общежит1Я? — Приспособлетя? — задумался Полуляховъ, — не ко всему приспособиться можно. Къ каторг*, наприм'Ёръ, не приспосо- 'бишься. Я такъ думаю, что челов^къ приспособляется только къ тому, что ему прхятно, А ко всему остальному чтобь при- способиться — терп'Ьте нужно. А у меня терп'Ьтя н-Ьтъ. Эта самая „теор1Я приспособленгя *" , какь вы говорите, — для меня не годится. Такъ разсуждаеть о „господин* Дарвин** этоть челов-Ькь, и Дарвина понявшШ сь волчьей точки зр*тя. — Скажите, если только правду сказать хотите, — спро- силъ меня однажды Полуляховъ, — далеко отсюда до Америки? Я принесь ему карту. Онъ долго смотр'Ьлъ на карту, м*рялъ бумажкой по мас- штабу Велишй океань и Сибирь и, наконець, улыбнулся. — Н-да, выходить не то! И сюда подашься — вода. И сюда подашься — земля. А что вода, что земля, когда ее много, все одно. Что воды въ рогн нальется, что землю сь голоду 'Ьсть, — все одинъ чорть! И направо пойдешь — смерть, и нал*во пой- дешь — смерть, и на м-ЬсгЬ останешься — смерть. Чисто въ сказку попаль. Да и сказокъ такихъ страшныхъ н'Ьть ! — раз- си']^ялся онъ, Таковь этоть челов'Ькъ, почти юноша, взятый изъ город- ской школы и. разговариваюпхШ о Дарвин*, убивш1й въ свою жизнь шестерьтхъ, — безконечно жалостливый челов*кь. Когда Полуляхова увозили изъ Харькова, быль такой случай. На жел*зной дорог* была родственница покойныхъ Арци- мовичей. Она не знала, что сь партхей отправляють убШцъ ея родныхь. Когда проходила партхя, между публикой, какь это всегда бываеть, зашель разговорь на тему: — Сколько, чай, невинныхь людей идеть! — Воть этоть, наприм*ръ, молодой мужичокъ. Я пари готова держать, что онъ идетъ невиновный. Вы посмотрите на него. Ну, разв* можно сь такимь лицомь быть преступни- г ^ — 32.- « ■ комъ ! — сказала родственница Хрцимовичей и обратилась къ одцому изъ знакомыхъ: — Нельзя ли узнать, за что онъ осу- жденъ? — Скажите, пожалуйста, кто это такой? — спросилъ знако- мый у конвойнаго о4)ицера. — Этотъ? Это Полуляховъ, уб1Йца Арцимовичей. Родственница несчастныхъ закричала и упала въ обморокъ. ч Когда я разсказалъ этотъ эпизодъ Полуляхову, онъ заду- мался: -^ Позвольте... Позвольте... Припоминаю... Когда насъ гнали^ какая-то женщина зайричала благимъ матомъ и упала. Я еще тогда обернулся, посмотр'Ьлъ... Такъ это она отъ меня? Род- ственница, стало-быть, покойныхъ?.. Скажите, пожалуйста! А я не обратилъ вниман1я... Мало ли ихъ орутъ.. Думалъ, чья родственница, или... »* Полуляховъ улыбнулся: ^ — Или по мн* какая оретъ »изъ бывшихъ моихъ". Много 1йъ.Ч| меня и въ Харьков* ! Л •*. Зиамеиитый московск1й уб1йца. 6*^ Александровской кандальной тюрьм* нельзя не обратить ^н вниманхя йа - худенькаго, тщедушнаго, бол'Ьзненнаго человека ~ \ъ удцвительнб страда льческимъ выражетемъ въ глазахъ, Онъ выдается своимъ жалкийъ видомъ даже среди арестантовъ. Ч'Ьмъ-то въ конецъ замученный челов'Ькъ. — Кто это? — Викторовъ.. И сахалинское начальство, при всемъ своемъ презр'Ьши къ каторгЁ, все же несколько гордящееся и имеющимися въ тюрьм'Ь „ знаменитостями '^ , добавитъ : — Знаменитый московсшй убШца. Л'Ьтъ шесть-семь тому назадъ, ^загадочное убШство въ Москв-Ь* грем'Ьло на всю Россш. ВъЧюл*, въ Бресгь-Литовск*, на станщи жел'Ёзной дороги, среди „невостребованныхъ грузовъ", отъ одной корзины начало исходить страшное зловоюе. Корзину вскрыли, и »глазамъ присутствующихъ, — какъ пишется въ газетахъ, — представилось полное ужаса зр*- к лище". ^. Въ корзин*, обтянутой внутри клеенкой, лежалъ разру- бленный на части трупъ женщины, ПДеки были вырезаны. М'Ьтки на б-бль* отр-Ьзаны. Страшная посылка была отправлена изъ Москвы 2 1ЮЛЯ. 1; Вся московская сыскная полищя была поставлена на ноги. — 33 — Искали, искали, — и безуспешно. Сл-Ьда, казалось, никакого не было. Въ то время начальниноиъ сыскной полиЦ1И въ Москв-ё былъ н^кто Эффеибахъ, пользовавш1йся славой „Лекока". Онъ обратилъ внимате на три обстояхельства. По б-блью, которое было найдено въ корзине, по „убогой роскоши" его, онъ вывелъ заключение, что покрйная, скор'ЁЙ всего, была про- ституткой. ЗагЁиъ, его внимате остановило то, что и фамил1я отправителя „ груза " , конечно, вымышленная, и вымышлен- ная фаиил1я , получа- теля' — начинаются на букву в В.". Растеряв- шемуся, взволнованно- му человеку почему-то инстинктивно прихо- дили въ голову только фанвл1и, начинавш1яся на букву „В". А ио- жетъ-быгь, это было легкое насм-Ьшлнвоеза- игрыванье со стороны преступника. Преступ- никъ, у котораго все отлично идетъ, иногда начинаетъ куражиться, не прочь „подпустить насм-Ьшку' , любить оставить что - то въ род'Ё визитной карточ- ки, маленьк1й, сейчасъ же теряющШся сл-Ьдъ. ,Н9, молъ, ищи". На- конецъ, вм-ЁсгЬ съ тру- ПОМЪ, въ корзин* ле- :^наиенптый аосковскШ уб1йца Внкторовъ НиколаП. жала окровавленная дровяная плаха, на которой, очевидно, разр-Ьзапи трупъ. Та- кими плахами топятъ печи въ трактирахъ и меблированныхъ комнатахъ. Проверили по спискамъ всЬхъ московскихъ проетитутокъ, — и оказалось, что одна изъ нихъ, жившая въ дом* Боткина, по Петровскому бульвару, уЬхала на родину. Сама она передъ отъ*здомъ домой не заходала около не- дели. А 3 1ЮЛЯ къ ней на квартиру зашелъ ея знакомый Внк- торовъ, сказалъ, что она спешно уЬхала въ деревню р велела ему взять вещи. — 34 — Викторовъ содержалъ меблированныя комнаты на углу Брю- сова переулка и Никитской и служилъ контролеромъ на скач- кахъ. За нимъ послали на скачки, привезли въ сыскное отд'Ьле- те и ввели въ комнату; на стол'Ь были разложены: корзина, клеенка, окровавленное б'Ьлье. Увидавъ эти вещи, Викторовъ „остолбен'Ьлъ", загЬмъ за- трясся, заплакалъ и сознался. Отецъ Викторова, когда Викторовъ былъ еще маленькимъ, застр'Ьлился въ припадк'Ь помЁшательства. Сестра Викторова страдала сильными истерическими припадками. Брать Викто- рова,— ужъ поел* того, какъ Викторовъ былъ пойманъ, — со- шелъ съ ума: постоянно бреди лъ, что пьетъ съ братомъ Ни- колаемъ на Сахалин'Ь чай. Викторовъ до семи л'Ьтъ не говорилъ. Объ немъ ужъ не въ первый разъ трубили газеты: въ 1883 году онъ тоже былъ „московской знаменитостью**. Тогда ему было 30 л*тъ, — и онъ впа.71ъ въ летаргическШ сонъ, продолжавш1Йся 12 сутокъ. Его "^ чуть-чуть не похоронили, и ^рЖивымъ покойникомъ въ Маршв- ской больниц-Ь" интересовалась вся Москва. Викторовъ прошелъ только 2 клаоса Московскаго М'Ьщан- скаго училища: — Не способенъ былъ-съ. Руссюй языкъ-съ мн* не давался! Съ 12 л'Ьтъ онъ началъ пить, 15 познаковшлся съ развра- омъ. Л'Ётъ 20 забол'Ьлъ дурной болезнью. Родные Викторова — люди съ достатками. Вс* они, — кто держитъ меблированныя комнаты съ „этими 'дамами", кто пу- бличный домъ. Съ детства онъ стоялъ близко къ темному М1ру, соприка- сался съ нимъ. Въ 1881 году онъ былъ осужденъ на 4 М'Ьсяца въ рабоч1Й домъ за кражу. Въ 1881 же году былъ зам'Ьшанъ въ убШств^ дворянки Накатовой и кухарки ея Похвисневой. — Уб1йства не совершалъ-съ... но къ убШству стоялъ до- ^ вольно близко-съ... ^^ Въ 1883 году онъ ушелъ бродяжить. Бродяжилъ 8 л*тъ, загЬмъ открылся, вернулся въ Москву, получилъ насл1^дство, около 3 тысячъ, и завелъ себ'Ь меблированныя комнаты. Убитая д'Ьвушка жила въ публичномъ дом* его тетки, по- томъ ^вышла на волю, занималась своимъ д'Ёломъ" и жила съ нимъ. — Вы что жъ, Викторовъ, были ея „котомъ?*^ — Не совсЬмъ чтобы... Какъ вамъ сказать?.. Денегъ я ей, конечно, не платилъ... Любовникомъ-съ былъ... Но и на ея - 35 — деньги не жилъ.„ Такъ иногда кое-что бралъ... Больше на игру-съ! Три года онъ служилъ контролеромъ тотализатора на скач- кахъ и велъ игру, — Только-съ и жилъ-съ! — съ грустной улыбкой говорить онъ, — зимой-съ, такъ сказать, прозябъ въ нетопленой квар- тир*,.. Часто меблированныхъ комнатъ топить было неч'Ьмъ.., А л4то придетъ-съ, скачки, — и оживаешь-съ. Ц'Ьльное л-Ьто въ игр* живешь. Берешь на скачки рублей 150 — 200, всеми м-- рами достаешь, — когда продуешь все вдребезги, когда 500 — 600 принесешь! Такъ и жилъ-съ. Въ полугар*. Въ Москв*, гд* скачки л'Ьтомъ заполняютъ все и вся, много людей, которые „ц'Ьлое л*то въ игр* живутъ**, а все осталь- ное время «прозябаютъ". Замечательно, что въ каторг*, которая полна игроками, Викторовъ не играетъ. Я разспрашивалъ о немъ: — Не играетъ!.. Какой игрокъ!.. Иногда подойдетъ, когда играемъ, поставитъ семитку, — ему, — чтобъ на сахаръ выиграть... Выиграетъ гривенникъ и отойдетъ... Да и то р*дко. Я спрашивалъ Викторова: Какъ же это такъ? Такой игрокъ былъ, а зд*сь не '«граете ? — Не интересуюсь. — А тамъ отчего жъ игралъ? — Говорю вамъ, въ полугар* былъ. Только скачками и ды- 1иалъ. Потому близко стоялъ — и контролеромъ былъ. Въ самой центр*-съ! Кругомъ ставятъ деньги, берутъ, въ дв* минуты со- тельныя бумажки берутъ, — ну, и я-съ! Очухаться не могъ-съ. Полугаръ. Не усп*лъ отъ выигрыша или проигрыша очухаться, — -афиша. Завтра скачки. Обдумываешь, раздумываешь, по трак- тирамъ идешь, въ трактиръ „Охту* съ конюхами сов*товаться, играешь, спозаранку встаешь, на разсв*т* на утреннхе галопы '6*жишь, Объ лошадяхъ только и думаешь, лошади и во сн* снятся. Не видишь, какъ л*то пролетаетъ. Таковъ этотъ бол*зненный, до семи л*тъ не говорившШ, въ летаргическомъ сн* лежаш;1й, съ несомн*нно-бол*зненной насл*дственностью челов*къ, принесппй въ М1ръ столько ужаса и горя. При такихъ услов1яхъ росъ, воспитывался и формиро- вался зсготъ „знаменитый уб1Йца*'. Вр^мя около Петрова дня, 29 шня, время горячее для лосковскихъ игроков., въ это время разыгрывается „Всерос- сШскШ Дерби**. Генеральное сражете въ тотализатор*. — Шибко я въ т* поры въ неврахъ былъ-съ. Кто возь- метъ? На кого ставить? Одинъ говорить — на ту, другой — на дру- гую. Слуховъ не оберешься. Газеты возьмешь, никакого толку: — 36 — • разное пишутъ. Та въ формы не вошла, та не готова, пи- шутъ, — ту еще работать надо. Просто голова и деть кругомъ. М'кста себ'Ё не найдешь. Играть надо, а время, сами изволите знать, что за время л'Ьто для меблированныхъ комнатъ? Два номера заняты, ремонтъ идетъ, расходы. А тутъ , Дерби**. Прямо — ума решайся. Вечеромъ въ Петровъ день, Настя ночевала у Викторова. Около часа ночи они лежали въ постели. „Оба выпимши*, и говорили о скачкахъ. Викторовъ упрашивалъ, чтобы она зало- жила еш;е веш;ей: — Надо жъ играть! Она попрекала Викторова, что онъ и такъ проигралъ у нея все. Слово за слово, — Настя дала Викторову пощечину, Викторовъ схватилъ стоявшШ около на ночномъ столик* под- св'Ьчникъ и ударилъ ее. — Помертвела вся... Не пикнула... Батюшки, смотрю, — въ високъ!.. Умерла... А вдругъ очнется, кричать примется... Стою надъ ней... Лежитъ, не шелохнется... Прошло минутъ пять... Схватилъ руку: теплая... не холодеетъ... Очнется... Пропа- дешь!.. Страхъ меня взялъ-съ... Викторовъ схватилъ ножикъ и перер-Ьзалъ ей горло: — Не знаю, убилъ ли... Не знаю... Н'Ьтъ ли... А только такъ р-Ьзалъ, со страху, для верности... Сижу-съ, смотрю и думаю-съ: что же теперь д^лать-съ... Тутъ мн* корзина въ глаза и кинулась... Родственниц* долженъ былъ я м^ховыя вещи высылать... Корзина, клеенка и камфора, чтобы пересы- пать, были заготовлены... Только вещей я выслать не могъ, — были заложены-съ. По • причин* игры... Думалъ: отыграюсь, выкуплю, пошлю... У Викторова мелькнула мысль: что сделать. — Босикбмъ-съ на ципочкахъ въ кухню сходилъ... Плаху принесъ, ведерко съ водой... Клеенку растелилъ, .плаху поло- жилъ и, какъ сл'Ьдуетъ, все приготовилъ. Только какъ покой- ницу зашевелилъ, страшно сделалось... Какъ это ихъ за пле- чики взялъ, приподнялъ, голова назадъ откинулась, быдто живая... Горло это раскрылось, рана-съ, и кровь потекла.,. Быдто какъ въ книжкахъ читалъ, — какъ уб1Йца до убитаго дотронется, у того изъ ранъ кровь потечетъ... Страшно-съ... Бросилъ... Водки выпилъ, — не беретъ... Еще водки выпилъ,. еще... Повеселее стало. Поднялъ я ихъ, на полъ тихонько опустилъ. Викторовъ, говоря объ убитой, — говоритъ ^он*"*, „покой- ница*,— съ какимъ-то почтен1емъ, въ которомъ сквозь страхъ передъ „ней*: „она* и до сихъ поръ ему снится, СосЬди по — 37 — нарамъ жалуются, что Викторовъ вдругъ по ночамъ вскаки- |^ ваетъ и «оретъ благимъ матомъ*: — Б'Ьлый весь, трясется,.. Все » его-то ** приставляется! — Положи лъ покойницу на плашку и началъ имъ руки, роги обр-Ьзывать косаремъ... Косарь острый. Мясо-то р'Ьжу, а до кости дойдетъ, — ударю потихоиько, чтобъ хряскъ не больно слышно было... Въ другомъ конц'Ё коридора все же жильцы жили... Странная игра случая: жильцами Викторова были н'Ёше Г., отецъ и сынъ, служившхе... сыпдиками въ московской сыскной полищи. — Чтобъ хряску не было, — все по суставчикамъ, по су- ставчикамъ... Ко?арь иступился, — ножницами жилы перер*- залъ... Щеки имъ выр'Ёзалъ, чтобъ узнать нельзя было... — Пилъ водку въ это время? — Куда жъ! Ручищи всЬ въ крови. Да и не до того было, Только одна мысль въ голов* была: ^потише! потише!" Такъ и казалось, что вотъ-вотъ сзади подходятъ и за плечи берутъ... Даже руки чувствовалъ... Духъ замретъ... Стою на кол'Ьнкахъ. чувствую, за плечи держатъ, а глаза поднять боюсь, — зеркало насупротивъ было, — взглянуть... И назадъ повернуться страш- но..^ Отдыхаешься, въ зеркало взглянешь, — никого сзади... И дальше... Изъ б'Ьлья тоже м'Ьточки вырФзалъ... Къ утру кон- чилъ... Все въ корзину поклалъ, камфорой густо-густо пере- сыпалъ, клеенкой увернулъ, туда же и плашку положилъ, косарь въ редерк'Ь вымылъ, гд'Ё съ клеенки на полъ кровь протекла, замылъ, — и воду изъ ведерка въ раковину пошелъ — вылилъ. Прихожу назадъ, — ничего, только камфорой шибко пахнетъ. — Однажды, когда Викторову, во время разговора, сд'Ьла- лоЬь „нехорошо", — я далъ ему понюхать первый попавшШся пузыречекъ спирта, изъ стоявшихъ на окн* въ контор* и на- значенныхъ для раздачи арестантамъ. У Викторова сразу „прошло". Онъ вскочилъ, затрясся, сталъ б'Ьлымъ, какъ полотно, протянулъ дрожащ1Я руки, отстра- няя отъ себя пузырекъ: — Не надо... не надо... — Что такое? Что случилось? — Ничего... ничего... не надоть-съ... Спиртъ, совершенно случайно, оказался камфорный. Я по- сп'Ёшилъ закрыть пузырекъ. — Не могу я этого запаху переносить! — виновато улы- баясь, говорилъ Викторовъ, а у самого губы б'Ьлыя, и зубъ на зубъ не попадетъ. Такъ вр'Ьзалась ему въ памяти эта камфора. - 38 - Щ — Вытащилъ я корзину въ соседнюю комнату, прибралъ все, и схватилъ меня страхъ сызнова. Дв* ночи не могъ спать Викторовъ, пилъ „для храбро- сти**,— выпилъ ^побольше полведра водки*. — Выпью, захм^л^ю и ^мъ. . 'Влъ съ апекитомъ, потому много пилъ... А протрезвею, — страшно... И выйти боюсь, — сейчасъ вотъ, думаю, какъ уйду, такъ безъ меня придутъ и откроютъ... И дома сидеть жутко... Сижу, а мн* кажется, что въ сосЁдней комнат* кто-то вздыхаетъ... Подойду къ двери... Въ комнату-то страшно войти, чтобъ не привид'Ьлось что... Послушаю у двери, — тихо... Опять сяду водку пить... Опять вздыхаетъ... Страхъ такой бралъ!.. 2-го 1ЮЛЯ онъ, наконецъ, решился выйти. Нанялъ ломо- вика, привелъ и съ нимъ вм^сгЬ вынесъ корзину изъ квар- тиры. — Корзина ничего... только камфорой шибко пахло... Какъ выходи лъ, ВСЁ окна открылъ, чтобы проветрило... Какъ происходила отправка, Викторовъ, поел* трехъ без- сонныхъ ночей, уб1йства и полведра выпитой водки, — помнить какъ сквозь сонъ. — Помню, четыре раза съ ломовикомъ въ трактиры захо- дили... Все по бутылк* водки выпивали, — такъ что онъ,, въ конце-концовъ, хмельный сталъ, — а я хоть бы что... Иду за ломовымъ, только ноги у меня подламываются... Вотъ-вотъ на мостовую сяду. Прхехали на СмоленскШ вокзалъ... »Вотъ сей- часъ,— думаю, — открыть корзину! — велятъ**... Зубъ на зубъ не попадаетъ... „Что такое?" — „М^ховыя вещи*... — говорю. л Напишите, — говорятъ, — кому и отъ кого отправляете ! " Чуть-чуть „Викторовъ'' не подмахну лъ. Да опомнился. Фамилью, думаю, надо выдумать. И хоть бы что! Л'бзетъ въ голову одна фамил1я „Викторовъ* . „Скорее ! — говорятъ, — чего жъ вы?** Тутъ у меня Васильевъ съ Владимировымъ въ голов* завертЬ- лись, я и подмахнулъ... Получилъ накладную, хожу, все чу- дится, вотъ-вотъ сзади крикнуть: „стой". Вышелъ на площадь, голова закружилась, къ фонарному столбу прислонился, всей грудью вздохнулъ: чисто тяжесть съ плечъ свалилась. Иду по улиц*, ногъ подъ собой не чувствую, радуюсь. Пришелъ до- мой, въ СОСЕДНЮЮ комнату заглянулъ, — быдто не зд*сь ли! Самъ надъ собой усмехнулся за этакое малодушество. И зава- лился спать... И хоть бы мн* что! На сл^дующхй день, 3 шля, Викторовъ » честь-честью" схо- ди лъ на квартиру къ „покойниц'Ь", сказалъ, что она неожи- данно въ деревню уЬхала, — в^сть получила, мать при смерти, — забралъ ея вещи, снесъ и заложилъ въ ломбард*: — Не продавать же имъ, на игру надоть было. — 39 - И началась жизнь „ спокойная ''г Ф — Афишка. По трактйрамъ б'Ьгаю, сов'Ьтуюсь, на пробны^ галопы гоняю. Играю. Гд* бы денегъ промыслите, — думаю... Ихн1Я-то деньги сразу продулъ... Лошади у меня въ голов*. Самъ часомъ диву даешься: словно ничего и не было. Быдто сонь. Самъ въ другой разъ себя спрашиваешь, не сонъ ли былъ? Только камфорой въ комнатахъ еще попахиваетъ, какъ окна ни растворяешь. Но меня это мало безпокоило. Лошади и лошади, — такъ игра скрутилась, что либо панъ, либо про- палъ. Больппе призы кончились. Первый классъ ушелъ. Ска- чутъ все лошади фуксовыя. Выдачи огромадныя. Тутъ въ ло- шадяхъ не разберешься, — когда о другомъ думать? Какъ вдругъ однажды, развернувъ газету, чтобъ прочесть про скачки, Викторовъ прочелъ: — » Страшная находка въ Бресгь-Литовск***. — И поплыло, и поплыло все передъ глазами. Буквы прьь гаютъ. Въ комнагЬ-то рядомъ охаетъ кто-то, стонетъ. Камфор- ный запахъ по носу р*жетъ. По коридору идетъ кто-то. Мысли круговгь. Что жъ это, думаю, я над'Ьлалъ? Страхъ меня взялъ и ужасъ... Жду, не дождусь, когда жильцы изъ сыскного съ занят1евъ вернутся... Пришли, самъ что было, духу собралъ, къ нимъ пошелъ, водочкой угостилъ, спрашиваю: „Ничего не слыхать про трупъ-то, изрубленный въ Брестъ-Литовскомъ? Нынче въ газетахъ читалъ. Эшй страхъ-то какой! Как1Я нынче д'Ьла творятся**. „Н'Ьтъ, — говорить, — ничего не слыхать, кто убилъ**. У меня отъ сердца и отлегло. „Но только, — гово- рить,— самъ, Эффенбахъ за д'Ёло взялся. Отъ начальства ему приказъ вышелъ, чтобъ безпрем'Ьнно отыскать. Нав'Ьрное оты- щутъ*'. Такъ они у меня отъ этихъ словъ въ глазахъ и запрыгали. Тутъ ужъ началась „жизнь безпокойная**. — Куда д'Ьваться — не знаю. Куда ни пойду, — покойница. Останешься ночью дома, заведешь глаза, входитъ... Головку запрокинетъ такъ, горло раскроется, кровь б'Ьжитъ. Сталъ по публичнымъ домамъ ночевать ходить, — и тамъ приставляется. Пью и играю. Безперечь пью. И ежели бы не скачки, — ума бы решился. Врядъ ли когда-нибудь гг. спортсмэнамъ снилось, чтобы то- тализаторъ сыгралъ такую роль. — Закрутилъ игру такъ, — на вс*. Кручусь, кручусь, — и покуда скачки, — ничего, отлегаетъ, ни о чемъ не думаешь. А кончились скачки, — пить. Пью и не пьяною. И все мн* она. Все она. Поб'Ьгъ въ церкву, отслужилъ панихиду, — перестала день, два являться. Потомъ опять, — я опять по ней панихиду. Панихидъ 4—5 справилъ, — все по разнымъ церквамъ. Отслу- жишь, полегчаетъ, потомъ опять приставляется. - 40 ~- Щ Какъ назло, жильцы только и говорили, что о ,,загадоч- номъ увШств*^. „Загадочное уб1йство" волновало всю Москву. Сыскная полйщя сбилась съ ногъ отъ розысковъ и, возвращаясь домой, агенты только объ этомъ д'Ьл'Ь и говорили : — Все еще не розыскали. Словно въ воду канулъ. Но ничего,— розыщемъ ! Непрем'Ьнно розыщемъ! — Чувствую: съума схожу. Мечусь! По публичнынъ до- мав1ъ ночую, утромъ на галопы. Скачки. Со скачекъ въ церкву б'Ьгу панихиду служить. По трактирамъ пью. Вечеромъ домой на минутку б'Ьгу, узнать: какъ? что?!. Мечусь... Вхожу къ ннмъ, словно жду, — вотъ-вотъ смертный приговоръ услышу. „Что?*" спрашиваю, а самъ глянуть боюсь. А какъ скажутъ „ничего", — ногъ подъ собой не чувствую. Сколько разовъ поел* этого къ себ* въ ко1|рату побежишь, хохотать что-то начнешь, удержу н'Ётъ. Въ подуЩку уткнешься, чтобъ не слышно было, „^ничего!* въ подушку кричишь. Самъ-то хохочешь, а въ нутр'Ь-то страшно. И вдругъ „он**' представляются... Опять пить, опять изъ дома б'Ьгать, опять панихиды служить. Мечусь. Метанье кончилось т'Ьмъ, что однажды, на скачкахъ, къ Викторову подошли: — Васъ вызываютъ въ сыскную полищю. — У меня руки-ноги отнялись... Да н'Ьтъ, — думаю, — не за этимъ. Много у мебя разныхъ д'Ьловъ накопилось: потому* за это время, — говорю, закрутилъ игру во всю, — у родныхъ ВС* вещи на игру перетаскалъ. Привезли меня въ сыскную. Въ комнату вводить. Полутемненькая такая комната. Народу много было, спиной къ окнамъ стояли, св*тъ застили. Столь, сначала я не разобралъ, что въ немъ такое! А какъ меня подвели, — я и крикнулъ... Корзинка, б'Ьлье, клеенка, плашка... Остолбен*лъ я, кричу только: „Не подводите! Не подводите!*" А Эффенбахъ меня въ спину подталкиваетъ : „Идите, — гово- рить,— идите, не бойтесь. Это изъ Брестъ-Литовска*'. — »Не подводите! — ору, — во всемъ сознаюсь, только не подво- дите"... Сидя въ сыскномъ отд'Ьленш, Викторовъ давился на отдуш- ник* при помощи рубашки. — Он* измучили... Покойница... Завяжу глаза, — зд'Ьсь он*, со мной сидятъ... яВотъ - - говорятъ. — Коля, гд* мы съ тобой" Не выдержалъ. Да и смерти ждать страшно было. Какъ и очень мнопе, Викторовъ ждалъ „безпрем^ян< веревки". — Ужъ я вамъ говорю. Вы на суд* не были? Меня проку- роръ обвинялъ, г. Хрулевъ... — А защищалъ кто? — 41 — — Не помню. Не интересовался. Безъ надобности. А обви- нялъ Хрулевъ господинъ по фамилхи. Такъ вотъ посереди* столь стоялъ, на немъ б-Ьльецо ихнее, скомканное, слиплое, черное стало, клееночка. А около корзинка та самая стояла... Какъ эти вещи-то внесли, я чувства лишился. Страшно стало. На суд'Ь-то я сдрейфиль, что самъ говорилъ, что кругомъ гово- рили, — не сознавалъ. А только вотъ это-то помню, что г. Хрулевъ на корзинку показывали, требовали, чтобы и со мной тоже сд'Ьлать. На части, стало-быть, разрубить! Большинство этихъ „знаменитыхъ убхйцъ* уверено, что имъ „веревки не миновать за убШство*'. — За этимъ-съ и покойницу на части рубилъ, и отсылалъ,— веревки боялся. И большинству на сул% среди страха и ужаса, кажется, что прокуроръ требуетъ смертной казни. — Когда вышелъ приговоръ въ каторгу, — ушамъ не пов*- рилъ, — говорить, какъ и очень мнопе, Викторовъ. Въ каторг* онъ жалуется на слабость здоровья: Пища плохая, и главная причина, — ночи безсонныя! Думаю все. — О чемъ же? — = О прошломъ. Господи, глупо какъ все было! Если бы вернуть!.. Ну, и спать тоже иногда боязно... Когда ихъ душа тамъ мучается... Гр'Ьпшица в'Ьдь была, блудная-съ... когда ихней душ* тамъ невмогот)\.. — Что же? Является? — Приходятъ. И весь съежившись, вздрагивая, этотъ жалкШ, тщедушный, весь ВЫС0ХШ1Й челов'Ькъ, понизивъ голосъ, говорить: — Главная причина, — денегъ н-Ёть. . . Панихидки по нихъ отслужить не могу... Чтобь успокоились. Спец1алистъ. а Л'Ьтъ семь тому назадь въ ОдессЬ было совершено » громкое преступлеше. Старикь-банкирь Лившицъ быль найдень задушеннымь въ постели. Ничего украденнаго не было. Стоявшая въ соседней комнат'Ё несгораемая касса сь деньгами оказалась нетронутой, Въ кухн* лежала связанная по рукамъ и ногамь, сь завязан - тлыъ ртомь, задыхавшаяся кухарка Лея Каминкерь. Она разсказала, что ночью въ квартиру ворвались каюе-то люди въ маскахъ, пригрозили ее убить, если будеть кричать, связали, бросили и пошли въ комнаты. Что тамъ происходило, — она не знаеть. - 42 — Начались розыски, про которые потомъ на суд* разсказы- вались ужасы. Одинъ изъ взятыхъ по подозр'Ьнш даже повы- сился въ участк*. Поел* очень долгихъ, тщетныхъ, ошибочныхъ поисковъ^ наконецъ, удалось открыть, что на банкира Ливпшца » охоти- лась"" ц*лая шайка. Н*кто Томилинъ, вгаогократный убШца. отчаянный головор*зъ,отстр*ливавш1йся отъ вооруженной погони. Его любовница Луцкеръ, воровка по профессш. Бродяга-громила Львовъ. Какая-то вдова, занимавшаяся покупкой краденаго. Въ шайк* участвовала и кухарка Каминкеръ, открывшая убШцамъ дверь и зат*мъ по уговору, разыгравшая комедаю, будто ее связали. Страннымъ представлялось только, почему убШцы не тро- нули кассы. Они объяснили это т*11ъ, что приглашенный въ компашк> ., спещалистъ по взлому кассъ"" Павлопуло испугался во время уб1йства и убЫжалъ. Принялись отыскивать Павлопуло. Оказалось, что онъ съ гЬхъ поръ совершилъ еще одао преступлеюе. Павлопуло попался при ограблеши казначейства гдЫ-то въ Крыму. Забравшись съ вечера въ казначейство, онъ за ночь взломалъ кассы, набилъ карманы деньгами и ждалъ, чтобъ его сообщники открыли двери казначейства. Услыхавъ» что двери открываютъ, Павлопуло съ набитыми деньгами нарма- нами, подошелъ. Двери открылись, — передъ Павлопуло была полищя. — Одинъ изъ моихъ цомощниковъ, подлецъ, продалъ! — со вздохомъ говоритъ Павлопуло. Его судили, осудили, и онъ шелъ уже по дорог* въ Сибирь. — Въ это время меня эти негодяи, которые Лившица, — царство ему небесное, убили, — меня и выдали ! Всю карьеру мою перепортили. — Какую же карьеру? — У меня ужъ »см*нщикъ" готовъ былъ. Все наложено. Какъ только приду на м*сто, сейчасъ же уйду, за границу бы,, и занимался бы и сейчасъ своей настоящей спещальностью! — Именно? — Кассы бы ломалъ! И Павлопуло говоритъ это съ такимъ вздохомъ. У нега сильный гречесюй акцентъ. Онъ говоритъ, собственно: — Касс1и ломали би! И въ слов* „кассш* у него звучитъ даже н*жность. Словно» имя любимой женщины. — 43 - Павлопуло быль возвращшъ съ дороги, преоровошень въ* Одессу, — и воть передъ судомъ предстали: Каминкеръ, всё время плакавшая, дрожавшая, тщедушная, пожилая еврейке'; Львовъ, здоров^йппй верзила, съ апатичныиъ взглядонъ, все время разсматривавшШ потолокъ, сгЬву, йувлику, судей, не обращавппЙ ни нал^йшаго вниман1Я на то, что происходить, словно не его д-ёло касалось ! Все время безъ-удержу рыдавшая вата! — вдова, поку- пательница зав'Ьдоно краденаго, оглохшая въ тюрьН'Ь, ходившая на костыляхъ, когда- то, должно -быть, очень красивая, мо- лодая еше, еврейка Луцкеръ, объявившая суду: — Прошу не са- жать меня около То- , милина, — онъ меня .убьетъ. Въ кандалахъ То- ми линь, усп-Ьвипй ужъ за это время много разъ судиться, осу- жденный въ каторгу, спокойный, очень кратко, но ясно и обстоятельно разъяс- нивппй суду, какъ ■ было д^о. И страшно интере- СОвавшШ публику, су- , АрвстантсЮе типы. Осужденный за убШсгво. дей, присяжЕыхъ, въ кандалахъ же, какъ уже осужденный въ каторгу, живой, подви- жной, среднихъ л4тъ, грекъ Павлопуло. — Вы меня знали раньше? — спросилъ онъ у свид-Ьтеля- пристава, спещалиста по розыскамъ. — Н-Ьтъ, не встр*чалъ. — А имя япана" ванъ было изв-Ьстно? — Ну, еше бы! Въ голоеЁ свидЬтеля даже послышалась почтительность. „Павъ"^ — это „пот йе еиегге"— воровская кличка Павлбпуло. - 44 - Въ воровскомъ кругЬ Павлопуло получилъ кличку «пана"" за свою прцвычку къ » хорошей^, широкой и богатой жизни. За кутежи и франтовство. — По тридцати рублей рубашечку носилъ! — вздыхалъ на СахалшгЁ Павлопуло, — паутина-съ, а не полотно! Кличку „пана'' Павлопуло получилъ за то, что онъ шелъ только на очень большхя, крупный д'Ьла. — Мое д-бло — банки, конторы. Изъ частныхъ лицъ — разв'Ь кто ужъ очень богатъ, — ну, къ нему пойду, у него попрак- Здку ю ! Словно снисходилъ до частныхъ лицъ! ^ Мелкой практикой^ Павлопуло не занимался совсЬмъ. „Паномъ^ его звали еш;е за необычайно презрительное, высоком'Ьрное отношете ко всей воровской брапи. „Достойными уважен1Я^ и его обш;ества, изъ людей его професс1И, Павлопуло считалъ только трехъ — четырехъ, „такихъ, какъ и онъ': — Одинъ есть такой въ Москв'Ь. Съ остальными я встре- чался за границей. Имя „пана'' грем'Ьло не только въ Россш. Онъ быль извЪ- стенъ въ Румыши, Турщи, Грещи, ЕгиптЬ. — Вообще на Восток*! — пояснилъ „панъ* присяжньшъ. Когда полицейсюе разсказали суду все это про „пана- Павлопуло'', Павлопуло поднялся съ м^ста и, звякнувъ кандалами, ткнулъ пальцемъ въ грудь: — Панъ — это я! Старые судейсюе потомъ говорили, что бол^е оригинальнаго подсудимаго не видывалъ судъ. Павлопуло обратился къ свид'Ьтелю, сыну покойнаго Лив- шица: — Скажите, пожалуйста, вы знаете кассу вашего покойнаго батюшки? — Да. Она у меня и до сихъ поръ. — Она такой-то формы? Марка такая-то? — Да. — Замокъ съ такимъ-то секретомъ? Отпирается такъ-то и такъ-то? Павлопуло разсказалъ мельчайппя подробности всЬхъ сек- ретовъ кассы. — Да. Да. Да! — Скажите, для того, чтобъ касса открылась безъ звона, что надо сделать? — Право... не знаю... — Припомните хорошенько. Тамъ есть съ такого-то бока такая-то кнопка. Если вы ее прижмете, касса откроется безъ звона. — 45 — — Съ такого-то бока, вы говорите? — Да, да. Вы не торопитесь. Вы припомните. Таиъ должна быть такая-то кнопка. — Да! Совершенно в^рно! Есть такая кнопка, и если ее прижать, касса, действительно, отпирается беаъ звона ! — п|— оинилъ свид-Ётель. — Вь видите! — обратился Павлопуло къ суду, — я лучше знаю его каев1|, ч'Ьиъ онъ саыъ! Павлопуло отркц^дъ всякое свое учасле даже въ уиысл^ на убШство. — Неужели я на такую глупость спосо- бенъ?! — восклицалъ онъ горячо и уб*дительно, — зач^иъ нн'Ё ? У пеня , слава Богу, есть своя спещальность! Такъ и сказалъ: я слава Богу". И такъ часто и съ такимъ увлечешемъ упоминалъ про , спещальность", что председатель, наконецъ, спросилъ: — Про какую это вы все „спещальность" толкуете ? — Кассш ломати! — А! — Я за свою спе- щальность даже кандалы ношу! — съ гордостью гпкппп пт. ТТят^ттппV7Iп Арестан1ск1е типы. ОсужденныЁ ва 16 л4гъ въ ГОВОрИЛЪ павлопуло, каторяныя работы. Судился за убШство ж ПобЬгь. словно И ни в^сть какой звакъ отли'чЫ получилъ, — я за свою спещальность, вы слы- шали, за границей изв'Ьстенъ. Я за свою спещальность Сибирь получилъ! -^ Я, господа присяжные, такой же, какъ они, воръ. Но другой спещальности! — пояснилъ онъ приснжнымъ. — Мы разд-Ь- ляемся на разный спещальности. У кого какая, тотъ той и держится. Карманникъ — онъ кариаиникъ, и по параднымъ дверямъ шубы красть, — это ужъ не его д-бло. На это есть „парадники". Парадникъ опять-таки въ по'Ьздахъ пассажировъ обкрадывать не пойдетъ. Онъ этого д-кла не зиаетъ! На это есть п — 46 — ^псИ^здошники''. На все свои спещальнооти. Я спешалистъ по взлому . кассъ. — Мн* убивать итти ! МигЬ ! — всплескивалъ онь руками, » на лиц'Ь его выражалось даже сожал1^ше къ людям^, способ* ньшъ вообразить себ'Ь такую нел'Ьпицу^ — да зач^Ьмъ мнЪ! Да Я| случалось, открывалъ кассы, когда хозяинъ тутъ же па соседству въ комнатахъ сид^Ьлъ, — и никто ничего не слы- шалъ. Павлопуло никогда не говорить ^ломать'' кассу, — всегда мягко: ^ открывать^. ^Ломати кассш глупо, кассш открывати нузйно*! — но- его сдовамъ. — Я бы кассу и открылъ, и деньги взялъ, и ушелъ, — Лившицъ бы и не проснулся! И вдругъ я буду итти на уб1в- ство! — Ну, однако! — прервалъ его разглагольствован1е преде*- датель, — в'Ьдь вы сами же говорите, что при васъ револьверъ былъ. — И не только револьверъ, но еще и кинжалъ; но еще и кастетъ! — горячо воскликнулъ Павлопуло. — Да в'^дь вы посу- дите, въ какую компашю я шелъ! Что это за публика? Вы посмотрите только на ихъ физ10ном1и! Хоропга? Томилинъ при этихъ словахъ оглянулся и только презри- тельно посмотр'Ёлъ на Павлопуло своими еЬрыми, холодными, спокойными глазами. — В'Ьдь эта „публика" за пятачокъ человека зар'Ьзать го- това! — горячо продолжалъ Павлопуло, — в'Ьдь это негодяи! А при мн* бв1ли и часы, и перстни, и портсигаръ золотой. Дол^ женъ же былъ я съ собой для нихъ оружхе захватить. В'Ьдь они меня при д'Ьлеж* могли убить! Въ действительности, уб1Йство Лившица произошло такъ: УбШства не затЬвалось. ЗагЬвали только грабёжъ^ Душой предпр1ят]я была вдова-ювелирша, покупательница краденаго. Отъ своей знакомой Каминкеръ она слыхала, что у ^хозяина* всЬ деньги хранятся дома, и «свела'' ее со своими знакомышга^ неоднократно продававшивш ей краденое, громилами Томили- нымъ и Львовымъ. Но какъ открыть кассу? Самимъ сломать^ не зная, какъ это д'Ьлается, — весь домъ на ноги поднимешь. Компан1я воспользовалась прибыпемъ въ Одессу „по д'Ьламъ' знаменитаго «спещалиста"' „пана'' и предложила ему принять участае. „Панъ* пошелъ на „хорошее д'Ьло*' съ обычно^ осторож- ностью. Приказавъ Каминкеръ сломать замокъ у двери и, въ качеств'Ь слесаря, позвать его. Явившись, подъ вндомъ слесаре въ домъ, рсмотр'Ьлъ расположете комнатъ, мелькомъ взглянул ^ на кассу: — 47 — Мй'Ь на кассу достаточно разъ взглянуть, чтобы понять «е. Касса, я сразу увид^лъ, была нетрудная. У .неия въ щшс- ^ик^ бывали таша. Павлопуло объявилъ компавш: — Д-бло легкое! ' Но предупредилъ: — Только поинЕте, чтобы безъ глупостей. На глупость я не пойду. Да н не 1сь чеку. Лившицъ и не услышитъ, какъ я открою кассу. Это икЪ и Томилвнъ на Сахалин'Ё говорвлъ: — Такой уговоръ, Д'Ъйствительно, былъ. Недотрога, в-Ьдь, бе- лоручка,, „панъ", — , одно слово. Мразь! Вечероыъ, въ назна- ченный день, Каыинг керъ отперла дверь на черную л-Ьстницу, и въ кухню вошли Львовъ, - Томилинъ, Луцкеръ въ, мужскоиъ плать*, — Тонилинъ не отоускалъ -Луцкеръ отъ себя ни на шагъ, — и Павло- , пуло дсъ необходимыми инструментами". Лнвшицъ еще не «палъ. Компанхя оста- ' лась ждать въ кухн^. Пшш водку ,для храб- рости" — вс-Ь, кром* Павлопуло. ОНЪ боялся, Лрестантс^Ю типь,- чтобы его не опоили. Злой, жестоюй, необузданный Тоинлинъ пьян'Ёлъ, ожидан1е раздражало его, — и Павлопуло началъ безпокоиться и преду- прещдалъ: — Такъ помните, чтобъ безъ глупостей! — Ладно! Сказано! Молчи ужъ! Камвнкеръ сходила, послушала: *', — Кажется, заснулъ. Тихо. Бе, какъ было условлено, связали, завязали ей роть, поло- жили въ постель и пошли. — 48 — Павлопуло долженъ быль вскрывать кассу. Львовъ, Томи- линь, Луцкеръ <;тоять насторож'Ь. Если Лившицъ проснется, кинуться, связать, завязать ротъ, — и только. Тихонько вошли они въ комнату, гд*Ь стояла касса. Въ сос&дней комнагб, въ спальнЬ Лившица былъ св'Ьтъ. Старикъ лежалъ въ постели и читалъ книгу. Грабители притаились. Такъ прошло несколько минутъ. Луцкеръ, Томилинъ, Львовъ, Павлопуло стояли, не см'Ья дышать. А старикъ пре- спокойно читалъ. — Словно НЕСКОЛЬКО часовъ прошло! Дышать было труд- но ! — говорить Павлопуло. Какъ вдругъ Томилинъ не выдержалъ. Кинулся въ спальню, за нимъ кинулся Львовъ. У Павлопуло подкосились ноги. Старикъ только поднялъ голову^ не усп'Ьлъ даже вскрик- нуть. Томилинъ накинулъ веревку. Львовъ схватился за другой конецъ. Дернули. Хрип-Ьше. Старикъ былъ мертвъ. Когда Томилинъ повернулся къ Павлопуло: — Такого лица я еще никогда не видывалъ! — говорить панъ. Онъ кинулся къ двери. Львовъ загородилъ было ему дорогу: — А касса? Павлоцуло выхватилъ револьверъ: — Башку здребезги! Верзила отшатнулся, и Павлопуло „былъ таковъ". — Мы всЬ тогда испугались! — говорилъ Львовъ. Томилинъ былъ страшенъ. Онъ «вошелъ въ сердце". Придя въ кухню, сЬлъ на связанную Камйнкеръ и, когда та заворо- чалась, далъ ей такого тумака по голов'Ь, что она потеряла сазнаще. .^ ; Луцкеръ и Львовъ дрожали: — Думали, всЬхъ убьетъ! Томилинъ кричалъ, ^рычалъ, какъ зв'Ёрь'', сквернословилъ^ ругался, пилъ водку. Луцкеръ на кол'Ёняхъ молила: — Да успокойся ты! Успокойся! Насилу „отдышался". Такъ происходило уб1Йство. — Въ этакую глупость впутался! Съ такими мерзавцами связался! — билъ себя по голов*, какъ-то въ разговор* на Саха- лин*, Павлопуло, и въ словахъ его звучало отчаяте неподд*ль- ное,-г-а? Въ убШство попалъ. Въ убгйство, когда я им*ю свою спеща льность ! — 49 — Присяжные не дали в'Ёры Павлопуло, — бнъ былъ осущденъ за убШство съ заран'&е обдунаннывгь навгЬрешевгь, наравн'Ё съ Томилинымъ и Львовымъ. Павлопуло только пожаль плечами и поблагодарилъ своего защитника по назначен1Юу теперь ужъ покойнаго при(^яжнаго пов'Ьреннаго Ваховича: — Благодарю васъ за защиту, А что меня осудили, — вина не ваша! Не поняли насъ съ вами гг. присяжные засЁ- датели! Таковъ „панъ". Павлопуло былъ неуловимъ для меня на Сахалин'^. Придешь въ Александровскую „вольную* тюрьму: — Зд'Ьсь Павлопуло? — На рабогЬ. На паровой мельниц^^. Идешь туда. — Ушелъ Павлопуло. Отыскивалъ его утромъ, вечеромъ — никакъ не могъ уви- дать. Однажды я бродилъ по тюрьм*, какъ вдругъ на меня бро- сился, — буквально, бросился, — какой-то кавказецъ, сосланный за многократныя убШства : родовая месть. Онъ на что-то жало- вался, подавалъ прошете, не получилъ отв'Ьта, — и теперь требовалъ его отъ меня: — Атвэчай ! Я напрасно уб'Ьждалъ его, что я не начальство, Кавказецъ ничего знать не хогЁлъ: — Какъ нэ начальство? Зачэмъ нэ начальство? Драть всэ начальство, жалоба правая разбирать, — нэтъ начальства?! Глаза горятъ: — Атвэтъ давай! Два гуда ждэмъ. Булше ждать не жэ- лаемъ. Вдругъ чья-то сильная рука отстранила кавказца. — А вотъ постой, я съ нимъ поговорю по-своему! Передо мной стоялъ, руки въ боки, здоровенный молодой каторжанинъ, — кожанный картузъ набекрень, рубаха - косо- воротка съ „кованымъ'', вышитымъ, воротникомъ. Халатъ едва держится, — накинуть на одно плечо. Видъ типичнаго «Ивана". Это былъ тюремная знаменитость А. „Иванъ",не „спускавппй" самому Патр>ину *). — А п-позвольте у васъ узнать, кто же такой вы будете, ежели вы не начальство? *) ПатрЬнъ, смотритель тюрьмы, былъ въ то время ужасомъ всей каторги. Недавно ояъ убить арестантами. ^ 50 - — А теб* какое дфдо? Вфдь я тебя не спрашиваю, кто ты такой! . . — Н'Ьтъ-съ, позвольте-съ! А. съ вызывающвнъ видрмъ загородилъ мн1^ дорогу. — Ежели вы, какъ вы изволете говорить, не начальство, на какомъ же такомъ основати вы тюрьму осматриваете? А? Кругомъ стояла толпа. Ждали »ч*мъ кончится". . Положете было критическое. Пригрозить начальствомъ, жалобой, — избави Богъ — это значило бы лишиться всЬхъ симпат1Й арестантовъ. Уступить — сконфузить себя,, уронить въ глазахъ тюрьмы. Унизить его ч-Ьмь-нибудь, — избави Богъ, в'Ьдь сколько розогъ принялъ этотъ челов'Ькъ, чтобы добиться славы ^Ивана". И вдругъ, чтобъ все это пустить на смарку, уничтожить его обоянхё въ глазахъ тюрьмы. Надо было найти какой-нибудь выходъ. Выйти такъ, Чтобъ и онъ, и я разо- шлись, не уронивъ своего достоинства. МнЬ пришло въ голову гаркнуть на него во всю голову: — Молчать! Шапку долой! Ты какъ см'Ьешь ^акъ со мной разговаривать? А? Что й теб* начальство, что ли, что ты см'Ьешь въ шапк* передо мной стоять, да мнЬ грубить? На- чальство я теб*?^) Все кругомъ зарев'Ёло отъ хохота. „Иванъ*, — поел* онъ мн* самъ говорилъ, — „началъ-то съ бреха, а потомъ вижу, глупость д-Ьлаю", сначала оп^шилъ, по- томъ самъ обрадовался тому выходу, захохоталъ, снялъ шапку: — А ежели не начальство — наше вамъ почтете ! Милости просимъ! Ежели не начальство, ввноватъ! Вс'Ь были довольны такимъ мирнымъ исходомъ, смеялись, и среди смеющихся лицъ мн& показались знакомьши сжавппеся отъ см^^xа въ ш^елочки, черные, какъ маслины, живые, огнемъ гор'Ьвппе глаза. — Какъ фамил1я? — Павлопуло. — А! Знаменитый ^^панъ"! А я в'Ьдь теб* привезъ поклонъ отъ твоего защитника, г. Ваховича! Покойный Ваховичъ, д1Ьйствительно, просилъ меня передъ моей по'Ьздкой, — увижу, к.таняться его оригинальному юпенту. Павлопуло зас1ялъ отъ счастья. Теперь уже глаза всЬхъ почтительно были обраш;ены на него: знаменитость, которую про'Ьзжхе люди по Росс1и помнятъ! — Ахъ, какъ вы меня этимъ поддержали! Вы себ* этого и представить не можете ! — говорилъ мн* потомъ Павлопуло, — на сто процентовъ ко мн* уважете поднялось! ') сИвавъ» долженъ быть дервокъ только оъ начальствомъ. - 51 - Съ этого и пошла наша дружба. Когда я прих!оДвлъ въ „вольную" Александровскую тюрьиу, неня всегда сопровождали двое, ^Павлопуло, который разъяснялъ, что при мн^ нечего опасаться пить водку, играть въ карты и т. п., и А., который считали свовнъ долгонъ пеня охранять: — Мало ли какой дуракъ иожетъ ванъ скандаль сд'к'^ать? В'^ народъ тугь тоже. Одно слово — арестангь. Ареставтск1е типы. На Сахалин* служащге получаютъ въ складчину телеграммы „Росыйскаго Агентства" , который печатаются въ постной типо- графш. Я бралъ оггискъ, и Павлопуло каждый день ааходилъ ко мн4 почитать телеграммы: въ то время шла греко-турецкая война. Онъ ос1^длывалъ носъ золотынъ пенснэ, которое такъ уди- вительно шло къ арестантскому „бушлату", читалъ и покачи- валъ голов(Л:. — 52 - — Ца! Ца! Ца! Насихъ бьюти! Бьюти грековъ! Бьюти! Былъ печаленъ, озабоченъ, приходилъ въ неистовство: — Министри наси никуда не годятися] Министри! До чего довели! На схо ми тепери воевати мозевгь! Все Делааннси изд'Ьлали! А однажды объяви лъ: — Изъ-за этого Дел1 аниса я въ каторгЬ! — Какъ такъ?! — Павлопуло моя не настоящая фамил1я. Я изъ Авинъ. У меня въ Аеинахъ братъ-адвокатъ есть. Только я, конечно, въ молодости съ пути сбился. А то бы хорошимъ механикомъ былъ. Но только когда, въ возрастъ пришелъ, р1^шилъ остепениться. Выждалъ, когда мн]Ь по греческимъ д'Ьламъ дав- ность вышла, денегъ у меня было много, купилъ себ'Ь землю въ Грещи. Тутъ наши министры такую политику повели, — б'&да. Нищ1е совсЁмъ стали. Налоги страшные. Земля себя не окупаетъ. Неурожаи. Въ долги вл'Ьзъ. Съ аукщона все пошло. А жить я привыкъ! Пришлось опять кассы вскрывать итти. Вотъ до Сахалина изъ-за министровъ нашихъ и дошелъ! Часто онъ говорилъ мн*, и въ голос* его слышалось столько за душу хватающей тоски- — Что, Сахалинъ! Не то меня мучаетъ, что я на Сахалин1^! А то, что далеко я отъ Грещи! Тамъ что теперь д'Ьлается! Б'Ьдная, бедная Грещя! Иногда онъ говорилъ: — Пустили бы меня. Въ волонтеры бы пошелъ! Хоть бы умереть дали за Грещю! И когда онъ говорилъ о Грещи, въ голос* его слышалось столько нежности, любви къ родин*. Теперь уже Павлопуло отбылъ свою сокращенную, за си- лою манифеста, каторгу, и я могу передать этотъ ра[зговоръ. — Павлопуло, — спросилъ я его однажды, — отчего васъ ни- когда на мельниц* н*.тъ? — Да я тамъ никогда и не бываю* Я каторги никогда и не отбывалъ. Каторжный работы отбываютъ только гЬ, у кого денегъ н'Ьтъ. — Какъ же такъ? — А такъ, нанимаю за себя другого. Онъ и свой урокъ исполняетъ и мой. — И дорого платите? — Пятачокъ въ день, Мн* есть расчетъ. Я больше на- живаю. — Ч'Ьмъ же вы занимаетесь? — Торгую въ тюрьм* старьемъ, деньги, въ ростъ даю. — И помногу процентовъ берете? \ — 53 — — Да игрокамъ даю, какъ у насъ водится, яДО п-Ьтуховь*, на одн* сутки. Сто процентовъ въ сутки ! Процентъ хорош1й!-^ улыбнулся онъ. 9 Паль'' остался аристократомъ и зд'ёсь: ростовщикъ въ тюрыгЁ — лицо почетное и уважаемое. Павлопуло, какъ я въ этомъ уб'Ьдился, какъ паукъ, высасывалъ всю тюрьму. У него были деньжонки, и деньжонки порядочныя. Какъ и веЬ каторжане, онъ лел'Ьялъ мечту. — Богъ дастъ, и не такъ еще поживу! На вол* буду, опять за свою спещальность возьмусь! О «спещальности* и о кассахъ, почти какъ б* Трещи, онъ говорилъ съ увлечеюемъ, съ теплотой, съ любовью. — Какъ же вы? Учились, что ли, ломать? — Вскрывать, а не ломать! — Ну, вскрывать? — А какъ же! Въ промежуткахъ, бывало, купишь себ* несгораемую кассу и на ней практикуешься! Онъ съ необычайнымъ жаромъ разсказывалъ, какъ это надо д'Ьлать, чертилъ, рисовалъ. — Я однажды въ Александрхи, въ ^ЕгиптЬ, три месяца надъ мильнеровской кассой бился, какъ ее вскрыть? Вотъ касса! Ца! Одному невозможно. Втроемъ надо, меньше никакъ нельзя! Пудовъ шестнадцать однихъ инструментовъ принести нужно. Начнешь надъ нею съ непривычки работать, домъ трясется. Только со спинки и можно ее взять. Вы, сколько я васъ вижу, не изъ т'Ьхъ людей, которые несгораемый кассы себ* заводятъ. Но если, дай вамъ Богъ, заведете, заведите себ* мильнеровскую! — засм'Ьялся Павлопуло. — Да! А вы придете и откроете? — Я? За кого вы меня принимаете? Вотъ что я вамъ скажу: не только я не приду, но если я въ томъ город* буду, ни одинъ воръ къ вамъ непридетъ. Они «пана* уважаютъ. „Панъ* скажетъ: »не тронь* — и не тронутъ. И вы вдругъ про меня такъ думаете. Ай-ай-ай! Онъ былъ серьезно обиженъ. -^ — Ну, хорошо, Павлопуло, челов'Ькъ вы »съ правилами *, образованный, не стыдно вамъ, не гр-Ьхъ, у людей ихъ досто- ите отнимать! Павлопуло посмотр'&лъ на меня съ удивлешемъ. — Да разв1^ я когда-нибудь у б'Ьдныхъ, которые своимъ трудомъ нажили, отлималъ что-нибудь? Я б'Ёднымъ всегда самъ ломогалъ. Я жъ, вы знаете, только богатыхъ. — Ну, у богатыхъ! . — Такъ какое же это ихъ достоите? Поверьте мн*, тысячу сволмъ трудомъ нажить а^ожно. А милл1онъ не своимъ трудомъ \ I ^?'-. 5" Ь ' • I Й I ^'>- •'^ — 54 — &^- наживается, а чуживгь. Все чужое достояше. Они чужнмъ до- Се,'* стояшемъ живутъ — и я чужимъ! — разс1гЬялся онъ, — да и къ ^1 тому же, у кого есть деньги въ несгораемой касс*, у того есть он* и въ другомъ м'Ьст'Ь! Я посл'Ьдняго человека не лишаю. ^ . — Послушайте, Павлопуло, вы словно любите вскрывать 51\ кассы! — заметил ъ я ему однажды, — словно самую эту работу V'' ■' любите? г — Люблю-съ! — спокойно отв*чалъ онъ, --- всякое д*Ьло ** надо любить: только тогда и добьешься искусства! Такой странный мономанъ* Когда я у*зжалъ съ Сахалина, Павлопуло пришелъ прово- дить меня на пристань. Онъ просилъ меня Прислать ему исто- |> , рш греческой войны на греческомъ язык*. — Вы много путешествуете. Если будете когда въ Грещи, кланяйтесь моей б*дной, милой, родной сторон* отъ ея сына! И на глазахъ его были слезы. — Прощайте, Павлопуло! ■^< — До свиданья вамъ! — поправилъ онъ меня, хитро под- |:^ мигнулъ и улыбнулся. Л ю д о Ъ д ы. Случаи людо*дства среди б*глыхъ каторжныхъ бол*е часш, ч*мъ объ этомъ думаютъ. ^Оффищально изв*стны* три лю- ДО*да. Занимаясь въ архив* Рыковской тюрьмы, я натолкнулся на сл*дующ1Й документъ, пом*ченный 28 1юля 1892 года: „Его высокоблагородаю г. смотрителю Рыковской тюрьмы Тымовскаго округа надзирателя центральной дороги Мурашова. Рапортъ* Им*ю честь препроводить вашему высокоблагородаю ссыльно- каторжнаго Рыковской тюрьмы Колоскова Павла, который б*- жалъ съ 13 на 14, а донесено 15 сего шля за № 248. Пой- манъ разсыльнымъ вышепоименованной тюрьмы Хрусталемъ 24 сего текущаго м*сяца на 1-й Хандос*; при немъ найдены арестантсюя вепхи, два котла, въ томъ числ* м*шокъ чедов*- ческаго мяса, поджареннаго. Колосковъ Павелъ покааалъ^ что убилъ сс.-каторжнаго, который вм*ст* пошелъ съ нимъ въ прос*ки, звать не знаетъ, а физ10ном1ю объяснилъ: св*тло-ру- сый мужчина, выше средняго роста, малороссъ, около 35 л*ты в*роиспов*дан1я православнаго. По справк* оказывается, т> въ эту самую ночь б*жалъ съ нимъ сс.-каторжный Крикунъ- Каленикъ. Я, Мурашовъ, производилъ осмотръ вещамъ Колос- кова, нашелъ халатъ, б* лье грязное съ покойника, и мясо аа- ^ 55 — жаренное, человеческое, которое стало разлаг&ться етъ тепло1( температуры въ котомк-Ь воздуха. Прбступлеше совершено на 5 верстЁ отъ Опора, по дорогЁ, ведущей отъ 2-й Хандосы на Оноръ. При такихъ важныгь обстоятельствахъ преступления, сс.-каторжнаго Колоскова ии^ю честь претфоводить къ вашему высокоблагородио ва зависящее рзспоря]кев!е въ ручныхъ и вожныхъ кандалахъ". Это происходило на работахъ по проведенш Онорской про- секи. Воспоминание объ этой , Онорской дорогЁ** сохранилось Ссыльво-каторжный Колосковъ, Павелъ, обвнояеиый въ людоЬлствЬ. ВЪ одной каторжной п^сн-Ь, сложенной „терпигорцами", — т. -е., каторжанами, шедшими на Сахаливъ не иоремъ, а сухииъ путемъ; Пока шли мы съ Тюнени, — "Влн мы гусей. А какъ шли мы до Онора, — Жрали мы людей. Въ одвомъ рукописномъ сборник* стихотворетй, посвящен- -номъ онорскимъ работамъ, говорится такъ: И миопе идутъ бродяжить, Снаннвъ товаришей своИхъ, V 7 - 56 — А какъ усталъ,— кто съ нимъ ^ото ужъ в'Ьчный сонъ постигъ. Убьютъ и т-Ьдо выр'Ьзают^, Огонь разводить — и шашлыкъ, ' Его и ииъ же поминаютъ, И ие одинъ ужъ такъ. погибъ^ Такъ живетъ въ катер НЬ страшная память объ онорскихъ работахъ. Кому-то и съ чего-то пришла въ голову героическая, но совершенно нел1^пая мысль прор'&зать просЁкой Сахалинъ вдоль южнаго поста Корсаковскаго. ПросЬку пришлось вести черезъ тундру, поросшую тайгой. Что это за просЬка, можете судить по тому, что мн*, наприм*ръ, чтобы проехать верхомъ 8 верегь отъ Опора до Хандосы 2-й, понадобилось три съ половиной часа. Ъхать по „просЁк*" можно только на сахалинской ло- шади, выросшей вътайг*. Лошадь осторожненько ступаетъ по корнямъ невыкорчеванныхъ пней. А когда становится на „грунтъ**, моментально завязаетъ по брюхо въ топкой, раста- явшей тундр*. Работы по проведешю „просеки'' велись отъ ранней весны до первыхъ заморозковъ. Люди вязли въ трясин'Ь, рубя деревья и выкорчевывая пни. И къ этой мук* — работать чуть не по поясъ въ топкой грязи — присоединялась еш;е нестерпимая мука отъ мошкары, которая тучами носится л'Ьтомъ надъ тундрой. Мошкара облепляла людей. Люди буквально обливались кровью. — М'Ёста живого не было отъ уку совъ ! — говорятъ бывппе на этихъ работахъ, — мошкары такая тьма была, — бывало вздохнешь, да и задохнешься, — столько ея въ ротъ попадаетъ! Люди, бывавппе л'Ьтомъ въ тундр*, вполн* этому пов*рятъ. За ц*лое л-Ьто пропьли, такимъ образомъ, 77 верстъ, а за- гЁмъ эта идея — прорубить просЬку «вдоль всего Сахалина' — была брошена, какъ совсЬмъ невыполнимая. О трудности ра- ботъ можете * судить по тому, что отправилось на онорсшя работы 390 челов*къ, а вернулось 80. Остальные, — одни пе- ремерли, друпе б*жали, часть изъ нихъ была поймана, боль- шинство такъ и погибло въ тайг* »безъ в'Ьсти*'. Нужна была какая-нибудь сверхъестественная сила, чтрбъ заставить людей исполнять ташя работы. И такой силой въ рукахъ местной тюремной администрацш, производившей до- рожныя работы, но ничего въ нихъ не понимавшей, — явился старшШ надзиратель Хановъ. Хановъ самъ изъ ссыльно-каторжныхъ. Когда*то онъ быдъ сосланъ за какое-то, говорятъ, зверское преступлеше в отбы- валъ каторгу въ Кар* „въ разгильд*евск1я времена'', о кото- рыхъ до сихъ поръ съ ужасомъ вспоминаютъ старики-каторжане. - 57 - — Я — разгильд*евецъ! — съ гордостью говорить Хановъ. Хановъ отбылъ каторгу, поселенчество в, пр1'Ьхавъ на Са- халивъ, сд^ался надзирателенъ. Н'Ьтъ вообсце .дюгЬе" над- зирателей, ч-Ъжъ изъ ссыльно-каторжиыхъ. Какъ всяшй бывшШ ссыльно-каторжникъ, Хановъ венаввд'Ёлъ и презиралъ каторгу. Къ току же овъ зналъ ее хорошо, тонко, „по-каторжному" зналъ. Чтобы команда изъ 390 каторжанъ, бывшая подъ присио- тронъ всего 3 надзирателей, не взбунтовалась, Хановъ отд1Ь- лилъ изъ нея „Йвановъ". Ссыльво-каторхный Коласковъ, Павелъ, обвиняемый въ людоЪдств^. Каторжныхъ „Ивановъ" не сл-Ёдуеть сн'Ёшивать съ, ,Ива- намн-Непомнящиии', бродягами. яИванъ" — это долгосрочный арестантъ, которому нечего терять, лихачъ, отчаянная башка, головор^ъ каторги. Это обыкновенно до мозга костей испор- ченные арестанты, — „аристократхя" каторги. Они держать въ страх* и трепетЬ всю остальную робкую, забитую каторгу, называемую презрительно „шпанкой", — но они же являются коноводами и зачинщиками всЬхъ тюренныхъ возмушенШ. Опытнымъ глазоиъ .стараго разгильдгЬевца" Хановъ п1ш-> сматривался къ каждой новой парпи каторжанъ, — и сейчасъ — 58 " же выд^лялъ ^ИваноБъ"^, именно ихъ*то и д1Ьлая надсмотрщи- ками за работами. «Иваны^, такимъ образомъ, совс&мъ изба- влялись отъ работъ, могли питаться лучше, зав^Ьдуя . рдздачев арестантскихъ порцШ, и получали полную возможность тира- нить и грабить злосчастную шпанку, выколачивая изъ нея по- сл!Ьдше гроши, посл'Ьдтя щепотки табаку. Лучше жизни „Иванамъ'' и не нужно было. Они были на сторон'Ё Ханова. А шпанка, забитая и несчастная, лишившись своихъ коноводовъ, терпеливо несла свой крестъ. Чтобъ забить «шпанку* въ конецъ» «старый разгильд1^е- вецъ** употреблялъ два прхема: непосильные » уроки*" и недо- статочность пищи. Урочныя работы задавались таюя, что всЬ и всегда были виновны въ «неисполнен1И урока*. Порка, — Ханову было предоставлено право драть, — шла по всей линш несосв'Ьтимая. Кормилъ Хановъ арестантовъ разъ въ день, посл'Ь работъ. И пищи было недостаточно, и „Иваны* еще вдобавокъ крали, — измученный челов-Ькъ, кончивъ урокъ, или, в'ЬрнЁе, никогда не кончивъ урока, если изб'Ьгъ порки, «тыкался* къ котлу, „жралъ* наскоро, и, заморенный, полу- голодный, засыпалъ тутъ же, на м*ст*, какъ убитый. До про- тестовъ ли тутъ! Такъ въ голод* и^ужасЬ жила «шпанка*. Забивъ шпанку * физически и нравственно, Хановъ «подо- брался** и къ «Иванамъ*. Но Д'Ёлалъ это опять-таки необыкно- венно тонко и по-каторжному — ум'Ьло. Онъ „сокращалъ'^ игь по одному, въ то же время другимъ давая еще больш1Я льготы. Вдругъ возьметъ и одного какого-нибудь «Ивана* ивъ над- смотрщиковъ переведетъ въ простые рабочхе, на полуголод- ный, полутрепетный режимъ. Остальнымъ „Иванамъ* это было только на руку : меньше надсмотрщиковъ, — больше каждому изъ оставшихся достанется на долю при д'Ёлежк'Ь награблен- наго. И разжалованный изъ надсмотрщиковъ въ рабоч1е «Иванъ* долженъ былъ покоряться. Что онъ одинъ подЬла- етъ, когда вчерашше его товарищи колотятъ и бьютъ его: — Работай, такой-сякой! Не лодырничай! Такъ мало-по-малу Хановъ „перевелъ* у себя и «Ива- новъ*, — оставивъ изъ нихъ въ качеств* надсмотрщиковъ только самыхъ отчаянныхъ. Зато ужъ и преданы были эп надсмотрщики Ханову истинно «какъ псы". Игь было мало, на долю каждаго приходилось вгаого. Имъ прямой былъ ра- счетъ поддерживать хановсК1е порядки, и самъ надзиратель изъ каторжанъ такъ не свир'Ёпствовалъ, какъ свирепствовали каторжные надсмотрщики. Такъ, применяя правило «(иу1(1в е1 шрега", — Хановъ дер- жалъ въ своихъ поистин'Ь желЬзныхъ рукахъ всю каторгу и Д'Ёлалъ съ ней все, что хот^лъ. - 59 - Люди бросались подъ падавш1я срубленный деревья, чтобъ получить ув-Ёчье, люди отрубали себ* кисть руки, — на Саха- лин* и сейчасъ много этихъ „онорцевъ" съ отрубленной Надзиратель Хавовъ н его сенья. КИСТЬЮ л'Ьвой руки, — чтобъ только ихъ, какъ неспособныхъ къ работЬ, отправили назадъ въ тюрьму. Люди, очертя голову, бежали въ тайгу на голодную смерть. ~ 60 — Павелъ Колосковъ былъ однимъ изъ „Ивановъ**, проведен- ныхъ Хановымъ. Колосковъ въ первый разъ былъ сосланъ на Сахалинъ на 10 л'Ьтъ за убхйство съ ц-Ьлыо грабежа. Зат'Ьмъ, онъ б-Ьжадъ, былъ пойманъ, получилъ плети, присужденъ къ в'Ьчной ка- торг*, съ »15 годами испытуемости**, т.-е. долженъ 15 л*Ьтъ содержаться въ кандальной тюрьм*: н'Ьчто совершенно без- надежное. Въ тюрьм* онъ былъ однимъ изъ ^уИвановъ"', и когда его пригнали съ партхей на онорск1Я работы, Хановъ сейчасъ же сдЬлалъ Колоскова «надсмотрщикомъ**. — Жилось тогда, что говорить, хорошо. 'Вшь вволю, та- бакъ, даже водку доставали. Колосковъ и сейчасъ съ удовольствхемъ вспоминаетъ объ этомъ времени. Но оно длилось недолго: Хановъ сократилъ „Ивана** по вышеуказанному рецепту - — Взъ'Ьлся и взъ'Ьлся. Перевелъ въ рабоч1е. Я къ това- рищамъ: ^Чтожъэто, братцы? За что?** См'Ьются: „Не ум^лъ, стало, потрафить. Теперь самъ и разбирайся, какъ знаешь. Намъ хорошо, а до тебя какое д'йло? На Сахалин-Ь всякъ за себя. А ты вотъ что: ты ч'Ьмъ брехать, урокъ исполняй, — потому мы загЬмъ надъ тобой приставлены**. Парень я былъ могутный, — Хановъ на меня и наваливаетъ и наваливаетъ. Таюе ^, уроки" загибаетъ, — съ силъ спалъ. Что ни день, де- рутъ: урока не выполнилъ. Вижу, — смерть. Въ т* поры я товарища подговорилъ и убёгъ. Колосковъ и до сихъ поръ содержится въ Александровской кандальной тюрьм*. ^ Молодой еп^е парень, низкорослый, широкоплечШ, истинно , могутный**. Съ тупымъ, угрюмымъ лицомъ, исподлобья глядя- щими глазами. Катбрга, даже канддльная, „головка** каторги, — его не любитъ и чуждается. Онъ ходитъ обыкновенно одинъ вдоль полей, огораживающихъ кандальное отд'Ёлете, взадъ и впередъ, понурый, мрачный, словно волкъ, что неустанно б'Ёгаетъ вдоль р'Ьшотки кл'Ьтки. — Ушли, мы съ товарищемъ съ работъ! — разсказываегь Колосковъ. — Провханту захватили? ^^ — Н*! Какой тамъ пров1антъ. Оно в'Ьрно, когдач мы бродяжить уходимъ, всегда .загодя себ* прикопляемъ. Сухарт сушимъ. Да тамъ что насушишь! Кончишь работу, слопаеш], что дадутъ, — словно и не "Ьлъ. Оттого и сб'Ьгли. — Ты даже^не спросилъ, какъ товарища зовутъ? — Ни къ чему было. Ишли, ишли тайгой, смерть по; - ходитъ. Товарищъ-то улалъ — и померъ. — Самъ умеръ? — 61 - — Саыъ. Занедужился и померъ. Это я нарочно потомъ на себя выдумалъ, убилъ будто. Ну, померъ онъ, — вижу я, — н ын-Ь то же будегь. Набралъ хворосту — спички съ собой были — зажегъ костеръ, изъ тЬла такъ несколько кусновъ выр*залъ и на угляхъ сжарилъ... А только гЬла я не "ёлъ. Нарочно такъ сд-Ьдадъ. Въ сумочку — у всякаго бродяги су- мочка полагается — въ сумочку мясо поклалъ, пошелъ на дорогу да и объявился : „такъ и такъ, молъ, челов'Ьчьимъ сОнорск1В людо*дъ» Губарь- мясомъ питался". Чтобъ заарестовали и въ тюрьму отправили. Ежели бъ не это, назадъ бы на работы послали. А это.престу- плеше тяжкое. Для того и сд'Ьлалъ. Потому, известно было, что таше случаи бывали, въ тайгу съ работъ уходили, товари- щей убивали и мясо Фли. Вотъ и я на себя наклепалъ. Но Колосковъ разсказывает-Ц. не всю правду. — Конфузится! — объяснилъ мн-Ь одинъ изъ каторжанъ,— челов'Ькъ вы новый. А намъ доподлинно изв-Ьстно, что -Ьдъ. Я вид'Ьлъ свид-Ьтелей того, какъ арестованнаго Колоскова съ его страшной сумкой привели на работы. — 62 — Каторжане его ругали, хои^Ьли избить, и убили бы, если бъ не защитили надзиратели. Каторга не хогЁла в'Ьрить такому ужасному преступлен1Ю и заставляла Колоскова 'Есть при ней найденное у него жареное мясо. — Какъ же ты говоришь, что убилъ и "Ьлъ? Докажи свою храбрость. 'Вшь! И Колосковъ подъ угрозами 'ёлъ при каторжанахъ. — Хорошее, вкусное мясо! Лучше всякаго скотскаго! Онъ даже смеялся при этомъ. „Никакой провинности у него въ лиц* не замечалось** — какъ свид^тельствують очевидцы. Я какъ-то въ разговор* упомянулъ Колоскову про эти подробности : — Что жъ они, врутъ, что ли? Колосковъ отвернулся: — Что ужъ про то вспоминать, что было! — махнулъ онъ рукой. Изъ двухъ другихъ „онорскихъ людо'Ьдовъ*' живъ только одинъ — Васильевъ. Его товарищъ Губарь, съ которымъ вм*сгЬ они совершили преступлен1е, умеръ, не перенеся на- казан1я. Истор1Я снова та же, что и у Колоскова. Товарищъ Ва- сильева, покойный Губарь, судя по портрету, — челов'Ькъ ту- пой, я^есток1Й и злой, былъ однимъ изъ отчаянн-Ёйшихъ „Ивановъ**, котораго трепетала тюрьма. Хановъ точно также сначала возвелъ его въ звате надсмотрщика, а зат*мъ пере- велъ въ рабоч1е й началъ „укрощать*. Губарь не выдержалъ, подговорилъ Васильева и ведотова, юношу-каторжанина, 20 Л'Ётъ, и вм'Ьст'Ь съ нимъ б'Ьжалъ. ведотовъ былъ убитъ Губаремъ на второй же день. — Я такъ думаю, онъ.^ля того его и уговори лъ бежать, чтобы убить и съ'Ьсть. Ужъ заран'Ье у него въ мысляхъ было! — говорить Васильевъ. Въ разсказ'Ь Васильева, очень подробномъ и детальномъ, самое страшное — это ночь передъ убхйствомъ. — веДотовъ-то. ничего не зналъ. А меня дрожь брала, — потому я-то слыхалъ, что губарь и раньше, когда съ каторги б'Ёгалъ, товарищей убивалъ и гЬломъ питался. Какъ приш.1а ночь, ведотовъ заснулъ, а я не сплю, зубъ на зубъ не по- па даетъ: не убилъ бы Губарь. Бежали, известно, безъ всего. На прос'Ёк'Ь-то и такъ дохли съ голода, съ чего скопишь* Животы подводить. Губарь мн* и говорить на разсв*тЬ „Будетъ, что "Есть**, и на ведотова головой кивнулъ. Мевя въ холодъ бросило: ^Что ты?"" Духъ инда захватило. Да страгь взялъ: дНу, какъ откажусь, а онъ потомъ ведотова подгово- рить, да меня они убьютъ**. Ну, и согласился. Отошелъ это я ] - 63 - испить къ ручеечку, вертаюсь, а нн* навстр-Ьчу Губарь идетъ, б-Ьлый, ровно полотно. „Есть, — говорить, — что 'Ьсть!'. Тутъ и пошли мы къ гЁлу... Васильевъ — здоровенный Зо-л'ЬтнК! мужчина, говорятъ, не- обыкновенной физической силы. Какъ большинство очень сильныхъ людей, онъ необыкновенно добродушенъ. И я съ изуилен1емъ сиотр'Ьлъ на этого великана, б'Ьлобрысаго^ съ сОворс1иВ людобдъл Губарь. волосами — цв-Ьта льна, кроткими и добрыми глазами, говоря- щего съ добродушной, словно виноватой, улыбкой. Такъ мало онъ напоминаетъ „людо-Ьда". Меня предостерегали отъ знакомства съ Васильевымъ. Посл^ поимки онъ сходилъ съ ума, до сихъ поръ волнуется и прихог^итъ въ 6'1Ьшенство при всякомъ напомннаши о д'Ьл'Ё. Но интересъ къ этому необыкновенному преступнику былъ ужъ очень велнкъ, — я познакомился съ Васильевымъ и, вызвавъ его въ тюремную канцеляр1ю, которая въ свободные часы была предоставлена нн'ё для свндан1я наеднн'Ь съ арестанта- ^64- ми, спросилъ его, — не могу ли быть ему ч*мъ-нибудь по- лезнымъ? Васильевъ отв'Ьчалъ: — Н'Ьтъ! Ч-Ёмъ же-съ? И отъ всякой денежной помощи отказался. — Зач'Ьмъ мн*? Онъ сид'Ьлъ передо мной, видимо, въ большомъ смущенш, мялъ.въ рукахъ шапку, о чемъ-то хот'Ьлъ заговорить, но не решался, — и поел* очень долгой паузы, смотря куда-то въ сторону, виновато улыбаясь, сказалъ своимъ мягкимъ, крот- кимъ, добрымъ голосомъ: — Вамъ... вероятно... желательно узнать про мое... д'Ьло?., — Если вамъ такъ тяжело вспоминать объ этомъ. не надо! — Н'Ьтъ... Что же-съ... Я в'Ьдь знаю, вамъ не изъ любо- ПЫТСТВ1Я... Вамъ изъ науки... Мн* Полуляховъ говорилъ... Полуляховъ, я знаменитый "" уб1йца семьи Арцимовичей въ Луганск*, какъ бол'Ье просвещенный среди каторжанъ и пользующ1Йся у нихъ большимъ авторитетомъ, — былъ мн* очень полезенъ, разъясняя своимъ товарищамъ, что я не следователь, не чиновникъ, что меня нечего бояться. — Мн* Полуляховъ говорилъ, — продолжалъ Васильевъ, — что вы всю нашу жизнь, какъ есть, описать хотите... Если вамъ нужно мое д*ло, извольте^съ... я готовъ... И онъ разсказалъ мн*, красная, бледная, волнуясь отъ страшныхъ воспоминан1й, все подробно, какъ они подошли, вырезали МЯГК1Я части изъ трупа, вынули печень и сварили супъ въ котелк*, который унесли съ собой съ рабо1ъ. — Молоденькой крапивки нащипали и положили для вкуса. Васильевъ, по его словамъ, сначала не могъ есть: — Да ужъ очень животы подвело. А тутъ Губарь сидитъ и уплетаетъ... 'Влъ. Когда они были пойманы, Васильевъ разсказалъ то же самое начальству, то же, со всЬми подробностями, онъ » спо- койно, разсказалъ доктору, когда его съ Губар>емъ привели наказывать плетьми. Что это было за „спокойств1е"? Быть-можетъ, спокойств1е человека, въ которомъ все закостенело отъ ужаса. Васильева каторга „я^алела"^* — Онъ не по своей вине. Не онъ началъ. Онъ не такой человекъ. Губаря каторга ненавидела. Это былъ отвратительнейш1Й и грознейш1й изъ пИвановъ*", страхъ и трепетъ всей тюрьмы. Къ тому же, какъ я уже говорилъ, про него ходила молва, что онъ и раньше въ бегахъ елъ людей. - 65 - На Сахалине вс* въ одинъ голосъ говорили, что каторга, сложившись по грошаиъ, заплатила палачу Коилеву 15 рублей, чтобъ онъ задралъ Губаря насмерть. Палачи — артисты, виртуозы въ искусств* вла;гЬть плетью, — и никакой самый опытный начальнический глазъ не разли- чить, съ какой силой бьетъ палачъ. Кажется, все время — одинаково со страшной силой. А на саиомъ д'ёл'ё ес1ъ .сотни отгЬнковъ. Фактъ тотъ, что Ва- сильевъ и Губарь были приговорены къ одному и тому же количеству ' плетей. Ихъ наказывалъ Комлевъ въ одинъ и тотъ же день. Васильевъ вынесъ все наказан1е сполна и остался не- искал'Ьченныиъ. Губаря поел* 48-го удара въ беячувственномъ состоя- ти отнесли въ лазарегь, и черезъ три дня онъ умеръ. Онъ былъ про- стеганъ до паховъ. Обра- зовалось онертв-Ьше. Я спрашивалъ у Ко- млева, правда ли, что онъполучвлъ 15 рублей за то, чтобы забить на- смерть Губаря. ' Старый палачъ не отв*тилъ ни „ да " ни „ „ » о „ сОнорсвш люцоъяъ! Васпльсвъ. ,яътъ , онъ сказалъ только: — Что жъ, я челов'Ькъ б-ёдный! И, помолчавъ немного, привелъ все извиняющую причину: — Сакалинъ! Мн* разсказывалъ врачъ, который, по обязанностямъ службы, присутствовалъ при этомъ страшномъ наказаши. Комлевъ,— это его бродяжеское прозвище, полученное впо- сл'Ьдств1и; самъ онъ изъ духовнаго зван1я и учился когда-то въ духовноиъ училищ*, — Комлевъ явился, чтобы иПор-Ьшить" челов-Ька, и рисовался и позировалъ. Онъ, вообще, немножко „романтикъ" и любилъ порисоваться во время „д^ла". Онъ - 66 - Явился въ красной рубах-Ё, черномъ фартуке, въ каков т имъ санииъ сочиненной, особой черной шапк'Ё. Приготовляясь наносить удары, онъ поднялся на цыпо' кй, чтобы казаться выше. Съ хыурынъ, в-Ёчно угрюнын лйцонъ, со слезящиыися мрачными глазами и воспаленны! в'Ёкаии, иаленьк1й, жилистый, мускулистый, онъ> дМств! тельно, долженъ былъ быть страшенъ и отвратителенъ. — Ужъ одна торжественность Конлева говорила, что „чт( то" произойдеть особенное! — разсказывалъ мн* врачъ, — он такъ гаркнулъ свое традишонное „поддержись", передъ т*» какъ' нанести первый ударъ, что я эадрожалъ и отвернулся. Комлевъ „клалъ" удары не торопясь, съ разстановко „р-Ьже", „крепче', чтобы наказуемый „прочувствовалъ" каждь ударъ. — Чаще! Скорей! — н'Ьсколько разъ кричалъ докторъ. Чаще — не такъ мучительно. Ошеломленный челов-Ькъ 1 усп-Ьваегь перечувствовать каждый ударъ въ отд-Ьльности. Но Комлевъ не торопился... Посл-Ь 48 удара Губарь бьи вГОТОВЪ". — Но и 4^ такихъ ударовъ выдержать. Что за богаты| былъ! — Поел* этого на меня напалъ страхъ-съ, — разсказыва; Васильевъ. — Поел* наказан1я! — Н-Ьтъ-съ, не отъ наказан1Я, а оттого, что я -бл' Такой страхъ напалъ,— св-Ьта боялся. Васильевъ сошелъ съ уиа. Его охватилъ ужасъ. Онъ заб л-Ьлъ нашей пресл*дован1я въ самой бурной форм*. Онъ не спалъ ночей, ув-Ьряя, что слышитъ, какъ арестант сговариваются его убить и самого съ'Ьсть. Когда его посади; за буйство въ карцеръ, онъ отломалъ доску отъ сгЬны и та1 дв-Ёнадцать часовъ подъ рядъ простоялъ на нарахъ, не 1гЬш позы, съ высоко поднятой иадъ головой доской, крича дики» голосомъ : — Не дамся! Убью, кто войдетъ! И никто не решался подступиться къ разъярившемуся Ге кулесу. Его взяли какъ-то хитростью и поместили въ лаз ретъ. Тамъ онъ отказывался принимать пищу, говоря, что до торъ хочетъ его отравить, и, наконецъ, въ одинъ ужасш. день б^жадъ. Поистин* ужасный день: ц^лый м'ёся1П> Насилье] не могли поймать, и это былъ ужасный и*сяцъ для почте наго, любинаго за гуманность всею каторгою врача Н. С. Л< баса. Ц*лый мЪсяцъ Васильевъ рыскалъ гд-Ё-то кругоиъ, во случая встретить и убить врача. Ц-блый и-Ьсяцъ домашл г. Лобаса трепетали, когда онъ выходилъ изъ дома. — 67 - Наконецъ, безумнаго поймали, подъ наблюденхемъ того же г. Лобаса онъ оправился, успокоился % теперь, если кого лю- бить Васильевъ, такъ это г. Лобаса. — Вотъ до чего страхъ напалъ, — Николая Степановича хогЬлъ убить! —г разсказывалъ Васильевъ, — тяжко мн*! Колосковъ не сознается „постороннимъ*', Васильевъ разска- зываетъ, какъ 'Ьлъ человеческое мясо, — потому Васильевъ поль- зуется больпхей известностью, какъ „людоЬдъ". — Всяшй, кто прйдетъ, сейчасъ на меня смотреть. Смотрятъ всЬ... Вежалъ бы. Къ концу бесЬды Васильевъ началъ все сильнее и сильнее волноваться. — Вежаль бы. А то какъ челов^къ подходитъ, такъ и смотрнтъ. „Ты гЬло ^лъ?** А чего смотрятъ! Разв* я одинъ? Сколько есть, которые въ бЬгахъ убивали и ели. Да мол- чать! Каторга говорить, что въ кандальной тюрьм* не мало та- кихЪу которые въ б^гахъ питались съ голоду мясомъ убитыхъ или умершихъ товарипдей. Мне показывали несколько такихъ, которые винились ка- торге, а одинъ изъ 1»хъ, на котораго все указывали, что онъ елъ мясо умершаго отъ изнурен1Я товарища, — когда я спро- силъ его, правду ли про него говорятъ, отвечалъ мне: — Все одно птицы склюютъ. А человеку не помирать же! Каторжанка баронесса Геймбрукъ. Это одно изъ самыхъ тоскливыхъ моихъ сахалинскихъ вос- поминатй. — Баронесса? Баронесса у насъ булки печетъ, уроки даетъ и платья шьетъ ! — говорили мне въ селенхи Рыковскомъ. На пороге избы меня встретила высокая, худая женщина съ умными, выразительными глазами. Сколькихъ леть? Право, трудно определить лета женщины въ каторге. Сахалинъ, отни- мая у человека все, что есть хорошаго, прежде всего отни- маетъ молодость, а потомъ здоровье. Я представился. — Баронесса Геймбрукъ! — ответила она, подчеркивая ти- тулъ, котораго лишена. „дело баронессы Геймбрукъ, обвиняемой въ поджоге *", на- делало очень большого шума въ Петербурге. Это былъ „гром- кШ"* и „знаменитый" процессъ. Въ исторш женскаго образоваюя въ Росс1И имя баронессы ]Геймбрукъ заиметь скромное, но все же видное место. Ей при- ]-адлежитъ инищатива устройства женскаго професс10нальнаго л — 68 — образовашя въ Росс1и; она была первой открывшей женскую профессюнальную школу. Отлично образованная, принадлежавшая къ хорошему кругу, ивгЬвшая очень вл1ятельное родство, но не имевшая средствъ къ жизни, молодая женщина съ увлеченхемъ отдалась мысли: — Надо научить женщину жить своимъ трудомъ. Воору- жить ее на борьбу за существоваше. Д'Ьло шло хорошо. Баронесса работала, учила работать другихъ, перебивалась, сводила конщ>1 съ концами. — Скучно только одной было! — съ грустной улыбкой вспоминаетъ она, — работаешь, работаешь, кипишь въ д*л*, а останешься одна, такое полное одиночество. Ни одной близкой души. Родня... Но родня смотр-Ьла съ недов'Ьрхемъ, даже сгЬс- нялась моими яЗат'Ьями...'' Она познакомилась съ какимъ-то отставнымъ военнымъ. Они понравились другъ другу, потомъ полюбили, возникла „связь*. Пошли я разговоры*, — Ужасно неудобно! И передъ родными неловко, и, нако- пецъ, какъ начальниц* школы... Надо было венчаться. Онъ тоже, только объ этомъ и ду- ма лъ. Но у него были запутаны, разстроены Д'Ьла, ему нужно было отъ кого-то откупиться, — денегъ не было. — Знаешь что, — сказалъ онъ ей однажды, — у насъ есть исходъ. Страховыя премш за твою обстановку. Если поджечь... — Ты съ ума сошелъ! — Никто не узнаетъ. Ты даже будешь не причемъ. Дай только согласхе. Безъ тебя все будетъ сделано. У меня есть такой челов'Ьчекъ... Она протестовала. Онъ уб^ждалъ, что „разв'Ь мало въ Пе- тербург* такъ Д'Ьлаютъ*, что „риску никакого", что „человечку* ужъ не впервой, что „челов'Ьчекъ** знаетъ, какъ устроить: — Ты себ* уЬдешь въ театръ. Ты будешь не причемъ. Въ конц* концовъ онъ предложилъ на выборъ: — Другого выхода, ты знаешь, н*тъ. Такъ наша связь продолжаться не можетъ, Значитъ, либо согласиться на такую комбинащю, либо между нами все должно быть кончено. Умолялъ, заклиналъ ее ихъ любовью. Она согласилась: — Хорошо. Д'Ьлай. Однажды она по'Ьхала въ театръ, вернулась и застала у себя въ квартир* пожаръ. Возникло подозр'Ьте, выяснился поджогъ. Баронессу Гейм- брукъ и ея „любовника ** арестовали и посадили въ домъ пре; - варительнаго заключешя. Тамъ они какимъ-то образомъ нальп возможность обменяться записками. Ь7 - V — 70 — Д'Ьло въ суд* длилось два дня. Оправдан1е баронессы Гейм- брукъ было несомненно. Уликъ, что она знала о готовящемся поджог*, не было никакихъ. Однажды, во время перерыва, ея соучастникъ обратился къ баронесс* съ вопросомъ: — Если меня сошлютъ, пойдешь за мной въ Сибирь? — Вотъ еще! Очень надо'! — „Такъ^таки этими словами и сказала — говорить она, — такъ знаете, изъ озорства изъ какого-то. Вотъ, молъ, теб*! Я же за то, что твои д*ла были запутаны, и страдать теперь должна ! ** — Не пойдешь? Хорошо же! Онъ передалъ суду записку, которую она переслала ему въ дом* предварительнаго заключетя: — »Если сл*дователь скажетъ теб*, будто я созналась, — не в*рь. Я ни въ чемъ не созналась, не сознавайся и ты*". Сомн*шй не было. Оба были обвинены. — Подлецъ! Зач*мъ ты это сд*лалъ? — спросила она въ перерыв* поел* вердикта присяжЕзыхъ. — Теперь я, по крайней м*р*, знаю, что ты другому при- надлежать не будешь. Вм*ст* пойдемъ, вм*ст* будемъ! Его сослали въ каторгу въ Сибирь, ее — на Сахалинъ. Въ посту Дуэ пришли въ р*шительное недоум*н1е: — Что д*лать съ я каторжницей-баронессой*? Въ , сожительницы* къ поселенцу итти не хочетъ: — Я сослана въ каторгу, а не для этого! Пробовали н*которые изъ гг. служащихъ взять ее къ себ* 1ъ «прислуги *'. Но при первомъ ласковомъ жест* она отскакиваетъ въ тгорону : у — Вы люжете заставлять меня работать, но этого заста- вить вы меня не можете. Женскихъ*тюремъ н*тъ. Насильно отдать въ сожительство: п^ — Все-таки баронесса... неудобно какъ-то. К1 И напрасно жены гг. служащихъ уб*ждали: — Да какая она баронесса? Чего вы съ нею миндалыш- ете? Каторжанка! Сбили бы спесь! Полуграмотный жены служащихъ сразу возненавид*ли ,гор шу% „фрю". се — Туда же » баронесса*! Тутъ, матушка, баронессъ н*ту1 А она все-таки была единственной портнихой на Сахалив*! бр^таки единственной, которая могла сшить платье, «какт ва;дуетъ", „по петербургской мод**. Къ ней все же приходи В056 обращаться, и это б*сило супругъ гг. служащихъ. — 71 - — В'Ьдь были среди нихъ и ташя, который обращались съ прислугой сравнительно в-Ёжливо, а со мной не могли! — съ улыбкой вспоминаетъ » каторжанка-баронесса*", — зоветъ меня, а приду — ножъ острый. Чуть что не такъ, не по ней, скла- дочка какая, оборочка, ногами затопаетъ, кричитъ: «Что ты думаешь? Ты баронесса? А? Баронесса? Ты каторжанка! Ли- шенная правъ! Понимаешь?'' Стоишь, молчишь, улыбаешься... И презрительная улыбка, съ которой вспоминаетъ она объ этомъ, вероятно, была и тогда на лиц* баронессы Геймбрукъ. Супругъ гг, служащихъ это окончательно выводило изъ себя. — Сейчасъ б'Ёгутъ мужьямъ жаловаться. Я молчу, а он* кричатъ. „Уйми ты эту стерву!" Жизнь ея сложилась такъ. Служащхе махнули на нее ру- кой: „Пусть живетъ какъ знаетъ! Ну, ее къ чорту!" Жены служащихъ молили Бога: — Хоть бы портниху хорошую изъ Росс1и прислали. А за неим'Ьн1емъ таковой, заказывали „баронессЬ**, руга- лись при этомъ ругательски, платили невероятные гроши и кричали: — Что жъ ты не благодаришь? А? Мало теб*? Недовольна? „Баронесса" ты? А? Эта „молчкомъ-молчавшая" баронесса была коломъ въ глазу женъ гг. служащихь. — Вы себ* представить не можете, что это за дрянь, что за мерзавка эта „баронесса!" — разсказывала мн* одна, — по человечеству иногда пожалеть захочешь, хоть и каторжница, а все-таки жаль. Заказы ей даешь, чтобы съ голода не сдохла, сделать для нея что-нибудь хочешь. Такъ н^тъ, куда теб*! Фанабер1я! Говорить не хочетъ! Принесетъ заказъ, хоть бы слово сказала! Не желаетъ! Видъ такой, словно она тебе одол- жеше делаетъ! Она ведь баронесса! Какъ же ей! Мелкая та- кая душонка, мразь! Уколоть на каждомъ шагу норовить. Въ платье что, скажешь, не такъ, сейчасъ тебе: „Извините, суда- рыня, въ Петербурге такъ носятъ". Оцз^ш^дь изъ Петербурга, она баронесса, она все видела, все знаетъ, а я что? Да я жена служащаго! Жена твоего начальника! честная женщина! А ты каторжанка, ссыльная, тварь, поджигательница?.. Этого понять не хочетъ. Такъ тянулась » каторга" баронессы. Работала за гроши, кое-какъ билась, жила и... молчала. — - Думала, говорить отучусь ! — съ улыбкой вспоминаетъ 3^ баронесса". Съ одной стороны, каторжане, „шпанка", „сожительница", что можетъ быть общаго съ ними у молодой интеллигентной ' - 72 - женщины? Съ другой стороны, жены служащихъ, завид'Ьвъ ко- торыхъ издали, б-Ёги на другую сторону: — Сейчасъ яты**. Ругань. Попреки » баронесса**. — Такъ и жила между небонъ и землей. Шпанка попре- каетъ, глумится: „ баронесса **! Интеллигенщя зд'Ьшняя попре- каетъ, глумится: „баронесса"! Это стало, наконецъ, невыносимымъ, и баронесса пошла въ сожительницы къ некоему фельдшеру, сосланному за убШство своей жены. Все-таки былъ челов'Ёкъ поинтеллигентн'Ье дру- гихъ. Пошла не любя. — Вы его знаете. Можно ли такого любить? Да ужъ очень м тошно, тоска взяла. А онъ клялся и божился, что исправится. Это вызвало всеобпцй, злорадный восторгъ: ] ' • — А? Что! Къ фельдшеришк* въ сожительницы пошла! - Вотъ вамъ и „баронесса*! „Баронесса**! — ха^ха-ха! [1 / — СовсЬмъ потерянная личность ! — съ брезгливымъ сожа л'Ёнхемъ говорила мн* супруга одного изъ крупныхъ служа- щихъ, — даже досадно, что она когда-то титулъ такой носила! До чего дошла! Съ фельдшеромъ спуталась! Разводили ихъ потомъ, — грязь, грязь какая! Объ этомъ фельдшер* мн* приходилось ужъ упоминать. Грязный комокъ сала, возбуждавппй во всЬхъ отвращен1е. Ничего противней этого толстяка съ эспаньолкой, отпущенной подъ губой, на которой красовалась какая-то злокачественная язва, — я не видалъ на всемъ Сахалин*. — Вотъ экземпляр чикъ! — показывалъ на него, въ лицо, докторъ, — опять какую-нибудь малолетнюю приторговываешь? — Есть экземплярчикъ! — расплывалось у фельдшера жир- ное лоснящееся лицо. Онъ практикуетъ потихоньку, пользуясь нев^жествомь по- селенцевъ, воруетъ лекарства, — и все, что зарабатываетъ та- кимъ способомъ, тратить на „штучки^, „экземплярчики", »пред- меты*", — предпочитая „малол'Ьточекъ-съ**. Интеллигентная женщина скоро надо*ла развратнику-фельд- . шеру. " — Заберемен'Ьла я еще отъ него ! — съ дрожью отвраще- шя вспоминаетъ баронесса. — Господи, что тутъ поп1ло! Что заработаю, — онъ тащить на покупку д'Ьвчонокъ. Въ домъ ихъ таскать началъ. Отлучишься изъ дому, придешь, — онъ каюя- нибудь мерзости ужъ д-Ёлаеть. Во дворъ выйдешь, — онъ тамъ подъ нав-Ьсонъ. Придетъ избитый весь, исколоченный... Выгнала я его. Не идетъ. „Моя, — кричитъ, — изба!* Начальству я на ^; него не жаловалась* Господи! Сколько унижешй! Хохочутъ вс1> „Ну, что же, баронесса, вы съ вашимъ фельдшеромъ ссоритесь? <;■'> 'Г г* > г. ■♦'' • — 73 — Вы помирились бы! А? Онъ в-Ьдь челов'Ькъ интеллигентный!" Насилу развязали меня съ нимъ. Фельдшеръ ушелъ, баронесса осталась съ ребенкомъ отъ него. Удивительно странное впечатл-Ьше испытывалъ я, когда сиживалъ въ гостяхъ у этой „каторжницы -баронессы", теперь ужъ поселенки. Мы сид'Ьли въ маленькой, узенькой комнатк*, съ чистой постелью, покрытой од'Ьяломъ изъ сЬраго арестантскаго сукна. На окн'ё стояла герань, на комод'Ь подъ лампой была сши- тая изъ лоскутковъ подставка. Это все-таки придавало малень- кой, темной комнатк* какой-то уютъ. Было видно, что живетъ челов'Ькъ, привыкппй къ некоторому комфорту. Разговаривая со мной, баронесса курила, гасила окурки объ столь и оставляла ихъ тутъ же на стол* среди кучи пепла, плевала посреди пола, — и отъ этого в^яло какимъ-то бездо- мовьемъ, сахалинской оголтелостью, каторжнымъ отсутствхемъ женственности. Когда въ комнату входилъ работникъ - каторжникъ, ея по- мощникъ по булочной, — она начинала говорить со мной по- французски. ФранцузскШ языкъ у нея чудный, красивый, эле- гантный. Тотъ чудный, красивый и элегантный, литературный ФранцузскШ языкъ, которымъ говорятъ хоропхо воспитанные руссюе люди. А когда мы переходили на руссюй языкъ, она говорила, сама того не замечая, на „каторжномъ*^ язык*: — ведь согласитесь, на фартъ итти я не могу... Зарабо- таешь тяжкимъ трудомъ, дрожишь: шпанка, того и гляди, пришьетъ. Такое странное впечатл^юе производило это чередоваше превосходнаго французскаго языка съ каторжнымъ жаргономъ у этой женщины, которая лихорадочно хватается за свой ти- тулъ » баронессы **, потому что дрожитъ въ ужасЬ отъ звашя » каторжанки *'• ; Я познакомился съ баронессой въ тяжкое для нея время. • Незадолго передъ гЬмъ въ селеши Рыковскомъ, гд* въ это /время жила баронесса, случилось „громкое происшеств1е", и баронесса дрожала, чтобъ ея „не засыпали". Однажды къ ней явился молодой челов'Ькъ, бродяга Тума- новъ, переведенный въ Рыковское писаремъ полицейскаго упра- влетя, и отрекомендовался: — Князь такой-то. Онъ, действительно, князь, — уверяла меня баронесса, — - не знаю, что заставило его отказаться отъ своего имени и стать бродягой, — онъ объ этомъ изб'Ьгалъ говорить. Челов'Ькъ воспитанный, очень образованный, умный, — твлько страшно нервный, до болезненности нервный... „ 74 — Онъ попросилъ разр'Ёшеы1я бывать. Баронесса разр'Ь! и Туиановъ каждый день, какъ кончится работа въ нан р1и, првходилъ къ ней. Богь знаетъ, было ли что между ними, но, несомн' что этихъ двухъ людей, одинаковыхъ по образовав1ю кругу, къ которому они принадлежали, влекло другъ къ д У нихъ были обЩ1е взгляды, общ1е интересы, даже нав обпце знакомые „по Петербургу". Баронесса говорить, что она: — Отдыхала душой въ этихъ бесЬдахъ! Вдругь встр: зд*сь, на Сахалин-Ь, молодого челов-Ька, воспитаняаго, иила вы только подумайте! А онъ говорилъ: — Знаете, когда я говорю съ вами, мн* кажется, чт каторги ни -бродяжества н^тъ, что 1411 съ вами сидвмъ нибудь въ Петербург*... .(^-* .- , Как-^йдругк ОДШЩЦ.Ы ^Гуманов-в явилЬя страшно раЯс?| ный, вн;Ё с^я. Ни^а что, ни дЛ ч*гЙ,1' — алой по"сл1г ёРтс няго проигрыша въ картй, ^— чйяовйикъ Г. выругалъ его , лецомъ и мерзавцемъ''.^ .. . ' -■/' — Я этого такъ (!)^авйть не мр^у! — говорилъ, стр ^ волнуясь, Тумановъ, — меня могутъ" выдрать, потому ч бродяга! Но „мерзавцемъ и подлецомъ" меня называт см^ютъ! Я никогда „ подлецомъ и мерзавцемъ" не был потому и въ каторГ'Ь, что я не подлецъ и не мерзавецъ! 7 я оставить не могу! — Такимъ я его никогда не видала!- говорить баров Молодой челов*къ, вспыльчивый, горячШ, р-ЬшившШ , не оставить" начальнику оскорблете... на Сахалин*... У I нессы „душа замерла": — Я ужъ и такъ изъ-за одного поплатилась. Довольв ■меня! Она сказала Туманову: — Вы что-то задумали, — оставьте Меня. Уходите меня, сейчасъ же уходите. Я не хочу ничего знать, не погибать... — Такъ и вы меня гоните? И вы? — Уходите отъ меня, если вы честный, порядочный челов1 — Хорошо же... Тумановъ ушелъ, а вечеромъ все Рыковское было пор на ноги: бродяга Тумановъ покушался на жизнь чияовни! Тумановъ явился на квартиру къ другому служаще! котораго Г. р'Ьзался въ карты, попросилъ, чтобъ Г. выг ему „по неотложному д-Ьлу", и когда тотъ вышелъ въ ку поклонился и сказалъ: - 75 - — Я пришелъ васъ поблагодарить за то, что вы прб* извели меня въ новое зваше, — назвали, „подлецомъ и мер- завцемь"". Г., позабывипй даже про пустяковинное утреннее про- исшествхе, — гд* же на Сахалин'Ь помнить всякаго обруганнаго каторжника, — не разслышавъ и не понявъ, въ чемъ Д'Ёло, отв*чалъ : — Хорошо, хорошо. Я на тебя не сержусь. Ступай. Поел* извинишься... — Н*тъ, не поел*, а теперь! — сказалъ Тумановъ, въ упоръ направилъ на Г. револьверъ и спустилъ курокъ. Тутъ только увидали, что Тумановъ бл*денъ, какъ мерт- вецъ, глаза безумные, едва стоить на ногахъ. Револьверъ далъ ос4чку. Тумановъ выб*жалъ изъ кухни. Покушался на самоубШство, выстрели лъ себ* въ високъ. Но револьверъ снова далъ осЬчку. Туманова схватили. Обстоятельства были как1Я-то странныя: револьверъ былъ заряженъ всего двумя пулями. — Остальныя вынулъ, мн* дв* были нужны! — пояснилъ Тумановъ. Несъ Тумановъ какую-то галиматью. Его отправили въ постъ АлександровскШ, подвергли впосл'Ьдствш медицинскому освид'Ьтельствован1Ю, — Тумановъ оказался сумасшедшимъ. Но въ то время о сумасшествш Туманова еще- ничего известно не было, всЬ гг. служащхе единогласно требовали ^прим*рнаго наказашя*' Туманова, т.-е. пов'Ьшешя, — для ^острастки распущенной каторги *", — и баройЬСса Геймбрукъ просила, молила, нельзя ли что-нибудь сделать для Туманова. — Я себя виню, себя. Можетъ - быть, это мои слова на него такъ подействовали. Действительно, въ такую минуту по- чувствовать себя совсЬмъ однимъ! Но, посудите, что жъ я когда сделать. Челов^къ собирается Богъ знаетъ что сде- лать, — какъ могла я съ нимъ говорить? Ведь и я погибну! Да что я! Если бъ я одна была, — я бы о себе, можетъ-быть, и не подумала. Но мой ребенокъ, — съ нимъ что будетъ? Имъ разве я могу рисковать? Этотъ ребенокъ отъ нелюбимаго, отвратительнаго, презирае- маго человека, — все, что есть въ жизни у баронессы. Она съ дрожью отвращенхя вспоминаетъ о беременности отъ фельдшера, и безумно любитъ ребенка. Пятилетняго, слабаго, болезненнаго, золотушнаго маль- чика, ради котораго она работаетъ день - денской, не покла- дая рукъ, меситъ тесто, жарится у печки, сажая хлебы, си- дитъ согнувшись — шьетъ за гроши платья женамъ чиновяи- ковъ, даетъ уроки французскаго языка детямъ священника. Сахалшгь. 33 -Об- любить, и безъ слезъ вид*ть не можетъ своего ребей — Они и его ябарономъ" прозвали. Изд-Ьваются. Огь ч ничьихъ д-Ьтей его говятъ, — онъ долженъ играть со шпав Любить полной ужаса любовью; — : В-Ьдь это будуппй уб1Йца растегь! — сш> ужасомъ ритъ она, — вы только подумайте: насл'Ьдственность-то в Себя я преступной натурой, конечно, не считаю. Какая я ступница ! Но вы посмотрите на отца. Уб1йца, полу- сшедш1й, развратникъ. В-Ьдь, вы знаете, онъ тутъ со С1 развратоыъ въ такую недавно истор!» вл'Ёзъ, — нн^Ь же шлось его откупить: 20 рублей посл*днихъ дала, чтоб тюрьму не сажали. Дала, — потому что ребенокъ его все „папой" при встр-Ьчахъ зоветъ, такъ чтобы ребенка не пили: «тятька въ тюрьм*"... И потомъ, что можетъ е ивъ.аего .чд-Ьсь, на Сахалин*! Что передъ глазами! Еже ныя уб1Йства, поголовный разврать, плети, каторга. ] 8Ы на игры ихъ посмотрите, — играютъ „въ палачв" пов-Ьшенье, палачъ у нихъ герой, безсрочный каторжни! герой. Бы спросите у десятил-Ётняго мальчика, что тюрьма? вМ-Ьсто, гд* кормягь!" Гд* лучше, въ тюрьм1 на вол-Ь! „Знамо, въ тюрьи*, — на поселенш съ голод дохнешь". В*дь все это мальчикъ съ дЁтства въ себя тываегь. Тюрьма для него что-то обыденное, неизб-Ьшно! урядное^ карьера. Что изъ него выйдегь? То же, что I другихъ! Уб1Йца. В'Ёдь я его на каторгу рощу, на кат Уб1йцу будущаго!.. Но пока, пока онъ маленьюй, въ нен! ничего этого н-Ьту, онъ ребенокъ, такой же, какъ и во*. И она при мн*, въ какомъ-то истерическомъ припадк слезами ц-Ёловала своего мальчика, который явился аоной чувдй— его только-что отогнали отъ д*тей начальника о и обругали ,6арононъ". — Мама, не вели иыъ ругаться барононъ! „Не вели'! Уезжая изъ Рыковскаго, въ свое последнее свидаЕ— — баронессой, когда она провожала меня до дверей, я р'Ьшнлся спросить у нея: — Ну, а тотъ... съ которымъ вы судились... объ яемъ в не ии-Ёете изв^спй! — Онъ въ Сибири, кончилъ, какъ и я, свой срокъ, ■ поселенцемъ. Очень . б*дствовалъ, писалъ, — я послала ему д негъ, такъ — гроши, , кате были. Очень круто б*днягЬ пр 1илась каторга. Недавно еще получила письмо. Боленъ, » луется, просить послать немножко денегъ... — И вы) — Пошлю. - 11 ^ Я поЦ'Ь^говалъ ея руку и пошелъ. — А? Откуда? Отъ прхятельницы, отъ „баро1аессы"! — встр4- тилъ меня по дорогЬ смотритель тюрьмы, — до мужчинъ ужъ больно охотница, подлая баба! Съ фельдшеромъ путалась; Ту- мановъ, я знаю, къ ней лясы точить шлялся. Я в'Ьдь все екаю, — хе-хе! Она тутъ за фельдшера 20 . ц'Ьлковыхъ, посл*д- нихъ, чай, заплатила, въ б*ду, милъ дружокъ, попался. Она и Туманову въ тюрьму потихоньку б'Ьлый хл-Ьбъ посылала. Да вы что думаете? Она и къ прежнему своему прхятелю все время деньги посылала. Я съ почты знаю! ВсЬ они у нвя на иждивети. Любительница мужчинъ, подлая! Трое у нея было! Распутная! Черезъ то и въ каторгу пошла, что распутная, — черезъ любовника!.. Ландсбергъ. 27 л'Ьтъ тому назадъ въ Петербург* произошла трагед1я, им'Ьвшая огромное значете для о. Сахалина. Блестяпцй гвар- дейсюй офицеръ-саперъ Ландсбергъ, накануне женитьбы на богатой и знатной невест*, наканун* большой и блестящей карьеры, зар'Ьзалъ, съ ц'Ьлью грабежа, ростовщика Власова и его служанку. Это событхе произвело неописуемую сенсащю, и имя Ландс- берга прогремело на всю Россхю. Еще больш1й ужасъ этому уб1Йству придавало одно трагическое яи1 рго дио. Ландсбергъ былъ карьеристомъ. Онъ былъ челов-Ькомъ очень небогатымъ, тянулся изо всЬхъ силъ и служилъ въ гвард1и, чтобъ быть на виду и сдЬлать карьеру. Старый чиновникъ, за- нимавш1йся ростовщиствомъ, Власовъ, относился съ большой симпат1ей къ небогатому офицеру, старавшемуся выйти на „до^ рогу!, и ссужалъ его деньгами. У Власова было много вексе- лей Ландсберга, Когда карьера была почти ужъ сделана, и Ландсбергъ былъ объявленъ женихомъ .богатой и знатной ,не- в*сты, Власовъ началъ грозить ему : — Вотъ я теб* къ сэадьб* ясюрпризъ** устрою. Такой сюр- призъ, какого и не ожидаешь. Ландсбергъ испугался, что Власовъ предъявитъ ко взыска- шю его векселя, выставить его запутавшимся б'Ьднякомъ, же^ лающимъ жениться для поправки обстоятельствъ, сорветъ всю карьеру, и р'Ьшилъ достать векселя у Власова. Онъ явился къ Власову, уславъ старуху-служанку за квасомъ, зар'Ьзалъ брит- > вой стараго ростовщика, загЬмъ, когда служанка вернулась, покончилъ и съ ней и похитилъ свои векселя, лежавппе от- д'Ьльной, приготовленной ужъ пачечкой. 1 - ^8 -^ Среди бумаги поел* покой наго нашли заготовленное ИШ) письмо къ Ландсбергу. Въ этомъ письм* Власовъ желалъ вся- каго счастья своему протеже и въ вид* подарка на свадьбу посмлалъ » прилагаемые при семъ* всЬ векселя. Это и былъ ^сюрпризъ**, которымъ съ улыбкой « грози лъ* старичокъ. Кром* того, въ духовномъ зав*щаши, составлен- номъ на всяшй случай, Власовъ зав'Ьщалъ все свое состояте... Ландсбергу. Весь этотъ ужасъ произошелъ потому, что Ландсбергъ не понялъ Власова, по старческой привычк* любившаго выра- жаться несколько иносказательно: — Хе-хе!.. „Сюрпризецъ*. Изъ блестящаго офицера съ огромной карьерой впереди, Ландсбергъ превратился въ каторжника съ бритой головой и долгими годами тюрьмы въ перспектив*. Когда Ландсберга арестовали, его предупреждали: — Въ комнат*, гд* вы сейчасъ останетесь одинъ, на стол* лежитъ револьверъ. Онъ заряженъ... Того... Будьте поосто- рожн*е. Ландсбергъ холодно отв*тилъ: — Не безпокойтесь. Я не застр*люсь. И пошелъ въ каторгу. 27 л*тъ тому назадъ Сахалинская колон1Я еще только на- чиналась. Кучка забайкальцевъ, нев*жественньтхъ, безпомош- ныхъ, ютились въ посту Дуэ, единственномъ тогда поселеши на Сахалин*, въ маленькомъ ушель*, въ трещин* между скалами, быть-можетъ, самой скверной дыр*, какая только существуеть на земномъ шар*, и съ ужасомъ смотр*ли на непроходимую тайгу, которую имъ поручено было превратить въ „цв*тушую колотю". Эта кучка забайкальцевъ стояла передъ Сахалиномъ, какъ ребенокъ передъ ощетинившимся медв*демъ. Какъ под- ступиться ? Для колоши прежде всего нужны дорбги, а эти люди, родивш1еся и выросш1е въ Забайкаль*, никогда въ глаза не вид*ли даже шоссейныхъ дорогъ и р*шительно не знали, какъ „все это д*лается". Каждый ихъ шагъ терп*лъ немедленно же крушете. Они „своимъ умомъ* строили пристань, пристань сносилъ первый же маленьгай штормъ. Они „своимъ умомъ* начали рыть тоннель сквозь гору Жонкьеръ, безъ всякихъ приспособлетй, безъ вся- кихъ знан1й, кром* одного: что тоннель роется обыкновенно одновременно съ об*ихъ сторонъ, — и когда дв* роюпця пар- Т1И встр*тягся въ гор*, тоннель, значить, прорытъ. Люди сл*пли, раздувая фитили, людей кал*чило при неум^лыхъ взрывахъ, но ;?об* роющ1я парт1й" въ гор* все не встр*ча- лись... Он*... разошлись въ разный стороны ! Ступивъ шагъ в% — 79 — тайгу, гг. забайкальцы сейчасъ же завязали и съ ужасомъ должны были отступать назадъ. Они не знали даже, что до- роги нужно окапывать канавами. Не окопанный канававш таеж- ныя » дороги'' заплывали, превращались въ болото. ^ Въ эту-то критическую минуту каторжный пароходъ и при- везъ на Сахалинъ сапера. Все, что сделано на Сахалин* д'Ьльнаго и путнаго въ смысл* дорогъ, устройства поселенШ, — сделано Ландсбергомъ. И Богъ в'Ьсть, какая бы судьба постигла сахалинскую колошю, если бы въ Петербург* не разыгралось трагическаго ^и^ рго дио съ ^угрозой* ростовщика. Если сейчасъ смотритель тюрьмы, взобравшись на гору, хвастливо вынимаетъ изъ кармана маленьтй барометръ и съ видомъ ученаго начинаетъ „по давлен1ю воздуха определять высоту горы'', это св^д-Ьше занесъ на Сахалинъ Ландсбергъ. Кругомъ все его ученики. ВсЬ св-Ьд-Ьнхя, которыя необходимы были для борьбы съ непроходимой тайгой, занесъ сюда онъ. Ученики иногда не слушались своего «учителя изъ ссыльно- каторжныхъ", делали „по-своему" и немедленно же завязали. Памятниками этого „поступанья по-своему" остались покину- тый, утонувш1я въ болот* поселья, просЁки, брошенныя за ненадобностью, дороги, по которымъ надо восемь верстъ -Ьхать три съ половиной часа. Все, что д*лалось „по-своему", приходилось бросать и возвращаться къ планамъ Ландсберга. Т* работы, которыя предпринималъ на Сахалин* Ландсбергъ, показываютъ въ немъ умъ недюжинный, знашя больш1Я и челов*ка талантли- ваго. Ландсбергъ на Сахалин* съ перваго же момента обратилъ на себя особое вниманхе. Даже туда проникла в*сть о „знаменитомъ процесс*", и забайкальцы не могли не заинтересоваться »вче- рашнимъ блестящимъ петербургскимъ офицеромъ, вращавшимся въ высшемъ обществ*". Св*тск1Й образованный, нар*дкость умный, еще бол*е лов- юй карьеристъ по натур*, Ландсбергъ сразу головой выд*- лился среди всего окружающаго. — Знаете, — разсказываютъ моряки, въ т* времена плавав- Ш1е на Сахалинъ, — подходишь, бывало, къ Дуэ. На пристани, натурально, стоятъ вс* тамошше служащхе. И сразу, съ пер- ваго взгляда, самый порядочный изъ нихъ Ландсбергъ. Видна птица цо полету. Но самое главное это, конечно, то, что онъ былъ саперъ. Онъ построилъ имъ пристань, которая не рушилась, кое-какъ, но все-таки поправилъ злосчастный тоннель, и они им*ли воз- можность отправить въ Петербургъ телеграмму объ откры'ЦЦ 1 - 80 т- кривого тоннеля, по которому никто не "Ездить, въ которомъ только б'Ёглымъ удобно сид'Ьть, который никому не нуженъ. — Тоннель прорыть. Дорора нужна, — Ландсбергь показываль, какь это сд'Ёлать. Ландсбергъ сразу сталь на Сахалин* ^бариномь* и полу- чиль оть каторги эту кличку. Онь распоряжался работами, командоваль партхями рабочихь, фактически быль начальни- комь, жиль не въ тюрьм*, и ему говорили „вы*', почесть на Сахалин'Ь редкая. Но это положеше, которое Ландсбергъ сразу занялъ, было и труднымь положетемъ. Безграмотные всегда ненавидятъ гра- мотны хъ. И сахалинскихъ служащихъ глубоко возмущало » при- вилегированное положеше ссыльно-каторжнаго"*. — Словно ровня. Не знаю, как1Я наказашя приходилось переносить Ландс- бергу, обь этомь съ нимъ разговоръ поднимать было, конечно, неловко, но ему приходилось переживать трудныя минуты. Вотъ одинь изъ случаевь. СахалинскШ служащ1й К. особенно воз- мущался „привилегированностью** Ландсберга. — Я ему покажу «привилегированность"! — это преврати- лось въ пунктъ помешательства К. Однажды онь засталь Ландсберга въ кабинет* одного изъ служащихъ. Сидели и разговаривали. Этого только К. и нужно было : ^ — Что? Какъ? Сидеть въ присутств1и начальства? Каторж- нику? Заковать въ кайдалы! Посадить на неделю въ карцеръ! И Ландсбергъ въ кандалахь высид'Ьлъ неделю на х;гЬб'Ь и на вод*, въ темномь карцер*, а К. гордился: — Каково я самому Ландсбергу задалъ! Съ другой стороны и каторгу возмущала „несправедливость**. — За то же сослань, что и мы. Можеть, еще хуже! Каторга ненавидела «барина**, „белоручку", ^подлипалу**, самозванное начальство, и Ландсбергу надо было держаться очень и очень • насторол;*. При мал'Ёйшемъ подозр'Ёнхи, что онъ „держить руку начальства", каторга его бы убила. Туть ужъ ему помогла, быть-можеть, светская ловкость. Онъ ум'Ьлъ поддерживать отношен1Я и съ нашими и вашими. И начальство было довольно, и для каторги онъ оставался ^товарищемъ**, подчиняющимся ея законамъ. Ловкость, хитрость и изворотливость все время были въ ходу и пускались въ Д'Ьло все долгое время каторги. На Сахалин* изв'Ьстенъ,. напри1гЬръ, случай, когда Ландсбергъ спась жизнь одному изъ служащихъ Каторга ненавидела этого служащаго, решила его убить ш дорожныхъ работахъ, и Ландсбергу было приказано привести его ръ засаду. - 81 — Привести — рисковать головой. Ослушаться каторги — тоже рисковать головой. Ландсбергъ придуиалъ какую-то хитрую механику. Онъ по- веаъ служащаго въ засаду, но по дорогЬ, еще далеко огь за- сады, экипажъ в вдругъ " сломался, и Ландсбергъ уб'Ьдилъ начальство: — П*шкомъ все равно на работы опоздаемъ. Вернемся лучше обратно въ постъ. И служащей былъ спясенъ, и приказанхе каторги не нару- шено: везъ челов1Ька, да не довезъ, не по своей вол*. А на с.тЬдуюш,1й день Ландсбергъ раскассировалъ зачинщиковъ по и р п р о д а Сахалина. разнымъ работамъ, разъединилъ, и объ засад* не могло быть и р*чи. Кончивъ каторгу и выВдя на поселение, Ландсбергъ завелъ лавочку, въ которой продастся все: дуги и гармоники, ситцы и деготь, кнутовиш,а и конфеты. Это какое-то ум*нье найтись всегда и во вс*хъ положе- шяхъ. Превратившись въ нелкаго лавочника, блестящей гвар- дейск1й офицеръ сразу оказался великол'Ёпнымъ мелкиыъ ла- Бочниконъ. Онъ повелъ . д*ло отлично. Его лавочка росла и росла. Онъ заводнлъ связи съ торговыми фирмами. И когда я два года тону назадъ по-Ьхалъ къ Карлу Христо- форовичу Ландсбергу, — на мачгЬ, около его хорошенькаго, ' . 1' ( - 82- чиСтенькаго домика развивался флагъ пароходнаго общества: онъ представитель крупнаго страхового общества, у него кон- тора транспортнаго общества, онъ агентъ пароходной компаши. Лавочка у него осталась, — ц'Ьлый магазинъ! но въ ней торгуютъ приказчики, а онъ только наблюдаетъ хозяйскимъ окомъ. За сигарой онъ бесЬдовалъ со мной о компати каменноуголь- ныхъ копей и о компати для эксплоатащи рыбныхъ промыс- ловъ, — двухъ крупныхъ компантяхъ, который онъ загЁваетъ, Ландсбергъ кончилъ поселенчество-крестьянство. Теперь онъ м'Ёщанинъ города Владивостока, ездить отъ времени до времени за границу, въ Японш, — могъ бы, если бы захот-Ьлъ, вернуться въ Росс1ю, но живетъ на Сахалин*, въ комфортабельномъ домик*, изъ оконъ котораго открывается видъ на пали кан- дальной тюрьмы... Ландсбергъ женатъ на очень милой женщин*, акушерк*, пр]*хавшей служить на Сахалинъ. И трудно отыскать бол*е нужную пару. Богъ в'Ьсть, нашелъ бы онъ въ Росс1и такое же семейное счастье, какое отыскалъ на Сахалин*. Такъ странно смотр*ть на этихъ двухъ людей. Словно кр*пко охвативш1е другъ друга, спасшхеся поел* кораблекрушен1Я. II. Въ каютъ-компан1и парохода „Ярославль^ было шумно и накурено.- Пароходъ пришелъ въ ночь, и теперь, раннииъ ут^ ромъ, каютъ-компан1Я была полна служащими, явившимися принимать привезенныхъ арестантовъ. Ц*лая коллекц1Я гого- левскихъ типовъ! Капитанъ по очереди знакомилъ меня со вс*ми. И когда очередь дошла до сид*вшаго за столомъ, что-то очень весело и оживленно разсказывавпгаго челов*ка, сказалъ: — Карлъ Христофоровичъ Ландсбергъ. Въ поданной мн* рук* я почувствовалъ согнутый мизинецъ. И это прикосновеше под*йствовало на меня, какъ электриче- СК1Й токъ. Этотъ мизинецъ — былъ одной изъ уликъ противъ Ландсберга. Онъ пор*залъ его, когда р*залъ Власова. — Я очень радъ съ вами познакомиться. Губернаторъ гово- рилъ мн*, что БЫ прислали ему телеграмму. Онъ говорилъ очень пр1ятнымъ . голосомъ, въ которомъ звучала любезность. Высошй, красивый и представительный господинъ, въ усахъ съ с*дда10Й эъ волосахъ, цо моложавый. Ландсбергу теперь, В'^роятно, подъ пятьдесягь, но на видъ гораздо меньше. Онъ сохранилъ моложавое лнцо и почти юношески-стройную фигуру. Онъ— сама предупредительность. Быть можетъ, онъ даже слиш- комъ предупредителенъ, — въ неиъ есть что-то заискивающее; — онъ никогда не говоритъ иначе какъ съ любезнейшей улыб- кой. Лавдсборгъ и его жена. Но когда, пожимая другъ другу руку, мы встр-Ьтились гла- зами, мне показалось, что я словно нечаянно дотронулся до холодной стали, См-Ьется онъ, или разсказываетъ что-нибудь для него тяже- лое, оживлено у него лицо, или н^тъ, — у него играетъ только одно лицо. С-Ёрые, светлые глаза остаются одними и т-ёмй же, холодными, спокойными, стальными. И вы никакъ не отд-Ёлаетесь отъ мысли, что у Ландсберга такими же холодными и спокой- ными глаза оставадис1> всегда, - 84 — — Тяжелые глаза, — замечали и служащхе всякШ разъ, какъ разговоръ заходилъ о ЛандсбергЬ. — Вы на глаза-то посмотрите! — со злобой говорили не любяпце Ландсберга каторжане и поселенцы, — смотритъ на тебя, и словно ты для него не челов'Ькъ. Пароходъ привезъ Ландсбергу для лавочки конфеты и печенье, и Ландсбергъ, обмениваясь любезными шуточками съ гг. служащими, очень ловко на пристани укладывалъ этоть воздушный товаръ, словно яодарки вёзъ на именины. Такое странное впечатл-Ьнге производилъ этотъ торговецъ съ краси- выми, элегантными движешями. Попрош[авшись со всЬми, онъ сблъ въ собственный экипажъ и приказалъ кучеру: — Пошелъ! — Куда прикажете, баринъ? — спросилъ кучеръ изъ посе- ленцевъ. — Домой! Ландсбергъ еще разъ съ любезнейшей улыбкой раскланялся со всЬми, крикнулъ на*1альнику округа: — Такъ я васъ жду сегодня вечеркомъ. Новыя ноты съ пароходомъ пришли. Жена намъ на шянино сыграетъ. И экипажъ поскакалъ. — А кучеръ-то у него, какъ и онъ, за убШство съ целью грабежа присланъ! — сказалъ мне начальникъ округа. — У насъ, батенька, тутъ много удивительныхъ вещей увидите! Ландсбергъ сохранилъ свой великолепный французск1Й языкъ и давится какъ, все сахалинцы, на слове „каторга*. — Когда я былъ еще... рабочимъ! — говоритъ онъ, слегка краснеетъ и опускаетъ глаза. Мы съ нимъ никогда не называли Сахалина по имени, а говорили : — Этотъ островъ. Ландсбергъ черезъ 27 летъ тюрьмы и каторги пронесъ невредимыми свои изящный „гостиныя" манеры, но есть нечто поселенческое въ той торопливости, съ которой онъ сдергиваетъ съ головы шляпу, если неожиданно слышитъ: — Здравствуйте! Эта особая манера снимать шапку, пр1обретаемая только въ катор1"Ь. Изъ тысячи людей ^вы сейчасъ же узнаете саха- линца по манер Ь торопливо сдергивать шапку. Словно боится человекъ, что ему сейчасъ влетитъ за то, что не успелъ снять шапки передъ начальствомъ. Это нечто инстинктивное, что потомъ остается на всю жизнь. И по этой манере вы видите, что нелегко досталась Ландс- бергу каторга. Бывали-таки, зпачитъ, столкновещя. 1 — 86 -- Этому челов-Ёку, изъ оконъ котораго „открывается видъ* на пали каторжной тюрьмы, тяжело всякое воспоминате о своемъ „рабочемъ** времени. Когда онъ касается этого времени, онъ волнуется, тяжело дышитъ и на лиц* его написана злость. А когда онъ говоритъ о каторжанахъ, вы чувствуете въ его тон* такое презрите, такую ненависть. Онъ говоритъ о нихъ словно о скогЬ. Съ этими негодяями не такъ сл-Ьдуетъ обращаться. Ихъ рас- пустили теперь. Гуманничаютъ. И каторга, въ свою очередь, презираетъ и ненавидитъ Ландс- берга и выдумываетъ на его счетъ всяюя страшныя и гнус1шя легенды. Служащш водятъ съ нимъ знакомство, онъ одинъ изъ интересн'Ёйшихъ, богат-Ьйшихъ, а благодаря добрымъ знаком- ствамъ, вл1ятельн*йшихъ людей на Сахалин*; — но въ разго- ворахъ о Ландсберг* они возмущаются: — Пусть такъ! Пусть Ландсбергъ, действительно, единствен- ный челов*къ, котораго Сахалинъ возродилъ къ честной трудовой жизни. Но в^дь нельзя же все-таки такъ! Такое ужъ спокой- ств1е. Чувствуетъ себя великолепно, — словно не онъ, а другой кто-то сд*лалъ! Такъ ли это? Одинъ разъ мн* показалось, что зазвучало яН^что** въ словахъ этого ^человека не помнящаго прошлаго*. Вс* стены уютной и комфортабельной гостиной Ландсберга увешаны портретами его детей, умершихъ отъ дифтерита. Х)бъ нихъ и шла речь. — И ведь никогда здесь, на этомъ острове, дифтерита не было... Вольноследующ1е занесли. Дети заболели и все умерли. Все. Словно наказаше. И, сказавъ это слово, Ландсбергъ остановился, лицо его стало багрянымъ, онъ наклонилъ голову, и несколько минуть д.талось молчанхе. Это были самыя тяжелый минуты, который мне приходилось провести въ жизни. — Что же это я забылъ? Идемъ чай пить! — овладелъ собой и » весело" сказалъ Ландсбергъ, и мы пошли въ столовую, где ла- кей изъ поселенцевъ, во фраке и перчаткахъ, подавалъ наиъ чай. Это былъ одинъ, единственный разъ, когда „ нечто *" словно поднялось со дна души. А часто Ландсбергъ ставить собесед- ника прямо въ неловкое положеше. Это, — когда, онъ говоритъ о » распущенности... рабочихъ": — Здесь,, на этомъ ' острове, Богъ знаетъ, что делается. Уб1Йства съ целью грабежа каждый день. Уб1Йства съ целы о грабежа! И съ такими господами еще церемовцичсдо>тъ, »**- 87 -*-*■ Иногда Ландсбергъ Приводить, действительно, въ Медо- ум^те. — Не собираетесь въ Росс1ю? — спросилъ я Ландсберга. — Хочется съездить, матушка старушка у меня есть. Хо- четъ меня передъ смертью еще разъ повидать. А совсЬмъ переезжать, — н^тъ. Тутъ займусь еш;е. Долженъ же я съ этого острова что-нибудь взять. Недаромъ же я зд^сь столько л^тъ пробы ль. действительно, словно челов^къ по д^ламъ сюда прхехалъ. А „сделалъ** не онъ, а кто-то другой. — Вотъ на что следу етъ обратить внимате ! — говорилъ мне въ другой разъ Ландсбергъ, и такимъ взволнованнымъ я его никогда не видалъ, — вотъ на что. На пожизненность нака- затя. Наказывайте человека, какъ хотите, но когда-нибудь конецъ этому долженъ же быть. Оттерпелъ человекъ все, что ему приходится, и покончите съ этимъ, верните все, что онъ имелъ. Не лишайте человека на всю жизнь всехъ правъ. Неужели взрослый, пожилой мужчина долженъ терпеть за то, что сделалъ когда-то мальчишка? И въ его тоне слышалось такое презреюе къ „сделав- шему* когда-то „ мальчишке *". Я смотрелъ на страшно взволнованнаго Ландсберга и ду- ма лъ: — Вотъ, значитъ, кто этотъ „другой**, который „сделалъ**. Таковъ этотъ „знаменитый" человекъ. Не случилось 27 летъ тому назадъ трагическаго ^и^ рго ^ио, — кто знаетъ, чемъ былъ бы теперь Карлъ Христофоровичъ Ландсбергъ. Если человекъ даже на Сахалине, — и то сумелъ выйти въ я люди*. Д-Ьдушка русской каторги. Милый, добрый, славный дедушка, спишь ты теперь въ „Рачковой заимке", на каторжномъ кладбище поста Але- ксандровскаго, подъ безыменнымъ крестомъ, спишь тихимъ, в'Ьчнымъ сномъ. Что грезится тебе тамъ после твоей много- страдальной жизни? Матвей Васильевичъ Соколовъ — „дедушка русской каторги''. Старше его въ каторге не было никого. Онъ отбылъ: — Пятьдесятъ летъ чистой каторги. Да предстояло еще: — Мне, братъ, три века жить надобно, — улыбаясь без- зубымъ ртомъ, говорилъ Матвей Васильевичъ, — у меня, братъ, три вечныхъ приговора. п - 88 -^ Челов'Ькъ, трижды приговоренный къ безсрочной каторгЬ, съ безсрочной диспытуемостью". Другого такого не было во всей каторг*. ' По ' закону, такого страшнаго преступника должны въ тече- те всей жизни держать въ кандальной тюрьм'Ё, и если онъ куда идетъ, отправлять не иначе, какъ въ сопровожденш часового съ ружьемъ. А Матв'Ью Васильевичу Соколову разрешили жить себ* въ столярной мастерской безо всякаго надзора. Онъ спалъ на верстак'Ь, зиму и л'Ьто кутаясь въ старый полушубокъ, дрожа своимъ старческимъ гЬломъ. — Только водкой и дышу !/ Проснешься поутру, — ни рукъ ни ногъ н'Ётъ, грудь заложить, дышать неч'Ьмъ. Выпьешь чай- ную чашечку водки, — и опять челов'Ькъ ! Я, ваше высокоблаго- род1е, пьяница природный! — Матв'Ёй Васильевичъ потому и работать не могутъ, что они лакъ пьютъ! — подшучивали друпе каторжане, работавш11е въ столярной. — Какъ такъ, — лакъ? — А это я, когда водчонки н'Ьтъ ! ~- улыбался д'Ьдушка, — лакъ отстоится, снизу-то муть, а сверху чистый спиртъ. Я его водицей разбавлю и пью. Чисто водка. Такъ по жилканъ и поб'Ьжитъ, и поб'Ьжитъ огонечкомъ этакимъ. Въ рукахъ, ногахъ тепло сд'Ьлается. Въ себя прихожу. Въ богад'Ьльню Матвей Васильевичъ ни за что не хогЬлъ: — Какой я богад'Ёльщикъ ! Я челов'Ькъ мастеровой, я въ мастерской буду работать! Работать онъ, по старости л'Ьтъ, не могъ. • Такъ только „ковырялся". Но столяръ онъ былъ Т0НК1Й, превосходный. За это его во всЬхъ тюрьмахъ всЬ смотрители любили. Но за это же ему и больнее доставалось, когда онъ б*галъ. Этаюй столяръ сб'Ьжалъ, — поневол* злость возьметъ. т^' Въ то время, какъ я его зналъ, онъ жилъ въ мастерской ужъ на поко*, его всЬ величали не иначе, какъ ^д'Ьдушкой", или по имени и отчеству, къ нему всЬ относились съ какимъ- то невальнымъ почтенхемъ: ужъ очень много выстрадалъ этотъ челов'Ькъ. Всему, что онъ зналъ, — мастерству, грамот'Ь, — онъ выучился въ каторг*. Онъ ничего въ жизни не вид'Ьлъ, кром* каторги. И самое время для него делилось на два перюда: „до эта- фотовъ"" и „поел* эшафотовъ". Иначе онъ не ум-Ьлъ определять время. -89 - — Это еще до эшафотовъ было! Когда еще эшафотовъ ие вводили! Эшафоты ужъ потомъ пошли! — опред-Ьлялъ онъ вре- мена давно прошедпия. — Это ужъ поел* эшафотовъ было! Когда эшафоты по- шли!— опред'Ьлялъ онъ времена бол'Ёе близк1я. Въ каторгу онъ попалъ при кр'Ёпостномъ прав'Ё. — До эшафотовъ? Д1>лу1ш;а русстгоВ каторгн Матв11Й [)лс|1ЛЬОвпчъ Сокчловъ. — Куда! Когда еще кнутомъ наказывали. Это тоже для него вэра". — Клейна ужъ потомъ ввели! Это тоже опред-Ьленье времени. Онъ былъ нр'Ьпостнымъ, изъ богатой, торговой семьи, жив- шей въ Ельц'Ё на оброк'Ё. Въ каторгу онъ былъ осужденъ за убШство Д'Ёвушки. — АфимьеЙ д'Ьвушку-то звали. Красивая была Афимья. Да и я парень былъ хоть куда. И Матвей Васильевичъ улыбался, вспоминая, какой онъ былъ смолоду, — Видный былъ парень, пьяница я былъ, дуракъ былъ, озорникъ. У-ухъ1 Мы и спутались. » Афимья, — говорю, — хошь за меня замужъ?" — „Хочу!" — говорить. Потому ей лестно: и ндравился, и изъ семьи изъ богатой. Ну, и спутались. По нашимъ м'Ьстамъ это бывало: женихъ съ невестой путаются. — Да ты-то, дедушка, ее любилъ? — Говорю, страсть какъ любилъ! Такъ любилъ, — известно, дуракъ былъ. Попутались, — надо венчаться. Тутъ батюшка съ матушкой на дыбы. Потому у меня старшой братъ женатый былъ тоже, какъ я. Онъ съ женой со своей сначала путался, а потовгь женился. Батюшка съ матушкой: „Ни за что! Что жъ это? Второй сынъ на покрытк* женится! Срамъ! Вс* сыновья на полюбовницахъ женятся! Ни за что!" Семья была богатая, гордая. Ни за что да ни за что. Я и такъ и сякъ: ,Не см'Ьть!" Тутъ она видитъ, что свадьб* не быть, — меня отъ себя гнать зачала: „ Вольно, молъ, ты мн'Ь нуженъ!"" И зачала съ другими гулять. Мн*, стало- быть, назло. Пущай, молъ, ВС* видятъ! Потому наши-то семейные ее ославили: „Съ Мат- в'Ьемъ, молъ, путалась! А теперь, шкура, къ навгь въ родню л'Ьзетъ!" Такъ, на-те, молъ, вамъ, какъ мн* вашъ Матвей ну- женъ! А я-то на сгЁну, я-то на сгЬну. Пью, — съ того и пить началъ. Объ масляной д'Ьло-то было. По нашимъ м'Ьстамъ парни съ д'Ьвками съ горъ катаются. Прихожу на гору, смотрю: она съ другимъ съ горы — порзь, да порзь! Хмельной я былъ. Думаю: убью его, и ничего мн* за это не будетъ! В'Ьдь этаюй дуракъ былъ! Этакое вдругъ вздумалъ: человека убью и ничего мн* за это не будетъ! И Матв'Ёй Васильевичъ качалъ головой и посм^Ьивался надъ молодымъ челов-Ькомъ, удумавшимъ такую глупость. — Пошелъ домой, взялъ ружье со сгЬнки, прихожу, при- ложился вотъ этакъ, — Матвей Васильевичъ показывалъ, какъ онъ приложился, — «пу-у*", Афимья-то не своимъ голосомъ за- кричала да и упала. Упала да и умерла. Думалъ-то въ него, а попалъ въ нее. Не разобралъ съ пьяныхъ-то глазъ. Тутъ мн'Ь лопатки и скрутили. Тутъ-то отъ меня вс* и отступились И батюшка съ матушкой, — царство имъ небесное, — и братья, I ВС* родные. Семья- то была богатая, гордая семья, и этаю! вдругъ срамъ на всЬхъ нагналъ. А?? Острожникъ! Оно бы, мо- жетъ, дать — такъ полегче бы было, да они и руками в ногами: „Знать, — говорятъ, — острожника не хотимъ. Осра- милъ онъ насъ на всю жизнь". Меня и присудили: кнутоп Г' - 91 - 10 ударовъ и въ каторгу. Въ Москв* ужъ наказывали. Тутъ я только Москву и вид'&лъ, какъ ца Конную везли. ХорошШ, должно-бытЬу городъ, — только мн* въ гЬ поры не до того было. Посадили меня на тел'Ьгу^ спиной къ лошади, и повезли. Л кругомъ-то народу! А кругомъ-то народу! Мальчишки за ^ тел^Ёгой б'Ёгутъ, глядятъ, пальцами показываютъ. Не знаешь, куда и гляд'Ёть. Купцы изъ лавокъ выходятъ, смотрятъ. Деньги которые въ тел'Ьгу кид^ютъ. Палачъ со мной *халъ въ тел^г*, собираетъ. „Теб*, — говорить, — это!" Я кланяюсь. Такъ и привезли на Конную. День базарный, народищу труба. Тогда еще эшафотовъ не было. Это ужъ потомъ эшафоты пошли, ,» срамить" зачали. А тогда еще не „ срамили "", — просто поло- жатъ и отдеру тъ. Положили меня, да какъ кнутомъ палачъ по голой спин^Ё стегнетъ! Много меня пороли; драли и плетьми, и палками, и розгами, и комлями, — а больн'^е кнута ничего не было! И этотъ челов'Ькъ, принявшШ на своемъ в'Ьку тысячи пле- тей и палокъ и розогъ безъ числа и счета, — черезъ 50 л'Ьтъ содрогался, вспоминая 10 ударовъ кнута. Что жъ это было за наказанье ! — Думалъ, не жить! Чисто годъ пороли. А народъ-то все — деньги сыплетъ, сыплетъ. Сняли меня съ кобылы, въ гошпиталь положили, а потомъ вылежался, — въ каторгу поэтапнымъ по- рядкомъ послали. Муторно мн^ въ тЬ поры пришлось. Водки бы. Да гд'Ь жъ ея достанешь? Мастерства не зналъ, заработать негд*. Товарищъ мн* и говорить: „Хочешь, деньги будутъ? Кашя хочешь, 6ольш1я. Сами Д'Ьлать будемъ!^ А мн'Ь только водки. Угощаетъ онъ меня, мы деньги и д'Ьлаемъ. Поймали насъ, — да къ палкамъ. Его-то, какъ зачинщика, безъ помощи врача, а меня съ помопц>ю. — Какъ такъ — безъ помощи врача ? — А такъ въ т* поры было. Ставятъ въ два ряда солдатъ съ палками, рривяжутъ къ такой тел'Ьжечк'Ь и везутъ. А они- то палками по спин1^ рразъ, рразъ! И возятъ, покеда все, къ ч'Ёму сужденъ, не получишь. Онъ ужъ мертвый лежитъ, а его все рразъ, рразъ! Потому безъ помощи врача. А ежели съ помощью, — такъ докторъ рядомъ идетъ. Видитъ, что чело- в'Ё1гь въ безпамятство приходить сталъ, — скажетъ: „стойте!** спирту дасгь понюхать, — и потомъ опять начнутъ. За руку возьметъ, на часы посмотритъ: „Можно, — скажетъ, — еще сотню!" А какъ увидитъ, что челов'Ькъ совс*мъ плохъ, сей- часъ все прюстанавливаеть, и человека въ гошпиталь. Отле- ясится тамъ челов'Ькъ, выздоров'Ьетъ, его опять на наказанье поведутъ. Такъ до гЬхъ поръ, пока всего своего не получить. Товарищъ, царство ему небесное, тотъ сразу, безъ помощи / • — п — врача кончился. А меня, почитай, цЬлиИ годъ драла, 1 всего не выдали. Такъ годъ въ гошпитал-Ь все и вылеясява Вылежусь, опять дадутъ. Зат'Ёмъ, палокъ, плетей и розогъ Матв'Ьв Васильевичъ □ чилъ неисчислимое количество: — На траву я все ходилъ! — улыбаясь, говорилъ онъ. — Какъ „на траву"? — А такъ, зиму ничего, маячу въ тюрьм*. А при, весна, на траву и потянетъ. И б-бгу. Такъ кое-гд* . шляюсь, въ работникахъ служу. А осень придетъ, — опяп тюрьме скучно станетъ. Къ трварнщамъ изу. СеЙчасъ ни плети, либо палки, съ прибавленхемъ сроку. Такъ этими отлучками „на траву" Матв-Ьй Васильеви' набилъ себ-Ё три безсрочныхъ каторги. -- А по манифестамъ теб'Ь сбавки не было? — Каые же ин* манифесты? У меня три безсрочныхъ Все, что происходило въ м^р*, неслось мимо этого ч в'Ька, знавшаго только тюрьму, плети, розги. Такъ 01 жилъ, весной тоскуя по вол-Ё, осенью возвращаясь въ тюр — Все-таки кормятъ! Кром^ безчисленныхъ „поб'Ъговъ", за Матв'Ьемъ Васил1 чеиъ нвкакихъ другихъ преступлетй не было. Челов'Ькъ былъ честн^йплй: сама же служапце давали ему деньги, иногда помногу денегъ, — на покупку матер1аловъ, и ник онъ не пользовался ни копейкой. — А б'Ьгать — б-Ьгалъ. И окромя весны. И все черезъ вс Тверезый — ничего, а напьюсь, — сейчасъ у меня, первое: жать. Сб^гу, напьюсь, попадусь! Пьяница я, ваше высокобл ро;ае! Черезъ водку мы съ МатвФемъ Васильевичемь и поссорш Друзья мы съ нимъ были больппе. Сколько разъ, изн) ный сахалинской „оголтелостью", сахалинской „отчаянност спрашивая себя: „да есть ли м-Ьра челов-Ьческому страдай человеческому паден1ю"? — боясь сойти съ ума отъ ужас которые творились вокругъ, — я приходилъ къ этому ста и ,отходилъ душой" подъ его неторопливую старческую р Онъ все пережилъ, все перестрадалъ, — и, старый стар снотр^лъ на все, вспоминалъ обо всемъ съ добродушной у кой. Сколько разъ, глядя на эту милую, кроткую улыбку < в*ка, душа и тЬло котора1'о половину стол-Ь^я такъ иучи^ я спрашивалъ себя : — Есть ли м-Ьра благости, и кротости, и доброгЬ ^ человеческой? Эта дружба поддерживалась маленькими услугами : ка: утро Матвей Васильевичъ ходилъ ко мне на кухню, и кух Г" — 93 - должна была поднести ему чайную чашку, — непрем'Ённо чашку, это была его м'Ьра, — водки. Спрашиваю какъ-то: — Былъ д'Ьдушка? — Никакъ н'Ьтъ-съ, — отв'Ьчаетъ кухарка, — онъ ужъ не- сколько дней какъ не ходить! Пошелъ справиться; ужъ не забол-Ёлъ ли. Матв'Ьй Василье- вичъ нехотя и сухо со мной поздоровался. — Да что съ тобой, МатвМ Васильевичъ? За что ты на меня сердишься? — Что ужъ... Ничего ужъ... — Да скажи, въ чемъ д^ло? — Что ужъ тамъ! Ежели ты для меня, для старика, чай- ной чашечки водки пожал*лъ, что же ужъ... Оказывается, кухарка, глупая и злая баба, почему-то вдругъ, вместо обычной »чашки водки*', поднесла Матвею Васильевичу рюмку: — Всё пьютъ изъ рювши, а ты что за принцъ такой! Много васъ тутъ найдется чашками водку хлебать! Матв'Ёй Васильевичъ отказался и ушелъ: — Я всю жизнь чашечкой пилъ! И р*шилъ, что это мн* для него водки стало жаль. — Матв'Ьй Васильевичъ, Богомъ теб* клянусь, что я не зналъ даже объ этомъ! Да приходи ты, четверть теб* по- ставлю, стаканами хоть пей, — на здоровье! — Н^тъ, что ужъ... Пожал^лъ... Чашечку водки пожал* лъ... А я изЪ'За нея, изъ-за водки, всю жизнь въ каторгЁ маюсь... А ты мн* чашечку пожал'Ьлъ... И на глазахъ у старика были слезы. Онъ и смотр'Ьть на меня не хогЁлъ. Почувствовавъ приближете смерти, Матв'ЁЙ Васильевичъ явился въ АлександрШсюй лазаретъ и спросилъ главнаго врача, Л. В. Поддубскаго. — Умирать къ тебЬ пришелъ. Ты мн* того... и глаза самъ закрой, Леонидъ Васильевичъ! — И полно теб*, старина! Ты еще на траву въ этомъ году пойдешь! — Н-Ьтъ, братъ, на траву я больше не пойду. — Да что жъ у тебя болитъ, что? А? — Н'Ьтъ, бол'Ьть ничего не болитъ. А только чувствую, смерть подходить. Ты ужъ меня того, положи къ себ*... И глаза самъ закрой, Леонидъ Васильевичъ! Желате старика исполнилось. Окруженный попечен1Ями, пролежавъ въ лазарегЬ два дня, онъ тихо и безболезненно скончался, словно заснулъ, отъ стар- 34» - 95 - даПалокъ — столько-то тысячъ. дРозогъ — не припомню сколько. „Сс.-каторжный Матвей Соколовъ". . — Все жизнеописате ? — Все. Святотатец ъ. Усталый, разбитый, измученный, пробирался я чрезъ тайгу съ моимъ проводникомъ, ссыльно каторжнымъ Бушаровымъ. Бушаровъ стоить того, чтобъ сказать о немъ несколько словъ. Въ ссор* его называютъ: — Каинъ! Онъ убилъ родного брата съ ц'ёлью грабежа. Убилъ при такихъ же точно условдяхъ, какъ *хали мы теперь съ йимъ: въ глухомъ л'Ьсу. Убилъ потому, что у брата, какь у меня, были деньги. Я взялъ Бушарова въ проводники потому, что онъ, прежде ч'Ьвгь остепениться, много разъ б'Ьгалъ и зналъ Сахалинскую тайгу, какъ свои пять пальцевъ. За мной этотъ братоубШца, грабитель и бродяга, ^смотр'Ьлъ'' такъ, словно я былъ стеклянный. Словно боялся, что я вотъ-вотъ разобьюсь вдребезги. А приходилось трудно. По тундр*, поросшей тайгою, только и пробраться, что выросшей въ тайгЬ сахалинской лошади. П{)иходилось прыгать черезъ ямы, черезъ стволы огромныхъ упавшихъ деревьевъ. Лошади осторожненько сначала проби- вали копытомъ м'Ёсто, прежде ч*мъ на него ступить, пробира- лись по корнямъ деревьевъ, высунувшимся наружу, срывались, падали, увязали въ топь по брюхо. Паръ отъ лошадей валилъ. Ежеминутно приходилось б*дны;съ, измученныхъ лошадей лу- пить нагайками, чтобы заставить выбраться изъ трясины. Только-что вытащитъ задтя ноги, глядь — сорвалась съ ко- решка, провалилась въ трясину передними. То летишь черезъ голову, то черезъ крупъ, то валишься вм'ЬстЬ съ лошадью. — Поддержитесь, ваше высокоблагородхе, поддержитесь! — подбадривалъ меня "ЬхавшШ впереди Бушаровъ, — скоро тутъ сторожка. Прорубили сквозь тайгу просЬку, поморили на этой нечело- веческой работ* много народу, — а по прос*к* не пройти ни про*хать: на чемъ по*дешь по тундр*? Понаставили сторо- жекъ „охранять прос*ку", и хоть прос*ка брошена, но все же въ каждую сторожку, по старой памяти, назначаютъ по два сторожа каторжанъ. Было ужъ подъ вечеръ, когда мы добрались до прос*ки и до сторожки. Въ сторожк* былъ только одинъ сторожъ— ста- - 96 — рикъ. Другой ушелъ на несколько дней въ „постъ*' за про- в1антомъ. Я не помню, какъ добрался до лавки, легъ и заснулъ, какъ убитый. Проснулся я раннимъ утромъ, Старикъ стоялъ на ко- л'Ьняхъ и шопотомъ молился на маленькШ, темненьюй обра- зокъ, висЬвшШ въ углу. Перевирая и коверкая, онъ прочелъ „Богородицу", „Отче нашъ", »Царю небесный*, изъ пятаго въ десятое „В'Ьрую'' и началъ молиться отъ себя. ^- Покровъ Пресвятой Богородицы, помилуй насъ! Усплепье Бож1ей Матери, помяни и заступи гр'Ьхи наши! Казанская Ма- терь Бож1я, помилуй насъ! Помяни, Господи, рабовъ Божшхъ (такихъ-то) за упокой! Помяни, Господи, рабовъ Бож]ихъ (та- кихъ-то), нев'Ёмъ аще за упокой, аще во здравхе! Помяни мя. Господи, егда пр1идеши во царств1и Твое! Положилъ долгШ-долпй земной поклонъ. ЗагЬмъ поднялся, сказалъ : — Аминь! Перекрестился еще несколько разъ и пошелъ. — Здравствуй, д'Ьдъ! — Здравствуй, ваше высокоблагородае ! Бушаровъ ужъ ждалъ меня съ горячимъ м'Ьднымъ чайни- комъ, который онъ всегда въ экскурс1яхъ возилъ съ собой, вм'ЬсгЁ съ провиз1ей и съ завтракомъ: раскрытой баночкой... страсбургскаго паштета и коробкой сардинъ. Въ лавкахъ ко- лонйзащоннаго фонда, созданнаго для удовлетворетя потреб- ностей каторжанъ, поселенцевъ и мелкихъ чиновниковъ, ничего, кром'Ь страсбургскаго паштета и сардинокъ, достать нельзя. Такъ это все разумно устроено. И мы усЁлись около сторожки, "Ьсть въ тайг* паштетъ йзъ гусиныхъ печенокъ съ трюфелями и сардины въ делйкатесномъ масл*! — Д'Ьдъ, выпей съ нами чайку! Старикъ постЬялъ, постоялъ: — Спасибо за ласку. Побалуюсь! И какъ я ихъ ни уговаривалъ сесть вм'ЬсгЁ со мной, не соглашались. Я сид'Ёлъ на крылечк*, старикъ и Бушаровъ — поодаль. Иначе: — Не порядокъ! А порядокъ старикъ, видимо, любилъ. Выпивъ чашку, онъ вьшлескивалъ остатки въ траву, перевора чивалъ чашку кверху донышкомъ, клалъ на донышко обгрызокъ сахару и го'ворилъ: — Благодарствую на угощенш! — Да ты бы, д'Ьд'ь, еще выпилъ! — Н'Ётъ уже, благодарствую. -п ~ 98 - И только по третьему разу говорилъ: — Ну, ужъ ежели такая ваша вшлость, налейте! Гр'Ьхъ, а побалуюсь. Сардины у д'Ьда вызвали улыбку: — Безголовая рыбешка-то! А паштета онъ попроси лъ еще: — Да-ко-сь замазки-то! — Чай онъ пилъ съ жадностью: — Давно не баловался. Почитай, полгода, какъ чайкю не пилъ! Старикъ былъ хмурый, неразговорчивый, но-угощеше и чай развязали ему языкъ. — Ты, что же, Д'Ьдъ, въ постъ то* когда ходишь? — Н'Ё. За пайкомъ Михайло ходить. Онъ помоложе. А мн^ чего ходить? Чего тамъ д'Ьлать? Года два, какъ не былъ. — Такъ и живешь зд'Ьсь, людей не видя? — Каше жъ зд'Ьсь люди? Такъ когда — ведм4дь къ сторожкЬ забредетъ, отпугнемъ. Аль бо которые шлюпце... — Бродяги, то-есть I — пояснилъ Бушаровъ. — Они самые. Придетъ, отогреется, хлебушка попросить, — дашь, переночуетъ, — ^дальше пойдетъ. А люди каше же! — И не боязно, Д'Ьдъ? — Чего же бояться-то? Бога бояться надо, а людей нечего. * Ни я людямъ ничего не сд15лалъ, ни люди мнЬ. Чего жъ мнЬ ихъ бояться? Старикъ сталъ разговорчивъ и дов'Ьрчивъ, теперь можно было ему предложить и самый ш;екотливый вопросъ: — А за что ты, Д'Ьдъ, сюда попалъ? На Сахалинъ? Старикъ въ это время до пилъ последнюю чашку чаю, подъ- 'Ьлъ съ ладони всЬ хл'Ьбныя крошки и перекрестился три раза. — За ограблете святыхъ Бож1ихъ церквей. Признаюсь, я ожидалъ всего, кром'Ь этого. — Какъ такъ? — А такъ. — Какъ же это ты такъ? Спьяна, что ли? — Зач-Ьмъ спьяна. Тверезый, Я съ молодыхъ годовъ нич^мъ больше и не займался! Все по церквамъ. Церквей 30 обо- бралъ, можетъ, и больше. А тутъ на 31 Богу не угодилъ, и попался. — Какъ же это такъ... В-Ьдь преступлете-то какое... — Какое жъ преступлете? Старикъ посмотр'Ьлъ на меня строго и серьезно. — Я никого не обижалъ. Я у людей ничего не бралъ- Л бралъ у Бога. Да у Бога-то бралъ то, что Ему не нужно. рг- - 99 — Богъ нн'Ь и отдавалъ, а какъ взялъ, видать, то^ что Богу нужно. Онъ меня и настигъ. — Какъ же такъ, все-таки? Какъ, что Богу не нужно? — Да в'Ьдь въ церквахъ-то все какое? Жертвованное? А что жъ ты думаешь, Богу-то всякая жертва угодна? Всякая? Старикъ горячился. — Другой мужикъ всю округу обдеретъ, нищими людей пуститъ, рубахи поснимаетъ, да въ церковь что пожертвуетъ, думаетъ, и святъ! Угодна такая жертва Господу? Н-Ьтъ, братъ, ты отъ трудовъ правЪдныхъ да съ чистымъ сердцемъ Господу Богу принеси, — вотъ ато Ему жертва! — Да ты-то почемъ знаешь, что Господу угодно, что н*тъ? — Этого намъ знать не показано. А только по сл'Ьдствхямъ видать. Взялъ, ничего теб* за это не было, значить, Богъ теб*, что Ему не надоть отдалъ. Всю жисть ничего не было. Как1я д'Ёла съ рукъ сходили, а тутъ и взялъ-то всего ничего, и споймали. Тронулъ, значитъ, что Богу Самому нужно, и по- стигнуть. Значить, Богу кто отъ чистаго сердца да отъ пра- веднаго труда принесъ, — „жертва совершенная* была. А я у Бога ее взялъ. За это теперь и казнись. Справедлива и пре- мудрость Б0Ж1Я. Мы помолчали. — Какъ же ты это д'Ьлалъ? Церкви ломалъ? — Случалось, и ломалъ ! — неохотно проговори лъ старикъ, — всяко бывало. Только я этого не люблю. Зач'Ёмъ храмъ БожШ ломать? Намъ этого не полагается. Страшно, да и застичь ско- рей могуть. А такъ, съ молитвой да тихохонько, оно и лучше. Останешься апосля авсенощной, спрячешься гд'Ь-нибудь и за- мрешь. А какъ церкву запруть, и выйдешь. Предъ престольными образами помолишься, чтобъ Господь Богъ просв'Ьтилъ^ не взялъ бы чего, что Ему угодно. Къ образамъ приложишься и берешь, что по душ*. А утромъ, къ утрени церкви отворять, тевгао, всЬ сонные, — незаметно и уйдешь. — И такъ всю жизнь? — И этакъ цельную жисть. — Ну, а этоть образокъ, что въ уголк* висить, это тоже, можеть-быть? -^ Покровъ Пресвятой Богородицы-то? Говорю жъ теб*, два года тому въ посту былъ. Тамъ на кладбищ;* и взялъ. Со креста снялъ. — Какъ же это такъ? И могилу, последнее упокоенье... — А что жъ тамъ образу быть? На что ему подъ дождемъ- то мокнуть? Еще татарва возьметь горшки у печки покрывать. „Дощечка"! Имъ все дощечка! Народецъ!. А тутъ образъ въ своемъ м*стЬ. Какъ порядокъ велитъ. Соблюдается. ^. — 100 — — Ну, а зд'Ьсь ты, что жъ, оставилъ старое? Зд'Ьшнихъ церквей ужъ не трогаешь? — А что въ зд'Ьшнихъ церквахъ взять-то? Народъ-то зд*сь какой? Не знаете? Нешто зд'Ьштй народъ о БогЬ думаетъ? Въ церкву онъ что понесетъ! Да онъ на водку лучше пропьетъ! Бога зд'Ьштй народъ забылъ, и ихъ Господь Богъ позабылъ! У нихъ Богъ-то нищимъ останется, и они за это за самое голые ходятъ! Народъ! Глаза бы мои йхъ не видели! Оттого и въ пос1ъ-то не хожу, черезъ народъ, черезъ этотъ. Чтобъ не видать йхъ. Гр'Ьхъ одинъ. И старый святотатецъ даже отплевывался, говоря о забыв- шемъ Бога народ'Ь. — Чудной старикъ! — сказалъ Бушаровъ, когда мы "Ьхали изъ сторожки, — но только богобоязненный, страсть ! Его всЬ такъ и анаютъ. Аристократъ каторги. — Извините ! — сказалъ мн* однажды ПазульскШ, — сегодня я не могу пойти къ вамъ въ контору поговорить. Нога болитъ. Вы не хотите ли, можетъ-быть, зд^Ьсь поговоримъ? — Зд'Ьсь? Неудобно. При постороннихъ. Народу много! — Эти? — ПазульскШ кивну лъ головой на каторжанъ, — не извольте безпокоится. Ребята, выйдете-ка во дворъ, мн* съ бариномъ поговорить надо! И ВСЁ 19 человФкъ, содержавшихся въ одномъ „номера' съ Пазульскимъ, — кто сид1^лъ въ это время, кто лежалъ, кто игралъ въ карты, — встали и, позвякивая кандалами, одинъ за другимъ, гуськомъ, покорно вышли. А среди нихъ былъ Полуляховъ, уб1йца семьи Арцнмови- чей, сахалинская знаменитость Митрофановъ, только-что пой- манный посл1Ь необычайно дерзкаго поб'Ьга, Мыльниковъ-Нро- хоровъ, перер'Ёзавш1Й на своемъ в'Ьку челов'Ькъ двадцать, двое изъ Владивостока, приговоренные къ смертной казни и всего дв'Ь нед'Ьли тому назадъ помилованные на эшафотб, Шаровъ, отчаянн'Ьйшая башка въ ц'Ьломъ шр'Ь, совершивпий прямо не- вероятный поб^гъ: среди б^лаго дня онъ спрыгнулъ съ палей прямо на часового, вырвалъ у него ружье и бросился въ тайгу, 1Пколкинъ, ждавш1Й себ'Ё смертной казни за уб1Йство, Балда- новъ^ зар^завшхй поселенца за 60 копеекъ, и друпе. И ВС* эти люди часа три проходили по двору, пока Па- зульскому угодно было беседовать со мною о разныхъ предме- тахъ. Я собирался ехать въ Рыковское. Узнавъ объ этомъ, Па- <зульск1й предложилъ мн*: ^ 1 п — 102 — — Хотите, я вамъ дамъ рекомендательный письма? Таыъ въ тюрьм^Ь есть люди, которые мена знаютъ. Онъ далъ МНЕ н1Ьсколько записокъ, въ которыхъ проошъ принять меня хорошо, сообща ль, что я челов-йкь » безопасный* и съ начальствомъ ничего общаго не им'Ью. Рекомендащя Пазульскаго сослужила больше службы, ч1Ь1гь ВСЁ распоряжен1Я показать мне все, что я пожелаю видеть. Рекомендащи Пазульскаго было довольно, чтобъ я пр1обр'Ьлъ полное дов'Ьрхе тюрьмы. Случай помогъ мн^Ь при первомъ же знакомств'^ прхобр'Ьсти расположете и даже заслужить признательность Пазульскаго. Онъ спросилъ меня: — Говорите ли вы по-англ1Йски? Я отв*Ьчалъ, что да. И ПазульскШ вдругъ заговорилъ на- какомъ-то необычайно дикомъ, неслыханномъ язык'Ь. Про него можно было сказать, что онъ по-англШеки «го- воригь, какъ 1шшегь«. Онъ выучился самоучкой и произносилъ каждую букву такъ, какъ она произносится по-французски. Выходило чортъ знаетъ что! Минута была критическая* Безграмотная каторга чрезвычайно ц'&нитъ всякое знаше. Вся тюрьма воззрилась: ну-ка, дМствительно ли Пазульсшй и по-англШски говорить? Не вретъ ли? На каргЬ стояло самолюбхе и авторитетъ Пазульскаго. Авторитетъ, купленный страшной, дорогою ц*ною. Стоило мн* улыбнуться, и все пошло бы на смарку. „Вреть, хвастается!' Боящаяся и ненавидящая Пазульскаго за эту боязнь каторга расхохоталась бы надъ Пазульскимъ. А это быль бы конецъ. Я призвалъ на помощь всю свою сообразительность. Рисо- валъ въ воображети буквы, который произносилъ Пазульскй, складывалъ изъ нихъ слова, угадывалъ, что онъ хочетъ ска- зать, и отв'Ёчалъ ему на такомъ же варварскомъ языкЬ, произ- нося в&Ь буквы. Такъ^мы обвгЬнялись н'Ёсколькими фразами. Надо было вид'Ьть, съ какивгь глубокимъ почтешемъ слу- шала каторга этотъ разговоръ на неизв'Ьстномъ языкЬ. ЗатЁмъ, встр'Ьтясь одинъ на одинъ, Пазульсшй спросилъ меня. — Такъ я говорю по-англ1Йски? — Откровенно говоря, ПазульскШ, вы совсЬмъ не ум'Ьете говорить. Васъ никто не пойметъ. — Я и самъ это думалъ! А в'Ьдь сколько л*тъ я учился этому проклятому языку въ тюрьм* ! — вздохнулъ Пазульсю!, загЬмъ улыбнулся: Г" — 103 - — Спасибо вамъ за то, что ыевя тогда не выдали! Си-Ёяться бы стали, а 1ш:Ь это не годится... Спасибо, что поддержали. И онъ крепко несколько разъ пожалъ мн* руку. Въ чемъ заключается это обаяше и эта власть Пазульснаго надъ каторгой? Прежде всего, — его вс* боятся потому, что онъ саиъ ни- чего не боится. И онъ это доказалъ! Аристократъ каторги Пазульсмй. . Во-вторыхъ, боятся его прогн-Ьвить, чтобы Пазульсшй .чего не сказалъ". Это типичн'Ьйпий изъ „Ивановъ", челов'Ькъ слова: что онъ сказалъ, то онъ и сд-Ьлаетъ, — онъ и это доказалъ. Таковъ этотъ „челов^къ съ вис-Ьлицы". ПазульскШ теперь уже старикъ, л-Ьгв шестидесяти. Удиви- тельно бодрый и кр'ЁпкШ. Силы, говорить, онъ феноменальной. Черты лица у него удивительно правильный, красивый, и осо- бенно зан'Ьчательны глаза: сЬрые, холодные, съ властныиъ взглядомъ, который трудно выдерживать. Въ немъ какъ-то во всенъ чувствуется привычка повел-Ьвать. Красивый губы подъ полусЬдыми усами н^тъ-н^тъ да и подергиваются презритель- ной улыбкой. л — 104 - Пазульсшй — полякъ. '7 ' — В*роиспов'Ьдан1я числюсь католическаго ! — говорить онъ, — но мн* это все равно. Православное, католическое, — я ни во что въ это не в'Ьрю, — Значить, ^тамь*^, по вашему мн-Ьшю, ПазульсюВ, ничего н*ть? — Ничего! — И души? — Какая душа! Что челов'Ькь помираетъ, что собака, — все равно. Я видаль. А онь, д-Ьйствительно, ^видаль**. — Я нарочно убиваль соба .ь, чтобь посмотреть. Никакой разницы. Смотрить на тебя, словно сказать хочеть: „только не мучай '^. Поскорее! Живеть — смерти боится. Умираеть — боли боится. Эго все гЬло. Боли боится и наслаждешя хочеть. Жизнь — это наслаждеюе. Только сь наслаждетемъ и начи- нается жизнь. Разумная-то, А только необходимое, ^сть да пить, это ужъ челов-Ёкь будетъ даже не собака, даже не свинья, даже не крыса. — Это ужъ будетъ вошь. Да и у той, небось, свои наслажден1Я есть! И она къ наслаждетю стре- мится. В'Ёдь и собака и свинья, глядишь, на солнце ляжеть, бокъ погр^еть, наслаждешя отъ жизни хочеть. А заприте со- баку вь комнату, дайте ей только необходимое, завость. О на- слаждеши выть будетъ! Такова „философхя'' Павульскаго, до которой онъ дошелъ своимъ умомь. — У челов'Ька есть деньги, онь и наслаждается : пьетъ тон- к1я вина, 'Есть деликатный блюда, им^Ьегь красивыхь жешцинъ. » У меня, — говорить, — есть деньги, черезь нихъ я и насла- ждаюсь, А у тебя н'Ьть денегь, ты и не наслаждайся!* — Хо- рошо, брать! Если все черезь деньги, то я возьму у тебя твои деньги, и самь черезь нихъ буду наслаждаться, ч'Ьмь мн^ на тебя то смотреть !*^ Такъ ужъ все заведено. Таково практическое прим'Ьнеше „философш"' Павульскаго. Пазульсюй — это громкое имя на нашемъ югЬ, на юго-за- пад'Ь и въ Румыши. Его долго еще не забудутъ. Онъ быль атаманомь трехь разбойничьихь шаекь и, д'Ьйствительно, ^тэо- риль чудеса*^. Его спещальностью были грабежи. И въ особенности гра- бежи въ пом^пщчьихъ усадьбахъ. УбШства онъ всегда дтер* Н'Ьть не могъ**: — За ненадобностью. Я беру то, что мн* нужно. Деш»П1 его. А жизнь его, на что она мн*? Къ уб1йцамь сь ц'Ьлью грабежа, наприм*ръ, къ Полудя- хову, онъ относится сь величайшимь презр'Ьшемъ. - 105 — — Сволочь! Намажутъ, намажутъ, а взять ничего не возь- мутъ! Что не нужно, то у людей отнив1утъ, а что нужно — того достать не сум'Ьютъ. Дурачье! Наберутъ топоровъ, напьется еще, скотина, передъ этимъ! „Валай, Ивашка, бей по холо- вадгь' Кроши, Ямеля, твоя няд'Ьля!" А зач'Ьмъ это имъ нужно? По головамъ-то! — Да в'Ьдь д'Ёло такое, Пазульсшй. Говорятъ, нельзя имъ безъ я этого*'. — Оттого, что дурачье! Потому и „нельзя**. Зач^мъ у че- лов-Ька ненужную мн* вещь отнимать, жизаь, когда у него нужная МНЕ вещь есть: страхъ. — А не напугается? — Ну, это какъ напугать! О своемъ ^прошломъ** ПазульскШ не говорить. Это пахло бы хвастовствомъ. А Пазульсюй не изъ т'Ьхъ людей, которые хвастаются. Св'Ьд'ЁН1Я о его прошломъ мн± пришлось собирать ужъ на юг* Росс1и. Это были, действительно, больший »прелпр1ят1я*. Нам^тивъ богатаго пом'Ьщика, Пазульсшй подсыл алъ къ нему кого-нибудь изъ своихъ. Тотъ нанимался въ * ра;1ботники, жилъ, высматривалъ, выглядывалъ. И когда ПазульскШ съ шайкой являлся на яД1Ьло**, онъ быль осв'Ьдомленъ обо вшгь: о склад'Ь жизни, привычкахъ, расположеши дома. Онъ Ш^ъ безъ про- маха: выбиралъ самый удобный часъ, когда ему никто пом'Ь- шать не могъ. Всё роли бывали распред'Ьлены, всяк1Й зналъ сШе д'Ьло. Одни вязали спящую дворню, друпе караулили. СамУПазуль- скШ брался за хозяевъ, никогда не довёрялъ ихъ никому изъ шайки: боялся, быть-можетъ, что потеряютъ терпите, не вы- держать и убьютъ. Онъ любилъ при этомъ страшную обстановку: револьверъ, кинжалъ, маски. Отчасти, вероятно, потов1у, что такъ какъ страха больше нагонишь, отчасти, быть-можетъ, что въ этомъ бацдигЬ есть любовь къ романтическому, и онъ увгЁетъ изо всего извлекать наслаждете. — Надо все такъ сд'Ьлать, чтобъ и вспомнить потомъ пр!- ятно было! — какъ-то вскользь зам'Ьтилъ онъ. Его , слаба* была такъ велика, что, говорятъ, при одномъ имени ^уПазульсюй"" люди сами отдавали деньги. Появились на ЮГЕ даже лже-Пазульсюе. — Но В'Ьдь случалось убивать? — спросилъ я какъ-то Па- зульскаго въ минуту бол'Ье откровенной бесЬды. Онъ поморщился: — Случалось. Что жъ! Если самъ ужъ челов'Ёкъ л^зегь! Его урезониваешь, а онъ л'Ьзетъ! Ну, и... Да это дрянь такая, Г" п ^ 106 — что и вспоминать нечего. Не всегда все делаешь, что хочешь. Во всякомъ д'Ьл* непрхятности есть. Что вспоминать! Это только корова жвачку пережевываетъ, отрыгнегь, да и жуетъ. А че- ловеку это противно! Не будемъ объ этомъ! Среди воровского и грабительнаго М1ра „ атамань'' Пазуль- СК1Й, конечно, им'Ьлъ огромное имя, и когда онъ попалъ въ Херсонскую тюрьму, н*тъ ничего удивительнаго, что онъ ко- мандовалъ тюрьмой, какъ команду етъ ею на Сахалин'^. Смо- тритель тюрьмы былъ челов'Ькъ новый, молодой, неопытный. Но онъ былъ челов'Ькъ добрый и къ „знаменитости^, попавшей въ его тюрьму, отнесся очень мягко, внимательно и челов'Ьчно. За это онъ понравился Пазульскому. — Жаль мн* его стало. Вижу, челов^къ въ нов'Ь, чертей этихъ, арестантовъ, не знаетъ, держать ихъ не ум*етъ. И на- чалъ я ему помогать. Сов'Ьты давалъ, какъ ихъ въ подчинети держать, самъ, бывало, на нихъ прикрикнешь. И установился въ тюрьмЬ порядокъ: ходятъ по струнк*. Народъ — трусъ! Пазульсшй за это пользовался н'Ёкоторыми льготами, им^лъ хорош1й столъ. Это привилегированное положеше не понрави- лось помощнику смотрителя изъ бывшихъ фельдшеровъ (уди- вительно, какая страсть у фельдшеровъ къ этой должности!), я Помощникъ "" возревновалъ, сталъ наговаривать смотрителю на Пазульскаго. Слабохарактерный смотритель поддался вл1янио помощника. Пазульскаго начали ^сокращать*; и когда захо- тели 9 сравнять съ арестантами'', ПазульскШ поднялъ всю тюрьму и устроилъ „бунтъ**. Но бунтъ не удался, Пазульскаго схва- тили и поволокли подъ ворота^ Тутъ разсвир'Ёп'ЬвшШ помощникъ далъ себ'Ь волю. Прика- залъ колотить Пазульскаго на глазахъ у всей тюрьмы, смотрев- шей на это изъ оконъ. Это было для Пазульскаго «хуже смерти*^. Онъ только сказалъ » помощнику*": — Вы зашли въ ресторанъ пооб'Ьдать, но не спросили, какая зд'Ьсь хгЬна. Избитаго до полусмерти Пазульскаго посадили въ карцеръ, и когда онъ, п битый", отсид'Ьвъ въ карцер*, сошелъ въ об- щую арестантскую камеру, его первывшь словомъ было об'Ьшд- те убить помощника. Вскор'Ь Пазульсюй б'Ьжалъ. Прошло два года. Его снова поймали гд^-то въ Крыму и препроводили въ Херсонскую тюрьму. Смотритель былъ тотъ же. Помощникъ тоже. Помощ- никъ уже давно забылъ про все и даже встр'Ьтилъ Пазуль- скаго по-пр1Ятельски : — А! ПазульскШ! Привелъ Богъ опять увидаться! Пазульсюй отв'Ьтилъ: — 107 - — Привелъ Богъ. Это в'Ьрно. Однажды, во время обхода камеры, Пазульсюй обратился къ помощнику-фельдшеру, шедшему за смотрителемъ : — Будьте такъ добры, посмотрите мн* горло, у меня что- то горло болитъ. Они подошли къ окну, чтобы лучше вид'Ьть. Тогда Пазуль- сюй быстро охватилъ его одной рукой за тал1ю, прижалъ, а другой: провелъ ножомъ по горлу. Въ рукав'Ь приготовленъ •былъ, даже не пикнулъ! Бросилъ его на ноль и говорю: » рас- платился ! * Разсказывая это, Пазульскхй вздохнулъ съ такимъ видомъ юблегчеюя, словно онъ до сихъ поръ еще испытываетъ чувство какого-то удовлетворешя. УбШство начальника — »за это веревка "*, и вотъ почему каторга со страхомъ смотритъ на человека, который чрезъ два года сдержалъ »разъ данное слово*. Пазульсшй былъ приговоренъ къ пов-Ьшент. Онъ сид'Ьлъ въ тюрьм'Ё и ждалъ. — Страшно? — Томительно. Скорей бы! — думаешь, ну, чего тянутъ? Пов'Ьсилъ бы и къ сторон*. Какъ и большинство, какъ почти всЬ „настрящхе преступ- ники*, онъ, хотя и въ Бога не в'Ьритъ, но суев'Ьренъ. — Снился мн* сонъ: столбъ высошй, высошВ. »Къ чему ^ы? думаю, значить, меня завтра пов'Ьсятъ!* Такъ и вышло. Приносятъ вечеромъ чистое б-Ьлье, значитъ, утромъ казнь! Пазульск1Й отказался отъ духовника и на эшафогЬ всЬхъ поразилъ. Онъ оттолкнулъ палача: — Не хот-Ёлъ, чтобы палачъ руками дотрогивался, про- тивно было! Вб'Ьжалъ на западню и самъ на себя набросилъ петлю. Пришлось покричать ему: — Стой! Стой! Ему прочли помиловаше. — Тутъ ужъ замутилось у меня передъ глазами, все по- плыло, уплыло... — говорить Пазульсшй. Смертная казнь была заменена каторгой безъ срока. Па- ^ульскаго отправили въ Сибирь; на одномъ изъ этаповъ онъ „см-Ьнйлся" съ какимъ-то маловажнымъ арестантомъ, проиграв- шимся въ карты. Тотъ пошелъ подъ именемъ Пазульскаго, а Пазульск1Й б'Ьжалъ и вернулся на югъ. Но „подвиги" Пазульскаго, его » казнь* слишкомъ нашу- л'Ьли на югЬ. Его узнали, поймали, обвинили: — Всякая собака меня знала! Немудрено. Эта изв-Ьстность- -то меня и погубила! Сахадпвъ. 35 — 108 - ПазульскШ быль приговоренъ въ Одесс* къ 12 годамъ яиспытуемости*', 100 плетямъ и тремъ годамъ приковашя кь тачк*. Такъ онъ попалъ на Сахалинъ. Онъ сидитъ въ самомъ страшномъ номер'Ь Александровской кандальной тюрьмы. На табличк^^ съ фамил1ями, висящей окаю двери этого номера, значится все: — Безъ срока... Безъ срока... Безъ срока... Тутъ собрана , головка" кандальной каторги. И Пазульсюй держитъ этихъ людей въ полной зависимости и нравственной, какъ челов'Ькъ, лишенный страха, и матерхаль- ной: онъ занимается ростовщичествомъ. Страшный этотъ старикъ. Онъ сидитъ въ своемъ темномъ углу, словно огромный паукъ, который держитъ въ своей па- утин'Ё 19 бьющихся, жалобно пищащихъ мухъ. — Вотъ! — сказалъ онъ мн* какъ-то, показывая на ма- леньюя углублетя: вдавленный вгЁста въ дерев* на его м'ЬстЬ^ на нарахъ, — знаете что это? — Что? — Это я пролежалъ! П я е б е й. * Если Па8ульск1Й — аристократъ каторги, то Антоновъ, по прозвищу Балдоха, презр'Ьнн'ЬйшШ изъ ея плебеевъ. Вся кандальная относится къ нему съ обиднымъ пренебре- жешемъ. И не то, чтобъ онъ сд'Ьлалъ что-нибудь, съ точки зр-ЬтА каторги, предосудительное, а такъ, просто: — Что это за челов'Ькъ! Ни Богу св'Ьча ни чорту кочерга! Одно слово, — Балдоха ! Спещальность Балдохи было — душить. Онъ передушилъ на своемъ в'Ьку... — Постой ! Сколько ? — спрашиваетъ самъ себя Балдоха^ загибаетъ корявые пальцы и всегда сбивается въ счет*. — Душъ одиннадцать! И никогда не видалъ денегъ больше 10 рублей. Антону-Балдох* 54 года, на видъ подъ сорокъ, по уму не- много. Фигура у него удивительно нескладная, лицо корявое и видъ нелепый. Онъ родился въ Москв*, на Хитровк*. Ни отца ни матери не зналъ. Выросъ въ. ночлежяомъ дом*. Высшая радость жизни для него — портерная. — А что, Балдоха, здорово бы теперь теб* въ Москву? - 110 - — На Грачевку бы! Въ портерную! — улыбается во все лнцб Балдоха, — ахъ, городъ хороиий! Сколько тамъ портер- ныхъ! Когда онъ хочетъ разсказать что-нибудь необыкновенно- величественное изъ своей прошлой жизни, онъ говорить; ■ — И спросилъ я себ^, братцы вы мои, пива полдюясввы! ]Говори1Ъ онъ на своеыъ особонъ азык-Ь; С1ГЁси Хитровни, I наторги, языка нвщихъ и языка арестантовъ. Челов-Ьнъ для не- го— вПассажиръ". Онъ не просить, а „по пас- сажиру стр-бляетъ". Не душить, а „баки зако- лачиваетъ". Малет>к1й воровсюй лоникъ ■— у него „гитара". Часы или „луковица" и-чи ,под- солнухъ", — глядя по тому, серебряные пли ' золотые. — Звездануть пас- сажира гитарой по ста- новой жил* да подсол- нухъ сляизить. Куда какъ хорошо! — Дозвольте васъ, ваше высокое благоро- дье, подстрелить! — го- ворить онъ, прося грв- венникъ. Онъ, случалось, АрестантскЮ тяпн. „бралъ" И „ПОДСОЛвуХИ' и брилл1анты, но от. всю жизнь осою проходилъ въ опоркахь: „взявъ" хорошую зещь шелъ кь покупщику краденаго, и ему давали за вещь- стоющую сотни рублей: — Рупь, мнсго два! Онъ сейчасъ же пропиваль и на утро просыпался опятт голодный, холодный, разд-Ьтый. Онъ не то, чтобы былъ пьяницей. Но онъ не привыкъ ь тому, чтобы у него была какая-нибудь собственность, и когд товарищи „для работы" справляли ему чуйку синяго суквз сапоги сь наборомъ, картузъ, онъ сейчась же, по окоачан! пД-Ёла", сбыоалъ это и возвращался въ „первобытное состоять' - 111 - Московсше старожилы поинятъ еше знаменитую, свир^^п- ствовавшую когда-то въ Здмосквор-Ьчь* шайку „замосквор-Ьц- кихъ башибузуковъ", какъ ихъ прозвали. Шайка держала москвичей въ страх* и трепет-Ь. Съ про- хожихъ по вечерамъ, въ глухихъ переулкахъ, срывали шапки, отрывали воротники у шубъ, стаскивали часы. О^каовенно, прохожаго въ глухой М'Ьстностй настигалъ лихачъ, съ лихача соскакивали двое, грабили прохожаго, вскакивали въ сани, лихачъ ударялъ по лошади, и поминай, какъ Кро1г6 этихъ наглыхъ, открытыхъ грабежей, без- престанно случались убий- ства. Душили богатыхъ, оди- нокихъ людей, исключи- тельно старообрядцевъ. — Почему старов*- . ровъ? — спросилъ я у Бал- дохи, героя вс*хъ этихъ похождетй. — СтоловЬровъ-то? По- тому ,подводчикъ" портер- щикъ-столов'Ьръ былъ. Онъ своихъ всЁхъ и зналъ. Въ шайк-Ь этихъ .„.ба- ши-бузуковъ " Б а л д о ха былъ спещалистомъ души- • телемъ. По большей части онъ нанимался сд-бльно: заду- шитъ - платье справитъ и Ароставтсше ти^ы. десять рублей. — Почему жъ это такъ! Ремесло это твое, что ли? — Изв-Ьстно, рукомесло, — Что жъ ты учился ему, что ли? — Изв-Ьстно, учился. Безъ науки ничего нельзя. — Гд-Ь жъ ты учился? — А по портернымъ. Сидитъ какой выпившШ около стан- ки. Сейчасъ его за машинку и объ ст*ну головой. — Насмерть? — Зач-Ьмъ насмерть! Я не во всю. А такъ только, чтобъ пассажира взять, чтобъ и не пикнулъ. Не усп*лъ, то-есть. I. ' — 112 - — А друпе-то, что же, безъ тебя этого сделать не ум'Ьли, что ли? — Ум'Ьли. Да съ другими страшно. А со мной ничего. Го- ворю: пикнуть не усп-Ёетъ. Вы, можетъ, слышали, въ Орл* такое д'Ьло было, бриллхантщика обобрали и мастера задупшли. Мое было Д'Ьло. Меня въ Орелъ нарочно возили. . На всяюй случай былъ взять. Думали днемъ сделать Д'Ьло съ „престу- плешемь"", а вышло вечеромъ. Забрались это въ магазинъ они, а я за дверью стою, за задней, караулю. Только идетъ вдругъ мастеръ. Онъ при магазин* жилъ. И в'Ьдь какъ! Перегородка, а за перегородкой другая квартира, а тамъ б'Ьлошвейки. си- дятъ, п'Ьсни играютъ. Все отъ слова до слова слышно. Дох- нетъ, — услышать. Туть нужна рука ! Отперь это онъ дверь, и- отвориль только, я его за машинку взяль и наземь положилъ. Хоть бы дохнулъ ! Я его на ноль сложиль, а за перегородкой ч . * V 1^ К П'Ьсни играютъ. Такь ничего и неслыхали! Говоря о своемь яум*ньи*, Балдоха удивительно воодуше- вляется, и однажды, показывая мне, какъ это надо прод^ты- *: вать, какь-то моментально подставиль мн* сзади ногу, одной г ' , рукой обхватилъ за талш, а другую поднесъ къ горлу. ^ Я не усп*лъ, действительно, мигнуть, какъ очутился, со- ' ' вершенно безпомош;ный, у него на рукахъ. Балдоха побледнЁль, какъ полотно, весь затрясся, поста- виль меня на ноги и отскочиль: — Ваше высокоблагород1е!... Простите!.. Ей Богу, я васъ ее хогЬлъ... Такь, въ разговор*... I' Онъ хогЬлъ броситься въ ноги. Мн* долго пришлось его Ь успокоивать. ^ Онъ положительно „любить свое д^ло*. Да, впрочемъ, это В'Ьдь единственное Д'Ьло, которое онъ и знаетъ. Единственный ^ его рессурсь. Когда его ужъ очень изведеть каторга, — у него ?.'' есть только одно средство обороняться: — Возьму за машинку, однова не дохнешь! * Кром* этого „своего д^ла**, Балдоха знаетъ еще грамоту. Онъ выучился въ исправительномь прдат*. — Она-то меня и сгубила! „ Баши-бузуки * были открыты, благодаря Балдох'Ь. 1^;^, Съ товарищемь онъ яви.чся къ одному старому одинокому *• старообрядцу л'Ьснику будто бы покупать дрова. Среди разговора Балдоха за души ль старика, обыска.1Н трупь, переломали все въ квартир'Ь, — ничего не нашли. На сл-ЬдующШ день, читая въ портерной газету, онъ про- [ челъ и про это убШство: \ — „Деньги, — что-то около 30 тысячъ были спрятаны за голенищами у покойнаго и остались нетронуты*". „^ • Ь г 0 ■Г. г. I '•• - 113 - Балдоха расхохотался. — Чего хохочешь? — спросилъ портерщикъ, — Да какъ же! Столов*ра каюе-то вчерась въ Сокольни- кахъ убили, везд* денёгъ шарили, а деньги-то за голенищемъ у его были! ^Убхйство въ Сокольникахъ*' над'Ьлало страшнаго шума въ Москв*. Полищя была поставлена на ноги. Отъ портерщика узнали про подозрительный сагЬхъ Балдохи, забрали его, ули- чили. — Но неужели ты такъ спокойно ходилъ на таюя Д'Ьла? — А то еш;е какъ же? Такъ-то, известно, оно нескладно. Такъ я всегда передъ ^д'Ьломъ" стаканъ водки пилъ. Для по- лировки крови. Какъ сноситъ онъ каторгу? Какъ-то я спросилъ его что-то про тюрьму. — Тюрьма? Ничаво тюрьма! Чисто ночлежный на Хитровк*. Отцеуб1йца. Маленькая, чрезвычайно опрятная каморка. У окна, въ оч- кахъ, старикъ портняжить и мурлыкаетъ про себя что-то „ду- ховное*. При нашемъ вход* мы съ докторомъ Л. обходили въ посту Дуэ и дома „вольныхъ", неживущихъ въ тюрьм*, каторжанъ, — при нашемъ вход* онъ всталъ, поклонился чрезвычайно учтиво, «е по-каторжному, и сказалъ: — Милости прошу, Николай Степановичъ! Милости прошу, сударь ! Доктора Л., котораго вся каторга прямо-таки обожала за «го доброе, человечное отношете, онъ зналъ. Мы с*ли и предложили и ему с*сть. — Н^тъ, покорнейше благодарствую. Не извольте безпо- коиться. — Да садись, старикъ. — Нетъ ужъ, не извольте безпокоиться. Благодарствую. Старикъ онъ былъ необыкновенно благообразный, славный и симпатичный. Говорилъ тихо, необычайно какъ-то кротко, улыбался улыбкой немножко грустной, немножко виноватой. — Поселенецъ, что ли? — Никакъ н*тъ-съ. Въ поселенцы я выйти не могу. Я ^езерочный. Меня по настоящему и изъ испытуемой не должны выпускать. Такое наказаше полагается только за одно преступленхе. — Да за что же ты? — За родителя. Отцеуб1Йство совершилъ. м ^ ',^ * I - 114 — — А давно на каторгЬ? — Пятнадцатый годъ. — Да сколько жъ теб* л'Ьтъ? — Шестьдесятъ одинъ. — Такъ что, когда ты это сд'Ьлалъ, теб* было... — Да ужъ подъ пятьдесятъ было. — А отцу сколько было? — Родителю за семьдесятъ. Почти пятидесятил'Ьттй старикъ, убивающШ семвдесяти- л'Ьтняго отца. Что за необыкновенная, стариковская трагед1я? — Какъ же такъ? за что же? Старикъ потупился, помолчалъ, вздохнулъ и тихо сказалъ: — И говорить-то сракъ: Да передъ вами, Николай Степа- новичъ, молчать не стану. Издалека это пошло, — еще съ мо- лодыхъ годовъ. Вонъ откуда. Озорникъ былъ родитель мой. Гр'Ьхъ мой великШ, — а не каюсь. Какъ хотите, такъ меня и судите ! И онъ говорилъ это такъ степенно, кротко: что убилъ отца и не кается. — Издавна, судари мои, началось, еще какъ меня поже- нили. Крестьянствовали мы, жили безъ бедности, работниковъ даже им'Ёли. Женился я по сердцу. И Марья за меня по сердцу шла. Марьей покойницу звали, царство ей небесное, в'Ьчный покой. Домъ, говорю, богатый, зажили — лучше не надо. Марыо въ дом'6 всЬ вз любили. Оно бы мяк тогда вниманье обратить надоть. Родитель больно къ Марь* добръ былъ. Въ городъ по'Ьдетъ, — всЬмъ гостинецъ, а Марь* особливо. Не хорошо это у насъ по крестьянству, когда свекоръ къ молодой снох* доберъ больно. Не полагается. Да нешто я что зналъ! Смо- тр'Ьлъ себ* да радовался, что Марья такъ къ дому пришлась^ что любятъ. Только и мн* въ глаза кидаться начало. Ужъ больно родитель доберъ. Ужъ такъ доберъ, такъ доберъ! А старикъ онъ былъ стропи, ндравственный. ВсЬхъ во какъ дер- жалъ, пикнуть при немъ не см'Ьли... Лежу я разъ въ ригЬ, усталъ, отдохнуть днемъ легъ, — только и слышу Марьинъ го- лосъ: „Нешто, батюшка, это возможно?^ Мн* черезъ сква- жину-то, щель въ стЬи* была, видать. Выб*гаетъ на лу^ровину Марья, а за ней родитель. Марья отъ него, а онъ за ней. См'Ьется. я Анъ, — говорить, — поймаю ! Анъ, — говорить, — пой- маю!** Только Марья отъ него уб-Ьжала, а онъ, песъ, сто- ить такъ, смотрить ей во сл'Ьдъ, посмеивается. »Такъ вотъ оно что ! ** думаю. Туть мн* въ голову вступило, себя не помню- Пришелъ домой, Марью въ кл*ть вызвалъ, да за вожжи. ,Ты, что жъ это, — говорю, — шкура? Съ родителемъ играешь?* А она въ ноги да въ слезы. „Онъ, — говорить, — Лешенька, ни- - 116 — чего. Онъ такъ*". Сказать, то-есть, сов'Ьстилась, съ ч'Ьмъ къ ней пристаетъ. Возилъ я ее вожжами, возилъ. Къ родителю пошелъ. »Такъ, молъ, и такъ, батюшка. Выд'&ли насъ. Сами собой жить будемъ. Потому какъ я нынче, въ ригЬ лежампш, надумалъ...* Нарочно ему про ригу-то говорю. Насупился ста- рикъ: »Мало чего, — говорить, — ты тамъ, по ригамъ валям- шись, щенокъ, надумаешь. Домъ — полная чаша. Стану я изъ- за тебя этаку благодать рушить! Ишь, черо выдумалъ! Вонь пошелъ съ глазъ моихъ, подлецъ!*" И пошло тутъ, и пошло. Придетъ Марья изъ поля, — синякъ на синяк*. „Это кто те- бя?"— спрашиваю. „Батюшка" — разливается и плачетъ. Я къ родителю: „нельзя такъ, батюшка!" Онъ меня за волосья. По- тому, говорю, хоть и больппе были, а все какъ д-Ьти махонь- К1Я, передъ ними ходили. Онъ меня за волосья. „Ты, — гово- рить,— еще меня учить надумалъ! ВсЬ, — говорить, — вы ле- жебоки! И Марья твоя такая же. Добромъ да лаской съ вами ничего не поделаешь, — такъ я жъ вамъ себя покажу. Будете у меня работать!" А напрямки -то .сказать ему, что, молъ, отецъ д'Ьлаешь, — языкъ не поворачивается, — срамота, чужхе люди зд'Ьсь, работники. И пошла тутъ жизнь. Что каторга! Ничего, судари мои, каторга не значить. Били же мы Марью, покой- ницу. Страдалица была, мученица! И родитель бьеть: зач^иъ отъ него б-Ьгаеть. И я съ горя бью, — все мн'Ь кажется, что она, то-есть, виновата, сама къ нему ластится. И этакъ-то двадцать годовъ! Безсрочная! Старикъ отвернулся, утеръ слезы. Голосъ его дрожалъ и звен'Ьлъ. — За Марью Господь Богъ меня и наказалъ. За Марью я и несу свой крестъ и заслужилъ. И мучаюсь, какъ она, муче- ница, мучилась. До самой смерти, покойница, мн'Ё не призна- валась. Стыдно было. «Это, — говоритъ, — Лешенька, ты такъ только думаешь. Ты, Лешенька, — говоритъ,— не думай, не мучь себя. Батюшка, онъ стропи, онъ только за работу взыскиваегь. ,Ты не думай^. А какое тамъ „не думай*'. У самой слезы въ три ручья. Бью, себя не помню, — а она хоть бы крикнула, нешто невинные такъ терпятъ? Слезами давится, и свое только твердить: „Лешенька, не мучай себя, не думай !'' Зимой въ изб* ночь лежишь, — не спитъ родитель, слышу, какъ не спить, ворочается, сопитъ. Сна на него н'Ьту. И я не сплю. И Марья не спитъ, дрожитъ вся. Извините, — встанетъ куда, пойдеть, слышу, и родитель съ палатей тихонько л'Ьзетъ. Чцсто за горло меня схватить. „Куда, — говорю, — батюшка?* — ,А те- б*, — говоритъ, — что? Ишь, полунощники, не спять, шляются! Еще избу зажгуть. Пойтить поглядеть !*" — „И я, молъ, батюшка, съ вами!* — „Лежи ужъ!** — говоритъ. Одначе, иду. Колоколъ — 117 - У насъ въ село везли. Такъ онъ дома остался, подсоблять не пошелъ: „Идите, — говорить, -^ вы подсобляйте, а у меня пояс- ница что-то болитъ*. Пошли, всЬ глядятъ, посм'Ьиваются. По- тому д'Ьло ясное... — Поче^су же д'Ьло ясное? — Примата есть по крестьянству у насъ. Какъ снохачъ помогать возьмется, — колоколъ съ м'Ьста не сдвинешь. Пришелъ я съ помочи домой. „Что жъ, батюшка, — спрашиваю, — коло- колъ везти не пошли? Насъ только срамите!*" Тутъ я только одинъ разъ ему про это и сказалъ. Темн*й ночи сталъ ста- рикъ: »Ты, — говорить, — мн* глупостей говорить не см'Ьй. А то возьму орясину, да орясиной! Сказано, поясницу ломить*. А какая тамъ поясница! Просто боялся, чтобъ народъ отъ ве- ревки не отогналъ: „ведулычъ, молъ, отойди, не твое совсЁмъ Д'Ьло ^. Потовсу, какъ мы навозъ свой отъ людей ни хоронили, да нешто отъ людей что ухоронишь ? — вс* про наши д'Ьла знали. Срамота. А у меня ужъ сынокъ Николушка подрастаетъ. Все понимаетъ. И вФдь что за старикъ былъ! В'Ьдь ужъ, по- читай, старуха Марья-то 'стала, — такъ мы ее уходили. Краше въ гробъ кладутъ, — ходить. А онъ все къ ней. Такъ, покеда совс*мъ въ гробъ не забили, гр-Ьхъ-то и шелъ. Старикъ едва сдерживался отъ слезъ. Долго молчалъ, пока собрался съ силами продолжать. — Могутный былъ старикъ. См'Ьялся когда: „Мн'Ь бы, го- ворить, опять жениться, и то въ пору^. Померла Марья, по- вдовствоваль я, и пришла пора Николушку женить. Нев'Ьсту ему взяли изъ хорошаго дома. Скромная была д'Ьвушка, хоро- 1пая. И что жъ бы вы думаете, онъ задумаль? Не песь? Старикъ даже плюнуль съ омерз*темъ. Руки у него дро- жали, голова ходуномь ходила: — Не песь? Смотрю въ городь по-Ьхаль, гостинцевъ вс*мъ навезь, а Наст* отдельно: »Это, — говорить, — теб*, умница. Почитай Д'Ьдушку!** Смотрю — плачеть Настя. „Съ чего?* — спрашиваю. „Такъ!** — говорить. А сама разливается. Смотрю, куда Настя, туда и онъ плетется. Вижу я, онъ и насчеть Насти свое удумаль. Страхъ и ужасъ, судари мои, меня взяль. Голова кругомь пошла. „Что жъ это, — думаю, — я всю жизнь промучился, теперь Николушк* моему также мучиться? Когда ^ъ этому конецъ будеть?" Вижу, дальше да больше, подбир; къ Настюшк*. Тутъ я Николушк* и открылся: все ему и юказаль, что съ его матерью было. Трясся Николушка, п. каль. „Слухомь-то, — говорить, — я про нашь домь это слы- халь. А только не в'Ьрилъ*. — „Теперь, — говорю, — нечего ужъ юбъ этомь тужить. Надо за Настюшкой сл-Ьдить!** Думали, ду- мали: что д'Ьлать? ХотЬли делиться. Куда теб*! »Ишь, — гово- п :,' 1л ^ • - 118 — ритъ,— что надумали! Я тебя, дармофда, — это на Николушку- то, кормилъ, поилъ, а ты этаку ко мн* благодарность? этакую работницу изъ дома уводить? Это я, — говорить, — знаю, чь» все штуки! Это онь тебя, старый хр'Ьнь, — это на меня-то, — учить. Все хочется по своей волюшк*, своимь умомь пожить. Смотри, — говорить, — старикь, не пришлось бы вь кусочки подь старость л'Ьть за твои штуки пойти, ежели не угомо- нишься! А на разд'Ё;^ п^Ьтъ моего благословешя. Покеда не- помру,— дома не нарушу!* Видимь, одно остается, — сл*дить, чтобы чего не случилось, не попустить, И пошли мы за нимь везд* сл'Ьдомь. Жнитво было. Настюшка жала такь отд'Ьльно, полосочку вь яру. Небольшой этакШ ярь быль, ложбиночка. Тамь она и жала. Прихожу это я домой,— ^гд* батюшка?" — спрашиваю. » Ушель! " — говорить. ТаЬь у меня и екнуло. Я кь Николушк*: »а ну-ка, моль, Николушка, пройдемь кь ярику. Неладно что-то, родитель изь дому ушель*". Поб'Ьгли мы кь ярику. Приб'&гаемь, — а онь Настюшку-то бореть. Волосья у ней растрепаны, рубаха, — вь одной рубах* у нась жнутъ^ ^ жарко — рубаха разодрана. Отбивается Настюшка, А онь ее ^ цапаеть. Вырвалась оть него, бежать бросилась, — а онь схва- тиль, туть на меж'Ё валялась коряжина, да за ней сь коря- жиной. „Добромь, — говорить, — лучше!** Туть мы и выб'Ёгли. ,,Стой*, — ^кричимъ. Увидаль онь нась, затрясся, озлился. »Вы, — кричить, — черти, туть что?" Св'Ьту я не взвид'Ьль: Настюшка стоить вь драной рубах*,— срамота! Подхожу: яНе Д'Ьло, — го^ ворю, — старикь, надумаль, не Д'Ьло!* А онь на меня: „А, — говорить, — опять ты, старый чорть, меня учить? Всю жизнь училь, и теперь учить будешь? Вонь, — говорить, — изь моего дома! Пусть Николка сь Настасьей остаются. А ты сь глазь моихь долой! Довольно мн* тебя кормить, дармоеда!" — „Ну, ужь н*ть, — говорю, — старикь, будеть! Это теб* не Марья!* А самь все кь нему ближе да ближе. Еще пуще взб'Ьсилсяг „Что ты, — кричить, — мн'Ь Марьей своей вь глаза все тычешь? Велика, невидаль! Потаскуха была твоя Марья. Со всей де- ревней путалась! Вонь!" — кричить. Да коряжкой-то на меня и замахнулся. Не помню ужь я, какь случилось. Выхватиль коряжину у него изь рукь да по голов* его. Онь и при- сЬль. А я на него, да за глотку. Помню только, что трясся весь. И ужь такь-то онь мн* быль противень, такь га- докь. «Пришель, — говорю, — старикь, твой чась!* — Алеша, — I говорить,— не буду!" — » Раньше, — говорю, — старикь, обь ' этомъ бы подумать". Да и стисну ль ему глотку... Стиснуль — и держу. Держу и самь ничего не вижу, не понимаю. Ужь тогда очнулся, Николушка меня за руку трясетъ: ,тя-- тенька, — говорить, — вы дедушку задушили^. — «Туда ему г - 119 — м дорога! — говорю, — гр-Ьшнинъ**. Такъ-то, господа, д^ло все <5ыло... — Ну, а присяжнымъ, старикъ, ты все это разсказалъ? — Н'Ьтъ, заЧ'Ьмъ же-съ. Да я и не въ сознати судился. — Почему же не сознался, не разсказалъ всего? — Да какъ вамъ сказать? Первое, что, молъ, свидетелей «е было. «Не я, да не я**. А второе боялся Никол ушку съ Настей запутать. Люди молодые, имъ жить, а мое дело ста- риковское. А потомъ... что жъ этакШ срамъ-то на люди выно- ч^ить... — Ну, а сынъ твой никакого участхя въ этомъ не прини- малъ? — Въ этомъ, что я сд^лалъ? Н^тъ-съ. Видеть — видЬлъ, а убивалъ я одинъ. Мн* таить нечего. Теперь ужъ все одно. €казалъ бы, если бъ это было. Все равно. Они ужъ померли. Вскор*, какъ меня засудили, Николушка померъ, а за нимъ и Настасья... Все свое отмаялись и померли, одинъ только я остался и маюсь!.. — улыбнулся старикъ своей грустной и ви- новатой улыбкой, — маюсь, да за Марьину душу молюсь. Мо- жетъ, хоть тамъ ей хорошо будетъ. А здесь что!.. Безотв^т- «ая была мученица... Ш к а н д ы б а. В'Ьчному каторжнику Шкандыб* — 64 года. Это рослый, кр'Ьпюй, здоровый старикъ. Шкандыба — сахалинская знаменитость. Его всЬ знаютъ. Шкандыба отбылъ. 24 года „чистой каторги*' и ни разу не притронулся ни къ какой работ*. — Вотъ те и приговоръ къ каторжнымъ рабошамь! — по- хохатываетъ онъ. Его драли месяцами каждый день, чтобы заставить рабо- тать. Ни за что! Сколько плетей, сколько розогъ получилъ этотъ челов'Ькъ! Когда онъ, по моей просьб'Ь, раздался, — нельзя было безъ <5одроганья смотреть на этотъ сплошной шрамъ. Все гЬло его словно выжжено каленымъ жел'Ьзомъ. — Я весь челов'Ькъ поротый! — говорить самъ про себя Шкандыба, — булавки, братъ, въ испоротое м'Ьсто не запу- стишь: везд* порото. Вы извольте посмотреть, я . суконочкой потру. Гд'Ь потереть прикажете? Потретъ суконкой тамъ, ГД'Ь укажутъ, — и на т'Ьл'Ь высту- паютъ крестъ-на-крестъ полосы — сл'Ьды розогъ. — Челов'Ькъ кл-Ьтчатый! Кожа съ рисункомъ. Я кругомъ драный. Съ об'Ьихъ сторонъ. Чисто вотъ пятачокъ фальшивый, г. •V ( ^•^ И' . ■ > I - 120 — что у насъ для орлянки д'Ьлаютъ. Съ об'Ьихъ сторонъ орелъ. Какъ ни брось, все орелъ будетъ! И съ одной стороны орелъ и съ другой орелъ. Такъ вотъ и я, — Какъ же такъ съ об'Ьихъ сторонъ драный? — А такъ-съ. Господинъ смотритель на меня ужъ очень V осерчалъ: зач'Ьмъ работать не хочу. „Такъ я жъ тебя!* — го- ;; воритъ. Дралъ, дралъ, не по чемъ драть стало. „Перевернуть, — :^ говорить, — его, подлеца, на лицевую сторону **• Чудно! По V ' животу сЬкли, по грудямъ с^кли, по ногамъ. Такого даже и дранья-то никто не выдумывалъ. Уморушка! Шпанка, такъ та со см'Ьху дохла, когда я этакъ-то на кобыл'Ь лежалъ. Пе- обыкновенно! — А работать все-таки не пошелъ? — Нашли дурака! Шкандыба по профессш мясникъ. Въ первый разъ быль приговоренъ на 12 Л'Ьтъ за ограблеше церкви и убШство. За- ^ гЬмъ б'Ьжалъ, попался, и, въ конц'Ь концовъ, „достукался до ^^ в'Ёчной каторги". \ Сначала его отправили на Кару, на золотые прхиски. Это I были страшный времена. Въ „разрез*", гд* работали катер- [; жане, всегда наготов'Ь стояла кобыла. При каждомъ разр^'Ё^ '' былъ свой палачъ, дежурившШ весь день. Шкандыбу привели на работу. Онъ р'Ёшительно отказался. — Что это? Землю копать? Не стану! — Какъ не станешь? [* — А такъ. Земля меня не трогала, и я ее трогать не буду. ^ Шкандыб* въ первый день дали 25 плетей. Во второй — 50. Въ третШ — 100 и чуть живого отнесли въ лазаретъ. Выздоров'Ьлъ, привели, — опять то же: — Земля меня не трогала, и я ее трогать не буду. Опять принялись драть, — опять отправились въ лазаретъ. Наконецъ, устали, — прямо-таки, устали, — биться со Шкан- дыбой и отправили его на Сахалинъ. На Сахалин'Ь П1кандыба прямо заявилъ: — Работать не буду. И не заставляйте лучше. — Ну, такъ драть будемъ! — Съ полнымъ моимъ удовольств1емъ. Ваше полное право. А работать вы меня заставить не можете. Шкандыбу переводили изъ тюрьмы въ тюрьму, отъ смотри- теля къ смотрителю, всяюй раньше хвалился: — Ну, у меня не то запоетъ! И всяшй потомъ опускалъ руки. &./. Одинъ изъ самыхъ „ретивыхъ" смотрителей К. разсказы- ^ валъ мн'Ё. г 1. V. \ ч — Да вы П0НЯТ1Я им-Ёть не можете, что это аа челов'Ьнъ. Взялся я за него. Каждый день 30 розогъ. — Да в-Ьдь ка- кигь! Порц1я. Прихожу утромъ на раскомандировку. Кобыла стоить, палачъ, розги. Вм-Ьсто „здравствуйте!" — первый во- дросъ: „Шкандыба, на работу идешь!" — „Шкакъ н*тъ! — „Драть!" Идетъ и ложится. До чего в*дь, подлецъ, дошелъ. Только прихожу, еще спросить не усп^ю, а онъ ужъ къ ко- . бьы* идетъ и ло- жится. Шюнулъ! Другой смотри- тель, тоже » рети- вый", которому дава- ли Шкандыбу на укрощенье, говорилъ нн'Ё: — Одно время ду- мали,— можетъ. онъ какой особенный, къ боли нечувствитель- ный. Доктору да- вали изсл11Д0вать. „ Н-Ьтъ, — говорить, — ничего, чувствитель- ный". Драть, зна- чить можно. .Спектакли", ко- торые ежедневно по утранъ Шкандыба давалъ каторгЬ, со- ставляли ра.чвлечен1е для тюрьмы. Глядя на него, и друпе „храбрились", „моло- дечествовали" и свгЬ- л-Ьй ложились на ко- былу. Кром* того, каторга „дерзила": — Что вы, на самомъ д-Ьл-ё, ко мнЬ пристаете съ рабо- той? Вы, вонь, подите Шкандыбу заставьте работать! Небось, не заставите! Шкандыба давалъ „заразительный примерь". Его просили ужъ работать хоть „для прилика": — Шкандыба, чортъ, хоть метлу возьми, дворъ подмети! Воть и вся теб-Ь работа! Арестант1:к1о тгты. Уб|а[1а. I X — 122 — — Не желаю. Чего я буду мести? Не я насорилъ, — не я и мести буду. Я что насорю, — самъ за собой приберу. — Ну, не мети, чортъ съ тобой! Хотя метлу-то въ руи1 возьми ! — Зач'Ьмъ мн* не въ руки брать? Она не маленькая. И одна въ углу постоитъ. Ей не скучно: тамъ друпя метлы €СТЬ. — Разъ, впрочемъ, топоръ въ руки взялъ! — смеется Шкандыба. — Работать хогЬлъ? — Н'Ьтъ, надзирателю голову отрубить надо было. Надзи- ратель такой былъ Чижиковъ. Выслужиться хот'Ьлъ. »Я,— говорить, — его заставлю работать. Не безпокойтесь. Что его драть, — процедура длинная ! Я его и такъ, и кулакомъ по морд***. Разъ меня въ рыло, два меня въ рыло. Походя бьетъ. „Духъ, — говорить, — я изъ тебя вышибу!" — „Смотри, — говорю, — чтобъ теб* кто въ рыло не за'Ьхалъ ! — „Я, — гово- рить,— не опасаюсь!*^— „Ну, а я, — говорю, — опасаюсь!* По- шелъ, взялъ топоръ, хлясть его по ше'Ь. Напрочь хотЬлъ башку отрубить, — вчистую. Тогда ужъ никто въ рыло его не смажеть. — И что же, на смерть? — Жалко, живъ остался. Наискось махнулъ. А еще мясни- комъ былъ, туши рубилъ. Разъ, и готово. А туть не сум^лъ этакого пустого д'Ьла сд'Ьлать. Топоръ сорвался, — стало-быть! За это Шкандыбу приковали къ ст'Ьн'Ь и приговорили къ в'Ьчной каторг*. — Сижу у ст'Ёны прикованный: „что, молъ, взяли, ра- ботаю ?** Замечательно. Все д'Ьлали со Шкандыбой. Только одного не пришло никому въ голову: освид'Ьтельствовать состояюе его умственныхъ способностей. А странностей у Шкандыбы, и помимо упорнаго нежелашя работать, много. То онъ начинаеть вдругъ п-Ёть во все горло. То разгова- риваеть, разговариваетъ, — вскочить и уб'Ёжитъ, какъ поло- умный. — Юродству етъ! — Сумасшедшимъ прикидывается, чтобъ не драли! — Нагличаеть: яВотъ, молъ, всЬ работають, а я п'Ьсни орать буду. Такъ решало тюремное сахалинское начальство, а когда на Сахалин* появились, д'Ьйствительно, гуманные врачи, гото- вые взять подъ свою защиту больного, — борьба со Шканды* бой была уже кончена: на него „плюнули'' и зачислили бога- -" 123 — д'Ёлыцикомъ, чтобъ хоть кань -нибудь офорвшть его „не- работаше**. А, впрочемъ, Богъ его знаетъ, можно ли признать Шканды- ^у сумасшедшимъ. Ненормальнаго, страннаго въ немъ много, — но сумасшедшШ ли онъ? Въ одну изъ бесЁдъ я спросилъ Шкандыбу: — Скажи на милость, чего жъ ты отказывался отъ работы? — А потому, что несправедливо. Справедливости н'Ьтъ, — вотъ и отказывался. — Ну, какъ же несправедливо, В'Ьдь ты самъ говоришь : церковь ограбилъ, челокЬка убилъ? — В'Ьрно! — Присудили тебя къ каторгЬ. — Справедливо. Не грабь, не убивай. — Ну, и работай! — А работать не буду. Несправедливо. — Да какъ же несправедливо? — А такъ! Вонъ Л. двухъ челов'Ькъ зар'Ьзалъ, — а его заставляли работать? Н'Ьтъ, небось! Надъ нами же командиромъ быль. Баринъ! Онъ инженеръ, или тамъ, сиперъ какой-то, что ли, дороги строить ум'Ьетъ. Онъ не работаетъ, онъ команду егь. А я работай! За что же, выходить, долженъ работать? За то, что человека убилъ? Н'Ьтъ! За то, что я дорогъ строить не ум'Ью. Такъ разв^^ я въ этомъ виноватъ? Виноватъ, что меня не учили? Н'Ьтъ, братъ, каторга, такъ каторга, — для всЬхъ равна! А это нешто справедливость? Приведу тъ арестантовъ: грамотный — въ канцеляр1И сиди, писаремъ, своего же брата грабь. А неграмотный, — въ гору, уголь копай. За что жъ онъ страдаетъ? За то, что неграмотный! Нешто его въ этомъ вина? Справедливо? — Потому ты и не работа лъ? — Такъ точно! — Ну — а если бъ „справедливость" была и вс'Ьхъ бы оди- наково заставляли работать, — ты бы работалъ? — А почему жъ бы и н'Ьтъ? Знамо, работалъ бы. Какъ же не работать? Главное, справедливость. Я потому и Чижикову голову снестц хогЬлъ, За несправедливость! Бей, гд'Ь поло- жено. Драть, по закону положено, — дери ! ; Меня каждый день драли, — я слова не сказалъ: справедливо. Потому, — законъ. А по морд'Ь бить въ закон'Ь не показдно, — и. не с1гЬй. Ты незакон- ничаешь, и я незаконничать буду. Ты меня въ рыло, — я тебя топоромъ по ше'Ь. А что справедливо, — я разв'Ь прекословлю? Сд'Ьлай твое одолжете. Что хошь, только, чтобъ справедливо! Такъ и отбылъ Шкандыба свои 24 года „чистой каторги*, не подчиняясь тому, чего не считалъ справедливымъ. Сахадивъ. 36 — 124 - Наемные уб1йцы. Они неразлучны. ГД*!) маленыай, тщедушный, вертлявый Миловановъ, Карпъ, тутъ — глядишь, — плетется и угрюмый^ молчаливый Чернышевъ, Анисимъ. Они другъ на дружку страшно злы. Анисимъ золъ на Карпа, какъ на доносчика: — Черезъ его языкъ и въ каторгу попали. Карпъ упрекалъ Анисима въ подлости: — Языкомъ-то, братъ, вертЬть, дядя Анисимъ, нечего. Ты языкомъ-то, чисто хвостомъ, вертишь, — и туды и сюды. „Знать, молъ, ничего не знаю!"* Ишь, тоже, святой какой вы- искался. Н'Ьтъ, ты, братъ, по чистой совести говори! Подлить- то нечего! А держатся они всегда вм'ЬсгЬ, рядомъ спять и изъ одного котелка хлебаютъ: — Вм4сгЬ суждены. Другъ отъ дружки отставать нечего. Я познакомился съ ними на остров'Ь; они пришли съ вновь прибывшей парт1ей каторжанъ. Ихъ ввели въ комнату, гд* происходи лъ осмотръ, и надзи- ратель приказалъ: — Разд'Ьвайся! Испугались оба страшно. — Чередъ, братъ, пришелъ, дядя Анисимъ! Раздавайся!.. СовсЬмъ, что ль, разд'Ьваться-то надоть? — Раздавайся, разувайся начисто. Они въ уголышк* торопливо раздались. — Иди къ столу! Длинный, какъ жердь, худой, какъ скелетъ, Чернышовъ^ Анисимъ, зашагалъ къ столу съ самымъ несчастнымъ видомъ. Лицо сморпшлось, — вотъ-вотъ навзрыдъ заплачетъ. Миловановъ, Карпъ, стоялъ передъ столомъ въ конецъ растерянный. Ниж- няя челюсть у него отвисла, въ главахъ былъ страхъ и ужасъ. Ноги дрожали и ходуномъ ходили. Дрожащими руками онъ^ почесывался. — Куды ложиться-то? — спросилъ Миловановъ. — Зач^мъ ложиться? — А драть? — За что жъ тебя драть? — А такъ, молъ... Драть... По положенш... ВсЬ расхохотались. Миловановъ смотр'Ьлъ съ нсоюум^т^гь. — Н*тъ, братъ, тебя драть не будутъ. Пока еще не за что. Вогь сделаешь что, тогда выпорютъ! , — Покорн^Ьйше васъ благодарю! - 125 — В(гЬ опять расхохотались. Оживш1Й Миловавовъ и саыъ за- си'Ьялся. — Слышь, дядя Анисимъ, драть-то не будугь! Слышишь} — Слышу! — отв*чалъ Анисимъ такинъ равнодушнымъ тоноиъ, словно его нисколько это не интересовало. Радость сд'Ьлала Мнлованова болтливынъ. Онъ пришелъ въ пр1ятное нервное возбужденхе, смеялся и готовъ былъ бстгать теперь безъ- умолку. — За что сужде- ны-то? — По подозр*тю въ убивств*! — отчека- нилъ Миловановъ — обычный каторжный от- в-Ьтъ,— хозяина, стало- быть, убили! — Оь грабежомъ! — Н-Ь! Зач-Ьмъ съ грабежомъ! Богъ мило- валъ! Ничего не гра- били. Такъ убили. — За что же убили? — Зачтоубиваюгь? Известно, за деньги ! Такое ужъ положете, чтобъ за деньги! — Хозяйка насъ запутала!— мрачно по- яснилъ Анисимъ. ■ — Такъ точно. Де- негъ дала! — подтвер- дилъ и Карпъ. , — Наняли васъ, значить! Карпъ поснотр'Ёлъ удивленно. — Чего жъ насъ нанимать было! Мы и такъ въ работни- кахъ жили! — А какъ же, говоришь, деньги! — Благодарить — благодарила. Это ужъ какъ водится. А нанимать... нетто на так1я д-Ьла нанимаюгь! Миловановъ даже расхохотался. — Ты и убивалъ! — Я самый! р — Ну, а ты, Чернышовъ! — Не въ сознаши онъ! — вставилъ Миловановъ. 36' — 126 - — Знать я ничего про эти д'Ьла не знаю. И слухомъ не слыхалъ! Такъ, Карпушка все плететъ^ Миловановъ завертЬлся. — Ишь ты, сделай милость! Какъ что, — такъ ты. А въ отв'Ьтъ, сейчасъ Карпушку! Миловановъ подмигну лъ намъ на Чернышова: — Хитрый мужикъ? Куда хитеръ! Дв* дупга при себ* имФетъ. Одну про себя бережетъ. А другу-то про людей, на, поди: чистехонька! » Не я да не я**! Н'Ьтъ, братъ, тутъ языкомъ-то мести нечего. Ужъ разъ какъ въ каторгу попали,— тутъ дФло ясное! Стало-быть, убили! — Да какъ же д'Ьло-то вышло? — Да какъ вышло! О чинно даже просто. Говорю — черезъ бабу ! — Въ работникахъ жили ! — вставилъ свое слово Анисимъ, словно все объяснилъ. — За жалованье? Миловановъ такъ и фыркнулъ: — Какое жалованье? Кто намъ съ дядей Анисимомъ жа- лованье положить? И, дМствительно, парочка была убогая, на редкость. Оба тщедушные, жалкхе, слабосильные до последней степени, таюе, про которыхъ говорится: „плевкомъ перешибешь*. Головы у обоихъ на р'Ьдкость маленьгая, — словно пучки каюе-то торчать. Лица глупьш, возбуждающ1Я жалость. И какъ ихъ Богъ, та- кихъ, „не въ пору вм'Ёст'Ь свёлъ". — Такъ, за ради Христа, жили. Я-то шесть годовъ у хозяина выжилъ, а дядя Анисимъ черезъ два года пришелъ. В'Ьрно, говорю, дядя Анисимъ? — Четыре года объ вешнемъ Никол-Ь было. Это в1Ьрно! - - подтвердилъ Чернышовъ. — Мельникъ хозяинъ-то былъ. Мельница своя была. При- шелъ я это къ мельниц* да и сЬлъ. И сижу. — Да ты куда жъ шелъ? — А такъ, никуды не шелъ. Куды мн* итти? Шелъ, н шелъ, и сЬлъ. — Да ты ч'Ьмъ же занимался?. — Да нич'Ьмъ не займался. Такъ. Иду, иду, — гд* въ работники возьмутъ, за хл'Ьбъ за соль, г-т живу. Прогонятъ,— дальше пойду. Челов'Ькъ слабосильный! Сижу это. Мельникъ и увидалъ. «Чего, — говорить, — сидишь?" — «Такъ, молъ, не будетъ ли милость, не возьмете ли въ работники за Христа- ради? Настоящимъ-то, то-есть, работникомъ куды мне! А такъ. по дому, что поковырять могу". — «Живи!* — говорить. Смило- — 127 — ставился. Я и зачалъ жнть. А потоыъ и дядю Анисииа встр'Ьлъ и привелъ. — Знакомы вы, что ли, были? — Н-Ьгь, зач-Ьмь знакомы! Такъ. Шелъ по дорогЬ, смотрю,— идетъ слабосильный челов*къ, дохлый. „Куды, моль, дядя?" — „Никуды, моль". Безъ пристанища. — ,Идемъ къ нашему хо- зяину. Мужикъ добрый. Можетъ, жить оставить!" Чисто двор- няжка, — расхохотался самъ надъ собой Миловановъ, — возьми одну дворняжку, — она тЪ сейчасъ и другую приведетъ! Ховяивъ и дядю Анисима взялъ: , пущай живегь, по мель- ниц* тамъ что новы- > ряется. Такъ мы оба и живенъ в ковыряемся! Когда одежину пода- рятъ, когда что. — Дурно обращался, ыожетъ, съ вами хозяшгь! Злы на него были? — Зач-Ьмь? — даже испугался Миловановъ,— для насъ онъ быль, какъ ангелъ, дуракомъ нико- гда не назовегь! Добр*- ющдй быль хозявнъ! — Мужикъ быль хо- роппй! — мрачно подтвер- дилъ и Чернышовъ. — Не надо лучше — быль челов-Ёкъ. Это в^рно! Арестаатсйе тяпы. — А убили! Какъ же такъ? — Опять-таки, говорю, черезъ хозяйку. Хозяйка така попалась. Жена хозяинова. И такая-то баба! Такая-то баба! Все въ шерстяныхъ платьяхъ ходила. Платокъ не платокъ, рафинадъ - баба, — просто мое почтенье. В4рно, дядя Анисимъ? — Баба какъ баба, — философски зам^тилъ Черньпповъ. — Другой такой бабы, св-Ьгь обойди, не найтить! Така баба! Вотъ она въ каторгу придетъ, — сами увидите. Сейчасъ это все узломъ завяжетъ и развяжетъ. Чисто лиса. По снЬгу б-Ьжить и хвостомъ за собой сл-Ьдъ заметаетъ. Сейчасъ на глазахъ теб* накрутить, навертитъ, — и сейчасъ чисто! Прямо сказать надо, баба — староста. Король -баба. Съ бариномъ, п — 128 - съ пом'Ьщикомъ путалась. И того закрутила. По скусу она ему пришлась, — все ее въ куфарки звалъ. Ну, ей и . лестно. Какъ, бывало, мужъ отойдет'ъ, — сейчасъ къ барину. Становой еще къ нему продеть, — потому баринъ. Сладшя водки пьютъ, ор'Ьхами щелкаютъ. Страсть!. Сколько разъ насъ съ дядей Анисимомъ къ барину посылала: »дома, молъ, ай н^тъ? Мужъ въ городъ 'Ёдетъ''. В-Ьрно показываю» дядя Анисимъ? — Сколько разовъ до барина ходилъ. Это в^рно! — под- держивалъ дядя Анисимъ. — То-то и оно-то! — А мужъ не зналъ? — Гд'Ь ему! Говорю, король-баба была. Зналъ бы ояъ, такъ не оставилъ. Онъ бы ей показалъ барство! — засм'Ьялся Миловановъ, — мужикъ былъ твердый. В'Ьрно говорю, дядя Анисимъ? Что жъ ты молчишь? — Онъ бы ее поучйлъ! — Онъ бы ее такъ поучйлъ! Этого-то она и боялась. Ей и бояано. Опять же въ куфарки къ барину пойтить лестно. Она и егозитъ, она и егозить. Что ужъ д1Ьлать*то, не знаетъ. И надумала! — Постой, постой! А вы-то, какъ же? Хозяинъ, говорите, благод'Ьтель былъ, а вы отъ жены къ барину б'Ьгали? Никогда хозяину ничего не говорили? Миловановъ посмотр1^лъ еъ удивлешемъ: — Нешто между муженъ и женой встревать можно? Ихнее д-Ьло — хозяйское, наше д'Ьло — работницкое. Сказали — иди. Чай, тоже къ дому-то привыкли. Собака, и та къ челов'Ьку привынаетъ ! . . Вотъ она, хозяйка-то, и надумала. Позвала насъ съ дядей Анисимомъ въ горницу, за столъ посадила. Таково вежливо, по хорошему: „Вы бы, — говорить, — дяденька Карпъ, еще откушали! Вы бы, дескать, дяденька Анисимъ, еще ску- шали". Ахъ, хитрая баба! Ахъ, хитрая! Пирогомъ угостила, водки по стаканчику поднесла, и полштофъ не убрала, на столъ поставила, — честь честью. „ У меня, — говорить, — къ вамъ, дяденька Анисимъ и дяденька Карпъ, Д'Ьло "Ьсть. Без- прем'Ённо хозяина моего надо убить!'' У меня глаза на лобъ и выл'Ьзли. — ,Какъ, — молъ, — убить? Почто?* — „К по то, — говорить, — что узнаетъ онъ про барина, и мн* живой не быть, и васъ со двора по ше*. Сдохнете съ голода! ** — .Это, молъ, в-Ьрно!* — „Вы ужъ, — говорить, — въ моемъ Д'Ьл^ помо- гите, а я васъ не оставлю*'. И по поясочку намъ подносить. „А по рубах*, — говоритъ, — за мной. Какъ вы вш* все по- хорошему сделаете, и баринъ васъ не забудеть*, Такъ и льстить, хвостомъ и мететъ. »А не согласны, молъ, такъ я та- кого мужу про васъ наговорю, палкой со двора сгонить*. Баба — 129 - льстивая, изв'Ьстно, — мржетъ. «А окровш того, — говорить, — какъ я къ барину вхожа и съ господиномъ становьигь за- всегда въ кумпанш, то можно васъ и насчетъ пачпортовъ пощупать. Каки-таки у васъ пачпорта просрочны, и на каконъ основати им'Ьете вы полное право жить?'' Ишь куда подпу- стила, ишь! Тоже вшей-то кормить въ острог^^ никому не охота. Баба, знаемъ, могутная, со становымъ завсегда одна кумпанья, — засудитъ! Что захочетъ, то съ тобой и сдЬлаетъ. Пошли это мы съ дядей Анисимомъ, мерекаемъ. — ,»Какъ, моль, дядя Анисимъ. Ишь какое д'Ьло!'' — «Теб'Ё, молъ, виднее, дядя Карцъ, какъ и что". — Ничего я про эти д-Ьла не знаю! — упрямо, словно дя- телъ въ то же м^Ьсто стукнувъ, отозвался Чернышовъ. — „Не знаю!* А ружье-то кто приноси лъ? Ты же прино- си ль! — огрызнулся Миловановъ, — потужили мы съ дядей Анисимомъ, потужили, хозяина жаль. Ну, да в'Ьдь изъ та- кого-то дома уходить нехотца. Куда мы пойдемъ, такхе-то? Кто насъ возьметъ? Да и къ дому привыкли, уходить жаль. Собака, говорю, и та привыкаетъ. Потужили, потужили, къ хозяйке приходимъ: 9 Ладно, молъ, сд'Ьлаемъ! Ты ужъ потомъ, — какъ знаешь! * — „Это ужъ, — говоритъ, — не ваша забота. Вы только застрелите, а потомъ на кого другого подумаютъ. Я ужъ сделаю!** Изв'Ьстно, баринъ у ей, — челов'Ькъ-деньга, опять же становой постоянно одна кумпанья. Что хотятъ, то и сд'Ьлаютъ. И р'ЁШИЛИСЬ. — Такъ вы бы хозяину-то лучше сказали, какое д^ло за- тЬвается. В*дь »ангелъ былъ челов'Ёкъ". — Говорилъ ! — махнулъ рукой Миловановъ, — ничего не вышло. И вниман1Я не взялъ. Мн'Ь хозяина*то было жалко. Удосужился, говорю: „Ты, молъ, хозяинъ, поглядывай!** — „А чего, — говоритъ, — мн^Ь поглядывать?* — „А такъ, молъ, не вышло бы чего!* — „А чего?" —говоритъ. — »А того, молъ, поглядывать надоть!" — ^Шелъ бы ты, — говорить, — дядя Карпъ, м^Ьшки изъ сарая носить, нич^Ьмъ неизв'Ьстно что бол- тать, право !'' Такъ и вниманья не взялъ. Я свое сд'Ьлалъ, что полагается, я сказалъ, — а ужъ тамъ его было д'Ьло какъ раздумать. А напрямки-то намъ тоже говорить не полагается. Мужнино — женино Д'Ьло. Это ужъ самъ разбери. Наше д'Ьло сказать. Такъ черезъ себя и погибъ челов'Ёкъ! Пошелъ это посля полденъ:.»Я, — говоритъ, — въ сторожку заснуть пойду*. Въ л'Ьсу это сторожка была. „Дома, — говоритъ, — отъ мухъ безпокойно^. Я дядю Анисима и подтолкну лъ: „Да и намъ, молъ, з'Ьвать не приходится!' Пошелъ это дядя Анисимъ въ |Горницу, принесъ ружьишко. — Ничего я про это д'Ьло не знаю! — 130 — — Не приносилъ, скажешь, ружья? Ахъ, хитрая дуШа- челов'Ькъ! Ахъ, хитрая! Экъ, языкомъ-то вертитъ! И туды и сюды, куды хочешь, повернетъ! Ахъ, ты, прости Господи! — покаЧалъ Миловановъ головой въ высшей степени укориз- ненно. — Пошли мы съ дядей Анисимоиъ къ сторожкЬ. Подо- брались это тихохонько. Ббязио. А ну, какъ встанетъ^ да насъ лупить примется. » Посмотри, — говорю, — дядя Анисимъ, въ дверочку!* — «Н'Ьтъ, — говорить, — уйсъ ты, дядюпша Карпъ, смотри!** СовсЬмъ плохой мужикъ дядя Анисимъ. Такъ опло- шалъ. Б'Ьчь хотЬлъ. — „Ну, ужъ это, »Ьтъ, — говорю, — братъ! Ужъ вм'ЬсгЬ шли, и будь при этомъ!*" Дверка-то такъ прютво- рена, глянулъ въ сторожку, дрыхнетъ хозяинъ, и таково дрыхнетъ, — храпитъ, слюна вожжой, — по4лъ челов*къ, — ^мухи по всей рож'Ё такъ и ползаютъ, а онъ хоть бы что! „Въ са* мый, — думаю, — разъ*. НахгЬ лился такъ на него ружьемъ-то,. а руки-то у меня ходенемъ. Чисто курей кралъ! И ружье-то прыгаетъ и прыгаетъ. „Не ладно, — думаю, — еще мимо дашь, только разбудишь. Ка-акъ встанетъ онъ да пойдетъ насъ же волтузить*. Сильный былъ челов'Ькъ, — что мы, таюе-то, супро- тивъ него сд'Ёлаемъ. Яблонька такъ росла, прислонился я къ яблоньк*. „Дай, отдышусь!* думаю. А дядя Анисимъ и во- все на земь присЬлъ, стоять не можетъ. Отдышался, наставился, прямо въ голову, приложился этакъ... — пу-у-у! И голый Миловановъ принялъ такую позу, былъ такъ жа- локъ, такъ см1Ьшонъ въ эту вгануту, — что вс* не смогли, расхохотались. Да и онъ самъ расхохотался надъ собой. — Пу-у-у! Хозяинъ-то и завизжалъ по-свинячьи и началъ крутиться, чисто вьюнъ. А самъ-то визжитъ. Принялся я вдру- горядь ружьишко заряжать. Дядя Анисимъ меня за руку, а самъ б^лый: „Не стр-Ьляй, — говорить, — ради Господа Бога? Уб'Ьжимъ! Страшно!*^ говоритъ. — „Н-Ьгв ужъ, молъ, начато! Ужъ безъ того не уйду, не убивши**. Зарядилъ опять, наце- лился,— разъ! Тутъ ужъ хозяинъ и крутиться пересталъ. Только лежитъ — ойкаетъ. Поойкалъ, поойкалъ и кончился. Мы съ дядей Анисимомъ — драла, да въ поле, да рожью ц-Ьди- комъ, вб'Ьжали на межу, — да ружье, — такъ поправки межи-то деревцо было, — подъ деревцомъ ямочку выкопали, ружье-то и зарыли. — Пол'Ьв'Ьй межи дерево было! — зам'Ьтилъ дядя Анисимъ. — Анъ, прав'Ье! — Л'Ёв'Ьй, говорю! — Анъ, поправке. Вотъ межа, а вогь деревцо, какъ столь, а вотъ отступя шага два... И они вступили между собой въ безконечный споръ: гд* было деревцо, прав'Ьй межи или л'Ьд'Ьй. Оба знали и помнил] — 131 — каждый кустикъ. Невшого знали эти люди, но ужъ то, что знали, знали досконально. Букашка такъ знаетъ лисгь, на которомъ она выросла и живетъ. Узеныай кругозоръ у людей, — вершка полтора въ Д1а- метр'Ь, — но зато ужъ въ этомъ- кружк^Ь они вся1гую пылинку наизусть знаютъ и мало-мало за ц'Ьлую гору считаютъ. — Спрятали ружье въ ямочк'Ь, — продолжалъ Миловановъ, когда кончился его победой споръ о деревц*, — домой прихо- димъ. ,, Принимай, моль, насъ, честная вдова!'' — Услыхала это хозяйка, ровно холстина сд'Ьлалась, на скамейку такъ и сЬла. — яРазв* вы, — говорить, — его ужъ порушили!** — «Такъ, молъ, точно. Прикончили**. Залилась слезами. — »Ахъ, — говорить,— зач1Ьмъ вы это сделали ?** — »Ну, ужъ, молъ, теперь не воро- тишь. Теперь ты насъ уважать должна !** — » Пожалуйте, — го- ворить,— къ столу. Садитесь^. Полштофчикъ намъ поставила, изъ печки, что отъ об'Ьда осталось, достала. Сидимъ, водку ш>емъ. - Да ты, что лсъ, до водки, что ль, охочь? — Зач'Ьмъ? Н'Ьтъ! А только такъ ужъ положено. Съ окон- чашемъ дЬла. Плачеть хозяйка-то. Изв'Ьстно, жаль, — мужъ. „Ты бы, молъ, присЬла*. Поднесли ей водочки. „Ты молъ, тоже съ нами выпей. Что жъ мы одни-то? Для кумпаньи'*. Дала она намъ денегъ, — ^три рубля бумажками, а на три четвертака вгЬдью. И пошли мы спать, потому намаялись. А утромъ-то насъ и взяли. — Какъ же случилось? — Изъ мужиковъ кто-то шелъ, въ сторожку заглянулъ, а тамъ мертвое тЬло. Онъ содомъ и поднялъ. Кто мертвое тЬло? Мельникъ. Сейчасъ на насъ подозр'Ьте и сд'Ёлали. — Ну, и что жъ вы? — Дядя Анисимъ не въ сознанья. А я вижу, стало-быть, что все стало Изв'Ьстно, и разсказалъ. Такъ и такъ, молъ. Чего жъ туть молчать? Известно, — другого кого бы взяли, молчалъ бы. А разъ меня самого взяли, стало-быть, все одно — молчи не молчи — подозр'Ьнхе. Хозяйка-то больно вертЬлась. Къ барину. Да нешто барину такая паскуда нужна, изъ острога-то. Баринъ себ* другую возьметь, бабъ много. Стано- вому сулила три года въ куфаркахъ служить безъ жалованья. Да вгЬтъ, брать, ничего не поделаешь. Ужъ больно, какъ я все разсказалъ, стало известно. Такъ стало известно, каждое слово всякъ знаетъ. Насъ и осудили. Какъ же! ВсЬхъ вместе судили. И хозяйку на одну скамейку посадили. А баринъ-то за нее другой заступался. Тоже, видать, она ему обещалась въ куфарки пойтить безъ жалованья. Все на меня пальцемъ — 132 — тыкалъ: »Вретъ, — говорить, — все! Не в-Ьрьте ему, господа предсЬдатели ! ** А я-то встаю да перекрестился: »Какъ, — го- ворю,— передъ Истиннымъ!^ Мн* и пов'Ьрили. Да насъ веЬхъ и въ каторгу. Черезъ несколько дней захожу въ тюрьму, въ групп* аре- стантовъ, хохотъ. Что такое? Миловановъ разсказываетъ, какъ онъ за 3 руб. 75 коп. своего «не хозяина, а ангела^ убивалъ. И разсказываетъ всяшй разъ во всЬхъ мельчайшихъ подробностяхъ, посм1Ьиваясь тамъ, гд'Ь р'Ьчь идетъ о вещахъ, по его мн'Ьн1ю, забавныхъ, какъ хозяинъ „ визжалъ по-свинячьему *" , — разсказываетъ просто, спокойно, словно все это такъ и сл'Ьдуетъ. — Какъ же это такъ, Миловановъ? — началъ я, въ вид* опыта, какъ-то стыдить его. Миловановъ посмотр'Ёлъ на меня съ удивлетемъ: - — Да в'Ьдь мы, ваше высокоблагород1е, люди слабосиль- ные! Ежели бъ я сильный челов'Ькъ былъ, известно бъ ушелъ. Потому я везд* могу. А что жъ слабосильный сделать мо- жетъ. Его куда ткнуть, оцъ туда и идетъ. Слабосильный, одно слово ! — Нашли тоже съ к*мъ, ваше высокоблагород1е, разгова- ривать! Нешто онъ что понимаетъ? У него и ума-то и всего иного прочаго въ уиаленьи! Нешто ему обмозговать, на какое д-Ьло идетъ! — презрительно зам*тилъ про Милованова одинъ каторжанинъ, самъ убившШ одну семью въ 6 душъ, другую въ 5, — такъ, не челов'Ёчишко даже, а четверть человека какая-то! Самоуб1йца. — Опять бумагъ не переписалъ, мерзавецъ? Опять? — кри- чалъ въ канцеляр1И Рыковской тюрьмы смотритель К. на пи- саря-бродягу Иванова. Онъ любилъ показать при мн^^ свою строгость и ум^ше „держать арестантовъ", — На кобыл* не лежалъ, гадъ? Разложу! Ты, братъ, меня знаешь ! Не знаешь, — у другихъ спроси. Ты у меня на кобыл* жизнь проклянешь, мерзавецъ ! Взялъ негодяя въ канцелярш, а онъ.. Въ кандальную запру, на парашу, въ грязи сгтешь, гадина ! Бродяга Ивановъ, безусый, безбородый юноша, сид*лъ съ бл*днымъ лицовгь и синими дрожапщми губами и писалъ. — Нельзя иначе съ этими мерзавцами ! — пояснилъ мн* К., когда мы шли изъ канцелярхи, — я ихъ держать ум*ю! Они меня знаютъ, мои правила. Не скажу слова, — а ужъ ска- залъ, — в*рно, будетъ сделано. ~ 133 - Вечеромъ я пилъ въ семь'Ь К. чай, какъ вдругь приб^^жалъ надзиратель : — Самоу бивство ! — Какъ? Что? Гд*? — Въ канцелярш самоубивство. Писарь Ивановъ, бродяга, застр'Ьлился. Мы съ К. поб'Ьжали въ канцелярш. Иванова ужъ не было: — Въ лазаретъ потащили! Рядомъ съ канцеляр1ей, въ маленькой надзирательской пахло порохомъ, на лавк'Ь и на полу было немножко крови. На стол'Ь лежалъ револьверъ. — Чей револьверъ? — Мой! — съ виноватымъ видомъ выступилъ одинъ изъ надзирателей. — Подъ судъ тебя, мерзавца, отдать! Подъ судъ! — зато- палъ ногами К., — въ посл4дственное тебя сейчасъ посадить велю! — Виноватъ, не догляд*лъ!.. — Надзиратель, мерзавецъ! Револьверы по столамъ у него валяются ! — Только на минутку отлучился, а онъ въ каморку за- шелъ, да и бацъ. — Вс*хъ подъ судъ упеку, подлецы! — Записку вотъ оставилъ! — доложилъ одинъ изъ писарей. — На восьмушк'Ь бумаги карандашомъ было написано: — ^ Прошу въ моей смерти никого не винить, стреляюсь по собственному желанш. 1) „Во всемъ разочарованъ . 2) „Меня не понимаютъ. 3) „Прошу написать такой-то (указанъ подробный адресъ въ Ревел*), что умираю, любя одну только ее. 4) „Т'Ьла моего не вскрывать, а если хотите, — подвергните кремацш. Пожалуйста! 5) „Прошу отслужить молебенъ Господу Богу, Котораго не признаю разумомъ, но в'Ьрю всей душой. „Бродяга Ивановъ". — Мерзавецъ! — заключилъ К., — пишите протоколъ. — Живъ, можетъ-быть, останется! — объявилъ пришедппй докторъ, — пуля не задала сердца, А здорово! — Не мерзавецъ? — возмущался К., — а? Этакую штуку удрать! У надзирателя револьверъ взять!.. Ты, тетеря, ежели ты мн'Ь еш;е будешь револьверы разбрасывать... Въ оба смотри! В*дь народъ кругомъ. Пишите протоколъ, что тайно похитивъ револьверъ... Онъ принялся диктовать протоколъ. п — 134 - Писаря въ канцеляр1И были смущены, ходили какъ потерян- ные, надзиратели ругались: Чуть въ бФду И8ъ-за васъ, изъ-за чертей, не попали! Смотритель, когда докторъ ему сказалъ, что Ивановъ по- правляется, крикнулъ: — Знать про мерзавца не хочу! И безпрестанно повторялъ: — Скажите, пожалуйста, кашя нежности! Стр'Ьляться, мер- завецъ I Докторъ говорилъ мн*, что писаря каждый день ходятъ справляться въ лазаретъ объ Иванов'Ь: — Мальчикъ-то, — говорятъ, — ужъ очень хорошШ. Я увид'Ьлъ Иванова, когда онъ ужъ поправлялся. Докторъ предложилъ мн'Ь: — Зайдемъ! — А я его не обезпокою? — Н'Ьтъ, ничего. Онъ будетъ радъ. Я ему говорилъ, что вы о немъ справляетесь. Онъ спросилъ: ^Неужели?*^ Ему это было пр1ятно. Зайдемъ. — Ивановъ лежалъ, исхудалый, желтый, какъ воскъ, съ б'Ьлыми губами, съ глубоко провалившимися, окруженными чер- ной каймой глазами. Я взялъ его худую, еле-теплую, маленькую руку. Здравствуйте, Ивановъ! Ну, какъ? Поправляетесь? — Благодарю васъ! — тихимъ голосомъ заговорилъ онъ, пожимая МП* руку, — очень благодарю васъ, что зашли!.. Я сЬлъ около. — Вы, значить, меня не презираете? — спросилъ вдругъ Ивановъ. — Какъ? За что? Господь съ вами! — А тогда... въ канцелярш... смотритель... „Подледъ"*... „Мерзаведъ"*... „Гадъ*... Про кобылу говорилъ... Господи, при постороннемъ-то ! Ивановъ заволновался. — Не волнуйтесь вы, не волнуйтесь... Ну, за что жъ я васъ буду презирать? Скорее — его. — Его? Ивановъ посмотр'Ьлъ на меня удивленно и недов'Ьрчиво. — Ну, конечно же, его! Онъ ругался надъ беззащитнымъ. — Его же? Его? — у Иванова было радостное лицо, на глазахъ слезы, — а я в'Ьдь... я... я не то думалъ... я ужъ ду- малъ, что ужъ что жъ я... Такъ ужъ меня... что жъ я теперь— самыми посл'Ьдними словами... на кобылу!.. Какой же я че.1<>- в'Ькъ. Онъ заплакалъ. — 135 - — Ивановъ, перестаньте. Вредно вамъ! — уговаривали мы съ докторомъ, — не огорчайтесь пустяками!.. — В-Ьдь, н^тъ... ничего— это такъ*.^ это не отъ горя.». Онъ плакалъ и бормоталъ: — А я... я... хоть и мало учился... а книжки читалъ.., самъ читалъ... я челов'Ькъ, все-таки^ образованный. Б'Ьдняга, онъ и «кремацЕю"* ввернулъ въ предсмертную записку, в'ЬроятнОу чтобъ показать, что онъ челов'Ькъ обра- зованный... И лежалъ передо мной мальчикъ, самолюбивый, плакавш1й мальчикъ, — а онъ въ каторг*. — У мерзавца были? — встретился со мной у лазарета К., — вотъ поправится, я въ кандальную его за эти фокусы! Оголт*Ьлые. — Ну, не подлецы? Не подлецы? а? Ну что съ этимъ на- родомъ делать? Ну, что съ нимъ делать? — взволнованно гово- рилъ старикъ смотритель поселешй въ Рыковскомъ. — Да что случилось? — Понимаете, — опять двухъ челов'Ькъ убили. Хотите, -— идемъ вм^ст* на сл*дств1е. Дорогой онъ разсказалъ подробности. Два поселенца „ половинщики^, живш1е вм'Ьсгё ^для сов^ м^Ьстнаго домообзаводства*, т.-е. въ одной хагЬ, убили двоихъ зашедшихъ къ нимъ переночевать бродягъ. Убили, в-Ьроятно, ночью, когда гЬ спали. А на утро раз- рубили трупы на части, затопили печку и хогЬли сжечь трупы. — Хоть бы прятались, канальи! — возмущался смотритель поселенШ, — а то двери настежь, окна настежь, словно самое обыкновенное д'Ьло д'Ьлаютъ. . В'Ьдь вотъ до чего оголт'Ьлость дошла! Д'Ьвчонка ихъ и накрыла. СосЬдская девчонка. Зашла зач'Ьмъ-то къ нимъ въ хату. Смотритъ, вся хата въ кровищ*, а около печки какое-то м'Ьсиво лежитъ, -^ и они тутъ сидятъ, около печки, жгутъ. Не черти? Ну, заорала благимъ матомъ, сосЬди собрались ! Тутъ ихъ за занятхемъ и накрыли. И не запирались, говорить. Въ мертвецкой, посредине на стол*, лежала груда мяса. Руки, ступни, мякоть, изъ которой торчали раздробленный кости. И пахло отъ этой груды свежей говядиной. Этотъ говяжШ запахъ, наполнявш1й мертвецкую, словно мясную лавку, былъ страшнЬе всего. Между кусками выглядывало замазанное кровью лицо съ раскрытымъ ртомъ. - V II — 136 - — Другая голова вотъ зд*сь! — пояснилъ надзиратель, брезгливо указывая на какую-то мочалку, густо вымазанную въ крови. Голова лежала лицомъ внизъ, это быль затылокъ. Въ дверь съ ужасомъ и любопытствомъ смотр'Ьли на груду мяса ребятишки. — Ахъ, подлецы! Ахъ, подлецы! — качалъ головой смо- тритель поселетй, — пишите протоколъ! Идемъ на допросъ. Въ то время сл'Ьдователей на Сахалин'Ь не было,— и слЪд- ств1е пребезграмотно вели гг. служапце. Передъ канцелярхей смотрителя поселетй стояла толпа любо- пытныхъ. Въ канцеляр1И стояли два поселенца, среднихъ лЪтъ, со связанными назадъ руками, съ тупыми, равнодушными ли- цами. Оба были съ ногъ до' головы вымазаны въ крови. ^^ — Ваше высокоблагородхе, явите начальническую милость, отпустите домой ! — взмолились они. Смотритель поселен1й только дико посмотр'Ьлъ на нихъ. — Какъ домой?? — Знамо, домой! В'Ьдь, что жъ это такое? Руки скрутили, сюда привели, домъ роспертъ. В'Ьдь тоже, чай, домообзаводство ' есть. Немного хочь, а есть. Старались, — теперь разворуютъ. Дозвольте домой. — Да вы ополоум^Ьли, что ли, черти? - Ничего не ополоумели, д*ло говоримъ! Чего тавгъ! — Молчать! Развязать имъ руки, вывести на дворъ, пусть хари-то хоть вымоютъ. Глядеть страшно. Вымазались, дьяволы! — Вымажешься! Черезъ НЕСКОЛЬКО минутъ яхъ ввели обратно, умытыхъ, — хоть на Лйцахъ и рукахъ-то не было крови. — Пиши протоколъ допроса ! — распорядился писарю смо- тритель поселешй. — Чего, тамъ, допросъ? Какой допросъ? Пиши просто: убили. Все одно, не отвертишься, вергЬться нечего. Тамъ домъ разворуютъ, — а они допросъ! — Съ грабежомъ убШство? — Съ грабежомъ! — презрительно фыркнулъ одвеъ изъ I поселенцевъ, — тоже грабежъ! 40 копеекъ взяли. ■^ — Сколько при нихъ найдено денегъ? — Сорокъ четыре копейки! — отв*чалъ надзиратель. — Изъ-за 40 копеекъ загубили дв* души? — всплеснулъ руками смотритель поселешй. — А кто жъ ихъ зналъ, души-то эти самый, сколько при нихъ денегъ! Пришли двое незнакомАххъ людей, неведомо отколь. „Пусти переночевать*,— просятся. По семиткЬ заплатили. , „А на постоялый намъ, — говорятъ, — не расчетъ**. Думали, ' фартовый какой народъ, — и пришили. А стали шарить, — (.7 .'^ ^ — 137 — только 40 копеекъ н нашарили. Вогь н весь грабежъ. Отпусти, слышь, домой. Яви начальническую милость- Что жъ, иаъ-за сорока копеекъ дону, что ль, погибать? Все неывого, а гля- дишь, на десятокъ рублей наберется! Растащагь в*дь! — Отвести ихъ пока въ одиночку! — Изъ-за сорока-то копеекъ въ одиночку. Тьфу ты! Господи! Поселенцы, видимо, „озоровали". — Хучь четыре ко- пейки - то отдайте ! За ночлегъ в*дь плачено! — На казенный па- екъ попали! — посм-Ьи- вались въ толп-Ь друпе поселенцы. — А то что жъ! Съ голоду, что ль, на вол* пухнуть?! — отв-Ьчалъ одинъ изъ убШцъ. Другой шелъ сл-Ьдомъ за нинъ и ругался: — Ну, — порядки! — Ну-съ, идемъ На ы'Ьсто совершешя пре- ступленхя. У избы, гд-Ь было сов^шено уб1йство, сто- яли сторожа изъ посе- ленцевъ. Но вытаще- но было, дМствительно, все. Въ изб-Ь ни ложки ни плошки. Все вычи- ^°"*'' Арестантск1е типы. — Охъ, достанется ванъ! — погрозился на сторожей смотритель поселенШ. — Дозвольте объяснить, за что, ваше высокоблагородье? Помилте, нешто можетъ что у поселенца существовать? Голь, да и только. Опять же, какъ спервоначалу народъ сб-Ьжался, сторожей еще приставлено не было, — известно, чужое добро, всякъ норовить, что стащить! Избенка была маленькая, конечно, безъ всякихъ службъ, покривившаяся, покосившаяся, наскоро сколоченная, — какъ наскоро „для проформы" сколачиваются на Сахалин'^ обяза- тельный яДомообзаводства'. — 138 — Воняло, полъ былъ липкШ, сырой, на скамьяхъ были зеле- ный пятна. Всюду не высохшая еще кровь. Въ углу маленькая печурка, около которой еще стояла лужа крови. Устье — крохотное. — В-Ьдь это имъ до вечера пришлось бы жечь! — сказалъ начальникъ поселешй, заглядывая въ печку. — Такъ точно, ваше высокоблагородхе, одну руку только обжечь усп'Ьли. Такъ обуглилась еще только ! — цодтвердилъ надзиратель, — безпрем'Ьнно бы весь день жгли. — Не оголгЬлость, я васъ спрашиваю? Не оголгЬлость!?— въ ужас* взывалъ смотритель поселетй. — Пиши протоколъ осмотра! Интеллигент ъ. — Позвольте-съ ! Позвольте-съ ! Господинъ, позвольте-съ, — догналъ меня въ Дербйнскомъ пьяный челов'Ькъ, оборванный, грязный до нев'Ьрояпя, съ синякомъ подъ глазомъ, разбитой и опухшей губой. Шаговъ на пять отъ него разило пере- гаромъ. Онъ заградилъ мн* дорогу. — Господинъ писатель, позвольте-съ. Потому какъ вы теперь матерхаловъ ищите и б10граф1И ссыльно-каторжныхъ пишете, — такъ в*дь мою б10граф1Ю, плакать надо, ежели слу- шать. Вы нравственны я обязательства, дозвольте васъ спросить, признаете? Очень прхятно! Но разъ вы признаете нравственныя обязательства, вы обязаны меня удостоить бесЬдой и все прочее. В'Ьдь это-съ челов'ЬческШ документъ, такъ сказать, передъ вами. Землем'Ьръ. Мы в*дь тоже что-нибудь понимаемъ. Парлэ ву Франса? Вуй? И я. Я еще, можетъ-быть, когда вы клопомъ были, въ народъ ходилъ-съ. И вдругъ ссыльно-каторж- иый! Позвольте^ какимъ манеромъ? И всяшй меня выпороть можетъ. Справедливо-съ? — Да вы за что же сюда-то попали? — Вотъ въ этомъ-то и д'Ьло. Это вы и должны прочув- ствовать! ^Не убШ**, — говорятъ. А что я долженъ д*лать, если я свою жену, любимую, любимую, ^ онъ заколотилъ себя кулакомъ въ грудь, и изъ глазъ его полились пьяныя слезы, — люби- мую, понимаете ли, жену съ любовникомъ на м*сг& самаго престу- плетя засталъ. По французскому закону, — „туэ-ля!* — и кончено Д'Ьло. Позвольте-съ, это на театр* представляють, велик1й сердцев*дъ Шекспиръ и Отелло, венещанскхй мавръ, и вся публика рукоплещетъ, — а меня въ каторгу; Въ каторгу? Гд* же справедливость, я васъ спрашиваю? И вдругъ меня сейчасъ на кобылу: зач'Ёмъ фальшивый ассигнацш Д'Ьлаешь? — Позвольте, да васъ за что же сюда сослали: за убШство жены или за фальшивыя ассигнацш? — 139 — — Въ этомъ-то все и д-бло. Жена — сначала, а ассигнащи потонъ. Лссигнащя, это ужъ съ отчаян1я. Позвольте-съ! Как1> же нн'Ь ассигнащи не д-Ёлать? А позвольте васъ спросить, съ чего я водку буду пвть, безъ ассигнацШ ежели) Долженъ я водку пить при такой 61ограф1и или нЬтьЧ Я долженъ водку безпре1гЬнно пить, потому что у меня рука срывается. Вы понимаете, срывается! Сейчасъ я хочу веревку за гвоздь, и , рука срывается. — Да зач-Ьмъ же вамъ веревку за гвоздь? ~ Удавиться. Я долженъ удавиться, и у меня рука срывается. Я говорю себ*: „под- > лецъ"— и долженъ сей- часъ водку пить. По- тому я въ б*лой го- рячке долженъ быть. Вы понимаете б-Ьлую горячку? ВеИпшп 1ге- шеп8 1 Какъ интелли- гентный челов'Ькъ! По- тому сейчасъ самоана- лизъ и все прочее. У меня саиоаналвзъ, а меня на нобылу. Мо- жетъ мн-Ь смотритель сказать, что такое Бокль, и что такое ци- вилизацдя, и что такое АНГЛ1Я? Я „Истор1ю дивилизацш Аягл1И" читалъ, а меня на ко- ^"5- Я Д0*^7°е=<=«И'^ Арестанток!, тнй... хогЬлъ быть! Достоев- скимъ! Я въ каторрЬ свою МИСС1Ю вид-Ёль. Да-съ! Я записки хогЬлъ писать. И все разорвано. А почему разорвано? Отъ сиирен1я духомъ. Я сей- часъ себя пославникомъ отъ ея величества госпожи цивилизац1и счелъ, и въ пароходномъ трюм* безграмотному народу безплатно прошешя сталь писать. И вдругь меня убить хотятъ! Потому что какой-то бродяга Иванъ,- обратникъ, имъ сейчасъ прошетя . къ министру финансовъ и къ петербургсксшу митрополиту о пересмотр* д*ла пишегь, а по рублю за прошеше беретъ, — а я отказываюсь, потому что глупо. Глупо и невежественно. 1 — 140 — ^Ахъ, — говорятъ, — ты такъ-то. Ты народъ губить? Куда •сл'Ьдуетъ прошешя, — писать не хочешь? Иванъ къ митрополиту, а ты не желаешь?'' И Иванъ сейчасъ науськиваетъ, потому что практику отбиваю.— Бей его! Бей насмерть! Онъ нарочно куда сл'Ьдуетъ прошеи1Й не пишетъ. Съ начальствомъ заодно. Онъ себ* въ бумаги вписываетъ,^ — и какъ водку пьемъ и какъ въ карты играемъ, чтобъ потомъ начальству все открыть. И вдругъ меня ночью накрываютъ темною и хотятъ убить и записки мои рвутъ, — и потомъ начальству говорятъ вс^мъ трюмомъ: „онъ воруетъ*. А пароходный капитанъ: „Я тебя выпорю!^ — говоритъ. — Позвольте-съ ! Вы можете знать, о чемъ я думаю? Я сейчасъ зд*сь въ тюрьм* сижу, мн4 темную д*- лаютъ, а мой оскорбитель на судъ въ перстняхъ является и нев'Ьста въ публик*. И его сейчасъ дамы лорнируютъ. И онъ благороднаго рыцаря играетъ. „Ничего, — говоритъ, — подоб- наго!^ Разв'Ь возможно въ своихъ связяхъ съ порядочной женщиной признаваться? Бла-ародно! И вся публика говоритъ: „бла-ародно**. Позвольте-съ. И онъ сейчасъ свой очагь имЬетъ, и жену, и неприкоснбвеннымъ очагъ считаетъ. Свой-то, свой. А мой оскверни лъ? И ничего? Его не въ каторгу, а меня въ каторгу? Справедливо-съ ? Году покойниц* не вышло, и у него нев'Ьста. Годъ бы, подлецъ, подождалъ! Плачу-съ! Плачу — и не стыжусь ^ И опять ложный доносъ напишу — и стыдиться не буду. И опять! Что г. смотритель поселешй вамъ жаловался, что я ложный доносъ на него написалъ? В'Ьрно! И опять напишу, — потому что 20 копеекъ. Желаете, вамъ ложный доносъ напишу? На кого л^ошете? 20 копеекъ — и доносъ! И дерите! Дерите! Желаете драть, — дерите! Онъ началъ разстегиваться. — Постойте, постойте, Богъ съ вами! Опомнитесь! — Не желаете? Не надо. А можетъ-бЫть, господинъ сво- боднаго С0СТ0ЯН1Я, желаете? Такъ дерите! Не желаете? Упра- шивать не буду, потому что лишенный всЬхъ правъ состояшя. Да вы образован1я меня лишить можете? Духа моего интелля- гентнаго лишить можете? Разв* онъ меня поретъ? ВсЬхъ поретъ, кто во мн'Ь заключается. Съ Боклемъ и со Спенсеромъ и съ Шекспиромъ на кобылу ложусь, и съ Боклевгь и со Спенсеромъ и съ Шекспиромъ меня смотритель поретъ ! Съ Боклемъ ! И вдругъ предпйсаюе: „переслать его съ попутнымъ быкомъ въ селенье Дербинское". И я съ быкомъ. Какъ я долженъ съ быкомъ разговаривать? Какъ съ товарищемъ? 01гь, значить, скотъ, и я, значитъ, скотъ! ЛиЛить правъ можете, но в*дь не до такой же стейени! Съ быковгь. И на кобылу и розгами, розгами. Встала бы покойница, посмотр'Ьла бы. Ахъ, какъ бьг ручками всплеснула! Въ перчаточкахъ ! „Ахъ, кель-оррэръ. дерутъ его, накъ Сидорову козу. Ахъ, какъ просто!" Это у нея любимое слово было: „Просто". — ,Ахъ, — скажегь, — это платье. Это просто какъ-то. Мужу наменять, — а его дерутъ, дерутъ! А) Какому мужу? Ко дню ангела браслетъ подарилъ. Онъ влругъ эаоралъ благвмъ натомъ: — Сафвры! Брилл1анты! Голконда! Горйпъ! И заплакалъ. Арестантск1е типы. — На служб* завтракать бросилъ. Курить пересталъ. Годъ копилъ ц-блый. Копейку къ копейк*. Все по частямъ въ мага- ЗЕНЪ носилъ: „Не продавайте!" Дома зимой въ кителе ходилъ, чтобъ сюртукъ не носился. 1{о той же првчин'Ь въ коынатахъ снвмалъ сапоги и ходилъ въ туфляхъ. Казначею задолжалъ. И принесъ! Въ самый день ангела. Раньше всталъ в на цы- почкахъ. И на ночномъ столик*. Раскрылъ и поставнлъ. И штору отдерну лъ, чтобъ лучъ солнца. Игра! Сижу, жду: что будетъ? Не дышу. И начала жмуриться, и глаза открыла, и вдругъ крикъ: А-а! * 37' 1 — 142 - I Онъ схватился за голову, и на лиц'Ь его отразилась нука жесточайшая. — И въ этомъ же браслетЬ засталъ! И вс* кругомъ столько л'^Игь смеялись, только я одинъ, дуралей, серьезный былъ. Ха- ха-ха! Такъ вотъ же вамъ! Я одинъ хохотать буду, — а вы ВСЁ кругомъ будете въ ужас*. И вдругъ долженъ писать про^ шеше за безграмотствомъ поселенца такого-то; прошу выдать для нужды домообзаво детва изъ казны корову и бабу. А! Ко- рову и бабу. Бабу и корову. А я сотворилъ себ* кумиръ. Что есть женщина? Генрихъ Гейне сказа лъ: „Богъ создалъ ее въ минуту вдохновенья!" Ждать не надо, — чулочки ей шелковые, чтобъ любовнику пр1ятн*е ноги целовать было. Женщин'Ь в'Ьдь непременно но1^и ц^ло^вать надо! На кол'Ьняхъ передъ ней! На полу! На земл'Ё передъ ней! Во прахъ! А туть корова и баба. Дайте мн* 20 копеекъ... Что такое? Рубль? Благо- родно. Понимаю. Истинно. Все, значить, Ткакъ есть, понялъ: Въ каторгу — и рубль ему, и совесть чиста. Руку ! Какъ интел- лигентъ интеллигенту говорю: » Спасибо". Просто и кратко! „ Спасибо **. П о э V ы - у б I й ц ы. (Въ вид1^ предисловия). • Лассенеръ, казненный во Франщи при Наполеон^Ь П1, былъ ОДНИМЪ изъ ЖеСТОЧаЙШИХЪ уб1ЙЦЪ и 1ГЬЖН'ЁЙШИХЪ поэтовъ. Его любимымъ занят1емъ была поэзхя. Его занят1емъ во- обще — у бШство съ ц-Ьлью грабежа. Онъ » спещализировался на ювелирахъ**. Лассенеръ заманивалъ ювелира въ заран'Ье нанятую квартиру, гд-Ь-нибудь на окраинахъ, подъ предлогомъ, что онъ продаетъ де- шево брилл1анты, доставшеся ему какимъ-то темнымъ путемъ. Они обыкновенно не сходились въ услов1яхъ, и когда юве- лиръ спускался съ лестницы, Лассенеръ, шедшШ сзади,, съ искусствомъ и точностью анатома, запускалъ ему въ можжечокъ тонкую и острую шпильку. Жертва безъ стона, безъ крика падала на руки сообщника Лассенера, парня, взятаго изъ парижскихъ подонковъ, который шелъ по л'Ёстниц'Ь впереди, какъ будто для того, чтобы от- крыть двери. Въ „музе* орудай преступлетя", при тюрьм* „Со11С1егувпе*, среди утюговъ, топоровъ, изящныхъ головныхъ дамскихъ шпи- лекъ, шелковыхъ шнурковъ отъ корсета и грубыхъ вбревокъ, хранится „кошка", орудхе Лассйнера. „ Кошка "* состоитъ изъ длиннаго, тонкаго, какъ шпилька, остраго, какъ шило, стилета, вд'Ьланнаго въ кусокъ дерева „для упора ладонью*". — 143 - Лаоседеръ изучалъ анатон1|о и санъ вадумалъ свою.^^ощку'' для эапуснашя въ можже'^окъ. Онъ предпочвталъ атотъ сцособъ убхйства всякому д|)угому, какъ „наибол'Ье чистоплотный''. Онъ терп'Ьть не могХ|, «кровц и цообше всякой грязи "*. И, убивая,, боялся тодько одного: запачкаться. Судя, по портрету, это быль изящный, джентльнэнъ, съ очень тонкими и аристократическими чертами .лицо,, сцор'Ье англо-саксонскаго, ч'Ьмъ французскаго твпа. Онъ быль блоцг динъ съ вьющимися волосами, о выхоленными, небол]ыцими бакенбардами, съ голубыми глазами, спокойными и хадоднцми* Его можно было принять за наи6ол1Ье породистаго лорда» во всякомъ случа'Ь за челов'Ька общества, цикакъ за убийцу. Хро- никеры того времени добавляюгь, что руки Лассенера, служив- Ш1Я для убШства, по красогЬ, изяществу и выкол)енно(:;ти м»огли бы поспорить съ дамскими. Когда Лассенера поймали, онъ съ велич{1Йшимъ спокойогв!- -емъ разсказалъ всЬ подробности всЬхъ своихъ уб1Йствъ, дащ^ гЬхъ, въ которыхъ его не подозр'Ьвали, и. выдалъ своего со- общника, хотя въ этомъ не представлялось никакой надобности. Но Лассенеръ презиралъ эту. „грязную тварь "", нанимавшуюся на убШства» и находилъ» что тотъ стоить „гильотины". Въ гЬ оуровыя времена существовалъ жестоюЦ, обычай: осужденные наканун'Ь должны были присутствовать на. зауцо- койной мессЬ, которая служилась по нимъ, какъ по покойникамъ. Сообшникъ Лассенера, встр'Ьтивпгась съ нимъ въ ц^кви, кинулся на Лассенера, чтобъ его задушить. Цаканун'Ь-то казни! Лассенеръ брезгливо отстранился. Все время, пока шла месоа и ихъ имена поминались за упокой, сообщникъ Лассенера рыдалъ, падалъ, бился голрцрй объ. ПОЛЬ. „Свободный мыслитель Лассенеръ, — какъ говоритъ хроникеръ, — присутствовалъ, какъ прцсутствуетъ очень хо- рош1Й воспитанный иностранецъ при богослужети неизв^^стной ему релипи*. Равнодушно, съ любопытствомъ и почтительно. Священникъ, пришедппй къ нему съ послФднимъ угЬще- темь, провелъ въ камер'Ь Лассенера н']^сколько часовъ и вы- шелъ отъ него взволнованный и потрясенный, сказавъ: — Скорее Лассенеръ сд-Ьлаетъ священника безбожникомъ, ч'Ьмъ священникъ что-нибудь поколеблетъ во взглядахъ Лас- сенера. Челов'Ьческая изобр'Ьтательность въ области жестокости не им^етъ границъ: оналзобр'Ьла наказанье большее, ч'Ьмъ смерть, — ожиданье смерти. Лассенеръ, какъ бол'Ье тяжшй изъ преступ- ннковъ, долженъ былъ быть казненъ вторымъ. Когда его, г^олумертвасо отъ ужаса сообщника, положили 1 — 144 — на гильотину, Лассенеръ, стоявш1й на эшафот'Ь, сд'Ьлалъ дви- жете впередъ, желая посмотр'Ьть, какъ отруба:ютъ голову. — Лассенеръ, это могутъ принять за рисовку! — 8а1гЬтилъ ему священникъ. — Благодарю васъ! Вы правы! — съ учтивымъ поклономъ сказалъ Лассенеръ и отстранился. Онъ спокойно подошелъ къ гильотин^^, спокойно положилъ голову въ полукруглое отверстхе, но тутъ судьба жестоко обошлась съ Лассенеромъ. Топоръ гильотины застрялъ и, несмотря на вс* усил1я палача, не спускался. Такъ прошло съ полминуты. Тогда Лассенеръ поверну ль лицо къ палачу и крикнулъ ему: — Скотина! ,И лицо Лассенера, — говорятъ очевидцы, — было въ эту минуту страшно". Таковъ былъ Лассенеръ, который скверно жилъ и ум'Ьлъ умереть. Посмертное издан1е стихотворен1Й Лассенера им^^ло огром- ный усп'Ьхъ и страшно разошлось среди публики. Лассенеръ-уб1Йца былъ казненъ, и ожилъ Лассенеръ-поэтъ, ожилъ и сталъ безсмертенъ, какъ неразр'Ьпшмая загадка* Оказалось, что это жесточайшШ среди уб1йцъ отличался душой мягкой, нужной, женственной. Его стихи, превосходные по форм1^ и н'Ьжно-мечтательные по содержанш, ближе всего подходить къ стихамъ нашего Фета. Наканун^^ смерти онъ обращался къ ф1алкамъ, который / вырастутъ на его могил*... Какъ помирить таюе два контраста: жестокость и мягкость, важность,' сантиментальность? „Сантиментальность* — вотъ въ чемъ и объяснеше загадки. Если даже »гетй и злодейство *^ несовм1^стимы, то жесто-* кость и сантиментальность уживаются отлично. Люди, когда у нихъ н-Ьтъ масла, довольствуются маргари- номъ. А сантиментальность — это маргаринъ чувства. Люди добрые бываютъ часто грубы въ своей доброгЬ, — люди сантиментальные чаще другихъ жестоки. Люди, убйвавш1е жестоко, безпощадно своихъ ближнихъ, * привязываются нужной, '1[^антиментальной любовью къ пауку въ камер*]^, къ кошк'Ь, которая броДитъ по нарамъ тюрьмы. Люди, которые завтра, б'Ьжавши, начнутъ убивать ничего имъ не сд'Ьлавшихъ людей и такъ говорят!^ ябуду убивать*,— сегодня н^жно ласкаютъ тюревшую кошку и могутъ убить человека, который ее ударить. Если вы оставите въ сторон* произведенчз гигантовъ поэ- • 1 — 145 — эш, — то вы увидите, что большавство стиховъ дышать не сильнынъ, глубокинъ чувствонъ, а именно саитииентальностью. И васъ, быть-можетъ, не удивить то странно^ на первый взглядъ снФшеше жестокаго уб1йцц съ сантииецтальнынъ по- этомъ, пршгЬръ котораго мы видели на Лассенер-Ё. Добавьте къ этому еще изв-Ьстный псих^атрамъ фактъ : страсть къ созвуч1янъ, риемаиъ, — одно нзъ проявлетй сла- боу1ая. Впадая въ слабоуше, больные начинаютъ, обыкновенно, го- ворить и писать въ род'Ъ „раВка": все въ риеиу. Они пишутъ б^сныслвцу, но зато неаре1г]№но въ риоиу. Для нихъ исчеваетъ сныслъ словъ и оста- ются только созвуч1я, которыя они подби- раютъ безпрерывно, съ утра до ночи, ц'Ёлыии днями. „Риемачи" среди слабоумныхъ— самое обынновевное двден1е. Они только и гово- рить, что созвуч1я. дто одна иаъформъ слабоумия. Итеперь васъ, быть- можеть, не удввитъ появлеше необычай- наго количества рие- иованныхъ строкъ во- обще, — а въ особен- ности на каторгЬ, гд* слабоунныхъ больше, Ч*МЪ ГД* бы то ни Арестантсйе тяпы. было. Воть истинные „источники поэзш". По крайней н*р*, боль- шинства П0Э31И. I. • » Пащенко, — это его бр'одяжеское имя, — былъ ужасомъ всего, Сахалина. , Когда Пащенко убили, — этому обрадовалась, прежде всего,; каторга. За Пащенко числилось 32 уб1йс«ва. • — 146 - Онъ многократно б-Ьгалъ, и когда его нужно было „ули- чать'', сообщая изъ Одессы на Сахалинъ приматы Пащенко, писавш1е, начальники тюремъ и надзиратели, добавляли: — „Только не говорите Пащенк*, что св'Ьд'Ьтя сооб- щили мы^. Придетъ и убьетъ. Таково было страшное обаяше его имени. Среди всЬхъ кандальниковъ Александровской тюрьмы Па- щенко нашелъ себ* только одного ^ человека по душ**, та- кого же „тачечника", т.-е., приговореннаго къ прикованью кт> тачк*, какъ и онъ, Широколобова. Широколобовъ — второй ужасъ всего Сахалина и восточной Сибири. Кандальные сторонились отъ него, какъ отъ „зв*ря*. Широколобовъ былъ сосланъ йзъ Восточной Сибири за многократный убШства. Широколобовъ — сынъ катк^ржйыхъ родителей, сосланныхъ за уб1йства и поженившихся ни' каторгЬ. На портрет* передъ вами (см. т. I, стр. 181) тупое и действительно зверское лицо. Онъ попался на унййст'в* вдовы-дьяконицы. Желая узнать, гд* спрятаны деньги, Ши^^ойолобовъ пыталъ свою жертву. Отр'Ёзалъ ей уши, носъ, медленно, по кусочкамъ, р'Ьзалъ груди. Широколобова привезли на Сахалинъ на парохо^^'Ь ^Байкалъ^, прикованнымъ жел'Ьзйымъ обручемъ^ за поясъ, къ мачтЬ. Это былъ единственный челов^&къ, съ которымъ нашелъ возможнымъ подружитьс)Г въ тюрьме Пащенко. Ви'ЬсгЬ они и отковались бтъ тачекъ и совершил^г поб'Ьгъ, разломавъ въ тюрьм* йёчку. Они ушли въ ближайшШ рудникъ и скрылись тамъ. Катор- жане и поселенцы должны были^ таскать имъ туда пищу. Должны били, потому что *йй^ Пащенко и ПХироколобойгь вышли бьт й натворили ужасовп&. На? йхъ м*стопребывате бйло^ бт^(>ыто. Йа дерев*, около входа въ бдйу изъ штоленъ, почему-то болталась тряпка. Это показалось страннымъ начальству. Не примата ли? Была устроена облава, но предупрежденные Па- щенко и Широколобовъ ушли и перебрались въ дальнШ Вла- димирсюй рудникъ. Тамъ они скрывались точно такъ же. Однажды, передъ вечеромъ, надзиратель изъ бывшихъ ка- торжанъ, кавказецъ Кононбековъ, вышелъ съ ружьемъ, какъ онъ говоритъ: „поохотиться, н'Ьтъ ли б-Ьглыхъ*^. Идя по гор*, онъ услыхалъ внизу въ кустахъ шорохъ. Это Пащенко и Широколобовъ вышли изъ горы. Кононбековъ приложился, выстр'Ьлилъ на шорохъ. Въ ку- стахъ раздался крикъ. Какая-то т4нь мелькнула изъ кустовъ. - 147 — Кононбековъ 6росил<;я въ кусты. Тамъ лежалъ припосл^д- немъ издыханш Пащенко. Пуля угодила ему въ темя и пробила голову. Пащенко „ подергался **, какъ говорить Кононбековъ, и умеръ. Широколобовъ б'Ьжалъ. Все, что было найдено при Пащенко, это его „бродяже- ская записная книжка^, лежавшая въ карман^Ь и теперь зали- тая его кровью. Потомъ эта книжка была передана мн'Ь. Пащенко быль высошй, статный, красивый мужикъ, лгЬтъ 45, съ большой окладистой бородой, спокойнымъ, холоднымъ, „стро- гимъ^ взглядомъ сЬрыхъ глазъ. Все, что осталось отъ этого страпшаго челов-Ька, — эта вотъ книжка, залитая его кровью, лежащая теперь передо мной. Въ нее безграмотными каракулями Пащенко вписывалъ то, что ему было нужно, что его интересовало, къ чему лежала его душа, — все самое для него необходимое. Въ ней заключается бродяжесюй календарь съ 25 августа, когда Пащенко ушелъ. Пащенко зачеркивалъ проходившге дни. Посл^Ьднимъ зачеркнуто 30 сентября. 1 октября онъ былпь убитъ. ЗагЬмъ идетъ: — „Маршрутъ. Отъ Ср*тенска Шилкино — 97 верстъ, Усть- Кара — 115" и т. д. ЗагЬмъ идетъ н^Ьсколько какихъ-то адресовъ: — ^Иванъ Васильевичъ Черкашевъ, на Новомъ базар'Ь, лавочка; Никита Яковлевичъ Турецюй, уголъ Гусьевской и Зейской, собственный домъ'' и т. д. Люди ли, у которыхъ можно остановиться, или намеченный 1гЬста, гд* можно „поработать*. ЗагЬмъ идутъ, на первый взглядъ, странныя, но въ тюрьме очень необходимый св^Ьд^шя: — дПосредствомъ гипнотизма можно повелевать чужимъ умомъ, т.-е. мозгомъ*. — „Затменье солнца 28 шля 1896 года". Списокъ вс*хъ министерствъ. — ^Въ Россш монастырей 497: мужскихъ 269, жен- скихъ 228 *'. — уШвещя и Норвепя — два государства, подъ вл1ятемъ одного короля. Занимаетъ „Скандинавсюй"' полуостровъ 5 мил- Л1оновъ жителей. Столица Швещи — городъ Стокгольмъ и Нор- вегш — „Христхатя"*. Также описаны всЬ европейск1Я государства, какой го- Хюдъ столичный, и гд* сколько жителей. Дал'Ье идутъ св'Ьд'Ьнхя о „китайской в*р*". — »Фво", китайскШ богъ, рождался 8.000 разъ по -ихнему — 148 — суекЬрхю. Акангъ-Беллъ — богъ менышй, т.-е. малый богъ» низшаго неба. Чушь*. Св'Ьд'Ьн]я, казалось бы, безполезныя, но нузкныя, прямо не- обходимьш для челов'Ёкау который хочетъ играть «роль*" въ тюрьм'Ё. Тюрьма, какъ. и все русское простонародье, очень ценить , точное знаше*". Именно точное. — Сколько въ Бельгш народу? — Пять СЪ половиной МНЛЛ10Н0ВЪ. Именно »съ половиной *". Это-то и придаегь солидность знатю. Народъ мечтатель, народъ не утилитаристъ, народъ нашъ, а СЪ нимъ и тюрьма, съ особымъ почтетемъ относятся къ зна- шю не чего-нибудь житейскаго, повседневнаго, необходимш^о, а именно къ знатю чего-нибудь совершенно ненужнаго, къ жизни неприм^^нимаго. И, кажется, ч'Ьмъ безполезнЬе знате, т'Ьмъ большимъ оно пользуется почтетемъ. Это-то и есть на- стоящая » мудрость **. Вращаясь среди каторжанъ, вы часто нарываетесь на таюе вопросы : — А сколько, ваше высокоблагорода^, на св*гЁ огнедыша- щихъ горъ, то-есть волкановъ? — Да теб'Ь-то зач'Ьмъ? — Такъ, знать желательно. Потому, какъ вы ученый. — - Ей-Богу, не знаю. — Огнедышащихъ горъ, то-есть волкановъ, на св*т* 48. Потомъ, одинъ на одинъ, вы можете сказать ему: — Все-то ты, братецъ мой, врешь. Кто ихъ веЬ счи- талъ? ,Но при тюрьм* остерегитесь. Дайте ему торжествовать. На этомъ покоится уважеше къ нему тюрьмы, на его знашяхъ, и теперь, когда онъ даже ученаго барина зашибъ, уважеше къ нему еще бол-Ье вырастаетъ. Не бросайте же его подъ ноги этимъ людямъ, которые, какъ и вс4, терпятъ, но не любять чужого превосходства. Среди всЁхъ этихъ необходимыхъ, чтобы играть въ тюрыгЬ роль, св'Ьд'ЬнШ разбросаны стихи. По словамъ каторжанъ, покойный Пащенко очень любила стщвки, и тЬ, которые ему приходились по душ'Ь, запись? - валъ. Что же это была за поэтическая душа, которая жида в > человек*, совершившемъ 32 убхйства? Уб1йца любилъ только жалостные стихи. Полные груст [ и жалобъ. ^г — 149 — . Жалобъ на судьбу, на несовершенства челов1^ческой при- роды: .ПодсЬку жъ я крылья . . Дерзкому сонд'Ьнью, Прокляну усилья Къ тайнамъ провид'Ьнья... Унъ нашъ не шагаетъ Мхра за границу, Наобуиъ и^шаетъ Съ былью небылицу ''. Этотъ фаустовскШ мотивъ см'Ьняется жалобою на неспра- ведлнвостьу царящую въ М1р'Ё: „Мелк1я причины Т'ЁШИЛИСЬ людяии^ Карлы — властелины Двигали М1рами. Райск1я долины Кровью обливались, Неба властелины Въ бездну низвергались*'. Эти полные жалобъ Кольцовсюе стихи больше всего при- ходятся ему по сердцу, и онъ списывает* ихъ въ книжку. Какъ всякШ яНастоящ1й преступникъ", онъ жалуется на все и на вся, кроигЬ себя, — и ему приходится особенно по душ* такое стихотвореше : „Вы вновь пришли, друзья и братья, Съ мольбой: „прости и позабудь**, И вновь сжимается въ объятья Отъ ласкъ отвыкнувшая грудь. Но гд'Ь же были вы въ то время, Когда я былъ и нагъ и босъ, Когда на слабыхъ плечахъ бремя Работы каторжной я несъ? . ^ . . Гд* были вы, когда печали, Какъ злые коршуны во тьм'ё. На части сердце разрывали Въ безлюдной, страшной тищин-Ь ? "^ Гд'Ь были вы, когда въ смущень* Я выступалъ на новый путь, ' Когда нуждалась въ ободрень'Ь, Какъ НИЩ1Й въ хл^^б'Ь) эта грудь? : Гд'Ь были вы, когда чрезъ М'Ьру > Я настрадался отъ враговъ,, И, наконецъ, утратилъ в'Ьру Въ святую братскую любовь. Это стихотвореше такъ понравилось; Пдщенк'Ь, что онъ и салъ подъ нимъ подписался: поставилъ I букву „Ф." — инищалъ с^сей настоянхей, не бродяжесйой, фамилш. ^ — 160 ~ И только одно бодрое стихотворш1е, дышащее презрЪоьемъ къ людямъ, быть-можетъ, за это-то презр'Ёте и понравилось ПащешсЁ: Не бойся жизнениыхЬ' у^розъ, Не надрывай напрасно груди^ Не проливай напрасно, слезъ^ Ихъ осм'Ьютъ надменно люди. Не бойся нуждъ, не бойся &1^дъ, Не бойся тяжкой, скорб&ой доли, Сноси людское зло и вредъ, Не преклоняй своей ты воли, Навстречу разныхъ неудачъ, Борись съ судьбой во что бъ ни стадо. Не падай духомъ и не плачь, Въ унынь* толку, другъ мой, мало*... Так1е стихи записаны въ маленькой, залитой кровью, за- писной книжке челов'Ька, который любилъ поэзш и убилъ 32 человека. Таше стихи отв'Ьчали мотиваипь, звучащимъ въ его дупгЬ. Таюе стихи онъ читалъ и перечитывалъ, отдыхая отъ однихъ убхйствъ и готовясь къ другимъ. Разв* онъ не обладалъ поэтической душой? II. Поэтъ - убШца, П — въ — поэтъ-декадентъ. Хотя этотъ мало- грамотный челов'Ёкъ, конечно, никогда и не слыхалъ о суще- ствовати на св-Ьт* декадентовъ. Среди массы стихотворенШ, переданныхъ имъ мн^, часто странныхъ по форм^Ь, попадаются таюя сравнетя. Онъ пи- шетъ: „Куда б'Ьжишь и что найдешь ты въ бл^дномъ сердце, Когда багровый отъ крови мысли Зелеными глазами поглядятъ? Съ П — вымъ я познакомился на Сахалин1Ь, въ сумасшед- шемъ довгЬ, гд* онъ содержится. Онъ не то чтобы сумасшедппй, въ общеприяятомъ смысле слова. Онъ отъ природы таковъ: онъ боленъ тогае хпвашЬ. Оставаясь на свобод*, онъ совершалъ безпрестанно массу пре- ступлешй, всегда гнусныхъ, скверныгь, часто говорившихъ объ удивительной извращенности натуры. П — ву л*тъ подъ сорокъ. Предметъ его недависти — прокуроръ, который обвинял' > его въ первый разъ. Онъ не можетъ хладнокровно всповгаить объ этомъ прок • рор*, не можетъ ему простить выражен]я: — Ломброзовсшй типъ. ] - 151 - ,А мевду гЬнъ П — въ цогъ бы служить прямо унрашенхенъ изв^стнаго атласа Лоиброзо. ТорчапЦя упш — совершенно безъ ночекъ. Удивительно- ярко выраженная ассинетр1я лнца. Глаза различной велвчивы и не- ровно посажены, — одинъ выше, другой ниже. Носъ, губы, — все это словно сдвинуто въ сторону. Два совершенно различ- ных.ъ профиля. Приплюснутый назадъ низюй лобъ. Страшно широко раввшый затылоЕгь. Бол'Ье яркой картины вырожденш нельзя себ^ представить. П — въ плодъ кро- восн'Ёшетя. Онъ произо- шелъ отъ связи родныхъ между собой брата и сестры. Отецъ и мать были горыае пьяницы. Первое престуолеше, за которое онъ попалъ въ каторгу, — убШство то- варища во время ссоры. На Сахалин-Ё, крон-Ё безчисленныхъ кражъ и преступлешй на лочв-ё половой психопат1и, П — въ совершилъ убий- ство. Онъ влюбился въ дочь одного поселенца. Но репутащя П — ва на Сахалине была страш- ной и отвратительной. — П — въ идетъ! — это было страшно для Арест.втс«1е типы. поселенцевъ. П — въ появился въ поселк*, — надо было ожидать гнус- ностей. Поселенецъ, отецъ любимой д'Ёвушки, конечно, отказалъ ему. ■ Тогда П — въ подкараулилъ старика п убилъ его изъ засады. Отъ в-Ьчныхъ побоевъ и наказашй, ноторымъ подвергался П — въ, его спасъ только пр1'Ьздъ на Сахалинъ псих1атра. Псих1атръ увид'Ьлъ въ этоыъ странноиъ „неисправииомъ преступник*" несчастнаго вырождающагося, нравственно и умственно больного, и взялъ его туда, гд* этому „ломброзов- скому типу" м^сто, въ сумасшедш1Й доиъ. — 152 ^ Для Ломбродо П— въ, бывшШ матросъ, быль бы истишой находкой еще и потому, что онъ весь татуированъ. Туть я позволю себ*, кстати, указать на опшбку, которую, по моему мн'Ьшю, д'Ьлаетъ Ломброзо, говоря о склонности пре- ступнйковъ къ татуировк'Ё. Это скор'Ье склонность моряковъ. Среди моряковъ, мнопе изъ которыхъ бывали на ВостокЬ, гл± искусство татуировки доведено до совершенства, дШстаи- тежьво, есть страсть въ татуировк^Ь. Я много встр1Ьчалъ тату- ированныгь вреступниковъ на Сахалин'Ё, но все это были бывш1е моряки. Н1^ Екчего удивительнаго въ ошибке Лом- брозо! онъ наблюдалъ пресхтпнввовъ въ итальянснихъ тюрь- махъ, а среди итальяицевъ — моряковъ больше, ч'Ьмъ среди какого бы то ни было народа. Если призвала страсть къ тату- ировк'Ь признакомъ „ преступной натуры^, тогда кгЬ флоты всЬхъ странъ состоять почти сплошь изъ однФхъ только 1фе- ступныхъ натуръ! Вернемся, однако, къ П — ву. Среди всЬхъ гЁхъ крупныхъ и мелкихъ преступлен^ и безчинствъ, которыя совершалъ П — въ, онъ съ особой страстыо предавался тому же, чему предается и въ сумасшедшемъ дом^. Писалъ стихи. Его муза — мрачная и жестокая. И самъ П — въ занимается поэз1ей мрачно. Онъ безпре- станно пишетъ стихи, а зат'Ёмъ рветъ ихъ на мельчайппе клочки, чтобъ никто потомъ собрать не могъ, или жжетъ. — Почему же? — А такъ! — Не нравятся они вамъ, что ли? — Одни не нравятся. Не сильно какъ-то сказано. Хочется поздоров-Ьй, посильн-Ье, покрепче сказать. А друпе— Кто игь читать-то будетъ? См'Ьяться еще будутъ. Пусть ужъ не знають, что въ нихъ написано. Самолюбивъ П — въ страшно, о стихахъ своихъ самаго яПоэтическаго*, т.-е. высокаго мн'Ьвая. И когда я сказалъ ему, что его стихи могутъ быть и ва* печатаны, расцв'Ьлъ и засыпалъ меня стихами. — Зд'Ьсь не передъ к^Ьжь говорить, что зд'Ьсь? Каторга! Разв* это люди ?! — съ невыносимымъ презр'Ьшемъ говорилъ П — въ, — а тамъ люди съ понятхемъ. Поймутъ мои мысли. — Ну, а если при этомъ напечатаютъ и про вс* ваши д'Ьян1Я? — спросилъ его какъ-то докторъ. — Пусть! — отв'Ьчалъ П — въ, -^, только бы стихи -то на- печатали. И этому безсознательному декаденту- поэту было бы, веро- ятно, очень пр1Ятно, если бъ онъ прочелъ въ печати воть это стихотворен1е, которое онъ самъ признаетъ лучшимъ: 153 - У б I й ц а. ГаФ ты найдешь, убхйца изступленный, Покой покрова милостивыхъ крылъ. Когда стоишь собой приговоренный, Что ты убилъ. Повсюду гЬнь убвтаго тобою, Кого лввшлъ ты жизни, дара силъ, ^>едетъ въ крови медлительной стопою, Вопитъ: „убилъ!" Зач'Ьмъ ты въ храи4 ищешь ут'Ьшенья, Тогда какъ онъ, который жилъ, Рукой твоей онъ потерпЬлъ крушенье^ — И ты убилъ. Пускай весь М1ръ, прощая и съ прив'Ётоыъ, Изъ жалости тебя, уб1йца, ос^Ьнитъ, Тебя разитъ, какъ пуля рикошетомъ: .Тобой убитъ". О, сынъ гр-Ьха! Ты! Трусъ, въ крови залитой. Да гд'Ё же сов'Ьсть? Не было, иль спитъ? Б'Ьги... Куда? Всякъ путь, теб± закрытый, „Убилъ!" кричитъ. III. ^РаЛ^ип*", — такъ, непрем'Ьнно » по-французски*' подписываетъ стихи своивгь бродяжескимъ именемъ сс.-каторжный Паклинъ. „РакИп^ любить немножко порисоваться и самолюбивъ страшно. — Я изъ-за своего самолюб1Я-то сколько вытерп'Ьлъ! — го- ворйтъ и ивгЁетъ право сказать онъ. Паклинъ былъ присланъ въ Корсаковскъ тогда, когда тамъ былъ начальникъ тюрьмы, не признававппй непоротыхъ аре- стантовъ. — Я ночей не спалъ, дрожалъ при мысли одной: а вдругъ меня выпоретъ! — говорить Паклинъ, — случись это, — не сдо- бровать бы ни мн'Ь ни ему. По этой кож'Ё плеть не ходила, и, можетъ, походить только одинъ разъ. Онъ волнуется, онъ дрожить при одной мысли, все лицо его покрывается красными пятнами, глаза становятся злыми. Чтобъ избегнуть возможности порки, Паклинъ добровольно вызвался относить тягчайшую изъ работь, отъ которой какъ отъ чумы б-Ьгуть каторжане: предложилъ пойти сторожемъ на заливъ Терп1}Н1я. РГ'' — 154 — Богъ анаетъ, для чего существують эти сторожевые посты въ глухой тайгЬ, на берегу холоднаго, бурнаго залива. Тайгу или норе сторожатъ! Жизнь на такоиъ сторожевоыъ посту — это одиночное за- ключеше. Даже беглые не заходягъ туда. Иногда только забредуть айны, вынираюш1е дикари, аборигены Сахалина, зииой одетые въ соболя, л-Ётонъ въ платье, сшитое изъ рыбьей кожи. Отъ этой „каторги" отказываются всЬ каторжане: лучше ужъ пусть порютъ въ тюрыгЬ. Три года выжилъ Паклинъ въ этовъ добровольномъ оди* ночномъ заключети среди тайги, пока не си-Ьстили сиотрителя тюрьмы. Тогда онъ вернулся въ постъ къ людявгь, — - такъ и оставшись не поротымъ. Паклинъ изъ казаковъ. Онъ совершилъ убШство въ ссоргЬ, б'Ёжалъ, раздобылся гд'Ё-то паспортонъ какого-то Паклина и занялся грабежавш. Онъ очень любитъ читать, и любиыынъ его чтешенъ .въ тЁ поры" были книжки, гд* говорилось вО разбойникахъ". Онъ брезговалъ мелкими кражами, какъ брезговалъ и уб1Й- ствами. — Зач*«ъ убивать! Пригрозить только надо. Который че- ■ лов'Ькъ интеллигентный, — онъ и словъ послушаетъ. Еиу пас- ' толкуешь, онъ и самъ пойметъ: лучше ужъ денег ч'1^иъ жизни. Ему везло: Паклинъ все нападалъ на „интел. людей. Совершая больппе кражи и грабежи, всегд пиками, Паклинъ долженъ быль пере-Ёзжать И31 городъ. — За'Ьду въ городъ, попьянствую, покучу, пот своихъ любиныхъ книжекъ и читаю. Въ засосъ утра до ночи. Спать даже часто не ногъ: ноч1 читалъ. — И все про разбойниковъ? — Только про нихъ и читалъ. Въ голов* все, дуаомъ ходить; въ ихъ положете вхожу. Все ы^сто представляю. „Вотъ бы, думаю, такикъ бьп Попался Паклинъ на уб1Йств'Ь одного духова югЬ. Жертва оказалась челов'Ёкомъ не „интеллигеш И надо вид'Ёть, съ какимъ презр'Ёшенъ и наем вается Паклинъ о своей жертв'Ё. — Говорить вдругъ наыъ: .Кого вы убивае руку поднимаете?" Тоже! Об-Ьтъ нестяжашя далъ, денегъ куры не нлюютъ. - 156 - — «Лежу на утесЬ" около маяка, въ шестидесяти шагахъ отъ кладбища, и смотрю на гладь широкаго моря. Все тихо, — и грустно въ груди, и душа моя томной думой полна... „Придутъ и зд'Ьсь меня оставятъ, — Враги мои, друзья мои ! — •, Крестъ надо мною не поставятъ, Зароютъ зд±сь отъ васъ вдали. Никто ко Ы1г1а ужъ Не придетъ Поплакать изъ родни съ тоской, На памятник'^ не прочтетъ, — Ни сколько жилъ, ни кто такой... И на курганъ забытый мой Лишь соловей вспорхнетъ весной, Лишь онъ нарушитъ мой покой, Онъ, — воехищенъ весны красой, Онъ будетъ п-Ьть, но не разрушить Т'Ёхъ сновъ могилы ч-Ьмъ полны; И п-Ьснь его ужъ не нарушитъ Моей могильной тишины""... Ч'Ьмъ это обращете къ соловью хуже Лясенеровскагв обра- щен 1я къ ф1алкамъ, который вырастутъ на его могиле? И тамъ и зд'Ьсь звучитъ та же сантиментальность, завгЬ- няющая чувство у жестокихъ натуръ. — Такой я въ тЁ поры негодяй былъ! — говорить Паклннъ, разсказывая о прошломъ. Книги, который онъ тогда такъ любилъ, онъ называетъ не иначе, какъ „ДРянными^. О себ-Ё, тогдашнемъ себФ, онъ отзывается не иначе, какъ о „негодя*". Три года, проведенные въ одиночеств'Ё, среди природы, сильно изм'Ьнили Паклина. Въ эти три года онъ велъ записки объ айнахъ, которые иногда заходили къ нему. Паклинъ при- глядывался къ ихъ жизни, наблюдалъ, и ч'Ьмъ больше наблю- далъ, гЁмъ челов'Ьчн'Ье и челов'Ёчн'Ье относился къ &Ьднымъ, судьбой обиженнымъ дикарямъ. — ^Прежде, — пишетъ онъ въ своихъ наивныхъ запискахъ, — я смотр'Ёлъ на этихъ айновъ, какъ всё: не люди. Подстре- лить, — взять у него соболей, да и все. Но какъ больше присмотр'Ёлся, вижу, что это вздоръ и невежество. Айны та- юе же люди, очень хорошо между собою живутъ. Честные и добрые, только очень бедные. И у нихъ есть Богъ, только не- правильный, а о правильномъ имъ в^дь никто . не объяснялъ. А душа у нихт^ такая же и такъ же молиться хочетъ*. Теперь отъ прежняго гордаго, заносчиваго, нелюбимаго даже каторгой за презрительный нравъ и за гордость Пак- лина— не осталось и сл^да. 3 I 3 1 — 158 — — Теперь я тише воды, ниже травы. Обидятъ — стер- плю ! — улыбаясь говорилъ Паклинъ, и на его отталкивающемъ лиц-Ь играетъ милая, добрая улыбка, — другой разъ и не стер- п'Ьлъ бы, да вспомнишь про жену и про д'Ьтей, — ну, и по- коришься. Въ Корсаковск* Паклинъ получилъ въ „сожительницы" молодую, хорошенькую д'Ьвушку, „скопческую богородицу*, сосланную на Сахалинъ. Она народила ему д'Ьтей. Паклинъ превратился въ Н'Ьжнаго, любящаго мужа и отца, отличнаго работящаго хозяина. Заживъ „людской жизнью***, по его выражешю, Паклинъ стйлъ вникать въ людсшя горести и нужды, и въ его стихахъ, которые онъ писалъ и пишетъ постоянно, зазвучали иныя ноты. Р'Ьже стало попадаться »я", и въ стихахъ зазвучади, такъ сказать, „ гражданств мотивы". „Есть кусочекъ земЛи , Между С1гнихъ морей, Обитаемъ зв'^рьми И прштъ дикарей. Надъ нимъ св'Ьтитъ луна, Солнце гр-Ьетъ тепло, И морская волна Лижетъ берегъ его. Не было, какъ сейчасъ, ИЗЪ Руси НИКОГО, Называютъ у насъ Сахалиномъ его. Были видны одн-Ь % Лишь вершины хребтовъ, А теперь поглядишь, *• Сколько селъ и портовъ! * И теперь, кажт.ый годъ, Лишь настанетъ весна, „Ярославль* пароходъ Уже тянетъ сюда Осужденныхъ нав'Ькъ, Негодящ1й народъ. Сотенъ семь челов'Ькъ Привезетъ пароходъ. • Проворчитъ капитанъ, Не уронитъ слезу: — „Ждите, осенью вамъ Я сестеръ привезу". Обливаясь слезьми, Остается народъ. Ужъ на берегъ свезли, И ушелъ пароходъ. А на пристани къ намъ Ужъ конвой приступилъ. - 159 — Толстобрюх!й „Адамъ" О - Окружной прикатилъ. А за нимъ п'Ьшкурой И смотритель идетъ. Говоритъ окружной: — Принимайте народъ! — Гд* же писарь? Скорей Перекличку ! — Сейчасъ ! — Ерофеевъ Андрей, Черемушниковъ Власъ, Разуваевъ Еремъ! Разд'Ьваевъ ведотъ, Растегаевъ Пахомъ! По порядку идетъ. Вотъ подходитъ одинъ, Говоритъ : — Эге, братъ ! Ты, какъ видно, „Иванъ", / . У тебя волч1й взглядъ! Ты бродяга? — „Кто я?** — Говори, негодяй! , — Кто-де я?*) - Вишь, свинья! Эй, палачъ, раягибай! Запорю! Водку пьешь? Никакъ н'Ьтъ, я не пью! — Зд'Ьсь бродяжить пойдешь, Въ кандалы закую. Мн-Ь покоренъ зд15сь всякъ, До небесъ высоко... Въ мигъ узнаешь маякъ...'*) До царя далеко! Безъ вины дать бы сто*), Наказать бы я могъ! ^ Для меня вы ничто, Я вамъ царь, ц вамъ Богъ •). — Ради ^ога, — просилъ меня Паклинъ, — напечатайте мои стихи. Пусть дойдетъ до людей стонъ заживо похороненнаго человека. Таковъ „Рак^^п^ IV. Съ бродягой Луговскимъ я познакомился при очень траги- ческихъ обстоятельствахъ. Онъ сид'Ьлъ въ одиночк* въ кандальномъ отд'Ьлети Онор- ской тюрьмы и думалъ: „Пов'Ьсятъ или не пов'Ьсятъ?" I \ *) Тюремная кличка кого-то изъ служащихъ. ') Обычная манера бродягъ не отн]Ьчать на вопросъ о званш. *) Около маяка въ посту Корсаковскомъ — сладбище. *) Начальвикъ округа им'Ьетъ право дать безъ суда и сл'^^дстви, по единоличному распоряжетю, до 100 розогь и до 30 плетей. ^) Любимая поговорка сахадинскнхъ служащихъ, очень нелюбимая каторжанами. - 160 — Наканун'Ё онъ, писарь тюремной канцелярхи, въ пьяномъ вид* уб'Ёжалъ, захвативъ револьверъ и „давши клятву передъ товарищами '^ застр'Ёлить бывшаго смотрителя тюрьмы, прх'Ьхав- шаго въ Оноръ за вещами. Всю ночь въ смотрительской квартир*, рд* остановился и бывш1Й смотритель, не спали, ожидая выстрела въ окно. На утро Луговского поймали. Шелъ споръ. Бывш1й смотритель, раздраженный, разозлен- ный, кричалъ: — бамъ хорошо говорить, — не васъ хогЬли убить. А у меня жена, д-Ьти. Вы этого не смеете такъ оставить! Я губер- натору донесу. Каторга и такъ распущена. Пусть его судятъ за то, что хот'Ьлъ меня убить. Надо дать каторгЬ привгЬръ! За так1Я д'Ьятя на Сахалин* смертная казнь. Новый начальникъ, бол'Ье мягк1й, уговаривалъ его не начи- нать дЬла: — Это было просто пьяное бахвальство. Высидитъ за это въ карцер*, — да и все! Эти споры тянулись двое сутокъ. Луговской зналъ о нихъ, — и когда я заходилъ къ нему угЬшить и ободрить, онъ со слезами на глазахъ и со смертной тоской въ голос* говорилъ: — Одинъ бы конецъ! Только скор*й бы! Скор*й съ этого св*та! Преступлеше, за которое Луговской попалъ въ каторгу, это то же преступлеше, за покушеше на которое мы такъ аплоди- |{уемъ Валентину въ ^ Фауст*". Онъ убилъ обольстителя своей сестры. Попавъ за это въ среду профессхональныхъ убШцъ, граби- телей, людей-зв*рей, — Луговской, по его словамъ, » испугался* и б*жалъ... Подъ бродяжеской фамилгей Луговского его поймали, «во- дворили на заводск1я работы", т.-е., вновь въ каторгу. И вотъ началось безпрерывное паденхе. У Луговского отличный почеркъ, — каторга сначала заставляла еЛ подд*лывать разные необхо- димые ей документы, зат*мъ онъ началъ самъ этимъ зани- маться. — До чего доходилъ! За рубль, за полтинникъ нанимался! — рыдалъ, вспоминая прошлое, Луговской, — да что за полтин- никъ! За шапку старую, рваную нанялся докуменгь подд*лать,— до того весь пропился! Онъ пилъ, за вино готовъ былъ на все. — А что оставалось д*лать? Такимъ я въ каторгу пришелъ? Онъ попадался. Его пороли розгами и плетьми. п — 162 — И вотъ теперь этотъ „Валентинъ" валялся передо мной на нарахъ, — бился, рыдалъ, распухш1й, образъ челов'Ьчесюй поте- рявш1Й отъ пьянства. Бился и рыдалъ: — Хоть бы поскор'Ёй съ этого св'Ьта! Довольно. Ничего на немъ, кром* мучен1й, н'Ьтъ. Поб'Ьдилъ въ спор* новый смотритель. Черезъ два дня злость, вызванная пережитымъ страхомъ, у стараго смотрителя улеглась, и онъ согласился на тотъ „поворотъ", который, въ сущности, д'Ьло и им'Ёло: угрозы Луговского были признаны просто пьянымъ бахвальствомъ, и наказанхе за нихъ положено — неделя карцера. „Д'Ьла'' решено было не возбуждать. Радостную в'Ёсть Луговскому принесъ я. Онъ сначала не в'Ьрилъ, потомъ расплакался. Ослаб'Ёлъ какъ-то весь. Сид*лъ на нарахъ блаженно улыбаясь, на него напала болтливость. Онъ говорилъ много, много, зарекался пить, разсказывалъ о своихъ страхахъ и, между прочимъ, сказалъ: — А я было еовсЬмъ съ землей простился. Думалъ на воздух* висЬть, — и стихи даже написалъ. — А вы пишите стихи, Луговской? Онъ конфузливо улыбнулся: — Малодушествую. — Одно мое ут'Ьшеше. И, разговорившись о стихахъ, указалъ мн* своего товарища, тоже писаря, трезваго, тихаго и милаго молодого человека: — У Гриши возьмите мои стишки. У него тетрадочка. У него — и отъ себя прячу-съ, чтобъ въ пьяномъ вид* тетрадочку не растерзать. Въ пьяномъ вид* я все крушить, рвать, ломать готовъ. Въ трезвомъ — я челов*къ тих1Й, ничтожный, а въ пьяномъ злость на меня нападаетъ. — Ну, а теперь вы каше же стихи, Луговской, написали? — Каше ужъ у меня стихи! — улыбнулся Луговской, — см*яться только будете. Я в*дь не доучился-съ. Мн* бы еще учиться надо, а меня въ каторгу. — Ну, прочтите. Зач*мъ см*яться? Луговской досталъ изъ кармана лоскутокъ бумаги, на ко- торомъ онъ огрызкомъ карандаша написалъ стихи: — Утромъ проснулся. О своихъ, которые тамъ остались, о прежнемъ вспомнилъ, — ну, написалось... И онъ прочелъ: „Прии1ла пора, друзья, проститься Мн* съ св*томъ солнечныхъ лучей И съ смертью рано помириться, Какъ съ моремъ мирится ручей. Ручья конецъ въ томъ бурномъ мор*, И волнъ с*дыхъ его страшась, I ... 164 - Журчитъ и стонетъ въ лютомъ гор'Ь Оргь, съ горъ по камешкамъ струясь. А мой конецъ въ житейсконъ нор'ё, Въ глуши, далеко отъ людей, Въ стран'Ь суровой, на простор*, Гд* судъ свершаютъ безъ судей..." Такое стихотворен1е написалъ въ одиночной камере кан- дальной тюрьмы, ожидая петли, этотъ челов'Ькъ, ничего, кроуЬ каторги, не видавшШ въ жизни и писавшШ стихи. Въ тетрадк*, которую я взялъ почитать у его товарища, была вся его жизнь. Все, что онъ вид'Ёлъ и чувствовалъ, складывалось въ его голов* въ созвуч1я, часто убопя по форм'Ь, всегда дышавш1Я ужасомъ и скорбью. Я приведу отрывокъ одного » письма изъ-за гроба*, опи- сывающаго действительное происшествхе, случившееся въ 1887 г. въ Хабаровск'^, при казни каторжанина Легкихъ, убившаго на кар* надзирателя — „нарядчика".^ ,Но не взирая на лишенья, На трудность тягостныхъ работъ, Нарядникъ злой безъ сожаленья Все больше угнеталъ народъ. Я не стеро^лъ... Одно мгновенье... Досуж1й часъ я улучилъ, Въ минуту гн'Ьва, раздраженья Того нарядчика убилъ. И пала жертва моей мести, Ударъ былъ в'Ьренъ и тяжелъ... Пока неслися о томъ ъ±сгш^ Я самъ съ признан1емъ пришелъ. И вотъ, друзья, въ кают'! темной Еще съ полгода я сид'ёлъ. Томясь, какъ прежде, думой черной, На Бож1й св'Ьтъ ужъ не гляд'клъ. Меня тамъ судьи нав'1Ьщали, Священникъ изр'Ьдка бывалъ, А что въ награду обещали, — Объ этомъ я заран'Ь зналъ. Замкомъ секретнымъ застучали, Приклады стукнули объ лолъ, И страшно, страшно прозвучали Слова, — чтобъ къ испов'Ьди шелъ. Священникъ встр'ёлъ благословляя Меня какъ сына своего И добрымъ словомъ ут-Ёшая, Желалъ за гробомъ мн-^ всего... Зат'1Ьмъ, палачъ рукой проворной На шею петлю мп'Ь над'блъ, И этой петлею позорной Отправить къ праотцамъ хот'Ьл'ь. Но тутъ судьба мн* , улыбнулась*, — 165 - Веревка съ трёскомъ порвалась, На мигъ дыхан1е вернулось, И жизнь тихонько подкралась. Не радъ я былъ, что грудь дышала, Не радъ 6Ыл1> вид'Ьть б'Ьлый св'Ьтъ, Душа моя уже витала Далеко, — тамъ, гд* жизни н'Ьтъ. Я жаждалъ смерти, какъ л'Ькарства, Искалъ ея, какъ будто мать, Чтобы скорМ свои мытарства Ей вм'Ьст* съ жизнью передать...* Такими картинавга полна его тетрадь, какъ и его жизнь! „Отхлопотавппй" Луговского смотритель былъ страшно радъ за него: — Превосходн^ЬйшШ челов'Ькъ! Мягшй, тих1й, кроткШ. Только вотъ выпьетъ, — въ остервен^нье приходить. Да ему нельзя и не пить! VI. Нигд* не пишутъ столько стиховъ, какъ въ Росс1И. Спро- сите объ этомъ у редакторовъ газетъ и журналовъ. Сколько они получаютъ стиховъ, написанныхъ, по большей части, безграмотно, каракулями. Нигд* н*тъ столько стихослагателей- самоучекъ. Стихослагатель - самоучка изъ простонародья относится къ своимъ стихамъ, какъ къ чему-то священному. Товарищи надъ нимъ подтруниваютъ, часто насмехаются, но втайне все-таки имъ гордятся: — Вотъ, молъ, какой въ нашей артели, въ нашемъ лабаз-Ь, въ нашей лавк^ челов'Ькъ есть! Стихи писать можетъ! Сахалинъ — капля большого моря. И капля такова же, какъ море. На Сахалин* пишется страшная масса стиховъ. Сборнички этихъ стиховъ, чисто-начисто переписанные, часто съ очень фигурно разрисованной первой страницей, хранятся въ тюрь- махъ, какъ что-то очень важное, очень ценное, у каторжанъ въ „укладочкахъ*, — въ маленькихъ сундукахъ, стоящихъ въ головахъ на нарахъ, — гд* хранятся чай, сахаръ, деньги, табакъ, портреты близкихъ, у кого они есть, письма „изъ дома*". Такую тетрадочку я получалъ на просмотръ только тогда, когда тюрьма хорошо со мной знакомилась, когда я заслужи- валъ ея расположете и полное дов'Ьр1е. Тюрьма страшно интересовалась: — Ну, что? "Л * I |[- ♦ I *'■'{■' \ »■ . • ч 1 = г- - 166 — и, слыша, что „стихи отличные, хоть сейчасъ печатать можно*, тюрьма расцветала и гордилась: — Вотъ, каше у насъ люди есть! По форм* это, по большей части, подражаше Кольцову. Вотъ истинный русскхй народный поэтъ. Грамотность ска- зывается. Каторга поетъ, какъ п'Ьсни, массу кольцовскихъ стихотвореюй. И когда челов^къ хочетъ вылить свои думы и чувства, ^-кольцовская форма и кольцовскШ духъ оказываются самыми подходящими къ его душ*. По содержаюю — это масса обращенШ »къ ней", къ далекой дародн*", къ ядрузьямъ и братьямъ*, къ своей „будущей могил**. Страшная масса жалобъ на судьбу, на людей, на окружа- ющихъ, на несправедливость. Масса жалобъ на утрату в*ры, надежды, любви. Почти иногда — самобичеваше. Это то же содержаше, что и содержаше всЬхъ разговоровъ вс*хъ каторжанъ. > Сахалинъ „созданъ**, — и ради этого истрачен?1 страшная уйма денегъ, — для исправлетя преступниковъ. Девизъ этого „мертваго острова": — Возрождать, а не убивать. ^ч Если исправлете и возрожден1е немыслимы безъ раская- шя, — то Сахалинъ не исполняетъ, не можегь исполнять своего назначешя. Все, что делается кругомъ, такъ страшно, отвратительно и гнусно, что у преступника является только жалость къ самому себ*, уб^ждеше въ томъ, что онъ наказанъ свыше м^ры, и, въ сравнети съ наказатемъ, преступленхе его кажется ему маленькимъ и ничтожнымъ. Чувство, совершенно противопо- ложное раскаящю! Въ его ум* живетъ эта мысль, — конечно, не такъ только формулированная : Велика изобр*тательность челов*ческая по части пре- ступлен1й, но до сихъ поръ еще не изобр*тено такого пре- ступлен1я, которое заслуживало бы такой каторги, какъ саха- линская. рг Я вообще не в*рю въ спасительность страданШ. Страдашя ^ только ожесточаютъ челов*ка. Недаромъ самые жестоюе и безчелов*чные надзиратели изъ бывшихъ каторжанъ. Но, и помимо этого, какого хорошаго результата можно ждать отъ того, что вы посадите челов*ка^въ помойную яму? А Сахалинъ — это помойная яма. Ужасная и отвратительная яма, гд* люди совс*мъ живые, и люди „еще живые"* свалены въ одну кучу, среди людей, разлагающихся и разложившихся. Придавлены разложивши- мися. I ^' } ■ >^ I — 167 — Конечно, отъ такого сосЬдства — живой задохнется, а не мертвый воскреснетъ. Вотъ почему сахалинское житье- бытье располагаетъ только къ жалости къ самому себ*, а отнюдь не къ раскаятю. И это такъ. Спросите у любого человека, хорошо знаю- щаго Сахалинъ: — Видали вы среди каторжанъ — кающихся, такихъ, кото- рые смотр'Ьли бы на наказаше сахалинской каторгой какъ на вступлете своей вины? Вамъ отв'Ьтъ: — Н'Ьтъ. За все время я встр'Ьтилъ только одного, — говорилъ мнЬ какъ-то докторъ П., челов'Ькъ умный, чутюй, прослужившШ на Сахалин* долго и знаюпцй его великолепно, — мужичонка- старичокъ такой попался. Онъ былъ приговоренъ за холерные безпорядки, обвинялся въ убхйств* доктора. Мужичонка слабый, больной; при пр1ем* я его въ лазаретъ хотЬлъ положить. Мужичонка запротестовалъ : „Н'Ьтъ, ты меня ужъ того... въ каторгу. Жить мнЬ не долго осталось, — по больницамъ буду лежать, гр^хъ свой отработать не усп^Ью. А у меня грёхъ есть: доктора мы убили ''•—„Да ты-то убивалъ?* — „А кто жъ его внаетъ. Народу толпа была, убивали. И я камень бро- силъ**... — „Попалъ?** — »Не знаю, попалъ ай Н'Ьтъ, а только что камень бросилъ. Надо отработывать". Черезъ руки доктора П. прошли тысячи, — и только одинъ, смотр'Ьвш1й на сахалинскую каторгу какъ на что-то заслу- женное. Да и тотъ, можетъ-быть, ни въ чемъ неповинный! Все остальное только жалуется. И только жалобы слышатся и въ стихахъ. Зам'Ьчательное д'Ьло. Среди нев'Ьроятной массы сахалин- скихъ стиховъ н*тъ ни одного, написаннаго на тему о поб'Ь- гахъ. Н'Ьтъ ни одной каторжной п'Ьсни, написанной на эту тему. Старая, теперь совершенно забытая, острожная п'Ьсня: „Звенитъ звонокъ. На счетъ сбира&ся. Лаицовъ задумалъ уб'Ьжать. Съ слезьми съ друзьями онъ простился, Проворно печку сталъ ломать". Эта П'Ьсня осталась единственной. Я собралъ, кажется, все, что написано въ стихахъ на Сахалин'Ь, и напрасно искалъ: — Н'Ьтъ ли чего про поб-Ьги? „Поб'Ьгъ*, это — затаенная мечта каторяшика, посл'Ьдняя надежда, единственное средство къ избавлетю, для тюрьмы ,>■ V к. *-. Е I )• Г — 168 — „самая святая вещь^, — о поб'Ьгахъ не только не пишутъ, о нихъ не говорятъ. Самая оживленная, задушевная, откровенная бесЬда въ тюрьм'Ь моментально умолкаетъ, какъ только вы упомянули о поб'Ьгахъ. Объ этомъ можно только молчать. Это слишкомъ ясвященндя^ вещь, чтобы о ней говорить даже въ стихахъ. VII. Сахалинская каторга создала свою особую эпическую поэзио. Это— циклъ „Онорскихъ стихотворенШ*, разбросанныхъ по всЬмъ тюрьмамъ. ^^Илтады"" Сахалина. Это отголоски онорскихъ работъ, знаменитыхъ, безсмыслен- ныхъ, безц'Ьльныхъ, нечелов'Ьческихъ по трудности, сопро- вождавшихся ужасами, массой смертей, людо'Ьдствомъ. По большей части так1я стихотворешя носшъ назваше: '^ „отголоски ада*^ Часто неуклюж1я по форм'Ь, они полны страшныхъ картинъ. Я приведу вамъ отрывки такого » отголоска *" принадлежа- щаго поэту — многократному убШц*, отбывавшему каторгу на онорскихъ работахъ. Это стихотворете написано л^вой рукой: работы были такъ тяжки и смерть въ тундр'Ь такъ неизб'Ьжна, что авторъ этого стихотаорешя взялъ топоръ въ л1^вую руку, положилъ правую на пень и отрубилъ себЪ кисть руки, чтобы стать „неспособнымъ къ рабогЬ^ и быть отправленнымъ обратно въ тюрьму. Такая страшная форма „уклонешя отъ работъ^ практи* ковалась на онорской просЬк'Ь нер'Ьдко. Вотъ отрывки изъ этихъ ,,отголосковъ ада''. Картина при рубк* тайги: уТамъ, наповалъ убитъ вершиной, Лежитъ въ крови, убитый трупъ... Съ нииъ поступаютъ, какъ съ скотиной: Поднявши въ сторону несутъ. — Молитвы, бросивъ, не проп'Ьли... На нихъ съ упрекомъ посмотр'Ьлъ, Лишь воронъ, каркнувш1й на ели, — На зовъ собрат1й полет'Ьлъ...*' А вотъ другой отрывокъ, описывающ1й людо'Ьдство сред! каторжныхъ, случаи котораго были констатированы на онор- скихъ работахъ офищально: — 169 — „И мнопе идутъ бродяжить, Сманивъ товарищей своихъ. А какъ усталъ,— кто съ нимъ приляжетъ, Того ужъ в'Ьчный сонъ постигъ. Убьютъ и т'Ьло выр'Ьзаютъ, Огонь разводятъ... и шашлыкъ... Его и имъ не поминаюшг. И не одинъ ужъ такъ погибъ**. Такихъ картинъ полны вс* „ отголоски ада." VIII. 4 Юморъ— одна изъ основныхъ чертъ русскаго народа. „Не гаснетъ онъ и среди сахалинскаго житья-бытья, восп*- вая „злобы дня'. Служащ1е презираютъ каторгу. Каторга такъ же относится къ служащимъ. Пищей для юмора поэтовъ - каторжанъ являются разныя ^событ1я* среди служащихъ. Жизнь сахалинской „интеллигенщи** полна вздоровъ, спле- тенъ, кляузъ, жалобъ, доносовъ. Тамъ вс* другъ съ другомъ на ножахъ, каждый готовъ другого утопить въ ложк* воды. И изо всякаго пустяка поднимается ц*лая истор1Я. Истор1Я обязательно съ жалобами, кляузами, часто съ до- носами, всегда съ офищальной перепиской. Эта переписка въ канцеляр1яхъ ведется писарями изъ ка- торжанъ же. И, такймъ образомъ, каторга знаетъ всегда все, что д'Ьлается въ канцеляр1яхъ — знаетъ и потешается. Изъ массы юмористическихъ „злободневныхъ" стихотвореюй я приведу для примера одно, описывающее „исторда", наде- лавшую страшнаго шума на Сахалин*. „Истор1я" вышла изъ-за... курицы. Курица, принадлежащая жен* одного изъ служащихъ, пристала къ курамъ, принадлежавшимъ жен* священника. Жена служащаго и ея мужъ увид*ли въ этомъ „злой умы- селъ* и обратились къ сод*йств1ю полицш. Полицейсше явились во дворъ священника и отнесли „инкриминируемую курицу* на м*сто постояннаго жительства. Священникъ въ такихъ д*йств1яхъ полищи, конечно, усмо- тр*лъ оскорблеше для себя. И пошли писать канцелярш! Жалобы, отписки, переписки посыпались ц*лой лавиной, — волнуя весь служащШ Сахалинъ. Я самъ слышалъ, какъ гг. служащ1е , по ц*лымъ часамъ необычайно горячо обсуждали „вопросъ о куриц**' и ждали большихъ П0СЛ*ДСТВ1Й: — 170 — — Еще неизв'Ьстно, ч'Ьмъ курица кончится! Тюрьма немедленно восп'Ьла это въ стихахъ. Вотъ отрывки. Супруга служащаго жалуется своему супругу: ^Ахъ, мой иилый, вотъ б'Ёда! Я вчера курей смотр-Ьла; И та курица, что п-Ьла, Помнишь, часто п-Ьтухонъ, В^Ьдь пропала! И гр^хомъ, Какъ потомъ и разузнала, — Прямо къ батюшк'Ь попала. И теперь ужъ у попа Курицъ Ц'Ьлая копа..." Служащ1й „обратился къ сод-Ьйствш полищи*, и та посп-Ь- шаетъ „водворить курицу на м*сто жительства**: ,Потъ ручьемъ съ нихъ лилъ, катился, И песокъ какъ вихорь вился Изъ-подъ ихъ дрожащихъ ногъ... Знать, досталось на пирорь!!!** Священникъ въ это время выходитъ изъ дома и... „И лишь оиъ ступилъ во дворъ, Что же видитъ? О, позоръ! Снявши фраки, сбросивъ сабли, Руки вытянувъ что грабли, Полицейсюй съ окружиымъ Словно пляшутъ передъ нимъ! И, нагнувшись до земли, Ловятъ курицу они...'* Ч'Ьмъ кончится исторхя, — вы знаете: Канцелярхи пишутъ. Служащ1е волнуются и ждутъ „отъ курицы посл'Ьдств1Й*. Тюрьма пот-Ьшается, читаетъ стихотвореше поэта - каторж- ника. А въ курятник*, по словамъ стихотворешя, происходить следующее : „А въ тотъ мигъ на куросЬсгЬ, Сидя съ курицами вм'Ёст'Ь, Такъ б'Ьглянка говорила: — И зач'Ьмъ меня родила Въ б'Ьлый св'Ьтъ старуха-мать! Не дадутъ и погулять! И что сд'Ьлать я могу? Чуть что выйдешь къ п'Ьтуху, А глядишь, — тутъ за тобой Вся полищя толпой!** Такъ развлекаютъ каторгу. -- 172 — Преступники душевно-больные. В'э посту Александровсковгь, — » столиц* ** Сахалина, — вы часто встр'Ё^ите на улиисЁ высокаго мужчину, красавца и богатыря — настоящаго Самсона. Длинные вьющхеся волосы до плечъ. Всегда безъ шапки. На лбу перевязь изъ серебряваго галуна. Такимъ же галуновгь обшить и арестантскШ халатъ. Въ рукахъ высошй посохъ. Онъ нде^, разговаривая съ самимъ собою. Выражеше лица благородное и вдохновенное. Съ него см'Ьло можно писать пророка. «Это РегеновЪу бродяга, душевно- больной. На вопросъ: — Кто вы такой? Онъ отв^чаетъ: — Сынъ че лов'ЬческШ. — Почему же это такъ? Мой отецъ былъ кр'Ьпостной. Его всё звали „челов1Ькъ* да ^^челов'Ькъ* . Отецъ былъ яЧелов'Ькъ*, — значить, я сынъ челов'ЬческШ. Въ гЬ дня, когда Регенову не удается удрать изъ-подъ надзора въ постъ Александровсшй и приходится сид'Ьть въ психхатрической л'Ьчебниц'Ё, въ сел1Ь Михайловскомъ, — онъ занимается ц'Ёлые дни гЁмъ, что пишетъ письма „къ чело- вечеству*. Первымъ вопросомъ его при знакомств'Ь со мной — было: — Вы изъ-за моря прх'Ьхали? — Да. — Скажите, да есть ли тамъ человечество? — Есть! Регеновъ съ недоуметемъ пожалъ плечами. - Странно! Я думалъ, что вс* померли. Пишу, пишу письма, чтобъ водворили справедливость, — никакого ответа! „Правды нЬтъ на светЬ**, — это пунктъ помешательства Регенова. — Оттого даже французский король пошелъ бродяжить! — поясняетъ онъ. — Какъ такъ? — Такъ! Н*тъ нигде правды, онъ и сделался бродяго!. Сказался чужимъ именемъ и бродяжить. — Да вы это наверное знаете? — Чего вернее!^. Скажите, во Франщи есть король? — Нетъ. - — Ну, такъ и есть. Ушелъ бродяжить. Разве безъ пращ ^ жить можно? — 173 — • У Регенова въ психгатрическомъ отд'Ьленад — отдельная комната. Подоконники убраны раковинами. На подоконникъ къ нему слетаются голуби, которыхъ онъ кормитъ крошками. Въ комнагЬ съ нимъ живетъ и собака, съ которой онъ иногда разговариваетъ часами: — Безсловесное! Человечество говорить, что у тебя зам'Ь- чательный нюхъ. Отыщи, — гд* правда. Шершъ! На голыхъ ст'Ьнахъ два украшетя: скрипка, изъ которой Регеновъ, время отъ времени, въ минуты тоски, извлекаетъ душу раздираюпце звуки, „чтобъ пробудить спяпця сердца*, — и на почетномъ видномъ м'ЬсгЬ виситъ палочка съ длинною ниткой. На вопросъ — чтб это, Регеновъ отв^чаегь: — Бичъ для человечества. Регеновъ очень тихъ, кротокъ и послушенъ, съ докторомъ онъ вежливъ, предупредителенъ и любезенъ, — но тюремное начальство ненави цитъ, считая его „вместилищемъ всяческой неправды". Есть одна фраза, чтобъ привести этого кроткаго и добро- душнаго человека моментально въ неистовое бешенство. Стоить сказать : — Я теб* Богъ и царь! Надо заметить, что у сахалинской мелкой тюремной адми- нистращи есть одно неистовое слово — «законъ*^, когда его произносить ссыльно-каторжный. Въ устахъ каторжанина это слово приводитъ ихъ въ неистовство. — Это не по закону! — заявляеть каторжникъ. — Я теб* дамъ законъ! — кричитъ вн* себя мелюй саха- линскШ чинуша и топаетъ ногами, — я теб* покажу „ законъ !*' Зато у нихъ есть любимое выражеше: — Я теб* Богъ и царь! Я слышалъ, какъ это кричали не только помощники смо- трителей тюремъ, но даже старшге надзиратели! При словахъ „я теб* Богъ и царь*, — глаза Регенова на- ливаются кровью, сишя жилы вздуваются на побагров'Ьвшемъ лиц'Ь, онъ вскакиваеть съ воплемъ: — Что? Что ты сказалъ? И бываеть страшенъ. При его колоссальной сил* онъ, дей- ствительно, можеть Богъ знаеть чего наделать. Другое слово, которое приводитъ Регенова въ изступ ле- те, — это : — Терпи! Онъ страшно волнуется даже при одномъ воспоминаши объ ув'Ьщавателяхъ, которые приходили ув'Ёщавать его въ тюрьмахъ. — Ты -Ьшь, пьешь, гуляешь, — хорошо теб* говорить: „терпи". 39* ^ к- I ~ 174 — Разсказывая мн'Ь объ этихъ ув'ЬщатяхЪу Регеновъ развол- новался и такъ ударилъ кулакомъ по столу, что отъ стола отлегЬлъ уголъ. Было жутко. Регеновъ съ 18-ти Л'Ьтъ по тюрьмамъ. До 18-ти л*тъ онъ, подъ своей настоящей фамил1ей Толмачова, служилъ въ пова- рятахъ, а загЬиъ вдругъ пришелъ къ уб'Ьждешю, что » правды н^тъ на св'Ьт'Ь'' и ушелъ, »какъ французсюй король'', бродя- жить. Регеновъ — его бродяжеское прозвище. Какъ бродяга, онъ попалъ въ каторгу. Онъ никого не убилъ, никого не ограбилъ и на вопросъ: — Вотъ вы любите правду, — правду и скажите: этихъ д'Ьлъ за вами н'Ьтъ? Отв'Ьчаетъ не то, что съ негодоваюемъ, а съ изумлетемъ: — Да разв* это можно? Разв* это » правда?* Но при колоссальной физической сил'Ё, водворяя правду, онъ натворилъ Богъ знаетъ сколько буйствъ, нанесъ нев*- роятное число оскорблешй, ^бунтовалъ* неисчислимое число разъ. И сколько наказашй вынесъ этотъ строптивый, дерзюВ, буйный арестантъ-бунтарь! Такъ прошло 25 Л'Ьтъ. Б-Ёгая съ каторги, съ поселен1й, принимая за поб-Ьги плети и розги, Ре- геновъ прошелъ всю Сибирь и добрался до Хабаровска. Въ Хабаровск* онъ сид'Ьлъ въ кабак*, когда туда вошелъ квар- тальный. ВсЬ сняли шаоки, кром* Регенова. — Ты почему не снимаешь шапки? — А зач'Ьмъ я зд'Ьсь передъ тобой буду снимать шапку? Въ кабак* вс* равны. Вс* пьяницы. — Да ты кто такой? — Бродяга. • — Бродяга?! И смеешь еще разговаривать? Да знаешь ли ты, что я теб* »Богъ и царь?!" Угораздило квартальнаго сказать эту фразу, „ходовую" не только на Сахалин*, но и во всей Сибири. Что тутъ только над*лалъ Регеновъ, — Богъ его знаетъ! — Все билъ! — кратко поясняетъ онъ, вспоминая объ этомъ случа*. Его взяли, какъ бродягу, осудили на полтора года въ ка- торгу и зат*мъ на поселенье за бродяжество, съ т*ле€нымъ наказашемъ за поб*ги, и сослали на Сахалинъ. На Сахалин*, съ его нравомъ и С7> его силой, онъ быль сейчасъ же зачисленъ въ число опасн*йшихъ каторжниковъ. Онъ безпрестанно б*галъ изъ тюрьмы, и, когда Регеновъ, Ко- робейниковъ и Заваринъ, — теперь они вс* трое въ псих1атри- ческомъ отд*лети, — появлялись гд*-нибудь на дорог*, имъ навстр*чу посылали отрядъ. - 175 - — Регеновъ, КоробеЙниковъ и Заваринъ идуть изъ Рыков- скаго! — это была страшная в-Ьсть, и пока это трю не ло- вили, чиновники остерегались ездить изъ Александровска въ Рыковское. Сахалинск!)) крестьянинъ 1зъ ссыльные, судился въ 1№1 г., и посл^ того 8 разь за бродяжничество оринялъ 4С0 плетеВ. Этоть сумасшедшей богатырь, д-Ьйствительно, моясегь наво- дить ужасъ. Н-Ьсколько л1Ьтъ тому назадъ, онъ зашелъ въ здате карантина, когда таиъ была только-что пригнанная пар- т1я ссыльно -каторжны хъ женшинъ, ожидавшая, пока ихъ разбе- рутъ въ сожительницы поселенцы. Регенову приглянулась одна изъ каторжаяокъ, — да и ей, видимо, понравился силачъ-кра- савецъ. п - т — Регенов*ь р-Ьшиль » начать жить по правд'Ь", — Уне есть человеку едину быти. Выгналъ всЬхъ бабъ изъ карантиннаго сарая, выкидалъ в(гЬ ихъ вещи, оставилъ только понравившуюся евсу каторжанку и объявилъ : — Кто хоть близко подойдетъ къ карантину — убью. Сарай окружили стражей, но итти никто не р'Ёшался. И Регеновъ живой бы не дался, и у нападающихъ были бы челов'Ьческхя жертвы. Р'Ьшили взять его изморомъ. Несколько дней длилась осада, пока каторжанка, изнемогшая отъ голода, сама не сб1}жала, воспользовавшись сномъ своего сумасшедшаго друга. Тогда Регеновъ переколоти ль въ „карантин*" всЬ окна, переломалъ всЬ скавп>и и нары и ушелъ, разочарованный и разогорченный. О женщинахъ съ гЬхъ поръ онъ не желаеть даже слышать: — Разв'Ь он* могутъ по правд* жить? Имъ бы только жрать! Въ самый день моего отъ'Ьзда съ Сахалина ко мн*, въ посту Александровскомъ, явился Регеновъ: — Пришелъ проститься. Увидите человечество, скажите... — Да вы спрашивались, Регеновъ, у доктора? — Н^тъ. — Какъ же вы такъ? Опять поймаютъ! — Н*тъ! Регеновъ добродушно улыбнулся. — Не безпокойтесь. Я на этотъ случай вс* телефонаые столбы выворотилъ. Селенье Михайловское соединено съ постомъ Александров- скимъ телефономъ. — Шелъ по дорог* да столбы и выворачивалъ, чтобъ не могли сказать, что я ушелъ. Вс* до одного, и проволоки даже перервалъ. Увы! Любитель правды не солгалъ: это была правда. При такихъ д*ян1яхъ Регенову приходилось плохо на Са- халин*. И такъ длилось до 1897 года, когда на Сахалинъ впервые былъ командированъ „не полагаюпцйся по штату' псих1атръ, а впервые же было устроено и психхатрическое от- д*лете. Психхатръ, едва посмотр*въ на „неисправимаго"' аре- станта-бунтаря, сказалъ: — Господа! Да в*дь это сумасшедппй. И посадилъ его въ свое отд*лен1е, которое быстро напол- нилось: въ одномъ 1897 году, въ одномъ посту Александров- скомъ, среди каторжанъ оказалось 73 сумасшедшихъ. " 177 - Въ псйпатраческоиъ отд*лети Регеновъ бь1стро успо- коился, сталь кротокъ и послушенъ и только иногда буй- ствуетъ, входя въ соприкосновете съ тюреиною адыинистращей. — Ужъ его всячески стараюсь отдалить отъ всякихъ со- прикосновенШ и столкновен1В ! — говорилъ иаЬ псих1атръ. — Ынопе и до сихъ поръ не хотятъ понять, что онъ сумасшед- шШ. А ему бы 25 л'Ьтъ тому назадъ следовало зд^сь сид'Ьть. Типы Сахалина. Сахалиас1>1Й К|1сстьш1иаъ иэъ ссыльныхъ, сулвлся въ 1864 г. Когда я посл'Ь бесЁды объ ув'Ёщабав1яхъ выходилъ изъ комнаты Регенова, ко нн* подошелъ небольшого роста под- сл'бповатый чэлов'Ёкъ. Близорукость вообще развиваетъ подозрительность. Плохо видя, что кругомъ д-блается, близорукхе всегда держатся не- много ,насторож'Ь''. Но этотъ ужъ былъ сама подозритель- ность, даже по вн-Ёшности. п — 178 — Ояъ, потихоньку сунулъ мн* въ руку буиая(ку| пробор- мотавъ : — Прочтите и дайте законный ходъ! И отошелъ. — Помягшевъ! — тихо сказалъ вга* докторъ,^ — в'Ьроятно, доносъ на меня! Такъ и оказалось. Принимая меня за „зав'Ьдующаго всЬми медицинскими частями^, Помягшевъ обвинялъ вс^хъ докторовъ острова Сахалина „въ повальномъ и систематическомъотравле- Н1И больныхъ ради корыстныхъ выгодъ**. Каждый разъ, какъ мнЬ приходилось бывать въ больнице, Помягшевъ крался за мной и внсматривалъ откуда-нибудь нзъ- за угла, какъ я бесЬдую съ докторомъ'. А черезъ Н'Ьсколько дней попалъ доносъ доктору уже на меня. Бумага адресована „г. сахалинскому генералъ-губернатору**, и въ ней сообпхалось, что »я, зав-ЬдующШ всЬми медицинскими частями, изъ корыст- ныхъ видовъ сошелся съ докторами въ ц'Ьляхъ дурного пита- тя арестантовъ и присвоен1Я себ* причитаюш;ихся имъ денегъ*. Помягшевъ титулуетъ себя таинственнымъ репортеромъ Го- рюновымъ и издаетъ въ псих1атрическомъ отд'Ьлеши рукопис- ный журналъ, съ эпиграфомъ: — „Сип ^ео^ И подъ назван1емъ: „БюграфическШ журналъ „Разрывные снаряды", въ поэ- махъ, стихахъ, п'Ьсняхъ и карикатурахъ, составляемый таин- ственнымъ репортеромъ-самоучкою Лаврент1емъ Аеанасьевичемъ Горюновымъ*. Въ журналъ онъ вписываетъ сентенцш: — »Изъ слабыхъ людей составилось сильное человечество". И тамъ вы встретите сатирическхе стишки, въ род* следую- щихъ: яОдесск1й адвокатъ Купериикъ ВсЬхъ Плевакъ соперникъ, Любитъ онъ крупный д1$лишки, Которыя учиняютъ грязные людишкя. Три тысячи въ часъ, три тысячи въ часъ. Крайне жалФя, что мало такихъ у насъ^. Но это да см*сь ^ , — главное содержанхе журнала — доносы, гд-Ь онъ сообш;аетъ, что, «им'Ья тончайшШ и незвучный, но для меня достаточный слухъ, такого-то числа услыхалъ то-то*. Идутъ обвинен1я докторовъ, администращи, надзирателей, аре- стантовъ во всяческихъ „преступлеюяхъ и неправдахъ'-. Весь день, съ утра до ночи, Помягшевъ проводить въ томъ, что сочиняетъ доносы и жалобы, въ которыхъ просить , вчи- нить къ такому-то искъ и сослать въ каторгу". — 179 — * Это к привело Поиягшева на Сахалинъ. Онъ — м'Ьщанинъ одного изъ поволжскихъ городовъ, И1ГЬЛЪ домишко, забол'Ьлъ и началъ вчинять ко всЁиъ иски и. писать на всЬхъ доносы: Добиваясь правды. Это одна изъ самыхъ назойливыхъ и нестерпимыхъ матй, очень распространенная, но мало к'Ьнъ въ житейскомъ кругу за бол'Ьзнь признаваемая, — машя сутяжничества. О такой мало кто и слыша лъ! Забол'Ёвъ сутяжннческимъ пом'Ьшательствомъ, Помягшевъ, конечно, просудилъ все, что у него было, по своимъ нел'Ьпымъ нскамъ возстановилъ доносами противъ себя все и вся и, придя въ полное отчаяше, что „правды н'Ьтъ", — р'Ьшилъ обратить на себя „внимаше правительства". Онъ поджегъ свой домъ, чтобы на |Суд'Ь разсказать „всю правду и гласно обна- родовать ВСЁ свЪи обвинешя ^ . Но, конечно, йкогда на суд* онъ началъ молоть разный вздоръ, не идущШ къ Д'Ьлу, — его остановили. Поджогъ былъ доказанъ^ — и Помягшевъ попалъ на Сахалинъ. Временами онъ впадаетъ въ матю пресл'Ьдоватя. Его охва- тываетъ ужасъ. ВсЬ кругомъ ему кажутся „агентами сатаны — и онъ самъ находится во власти того же господина сатаны*". По временамъ ему кажется, наоборотъ, что на него возложена спецхальная мисс1Я, » водворить правду*, онъ впадаетъ въ ма- шю велич1Я и пишетъ распоряжешя, въ которыхъ приказы- ваетъ яВСЁ^мъ властямъ острова Сахалина съехаться въ 6 ча- совъ утра и ждать, пока, я таинственный репортеръ, не дамъ троекратнаго сигнала*". Эти „приказы", которые онъ передаетъ „по начальству", какъ и доносы, полны отборп-Ьйшей ругани. Понятно, что Помягшеву досталась трудная каторга. До- носчика и сутягу ненавид'Ьли арестанты и не переваривало тюремное начальство. Онъ всЁхъ и вся заваливалъ доносами и жалобами. Его била смертнымъ боемъ каторга и „исправляли"" тюремныя власти. Такъ длилось тоже до 97-го года, когда пр1'Ьхавш1й на Са- халинъ психхатръ, наконецъ, взялъ его въ псих1атрическое отд^леше : — Да это больной. — Въ сахалинскихъ тюрьмахъ вообще не мало больныхъ матей сутяжничества, — говорилъ мн* псих1атръ, — преступле- нШ, совершаемыхъ для того, чтобъ „обратить на себя внима- ше"* и такимъ путемъ „добиться правды"", — вообще гораздо больше, ч'ймъ думаютъ. Мн'Ь лично много приходилось вид'Ёть на Сахалин1^ аре- стантовъ, всЬмъ надо'Ёдающихъ самыми нел'Ьпыми, неоснова- ^ — 180 - Тельными жалобами и доносами, тратящихъ посл'Ьдше грошй, чтобы нанять знающаго арестанта для составлешя такой жалобы. Самая нел^Ьпость фантастичность жалобъ говорить за то, что это душевно-больные. — '^Вотъ не угодно ли-съ! — воскликнулъ Помягшевъ, когда мы съ докторомъ вошли въ одну изъ палатъ, — не угодно ли-съ! Жестомъ, полнымъ негодовашя, онъ указалъ на больного, который моментально закрылся од'бяломъ съ головой, лиоп» только мы появились. — Не угодно ли-съ! Почему челов*Ькъ прячется? Что зд^сь скрыто? Какая тайна? Не надо на это обратить внимаше? Не нужно раскрыть? Такъ зд'Ёсь обращаютъ внимаше на правду?! И, подергиваясь отъ негодовашя, Помягшевъ уб*жалъ, — в'Ьроятно, писать доносъ. „Тайна'' лежала, притаившись, подъ од-Ьяломъ. Это — Юшпаничъ, крестьянинъ Вятской губерши. Поистин*Ь, живая трагедгя. Онъ ушелъ изъ дома на золотые пр1иски, — на обратной дорогЬ его обокрали: украли деньги и паспорть. Это такъ П0ВЛ1ЯЛ0 на несчастнаго, что онъ помешался. У него явился бредъ пресл'Ьдовашя. Ему казалось, что его, Юшпа- нича, ищутъ, чтобы убить и ограбить. Онъ р*шилъ лучше пе- ремолвить фамйЛ1Ю и казался вывшшленнымъ именемъ. Его арестовали, какъ безпаспортнаго бродягу, и сослали. Онъ пробылъ на Сахалин1^ три года. Зд'Ёсь, почувствовавъ дов'Ьр1е къ доктору, онъ открылъ свое настоящее имя. Пошло раз- сл*довате, — но несчастному ужъ не вернуться на родину. Бредъ пресл'Ьдованхя продолжаетъ его мучить. При появле- Н1и въ палат1Ь новаго лица, онъ сп'Ьшитъ закрыться од'Ьяломъ: — Начнутъ опять опозновать, снимать карточки. Мучеше. Только поел* долгихъ уговоровъ доктора, онъ согласился наполовину открыть лицо. Ему страстно хотелось бы вернуться на родину. Онъ тос- ку етъ по своимъ. Но о своемъ ^д'Ьл'Ь*' — о признаши его гЬмъ, кто онъ есть, говорить изб'Ьгаетъ: Сколько тянется! Сколько тянется! — Вы, можетъ-быть, хотите разсказать господину о вашехъ д'Ьл*? — спросилъ его докторъ. — Н'Ьтъ! Н'бтъ! Лучше не говорить, чтобъ не растра- влять. И Юшпаничъ снова юркнулъ подъ од'Ьяло. — Действительно, ужасный случай. Но кому на ёуд*, не психхатру, придетъ въ голову, что этотъ бродяга, упорно не- желаюпцй открыть свое зваше, въ сущности, страдаетъ матеЯ пресл^довашн ! — пожалъ плечами психхатръ. — У насъ, какъ видите, слишкомъ мала больница для душевно-больныхъ. Н - 181 - бы В(Лр'&твте ихъ у насъ, на Сахалине, иного въ пбрьиахъ и на свободе. За завтракомъ у доктора я познанонился съ бывшинъ офи- церомъ 3 — вымъ. — Очень интересный субъеитъ! — обратилъ на него мое вниыате докгоръ. 3— въ сосланъ въ каторгу за убийство своего денщика. Онъ подозр'Ёвалъ свою жену и денщика въ томъ, что ОНИ хотятъ его убить „при помощи гипно- — Я уже чувство- валъ-таки! — объяснилъ онъ. Онъ и на суд* что- то толковалъ' про гип- нотизмъ и электриче- ство, а по дороге на Сахалинъ, еще на паро- ход*, сунасщестБ1е вы- яснилось окончательно. Онъ разсылалъ офи- церамъ парохода свою рукописную карточку : — Къ своей м*рк* меня... ,на''+всепроще- ше мое = трансценден- тально в-Ьрио, Вашъ слу- га Н. Д. 3— въ. И ежедневно пода- валъ капитану парохо- да докладныя записки о сд'Ьлянныхъ имъ откры- т1яхъ и изобр'Ётешяхъ съ просьбой выдать ему поскор-Ье ишшонъ. Прежняя ман1я пресл-Ьдовашя см-Ьнилась бредомъ ве- личия. Онъ ни одного дня не былъ въ тюрыгЬ, — его прямо съ парохода поместили въ больницу, — до того было ясно его пом-Ьшательство. Теперь онъ тих1Й и безопасный больной, гуляетъ на сво- бод*, надо'Ьдаетъ сахалинскому начальству, являясь поздравлять каждое воскресенье съ праздникомъ: — По обязанности службы. Арестантск1е типы. — 182 - Онъ понемногу впадаетъ въ полное слабоуше, — своинъ прошлымъ интересуется мало и о гипнотизме отзывается съ у см'Ьшкой : — Это мн* казалось! — съ ирхитиМшею улыбкой объяснилъ онъ МП*, — я и на суд* говорилъ, что сд1каалъ «то*' подъ влхяшемъ электричёскихъ токовъ ! Но это — пустяки. Теперь онъ ^изобретатель машины Парадоксонъ* и стра- даетъ любовнымъ бредомъ. Онъ ув^ронъ, что въ него влю- блены дочери и жены всЬхъ чиновниковъ, «назначають ему свиданья,'', ^д-Ьлаютъ при встреч* тайные условные знаки', но скрываютъ отъ другихъ свои чувства, боясь пресл*до- вашй. Въ виду этого онъ пишетъ ймъ всЬмъ по очереди письма: -^ 9 Милая Аня! Въ дополнение прежнихъ об'Ьщашй, при- бавляю 175.000 рублей вамъ отъ меня. Примите сегодня къ себ* возлюбленнаго мгрового гетя-олимпШца 3— ва, меня. Не- медленно поместите въ дом'Ь своеиъ меня квартирантовгь. Изо- бретатель машинъ ^Парадоксонъ*'. Н. Д. 3— въ. ^Р. 8. Прип1лите за вгаой лошадь*. Этотъ „колоссальный усп'Ьхъ у женщинъ"", о которомъ онъ съ удовольствгемъ разсказываетъ, заставляетъ его внимательно сл'Ьдить за своей наружностью и тш;ательно расчесывать свои рыженьюя бачки. — По-своему этотъ » изобретатель*^, пожалуй, даже счаст- ливъ! — говорилъ мнЬ псих1атръ, — но... д^ло-то въ томъ, что онъ началъ изобр'Ьтать свою машину Парадоксонъ еще до убШства! Вотъ некоторый изъ скорбныхъ т'Ьней преступниковъ-ду- шевно-больныхъ, который возстаютъ въ моей памяти. Если эти строки подскажутъ читателю мысль, что врачу должно быть больше отведено м^ста на суд*, — я буду считать свою задачу исполненной. • ' Сахалинское Монте-Карло. (Каторжная богад^^лъня въ с. Дербияскохъ). На большомъ двор* на травк* греются на солнышк'Ь сле- пые, безнопе кальки. Кутаясь въ рванье, дрожа старческимъ, избитымъ, истерзаннымъ гЬломъ, бродятъ, „клейменые* : на л*- вой щек* буква „К", на лбу „Т**, на правой щек* „С". Изъ открытыхъ форточекъ слышны удушаюпцй, затяжной кашель, старческая ругань, сквернословхе, возгласы: — Бардадымъ*)! — Шеперка *)! *) Король. ^) Шестерка. - 183 — — Братское окошко')! '■ — Атанда*). Это сахалинское , Монте-Карло», — какъ зовутъ гг. слуша- ние. Каторжная богад-Ьльня въ селети Дербянскоиъ. Она на- селена ннщими, шулеранв и ростовщвкаыв. Начальство туда не заглядываетъ. — Ну ихъ къ чорту!— говорилъ мн* смотритель, довольно интеллигентный чело- 1г6къ, — это остатки отъ „ нертваго дома" . Пусть догниваютъ! Священникъ про- бовалъ ХОДИТЬ, но бро- силъ. — Невозможно-съ!— говорвлъ мн^ дербин- скШ батюшка, священ- иикъ изъ бурятъ, — ходвлъ къ ннмъ со святою водой, руганью встр-Ьчають, скверно- слов1еиъ, изд-Ёватель- ствами. Тутъ священ- ное поешь, а рядонъ на нарахъ . непотребныя слова, хохотъ, каждое твое слово подхваты- ваютъ, переиначива- ютъ, кощунствуютъ, си*ются. пИшь, — кри- чать, — долгогривый, гнусить сюда пришелъ, только играть 1гЬша- Арестантсйе типы. ешь. Вонь убирайся!" И ходить бросилъ. Посрамлен1е-съ. Всякая сахалинская тюрьма — игорный домъ. Но Дербин- ская богад-Ьльня славится и въ сосЬднихъ округахъ. я Поиграть въ богад'Ёльню" пр!'Бзжаютъ и прнходятъ поселенцы съ даль- нихъ поселешй. Когда предвидится хорошая пожива, старики-ростовщики складываются и выставлаютъ , хорошей, большой банкъ" — рублей въ 150, въ 200. Старики-игроки, метчики, мечутъ на- в'Ьрняка. ПонтирующШ нлутуетъ, какъ иожетъ. ') Двойка. ') Лтавд». - 184 — Тюремная игра непрем'Ьнно и обязательно шулерническая. „Игрокъ* и шулеръ — понят1я равнозначапйя. Тюрьма и не понимаетъ игры иначе какъ »съ авантажемъ'*. Игра — это со- стязаше двухъ шулеровъ: банкометъ старается передернуть, понтеръ — смошенничать и подменить карту. Оба сыотрять другъ за другомъ въ оба. Въ Дербинской богад'Ьльн'Ь случаются больше проигрыши. При мн* — прх'ЬхавшШ поиграть поселенецъ проигралъ все, что было, лошадь, телегу, платье съ себя, получилъ „см*нку*, какое-то рванье, и вышелъ нищимъ. Грязь и вонь въ камерахъ, гд'Ё пом1Ьщается по 40, по 50 стариковъ, невообразимыя. Старики жалуются: — Мыло, что на насъ полагается, себ* берутъ. Б'Ьльишка нашего не стйраютъ! Б-Ьлье, никогда не стиранное, расползающееся на гЬдЪ, носится до гЁхъ поръ, пока эти землистаго цв'Ьта, истл^^вппя лохмотья не свалятся окончательно. Нары, на которыхъ лежать больные, неопрятный, проаи- таны грязью. Кучи лохмотьевъ кишатъ нас'Ькомыми. Въ этомъ смрадномъ „номер'Ь'', на нарахъ у майданщика, и р'ЬжуТСЯ въ дСТОСЪ*'. Старики стеной стоятъ вокругъ играющихъ. % Весь „номеръ^ заинтересованъ въ игр% Майданщикъ по- лу чаетъ за карты съ банка 10 процентовъ, съ понтирующаго по 5 копеекъ съ поставленнаго рубля. Зато онъ и платить каждому челов'Ёку въ номер-Ь 20 коп. въ м'Ёсяцъ, держить двухъ парашечниковъ для уборки „номера^, по 1 руб. 50 к въ м'Ёсяцъ, платитъ по 15 коп. въ день стремщику. Стремщикъ стоитъ у дверей и, если есть какая-нибудь опасность, говорить: — Вода! А когда приближается начальство: — Шесть! Въ Дербинской богад'Ьльн* начальство не бываетъ никогда. И стремщику, собственно говоря, д'Ьлать нечего. Но ужъ та- кой порядокъ: „какъ играть — такъ къ двери ставить*, да и къ тому же 9 надо дать бедному старику что-нибудь заработать". Стремщикъ зналъ уже, что я не «вода*, и не , шесть*, и пропустилъ меня свободно. — Игра? — Страсть! На нарахъ у майданщика, изъ татаръ, были налицо всЬ ,отцы*, ростовщики богад'Ьльни. Сидели, поджавши ноги, и во ВСЁ глаза сл1Ьдили за банкометомъ и за понтирующимъ. - 185 - Игра шла крупная. „Одинъ на одинъ". Друпе съ мелкивгь .понтонъ" и не приступались. Металъ бродяга Иванъ Пройди-Св^ть. Старый каторжнвкъ, со шраиаии на щекахъ и на лбу. Это онъ вырЁзалъ у себя ,клейиеныя буквы". Игрокъ метки удивительной: — Первая по всей богад-ЬлыгЬ метка! Въ обыкновенное время онъ, дряхлый довольно, когда-то, видно, богатырь, сидитъ себ'1Ь на солнышн'Ё и гр'Ъетъ свои ста- рыя „ломаныя" кости. Развалина,— подумаешь. Но за картами Сс.-каторхные богадЬльшикн въ сельпЬ Дербнасконъ. ОНЪ перерождается. За картами онъ „строгъ'. Зорокъ пора- зительно. Въ рукахъ никакой дрожи, — машина. Дергаетъ не- уловимо. Мечетъ твердо, съ разстановкой, со стукомъ, отчет- ливо кладя карту въ карту. Онъ металъ на маленькомъ, чистенькомъ н^Ьстечк^ на нарахъ майданщика. Металъ спокойно, молча, именно, — какъ машина. — Бита!.. Дана!.. — это кричали ужъ старики, стоявш1е стЬной вокругь. До денегъ не притрогивался. Деньги тащили къ себ-Ё или выплачивали старики „отцы". Онъ былъ нанятъ только метать. — 186 — Поселенецъ, продувавш1й ужъ лошадь, дергался. Лицо у него шло пятнами. То бл'Ьдн'Ьлъ, а то красн'Ьлъ съ ушами. Выдергивалъ изъ своей колоды карту, ставилъ подъ нее кушъ и смотр'Ьлъ, на что онъ поставилъ, только тогда, когда открывали ясоники*'. Смотр'Ьлъ мелькомъ, сбоку, чтобы не показать карты дру- гимъ. А кругомъ шелъ „ телеграфъ ** . Старики подсматривали карту и обм'Ьнивались условными, незам'Ьтными знаками. То кто-нибудь почешетъ переносицу, то глазъ, то поищется въ бород*. Пройди-Св'Ьтъ все кругомъ вид'Ьлъ, прим'Ьчалъ и по знакамъ узнавалъ, какая у поселенца карта. Поселенецъ время отъ времени, какъ разозленный волкъ, оглядывался на стариковъ. И это было страшно. ,Паселенецъ игралъ съ ножомъ въ голенищ*, чтобъ, если, придется, кого » пришить''. Старики стояли тоже съ ножами, у кого въ сапогЬ, у кого за пазухой, чтобъ „въ случа* чего** пустить ихъ въ д'Ьло. Иначе въ тюрьм* не играютъ. Пройди-Св'Ьтъ, открывъ „соники'*, останавливался и ждать, — Дальше ! — говори лъ поселенецъ. Пройди-Св'Ьтъ металъ еще абцугъ и останавливался. — Дальше! Пройди-Св'Ьтъ не двигался. %- Три сбоку! — злобно говорилъ поселенецъ. Пройди-Св'Ьтъ металъ до семерки. — Не та! Пройди-Св'Ьтъ металъ до восьмерки. . — Дальше! Пройди-Св'Ьтъ клалъ битую шестерку. Поселенецъ со злобой бросалъ на полъ. измятую карту, переступалъ съ ноги на ногу, бл'Ьдн'Ьлъ, красн'Ьлъ7 плевалъ на руку, тасовалъ свою колоду, вырывалъ изъ середины карту, Р'Ьзалъ Пррйди-Св'Ьту колоду и объявлялъ: — Кушъ подъ картой! Пройди-Св'Ьтъ открывалъ „соники''... Такъ тихо, почти безмолвно, шла игра. Челов'Ькъ спускать съ себя все до нитки. Коротеньк1е перерывы д-Ьлались, когда . поселенецъ торго- вался за тел'Ьгу, за серебряные глуххе часы, за пиджакъ, картузъ, штаны и жилетку, за сапоги. Поселенецъ ругалъ нецензурными словами яотцовъ*, отцы ругали нецензурными словами поселенца. И вещи шли почти задаромъ. — В'Ьдь въ гробъ, черти, съ собой не возьмете! — Молчи, пока не пришили! ^ ] Г'" » - 18^ - -*-- Йа саванъ вамъ, подлецамъ! Давайте! Бв1у выдавались деньги. Пройди-Св'Ьтъ сид'Ьлъ все это время спокойный, равнодуш- ный, словно не видя, что вокругъ него происходило. Совс4мъ машина, которую остановили. — Пройди-Св'Ьтъ, мечи! И машина начинала работать. — Поле! — въ посл'Ьдшй разъ крикну лъ поселенецъ. Пройди-Св'Ьтъ сл'Ьдующимъ же абцугомъ открылъ битаго туза. — Будя ! — сказа ли въ одинъ голосъ „отцы**. Старики разсту пились. — Вотъ сюды, сюды иди! Поселенецъ молча прошелъ въ уголокъ, молча скинулъ съ себя все, до шерстяной вязаной рубахи и до нижней ру- бахи включительно. Когда онъ снималъ сапоги, изъ праваго голениш;а выпалъ ножъ и словно провалился сквозь землю: его моментально подобрали. Поселенецъ оделся въ „ризы*', — какую-то рвань, — нахло- бучилъ на голову драный арестантсюй сЬрый картузъ, и молча вышелъ. На ходу онъ шатался. Идя по двору, жадно дышалъ св'Ьжимъ, чистымъ воздухомъ. Ноги у него заплетались, какъ у пьянаго. Выйдя изъ воротъ, онъ повервгулъ куда-то и 1^ша- галъ, врядъ ли понимая, куда онъ идетъ, зач'Ьмъ. Видно было только, что шатается челов'Ькъ все сильнее и сильнее, да какая-то встр'Ьчная поселенка, поравнявшись съ нимъ, съ испугомъ шарахнулась въ сторону и долго потомъ гляд-Ьла всл'Ьдъ быстро шедшему, шатавшемуся на ногахъ чело- в'Ьку. А на двор'Ь богад'Ьльни ^отцы"" усаживались въ тел'Ьгу и 'Ьхали сбывать лошадь. Когда нЬтъ посторонней наживы, старики „р'Ьжутся* между собой, отыгрывая другъ у друга тряпье, посл^дше гроши. Каюя странныя и страшныя фигуры есть среди этихь лю- дей, вся жизнь которыхъ прошла среди розогъ, плетей, тюремт^, каторги, поб'Ьговъ и погонь. Вотъ слепой старикъ-бродяга... Борисъ Годуновъ. — Почему ты Борисъ Годуновъ? — Такъ, смотритель одинъ прозвалъ. Еще въ молодыхъ годахъ. Сошлись насъ въ тюрьм* двое Борисовъ бродягъ. „Будь,- говорить, — ты по этому случаю Борисъ Годуновъ". Для отлички. ' — А кто былъ этотъ Борисъ Годуновъ-то, которымъ тебя назвали? Сахалинъ. 40 1. ^ ^ш- I *— А кто жъ его знаетъ! За что былъ сосланъ Борисъ Годуновъ первоначально «> каторгу, онъ „никому не открывается". Въ Сибири, ужъ б'Ьгльшъ, онъ былъ знаменитъ, какъ „охотникъ на людей^: грабилъ и р-Ьзалъ богомолокъ. Объ этомъ времени старикъ вспоминать любить и, когда вспоминаетъ, по губамъ его ползетъ широкая, чувственная улыбка. — Много ихъ, богомолочекъ-то, по трактамъ ходить. Жи- вился. Заведешься въ такой М'Ёстности, караулишь. Сидишь за кустомъ, поджидаешь. Идетъ богомолочка къ угодникамъ,— другая бываеть такая, что хоть бы и сейчась... Старикъ смеется. — Выпорхнешь изъ кустовъ, да за глотку. Ну, пользуешься около нея, — да перомь (ножь), либо по дыхалу проведешь, либо въ бокь кольнешь. Готово. Пошаришь. Сь деньжонками богомолочки-то ходять. Свои угодникамъ на св'Ьчки несетъ, изъ деревни — заупокой родителей дадено. Съ деньжонками. Хл4бца у нея въ котомочк* возьмешь, пожуешь, ^- вотъ я и сыть. — И где жъ все это, на дорогЬ? — Зач*Ьмъ на дорог*, — въ. кустахъ. Возьмешь только на дорогЬ. А потомъ, за ноги, куда подальше въ тайгу отта- щишь. Нельзя близко оставлять, смердить богомолка будеть,— живо на сл*дъ нападуть. Пойдеть слухъ, что въ такихъ-то м'Ьстахь такой завелся, — ходить опасаться будутъ^ Это все по весн* д'Ьлалось да по осени, когда отожну тся, Туть бабы къ угодникамъ и ходить. — А л'Ьто? — •Л'Ьто гуляешь. *Богомолкины деньги есть. А зиму сперво- начала тоже гуляешь, а потомъ въ работникахъ гд* живешь, аль-бо поймаешься, въ тюрьм* бродягой сидишь. А весна — опять по кустамъ пошель... По карщямь-то (карцерамъ) сидя, я и осл4пъ — отъ темноты да отъ вони. И сл^^пой, онъ страшный картежникъ. Занимается ростов- щичествомъ и изъ „отцовь^ одинь изъ самыхъ базжалостныхъ. Держитъ около себя въ черномь тЬл* старика и черезъ него же въ. карты играеть. — Обманывають, небось,^ старика Годунова? — спрашивалъ я. — Да, поди, обмани его! Онъ каждую карту наоп^упь узнаеть. Рядомь съ нимь гроза всей богадельни — Марханъ Пи- щатовскШ. Пищатовскому всего л'Ёть 45. Онъ приземисгь» скуласть, широкогрудь страшно, настояпцй геркулесъ. Казен- ное б'Ьлье ему всегда узко, и сквозь рукава обрисовмваютея I ...^ Типы сахалввскнхъ ссыльно-каторхвыхг. 1 - 190 - Мускулы необыкновенвыхъ раз1гЬровъ. Свлейъ оёъ басйо^ словно. Тихъ и кротокъ, какъ овца. Но онъ эпилептикъ, и когда начинается съ нимъ припадокъ, — все въ ужасЬ б'Ьжитъ отъ него. Благодаря своей болезни, онъ и въ каторгЬ. По словамъ Пищатовскаго, всегда онъ страдалъ головокру- жешеиъ и ^потомъ ничего не помнилъ''. Попавъ въ военную службу, онъ страшно тосковалъ по родин*, тутъ „съ нимъ это самое Д'Ьлалось*. Однажды, „самъ не помнить какъ**, онъ из- билъ унтеръ-офицера. Зд'Ёсь, въ каторгЬ, онъ однажды бро- сился на конвойнаго. Конвойный ударилъ его штыкомъ въ животь. У Пищатовскаго прямо страшный шрамъ на живогЬ, и доктора понять не могутъ, какъ онъ остался живъ. Пища- товскШ согнулъ ружье. — Я въ т* поры, — говоритъ, — страхъ какой сильный бываю ! Въ каторгЬ Пищатовскому приходилось ужасно. Въ прн- падкахъ онъ все крошилъ вокругъ себя, и арестанты, — „одно противъ меня средство*, говоритъ онъ, — накидывались на Пип1атовскаго скопомъ и били его, пока не станетъ, какъ мертвый. Такъ тянулась его поистине » каторга •*, — пока Пищатов- скому не помогъ трагикомичесюй случай. Тюрьму, гд* онъ содержался, посетило одно изъ началь- ствующихъ лицъ. Когда Пищатовсшй въ здравомъ ум* и твер- дой памяти, онъ, какъ я уже говорилъ, — тихъ и кротокъ, какъ овца. И наивенъ онъ, какъ ребенокъ. Честенъ притомъ уди- вительно, ни въ какихъ мошенническихъ продЬлкахъ въ тюрьм* участ1Я не принимаетъ, а потому совершенно нипцй. Пища- товскому и пришла въ голову наивная мысль: „попрошу-ка я у добраго человека на чаекъ, на сахарокъ**, Онъ подошелъ къ начальствующему лицу, поклонился и заявилъ: — А в'Ьдь я васъ подстрелить хочу... Разумеется, тотъ отъ Пищатовскаго въ сторону: — Въ кандалы его! Заковать! Пищатовсшй гляд^лъ, ничего не понимая: — Чего это онъ? дело въ томъ, что „подстрелить*' на арестантскомъ языке значитъ попросить милостыню.. Пищатовсшй и до сихъ поръ дивится этому происшеств1Ю. — Да онъ' подумалъ, что ты его убить хочешь. — Какъ же убить, коли я говорю: „подстрелить*? Убить это называется — пришить. — 191 — Пищатовскаго заковали въ ручные и ножные кандалы и посадили въ темный карцеръ. Тутъ съ намъ сд-Ьлался при- падокъ, и врачи объявили: — Да какъ же его заковывать и въ карцер* держать? В-Ьдь онъ эпилептикъ! Пищатовскаго отправили въ богадельню. О своихъ при- падкагь онъ и говорить боится: — Еще сд-Ьлается! По словамъ бога- д-Ьльщиковъ, никому , спать не даетъ: по ночанъ вскакиваетъ и ругается дикимъ го- лосомъ. Лицоу него доброе и несчастное. Языкъ весь искусанъ. Выра- жеше лица у него такое, словно онъ боится, что вогь-вотъ ' съ нинъ что-то страш- ное случится. Под- пускать его близко боятся: а вдругъ! — Онъ всЬхъ насъ тутъ перебьетъ! — го- ворятъ старики. Чисто отъ чумы, отьменявс'Ьб'Ьгутъ!— > жаловался чуть не со слезами Мар1анъ, — а в-Ьдь я смирный. Раз- В-Ь я кому что Д-Ьлаю! Аресгавтск1е типы. Я смирный Это всеобщее отчуждеюе, видимо, страшно тяготить и му- чить несчастнаго Пищатовскаго. Самые интересные изъ богад-Ьльщиковъ, или „богодуловь", какъ ихъ зовутъ на Сахалин*, — конечно, клейменые. Ихъ ужъ мало. Это призракъ страшной старины. Древняя история каторги. Когда еще „клеймили": палачъ д^лаль осо- бымъ приборомь на щекахъ и на лбу насечки: „К", „Т", „С", и затираль наскченныя н*ста черной краской. — Сначала струпъ д-Ьлался, а потонъ, какъ струпь отва- ливался, — буквы черныя. — 192 - Изъ черныхъ 01гЬ отъ времени стали синими, и, д'Ьйстви- тельно, страшно вид'Ьть эти буквы на лихгб челов'Ьческомъ. У н^Ькоторыхъ вм^Ьсто буквъ шрамы: выр'бзано или выжжено каленымъ жел'Ьзомъ. — Зач'Ьмъ же это д'Ьлали? Для б'Ьговъ? — Н'Ьтъ, для какихъ б'Ьговъ? Все одно, увидятъ шрамъ на лбу да на щекахъ, — значить, клейма были, выр'Ьзалъ. А такъ р'Ьэали, аль-бо жел*зомъ жгли, чтобъ буквъ не было. Что жъ это! Образа и подобхя лишаешься! Другъ на дружку гляд'Ьть было страшно. Чисто, не люди. Истор1Я ихъ всЁхъ удивительно однообразна. Вотъ Казимиръ Круповъ, 70-л'Ьтшй старикъ. Сосланъ былъ еш;е въ николаевсшя времена, за убШство, на 10 л^тъ. Пробылъ на Кар'Ь 9 лЬть, не выдержалъ, б'Ьжалъ. Пой- мали, прибавили 15 л'Ьтъ срока. Видя, что „все одно, поги- бать приходится "*, — черезъ 2 года снова б'Ьжалъ. Пой- мали— каторга безъ срока. Еще въ 1892 году работалъ въ рудник*. — Жизнь чисто нитка! — говорить онъ, — никакъ не свя- жешь. Ты ее какъ связать хочешь, а она теб'Ь рвется, а она теб* рвется. ВсЬ мы тутъ на нитк* живемъ. Вотъ Дудкинъ Трофимъ, 67 л'Ьтъ отъ роду, 41 годъ въ каторгЁ. Еще изъ военныхъ поселенцевъ Херсонской губерши. Былъ осужденъ на 15 Л'Ьтъ каторги за грабежъ и убхйство. Пришелъ на Кару, не выдержалъ, б'Ьжалъ, поймали, прибавили еще 15 Л'Ьтъ каторги. Еще б'Ьжалъ, еще 15 лЬтъ прибавили. 6 разъ б'Ьгалъ — каторга безъ срока. — Да она, все одно, безсрочна была. 45 годовъ, — нешто тутъ срокъ есть? Вотъ совсЬмъ развалина, Матв'Ьй Кирдейко, вил^нскШ мЬ- щанинъ, 83 лЬтъ. Въ каторгу пришелъ еще въ 1858 г. Осу- жденъ оылъ на 12 л*тъ за убхйство и грабежъ. ЗагЬмъ, че- резъ 2 — 3 года б'Ьжалъ съ Кары, получилъ » прибавку срока", еще б'Ьжалъ, еще прибавка. Въ кон1гЬ концовъ — безъ срока. — А много ль разъ б-Ьгалъ-то, д'Ьдушка? — Разовъ пять, а можетъ, и больше. Нешто теперь вспо- мнишь? Забылъ я уже все. Изъ откеда я, и изъ какехъ. Знаю только, что безсрочный. Вотъ Вральцевъ, 70-л'Ьтн1Й старикъ, изъ крестьянъ Сара- товской губерши. Пришелъ на каторгу на 15 л'Ьтъ, а отбылъ ужъ 30 и еще долженъ отбывать безъ срока. Тоже за поб'Ьги. — Мяли больно шибко, я и б'Ьгалъ ! — говори лъ онъ, — теперича мять будетъ, въ богад'Ьльню бросили. Да и мять -то больше нечего, Мятъ, мятъ, да и брощентэ, Тнпы сахалянскнхъ каторжняковъ, ? — 194 — И такова истор1я всЬхъ. Осужденъ сравнительно на не- Д0ЛГ1Й срокъ, но б-Ьжадъ и „пошли плюсы*. При ВХОД'Ь въ яномеръ** тюрьмы на Сахалин* не редкость встретить на та- бличк* арестантовъ: — Такой-то 6 л. + 10 + 15 + 15 + 20... Есть каторжники, которымъ » сроку ** бол1Ье 90 л'Ьтъ, и ко- торые „первоначально" ббгли осуждены на 6, на 8 л'Ьтъ, т.-е. за сравнительно не тягчайшхя преступлешя. Мы тутъ очекп» точно отзгЬриваемъ: 6, 7, 8 л'Ьтъ каторги. А тамъ, среди не- выносимыхъ услов1Й, люди б-Ьгутъ отъ ужаса и изъ кратко- срочныхъ каторжанъ превращаются въ безсрочныхъ. Такова исторхя всЬхъ почти долгосрочныхъ сахалинскихъ катор- жаы'ъ. Безнопе, безруюе, кал'Ьки — это живая нов'Ьйшая истор1я каторги. Истор1я тяжелыхъ, йепосильныхъ работъ и нака- зашй. Вотъ этотъ отморозвлъ себ* об* ноги въ тайгЬ, во время б'Ьговъ, и ему ихъ отняли. Этотъ такимъ же образомъ ли- шился рукъ. — Какъ же такъ? Зимой въ тай1^Ь? — Ваше высокоблагород1е, въ тюрьмахъ житья не было! Что таьгь ни говори о , страсти^ каторжанъ къ поб'Ьгамъ, но хороша должна быть жизнь, если люди б'Ьгутъ отъ нея зимою въ тайгу. Масса „поморозившихся* на работахъ, — на вытаск* бре- венъ изъ тайги. — Одежу нашу знаете. Какая это одежа? Нешто она гр'Ьетъ? Пошлютъ изъ тайгв^ бревна таскать, и морозишься. А потомъ — отнятыя руки и ноги. Много, наконецъ, нарочно себя изув'Ьчившихъ. — Это у тебя что? Тоже отняли, поморозилъ ногу? — Н'Ьтъ, это я самъ. Валили дерево, я ногу и подставилъ. Раздробило, и отняли. Или: — Самъ себ* я руку. Положилъ праву руку на пенекъ, а л'Ьвой топоромъ какъ дерну — и отрубилъ. — Да зач'Ьмъ? Съ чего? — Отъ уроковъ да отъ наказанШ. Гг. сахалинсше служащ1е объясняютъ это „л*нью*^ катор- жанъ. Но врядъ ли отъ одной л'Ьни люди будутъ отрубать себ* руки и нарочно ломать ноги. Кром'Ь каторги, нигд* о такой Л'Ьни никто не слыхивалъ. — Дадутъ урокъ не по силамъ, не выполнилъ — драть и, въ наказанье, хл'Ьба уменьшатъ. На завтра ещё пуще обезси- Л'Ьешь, — опять драть да хл'Ьба уменьшать. Приходишь со-» % а< ^ — 196 — всЬмъ въ слабость. Никогда урока не выполняешь. Дерутъ, дерутъ голоднаго-то. Въ отчаяте придешь, либо ногу подъ тел*жку али подъ дерево, либо руку прочь. Вогь гд'Ь написать истор1Ю ткдесныхъ наказатй въ ка- торгЬ, — Меня смотритель Л. на самый Св'Ьтлый праздникъ дралъ, въ ночь, подъ утро, когда разговляться надоть было. яВотъ, — говоритъ, — теб* и разговенье''. Тамъ ^Христосъ воскресъ** поютъ, а меня на кобыл* порютъ. Что жъ удивительнаго, что люди, какъ всЬ священники на Сахалин* жалуются, „отстаютъ отъ релипи*? — Мн* 35 розогъ цельный день давали! — Какъ такъ? — А такъ. Драли въ канцелярш. Смотритель сидитъ и делами займается. А я на кобыл* лежу и палачъ при мн*. Смотритель попишетъ, попишетъ, — скажеть: яДай!** Розга. Потомъ опеть писать примется. Об*дать домой уходилъ, — а я все лежалъ. Такъ цельный день и прошелъ. Смотритель К., производивпий эту экзекущю, самъ гово- рить, что это такъ: — Это моя система. А то что: отодрался, да и къ сто- рон*. Это ихъ не беретъ. Н*тъ, а ты ц*лый день полежи, помучайся! Разв* не истязанхе? Въ какомъ закон* опред*лено что-ни- будь подобное? — Меня такъ взодрали, два м*сяца потомъ на карач- кахъ, на кол*нкахъ, на локтяхъ, — стоялъ, лечь не могъ. Ц*льныЙ м*сяцъ поел* порки все изъ себя занозы вытаски- валъ. Гиилъ. — Я и посейчасъ гшю! И,. дЬйствительно, гшютъ. — Ташя наказатя были, — въ Александровской тюрьм*, когда въ сос*дней камер* драли, одинъ арестантъ подъ нары зал*зъ и тамъ себ* отъ страха горло перер*залъ. ОбезувгЬлъ челов*къ. Такъ страшно было. И это тоже фактъ. А старики, слушая эти разсказы бол*е молодого каторж- наго покол*тя, только усм*^аются: — Это еще что ! [Какая каторга ! Вотъ на Кар* въ раз- гильд*евск1Я времена было, — вотъ это драли. Мясо клочьями лет*ло ! И они показываютъ страшные шравш, д*йствительно, отъ вырванныхъ кусковъ мяса. — А эго что за каторга! — 197 - И древн1е старики разсказываюгь о страшныхъ церемотяхъ «посвящешя въ каторжные'", практиковавшагося встарь. Въ этой ужасной, смрадной богад'Ьльн'Ё, гд* все дышитъ ужасомъ, спять не иначе, какъ съ ножами подъ подушкой, или подъ тряпьемъ, зам-Ьняющинъ . подушку. Боятся — обо- крадутъ. Старики у стариковъ в'Ьчно ночью воруютъ. — В'Ьшаютъ мало! В'Ьшать ихъ надо! — жалуются ростов- щики, „отцы**, --- ни одну ночь спокойно не проспишь. Все сговариваются старики, все сговариваются: „пришьемъ его, какъ заснетъ**. Если въ камер'Ь умираетъ какой-нибудь старикъ, осталь- ные квдаются, обираютъ все до нитки, — такъ что трупъ на- ходятъ совсЬмъ голымъ. Это ужъ обычай. И старики, обобравпие ужъ помногу покойниковъ, жалова- лись: — А денегъ помногу никакъ не найдешь! — Ужъ покойникоръ двадцать этакъ-то разд'Ьвалъ! — жало- вался мн* одинъ старикъ, — хоть бы что! Прячутъ, черти! Ужъ я всегда держусь въ камер*, гд* «отцы** есть. М-Ьсто себ'Ь на нарахъ сколько разовъ въ такихъ камерахъ покупалъ^ изъ посл^дняго тратился. Все думаешь, — вотъ какой помретъ, вос- пользуемся. Занедужится ему, — ждешь, ночи не спишь. За- тихнетъ ночью, подойдешь, — н*тъ, еще дышитъ. ,Что, — го- ворить, — ждешь, Аеанасьичъ?" Смеются которые изъ нихъ.. Просто измаешься съ ними, ночей не спамши. А день- то ден- ской боишься: а ну-ка его въ „околотокъ* отъ насъ унесутъ. Хоть мы про такихъ и не сказываемъ. Лучше, чтобы у насъ въ камер'Ь померли. Наконецъ. кончится челов'Ькъ. Тутъ ужъ какъ ему совсЬмъ . кончаться, почитай весь номеръ не спитъ, караулятъ, сидятъ. И день денской изъ камеры не выходить и по ночамъ не ложатся. Кинемся это къ нему,— такъ тряпье, да денегъ рублей 20, — больше и не находили. А в'Ьдь есть которые по сотельной им'Ьютъ. Прячутъ, хитрые черти! Такъ и окол*етъ, — никому не достанется. Прятать деньги старики уходятъ куда-нибудь въ поле, по- тихоньку, чтобъ никто не подсмотр'Ьлъ. Въ то л'Ьто, когда я былъ, въ богад'Ьльн'Ь повысился одинъ старикъ — «отецъ**: кто-то просл'Ьдилъ, куда онъ спряталъ деньги, — и когда ста- рикъ пришелъ однажды, ямка была разрыта. Онъ не выдер- жалъ и удавился — быть-можеть, за н'Ьсколько м'Ьсяцевъ до смерти, которая и такъ бы все равно пришла. Такъ живуть эти люди, пока ихъ не стащать въ ,око» дотокъ", а потомъ на кладбище. ^ кг< ^ г4: ^ — 198 - Околотокъ, это Н'Ьчто въ род* лазарета. Но только ^н^что". Врачей на Сахалин* мало, — и^ въ Дербинскую богадельню врачи за*зжаютъ изъ сос*дняго селешя. Въ обыкновенное же время въ околотк* глава и хозяинъ^ такъ - называемый »пере- вязчикъ^9 изъ каторжанъ, слегка подученный фельдшерскому Д'Ьлу. Околотокъ Дербинской богадельни, — это м^сто страданШ, последнихъ вздоховъ и разврата. ;?г . Околотокъ — небольшая комната, гд* лежитъ челов*къ ;^. двадцать больныхъ и ожидающихъ посл*дняго часа. Вм*сгЬ съ мужчинами зд-Ьсь лежать и дв* старухи: Афимья и одно- глазая „Анютка*. целый день въ околотке ругань между Афимьей и ея „со- держателемъ", слепывгь паралитикомъ. — Спокою отъ нихъ нетъ ! — жаловались старики, блнзше ужъ совсемъ къ смертному часу. — А вы сдыхайте, черти старые! — крича лъ слепой пара- литикъ, — только койки зря занимаете, подлецы! Сдыхать пора. А живой о живомъ и думаетъ. У него отнялись ноги, а руками онъ вокругъ себя такъ и ^.. , шарить, такъ и шарить. — Афимья! Афимья! Где ты? — Здесь я. Чего ты? Экъ, провалъ тебя не возьметь! — Не смей уходить. Куда ты? Опять къ Левонт1ю по- шла? — чуть пе плачущимъ голосомъ блажить старикъ, — ахъ, глаза мои не видятъ! Виделъ бы! Пришить васъ мало! Ахъ, шкура! Со всеми-то путается! — Изъ-за нея только и въ околоткЬ лежу! — жаловался онъ мне на Афимью, — такая подлая старуха! Ни на минуту оста- вить нельзя. Рупь ведь въ неделю она мне стоитъ, рупь ей плачу, да чай каждый день со мной пьетъ, да булку белую завсегда есть, да молоко пьетъ! А благодарности ни па эстолько! Все къ Левонтш бегаетъ. Ведь сдыхаетъ, песъ, а все на чужую бабу зарится. Афимья-я-я!.. — Да здесь я. Не ори, чисто зарезанный! Старика перевязчикъ держить въ околотке охотно. Ста- рикъ, — по-каторжному, „богатый*', изъ „отцовъ**, — платить ему „по полтинничку" за гофмансюя капли, который перевяз- чикъ выдаетъ ему за „возбуждающее*. А 58-летняя Афимья составляеть конкуренцш кривой 56- р^' летней » Анютке **. Анютка слепа на одинъ глазъ. Другой у [^ нея болитъ, и она нарочно его себе растравляеть, чтобы I остаться въ околотке. ь Перевязчикъ, который за это пользуется ея благосклон- ностью, держить ее зъ околотке. Ч'. 8 I ^/ Г ^^'^ ^_ - 199 - -^ Ёотъ доктору скажу, какъ глазъ себ* травишь! — крй- читъ, ругаясь съ ней, Афимья. — Куды жъ я сл'Ьпая-то пойду? — отгрызается Анютка, — смотри, какъ бы я не сказала, какъ ты кол'Ьнко у себя ра- сколупываешь, зажить не даешь! Сцещальность Анютки, какъ и Афимьи, торговля своимъ старымъ гЬлоиъ. Какая ужасная, мерзкая, гнусная старость! Словно куча навоза догниваетъ на солнц*, каторжная Дер- бинская богад'Ьльня, — эти отвратительные, страшные, жалше, несчастные, такъ много страдавшхе люди. КОПЕЦЪ П-Й ЧАСТИ (' ч». "^-^ — ■ ()ГЛАЙЛЁН1Ё; Часть первая. Стр. Татарск1Й проливъ.-*Климатъ.— При^ рода. — Северный, средшй е южный Сахалинъ.— Сахалинская дорога. — Островъ-тюрьма . 3 Пбрвыя впечатл1^н1я 12 Лаваретъ ]7 каторжное клДдбищё 27 Тюрька 31 Нарядъ 32 Тюрьма ночью 38 Раскомандировка 41 Тюрька кандальная 44 Вольная тюрьма 50 Мастерск1я 52 Околотокъ 54 Женская тюрьма 56 Карцеры 57 сИсправился» 61 Два одессита 63 У61ЙЦЫ. (Супружеская чета). ... 72 Гребенюкъ и его хозяйство .... 75 Паклинъ. (Изъ моей записной книжки). 80 Поселенье. (Поселенцы) 88 Сожительница 91 Сожитель 94 Добровольно последовавшая .... 96 Домовладельцы 100 Р*зцовь 103 Свободные люди острова Сахалина. (Редакторъ-издатель) 106 €Сахалинск1й Орфей» 111 сСпиртовая торговля» 116 Биричъ 117 Кг^торжный театръ 123 сКаторжные артисты» 133 Бродяга? Сокольск1й 135 Преступлен1я въ Корсаковскомъ округ* %8 ртъ4здъ 140 Настоящз^я каторга 143 Столица Сахалина 152 Постъ Александровсшй 159 Приговаривается къ каторжнымъ рабо- тамъ 167 Кто править каторгой ...... 189 Смотритель тюремъ 218 Смертная казнь 225 Палачи : Толстыхъ, Медв^девь, Комлевъ, Голынсшй 245 телесный наказан1я 25& Нравы каторги 269 Иваны 270 Храпы 275 Игроки 277 Жиганы 279 Шпанка 284 Горе Матвея 286 Безсрочный « испытуемый » Гловац- йй 289 Каторжные типы 298 Посвящен1в въ каторжники . . . . 317 Интеллигентные люди на каторге . . 323 Тальма на Сахалине 332 Картежная игра 338 Законы каторги 345 Языкъ каторги 350 П^сни каторги 359 Каторга и религ1н 365 Сектанты о. Сахалина 372 Преступники и преступлен1я . . . 384 Преступники и судъ. (Изъ наблюдешй на Сахалине) 401 Каторжный работы Коноваловой . . 404 Несчастнейшая изъ женишнъ . . . 410 Добровольно следуюпЦя 412 Уроженцы о. Сахалина 430 у^ п Часть вторая. Стр, Золотая ручка 3 Полулаховъ И Знаменитый носковскШ уб1йца . . 32 Спещалистъ 41 Людо^^ды г • • ' 54 Каторжанка баронесса Геймбрукъ . . 67 Ландсбергъ 77 Дедушка русской каторги. .... 67 Святотатецъ 95 Аристократъ каторги. ..... 100 Плебей 108 Стр. Отдеуб1йда 113 Шкандыба 119 Наемные уб1Йцы 124 СамоубШца .132 ОголгЬлые 133 Интеллигентъ 133 Поэты - убШцы. (Въ вид1$ преднсло- В1Я 142 УбШца . . . ' 153 Преступники душевно-больные . .172 Сахалинское Монте-Карло . . . .182 13 и о- а * ТНЕ ВОКIЮVСТК ^1ЬЬ ВЕ СНАКСЕО АМ ОУЕКВиЕ РЕЕ 1РТН15 ВООК 15 N07 КЕТиКМЕО ТО ТНЕ иВКАКУ оы ок ВЕРОКЕ ТНЕ ЬА5Т ОАТЕ 5ТАМРЕО ВЕ^ОVС^. ЫОМ-ЯЕСЕ1РТ ОР ОУРКОСЕ ЫОТ1СЕ5 ООЕ5 ЫОТ ЕХЕМРТ ТНЕ ВОККО^Х^К РКОМ ОУЕКОиЕ РЕЕ5. 4 4 А